- Нет. Тут вода подаётся холодная. Горячая отдельно греется. Вот сюда кран поворачиваешь - становится теплее, а в эту сторону - холоднее. Дар я использовал лишь когда проводил водопровод, - терпеливо объяснял Ветер.
- Прости мои причуды, - я обвила его шею. - Я невыносима.
- Пользуешься тем, что тяжела, и я не могу тебе отказать, - пожаловался немного обиженно он. Правда, обида была напускной.
- Так ты только из-за этого согласился?! - возмутилась я.
- Ну, не совсем, но я бы поторговался ещё, прежде чем соглашаться.
- Буду иметь в виду. Надо придумать что ещё выторговать, - задумалась я.
- Я так просто не сдамся, - пообещал он, - придётся расплачиваться тебе чем-то другим.
Он убрал мои руки со своей шеи и ловко перемахнул через бортик.
Его руки заскользили по моим бокам, притягивая меня близко. По телу пробежал жар. Его уста накрыли мои пламенным поцелуем, позволив забыть обо всём.
- А мне здесь нравится! - вылезала я из чана на дрожащих ногах, держась за супруга.
- Я рад это слышать, - супруг улыбнулся, закутал меня в простынь, принялся вытирать. Потом сам одевал. - Обещай, что будешь всё мне говорить. Что нравится, что нет. Особенно, ежели это касается здоровья. Плохо тебе там, болит что.
Подумала, что так будет честно.
- Обещаю. Ты тоже пообещай говорить всё.
Не сразу, но он согласился. Убеждал, что есть вещи, которые в моём положении не принято молвить.
- Обещаю, что ежели будет касаться тебя, то всё буду сказывать честно.
Вниз мы так и не спустились. Точнее муж сходил извинился перед родителями, запихнул что-то себе в рот, и мне плоды принёс. Что именно он жевал, я старалась не думать. А ещё Ветер захватил постельное бельё.
- Тебе хватит на ужин? - спросил заботливо он.
- Да, благодарю.
Поев, вместе стелили постель. Жаль, что моё приданое не удалось взять. Негоже пользоваться бельём его родителей, для меня это сродни позору. Не наткала себе полотна.
- А ты выкинул в море сундучок? - вспомнила о свадебном белье.
- Да, как ты и просила.
- Вот и замечательно!
Мы ещё долго общались, муж сказал, что завтра уйдёт на совет, будет просить о выделении ему места на постройку отдельного жилья. Я застирала на руках нашу одежду, вымокшую в солёной воде, да муж сам развесил на верёвке, протянутой под потолком, запретив мне до родов этим заниматься. Расчесал мои уже высохшие волосы, а я - его. С утра мне полагалось заплести ему косы. Он рассказывал, какие именно нужны, показывающие изменившееся положение Ветра.
Я же остаюсь под заботливым крылом его матушки.
- Она постарается не готовить мясо и яйца, но с молоком тебе надлежит научиться возиться. Как животных кормить, доить... Разберётесь, в общем, - давал указания Ветер.
- Я буду помалкивать да мотать на ус.
- Умничка.
Муж нежно поцеловал да велел спать. А я лежала и думала, что всё не так страшно, как показалось на первый взгляд. Главное, муж понимающий и готовый идти на уступки.
Примечания по главе:
умельня* - мастерская, от слова умелец.
Утром, проводив мужа, я отправилась помогать свекрови по хозяйству. Спросила позволения замесить тесто на хлеб. Свекровь разрешила влезть в ледник да найти то, что мне по душе. Сама же запаривала корм животным. Курам творог, крупы да овощи скотине. Рассказывала всё, пока я резала плоды на овощной пирог.
Старалась всё запомнить.
- Писать умеешь? - спросила мама мужа.
Кивнула.
- Да, матушка.
- Вот и прекрасно, - на стол легла книга, уголёк. - Пиши.
- Что писать? - я раскрыла выданную книгу с чистыми страницами.
- Как кормить скотину.
Я и писала, в перерывах между готовкой, уборкой, когда присяду передохнуть.
Когда завтрак для скотины был готов, отправились кормить вперёд домочадцев. Да и мужчины, не евши, отправились на совет, а стол накрывать не стали.
- Почему? - уточнила я.
