Она чувствовала себя грязной, позорной тайной, от которой он теперь с таким рвением отмывался, возвращаясь к своей шикарной белой «Yamaha». Её любовь, её нежность, её доверие — всё это было для него лишь фальшивой, неловкой нотой в идеально выстроенной симфонии.
Она вспомнила, как он рассказывал о примирении с женой. С каким упоением описывал идеальное тело Лены. И ее собственная неидеальная фигура вдруг показалась ей уродливой. Каждая растяжка, каждый лишний килограмм казались ей отвратительными. Она ненавидела свои толстые ноги, пухлые щеки, грудь, с возрастом ставшую не такой упругой. Он прикасался к ней в темноте, а при свете дня оттолкнул, смущенный и растерянный.
В горле встал ком.
Алиса вскочила и пошла в туалет, запершись в кабинке. Уткнулась лбом в прохладный пластик двери и зажмурилась. Слез не было. Была только тяжесть, бетонной плитой давящая на грудь. И чувство стыда. Стыда за свою наивность, за свою веру, за то, что позволила себя так использовать.
Она представила, как завтра будет ехать на работу одна. Как будет сидеть в своем кресле и видеть его, мелькающего в опен-спейсе. Как он будет проходить мимо, не глядя на нее. Как будет шутить с другими коллегами, а ее игнорировать.
- Я снова стану невидимкой, - с горечью подумала Алиса. - Только теперь это будет в тысячу раз больнее. Потому что я знаю, каково это — быть увиденной им. И теперь знаю, каково это — быть им отброшенной.
Она вышла из кабинки, подошла к раковине и плеснула себе в лицо холодной воды. Из зеркала на нее смотрело бледное, чужое лицо с пустыми глазами.
«Ничего, — сказала она своему отражению. — Ничего. Ты справишься».
Но она знала, что это была ложь. Ее сердце было разбито, а его осколки впивались в самое нутро, с каждым вздохом принося невыносимую боль.
Вернувшись на место, она увидела, что Артем прислал ей сообщение в корпоративном чате.
Артем, 15:25: Алиса, передай, пожалуйста, проекты коммерческих предложений через общую папку. Не надо подходить лично.
Он уже выстраивал стену. Кирпичик за кирпичиком. И ей ничего не оставалось, кроме как наблюдать со своей стороны, как эта стена растет, отрезая ее от человека, который еще недавно был ей так близок.
Алиса чувствовала себя не просто преданной. Она чувствовала себя использованной. Он взял все, что ему было необходимо на тот момент — ее поддержку, ее тепло, ее тело, чтобы восстановить свою мужскую уверенность. А когда получил желаемое и вернулся к своему «роялю» — оттолкнул прочь, как дешевый «синтезатор».
«Я была для него чем? Утешением? Заменой? Тренировкой перед возвращением к настоящей женщине? – терзала себя вопросами Алиса. – Ведь я... я поверила. Я думала, что наконец-то меня увидели. Не мое тело, а меня, Алису. Но вышло, что я была всего лишь удобным зеркалом, в котором он мог увидеть себя снова сильным и желанным».
Она вернулась домой и впервые за долгое время позволила себе плакать в голос. Слёзы текли сами собой, и в какой-то момент она схватила торт из холодильника, разрезала и ела прямо ложкой. Сладость жгла горло, но не утоляла пустоту.
В ту ночь она сидела в темноте и смотрела в окно, чувствуя, как внутри нее медленно и верно вырастает не боль, а стальная решимость. Больше никогда. Больше никогда она не позволит никому использовать свое сердце как тренировочную площадку.
Глава 10
Последующие недели были похожи на долгую, бесснежную зиму. Алиса как в тумане ходила на работу, механически выполняла рабочие задачи, заученно улыбалась, но внутри нее царила ледяная пустота. Ее светлое чувство, которое раньше цвело и благоухало, как дивный сад, превратилось в вымороженную пустыню.
Артём почти не смотрел в её сторону. Для него всё, что было, — мелочь, неудобный эпизод. А для неё — целая вселенная, которую он уничтожил в два слова: «держись подальше». Алиса перестала ждать его сообщений. Перестала смотреть на входящие звонки, где раньше светилось его имя — «Артем. Работа». Теперь телефон молчал.
