Надо же, не просто зубы скалила!
Фарфоровое изящество за последние сутки уже несколько раз выворачивалось из пальцев, конец шедевра был близок и закономерен.
- Спасибо, - негромко произнёс парень, когда в обновку из термоса полился крепко заваренный чай.
Аромат густого мясного супа блаженно растёкся по времянке, поразительно легко и непринуждённо меняя действительность. То ли галлюцинации после потери крови, то ли мать и впрямь что-то похожее варила.
Память услужливо оживила картинку: накрытый небывало щедрый стол, распахнутые настежь окна, снующая под ногами малышня, радостное предвкушение, праздник… Как раз перед самой войной и братья живы, и отец во главе пиршества в новой, шерстяной рубахе, на поясе отполированной до блеска рукоятью бликует родовой кинжал. Отец шутит, подкручивая усы, в тугих косах сестры звонко смеются монетки ...
Не удержавшись, пленный кинул быстрый взгляд на пояс занятой обедом гостьи, навскидку оценил карманы и сразу отвернулся. Ножа при ней не было, что немало удивило. Трофей же! Такая возможность раба носом ткнуть. А тут… как это «стриженная» упустила?
- В надёжном месте твоё сокровище, - лейтенант насмешливо глянула на него поверх тарелки. – В сохранности. Но ещё раз такое отчебучишь… Сдам тебя командиру со всеми потрохами, а там пусть сам разбирается.
- А то так не сдашь? – на грани слышимости буркнул Тимур, машинально глотая очередную ложку супа.
- Так не сдам, - резко одёрнула девушка, прищурившись. И пленный невольно замер, ожидая смачной оплеухи ни как не меньше, чем за оскорбление офицерской чести. Но… – Сами разберёмся, - гостья подозрительно быстро взяла себя в руки и потянулась за термосом.
Горец ещё пару минут бездумно искал что-то в тарелке, а потом вовсе её отодвинул и выпалил, глядя в перекладину над дверью:
- Выпорешь?
- Вот… дорогой ты мой человек, - выругалась Ариана, отталкиваясь от стены и выпрямляясь. – Я же сказала: в расчете!
- За всё? – недоверчиво уточнил парень.
- Ещё и с задатком получил, - недовольно признала лейтенант. – Вардан, поди, шкуру не портил и прирезать не пытался?
- Нет, - честно мотнул головой пленный, - и без того хватало…
Поймав заинтересованный взгляд «стриженной», Тимур прикусил язык. С умыслом ведёт или из любопытства? Хотя… какая разница? Если даже в шутку при майоре ляпнет, что он жаловался… Будет «лечебная» физкультура с полной выкладкой и ночные проверки боеготовности, и массаж «волшебным» сапогом, и… да мало ли чего ещё. Ну, не совсем же дурак! Да и дураку иной раз поберечься надо.
- Попадает-то хоть за дело?
Парень неопределённо пожал плечами:
- Если не спьяну, то да, - в глухую молчать тоже нельзя. Видела же, не слепая.
- Кто я, знаешь? – помедлив, спросила гостья без прежней дурашливости в голосе.
«Головешка» кивнул, отчего-то подобравшись:
- Ведомство по работе с военнопленными, - Ариана уже не в первый раз подмечала такую особенность: иногда парень начинал бормотать еле слышно. То ли не был уверен в произношении, то ли…
- Говорят, ты меня ждал?
Тимур поспешно замотал головой, уставившись себе под ноги.
- Коре показалось?
- Я просто перепутал, - сосредоточенно выдал пленный севшим голосом. – Простите.
Ариана окинула удивлённым взглядом напрягшуюся фигуру горца: да ты посмотри, извиняться умеет! В общем-то, пока не понятно за что, но сам факт!
- Чего ты перепутал? – лейтенанту надоело ходить кругами, тем более что поведение парня становилось всё менее понятным.
