Действительно, давайте поразмыслим вот на чем. Вы никогда не задумывались, почему те книги, что зовутся «сталкерскими», так отличаются между собой? Почему каждый раз в них появляются новые аномалии, о которых в зоне не слышала ни одна живая душа и которые, условно, следует разряжать метки броском восьми болтов в восемь четко подмеченных в пространстве точек? Я вот в зону пришел в середине десятого и за все это время ни от кого из свои знакомых ни слыхал ничего подобного даже по пьяни. Почему так часто на их страницах появляются совсем неведомые локации, названия которых, такое чувство придумывал сумасшедший, а местоположение их, пусть даже примерное, нельзя найти ни на одной карте, неважно, довоенные они или нет? Почему так разнятся между собой описания, казалось бы, общеизвестных мест? Почему у одного автора в «Рыжий Лес» герои выходят через «Свалку» или «Агропром» (второе, конечно же, невозможно), а у другого вообще сразу с «Болот»? А что, удобно. Давайте еще дальше пойдем – открывай дома у себя сразу дверцу в кладовку и прям вот оттуда с Лесником разговаривай. Чего мелочиться-то? А описания локаций? Вы подчас не задумывались, отчего они у всех такие разные? Почему у одного на «Болотах» стоят свинцовые тучи, воняет гнилым смрадом и кучи костей валяются по кустам, а у другого пахнет рекой и где-то вдали лягушки квакают? А уж сколько на «Свалке» у них навалено металлолома! Такое чувство, что там на каждом шагу насыпаны горы железного мусора, которые хлебом не корми, дай протянуть к путникам свои кривые лапищи... Я б еще понял, если бы так описывалось «Кладбище техники». Вот там да, там этого добра хватает, так ведь нет же, «Свалка» у них. А еще... Нет, не могу не сказать, сердечко сталкерское мне не позволит – что они сделали с «Темной долиной»?! Это ведь ужас какой-то! Нет, есть, конечно, хорошие книги, где «Темная долина» описана правильно. Она там мрачна, грозна и пустынна. Но есть же и такой фантасмагорический бред, где целые табуны бандитов, как угорелые рассекают по ней на мотоциклах. На мотоциклах, Карл! В зоне! Я бы стерпел еще на «Кордоне», но в том ее месте, где аномалии рассыпаны еще щедрее, чем золотые монеты, которые разбрасывал за собой Барбаросса-старший (это который серебряная рука), когда, застигнутый galante, убегал по Саладо. Во всяком случае, так про него брешут испанцы придерживаются такого мнения... А артефакты? Я даже сейчас не говорю, что каждый писака стремиться выдумать какой ни будь свой, особенный артефакт, нет. Все эти «Джокеры», «Сердца Зоны», «Черные волосы», «Глаза гнева» и т.д. мы опускаем. Коснемся элементарного. Детекторы. Когда последний раз вы о них слышали? «Медведь» там, «Отклик»? Не? Ну а че, правильно. Всем ведь известно, что артефакты в зоне, они как грибы – валяются на земле да по-всякому светятся, а ты знай себе, успевай только вовремя обходить аномалии. Я предлагаю пойти еще дальше. Почему бы в ваших книгах аномалиям не начать производить, ну не знаю, хамон, например? Или шубы? А что? Сталкеры ведь в зону приходят за этим, чтоб накупить себе атрибутов хорошей жизни, так зачем же растягивать? Вот сталкер пришел, набрал себе скарба и все, расходимся. Так написал четыре страницы, вот и готов новый роман. Какой там роман, тут тянет замахом на целую серию! Я даже сюжет вам для ее подскажу: в первой книге сталкер берет себе шубу и уходит из зоны. Все. Во второй он возвращается в зону за шубой для матери, т.к. она смертельно болеет. В третей книге оказывается, что у его матери какая-то особая болезнь и ей нужна особая, белая шуба, так что нашему сталкеру на этот раз надо сделать над собой невероятное усилие – пройти не до первой аномалии, а до второй! И так можно клепать до бесконечности. Вешай лапшу доверчивым людям, тряси с них денежки, улыбайся. А вот эти вот все потери друзей, обожженные в «Жарках» руки, когда у тебя потом, сука, пальцы до конца не сгибаются, одежда, которую простирнуть негде и ты смердишь, как пердак кабана, дух неизведанных мест, этот аромат потревоженных пластов пыли, адреналин перестрелок – это оставьте все для лохов, это не интересно... Так вот, почему все ж таки происходить все выше описанное? Откуда берутся брехня, бредни и слухи? Кто плодит выдумки? Постараемся разобраться.
