Это был весомый повод для появления слухов, но репутация охотника и власть призрачной леди пугали, тем самым отсекая всякое желание злословить и вообще что-либо говорить об этой странной паре. Альмира рядом с ним скучала. Свой город она знала прекрасно, она любила его даже таким, потрепанным войной, покрытым строительными лесами и белой тканью, но общество Гельсена будто тяготило её. Она обожала простую болтовню ни о чем, но с охотником просто так не поговоришь. Он этого терпеть не мог. Оттого рядом с ним первое время она скучала. Потом привыкла.
— Ты потом уедешь? — спросила призрак однажды.
— Да. А что мне здесь ещё делать?
— В наших лесах много нечисти, которая досаждает жителям деревень. Они было бы признательны.
— Мне бы со столицей разобраться.
— Джон, а вот другие охотники поступают иначе. Они до последнего зарабатывают себе славу, обитая в одном государстве. Так проще: привыкнешь к языку, к традициям и охотишься для репутации.
— Альмира, не называй меня так, — чуть недовольно взглянул на неё Гельсен, — За глаза как угодно, но ко мне обращайся только по фамилии.
— Почему?
— Потому что я так уже привык.
«Сомневаюсь, что тебя отец звал по фамилии, но ладно. Странный человек», — подумала она. Да, отец был единственным человеком, кому Гельсен позволял обращаться к себе по имени. Но писателю, как известно, закон не писан. Оттого автор продолжит называть его и по имени тоже, чтобы не утомлять читателя часто мелькающей фамилией.
Таким образом Джон Гельсен и проводил время. Несмотря на это, он скучал. Тосковала его душа по свободе леса, по погоням и запутанным дорожкам, по вечной погоне и борьбой с так близко пролетающей смертью. Чтобы занять себя ещё больше и не оставить времени на тоску, Гельсен решил заняться врагами другими, которых нельзя было убить холодным или огнестрельным оружием. Здесь, вопреки развитой процветающей науке, водилась нечисть в огромных количествах, которая сильно досаждала простым людям. Работы у него как у оккультиста и эксперта в области непознанного и сверхъестественного было много. Пока Сопротивление формировало новое правительство и пыталось справиться с последствиями кризиса, Гельсен разбирался с бандитами на улицах и мелкой нечистью.
За несколько дней до событий, полностью изменивших мир этой небольшой страны в целом и столицы в частности, охотник занимался делом в поместье одной семьи, проживающей в Правительственном районе. Отец семейства, почтенный благородный господин, в прошлом судья, ныне на пенсии, вдовец, обожавший покойницу-жену, попросил охотника разобраться с привидением, поселившимся в доме. Гельсен довольно быстро договорился с неупокоенным духом и отправил его в место вечного упокоения. «Как-то слишком просто это оказалось. Призраки обычно хотят подольше задержаться в нашем мире. У них же есть незаконченные дела. А у этой леди дел, видимо, совсем не было, раз она почти добровольно покинула поместье», — рассуждал он. Взгляд его зацепился за портрет молодой девушки. Портрет стоял на рабочем столе бывшего судьи, что навлекало на мысль, что это какой-то близкий человек для него. Гельсен, как ни странно, хорошо знал эту девушку. Правда, она выросла и похорошела за пять лет. Это была Джен Сьюарт, девушка, которую охотник когда-то давно спас от вампиров. Теперь Джен была миловидной леди, завидной невестой для всех женихов столицы. Но она влюбилась в своего спасителя и не замечала никого вокруг, кроме отца. А после французских романов, прочитанных юной леди в холодные зимние вечера, любовь почти полностью ослепила девушку. Она отказывала всем женихам, которых находил и предлагал ей отец, разбивала разгоряченные сердца молодым поклонникам, имела смелость отказывать даже бессмертным обитателям города, сохраняя верность своему избраннику. Узнав о том, что Гельсен занялся искоренением духов по просьбам населения, Джен решилась на ритуал. Она призвала призрак умершей матушки; так сильно хотелось ей увидеть охотника.