Страдание – лучший повар, и оно мастерски готовило для Алисы блюда в виде тортов, пирожных и пирожков, щедро сдобренных слезами. По вечерам девушка сидела в своей пустой, безжизненной квартире, обложившись коробками пиццы и упаковками сладостей. Еда стала для нее единственной отдушиной: она заедала боль от каждого холодного взгляда Артема в офисе, каждой его улыбки, адресованной другим. Но чем больше она ела, тем сильнее ненавидела свое отражение в зеркале.
Однажды, задержав дыхание, она натянула любимое платье и поняла — оно трещит по швам. Девушка села прямо на пол и разрыдалась. В этот момент не боль из-за предательства некогда близкого человека, а жгучий стыд перед самой собой пересилил все. Стыд за то, что она позволила кому-то другому довести себя до такого состояния.
«Хватит. Я так больше не могу».
- Ну что, Лиска, — сказала она себе вслух, когда в организме, наконец, закончились слезы, — хватит страдать. Пора снова начинать жить.
На следующий день, собрав всю волю в кулак, Алиса рискнула заглянуть в ближайший фитнес-клуб. Там пахло потом, железом… и началом новой страницы в жизни. Она чувствовала себя чужеродным, неуклюжим элементом среди подтянутых девушек в идеально сидящих легинсах и мускулистых мужчин со стальными бицепсами. Но решимость, холодная и твердая, толкала ее вперёд. Алиса твердила себе, что делает это не для кого-то, а для себя. Чтобы иметь возможность смотреть на себя в зеркало без отвращения.
Тем не менее, ее первые шаги по ковровому покрытию зала были похожи на выход на сцену для человека, не знающего свою роль. Девушка почувствовала, как горит лицо и подрагивают коленки, и внезапно ей захотелось развернуться и сбежать, спрятаться в своей квартире с коробкой конфет. «Все смотрят на меня. Все видят, какая я толстая и неуклюжая» - пронеслось у нее в голове.
К ней подошёл тренер, высокий широкоплечий парень лет 35. Подтянутый, уверенный в себе, но без показной бравады, в широких штанах и простой серой футболке, не скрывающей рельефные руки и крепкий торс. Лёгкая улыбка, спокойный взгляд, длинная челка каштановых волос, спадающая на высокий лоб, теплые глаза цвета августовского неба. Эти глаза смотрели на нее внимательно, но не с жалостью или оценкой, а с интересом.
— Первый раз? — с понимающей улыбкой спросил он, увидев, как Алиса неловко мнется у тренажеров.
— Ага. Я… вообще ничего не умею. — девушка слегка смутилась под его пристальным взглядом и одернула просторную футболку, стесняясь своих габаритов.
— Отлично. Значит, плохих привычек ещё не набрали. – Рассмеялся парень, продемонстрировав очаровательную ямочку на правой щеке. – Что ж, тогда начнём с простого. Я Егор. Будем знакомы!
- Алиса, - улыбнулась в ответ девушка, пожимая протянутую руку. В голове мелькнула мысль, какой крошечной кажется ее рука на его фоне, и какие горячие у него ладони.
Первое занятие было для нее адом. Пот заливал глаза, дыхание сбивалось, мышцы горели.
— Да уж, — прокряхтела Алиса, отдуваясь после очередного подхода. — Я не спортивный тип… вообще.
— Ну ничего, — ободряюще улыбнулся Егор. — Каждый чемпион когда-то начинал с дивана. И сегодня ты официально его покинула.
— Диван сейчас плачет, — буркнула Алиса, пряча под футболкой живот. — Ему придётся искать новую подружку. А я оказалась в раю для мазохистов.
Егор лишь покачал головой.
— Все когда-то начинали. Только не начинай с ненависти к себе. Спорт — не наказание, а инвестиция.
— В страдания? — уточнила Алиса.
— В уверенность, — поправил он. — Страдания — это бонус.
Алиса засмеялась — по-настоящему, впервые за долгое время. И этот смех стал первым теплым лучом для ее замёрзшей души.