В первую очередь стоит понять, каким именно образом информация о ЧЗО уходит в народ? Почему образ зоны, к которой вот уже второй десяток лет прикована значительная часть мирового внимания, подчас представляется обывателю запутанным и противоречивым? Сегодня это уже мало кто вспомнит, но ведь сталкерский бум отгремел на нашей памяти совсем недавно – с конца одиннадцатого года по двенадцатый, но вот слухи о зоне начали расползаться задолго до этого. Это сегодня 2007-ой представляется новичку золотым веком. «–– Беззаботное время!» –– Восклицают они. Тогда, конечно, вам было проще: за одну удачно загнанную «Медузу» давали дом на Багамах! Сидорович только обживал бункер, Таченко пока что служил на черниговщине, а сталкер Звездочет еще сидел дома и увлеченно собирал марки. Так думают новички. Э-эх... Было бы все настолько безоблачно. Основная статья доходов сталкера – артефакты, в ту пору еще добывать не умели, так как, сюрприз-сюрприз, детекторов не было. Их изобретут лишь к концу года, а в следствии этого не были налажены каналов поставок... Да какое там «канал поставок», элементарный толчок, вырытый под кустом за деревней, казался в те дни Эверестом людского гения. Потребность в еде оборачивалась делом вселенских масштабах, т.к. закупку жратвы с Большой Земли организовать было тупо не на что. И да, ровно отсюда родились те изысканные блюда из плотей и кабанчиков, которые теперь спешит попробовать всякий новичок-одиночка, впервые входя в Бар «100 рентген». Вы думаете, в таких условиях выдерживали многие? Не-ет. Многие уходили спустя две недели. Возможно сегодня, сидя в тепле и без особого интереса просматривая эти строки, тебе, читатель, может подуматься: «–– Да что такого?». Подумаешь, трудности первых сталкеров! Подумаешь – быт. Да я вот... Головка от известного места.
Они мерзли ночами, потому что по незнанию никто не купил спальных мешков, а заколотить разбитые окна ума не хватало, да и инструментов для этого не было. Представь, каково было мыться в то время? А еще этот извечный страх радиации. В те дни из зоны отсеивались многие... Может быть они были готовы к сталкерству, но точно не к сталкерской жизни. Многих переловила пограничная служба. Судили их строго, без адвокатов, в среднем давая от семи до десятки. А мутанты? Вы представляете, какого это, когда вы в первый раз встречаетесь с исчадием зоны? Это вам не теперь, когда у новичка за спиной опытный сталкер, держащий лохматую тварь на прицеле и спокойно советующий, куда лучше бить. Это было совсем другое время. Многим хватало одного раза, когда сначала: «–– Миша, да ну его на хер, твои кусты, тебе показалось! Ну, как хочешь, сходи...», а через пару минут вы всей деревней, вспотевшие от страха, не от работы, хороните труп без головы. После каждого такого происшествия населенье деревни пустело на треть, а те, кто остался вздрагивали ночью от каждого шороха, когда под половицей пробегала полевка. Сверху ж на все это ложилась еще нехватка оружия... Так было в начале. Во времена же подлинного расцвета нашего брата (2011-2012) никому и в голову не приходило что-то писать/что-то снимать. Зону делили между собой, рвали, кроили вдоль и поперек, каждый рвался к центру, норовя урвать свой кусок, набрать побольше.