- Мурка бегает со своим приплодом, утянет, - ответила свекровь, правда, пришлось пояснять, кто такая Мурка и приплод. Оказалось, кошка с котятами.
- Они по столу лазят?
- Да. И отучить не выходит. Кошка своевольна. Хозяина у неё нет.
Поинтересовалась, зачем тогда её держат. Неужели на еду.
- Нет, что ты! Кошка - хищник. Мы только травоядных едим, - рассмеялась свекровь. - Да и то, только тех, кого сами вырастили. Вы ведь тоже растите растения, а потом едите.
- Да, но...
- И при этом разговариваете с ними тоже... - возразила она.
- Всё так, только растения по-иному разговаривают. Скорее чувствуем их настроение. Хорошо им или нет. И они сами с радостью делятся своими плодами.
- Ну вот и мы не всё едим, оставляем для потомства и яйца, и приплод. Когда человек погибает, душа куда девается?
- Освобождается и уходит на перерождение, - ответила я.
- Так и животное, которого мы едим, оно уже мертво. В отличие от растения.
- Но если человека просто убить, разве душа освободится от тела?
- А мы проводим особый обряд. Освобождаем душу животного. У нас здесь холоднее, чем у вас. И плодов меньше, и родит хуже. Поэтому без животных мы просто не выживем.
Я вздохнула. Она хочет переубедить меня есть мясо, ведь оно уже не разговаривает. Но для меня это сродни тому, что съесть мёртвого человека.
Спорить не было смысла. Каждый останется при своём мнении.
Но когда я попала к живности, отвлеклась, слушая её.
"Это ты та, кто нас понимает?" - спросила одна коза.
Животные разумны, мало того, общаясь мысленно, они понимают друг друга. Всё море-окиян может общаться с птицами или зверями. И с насекомыми. Природа едина. Но при этом хищники едят друг друга. Уничтожая слабых и больных существ.
"Вы что-то хотели?" - вопросом на вопрос ответила я.
"Мы решили, кого из нас первого надо съесть, - сказала коза. - Дашку хозяйка хоть и любит очень, но она стара, и сама помрёт скоро. А умерших они не едят. Вот и передай, чтобы съели, пока не поздно".
У меня на очи слёзы выступили. А когда свекровь увидела, ничего не сказала.
Я же подошла к той козе, которую Дашкой звали. Спросила, правда ли то, что передали.
"Прааавда, прааавда, смерть уж на пороге стоит. Пару дней от силы мне осталось".
"И ты не против того, что тебя съедят?"
"Так все друг друга едят. А коли помру, так без разницы уже. Пусть прок будет. Хозяйка нас любит и заботится, хоть чем-то пригодиться ей".
Я передала слова коз и Дашки свекрови.
- Хорошо, благодарю. Иди, накрывай на стол, я разберусь, - велела она.
Задерживаться не стала. Ушла в дом. Уверена, не просто так меня выгнали из сарая. Правда, обряд освобождения души не дали подсмотреть. Ну да ладно. Ещё вся жизнь впереди.
На завтрак мужчины наши явились. На столе были и мясные яства, но я глядела лишь себе в плошку. Ради меня отдельную посуду выделили каждому.
Свёкр поведал, что нам выделили ветвь под дом и хозяйство.
- Можете сходить поглядеть, прикинуть, какой дом хотите, да подсчитать, сколько брёвен надобно, - наставлял он.
Я старалась не показывать своей печали.
Муж поблагодарил матушку за вкусную стряпню да меня. А как поели, муж ушёл с отцом куда-то.
Я же принялась прибираться со стола. Неужели муж без меня ушёл? Но я молчала, посуду сама помыла. А как закончила, супруг явился.
- Пойдём?
- Куда? - спросила, поборов с трудом обиду.
- Смотреть место для дома.
- Ты ж уже сходил.
- Нет, я к отцу в умельню наведался, пока ты со стола прибирала, чтоб время не терять.
На душе стало приятно. Дождался меня.
- Я матушке только скажу, что ухожу.
Ветер улыбнулся, дождался, когда я вернусь.
Вместе перебрались на другое дерево. Супруг несколько раз сверялся с бумажкой.
- А что у тебя там написано? - осторожно поинтересовалась я.