- Тётка про депортацию говорила, нелегалов. Я подумал… Я не знал, что ты… вы… ты… дознаватель, - кое-как закончил он.
Тимур после таких признаний ждал чего угодно, но только не взрыв смеха на другом конце стола. Вот правду говорят, что все они там ненормальные… Вздрогнул, выходя из липкого оцепенения и распахнув глаза, уставился на подвывающую в сомкнутые ладони девушку.
- Хорошо хоть не в расстрельную команду записал, и на том спасибо, - успокаиваясь, глубоко вздохнула Ариана. – Вот я, значит, такая крокодилица?
Гостья смотрела на него одновременно весело и возмущённо, требуя ответа. Парень растерянно раскрыл рот, пытаясь хоть как-то объясниться, но выходили одни междометья, а когда в помощь на нервной почве незнамо как включилась ещё и жестикуляция, снова послышался раскатистый смех.
- Ладно, будем считать, извинения приняты, - вытерла она глаза и соскочила со своего места, шутливо отрекомендовываясь. – Старший лейтенант Ариана Зет-Анна. Третий отдел миграции… На дознаниях, конечно, иной раз бывать приходилось, - добавила девушка, разминая ноги, - дела общие, дорожки пересекаются… но, как зритель, допросной квалификации у меня нет, так только… на любительском уровне, по необходимости.
- Значит… - неуверенно начал пленный, боясь в очередной раз облажаться. – Значит…
- Потом, - лейтенант кивком указала на радостно машущую им в окно Кору. В руках та вертела тряпицу с чем-то круглым и горячим. – Ну, чего сидишь? Встречай гостей, - усмехнувшись, подсказала Ариана, разгребая стол от грязной посуды. – Небось, пирог и опять с мясом. Ох, и раскормят они тебя за неделю… Майору потом гонять и гонять…
В тот день Тимур так и не спросил... к слову не пришлось. А потом сам додумал. Почему она его не вытаскивает? Да потому! Не по доброте же душевной «стриженная» по подвальным цехам да деревням за пленными мотается. Это её работа, обязанность не более. А тут… личное. Семью она не подставит. Как там было то? Эдайцем – больше, эдайцем – меньше… Глупо получилось и больно. Сам себе нафантазировал: ага, сейчас приедут и спасут… Радуйся, что хоть надсмотрщица более-менее вменяемая.
Парень высыпал в ведро очередную горсть смородины, среди листвы мелькнули руки помощницы.
Это всё тётка: дружбу их налаживать вздумала. Постоянно совместную работу изобретает. Чёрная смородина – на варенье и вино. Нет, это понятно, но зачем с гостьей в один подряд ставить?
Правая рука слушалась вполне сносно. Плечо побаливало, но рана закрылась чисто, без инфекции. Лейтенант больше не приходила перевязывать, сказала, что теперь само дойти должно, главное – не дёргать. Да уж куда там… Старики берегли, в огород и то, скрепя сердце, выпустили, чтоб не перегрелся, не перетрудился…
Грядки, жуки, прополки – не мужская работа. Хотя, ему ли теперь нос воротить? Что скажут, то и будет делать. Под чутким руководством майора и вязание освоишь и вышивание, если жить охота…
Куст снова зашуршал и вздрогнул. Гостья не особо миндальничала с насаждениями. Надо ягоды ободрать – обдерёт, но как тётка за каждый листик переживать не станет. Если честно, пленный был удивлён уже тем фактом, что она по хозяйству вообще что-то делает. На глазах у стариков – это ладно, Вардан тоже так любил, но вот сейчас-то не смотрит никто! Могла бы своё ведро ему сунуть, а сама под яблоньку, в тенёк. Набрал бы, никуда не делся…
Место на скамейке занял Дамир:
- Ну что, молодёжь? Не спеклись ещё? – добродушно подтрунивал он, разворачивая газету.
Внаклонку работать фермеру спина не позволяла, поэтому и в огороде тот появлялся редко.