Как видно из сказанного, во все времена, сталкерам было тупо не до рефлексии. Сначала следовало выживать, затем нужно было набить карманы. Многие ли при этом озолотились? Да. Очень многие. Законно ли это? Конечно нет. Вот именно поэтому-то настоящие сталкеры книжек о зоне почти не писали – кому-то некогда, кого-то сожрали, а кто-то накопил на безбедную старость и единственное, чего ему теперь хочется – так это что бы его не трогали, чтобы органы правопорядка не задавали вопрос: «–– Хей, гражданин! Откуда деньги?».
И вот только теперь, истоптав столько строк, окольными путями подобрались мы к ответу. Кто же написал все эти книги? Кто стоит за всем этим слоем слухов и небылицами? Ответ очевиден. В большинстве случаев вся эта бородатая бестолковщина – дело рук тех, кто по той, либо другой причине ушел из зоны на первом этапе своей сталкерской жизни. И именно оттого же столь залихватски чешут они вам по ушам, рассказывая о заброшенных поселках в глубинах зоны, деревьях-мутантах и городах-призраках, в окнах который обязательно видятся малые дети (в основном это, как правило девочки). Че они им видятся – вопрос без ответа. Я вот бывал в таких городах. Да более того, я прямо сейчас в одном из таких. Никакими детьми тут и не пахнет!
Конечно, читатель, ты можешь сказать: «–– Да это просто ты, Лапа, сам ни хера зону не обошел, вот и пишешь нам тут ерунду всякую!». Что тут сказать? Я не спорю. Естественно, книги о Зоне (да, именно так, с большой буквы. Ты как-никак мистика, понимать надо!), в которых главный герой – это некая помесь, сплав ниндзи и терминатора, которая ходит по ЧЗО – ну чисто как ты за хлебом, на ножах дерется, дай бог спезназу, всегда хмур и серьезен, ну и, само собой, «Монолит» крошит пачками, такие книги абсолютно аутентичны. В них же, кстати, до кучи еще появляются новые группировки, инопришельнеческие корабли, короче – правда, одна сплошная правда, живите по ней, можете хоть с лопаты жрать ее, дело ваше. Че в конце концов в этой вашей зоне могу понимать я, Лапа? Подумаешь, я лично знал одного такого писателя, который... Но об этом потом, что-то мы увлеклись. Пора бы нам возвратиться к Тимуру.
Как помнит читатель, мы ненадолго оставили его одного на холме, откуда взору открывалась покоящаяся внизу деревня, укрытая черным ночным покрывалом. Треска костра отсюда не было слышно, зато четко был слышен негромкий хлопок.
На звук Тимур среагировал моментально. Схватив рюкзак, он повернулся вправо и... не увидел ничего странного. Глаза, привыкшие к темноте, заметили только качающийся на ветру куст, но куст этот был голым и не мог быть использован никем, как укрытие. «Хм... Странно все это... Может быть мне опять показалось?». Он постоял, всматриваясь в темноту. Ничего. Отмахнувшись от нового приступа мыслей, Тимур спустился с холма и помявшись секунду возле забора, перемахнул через него, перекинув пред этим рюкзак на ту сторону.
Как только его берцы коснулись земли, с противоположной улицы раздался слегка обеспокоенный голос:
–– Рота подъем, война! –– Да, в это время фильмы «Такси» еще не утратили своей популярности, и любители процитировать строку-другую из них нет-нет да находились. –– Шар, Ель, пошли-ка проверим, что там.
–– Знову двадцять п'ять! Я ж щойно обходив!
Из темноты донеслись ворчание и звук передергивания затвора.
–– Спокойно, мужики, свои! –– Крикнул Тимур. Подняв руки вверх, он плавно и медленно вышел из-за забора.
–– В это время все свои дома сидят, телевизор смотрят. Только чужие шастают. –– Сказал один из парней, сидевший у костра. Стволы двух других были направлены на Тимура. Тот, что стоял слева, спросил с прищуром. –– А ну как ты казачек засланный?
