–– Ты правда думал, что сможешь тягаться со мной, жалкий глупец?! Сейчас я спалю все миры и все разумы, что не согласятся мне подчиниться. А русов и вовсе, изничтожу под ноль!.. Что, больно, дя?
ИзбРАнный тем, кто уже пал, валялся у ног зловредного выродка. Почва планеты, РАзгоряченная хулительным кРАсноречием зла, жгла его лик, заставляя Халифа вновь корчиться и оРАть от боли. Потускневшие Боги стали бледнее теней. Они безмолвно, ибо на славные крики уже не хватало сил, бросились было на векового вРАга, хРАня в сердцах обРАз РОДа и Ирия, но элементаль возвысил себя, воздел длани к ним, звезды вновь засияли на его поясе и Боги, повергавшие когда-то в пепел планеты, РАссыплись блестками на глазах у избРАнного.
–– Не-е-ет! –– В бессильной злобе хныкал Халиф, в то время, покуда Февраль переносил себя и его на астероид. Здесь к душившим Руса слезам добавился вакуум – парень стал задыхаться.
–– Как же ты слаб! –– Молвил Февраль, и сила его голоса была так велика, что звук, по закону самого РОДа не могущий перемещаться в простРАнстве без воздуха, РАссек вакуум с невиданной силой, донося грязные словеса до ушей Руса. –– А ты, ты будешь смотреть здесь и плакать, как девчонка! Плак-плак, хнык-хнык! Оу (тут элементаль нагнулся к Халифу и вынул из нагрудного кармана свернутую в несколько РАз бумажку)! И перед жалкой смертью своей ты даже не узнает, что тебе адресовано!
Увидев письмо той, о которой он вновь умудрился забыть и лишь сейчас вспомнил, Халиф пришел в бешенство. Как, эта тварь, это сеющее зло создание смеет держать написанный ею листочек? Нет! «Этому не быва-а-ать!». Халиф запыхтел ежиком, задергался, гусенкой перевернулся на бок, пРОДолжив биться в конвульсиях. Февраль же вновь РАссмеялся, глядя на то, как Рус, пытаясь встать, повернулся к нему спиной. Именно тогда, трепыхаясь без сил, покинутый Богами, корящий себя за столько по дурости допущенных оплошностей Халиф услышал звук обуреваемого огнем чего-то. В следующий миг на его щеку опустился обгоревший кусочек бумаги, успевший по кРАям превРАтиться в гарь. Сфокусировав зрение Рус смог РАзличить лишь «...юбимый...», после чего ползущей от кРАя бумажки огонь сжег и это.
Плечи Халифа дрогнули, но уже не от усилий подняться, а от попытки подавить рыдания. Из пыхтящего ежика он превРАтился в плачущею рыбешку, выброшенную на землю. Февраль же, наслаждаясь своим величием, упорхнул к солнцу, РАзвеяв пепел сожженного им письма, заставив его, носимый космическими сквозняками, блуждать по галактикам, как всего мгновенья назад Великий РОД грозил РАзвеять элементаля и его клику. А Рус остался задыхаться на астероиде...
Он пытался подняться и снова не смог. Отсюда он видел, как пепел письма Элеоноры, этого ее послания, последней воли, улетел прочь, скрывшись в тени беззвездной Вселенной. Соль и удушье сдавили шею и очи, осознанье гибели бывших друзьями Богов, потери весточки от девушки, котоРАя судя по всему любила его и которую он сам любил и при это почти не знал, не успел толком узнать, думая лишь об этом и не задумываясь над смыслом отпущенного им времени; злость на собственное бессилие, на то, чего в его жизни не должно было быть, не должно было быть так, обрушилась на покинутого всеми избРАнного, мешая подняться. «ИзбРАнный кем?.. Никого не осталось...». РАстерянный, РАстроганный чувствами и собственными мыслями, Рус, на мгновенье опустился на самое дно мРАка отчаяния...
Но, как известно, сила действия РАвна силе противодействия. Закусив губу и всасывая выступившую из нее горячую кровь, проклиная бесчестного Февраля, Халиф схватился за астероидный выступ и поднялся целковым движением, так как был в невесомости. При этом у Руса болело все тело.