- Вот, я вам для повады сейчас почитаю…
Под монотонный бубнёшь и философские комментарии время пошло быстрее. Думать голос дядьки не мешал, а при желании можно было прислушаться и выхватить из потока новостей что-нибудь любопытное.
Статья про садовых муравьёв, прогноз погоды, предвыборные программы местных кандидатов, отчёт по ремонту моста…
«В рамках принятой общенациональной программы восстановления народного хозяйства и создания полноценных рабочих мест для граждан федерации миграционным ведомством усилен контроль над деятельностью работодателей, имеющих в штате более двадцати процентов иностранных рабочих. В случае выявления превышения допустимого количества мигрантов на производстве, а также выявления случаев эксплуатации рабского труда, влекущего за собой рост безработицы в регионе, ответственная сторона подвергается штрафу в размере пятидесяти процентов от годовой прибыли и изъятию живой собственности…»
- О, как завернули! – уважительно хмыкнул Дамир, перелистывая страницу. – Что, дочка, и на самом деле так? Али, пугают?
- На самом деле, - хрипло отозвалась Ариана, прочищая пересохшее горло. – Если мигрантов на производстве много, сверху могут и пальцем погрозить, и вразумительную беседу провести, и… - девушка осеклась, кашлянув. – В общем, рабочие места – для своих; дешевая раб. сила – зло для экономики, а значит, умышленный вред и почти измена…
Фермер, пробегая глазами статью, бубнил себе под нос, удивлённо вскидывая брови.
- Арья, а рабы, как это? – старик с искренним недоумением оторвался от газеты. – Ведь нет такого сейчас… Как же насильно-то можно? Ты хоть раз живьём видела?
- Видела… - лейтенант, невесело усмехнувшись, нашла глазами «головешку».
Парень на корточках продолжал сбор ягод. Взгляд только на свои руки, губы плотно сжаты, а за ними, наверняка, и зубы…
- Где? – недоверчиво выдохнул Дамир. – Там, у себя? Городские что ли паскудничают?
- По-всякому, - нехотя продолжила тему девушка. – На заводы в основном партиями покупают, чтоб на зарплате сэкономить. Таких ловить – самый смак, масштабное раскрытие, от начальства благодарность…В мелких конторах тоже бывает: на складах, в мастерских, домашних хозяйствах… Но здесь только, если по доносу проверка придёт, в каждую избу нос не сунешь… Да и не солидно за мелочёвкой гоняться.
- Тимур, ты бы, может, обедать шёл? – разглядев парня, озаботился фермер. – Прямо с лица спал. Голову не напекло?
- Нет, всё хорошо. Я доберу, - сглотнул горец, механически двигая руками.
«Вот, поганец, - беззлобно хмыкнула про себя Ариана. – Напрягся как. Дослушать хочет».
- А что потом с горемыками этими? – не унимался дядька.
- С какими?
- Ну… с рабами, - с заминкой произнёс Дамир, словно боясь трогать неприятное слово.
- На проверку, - буднично отозвалась девушка, выбирая из тяжёлой грозди подгнившие ягоды. – Если криминала нет, то депортация на родину…
- Хватит страх-то наводить! – недовольно отчитала мужа Кора, высунувшись в окно. – Нет у нас такого, да и слава богу! Ты бы лучше, дед, банки помог закрутить. А то ишь, с газетой он уселся… барин!
Тёткино ворчание можно было перебить только одним способом – сделать то, что она хочет.
- Пойду я, ребятки, - закряхтел Дамир. – Эта баба и мёртвого поднимет… Вы уж особо-то не упирайтесь – сколько наберёте, а то завтра…
Неторопливые дядькины шаги утонули за дверью. Ворчливая перепалка у окна и всё стихло. Банки тётка на летней кухне катает, там к погребу ближе…
- Тебя мимо учебки сразу на фронт что ли кинули? Или ты из хоз. частей? – из-за куста донесся ровный голос лейтенанта, перемежающийся с глухим стуком высыпаемых в ведро ягод.