На этой работе Джон, к своему великому недовольству, был вынужден снимать маску. И увидев из окна своей комнаты утром точеный профиль охотника, его холодные непроницаемые глаза, правильные черты лица, волевой подбородок, девушка вновь восхитилась им, а ее чувства вспыхнули с ещё большей силой. Она по всему поместью следовала за ним тенью, а за обедом, присутствовать на котором тот согласился чисто из вежливости, пыталась обратить на себя его внимание: строила глазки, мило улыбалась, играла на фортепиано… Нет, охотник прекрасно все видел и понимал, что случайно стал героем романа в глазах этой девушки, но не обращал на неё внимания, невольно разжигая ее чувство.
Джен ждала хотя бы внимательного взгляда от охотника. Она даже решилась пойти на второй ритуал и приворожить красавца. Чтобы осуществить свои замыслы, девушка, закрывшись в своей комнате изнутри на ключ, плотно задвинув шторы, при свече одиноко горящей свечи читала магические книги, купленные втайне от отца на прогулке в городском парке. Её мало-помалу увлекло чернокнижие. Джен забывала о своей безответной любви, погружаясь в понимание тайных ритуалов. Она забывалась и иногда читала, ни от кого не таясь, в гостиной или библиотеке. Там-то Джен и попалась охотнику. Гельсен почувствовал магию и, повинуясь обострившимся чувствам, пошел к источнику. Услышав его шаги, Джен спрятала книгу, положив её рядом с собой на кресло и накрыв складками платья. Но этот торопливый жест от глаз охотника не ускользнул.
— Что вы прячете, мисс Сьюарт? — спросил он, пристально глядя в глаза растерявшейся девушке.
Джен испугалась. В столице не любили некромантов и чернокнижников. И её отец будет не рад услышать от охотника, чем тайно занимается его дочь. Гельсен терпеливо ждал, не давая ей опустить глаза, будто проникая в её мысли бесстрастным, но отчасти грозным взглядом. Руки девушки сами собой механически вытащили злополучную книгу и протянули охотнику. Тот взял ее, не коснувшись ее пальцев, и открыл. Джон слабо усмехнулся одними глазами, взглянул на опустившую лицо, стыдливо заалевшую девушку, и в его взгляде мелькнуло осуждение. Оно исчезло так же быстро, как и появилось.
— Вы прекрасно знаете, мисс, что с помощью магии можно творить страшные вещи. С малых лет вам внушали что колдуны и ведьмы лишаются души, пока тратят энергию на свои заклятия. И вы пошли по этому пути добровольно, осведомленная обо всех опасностях?
Джен втянула голову в плечи и зарделась ещё больше. Теперь она уже боялась гнева отца и общества, забыв про любовь.
— Не говорите ему, прошу вас, — взмолилась она, взглянув ему в лицо влажными глазами.
— Тогда и вы оставьте свои замыслы, — холодно ответил тот.
Гельсен с книгой удалился, не дождавшись ответа. Он хорошо знал, что не услышит его. На следующий день хозяин усадьбы с ним рассчитался, и охотник покинул поместье. Больше он туда не возвращался.
— Чурбан бесчувственный! — проворчала Альмира, — Ты знаешь, что, возможно, жизнь загубил этой несчастной леди?
Она узнала об этой истории от самой Джен. Альмира была подружкой для всех дам высшего общества. Призрак была всецело на стороне мисс Сьюарт, потому что и сама в юности когда-то была жертвой первой любви, от которой забываешь про нормальный сон, книги и музыку.
— Не говори ерунды. Это пройдет.
— С каких пор ты в этом разбираешься? — накинулась она на него с яростью, — Ты никогда не любил. Оттого такими фразами разбрасываешься.