Последние полчаса до окончания тренировки она искренне считала, что умрёт. На беговой дорожке ноги будто не бежали, а отбивали чечётку отчаяния. Тренажёр для спины вызывал ощущение, что на нем она вывихнет не только спину, но и душу. А в зеркале отражалась незнакомка - взмыленная, пунцовая, с волосами, похожими на антенны. «Ведьма в спортзале» — отличное название для фильма ужасов, ворчала про себя Алиса, тщетно пытаясь постоять в планке.
Она чувствовала себя беспомощной, слабой и снова хотела все бросить. Егор подошёл, когда девушка уже мысленно писала завещание.
— Дыши, — спокойно сказал он. — Вдох на усилии, выдох на расслаблении. Не гонись за скоростью. Не геройствуй. И не сравнивай себя с другими. Они просто начали раньше. Сегодня твоя задача — просто выжить и прийти снова. Сейчас ты не спортсменка. Сейчас ты — человек, который решил не сдаваться.
— А потом я стану… кем? — выдохнула она, свалившись на коврик.
— Тем, кем хочешь. Главное, чтобы это была не мученица.
Когда последнее упражнение было закончено, Алиса стояла, опершись о беговую дорожку, вся мокрая, красная и обессиленная. Она была на грани слез от истощения.
Егор протянул ей бутылку воды и ободряюще улыбнулся.
— Отлично! Ты справилась. Самый сложный шаг — первый — сделан.
— Я... я почти умерла, - задыхаясь, просипела Алиса.
— Главное — что ты начала. Ты уже впереди тех, кто всё ещё сидит дома и ищет причины не приходить. — Парень серьезно смотрел на нее, и в его глазах читалось неподдельное уважение. — Ты знаешь, что все эти стройные и сильные ребята начинали точно так же? С одной мысли: «Я больше не могу». С первой тренировки, после которой хочется умереть. Ты сегодня сделала этот шаг. Ты — молодец. Придешь в четверг?
Алиса, все еще не в силах нормально говорить, просто кивнула.
Забирая свои вещи из раздевалки, она поймала себя на мысли, которая показалась ей удивительной.
«Егор... он настоящий. А сила, оказывается, бывает разной. Он сильный, но не давит. Уверенный, но не самовлюбленный. Без этого вечного пафоса, как у Артема. Он просто делает свою работу. И видит во мне человека, а не проблему или неудачницу».
Домой она шла, чувствуя, как ноют мышцы, о существовании которых она даже не догадывалась. А еще – как будто в теле зажёгся крошечный огонёк, который ей захотелось раздуть в настоящее пламя. Не ради Артёма. Не ради того, чтобы стать «другой». А ради себя — чтобы вспомнить, каково это, быть на своей стороне.
А еще она поняла, что все эти «качки» вовсе не недосягаемые боги Олимпа. А такие же обычные, земные люди, у которых тоже когда-то дрожали колени и тряслись руки. И если они смогли, то, может, и она — не безнадёжный случай. Просто версия в разработке.
Глава 11
— Ты молодец, что снова пришла, — сказал Егор, увидев Алису в тренажерном зале через пару дней.
— Молодец? Да я умираю на каждом тренажере! — засмеялась девушка, вытирая пот со лба.
— Вот именно. Ты умираешь, но продолжаешь. Это и есть сила, внутренний стержень.
С Егором было комфортно заниматься. Он не сыпал незнакомыми спортивными терминами, не торопил, не требовал от Алисы мгновенных результатов. Когда в один из дней она и 30 секунд не смогла продержаться в планке, и готова была расплакаться от огорчения, он просто сел рядом с ней на коврик:
— Отдышись пару минут. Давай немного поговорим. Ты ведь раньше никогда не увлекалась фитнесом, не занималась спортом, а сейчас проявляешь завидное рвение. Расскажи, зачем тебе это всё?
— Чтобы… перестать быть невидимкой, — вырвалось у нее.
Егор задумался.
— Странно. Ты и сейчас не невидимка. Я на тебя смотрю, и я тебя вижу: ту Алису, которая не сдается, даже когда ей тяжело и невыносимо. Ту Алису, которая с каждым днем становится сильнее и выносливее. Ту Алису, которая относится к себе со здоровой иронией. И знаешь, мне приятно смотреть на тебя такую.