- Была учебка, - не сразу нашёлся парень, озадаченно глядя на ветки, скрывавшие «стриженную». – Полгода на передовой… пехота…
- Пехота… пехота, - вяло передразнила помощница. – А что ж ты так палишься-то, пехота? И других палишь…
- Виноват, - хмуро выдал Тимур, неслышно вздыхая.
И правда, чего разнервничался? Словно судьба решалась, словно вот-вот… Да и что могло быть в этой газете, в праздной болтовне «стриженной»? Руководство к действию? Адреса, по которым ждут таких как он? Имена тех, кто реально помогает? Очередная горячка, бред. Во-первых, с чипом далеко не убежишь. Молодец майор, предусмотрел, ноги рабу портить не стал, скотинка шустрой должна быть, работящей, а колокольчик - таки на шею повесил… А во-вторых, чего далеко ходить? Всего пара шагов по окружности и вуаля! За кустом целый инспектор миграционного ведомства, ответственный старший лейтенант Ариана Зет-Анна, наверняка, с наградами и благодарностями… и ей на него глубоко плевать. Скорее всего, и остальным по отделу тоже.
Как и обещала тётка, пришли дожди. Во времянке в двух местах потекла крыша, и пробуждение уже который день начиналось с мерного перезвона капелей в дальнем правом углу и аккурат напротив двери.
Тимур заставил себя вылезти из постели, умылся, не оставляя времени на раздумье и нытьё, зачерпнул алюминиевым ковшом воды из ведра, вскипятил чай…
Идти в дом на завтрак было ещё рано. По хмурому небу время не понять, но по ощущениям часов шесть, а может и меньше…
В металлической кружке плавали развернувшиеся чаинки. Пара ложек сахара, привалиться к окну и слушать дождь, смотреть на пузырящиеся лужи за окном, впасть в блаженный ступор и ни о чём не думать… Может и неплохо иметь под рукой необходимый минимум, чтоб хоть иногда вот так, по-человечески, как раньше… Но совсем недавно пленный и слышать об этом не хотел, и привыкать себе не позволял: бежать, только бежать! Как в висках стучало, как матери обещал… Смешно ведь сейчас вспомнить: всеми духами клялся, и здоровьем, и честью даже не своей, а родовой! Чтоб на фронт отпустила, благословение дала, а уж он вернётся, ему же море по колено, Тимур – счастливчик! Сквозь любую беду, как нож сквозь масло…
Что, обломался заговорённый? Влетел так, что с головой накрыло. Поумнел даже… Учителя грамотные.
Подарок «стриженной» занимал руки, парень уже не в первый раз принимался разглядывать ёмкость на утренний, тусклый свет. Из личного имущества! Когда ещё из офицерской кружки попьёшь? Хотя от рядовой посуды вещица ничем особо не отличалась: компактная, лёгкая… разве что вокруг ручки цепочка с карабином намотана. Видимо, цепляли куда, чтоб не потерялась.