Гельсен промолчал. Он не говорил на подобные темы. Все чувства, так или иначе возникавшие в нем, мгновенно подавлялись силой воли. Охотник хорошо усвоил уроки отца и знал, почему ему нельзя любить. Он и не испытывал в этом никакой нужды. «Ничего. Когда-нибудь ты все равно полюбишь. И тогда судьба тебе всё припомнит», — зло подумала призрак.
Джон, пока занимался оккультными делами, избавляя жителей столицы от досаждающей нечисти, узнал много людей и обзавелся знакомствами. Ему, конечно, не очень нравилось обременять себя ими, но он понимал, что без этого никак. О нём знала вся столица, оттого охотник мог обратиться к любому специалисту. Гельсен, конечно, не любил прибегать к посторонней помощи, но вынуждал себя выполнять работу хорошо. Да и учиться он любил. Поэтому профессионалы из других отраслей науки знали его. Однажды в подземельях под городом Гельсен спас от ядовитых змей мальчишку лет двенадцати. Это был один и тех братьев, которым он помог ещё в самом начале своего путешествия, когда заступился за них. И мальчик узнал своего спасителя. Парня укусила одна из змей. Из жалости охотник захотел помочь ему. Гельсен решил обратиться к врачам именитого госпиталя имени Р. Анетали. Раньше госпиталь располагался на востоке города, в районе, называемом Научград, теперь же помещался в подземелье под городом.
Бороться за жизнь мальчика стал доктор Морт, по второй профессии являвшийся химиком. Изредка Джон наведывался спросить о здоровье парнишки. Несмотря на профессионализм и великолепное техническое оснащение, врачи не справлялись с наплывом пациентов. Приходилось ждать, пока доктор Морт освободится. Так, во время одного из своих визитов, охотник познакомился с профессором Раусом. Произошло их знакомство во время одного из особо длительных ожиданий в больничном коридоре. Охотник уже собирался уходить, как вдруг услышал:
— Мистер Гельсен, я полагаю?
К нему обратился человек в больничном халате. Он был среднего роста и телосложения. Его осанка сразу выдавала в нем влиятельного человека. Не было в нем робости, но и не давил он при этом своим авторитетом. Одной своей энергетикой человек мог приободрить любого. На вид ему можно было дать лет 60, но волосы его, черные, гладко зачесанные назад, не имели в себе ни намека на седину. На широком орлином носу сидели очки в темной оправе. Взгляд черных глаз из-под широких темных бровей был дружелюбным. На правой скуле виднелся чуть маленький заметный шрам. На губах была вежливая улыбка.
— Вы интересуетесь здоровьем Андрея? — спросил человек.
— Да. С кем имею честь говорить?
— Я профессор Дейв Раус. Доктор Морт просил меня поговорить с вами. В последнее время он очень занят. Пройдемте ко мне.
В просторном кабинете профессора продолжилась их беседа. Профессор Раус вел чисто рабочий диалог, чем и подкупил охотника. После разговора, когда охотник собирался уходить, Раус сказал с быстро промелькнувшей ностальгией в голосе:
— Я знал вашего отца. Вы на него очень похожи.
— Откуда вы его знаете?
— Он приезжал сюда очень давно. Я тогда был выпускником Медицинской академии. Мне была предоставлена большая честь работать с ним. Я старше своего внешнего вида.
— Вы были революционером?
— И помогал Сопротивлению. В нашей академии была активная пропаганда этих ценностей. И я в них не разочаровался до сих пор.
— Наука для людей? — со скрытой насмешкой в голосе спросил Гельсен.
— Наука облагораживает и усложняет мир, делая его более красивым, — ответил доктор, взглянув на него со слабой улыбкой.
Он услышал насмешку, что немного смутило охотника. Виду он не подал, но удивился. Позже, уже находясь в своей квартире в подземелье, в которой провел долгих пять лет войны с неспокойными, чено живущими силами хаоса, которые разрушали страну изнутри, Джон услышит от Альмиры рассказ о профессоре.