- Местоположение нашего участка. Улица Цветочная четыре, - задумчиво протянул он. - Дивно. Растительные улочки на этом дереве. Цветочные в верхней части. А раз общее название, значит, какая-то срединная ветвь, - размышлял вслух супруг.
Я же глядела по сторонам. Указатели имелись чёрными надписями, будто выжжеными по дереву. Улица желудника*, дубовая, яблоневая, липовая, шиповника, боярышника, а вот и смородиновая, голубичная. Интересно, а сажать на своём участке можно что-то кроме цветов? А то улицы такие узконаправленные.
Но пусть муж сам разбирается. Давать непрошенные советы - всё равно сказать, что я ему не доверяю. Поэтому помалкиваю да мотаю на ус.
Вскоре муж привёл меня на Цветочную улицу да нашёл нужный участок. Это была новая ветвь. Надежна ли?
Для дома выращенного было бы достаточно такой толщины ветки.
Спросит ли Ветер моё мнение?
- Ты сможешь вырастить наш дом? - спросил супруг, привлекая в объятия. - Только учитывай, что тебе много сил тратить сейчас нельзя. Дитя первичнее.
- Смогу, - пообещала я, едва пряча счастливую улыбку. - Я даже семена захватила.
- А дом любой может быть? Или определённого внешнего вида?
- Любой.
Очи мужа заблестели. А следующие полдня мы обсуждали, что хотим сделать. Мужу нужна умельня, ну а нам ледник, печь, амбар, скотный двор и многое другое.
- Горенки будем делать для детей?
- А потом приделать можно?
- Можно, но надо заранее учесть, где будут сообщаться горенки с домом, и проёмы сделать. Иначе либо забираться через двор, либо пропиливать надо будет, а нельзя.
- Особые условия нужны для роста дома? - уточнил муж.
- Вода нужна и солнышко, - я задумалась, припоминая обряд постройки дома. Детвора обычно прибегала посмотреть на постройку нового дома. И хоть не участвовала, но запоминала. - Ещё нужно удобрение. Много удобрения.
- А ведь если дом живой, он и дальше расти будет?
- Очень медленно. Поскольку усиленный рост поначалу, потом несколько лет отдыхает он, поэтому нужно определиться, что нам нужно в первые пару-тройку лет.
Рассчитав всё, приступили к разметке дома. Внутри дом нужно будет уже своими руками доводить до ума: полы выравнивать, окна вставлять. Зато живому дому не страшна непогода. Вот только мне придётся слиться сознанием с деревом и семенами.
- Ветер, -тихо окликнула его, решив сказать всё на чистоту.
- Да, Огонёк?
- Понимаешь, есть ещё кое-что...
Он не торопил, позволил собраться с мыслями, набраться духу выпалить, как есть.
Запретит? Этого я боялась больше всего. Тем более после того, как он дал надежду на живой дом.
Молчит. Ничего не говорит.
- Ветер? - в душе уже паника появляется.
- Я помню, у нас в прошлый раз не вышло обменяться силой, но попробуешь слиться сознанием через меня и змейку. Чтобы свои силы не тратила. Тебе ведь не нужна сила, чтобы просто говорить с нею? - предложил он решение.
А я кинулась счастливая ему в объятия, готовая расцеловать мужа.
А после обеда, который приготовила свекровь, муж наносил удобрения к нашему будущему дому, я закопала в него семена деревьев по разметке. Вокруг нас собрались местные ребятишки. - Что вы делаете? - спросил один мальчишка лет десяти.
- Дом.
- А удобрение зачем? - не понял он.
- Чтобы дому было что поесть.
Раздался общий смешок.
- Чего смеётесь? - нахмурился Ветер. - Ваши родители разве не удобряют огороды?
- Так то еда для растений, - сказал тот же мальчик.
- А у нас дом тоже расти будет.
- Правда? - не поверили дети.
- Вот и посмотрите.
Нда. Теперь у нас просто обязано всё получиться.
Когда всё было готово к обряду, я окинула присутствующих внимательным взглядом. Тенька с Орликом тут тоже была, и свёкр со свекровью, и несколько стариков, и соседи. Видно, весть о растущем доме разнеслась по округе очень быстро.
Ладно, приступим.
