Пролог. Охотник без имени.
Ясное небо распростерлось над миром. Покрылись поля белыми пуховыми перинами, оделись деревья в снежные одежды. Зима тысяча восемьсот девяносто первого выдалась очень холодной. Давно континент не знал подобных зим. Застыло даже вечно темно-синее с белесыми барашками на легких волнах судоходное озеро Линтан, делящее материк почти на две половины. Через это озеро с одной стороны на другую перекинут мост. Сейчас его подпорки покрыты полупрозрачным льдом с осевшим на нем снегом, а летом он серый с маленькими темно-рыжими пятнами ржавчины у креплений. У самой воды столбы покрыты наросшими за долгое время ракушками, с тонкой кромкой серо-зеленых водорослей.
Мост состоит из двух дорог: неширокой, покрытой по сторонам аккуратным заборчиком железной и едва закрытой невысоким барьером обычной. Они находятся на некотором расстоянии друг от друга, и летом, если перегнуться через барьер-бортик обычной дороги, можно увидеть синюю воду озера. Сейчас ничего не видать: даже там снега намело. По этой самой заснеженной дороге бодро скачет одинокий всадник на коне. На фоне белого снега конь кажется черным, но, если присмотреться, сразу становится понятно, что он темно-бурового цвета, а вот хвост и грива и впрямь черные. Впереди по железной дороге за заборчиком лениво тянется длинный товарный состав. Без труда достигает конь конца состава, через минуту он уже оказывается у локомотива. Удивленно смотрит вслед удаляющемуся силуэту машинист: мало кто из лошадей может вот так легко обогнать товарный поезд.
Спустя недолгое время всадник на коне появляется на безлюдном берегу. Железная дорога уходит в поля и бежит дальше через крупные города и маленькие деревни, простая грунтовка идет рядом с ней, а всадник устремляется через небольшое поле в лес. Через несколько минут его темный силуэт исчезает во мраке зимнего леса. Со скрипом проминается снег под копытами коня. Неслышно падают маленькие комки снега с ветвей дерева от несильного ветра. путник решил сократить дорогу через лес. Он знает этот лес так же хорошо, как задний двор родного дома, оставшегося где-то на той стороне озера. Он не тот, кто боится тварей, живущих в здесь и нападающих на мирных путников. Он один из тех, кто на них охотится.
Конь недовольно прижимает уши и чуть замедляет шаг. Под низко опущенными еловыми ветвями охотник замечает злой голодный взгляд рыжих звериных глаз. Это не просто волк, это притаился, услышав скрип снега, лаок — крупный оборотень, злейший враг часто проезжающих по лесной дороге торговцев, разбойников, обитающих в южной части этого леса и обитателей всех деревень вокруг. Но ярость в глазах зверя мгновенно сменяется страхом, когда он разглядел черты лица всадника. Медленно пятится обратно волк, надеясь, что этот человек пришел не за ним. Лаок прав: охотнику не до голодного оборотня. Его путь ещё не скоро закончится, и он не намерен тормозить в дороге из-за какой-то лесной твари.
***
Путь охотника заканчивается в большом шумном городе. Это столица самой крупной страны на континенте. Сейчас здесь неспокойно: страна в состоянии гражданской войны. Не могло это пройти мимо столицы. Ежедневно меняется флаг на флагштоке Ратуши: то станет он черным, то вдруг покроется серо-красными вертикальными полосами. На улицах хаос и нескончаемое движение. Под шум войны проснулись бандитские шайки и принялись за свою черную работу. Страшно сейчас в столице. Большая часть гражданских старается не выходить лишний раз на улицу, а если и выгонит нужда за порог, то идет человек быстро, боязливо оглядываясь по сторонам, и закупается в ближайшей лавке всем как минимум на неделю: едой, керосином, спичками и всем остальным. Потом тем же манером возвращается обратно и у подъезда он обязательно ещё раз оглянется прежде чем закрыть дверь: если бандиты увидят увесистый мешок за спиной, непременно выследят в следующий раз и зарежут, не успеет бедняга и ста метров от дома пройти.