— Он, действительно, знал твоего отца. Именно твой отец посоветовал ему пойти по пути науки. Для Рауса он стал идеалом. Человек, сумевший объединить в своем сознании науку и религию, такие противоречивые и взаимоисключающие друг друга понятия… Раус тоже пошёл по этому пути, но разочаровался. Не смог многое принять на веру. Оттого и стал противником религии, пусть и не говорит о своих взглядах вслух. Очень талантливый и идейный человек, прекрасный врач. За свои антиполитические взгляды подвергался гонению со стороны ученого мира, на него, говорят, даже совершались покушение. После одного из них остался шрам на скуле от пули.
— Он знал моего отца и сказал, что мы похожи, — задумчиво проговорил Гельсен, будто и не слушая рассказа Альмиры.
— Ну, это он, действительно, погорячился, — усмехнувшись с сарказмом, согласилась та, — Хотя Раус — очень хороший психолог и часто пользуется разными ухищрениями, чтобы привлечь человека.
Так незаметно для охотника и других обитателей столицы пришла весна. Прошел март, ничем не отличавшийся от зимы, такой же холодный и противный. Наступил апрель. Вопреки ожиданиям, и он не принес с собой потепления. Настоящая весна запаздывала, будто не желая заходить в полуразрушенную столицу. Отгремели взрывы, прекратились беспорядки, закончилась война, Джон намеревался покинуть затихшую было страну. Уже было утверждено новое правительство, состоящее из проверенных и порядочных людей: учёных, военных, чиновников. Новая власть намеревалась навести порядок и, наконец, закончить с последствиями кризиса, наладить нормальную жизнь. Ничто не предвещало беды, как говорится…
Была глубокая ночь, холодная и безлюдная. Город затих, погасив свои огни. Даже уличное освещение отключили, чтобы сберечь энергию. По улице бежал человек невысокого роста, что-то тихо бормоча себе под нос. Он направлялся к ратуше. Полусонные солдаты не остановили его, узнав министра науки, Сертэна Дракуса. Он вошел внутрь и со странной для своего пухленького низенького тельца скоростью бросился по лестнице вверх. Запыхавшись и добежав до последнего этажа, министр вышел на огромный каменный балкон.
Луна мягко освещала город своим холодным призрачным светом. От него появились на улицах длинные черные тени. Пока уличное освещение было погашено, они были главными гостями в городе. Свет луны подарил всему незаметную серебристую окантовку. Она окрасила все: и деревья, еще не распустившие свои листья, и дома, и темные строения, нуждавшиеся в реконструкции, и балкон, на который вышел министр. На балконе было нечто, сгусток темной энергии, взявшийся из ниоткуда и не посеребренный лунным светом. Ничто не могло отбрасывать такую странную тень, да и нечему было ее отбрасывать: с балкона открывался вид на Старый город, здания в котором были не очень высокие. Дракус учтиво поклонился в пояс странному существу. Оно ответило ему недовольным хмыканьем и сказало ворчливым низким голосом:
- Опаздывать нехорошо. В следующий раз я не буду дожидаться тебя.
- Простите меня, госпожа! - с ужасом и благоговением произнес министр, вожделенно глядя на тень, - Вы дадите мне то, о чем я прошу?
- Видно, придется, - ответила тем же недовольно-презрительным тоном тень, - Только ты выполнишь наши требования.
- Я согласен! Я буду служить вам!
Он вошел в свой кабинет и закрыл дверь на ключ. Под дверью на мраморном полу проползла темная бесформенная лужа. В воздухе из нее появился черный силуэт человекоподобного существа. На искаженном человеческом лице появились желтые узкие глаза. Черное тело приобрело неясные формы и уселось на стол, положив ноги на стул.
- Значит, ты хочешь получить власть и свою силу? – небрежно спросила тень.