На мгновение закралась мысль, что не получится ничего. Племя другое, порядки здесь иные, но вспомнила, что семена собирала с отчего дома. Так уж повелось, что девица с приданым приносила и семена. Имело ли это какой-то смысл, прорастали ли семена, собранные мужчинами, ведь они тоже собирали, но я в свои вкладывала душу. Знала, что обязательно прорастут.
Мы оба распустили волосы, сели на ветку спиной друг к другу в серединку дома, там, где будет его сердце - печь.
- Мяу! - раздалось поблизости. И к нам выбежала Ура.
"Меня забыли," - молвила она, потёршись о нас.
Подумала, что, если это кошка родителей мужа? У нас не держали живность, она жила просто рядом. Порою её подкармливали, общались, всегда прислушивались, ведь животные более чувствительны к тонким силам. И как быть с Урой, я не знала.
Взглянула на супруга. Тот кивнул. Ладно.
Я положила голову на согнутые колени.
Теперь нужно сосредоточиться на дереве да испросить разрешения.
Полностью отринула все мысли, кроме одной. Вдох-выдох, вдох-выдох. Стараюсь почувствовать запах самого дерева, ощутить, будто сама являюсь им. Мои руки - это сейчас ветви дерева, на котором мы сидим.
"Милое деревце, позволь нам вырастить дом из семян. Позволь укрепить твои ветки и корни".
Пришло доброе чувство. Дерево радо было помочь.
Почувствовала, как мужнина сила перетекает в меня. Я - дом-дерево. И я расту по тем границам, которые недавно нарисовали с мужем!
Начаю танец жизни. Вдох-выдох! Складываю крепко ладошки вместе над головою. Вдох-выдох! Руки, поднимаю чуть-чуть вверх. Медленно вытягиваю росточек, начинаю менять положение, собираясь потихоньку вставать. Усилие, и я выбираюсь на воздух, на солнышко.
Встаю на одно колено, потом поднимаюсь на корточки, но не спешу распрямляться. Я семечко, растущее и тянущее свои листочки к всё выше и выше, туда, где больше света. Одновременно представляю себе дом, как растут все стены первого яруса вместе с моим танцем, остаются дыры-окна, как стены перетекают в потолок. А вот и чердак, покатая крыша, и узел-бутон, который по мановению моих перстов постепенно распускается.
Вдох-выдох. Я - это я.
Танец завершён. Я открываю очи, осматриваюсь. Вокруг меня стены, потолок. Поворачиваюсь к мужу. Он так и сидит, в изначальном положении.
- Ветер, - шепчу я, бросаясь к нему. Вытаскиваю из его копны волос свою, дабы разорвать связь. Хорошо, что от народу нас отделяют стены. И хоть через окна и дверной проём можно всё видеть, сейчас всё не важно.
Укладываю его на спину. Его руки слишком холодные.
"Дух священного древа," - взываю я к змейке, стараясь отогнать подкатывающую панику.
"Да, жена моего друга," - откликнулась она тут же.
"Что с Ветром?"
"Много сил потратил. Спит. Лучше не тревожь его".
"Что я могу для него сделать?"
"Согреть его".
Я скидываю с себя одежду, стягиваю с него тоже.
- Дочка, - слышится рядом с домом голос свёкра.
Вот только их сейчас и не хватает.
Ура тут же потёрлась о мои ноги.
"Не тревожься, я не пущу их в дом," - сообщает она, прыгая на край окнонного проёма.
Целую супруга, обнимаю его, делясь собственным теплом. Растираю его руки, стараясь как можно меньше теребить его.
Ну вот, я бодро себя ощущаю, а он всю силу потратил. И почему я могу его силой пользоваться, но делиться своею не получается?
Народ, кажется, ушёл. Интересно, как Ура с ними поговорила? Хотя, там ведь была Тенька, скорее всего, передала.
Очнулся муж уже ближе к вечеру, когда солнышко уже почти село. Всё это время я лежала и думала о том, как буду обустраивать наше жилище. Пока дитятко не появилось, у меня есть возможность вышить скатерть, сорочки. Вот только ткани нет. А вырастить за весну я, может, и успею, но к родам, вряд ли поспею весь быт наладить.