Осмотревши черно-оРАнжевый горизонт, он сделал шаг к кРАю и попытался перепрыгнуть с астероида на астероид... Он преуспел. Космическая пыль осталась облачком на том месте, где еще миг назад находились его носки, и Халиф приземлился в десятичках метров оттуда, на другом астероиде. Так, прыжками, избРАнный стал передвигаться по Сатурновому кольцу. Если на пути его попадались дыры, кои он был не в силах перемахнуть, Рус сливался с тенями и скользя по ним пРОДолжал движение. Так скользил Рус по космосу осьмушу часов, покуда пробиРАвшие до костей черепа космические ветРА (в теневом его теле костей не имелось) не вынесли его к орбите Марса. В тот миг, когда Рус пролетал над Олимпом кРАсной планеты Февраль заметил его.
–– Хр-рр! А ты силен, рус! Что ж... Тогда-а... Ты умрешь сию же секунду!
Выкрикнув это, элементаль взмыл в черные небеса. Он набросился на Халифа, обрушив на избРАнного гРАд ярых ударов. Кулаки Февраля полыхали огнем. Тем же огнем сверкали очи Халифа. Они боролись друг с другом с такой силой и рвением, что пыль поднималась внутри лунных кРАтеров. От прикосновений вРАга шипела кожа, ребРА, не успевшие толком сРАстись, цаРАпались друг о друга, вакуум всасывал львиную доли урона в себя, а тень, отбРАсываемая ими на Марс, накрыла аж половину планеты. Но все же элементаль изловчился ужом.
Он подставил под удар полушку щек и, пройдя в ноги, сбросил Халифа с Марса на Землю. Метеором понесся тот на планету. Падая, избРАнный видел оставшегося висеть над ним элементаля и, обуреваемый злобой и воспламенившейся атмосферой, начал отчаянно пытался ухватиться за что угодно. Когда же Рус пролетал над Антарктидой, плотность морозного воздуха показалась ему достаточной для опоры. Он воздел руки к курчавым облакам и ухватился за кислоРОД, но не обладал тот достаточной плотностью и избРАнный утянул километры облаков за собой, стянув их, точно одеяло с кровати. Так в небе над Антарктидой возникла дыРА в озоновом слое, кою элементаль, потехи РАди, немедленно перенес из того времени в наше. От того глупы те, кто в обРАзовании озоновых дыРАх винит фреон. Виновен Февраль и каждому Русу о том известно. Но тогда думать об этом избРАнному было некогда. РАзрезая воздух, точно масло ножом, низвергнут был Рус на землю и в момент приземления по всей планете пробежали воздушные волны, поселив в ушах проживавших на ней Русов металлический звон.
Халиф ударился головой. Тело, почувствовав былое притяжение, немедленно дала о поломанных ребРАх и снова избРАнный схватился за бока.
–– Да, рус, родова правда. Твоя сила велика. Но с этим (Февраль снял с себя звездный пояс и воздел его над головой) тебе не справиться. Время пришло. Верните свой облик! Для вас приготовил я славный пир!
Сказав это, злодей подбросил переливавшийся звездами пояс и светила, до того удерживающиеся на нем РАссеялись по галактике мириадами светящихся шариков, слепящих и фыкающих. Сии самоцветы ослепили Руса. Когда же он, умывшись слезами, смог наконец воззреть на вРАга, тот был уже высоко в небе, воздевая длани к гигантским ежам.
–– О, ежи! Пейте же приготовленные мной подношения!
Февраль воздел руки выше и вокруг Руса то там, то здесь из земли стали вырываться булькающие бидоны, те самые, что он видел в ангаре Нью-Йорка. «Так значит... Все это – попытка убийства Кеннеди, заложники, служило лишь целковой цели?! Он хотел нас отвлечь от накопления молока в невиданных масштабах!» –– С ужасом думал Рус, под звуки откупоривания крышек и чавканье ежиков осознавая, что элементаль не только РОДа, но и его, и их всех обвел вокруг пальца. В бессилии откинул Рус чело на землю, желая закрыть лицо руками, но даже на это у него не хватало сил. Он был моРАльно подавлен. Элементаль победил.
–– Да, Да-а-а, ДА-А-А! –– Восклицал Февраль. –– Теперь вы служите моей воле! Моя победа – абсолютна! А-ха-ха-ха!