- Да! Да! Да! - с горящими от нетерпения глазами сказал министр, чуть приблизившись к ней и сцепив руки в замок, приложив их к груди.
- Тише, - сказала она уже мягче, милостиво улыбнувшись.
— Ты потом уедешь? — спросила призрак однажды.
— Да. А что мне здесь ещё делать?
— В наших лесах много нечисти, которая досаждает жителям деревень. Они было бы признательны.
— Мне бы со столицей разобраться.
— Джон, а вот другие охотники поступают иначе. Они до последнего зарабатывают себе славу, обитая в одном государстве. Так проще: привыкнешь к языку, к традициям и охотишься для репутации.
— Альмира, не называй меня так, — чуть недовольно взглянул на неё Гельсен, — За глаза как угодно, но ко мне обращайся только по фамилии.
— Почему?
— Потому что я так уже привык.
«Сомневаюсь, что тебя отец звал по фамилии, но ладно. Странный человек», — подумала она. Да, отец был единственным человеком, кому Гельсен позволял обращаться к себе по имени. Но писателю, как известно, закон не писан. Оттого автор продолжит называть его и по имени тоже, чтобы не утомлять читателя часто мелькающей фамилией.
Таким образом Джон Гельсен и проводил время. Несмотря на это, он скучал. Тосковала его душа по свободе леса, по погоням и запутанным дорожкам, по вечной погоне и борьбой с так близко пролетающей смертью. Чтобы занять себя ещё больше и не оставить времени на тоску, Гельсен решил заняться врагами другими, которых нельзя было убить холодным или огнестрельным оружием. Здесь, вопреки развитой процветающей науке, водилась нечисть в огромных количествах, которая сильно досаждала простым людям. Работы у него как у оккультиста и эксперта в области непознанного и сверхъестественного было много. Пока Сопротивление формировало новое правительство и пыталось справиться с последствиями кризиса, Гельсен разбирался с бандитами на улицах и мелкой нечистью.
За несколько дней до событий, полностью изменивших мир этой небольшой страны в целом и столицы в частности, охотник занимался делом в поместье одной семьи, проживающей в Правительственном районе. Отец семейства, почтенный благородный господин, в прошлом судья, ныне на пенсии, вдовец, обожавший покойницу-жену, попросил охотника разобраться с привидением, поселившимся в доме. Гельсен довольно быстро договорился с неупокоенным духом и отправил его в место вечного упокоения. «Как-то слишком просто это оказалось. Призраки обычно хотят подольше задержаться в нашем мире. У них же есть незаконченные дела. А у этой леди дел, видимо, совсем не было, раз она почти добровольно покинула поместье», — рассуждал он. Взгляд его зацепился за портрет молодой девушки. Портрет стоял на рабочем столе бывшего судьи, что навлекало на мысль, что это какой-то близкий человек для него. Гельсен, как ни странно, хорошо знал эту девушку. Правда, она выросла и похорошела за пять лет. Это была Джен Сьюарт, девушка, которую охотник когда-то давно спас от вампиров. Теперь Джен была миловидной леди, завидной невестой для всех женихов столицы. Но она влюбилась в своего спасителя и не замечала никого вокруг, кроме отца. А после французских романов, прочитанных юной леди в холодные зимние вечера, любовь почти полностью ослепила девушку. Она отказывала всем женихам, которых находил и предлагал ей отец, разбивала разгоряченные сердца молодым поклонникам, имела смелость отказывать даже бессмертным обитателям города, сохраняя верность своему избраннику. Узнав о том, что Гельсен занялся искоренением духов по просьбам населения, Джен решилась на ритуал. Она призвала призрак умершей матушки; так сильно хотелось ей увидеть охотника.