–– Я, конечно, дико извиняюсь, но... –– Говоря это, Тимур сделал жонглерный жест с небольшой амплитудой. –– Кому вы на хер нужны?
–– Хм! И то верно! –– Стоявший слева спрятал отвел оружие в сторону. То же проделал и второй сталкер. –– Я так понимаю, новенький, да?
Не дожидаясь ответа, он махнул рукой, приглашая гостья к костру, одновременно пряча пистолет за спину.
–– Ну, иди что ль сюда. Глядишь – хоть узнаем, что в мире делается.
В целях экономии места и времени, все далее происходившее можно было бы охарактеризовать тремя, как нам кажется, емкими словами: «толковое стакерское бухалово» и, не затрачивая читательское внимание на его описание, перейти сразу к делу, а именно – часам к одиннадцати завтрашнего утра, однако ключевые три слова здесь – «можно было бы». Ведь не случайно автор использовал «как нам кажется» перед прилагательным «емкими»: что одному дремучий лес, то для другого – само собой разумеется. Как говорилось совсем недавно, львиную долю представлений о ЧЗО и сталкерском быте граждане зачастую черпа?ют из ненадежных источников. Наиболее распространенными и доступными из таковых являются книги и заметки на сталкерских форумах, но, несомненно, по популярности первые уверенно обходят вторых.
Творчество других сочинителей, а также степень их компетенции в вопросах зоны мной уже были затронуты выше, поэтому в следующих строках я предлагаю пощупать непосредственно личности авторов. Кто он такой – средний писака сталкерской жизни? Как выглядит он, чем живет, что им движет? Все эти вопросы некоторым из вас могут показаться слегка неуместными. Зачем мол, Лапа, ты рассуждаешь в подобном ключе? Это же означает очередное увязние по пояс в ненужных абзацах на две страницы, которые скучны и не интересны, и через которые нам вновь предстоит пробираться со скучающим видом. Отвечу вам.
Любой автор есть опыт и наблюдения жизни. Существуя здесь и сейчас, подмечая происходящее, помышляя о будущем и в меру способностей заглядывая в прошедшее он отражает в своих творениях взволновавшие его размышления и эмоции, говоря на страницах ровно о том, о чем считает важным сказать. Так в идеале. Теперь же представим себе типичного сталкерского писателя, ушедшего из зоны через два дня. Он трус. Он не смог приспособиться к сталкерской жизни. Едва сделав шаг, он отступил. Его сломил холод, напугал зверь, замучили концерты пищеварения, какие обычно первые пару дней закатывает желудок. Помните, недавно я говорил, что знавал одного такого писателя? Так вот он покинул наши ряды как раз из-за проблем с пищеварением. Миша! А ведь умные люди говорили тебе – запасись минералочкой. Послушал он нас? Естественно нет. Где он теперь? Пишет книги о зоне.
Первым желанием такого неудачника, неважно, о внутреннем ли порыве, либо о внешнем его поведении мы говорим, будет навязчивое желание оправдаться. Я не ушел из зоны, просто она для меня недостаточно хороша! И вовсе тогда я не испугался, это от холода коленки тряслись. Да не жмот я. Это все Сидорович. Уж он-то – хапу-уга! И так далее, далее, до бесконечности. Все это неудачник прокручивает в мозгу, раз за разом стремясь убедить себя в собственной невиновности. Когда и если ему удается провернуть подобное в голове, он начинает желать склонить на свою сторону мнение окружающих. При этом его действия на первом этапе радикально отличаются от его мыслей. Первое действие, которое такой человек предпринимает – это сокрытие, утаивание собственного позора. На этом этапе он уподобляется скользкой зубастой рыбе, что, будучи жестоко ранена в бок, уходит на дно и зарывается в ил в тени черной коряги. Поднятая ею муть какое-то время плавает вокруг нее, также, как воспоминания и последствия человеческого проступка, и поэтому рыба закрывает глаза, оставаясь на долгие часы недвижимой. Еще мгновенье назад поднятая ею речная пыль демаскировала ее и делала уязвимой. Теперь же водоросли и ил опустились на ее тело, замаскировав его лучше и сделав сильнее. Щука будет ждать. Человек будет ждать. Какое-то время.