Тимур отхлебнул ещё чая и обвёл взглядом своё жилище: вот ведь… командирша! Всего неделя перевязок, а порядки свои навести успела и под себя всё переделала: стол, видите ли, не у той стены стоял, на чурбачке ей сидеть неудобно – пришлось тащить из сарая табуреты, а потом ещё их шкурить, красить и сидушки у тётки выспрашивать и веник, и швабру, и окна мыть, «потому что срамота»… Нет, так-то оно неплохо стало… обжито, по-домашнему как-то… Но, может, как раз это и корёбило…
Когда лейтенант за него взялась, подумал: «Всё. Затыркает». И… ошибся. Как это у неё походя командовать получалось, до сих пор даже и не сообразил. Лишнего не гоняла, задачи ставила чётко и по силам, за ради процесса не докапывалась… Не ожидал. Конкретно от неё уж точно. Да и на перекуре посидеть было в охотку. Говорила гостья мало, Тимур вообще старался лишний раз язык не протягивать, чтоб под настроение не нарваться, и всё же… С ней о том можно, о чём со стариками нельзя и с майором… да ни с кем больше…
Пленный опрокинул в себя последний терпкий глоток, крутанул чашку и принялся за сборы. Кровать застелить, куртку на молнию, поверх всего дождевик, ноги в сапоги и вперёд. Через двор бежал рысцой, ливень и впрямь, каких мало. Хорошо хоть успели дорожки с Дамиром гравием засыпать, а то бы сейчас развезло… В дом вошёл чистенький, стряхнул на крыльце дождевик, обувь вытер тщательно, а то тётка опять ворчать будет, сунул ноги в некое подобие шерстяных галош и на запах пошёл, на кухню. Поесть по-быстрому, а там... что скажут. Дела на ферме никогда не переводились, уж это он хорошо уяснил. По такой погоде либо в гараже что, либо корзины плести… Ну и тоже… научился.
Звуки кухни были парню хорошо знакомы: вот,
Фарфоровое изящество за последние сутки уже несколько раз выворачивалось из пальцев, конец шедевра был близок и закономерен.
- Спасибо, - негромко произнёс парень, когда в обновку из термоса полился крепко заваренный чай.
Аромат густого мясного супа блаженно растёкся по времянке, поразительно легко и непринуждённо меняя действительность. То ли галлюцинации после потери крови, то ли мать и впрямь что-то похожее варила.
Память услужливо оживила картинку: накрытый небывало щедрый стол, распахнутые настежь окна, снующая под ногами малышня, радостное предвкушение, праздник… Как раз перед самой войной и братья живы, и отец во главе пиршества в новой, шерстяной рубахе, на поясе отполированной до блеска рукоятью бликует родовой кинжал. Отец шутит, подкручивая усы, в тугих косах сестры звонко смеются монетки ...
Не удержавшись, пленный кинул быстрый взгляд на пояс занятой обедом гостьи, навскидку оценил карманы и сразу отвернулся. Ножа при ней не было, что немало удивило. Трофей же! Такая возможность раба носом ткнуть. А тут… как это «стриженная» упустила?
- В надёжном месте твоё сокровище, - лейтенант насмешливо глянула на него поверх тарелки. – В сохранности. Но ещё раз такое отчебучишь… Сдам тебя командиру со всеми потрохами, а там пусть сам разбирается.
- А то так не сдашь? – на грани слышимости буркнул Тимур, машинально глотая очередную ложку супа.
- Так не сдам, - резко одёрнула девушка, прищурившись. И пленный невольно замер, ожидая смачной оплеухи ни как не меньше, чем за оскорбление офицерской чести. Но… – Сами разберёмся, - гостья подозрительно быстро взяла себя в руки и потянулась за термосом.
Горец ещё пару минут бездумно искал что-то в тарелке, а потом вовсе её отодвинул и выпалил, глядя в перекладину над дверью:
- Выпорешь?
- Вот… дорогой ты мой человек, - выругалась Ариана, отталкиваясь от стены и выпрямляясь. – Я же сказала: в расчете!
- За всё? – недоверчиво уточнил парень.
- Ещё и с задатком получил, - недовольно признала лейтенант. – Вардан, поди, шкуру не портил и прирезать не пытался?
- Нет, - честно мотнул головой пленный, - и без того хватало…
Поймав заинтересованный взгляд «стриженной», Тимур прикусил язык. С умыслом ведёт или из любопытства? Хотя… какая разница? Если даже в шутку при майоре ляпнет, что он жаловался… Будет «лечебная» физкультура с полной выкладкой и ночные проверки боеготовности, и массаж «волшебным» сапогом, и… да мало ли чего ещё. Ну, не совсем же дурак! Да и дураку иной раз поберечься надо.