На этой работе Джон, к своему великому недовольству, был вынужден снимать маску. И увидев из окна своей комнаты утром точеный профиль охотника, его холодные непроницаемые глаза, правильные черты лица, волевой подбородок, девушка вновь восхитилась им, а ее чувства вспыхнули с ещё большей силой. Она по всему поместью следовала за ним тенью, а за обедом, присутствовать на котором тот согласился чисто из вежливости, пыталась обратить на себя его внимание: строила глазки, мило улыбалась, играла на фортепиано… Нет, охотник прекрасно все видел и понимал, что случайно стал героем романа в глазах этой девушки, но не обращал на неё внимания, невольно разжигая ее чувство.
Джен ждала хотя бы внимательного взгляда от охотника. Она даже решилась пойти на второй ритуал и приворожить красавца. Чтобы осуществить свои замыслы, девушка, закрывшись в своей комнате изнутри на ключ, плотно задвинув шторы, при свече одиноко горящей свечи читала магические книги, купленные втайне от отца на прогулке в городском парке. Её мало-помалу увлекло чернокнижие. Джен забывала о своей безответной любви, погружаясь в понимание тайных ритуалов. Она забывалась и иногда читала, ни от кого не таясь, в гостиной или библиотеке. Там-то Джен и попалась охотнику. Гельсен почувствовал магию и, повинуясь обострившимся чувствам, пошел к источнику. Услышав его шаги, Джен спрятала книгу, положив её рядом с собой на кресло и накрыв складками платья. Но этот торопливый жест от глаз охотника не ускользнул.
— Что вы прячете, мисс Сьюарт? — спросил он, пристально глядя в глаза растерявшейся девушке.
Джен испугалась. В столице не любили некромантов и чернокнижников. И её отец будет не рад услышать от охотника, чем тайно занимается его дочь. Гельсен терпеливо ждал, не давая ей опустить глаза, будто проникая в её мысли бесстрастным, но отчасти грозным взглядом. Руки девушки сами собой механически вытащили злополучную книгу и протянули охотнику. Тот взял ее, не коснувшись ее пальцев, и открыл. Джон слабо усмехнулся одними глазами, взглянул на опустившую лицо, стыдливо заалевшую девушку, и в его взгляде мелькнуло осуждение. Оно исчезло так же быстро, как и появилось.
— Вы прекрасно знаете, мисс, что с помощью магии можно творить страшные вещи. С малых лет вам внушали что колдуны и ведьмы лишаются души, пока тратят энергию на свои заклятия. И вы пошли по этому пути добровольно, осведомленная обо всех опасностях?
Джен втянула голову в плечи и зарделась ещё больше. Теперь она уже боялась гнева отца и общества, забыв про любовь.
— Не говорите ему, прошу вас, — взмолилась она, взглянув ему в лицо влажными глазами.
— Тогда и вы оставьте свои замыслы, — холодно ответил тот.
Гельсен с книгой удалился, не дождавшись ответа. Он хорошо знал, что не услышит его. На следующий день хозяин усадьбы с ним рассчитался, и охотник покинул поместье. Больше он туда не возвращался.
— Чурбан бесчувственный! — проворчала Альмира, — Ты знаешь, что, возможно, жизнь загубил этой несчастной леди?
Она узнала об этой истории от самой Джен. Альмира была подружкой для всех дам высшего общества. Призрак была всецело на стороне мисс Сьюарт, потому что и сама в юности когда-то была жертвой первой любви, от которой забываешь про нормальный сон, книги и музыку.
— Не говори ерунды. Это пройдет.
— С каких пор ты в этом разбираешься? — накинулась она на него с яростью, — Ты никогда не любил. Оттого такими фразами разбрасываешься.
Гельсен промолчал. Он не говорил на подобные темы. Все чувства, так или иначе возникавшие в нем, мгновенно подавлялись силой воли. Охотник хорошо усвоил уроки отца и знал, почему ему нельзя любить. Он и не испытывал в этом никакой нужды. «Ничего. Когда-нибудь ты все равно полюбишь. И тогда судьба тебе всё припомнит», — зло подумала призрак.