В первую очередь стоит понять, каким именно образом информация о ЧЗО уходит в народ? Почему образ зоны, к которой вот уже второй десяток лет прикована значительная часть мирового внимания, подчас представляется обывателю запутанным и противоречивым? Сегодня это уже мало кто вспомнит, но ведь сталкерский бум отгремел на нашей памяти совсем недавно – с конца одиннадцатого года по двенадцатый, но вот слухи о зоне начали расползаться задолго до этого. Это сегодня 2007-ой представляется новичку золотым веком. «–– Беззаботное время!» –– Восклицают они. Тогда, конечно, вам было проще: за одну удачно загнанную «Медузу» давали дом на Багамах! Сидорович только обживал бункер, Таченко пока что служил на черниговщине, а сталкер Звездочет еще сидел дома и увлеченно собирал марки. Так думают новички. Э-эх... Было бы все настолько безоблачно. Основная статья доходов сталкера – артефакты, в ту пору еще добывать не умели, так как, сюрприз-сюрприз, детекторов не было. Их изобретут лишь к концу года, а в следствии этого не были налажены каналов поставок... Да какое там «канал поставок», элементарный толчок, вырытый под кустом за деревней, казался в те дни Эверестом людского гения. Потребность в еде оборачивалась делом вселенских масштабах, т.к. закупку жратвы с Большой Земли организовать было тупо не на что. И да, ровно отсюда родились те изысканные блюда из плотей и кабанчиков, которые теперь спешит попробовать всякий новичок-одиночка, впервые входя в Бар «100 рентген». Вы думаете, в таких условиях выдерживали многие? Не-ет. Многие уходили спустя две недели. Возможно сегодня, сидя в тепле и без особого интереса просматривая эти строки, тебе, читатель, может подуматься: «–– Да что такого?». Подумаешь, трудности первых сталкеров! Подумаешь – быт. Да я вот... Головка от известного места.
Они мерзли ночами, потому что по незнанию никто не купил спальных мешков, а заколотить разбитые окна ума не хватало, да и инструментов для этого не было. Представь, каково было мыться в то время? А еще этот извечный страх радиации. В те дни из зоны отсеивались многие... Может быть они были готовы к сталкерству, но точно не к сталкерской жизни. Многих переловила пограничная служба. Судили их строго, без адвокатов, в среднем давая от семи до десятки. А мутанты? Вы представляете, какого это, когда вы в первый раз встречаетесь с исчадием зоны? Это вам не теперь, когда у новичка за спиной опытный сталкер, держащий лохматую тварь на прицеле и спокойно советующий, куда лучше бить. Это было совсем другое время. Многим хватало одного раза, когда сначала: «–– Миша, да ну его на хер, твои кусты, тебе показалось! Ну, как хочешь, сходи...», а через пару минут вы всей деревней, вспотевшие от страха, не от работы, хороните труп без головы. После каждого такого происшествия населенье деревни пустело на треть, а те, кто остался вздрагивали ночью от каждого шороха, когда под половицей пробегала полевка. Сверху ж на все это ложилась еще нехватка оружия... Так было в начале. Во времена же подлинного расцвета нашего брата (2011-2012) никому и в голову не приходило что-то писать/что-то снимать. Зону делили между собой, рвали, кроили вдоль и поперек, каждый рвался к центру, норовя урвать свой кусок, набрать побольше.
Как видно из сказанного, во все времена, сталкерам было тупо не до рефлексии. Сначала следовало выживать, затем нужно было набить карманы. Многие ли при этом озолотились? Да. Очень многие. Законно ли это? Конечно нет. Вот именно поэтому-то настоящие сталкеры книжек о зоне почти не писали – кому-то некогда, кого-то сожрали, а кто-то накопил на безбедную старость и единственное, чего ему теперь хочется – так это что бы его не трогали, чтобы органы правопорядка не задавали вопрос: «–– Хей, гражданин! Откуда деньги?».