Выход из сложившегося положения был такой: либо муж раздобудет ткани, либо мы слетаем к моим родителям и заберём моё приданое.
- Прости мои причуды, - я обвила его шею. - Я невыносима.
- Пользуешься тем, что тяжела, и я не могу тебе отказать, - пожаловался немного обиженно он. Правда, обида была напускной.
- Так ты только из-за этого согласился?! - возмутилась я.
- Ну, не совсем, но я бы поторговался ещё, прежде чем соглашаться.
- Буду иметь в виду. Надо придумать что ещё выторговать, - задумалась я.
- Я так просто не сдамся, - пообещал он, - придётся расплачиваться тебе чем-то другим.
Он убрал мои руки со своей шеи и ловко перемахнул через бортик.
Его руки заскользили по моим бокам, притягивая меня близко. По телу пробежал жар. Его уста накрыли мои пламенным поцелуем, позволив забыть обо всём.
- А мне здесь нравится! - вылезала я из чана на дрожащих ногах, держась за супруга.
- Я рад это слышать, - супруг улыбнулся, закутал меня в простынь, принялся вытирать. Потом сам одевал. - Обещай, что будешь всё мне говорить. Что нравится, что нет. Особенно, ежели это касается здоровья. Плохо тебе там, болит что.
Подумала, что так будет честно.
- Обещаю. Ты тоже пообещай говорить всё.
Не сразу, но он согласился. Убеждал, что есть вещи, которые в моём положении не принято молвить.
- Обещаю, что ежели будет касаться тебя, то всё буду сказывать честно.
Вниз мы так и не спустились. Точнее муж сходил извинился перед родителями, запихнул что-то себе в рот, и мне плоды принёс. Что именно он жевал, я старалась не думать. А ещё Ветер захватил постельное бельё.
- Тебе хватит на ужин? - спросил заботливо он.
- Да, благодарю.
Поев, вместе стелили постель. Жаль, что моё приданое не удалось взять. Негоже пользоваться бельём его родителей, для меня это сродни позору. Не наткала себе полотна.
- А ты выкинул в море сундучок? - вспомнила о свадебном белье.
- Да, как ты и просила.
- Вот и замечательно!
Мы ещё долго общались, муж сказал, что завтра уйдёт на совет, будет просить о выделении ему места на постройку отдельного жилья. Я застирала на руках нашу одежду, вымокшую в солёной воде, да муж сам развесил на верёвке, протянутой под потолком, запретив мне до родов этим заниматься. Расчесал мои уже высохшие волосы, а я - его. С утра мне полагалось заплести ему косы. Он рассказывал, какие именно нужны, показывающие изменившееся положение Ветра.
Я же остаюсь под заботливым крылом его матушки.
- Она постарается не готовить мясо и яйца, но с молоком тебе надлежит научиться возиться. Как животных кормить, доить... Разберётесь, в общем, - давал указания Ветер.
- Я буду помалкивать да мотать на ус.
- Умничка.
Муж нежно поцеловал да велел спать. А я лежала и думала, что всё не так страшно, как показалось на первый взгляд. Главное, муж понимающий и готовый идти на уступки.
Примечания по главе:
умельня* - мастерская, от слова умелец.
Глава 8
Утром, проводив мужа, я отправилась помогать свекрови по хозяйству. Спросила позволения замесить тесто на хлеб. Свекровь разрешила влезть в ледник да найти то, что мне по душе. Сама же запаривала корм животным. Курам творог, крупы да овощи скотине. Рассказывала всё, пока я резала плоды на овощной пирог.
Старалась всё запомнить.
- Писать умеешь? - спросила мама мужа.
Кивнула.
- Да, матушка.
- Вот и прекрасно, - на стол легла книга, уголёк. - Пиши.
- Что писать? - я раскрыла выданную книгу с чистыми страницами.
- Как кормить скотину.
Я и писала, в перерывах между готовкой, уборкой, когда присяду передохнуть.
Когда завтрак для скотины был готов, отправились кормить вперёд домочадцев. Да и мужчины, не евши, отправились на совет, а стол накрывать не стали.
- Почему? - уточнила я.
- Мурка бегает со своим приплодом, утянет, - ответила свекровь, правда, пришлось пояснять, кто такая Мурка и приплод. Оказалось, кошка с котятами.