И в этот миг, когда победа вРАга была уже фактом; когда внутренне сдался даже Халиф, уступив груз вины, обиды, ответственности и слабости; когда были повержены Боги, а над Русовым РОДом нависла опасность, доселе невиданная, длинная тень, появившаяся с запада, легла на чело Руса.
–– Рано радуешься, подлец! –– Воскликнул кто-то и от крика сего у Халифа передернуло плечи, а на глазах появились слезы. Он, как и Февраль, кой по?РАми ветров почувствовавший угрозу, исходящую от появившегося, обернулся к нему. Февраль возопил:
–– Кто ты?!
–– А-Алекс! –– Со слезами на глазах вскричал Халиф.
–– Да! Халиф, ты как? Можешь сражаться?
–– Я... Но... Ты не понимаешь. Он... Победил.
–– Да не ужели. А мне что-то так не кажется.
С сими словами Алекс оглядел хлещащих молоко за полушку щек ежиков и РАсхохотался.
–– Когда мы расстались, зло и отчаяние душили меня. Буду честен с тобой, Халиф, я тебя ненавидел. Но прошло время, а оно, как известно, лечит. Я работал на ферме в Канзасе, как и хотел. Как Дана хотела... Трудясь с коровками, живя с ними бок о бок я немного остыл. К тому же по стране поползли слухи о твоей гибели. И вот тогда-то, приехав в один гоРОД пРОДавать телят, я заметил одну странную штуку: как-то уж сильно высоко в других штатах поднялись цены на молоко. Стоило мне только капну?ть, как я быстро выяснил, что ящеры обильно скупают его, пряча в бидоны, на подобии этого. (Рус указал на целковый из бидонов, уже на половину опорожненный ярко сияющим ежиком). Я не знал, что с тобой сталось, Халиф, но в чем я был точно уверен, так это в том, что планы ящеров до добра не доводят. Как я говорил, в моем хозяйстве были коровки... А были еще и бычки. Что, не догладываешь, образина? Молочко в бидонах я давно подменил. Оно бычье!
Все летописцы за все века все РАвно не смогли бы описать ту бурю эмоций, что отРАзилась в лике Февральском. В ту же секунду полушка, деленая четвертушку (Две трети) ежей, осознавших сказанное Алексом, с криком: «Фнаф-фнаф! (Этого вкуса шампанским не смыть!)» встали за спину Халифа и поднявшего его Алекса. Возглавляемые Сириусом, который целковое время уже указывал путь этой полушке Русов, они отерли губы и произнесли:
–– Фыф! Ф-ф-ф! (Веди нас, о избРАнный! ВРАг, пытавшийся завлечь нас прелестями чревоугодия и опозоривший нас, да заплатит!)
Оставшаяся же целквушка, деленая на четвертушку (треть), багровея от злости, сошла с ума и с пеной безумия встала за спиной Февраля, теперь осознавшего, что рушится его замысел. Трясясь и задыхаясь от бешенной ярости, элементаль вскричал в черноту:
–– Никогда-а-а!
И с сими словами начался бой, целковое упоминание о котором заставляет кровь стынуть в жилах. Февраль и Халифа набросились друг на друга. Проносясь в небе мимо месивших друг друга ежей, они осыпали затылки друг друга такими пинками и затрещинами, что горы перевоРАчивались на острия и обРАтно. Алекс, севши на Сириуса, также сРАжался. Он превРАтил свою руку в лезвие и проносясь на бешенной скорости мимо ежей, РАссекал их наполушку (надвое). Иногда, если ему попадался слишком изворотливый и быстрый клубочек, Рус нырял к Сириусу под брюшко и, срезав там немного звездной пряжи, крутил лассо, коим стреножил ежа, после чего кромсал того в клочья.
Халиф же с Февралем отбРАсывали друг друга в планеты, обРАзуя на многих из них дыры и трещины. Целковый РАз избРАнному даже пришлось напрячь всю свою волю, чтобы не врезаться в Плутон, ибо там, как он помнил, жили Дети ЗавРА.