И вот только теперь, истоптав столько строк, окольными путями подобрались мы к ответу. Кто же написал все эти книги? Кто стоит за всем этим слоем слухов и небылицами? Ответ очевиден. В большинстве случаев вся эта бородатая бестолковщина – дело рук тех, кто по той, либо другой причине ушел из зоны на первом этапе своей сталкерской жизни. И именно оттого же столь залихватски чешут они вам по ушам, рассказывая о заброшенных поселках в глубинах зоны, деревьях-мутантах и городах-призраках, в окнах который обязательно видятся малые дети (в основном это, как правило девочки). Че они им видятся – вопрос без ответа. Я вот бывал в таких городах. Да более того, я прямо сейчас в одном из таких. Никакими детьми тут и не пахнет!
Конечно, читатель, ты можешь сказать: «–– Да это просто ты, Лапа, сам ни хера зону не обошел, вот и пишешь нам тут ерунду всякую!». Что тут сказать? Я не спорю. Естественно, книги о Зоне (да, именно так, с большой буквы. Ты как-никак мистика, понимать надо!), в которых главный герой – это некая помесь, сплав ниндзи и терминатора, которая ходит по ЧЗО – ну чисто как ты за хлебом, на ножах дерется, дай бог спезназу, всегда хмур и серьезен, ну и, само собой, «Монолит» крошит пачками, такие книги абсолютно аутентичны. В них же, кстати, до кучи еще появляются новые группировки, инопришельнеческие корабли, короче – правда, одна сплошная правда, живите по ней, можете хоть с лопаты жрать ее, дело ваше. Че в конце концов в этой вашей зоне могу понимать я, Лапа? Подумаешь, я лично знал одного такого писателя, который... Но об этом потом, что-то мы увлеклись. Пора бы нам возвратиться к Тимуру.
Как помнит читатель, мы ненадолго оставили его одного на холме, откуда взору открывалась покоящаяся внизу деревня, укрытая черным ночным покрывалом. Треска костра отсюда не было слышно, зато четко был слышен негромкий хлопок.
На звук Тимур среагировал моментально. Схватив рюкзак, он повернулся вправо и... не увидел ничего странного. Глаза, привыкшие к темноте, заметили только качающийся на ветру куст, но куст этот был голым и не мог быть использован никем, как укрытие. «Хм... Странно все это... Может быть мне опять показалось?». Он постоял, всматриваясь в темноту. Ничего. Отмахнувшись от нового приступа мыслей, Тимур спустился с холма и помявшись секунду возле забора, перемахнул через него, перекинув пред этим рюкзак на ту сторону.
Как только его берцы коснулись земли, с противоположной улицы раздался слегка обеспокоенный голос:
–– Рота подъем, война! –– Да, в это время фильмы «Такси» еще не утратили своей популярности, и любители процитировать строку-другую из них нет-нет да находились. –– Шар, Ель, пошли-ка проверим, что там.
–– Знову двадцять п'ять! Я ж щойно обходив!
Из темноты донеслись ворчание и звук передергивания затвора.
–– Спокойно, мужики, свои! –– Крикнул Тимур. Подняв руки вверх, он плавно и медленно вышел из-за забора.
–– В это время все свои дома сидят, телевизор смотрят. Только чужие шастают. –– Сказал один из парней, сидевший у костра. Стволы двух других были направлены на Тимура. Тот, что стоял слева, спросил с прищуром. –– А ну как ты казачек засланный?
–– Я, конечно, дико извиняюсь, но... –– Говоря это, Тимур сделал жонглерный жест с небольшой амплитудой. –– Кому вы на хер нужны?
–– Хм! И то верно! –– Стоявший слева спрятал отвел оружие в сторону. То же проделал и второй сталкер. –– Я так понимаю, новенький, да?