- Они по столу лазят?
- Да. И отучить не выходит. Кошка своевольна. Хозяина у неё нет.
Поинтересовалась, зачем тогда её держат. Неужели на еду.
- Нет, что ты! Кошка - хищник. Мы только травоядных едим, - рассмеялась свекровь. - Да и то, только тех, кого сами вырастили. Вы ведь тоже растите растения, а потом едите.
- Да, но...
- И при этом разговариваете с ними тоже... - возразила она.
- Всё так, только растения по-иному разговаривают. Скорее чувствуем их настроение. Хорошо им или нет. И они сами с радостью делятся своими плодами.
- Ну вот и мы не всё едим, оставляем для потомства и яйца, и приплод. Когда человек погибает, душа куда девается?
- Освобождается и уходит на перерождение, - ответила я.
- Так и животное, которого мы едим, оно уже мертво. В отличие от растения.
- Но если человека просто убить, разве душа освободится от тела?
- А мы проводим особый обряд. Освобождаем душу животного. У нас здесь холоднее, чем у вас. И плодов меньше, и родит хуже. Поэтому без животных мы просто не выживем.
Я вздохнула. Она хочет переубедить меня есть мясо, ведь оно уже не разговаривает. Но для меня это сродни тому, что съесть мёртвого человека.
Спорить не было смысла. Каждый останется при своём мнении.
Но когда я попала к живности, отвлеклась, слушая её.
"Это ты та, кто нас понимает?" - спросила одна коза.
Животные разумны, мало того, общаясь мысленно, они понимают друг друга. Всё море-окиян может общаться с птицами или зверями. И с насекомыми. Природа едина. Но при этом хищники едят друг друга. Уничтожая слабых и больных существ.
"Вы что-то хотели?" - вопросом на вопрос ответила я.
"Мы решили, кого из нас первого надо съесть, - сказала коза. - Дашку хозяйка хоть и любит очень, но она стара, и сама помрёт скоро. А умерших они не едят. Вот и передай, чтобы съели, пока не поздно".
У меня на очи слёзы выступили. А когда свекровь увидела, ничего не сказала.
Я же подошла к той козе, которую Дашкой звали. Спросила, правда ли то, что передали.
"Прааавда, прааавда, смерть уж на пороге стоит. Пару дней от силы мне осталось".
"И ты не против того, что тебя съедят?"
"Так все друг друга едят. А коли помру, так без разницы уже. Пусть прок будет. Хозяйка нас любит и заботится, хоть чем-то пригодиться ей".
Я передала слова коз и Дашки свекрови.
- Хорошо, благодарю. Иди, накрывай на стол, я разберусь, - велела она.
Задерживаться не стала. Ушла в дом. Уверена, не просто так меня выгнали из сарая. Правда, обряд освобождения души не дали подсмотреть. Ну да ладно. Ещё вся жизнь впереди.
На завтрак мужчины наши явились. На столе были и мясные яства, но я глядела лишь себе в плошку. Ради меня отдельную посуду выделили каждому.
Свёкр поведал, что нам выделили ветвь под дом и хозяйство.
- Можете сходить поглядеть, прикинуть, какой дом хотите, да подсчитать, сколько брёвен надобно, - наставлял он.
Я старалась не показывать своей печали.
Муж поблагодарил матушку за вкусную стряпню да меня. А как поели, муж ушёл с отцом куда-то.
Я же принялась прибираться со стола. Неужели муж без меня ушёл? Но я молчала, посуду сама помыла. А как закончила, супруг явился.
- Пойдём?
- Куда? - спросила, поборов с трудом обиду.
- Смотреть место для дома.
- Ты ж уже сходил.
- Нет, я к отцу в умельню наведался, пока ты со стола прибирала, чтоб время не терять.
На душе стало приятно. Дождался меня.
- Я матушке только скажу, что ухожу.
Ветер улыбнулся, дождался, когда я вернусь.
Вместе перебрались на другое дерево. Супруг несколько раз сверялся с бумажкой.
- А что у тебя там написано? - осторожно поинтересовалась я.