— Зачем же здесь охотник на нечисть? — спросите вы.
— По одной очень важной причине. Он здесь по просьбе одного неравнодушного к дальнейшей судьбе страны человека, — ответит вам автор.
Уныло смотрит на суету на улицах охотник. Между лесом и городом всегда он выбирал лес, но сейчас обстоятельства сильнее его. Конь идет шагом, изредка поглядывая умными спокойными глазами на куда-то спешащих прохожих. Его хозяин высматривает что-то вдали, иногда опуская глаза на развернутый лист бумаги, на котором нарисовано что-то вроде схемы. Вдруг раздаются громкие возгласы прохожих где-то впереди. Появляется ряд солдат с холодными невыразительными лицами в темных шинелях. Заметив их, охотник поворачивает коня и скрывается в боковой улице. Выждав, когда отряд пройдет мимо и их громкий шаг наконец утонет в шуме города, всадник вновь появляется на той улице.
Небо мрачное. Облака с недавних пор почти всегда висят над городом. Всё из-за заводов, выросших, как грибы после дождя, в немыслимом количестве по всей столице. Большая их часть сконцентрирована на западе. Высокие жилые здания темны на фоне серого неба. Окна закрыты ставнями или заколочены наглухо, чтобы не выбило. Несколько раз уже сотрясал столицу рокот артиллерийских орудий. Сыплет снег крохотными белыми крупинками. Садятся они на воротники шуб прохожих, на плечи, на руки. Вдоль домов по узкому тротуару среди людей бегут два мальчишки. Старые шубки им великоваты, шапки спадают на глаза, маленькие ручонки вываливаются из больших варежек. Тащит один мешок за спиной. Другой, что бежит быстрее, все поторапливает его, говоря что-то про то, что «… батя уже заждался, и меньшому есть нечего». Заметил мальчишек один коренастый мужчина, шедший неспешно им навстречу. Зло усмехнулись черные глаза из-под нависших темных бровей, довольной злой улыбкой искривился рот. Но далеко они ещё.
— Ух ты, — восхищенно вздыхает мальчонка без мешка, заметив проезжающего мимо всадника, — Смотри, настоящий охотник! — несильно бьет напарника он локтем, привлекая его внимание.
Провожают они фигуру восхищенными взглядами и устремляются вновь вперед. Вдруг подхватывает кто-то мешок со спины старшего, чуть не опрокинув парня на землю, и пытается удалиться, как детская ручонка в рваной варежке бесстрашно вцепляется в рукав шубы бандита.
— Отдайте, дяденька! — отчаянно кричит голосок мальчонки, — Отдайте! У нас дома совсем есть нечего! Батя не ходит почти, раненый он, а мамка чахоткой болеет! Мы с братом только в город выбираться можем!
Прорезал суету улицы голос мальчика, но никто не поспешил ему на помощь: сейчас каждый только о себе и своей семье заботится. Главное — новых врагов не нажить, а то помимо бандитов и трех враждующих сторон в городе проснулись силы пострашнее, силы, способные обескровить многомиллионную столицу за несколько ночей. Зачем же себе жизнь укорачивать? Пошатнулся от сильной затрещины мальчик, всхлипнул, взглянув исподлобья на разбойника.
— А ты наворуй. Чего понапрасну силы расходуешь? — ответил хриплым голосом, поворачиваясь к ним спиной, «дяденька».
— Что, сильным себя почувствовал от того, что с детьми справился? — долетел до ушей троицы сильный голос.