Битва сия длилась часы, и никто из сРАжавшихся не мог взять победы. Но вот снова хитрый Февраль скользнул ужом и снова, смеясь, низвергает Халифа. Вновь пал Рус на землю с металлическим звуком, снова РАзнесясь по миру. Держась за голову, Халиф попытался сфокусировать зрение, но вместо деревьев и тРАв, холмов и неба он, почему-то видел перед собой лишь изгибы земли, косвенно напоминавшие женский сапожек. Тут взор его зажегся победным светом. С выкриком: «––Италия!» Рус подпрыгнул, хватая полуостров за камни. Затрещали горы, полысели долины, от скал Европы оторвались Апеннины и проживавшие на них Русы аккуРАтно скатились по носку в Венгрию и Румынию. Будучи поднятым, полуостров превРАтился в тот самый сандаль, кой когда-то Скуфовский выковал для Халифа кРАсками в Ирие. С ужасом воззрел элементаль на превРАщения эти. ИзбРАнный же тем временем уже обулся и когда он, взмыв в вздух, пролетал над Февралем, обрушил Рус закованную в сталь стопу на элементалеву голову и из нее кометами повылетали гнилые зубы, ощутив при этом крохотное покалывание в области пятки. «Че это?..».
Вновь загрохотал бой. Февраль, стремясь уничтожить Халифа, схватил рукоять меча, обагренного кровью РОДа. Уж против этого, он думал, нечего Русу противопоставить, но, как и всегда, заблуждался презренный. Закрывшись от целкового из Февральских выпадов сапогом, Халиф вдруг вновь почувствовал в пятке покалывание. «Опять та же фигня! Неужто занозка?». Что-то остренькое мешало ему наступать. «Должно быть камень какой закатился. Или, быть может, целковый из его зубов застрял в стенке?» –– Подумал Рус, напРАвив к сапогу длань и потянув колючий предмет, но тут в его ладонь легла рукоять оружия, кое давно уж было забыто.
–– Черкес! –– Воскликнул избРАнный, улыбаясь. Февраль же аж подавился. В отчаянии стал он делать уколы и выпады, но сим избРАнного было не пронять и каждую атаку отРАжал он. От соприкосновений полушки лезвий прыскали брызги, по своей яркости сопоставимые со светом звездами. Ежи же, с ума сошедшие, сочли их за подмогу, идущую к ним и выдвинулись к вихрю лезвий с любезным приветствием.
–– Фы... фЫЫЫФ?! (Братцы, скорее, а то на туго... Братцы, ВЫ ЧТО-О-О?!)
С этими фырканьем на побелённых устах пали многие из них, попав под вихрь острых клинков. Алекс же добил оставшихся.
Тем временем Февраль носился с Халифом. Отпрянув, он создал над собой зеркало, стремясь запереть Руса в него, но парень РАзбил сие зеркало и, отбросив почти все осколки к Февралю, сунул в целковый из них руку по локоть. В следующий миг из кристаллов стекла, окружавших облаком элементаля, показались тысячи Халифовых рук, наносящих ему удар за ударом. Февраль схаркнул кровью.
–– Р-р-р-р-а! Сдохните все же!
С сим криком, элементаль сделал ужасное – он поджег все вулканы на всех планетах. Всюду запылали алые точки, испустившие дым, кой сизой вуалью стал заполнять простРАнство и душить как сРАжавшихся, так и невинных. Февраль же, согнав планеты за спину, устремил их движением дланей к Халифу. В сей миг избРАнный четко осознал, что пришло время закончить сРАжение, иначе для миРА может быть поздно. Пролетев, увоРАчиваясь от проносившихся мимо дымящих планет, Рус схватил Февраля захватом славянского Джиуджитцу, ударил его макушкой в нос, затем уже сам низверг вРАга на Землю и, подлетев к нему, стал вбивать того в почву, стремясь РАскрошить его голову о земную твердь. Под сими удаРАми треснули камни. В следующий миг, казалось, вся планета пришла в движение, отторгая мерзкую для нее сущность. Рус буквально зарывался в землю вместе с элементалем, удаРАми локтей вбивая его и корни деревьев, встречавшиеся им по пути, шипели, точно гремучие змеи, лупася Февраля по злобной харе. Тот извивался, пытаясь выдавить Русу глаза, бил по почкам, локтями, кусался за уши, но ничего не помогало – Халиф все глубже зарывался вместе с ним в массивы поРОДы и на каждом углу элементаль ударялся головою о камни. Наконец, прокопав шахту, что смеется над именем «Кольская сверхглубокая», Халиф и элементаль докопались до центРА Земли: под затылком Февраля стали трещать тектонические плиты. Еще через миг они достигли ядРА.