- Попадает-то хоть за дело?
Парень неопределённо пожал плечами:
- Если не спьяну, то да, - в глухую молчать тоже нельзя. Видела же, не слепая.
- Кто я, знаешь? – помедлив, спросила гостья без прежней дурашливости в голосе.
«Головешка» кивнул, отчего-то подобравшись:
- Ведомство по работе с военнопленными, - Ариана уже не в первый раз подмечала такую особенность: иногда парень начинал бормотать еле слышно. То ли не был уверен в произношении, то ли…
- Говорят, ты меня ждал?
Тимур поспешно замотал головой, уставившись себе под ноги.
- Коре показалось?
- Я просто перепутал, - сосредоточенно выдал пленный севшим голосом. – Простите.
Ариана окинула удивлённым взглядом напрягшуюся фигуру горца: да ты посмотри, извиняться умеет! В общем-то, пока не понятно за что, но сам факт!
- Чего ты перепутал? – лейтенанту надоело ходить кругами, тем более что поведение парня становилось всё менее понятным.
- Тётка про депортацию говорила, нелегалов. Я подумал… Я не знал, что ты… вы… ты… дознаватель, - кое-как закончил он.
Тимур после таких признаний ждал чего угодно, но только не взрыв смеха на другом конце стола. Вот правду говорят, что все они там ненормальные… Вздрогнул, выходя из липкого оцепенения и распахнув глаза, уставился на подвывающую в сомкнутые ладони девушку.
- Хорошо хоть не в расстрельную команду записал, и на том спасибо, - успокаиваясь, глубоко вздохнула Ариана. – Вот я, значит, такая крокодилица?
Гостья смотрела на него одновременно весело и возмущённо, требуя ответа. Парень растерянно раскрыл рот, пытаясь хоть как-то объясниться, но выходили одни междометья, а когда в помощь на нервной почве незнамо как включилась ещё и жестикуляция, снова послышался раскатистый смех.
- Ладно, будем считать, извинения приняты, - вытерла она глаза и соскочила со своего места, шутливо отрекомендовываясь. – Старший лейтенант Ариана Зет-Анна. Третий отдел миграции… На дознаниях, конечно, иной раз бывать приходилось, - добавила девушка, разминая ноги, - дела общие, дорожки пересекаются… но, как зритель, допросной квалификации у меня нет, так только… на любительском уровне, по необходимости.
- Значит… - неуверенно начал пленный, боясь в очередной раз облажаться. – Значит…
- Потом, - лейтенант кивком указала на радостно машущую им в окно Кору. В руках та вертела тряпицу с чем-то круглым и горячим. – Ну, чего сидишь? Встречай гостей, - усмехнувшись, подсказала Ариана, разгребая стол от грязной посуды. – Небось, пирог и опять с мясом. Ох, и раскормят они тебя за неделю… Майору потом гонять и гонять…
ГЛАВА 17
В тот день Тимур так и не спросил... к слову не пришлось. А потом сам додумал. Почему она его не вытаскивает? Да потому! Не по доброте же душевной «стриженная» по подвальным цехам да деревням за пленными мотается. Это её работа, обязанность не более. А тут… личное. Семью она не подставит. Как там было то? Эдайцем – больше, эдайцем – меньше… Глупо получилось и больно. Сам себе нафантазировал: ага, сейчас приедут и спасут… Радуйся, что хоть надсмотрщица более-менее вменяемая.
Парень высыпал в ведро очередную горсть смородины, среди листвы мелькнули руки помощницы.
Это всё тётка: дружбу их налаживать вздумала. Постоянно совместную работу изобретает. Чёрная смородина – на варенье и вино. Нет, это понятно, но зачем с гостьей в один подряд ставить?