- Местоположение нашего участка. Улица Цветочная четыре, - задумчиво протянул он. - Дивно. Растительные улочки на этом дереве. Цветочные в верхней части. А раз общее название, значит, какая-то срединная ветвь, - размышлял вслух супруг.
Я же глядела по сторонам. Указатели имелись чёрными надписями, будто выжжеными по дереву. Улица желудника*, дубовая, яблоневая, липовая, шиповника, боярышника, а вот и смородиновая, голубичная. Интересно, а сажать на своём участке можно что-то кроме цветов? А то улицы такие узконаправленные.
Но пусть муж сам разбирается. Давать непрошенные советы - всё равно сказать, что я ему не доверяю. Поэтому помалкиваю да мотаю на ус.
Вскоре муж привёл меня на Цветочную улицу да нашёл нужный участок. Это была новая ветвь. Надежна ли?
Для дома выращенного было бы достаточно такой толщины ветки.
Спросит ли Ветер моё мнение?
- Ты сможешь вырастить наш дом? - спросил супруг, привлекая в объятия. - Только учитывай, что тебе много сил тратить сейчас нельзя. Дитя первичнее.
- Смогу, - пообещала я, едва пряча счастливую улыбку. - Я даже семена захватила.
- А дом любой может быть? Или определённого внешнего вида?
- Любой.
Очи мужа заблестели. А следующие полдня мы обсуждали, что хотим сделать. Мужу нужна умельня, ну а нам ледник, печь, амбар, скотный двор и многое другое.
- Горенки будем делать для детей?
- А потом приделать можно?
- Можно, но надо заранее учесть, где будут сообщаться горенки с домом, и проёмы сделать. Иначе либо забираться через двор, либо пропиливать надо будет, а нельзя.
- Особые условия нужны для роста дома? - уточнил муж.
- Вода нужна и солнышко, - я задумалась, припоминая обряд постройки дома. Детвора обычно прибегала посмотреть на постройку нового дома. И хоть не участвовала, но запоминала. - Ещё нужно удобрение. Много удобрения.
- А ведь если дом живой, он и дальше расти будет?
- Очень медленно. Поскольку усиленный рост поначалу, потом несколько лет отдыхает он, поэтому нужно определиться, что нам нужно в первые пару-тройку лет.
Рассчитав всё, приступили к разметке дома. Внутри дом нужно будет уже своими руками доводить до ума: полы выравнивать, окна вставлять. Зато живому дому не страшна непогода. Вот только мне придётся слиться сознанием с деревом и семенами.
- Ветер, -тихо окликнула его, решив сказать всё на чистоту.
- Да, Огонёк?
- Понимаешь, есть ещё кое-что...
Он не торопил, позволил собраться с мыслями, набраться духу выпалить, как есть.
Запретит? Этого я боялась больше всего. Тем более после того, как он дал надежду на живой дом.
Молчит. Ничего не говорит.
- Ветер? - в душе уже паника появляется.
- Я помню, у нас в прошлый раз не вышло обменяться силой, но попробуешь слиться сознанием через меня и змейку. Чтобы свои силы не тратила. Тебе ведь не нужна сила, чтобы просто говорить с нею? - предложил он решение.
А я кинулась счастливая ему в объятия, готовая расцеловать мужа.
А после обеда, который приготовила свекровь, муж наносил удобрения к нашему будущему дому, я закопала в него семена деревьев по разметке. Вокруг нас собрались местные ребятишки. - Что вы делаете? - спросил один мальчишка лет десяти.
- Дом.
- А удобрение зачем? - не понял он.
- Чтобы дому было что поесть.
Раздался общий смешок.
- Чего смеётесь? - нахмурился Ветер. - Ваши родители разве не удобряют огороды?
- Так то еда для растений, - сказал тот же мальчик.
- А у нас дом тоже расти будет.
- Правда? - не поверили дети.
- Вот и посмотрите.
Нда. Теперь у нас просто обязано всё получиться.
Когда всё было готово к обряду, я окинула присутствующих внимательным взглядом. Тенька с Орликом тут тоже была, и свёкр со свекровью, и несколько стариков, и соседи. Видно, весть о растущем доме разнеслась по округе очень быстро.
Ладно, приступим.