ИзбРАнный тем, кто уже пал, валялся у ног зловредного выродка. Почва планеты, РАзгоряченная хулительным кРАсноречием зла, жгла его лик, заставляя Халифа вновь корчиться и оРАть от боли. Потускневшие Боги стали бледнее теней. Они безмолвно, ибо на славные крики уже не хватало сил, бросились было на векового вРАга, хРАня в сердцах обРАз РОДа и Ирия, но элементаль возвысил себя, воздел длани к ним, звезды вновь засияли на его поясе и Боги, повергавшие когда-то в пепел планеты, РАссыплись блестками на глазах у избРАнного.
–– Не-е-ет! –– В бессильной злобе хныкал Халиф, в то время, покуда Февраль переносил себя и его на астероид. Здесь к душившим Руса слезам добавился вакуум – парень стал задыхаться.
–– Как же ты слаб! –– Молвил Февраль, и сила его голоса была так велика, что звук, по закону самого РОДа не могущий перемещаться в простРАнстве без воздуха, РАссек вакуум с невиданной силой, донося грязные словеса до ушей Руса. –– А ты, ты будешь смотреть здесь и плакать, как девчонка! Плак-плак, хнык-хнык! Оу (тут элементаль нагнулся к Халифу и вынул из нагрудного кармана свернутую в несколько РАз бумажку)! И перед жалкой смертью своей ты даже не узнает, что тебе адресовано!
Увидев письмо той, о которой он вновь умудрился забыть и лишь сейчас вспомнил, Халиф пришел в бешенство. Как, эта тварь, это сеющее зло создание смеет держать написанный ею листочек? Нет! «Этому не быва-а-ать!». Халиф запыхтел ежиком, задергался, гусенкой перевернулся на бок, пРОДолжив биться в конвульсиях. Февраль же вновь РАссмеялся, глядя на то, как Рус, пытаясь встать, повернулся к нему спиной. Именно тогда, трепыхаясь без сил, покинутый Богами, корящий себя за столько по дурости допущенных оплошностей Халиф услышал звук обуреваемого огнем чего-то. В следующий миг на его щеку опустился обгоревший кусочек бумаги, успевший по кРАям превРАтиться в гарь. Сфокусировав зрение Рус смог РАзличить лишь «...юбимый...», после чего ползущей от кРАя бумажки огонь сжег и это.
Плечи Халифа дрогнули, но уже не от усилий подняться, а от попытки подавить рыдания. Из пыхтящего ежика он превРАтился в плачущею рыбешку, выброшенную на землю. Февраль же, наслаждаясь своим величием, упорхнул к солнцу, РАзвеяв пепел сожженного им письма, заставив его, носимый космическими сквозняками, блуждать по галактикам, как всего мгновенья назад Великий РОД грозил РАзвеять элементаля и его клику. А Рус остался задыхаться на астероиде...
Он пытался подняться и снова не смог. Отсюда он видел, как пепел письма Элеоноры, этого ее послания, последней воли, улетел прочь, скрывшись в тени беззвездной Вселенной. Соль и удушье сдавили шею и очи, осознанье гибели бывших друзьями Богов, потери весточки от девушки, котоРАя судя по всему любила его и которую он сам любил и при это почти не знал, не успел толком узнать, думая лишь об этом и не задумываясь над смыслом отпущенного им времени; злость на собственное бессилие, на то, чего в его жизни не должно было быть, не должно было быть так, обрушилась на покинутого всеми избРАнного, мешая подняться. «ИзбРАнный кем?.. Никого не осталось...». РАстерянный, РАстроганный чувствами и собственными мыслями, Рус, на мгновенье опустился на самое дно мРАка отчаяния...
Но, как известно, сила действия РАвна силе противодействия. Закусив губу и всасывая выступившую из нее горячую кровь, проклиная бесчестного Февраля, Халиф схватился за астероидный выступ и поднялся целковым движением, так как был в невесомости. При этом у Руса болело все тело.