Джон, пока занимался оккультными делами, избавляя жителей столицы от досаждающей нечисти, узнал много людей и обзавелся знакомствами. Ему, конечно, не очень нравилось обременять себя ими, но он понимал, что без этого никак. О нём знала вся столица, оттого охотник мог обратиться к любому специалисту. Гельсен, конечно, не любил прибегать к посторонней помощи, но вынуждал себя выполнять работу хорошо. Да и учиться он любил. Поэтому профессионалы из других отраслей науки знали его. Однажды в подземельях под городом Гельсен спас от ядовитых змей мальчишку лет двенадцати. Это был один и тех братьев, которым он помог ещё в самом начале своего путешествия, когда заступился за них. И мальчик узнал своего спасителя. Парня укусила одна из змей. Из жалости охотник захотел помочь ему. Гельсен решил обратиться к врачам именитого госпиталя имени Р. Анетали. Раньше госпиталь располагался на востоке города, в районе, называемом Научград, теперь же помещался в подземелье под городом.
Бороться за жизнь мальчика стал доктор Морт, по второй профессии являвшийся химиком. Изредка Джон наведывался спросить о здоровье парнишки. Несмотря на профессионализм и великолепное техническое оснащение, врачи не справлялись с наплывом пациентов. Приходилось ждать, пока доктор Морт освободится. Так, во время одного из своих визитов, охотник познакомился с профессором Раусом. Произошло их знакомство во время одного из особо длительных ожиданий в больничном коридоре. Охотник уже собирался уходить, как вдруг услышал:
— Мистер Гельсен, я полагаю?
К нему обратился человек в больничном халате. Он был среднего роста и телосложения. Его осанка сразу выдавала в нем влиятельного человека. Не было в нем робости, но и не давил он при этом своим авторитетом. Одной своей энергетикой человек мог приободрить любого. На вид ему можно было дать лет 60, но волосы его, черные, гладко зачесанные назад, не имели в себе ни намека на седину. На широком орлином носу сидели очки в темной оправе. Взгляд черных глаз из-под широких темных бровей был дружелюбным. На правой скуле виднелся чуть маленький заметный шрам. На губах была вежливая улыбка.
— Вы интересуетесь здоровьем Андрея? — спросил человек.
— Да. С кем имею честь говорить?
— Я профессор Дейв Раус. Доктор Морт просил меня поговорить с вами. В последнее время он очень занят. Пройдемте ко мне.
В просторном кабинете профессора продолжилась их беседа. Профессор Раус вел чисто рабочий диалог, чем и подкупил охотника. После разговора, когда охотник собирался уходить, Раус сказал с быстро промелькнувшей ностальгией в голосе:
— Я знал вашего отца. Вы на него очень похожи.
— Откуда вы его знаете?
— Он приезжал сюда очень давно. Я тогда был выпускником Медицинской академии. Мне была предоставлена большая честь работать с ним. Я старше своего внешнего вида.
— Вы были революционером?
— И помогал Сопротивлению. В нашей академии была активная пропаганда этих ценностей. И я в них не разочаровался до сих пор.
— Наука для людей? — со скрытой насмешкой в голосе спросил Гельсен.
— Наука облагораживает и усложняет мир, делая его более красивым, — ответил доктор, взглянув на него со слабой улыбкой.
Он услышал насмешку, что немного смутило охотника. Виду он не подал, но удивился. Позже, уже находясь в своей квартире в подземелье, в которой провел долгих пять лет войны с неспокойными, чено живущими силами хаоса, которые разрушали страну изнутри, Джон услышит от Альмиры рассказ о профессоре.