Бандит обернулся, достав меч. По лицу его, изуродованному глубокими шрамами и морщинами, пробежала тень тревоги. В глазах притихших мальчишек мелькнули надежда и радость. Свидетелем случившегося стал тот самый приезжий охотник. А он, как оказалось, был не из тех, кто проходит мимо чужой беды. Конь его грозно стучал копытом, прижав уши. Его хозяин презрительно смотрел на соперника. Оружия в руках его не было. Прохожие обходили эту странную компанию. В их интересах было уйти как можно дальше: никто не знал намерений чужака и никто не хотел попасть под гнев бандитской стаи, которую потом обязательно приведет этот разбойник. Смерив презрительным взглядом опешившего от такой наглости бандита, охотник чуть заметно усмехнулся и произнес:
— Верни, что взял.
— Я ничего не брал! — сердито крикнул тот, стараясь привлечь внимание, — Это всё мое! Эти крысята меня ограбили, я просто свое назад взял!
— Неправда! — заголосили было мальчики, но тут же затихли под быстрым взглядом всадника.
На сиплый голос бандита некоторые прохожие оглянулись. Удивительно, но в глазах их тут же появилось недовольство после взгляда на гордо сидевшего на коне чужака. В этом городе своих чувствовали, а чужих в глубине души презирали. Охотник не обратил на те взгляды внимания и негромко приказал:
— Верни мешок. Я все видел.
— Хочешь забрать его? — оскалился тот, взмахнув мечом, — Так забери! Ну, давай, нападай!
— У меня нет ни времени, ни желания на поединок, — произнес негромко всадник, небрежно взмахнув будто из ниоткуда появившимся длинным мечом.
Меч летел прямо к шее не успевшего ничего сообразить бандита. Но вдруг он изменил свою траекторию: охотник краем глаза заметил детей, замерших на месте и взволнованно наблюдавших за взрослыми. Меч охотника коснулся кисти разбойника, оставив красный след. Оружие противника вылетело из рук и, пролетев добрых полметра, вонзилось между камнями мостовой. Опешивший разбойник схватился за раненую руку, взглянул на улетевшее вдаль оружие, потом бросил ненавистно-испуганный взгляд на всадника. Охотнику этот взгляд напомнил чем-то взгляд затравленного дикого зверя, признавшего свое поражение.
— Беги, — приказал он, и последний в самом деле бросил мешок и помчался прочь.
Мальчики завороженно смотрели удирающему прочь бандиту, забыв про мешок. Столько какой-то странной силы было в этом приказе, что им думалось, что и обезумевшего от голода оборотня он заставит развернуться и бежать куда глаза глядят. Их привел в чувство чуть насмешливый, но добрый голос незнакомца.
— Чего ж вы? Мешок-то возьмите, пока никто другой его не взял.
Один из мальчиков взялся за мешок и притянул его к себе, не взвалив на спину и все не отрывая взгляда от той стороны, в которой исчез разбойник. А тот, что бежал до того впереди и все поторапливал брата, оглянулся на охотника и с восхищенной и благодарной улыбкой проговорил:
— Спасибо.
— Да не за что, — отозвался охотник, повернув коня, — Странно, что никому до этого нет дела. Пока все вы не соберетесь против этих шаек, спокойно жить не сможете.
— А вы приехали, чтобы нам помогать? — спросил мальчик с мешком.
Брат удостоил его возмущенным взглядом и снова несильно толкнул в локоть, мол, какое ему до таких, как мы, дело? Не задавай глупых вопросов!
— В том числе, — услышали они ответ.
Раздался цокот копыт по мостовой. Охотнику нельзя было оставаться долго с этими детьми: в противном случае если бы на него напали, они могли бы пострадать. Когда он уже почти забыл о том происшествии и погрузился вновь в самодельную карту, услышал вопрос, заданный старшим из тех братьев.
— А война скоро закончится?
— Скоро, — ответил всадник и скрылся из виду.