Осмотревши черно-оРАнжевый горизонт, он сделал шаг к кРАю и попытался перепрыгнуть с астероида на астероид... Он преуспел. Космическая пыль осталась облачком на том месте, где еще миг назад находились его носки, и Халиф приземлился в десятичках метров оттуда, на другом астероиде. Так, прыжками, избРАнный стал передвигаться по Сатурновому кольцу. Если на пути его попадались дыры, кои он был не в силах перемахнуть, Рус сливался с тенями и скользя по ним пРОДолжал движение. Так скользил Рус по космосу осьмушу часов, покуда пробиРАвшие до костей черепа космические ветРА (в теневом его теле костей не имелось) не вынесли его к орбите Марса. В тот миг, когда Рус пролетал над Олимпом кРАсной планеты Февраль заметил его.
–– Хр-рр! А ты силен, рус! Что ж... Тогда-а... Ты умрешь сию же секунду!
Выкрикнув это, элементаль взмыл в черные небеса. Он набросился на Халифа, обрушив на избРАнного гРАд ярых ударов. Кулаки Февраля полыхали огнем. Тем же огнем сверкали очи Халифа. Они боролись друг с другом с такой силой и рвением, что пыль поднималась внутри лунных кРАтеров. От прикосновений вРАга шипела кожа, ребРА, не успевшие толком сРАстись, цаРАпались друг о друга, вакуум всасывал львиную доли урона в себя, а тень, отбРАсываемая ими на Марс, накрыла аж половину планеты. Но все же элементаль изловчился ужом.
Он подставил под удар полушку щек и, пройдя в ноги, сбросил Халифа с Марса на Землю. Метеором понесся тот на планету. Падая, избРАнный видел оставшегося висеть над ним элементаля и, обуреваемый злобой и воспламенившейся атмосферой, начал отчаянно пытался ухватиться за что угодно. Когда же Рус пролетал над Антарктидой, плотность морозного воздуха показалась ему достаточной для опоры. Он воздел руки к курчавым облакам и ухватился за кислоРОД, но не обладал тот достаточной плотностью и избРАнный утянул километры облаков за собой, стянув их, точно одеяло с кровати. Так в небе над Антарктидой возникла дыРА в озоновом слое, кою элементаль, потехи РАди, немедленно перенес из того времени в наше. От того глупы те, кто в обРАзовании озоновых дыРАх винит фреон. Виновен Февраль и каждому Русу о том известно. Но тогда думать об этом избРАнному было некогда. РАзрезая воздух, точно масло ножом, низвергнут был Рус на землю и в момент приземления по всей планете пробежали воздушные волны, поселив в ушах проживавших на ней Русов металлический звон.
Халиф ударился головой. Тело, почувствовав былое притяжение, немедленно дала о поломанных ребРАх и снова избРАнный схватился за бока.
–– Да, рус, родова правда. Твоя сила велика. Но с этим (Февраль снял с себя звездный пояс и воздел его над головой) тебе не справиться. Время пришло. Верните свой облик! Для вас приготовил я славный пир!
Сказав это, злодей подбросил переливавшийся звездами пояс и светила, до того удерживающиеся на нем РАссеялись по галактике мириадами светящихся шариков, слепящих и фыкающих. Сии самоцветы ослепили Руса. Когда же он, умывшись слезами, смог наконец воззреть на вРАга, тот был уже высоко в небе, воздевая длани к гигантским ежам.
–– О, ежи! Пейте же приготовленные мной подношения!
Февраль воздел руки выше и вокруг Руса то там, то здесь из земли стали вырываться булькающие бидоны, те самые, что он видел в ангаре Нью-Йорка. «Так значит... Все это – попытка убийства Кеннеди, заложники, служило лишь целковой цели?! Он хотел нас отвлечь от накопления молока в невиданных масштабах!» –– С ужасом думал Рус, под звуки откупоривания крышек и чавканье ежиков осознавая, что элементаль не только РОДа, но и его, и их всех обвел вокруг пальца. В бессилии откинул Рус чело на землю, желая закрыть лицо руками, но даже на это у него не хватало сил. Он был моРАльно подавлен. Элементаль победил.
–– Да, Да-а-а, ДА-А-А! –– Восклицал Февраль. –– Теперь вы служите моей воле! Моя победа – абсолютна! А-ха-ха-ха!
И в этот миг, когда победа вРАга была уже фактом; когда внутренне сдался даже Халиф, уступив груз вины, обиды, ответственности и слабости; когда были повержены Боги, а над Русовым РОДом нависла опасность, доселе невиданная, длинная тень, появившаяся с запада, легла на чело Руса.