На мгновение закралась мысль, что не получится ничего. Племя другое, порядки здесь иные, но вспомнила, что семена собирала с отчего дома. Так уж повелось, что девица с приданым приносила и семена. Имело ли это какой-то смысл, прорастали ли семена, собранные мужчинами, ведь они тоже собирали, но я в свои вкладывала душу. Знала, что обязательно прорастут.
Мы оба распустили волосы, сели на ветку спиной друг к другу в серединку дома, там, где будет его сердце - печь.
- Мяу! - раздалось поблизости. И к нам выбежала Ура.
"Меня забыли," - молвила она, потёршись о нас.
Подумала, что, если это кошка родителей мужа? У нас не держали живность, она жила просто рядом. Порою её подкармливали, общались, всегда прислушивались, ведь животные более чувствительны к тонким силам. И как быть с Урой, я не знала.
Взглянула на супруга. Тот кивнул. Ладно.
Я положила голову на согнутые колени.
Теперь нужно сосредоточиться на дереве да испросить разрешения.
Полностью отринула все мысли, кроме одной. Вдох-выдох, вдох-выдох. Стараюсь почувствовать запах самого дерева, ощутить, будто сама являюсь им. Мои руки - это сейчас ветви дерева, на котором мы сидим.
"Милое деревце, позволь нам вырастить дом из семян. Позволь укрепить твои ветки и корни".
Пришло доброе чувство. Дерево радо было помочь.
Почувствовала, как мужнина сила перетекает в меня. Я - дом-дерево. И я расту по тем границам, которые недавно нарисовали с мужем!
Начаю танец жизни. Вдох-выдох! Складываю крепко ладошки вместе над головою. Вдох-выдох! Руки, поднимаю чуть-чуть вверх. Медленно вытягиваю росточек, начинаю менять положение, собираясь потихоньку вставать. Усилие, и я выбираюсь на воздух, на солнышко.
Встаю на одно колено, потом поднимаюсь на корточки, но не спешу распрямляться. Я семечко, растущее и тянущее свои листочки к всё выше и выше, туда, где больше света. Одновременно представляю себе дом, как растут все стены первого яруса вместе с моим танцем, остаются дыры-окна, как стены перетекают в потолок. А вот и чердак, покатая крыша, и узел-бутон, который по мановению моих перстов постепенно распускается.
Вдох-выдох. Я - это я.
Танец завершён. Я открываю очи, осматриваюсь. Вокруг меня стены, потолок. Поворачиваюсь к мужу. Он так и сидит, в изначальном положении.
- Ветер, - шепчу я, бросаясь к нему. Вытаскиваю из его копны волос свою, дабы разорвать связь. Хорошо, что от народу нас отделяют стены. И хоть через окна и дверной проём можно всё видеть, сейчас всё не важно.
Укладываю его на спину. Его руки слишком холодные.
"Дух священного древа," - взываю я к змейке, стараясь отогнать подкатывающую панику.
"Да, жена моего друга," - откликнулась она тут же.
"Что с Ветром?"
"Много сил потратил. Спит. Лучше не тревожь его".
"Что я могу для него сделать?"
"Согреть его".
Я скидываю с себя одежду, стягиваю с него тоже.
- Дочка, - слышится рядом с домом голос свёкра.
Вот только их сейчас и не хватает.
Ура тут же потёрлась о мои ноги.
"Не тревожься, я не пущу их в дом," - сообщает она, прыгая на край окнонного проёма.
Целую супруга, обнимаю его, делясь собственным теплом. Растираю его руки, стараясь как можно меньше теребить его.
Ну вот, я бодро себя ощущаю, а он всю силу потратил. И почему я могу его силой пользоваться, но делиться своею не получается?
Народ, кажется, ушёл. Интересно, как Ура с ними поговорила? Хотя, там ведь была Тенька, скорее всего, передала.
Очнулся муж уже ближе к вечеру, когда солнышко уже почти село. Всё это время я лежала и думала о том, как буду обустраивать наше жилище. Пока дитятко не появилось, у меня есть возможность вышить скатерть, сорочки. Вот только ткани нет. А вырастить за весну я, может, и успею, но к родам, вряд ли поспею весь быт наладить.
Выход из сложившегося положения был такой: либо муж раздобудет ткани, либо мы слетаем к моим родителям и заберём моё приданое.