Правая рука слушалась вполне сносно. Плечо побаливало, но рана закрылась чисто, без инфекции. Лейтенант больше не приходила перевязывать, сказала, что теперь само дойти должно, главное – не дёргать. Да уж куда там… Старики берегли, в огород и то, скрепя сердце, выпустили, чтоб не перегрелся, не перетрудился…
Грядки, жуки, прополки – не мужская работа. Хотя, ему ли теперь нос воротить? Что скажут, то и будет делать. Под чутким руководством майора и вязание освоишь и вышивание, если жить охота…
Куст снова зашуршал и вздрогнул. Гостья не особо миндальничала с насаждениями. Надо ягоды ободрать – обдерёт, но как тётка за каждый листик переживать не станет. Если честно, пленный был удивлён уже тем фактом, что она по хозяйству вообще что-то делает. На глазах у стариков – это ладно, Вардан тоже так любил, но вот сейчас-то не смотрит никто! Могла бы своё ведро ему сунуть, а сама под яблоньку, в тенёк. Набрал бы, никуда не делся…
Место на скамейке занял Дамир:
- Ну что, молодёжь? Не спеклись ещё? – добродушно подтрунивал он, разворачивая газету.
Внаклонку работать фермеру спина не позволяла, поэтому и в огороде тот появлялся редко.
- Вот, я вам для повады сейчас почитаю…
Под монотонный бубнёшь и философские комментарии время пошло быстрее. Думать голос дядьки не мешал, а при желании можно было прислушаться и выхватить из потока новостей что-нибудь любопытное.
Статья про садовых муравьёв, прогноз погоды, предвыборные программы местных кандидатов, отчёт по ремонту моста…
«В рамках принятой общенациональной программы восстановления народного хозяйства и создания полноценных рабочих мест для граждан федерации миграционным ведомством усилен контроль над деятельностью работодателей, имеющих в штате более двадцати процентов иностранных рабочих. В случае выявления превышения допустимого количества мигрантов на производстве, а также выявления случаев эксплуатации рабского труда, влекущего за собой рост безработицы в регионе, ответственная сторона подвергается штрафу в размере пятидесяти процентов от годовой прибыли и изъятию живой собственности…»
- О, как завернули! – уважительно хмыкнул Дамир, перелистывая страницу. – Что, дочка, и на самом деле так? Али, пугают?
- На самом деле, - хрипло отозвалась Ариана, прочищая пересохшее горло. – Если мигрантов на производстве много, сверху могут и пальцем погрозить, и вразумительную беседу провести, и… - девушка осеклась, кашлянув. – В общем, рабочие места – для своих; дешевая раб. сила – зло для экономики, а значит, умышленный вред и почти измена…
Фермер, пробегая глазами статью, бубнил себе под нос, удивлённо вскидывая брови.
- Арья, а рабы, как это? – старик с искренним недоумением оторвался от газеты. – Ведь нет такого сейчас… Как же насильно-то можно? Ты хоть раз живьём видела?
- Видела… - лейтенант, невесело усмехнувшись, нашла глазами «головешку».
Парень на корточках продолжал сбор ягод. Взгляд только на свои руки, губы плотно сжаты, а за ними, наверняка, и зубы…
- Где? – недоверчиво выдохнул Дамир. – Там, у себя? Городские что ли паскудничают?
- По-всякому, - нехотя продолжила тему девушка. – На заводы в основном партиями покупают, чтоб на зарплате сэкономить. Таких ловить – самый смак, масштабное раскрытие, от начальства благодарность…В мелких конторах тоже бывает: на складах, в мастерских, домашних хозяйствах… Но здесь только, если по доносу проверка придёт, в каждую избу нос не сунешь… Да и не солидно за мелочёвкой гоняться.
- Тимур, ты бы, может, обедать шёл? – разглядев парня, озаботился фермер. – Прямо с лица спал. Голову не напекло?
- Нет, всё хорошо. Я доберу, - сглотнул горец, механически двигая руками.