–– Рано радуешься, подлец! –– Воскликнул кто-то и от крика сего у Халифа передернуло плечи, а на глазах появились слезы. Он, как и Февраль, кой по?РАми ветров почувствовавший угрозу, исходящую от появившегося, обернулся к нему. Февраль возопил:
–– Кто ты?!
–– А-Алекс! –– Со слезами на глазах вскричал Халиф.
–– Да! Халиф, ты как? Можешь сражаться?
–– Я... Но... Ты не понимаешь. Он... Победил.
–– Да не ужели. А мне что-то так не кажется.
С сими словами Алекс оглядел хлещащих молоко за полушку щек ежиков и РАсхохотался.
–– Когда мы расстались, зло и отчаяние душили меня. Буду честен с тобой, Халиф, я тебя ненавидел. Но прошло время, а оно, как известно, лечит. Я работал на ферме в Канзасе, как и хотел. Как Дана хотела... Трудясь с коровками, живя с ними бок о бок я немного остыл. К тому же по стране поползли слухи о твоей гибели. И вот тогда-то, приехав в один гоРОД пРОДавать телят, я заметил одну странную штуку: как-то уж сильно высоко в других штатах поднялись цены на молоко. Стоило мне только капну?ть, как я быстро выяснил, что ящеры обильно скупают его, пряча в бидоны, на подобии этого. (Рус указал на целковый из бидонов, уже на половину опорожненный ярко сияющим ежиком). Я не знал, что с тобой сталось, Халиф, но в чем я был точно уверен, так это в том, что планы ящеров до добра не доводят. Как я говорил, в моем хозяйстве были коровки... А были еще и бычки. Что, не догладываешь, образина? Молочко в бидонах я давно подменил. Оно бычье!
Все летописцы за все века все РАвно не смогли бы описать ту бурю эмоций, что отРАзилась в лике Февральском. В ту же секунду полушка, деленая четвертушку (Две трети) ежей, осознавших сказанное Алексом, с криком: «Фнаф-фнаф! (Этого вкуса шампанским не смыть!)» встали за спину Халифа и поднявшего его Алекса. Возглавляемые Сириусом, который целковое время уже указывал путь этой полушке Русов, они отерли губы и произнесли:
–– Фыф! Ф-ф-ф! (Веди нас, о избРАнный! ВРАг, пытавшийся завлечь нас прелестями чревоугодия и опозоривший нас, да заплатит!)
Оставшаяся же целквушка, деленая на четвертушку (треть), багровея от злости, сошла с ума и с пеной безумия встала за спиной Февраля, теперь осознавшего, что рушится его замысел. Трясясь и задыхаясь от бешенной ярости, элементаль вскричал в черноту:
–– Никогда-а-а!
И с сими словами начался бой, целковое упоминание о котором заставляет кровь стынуть в жилах. Февраль и Халифа набросились друг на друга. Проносясь в небе мимо месивших друг друга ежей, они осыпали затылки друг друга такими пинками и затрещинами, что горы перевоРАчивались на острия и обРАтно. Алекс, севши на Сириуса, также сРАжался. Он превРАтил свою руку в лезвие и проносясь на бешенной скорости мимо ежей, РАссекал их наполушку (надвое). Иногда, если ему попадался слишком изворотливый и быстрый клубочек, Рус нырял к Сириусу под брюшко и, срезав там немного звездной пряжи, крутил лассо, коим стреножил ежа, после чего кромсал того в клочья.
Халиф же с Февралем отбРАсывали друг друга в планеты, обРАзуя на многих из них дыры и трещины. Целковый РАз избРАнному даже пришлось напрячь всю свою волю, чтобы не врезаться в Плутон, ибо там, как он помнил, жили Дети ЗавРА.