Мальчишки переглянулись и вновь заспешили домой, вспомнив о родителях и о младшем брате, которому не исполнилось ещё и пяти. Тот человек дал им надежду на то, что скоро перестанут громыхать за стенами взрывы, закончатся драки на улицах, перестанут ходить люди в форме. Для тех мальчишек они злые и очень жестокие. Они приходили несколько раз в соседний дом и выводили оттуда избитых людей без верхней одежды на мороз, сажали в закрытую карету и увозили, после чего увезённых никто и никогда больше не видел. Старшему однажды не повезло на них нарваться, но он легко отделался: ему всего лишь влепили затрещину не сильнее той, что получил он сегодня от разбойника. С тех пор солдат остерегались, и остерегались их не только эти мальчики. Ходили среди горожан слухи о хороших солдатах, но им с братом пока не довелось с ними встретиться. Но почему-то дети были убеждены, что этот охотник искал в городе именно их, чтобы помочь справиться с плохими…
Жаль, что сказанное охотником «скоро» растянулось на пять долгих лет. Только зимой девяносто шестого закончилась Гражданская война. Только к февралю окончательно очистились улицы от всякой драни как человеческой, так и не очень. Только тогда небо над Эрагой, столицей самой крупной страны на континенте, очистилось от облаков, потому что затихли на некоторое время заводы. Тогда-то и установился хоть какой-то порядок в Эрагии, в огромной стране, начинающейся у северных морей и заканчивающейся у Южного океана.
***
— Моя работа здесь закончена. Дальше вы сами, — произнес охотник, глядя на развевающийся серый флаг над Ратушей.
— Само собой, разумеется, — согласился стоящий рядом с ним человек, о котором будет рассказано далее, — Но, Гельсен, не мог бы ты ещё помочь?
Увидев взгляд охотника, говорящий продолжил:
— Мы много сил потратили на этот мир. Как бы мы того ни отрицали, мы справились только с одним врагом, с видимым. А с невидимым, с подпольными бандитскими шайками, с организованными преступными группировками мы не справились. Но, к сожалению, они сейчас сильны. Не мог бы ты за ними погоняться? Ведь по сути, они в самом деле чудовища.
Тот задумался. Ему некуда было спешить. Значит, надо было остаться. Снова переступил через себя охотник. С помощью старой знакомой своего отца Альмиры фон Заран, знатной особы, принадлежащей к родовитой нечисти Эраги (Альмира была призраком) охотник освоился в городе и позже обзавелся квартирой. Каждый день он жил мыслями о том, что скоро это невыносимо скучное время закончится, и он сможет вновь отправиться на настоящую охоту куда-нибудь подальше от шума людского и цивилизации. Кто ж знал, что и это ожидание сначала затянется на месяц, а потом и на более долгосрочный период?
***
Столица после войны начинала потихоньку приходить в себя. Временное правительство старалось уменьшить последствия военного кризиса. Ему всячески мешали разные люди и нелюди, которых устраивал существующий в городе порядок беззакония. Ими-то и занимался приезжий охотник. Говорить с ними было бесполезно: те, кто хотел мира и сотрудничества, уже давно примкнули к временному правительству во главе с предводителями политического движения, именуемого Сопротивлением. Именно оно сумело справиться с раздирающими на части страну и народ группировками ученых и милитаристов. Гельсен был одним из участников этого движения. Его позвал на помощь глава Сопротивления, граф Владислав Лейшбери, о котором будет сказано позже.
Работа охотника началась не очень интересным занятием. Гельсен отлавливал особо опасных преступников, вырвавшихся на свободу, расправлялся с организованными преступными группировками. Иногда он присутствовал на допросах пойманных. Зачем? Видите ли, Гельсен интересовался поведением людей и ему было интересно, что толкает на путь преступления. Не прошло и недели, как прошел слух о том, что многие лаборатории из-за того, что не на что было их содержать, в период кризиса выпустили своих выкормышей на свободу. Для жителей столицы это значило, что снова придется ходить только в светлое время суток, пока твари-порождения не хотят оказываться в поле зрения полиции. Ими тоже занялся Гельсен. Взялся он за это с тайной радостью: хоть что-то, похожее на охоту, разрядило его серые будни.
Несколько раз его навещала Альмира. Она милостиво согласилась быть его проводником в городе, и их довольно часто можно было видеть вместе.