— Он, действительно, знал твоего отца. Именно твой отец посоветовал ему пойти по пути науки. Для Рауса он стал идеалом. Человек, сумевший объединить в своем сознании науку и религию, такие противоречивые и взаимоисключающие друг друга понятия… Раус тоже пошёл по этому пути, но разочаровался. Не смог многое принять на веру. Оттого и стал противником религии, пусть и не говорит о своих взглядах вслух. Очень талантливый и идейный человек, прекрасный врач. За свои антиполитические взгляды подвергался гонению со стороны ученого мира, на него, говорят, даже совершались покушение. После одного из них остался шрам на скуле от пули.
— Он знал моего отца и сказал, что мы похожи, — задумчиво проговорил Гельсен, будто и не слушая рассказа Альмиры.
— Ну, это он, действительно, погорячился, — усмехнувшись с сарказмом, согласилась та, — Хотя Раус — очень хороший психолог и часто пользуется разными ухищрениями, чтобы привлечь человека.
Так незаметно для охотника и других обитателей столицы пришла весна. Прошел март, ничем не отличавшийся от зимы, такой же холодный и противный. Наступил апрель. Вопреки ожиданиям, и он не принес с собой потепления. Настоящая весна запаздывала, будто не желая заходить в полуразрушенную столицу. Отгремели взрывы, прекратились беспорядки, закончилась война, Джон намеревался покинуть затихшую было страну. Уже было утверждено новое правительство, состоящее из проверенных и порядочных людей: учёных, военных, чиновников. Новая власть намеревалась навести порядок и, наконец, закончить с последствиями кризиса, наладить нормальную жизнь. Ничто не предвещало беды, как говорится…
Глава 1. Тень над столицей.
Была глубокая ночь, холодная и безлюдная. Город затих, погасив свои огни. Даже уличное освещение отключили, чтобы сберечь энергию. По улице бежал человек невысокого роста, что-то тихо бормоча себе под нос. Он направлялся к ратуше. Полусонные солдаты не остановили его, узнав министра науки, Сертэна Дракуса. Он вошел внутрь и со странной для своего пухленького низенького тельца скоростью бросился по лестнице вверх. Запыхавшись и добежав до последнего этажа, министр вышел на огромный каменный балкон.
Луна мягко освещала город своим холодным призрачным светом. От него появились на улицах длинные черные тени. Пока уличное освещение было погашено, они были главными гостями в городе. Свет луны подарил всему незаметную серебристую окантовку. Она окрасила все: и деревья, еще не распустившие свои листья, и дома, и темные строения, нуждавшиеся в реконструкции, и балкон, на который вышел министр. На балконе было нечто, сгусток темной энергии, взявшийся из ниоткуда и не посеребренный лунным светом. Ничто не могло отбрасывать такую странную тень, да и нечему было ее отбрасывать: с балкона открывался вид на Старый город, здания в котором были не очень высокие. Дракус учтиво поклонился в пояс странному существу. Оно ответило ему недовольным хмыканьем и сказало ворчливым низким голосом:
- Опаздывать нехорошо. В следующий раз я не буду дожидаться тебя.
- Простите меня, госпожа! - с ужасом и благоговением произнес министр, вожделенно глядя на тень, - Вы дадите мне то, о чем я прошу?
- Видно, придется, - ответила тем же недовольно-презрительным тоном тень, - Только ты выполнишь наши требования.
- Я согласен! Я буду служить вам!
Он вошел в свой кабинет и закрыл дверь на ключ. Под дверью на мраморном полу проползла темная бесформенная лужа. В воздухе из нее появился черный силуэт человекоподобного существа. На искаженном человеческом лице появились желтые узкие глаза. Черное тело приобрело неясные формы и уселось на стол, положив ноги на стул.
- Значит, ты хочешь получить власть и свою силу? – небрежно спросила тень.
- Да! Да! Да! - с горящими от нетерпения глазами сказал министр, чуть приблизившись к ней и сцепив руки в замок, приложив их к груди.
- Тише, - сказала она уже мягче, милостиво улыбнувшись.