Девушка смутилась, услышав такие слова от малознакомого мужчины. Можно ли им верить? Но вместе с тем, ей было несказанно приятно, что кто-то, глядя на нее, действительно видит Алису, а не ее вес, толстые ноги или пухлые щеки.
***
За обедом в офисном кафе Марина, подруга Алисы по работе, смотрела на нее с тревогой. Алиса механически размешивала сахар в капучино, хотя всегда пила его без сладкого.
— Алич, ну хватит уже, - вздохнула Марина. - Ты ходишь как привидение. От Артема несет подлостью за километр, а ты ведешь себя так, будто потеряла не какого-то подлеца, а бриллиант чистой воды. Он использовал тебя как эмоциональный костыль, а потом выбросил, как использованную жвачку.
— Я не по нему скучаю, - буркнула Алиса, уткнувшись в чашку. - Мне... стыдно. Как же я могла быть такой слепой?
— Дорогая, когда нам в глаза бьет яркий свет, мы все щуримся и ничего не видим. А этот Артем — тот еще прожектор. Разве что включается он только для себя любимого.
— Марин, вообще-то он не монстр, - тихо сказала Алиса, ковыряя ложкой пенку своего капучино. - Он просто… слабый. И эгоистичный. А я была удобной и безопасной. Глупо думать, что можно стать для кого-то чем-то большим, просто будучи удобной.
— Ага, а еще теплой и мягкой, как пуфик, - фыркнула Марина. - И так же, как пуфик, тебя поставили в угол, когда появилась новая блестящая мебель.
Марина отпила свой латте и со стуком поставила чашку на стол, будто хотела впечатать ее в поверхность.
— В общем, Аля, хватит это терпеть. Мой вердикт таков: сейчас тебе нужен не мужчина, а йога. Ты выдохнешь этого негодяя, вдохнешь уверенность в себе, а на задержке дыхания нащупаешь свой внутренний стержень, который он не смог сломать!
Алиса представила себя, пытающуюся скрутиться в позу кренделя, и ее лицо исказилось от скепсиса.
— Йога? — подняла бровь девушка. — Чтобы я, человек с гибкостью табуретки и координацией двустворчатого шкафа, стояла на одной ноге и притворялась цаплей? Марин, я на тренажерах-то еле выживаю. А на йоге эти скручивания, поза лотоса... Я приду, лягу в позу ребенка, и усну от тоски.
— Да ты погоди отказываться, — закатила глаза Марина. — Во-первых, поза ребенка – это святое, не смей в ней засыпать! А во-вторых, тебе нужно не тело гнуть, а голову проветрить. Йога — когда тело и душа наконец разговаривают на одном языке. Лично мне она заменяет три сеанса у психолога и бутылку вина. И обходится намного дешевле. А в качестве бонуса, после пары недель занятий у меня наконец перестало дёргаться веко, когда я просматриваю отчёты бухгалтерии.
Алиса фыркнула:
— Ну, если йога лечит последствия от изучения финансовых отчетов, может, справится и с разбитым сердцем.
Под напором энтузиазма подруги, девушка сдалась. Мысль о еще одном вечере в одиночестве, где каждый угол квартиры напоминал о том, как она верила в сказку, была невыносима.
***
Разбитое сердце — особенный орган. Оно не опухает, как ушибленная нога, не покрывается синяками, как растянутая связка. Но его боль ощущается куда острее. Она разливается внутри тихим ядом, окрашивая мир в оттенки сепии. И стандартные методы лечения — килограммы шоколада, просмотры ромкомов и созерцание потолка — лишь усугубляли состояние. Требовался кардинальный подход. Или, как выразилась Марина, «восточная мудрость в действии».
Студия йоги оказалась, словно из другого мира: мягкий свет, ароматы ладана и свечного воска, а еще - тишина, от которой звенело в ушах. Алиса чувствовала себя инородным телом. Все вокруг — стройные, спокойные, словно дышат с космосом на одной волне. Она же просто пыталась не упасть, когда тренер показал позу «собаки мордой вниз».