Не дожидаясь ответа, он махнул рукой, приглашая гостья к костру, одновременно пряча пистолет за спину.
–– Ну, иди что ль сюда. Глядишь – хоть узнаем, что в мире делается.
***
В целях экономии места и времени, все далее происходившее можно было бы охарактеризовать тремя, как нам кажется, емкими словами: «толковое стакерское бухалово» и, не затрачивая читательское внимание на его описание, перейти сразу к делу, а именно – часам к одиннадцати завтрашнего утра, однако ключевые три слова здесь – «можно было бы». Ведь не случайно автор использовал «как нам кажется» перед прилагательным «емкими»: что одному дремучий лес, то для другого – само собой разумеется. Как говорилось совсем недавно, львиную долю представлений о ЧЗО и сталкерском быте граждане зачастую черпа?ют из ненадежных источников. Наиболее распространенными и доступными из таковых являются книги и заметки на сталкерских форумах, но, несомненно, по популярности первые уверенно обходят вторых.
Творчество других сочинителей, а также степень их компетенции в вопросах зоны мной уже были затронуты выше, поэтому в следующих строках я предлагаю пощупать непосредственно личности авторов. Кто он такой – средний писака сталкерской жизни? Как выглядит он, чем живет, что им движет? Все эти вопросы некоторым из вас могут показаться слегка неуместными. Зачем мол, Лапа, ты рассуждаешь в подобном ключе? Это же означает очередное увязние по пояс в ненужных абзацах на две страницы, которые скучны и не интересны, и через которые нам вновь предстоит пробираться со скучающим видом. Отвечу вам.
Любой автор есть опыт и наблюдения жизни. Существуя здесь и сейчас, подмечая происходящее, помышляя о будущем и в меру способностей заглядывая в прошедшее он отражает в своих творениях взволновавшие его размышления и эмоции, говоря на страницах ровно о том, о чем считает важным сказать. Так в идеале. Теперь же представим себе типичного сталкерского писателя, ушедшего из зоны через два дня. Он трус. Он не смог приспособиться к сталкерской жизни. Едва сделав шаг, он отступил. Его сломил холод, напугал зверь, замучили концерты пищеварения, какие обычно первые пару дней закатывает желудок. Помните, недавно я говорил, что знавал одного такого писателя? Так вот он покинул наши ряды как раз из-за проблем с пищеварением. Миша! А ведь умные люди говорили тебе – запасись минералочкой. Послушал он нас? Естественно нет. Где он теперь? Пишет книги о зоне.
Первым желанием такого неудачника, неважно, о внутреннем ли порыве, либо о внешнем его поведении мы говорим, будет навязчивое желание оправдаться. Я не ушел из зоны, просто она для меня недостаточно хороша! И вовсе тогда я не испугался, это от холода коленки тряслись. Да не жмот я. Это все Сидорович. Уж он-то – хапу-уга! И так далее, далее, до бесконечности. Все это неудачник прокручивает в мозгу, раз за разом стремясь убедить себя в собственной невиновности. Когда и если ему удается провернуть подобное в голове, он начинает желать склонить на свою сторону мнение окружающих. При этом его действия на первом этапе радикально отличаются от его мыслей. Первое действие, которое такой человек предпринимает – это сокрытие, утаивание собственного позора. На этом этапе он уподобляется скользкой зубастой рыбе, что, будучи жестоко ранена в бок, уходит на дно и зарывается в ил в тени черной коряги. Поднятая ею муть какое-то время плавает вокруг нее, также, как воспоминания и последствия человеческого проступка, и поэтому рыба закрывает глаза, оставаясь на долгие часы недвижимой. Еще мгновенье назад поднятая ею речная пыль демаскировала ее и делала уязвимой. Теперь же водоросли и ил опустились на ее тело, замаскировав его лучше и сделав сильнее. Щука будет ждать. Человек будет ждать. Какое-то время.