Битва сия длилась часы, и никто из сРАжавшихся не мог взять победы. Но вот снова хитрый Февраль скользнул ужом и снова, смеясь, низвергает Халифа. Вновь пал Рус на землю с металлическим звуком, снова РАзнесясь по миру. Держась за голову, Халиф попытался сфокусировать зрение, но вместо деревьев и тРАв, холмов и неба он, почему-то видел перед собой лишь изгибы земли, косвенно напоминавшие женский сапожек. Тут взор его зажегся победным светом. С выкриком: «––Италия!» Рус подпрыгнул, хватая полуостров за камни. Затрещали горы, полысели долины, от скал Европы оторвались Апеннины и проживавшие на них Русы аккуРАтно скатились по носку в Венгрию и Румынию. Будучи поднятым, полуостров превРАтился в тот самый сандаль, кой когда-то Скуфовский выковал для Халифа кРАсками в Ирие. С ужасом воззрел элементаль на превРАщения эти. ИзбРАнный же тем временем уже обулся и когда он, взмыв в вздух, пролетал над Февралем, обрушил Рус закованную в сталь стопу на элементалеву голову и из нее кометами повылетали гнилые зубы, ощутив при этом крохотное покалывание в области пятки. «Че это?..».
Вновь загрохотал бой. Февраль, стремясь уничтожить Халифа, схватил рукоять меча, обагренного кровью РОДа. Уж против этого, он думал, нечего Русу противопоставить, но, как и всегда, заблуждался презренный. Закрывшись от целкового из Февральских выпадов сапогом, Халиф вдруг вновь почувствовал в пятке покалывание. «Опять та же фигня! Неужто занозка?». Что-то остренькое мешало ему наступать. «Должно быть камень какой закатился. Или, быть может, целковый из его зубов застрял в стенке?» –– Подумал Рус, напРАвив к сапогу длань и потянув колючий предмет, но тут в его ладонь легла рукоять оружия, кое давно уж было забыто.
–– Черкес! –– Воскликнул избРАнный, улыбаясь. Февраль же аж подавился. В отчаянии стал он делать уколы и выпады, но сим избРАнного было не пронять и каждую атаку отРАжал он. От соприкосновений полушки лезвий прыскали брызги, по своей яркости сопоставимые со светом звездами. Ежи же, с ума сошедшие, сочли их за подмогу, идущую к ним и выдвинулись к вихрю лезвий с любезным приветствием.
–– Фы... фЫЫЫФ?! (Братцы, скорее, а то на туго... Братцы, ВЫ ЧТО-О-О?!)
С этими фырканьем на побелённых устах пали многие из них, попав под вихрь острых клинков. Алекс же добил оставшихся.
Тем временем Февраль носился с Халифом. Отпрянув, он создал над собой зеркало, стремясь запереть Руса в него, но парень РАзбил сие зеркало и, отбросив почти все осколки к Февралю, сунул в целковый из них руку по локоть. В следующий миг из кристаллов стекла, окружавших облаком элементаля, показались тысячи Халифовых рук, наносящих ему удар за ударом. Февраль схаркнул кровью.
–– Р-р-р-р-а! Сдохните все же!
С сим криком, элементаль сделал ужасное – он поджег все вулканы на всех планетах. Всюду запылали алые точки, испустившие дым, кой сизой вуалью стал заполнять простРАнство и душить как сРАжавшихся, так и невинных. Февраль же, согнав планеты за спину, устремил их движением дланей к Халифу. В сей миг избРАнный четко осознал, что пришло время закончить сРАжение, иначе для миРА может быть поздно. Пролетев, увоРАчиваясь от проносившихся мимо дымящих планет, Рус схватил Февраля захватом славянского Джиуджитцу, ударил его макушкой в нос, затем уже сам низверг вРАга на Землю и, подлетев к нему, стал вбивать того в почву, стремясь РАскрошить его голову о земную твердь. Под сими удаРАми треснули камни. В следующий миг, казалось, вся планета пришла в движение, отторгая мерзкую для нее сущность. Рус буквально зарывался в землю вместе с элементалем, удаРАми локтей вбивая его и корни деревьев, встречавшиеся им по пути, шипели, точно гремучие змеи, лупася Февраля по злобной харе. Тот извивался, пытаясь выдавить Русу глаза, бил по почкам, локтями, кусался за уши, но ничего не помогало – Халиф все глубже зарывался вместе с ним в массивы поРОДы и на каждом углу элементаль ударялся головою о камни. Наконец, прокопав шахту, что смеется над именем «Кольская сверхглубокая», Халиф и элементаль докопались до центРА Земли: под затылком Февраля стали трещать тектонические плиты. Еще через миг они достигли ядРА.