«Вот, поганец, - беззлобно хмыкнула про себя Ариана. – Напрягся как. Дослушать хочет».
- А что потом с горемыками этими? – не унимался дядька.
- С какими?
- Ну… с рабами, - с заминкой произнёс Дамир, словно боясь трогать неприятное слово.
- На проверку, - буднично отозвалась девушка, выбирая из тяжёлой грозди подгнившие ягоды. – Если криминала нет, то депортация на родину…
- Хватит страх-то наводить! – недовольно отчитала мужа Кора, высунувшись в окно. – Нет у нас такого, да и слава богу! Ты бы лучше, дед, банки помог закрутить. А то ишь, с газетой он уселся… барин!
Тёткино ворчание можно было перебить только одним способом – сделать то, что она хочет.
- Пойду я, ребятки, - закряхтел Дамир. – Эта баба и мёртвого поднимет… Вы уж особо-то не упирайтесь – сколько наберёте, а то завтра…
Неторопливые дядькины шаги утонули за дверью. Ворчливая перепалка у окна и всё стихло. Банки тётка на летней кухне катает, там к погребу ближе…
- Тебя мимо учебки сразу на фронт что ли кинули? Или ты из хоз. частей? – из-за куста донесся ровный голос лейтенанта, перемежающийся с глухим стуком высыпаемых в ведро ягод.
- Была учебка, - не сразу нашёлся парень, озадаченно глядя на ветки, скрывавшие «стриженную». – Полгода на передовой… пехота…
- Пехота… пехота, - вяло передразнила помощница. – А что ж ты так палишься-то, пехота? И других палишь…
- Виноват, - хмуро выдал Тимур, неслышно вздыхая.
И правда, чего разнервничался? Словно судьба решалась, словно вот-вот… Да и что могло быть в этой газете, в праздной болтовне «стриженной»? Руководство к действию? Адреса, по которым ждут таких как он? Имена тех, кто реально помогает? Очередная горячка, бред. Во-первых, с чипом далеко не убежишь. Молодец майор, предусмотрел, ноги рабу портить не стал, скотинка шустрой должна быть, работящей, а колокольчик - таки на шею повесил… А во-вторых, чего далеко ходить? Всего пара шагов по окружности и вуаля! За кустом целый инспектор миграционного ведомства, ответственный старший лейтенант Ариана Зет-Анна, наверняка, с наградами и благодарностями… и ей на него глубоко плевать. Скорее всего, и остальным по отделу тоже.
***
Как и обещала тётка, пришли дожди. Во времянке в двух местах потекла крыша, и пробуждение уже который день начиналось с мерного перезвона капелей в дальнем правом углу и аккурат напротив двери.
Тимур заставил себя вылезти из постели, умылся, не оставляя времени на раздумье и нытьё, зачерпнул алюминиевым ковшом воды из ведра, вскипятил чай…
Идти в дом на завтрак было ещё рано. По хмурому небу время не понять, но по ощущениям часов шесть, а может и меньше…
В металлической кружке плавали развернувшиеся чаинки. Пара ложек сахара, привалиться к окну и слушать дождь, смотреть на пузырящиеся лужи за окном, впасть в блаженный ступор и ни о чём не думать… Может и неплохо иметь под рукой необходимый минимум, чтоб хоть иногда вот так, по-человечески, как раньше… Но совсем недавно пленный и слышать об этом не хотел, и привыкать себе не позволял: бежать, только бежать! Как в висках стучало, как матери обещал… Смешно ведь сейчас вспомнить: всеми духами клялся, и здоровьем, и честью даже не своей, а родовой! Чтоб на фронт отпустила, благословение дала, а уж он вернётся, ему же море по колено, Тимур – счастливчик! Сквозь любую беду, как нож сквозь масло…
Что, обломался заговорённый? Влетел так, что с головой накрыло. Поумнел даже… Учителя грамотные.
Подарок «стриженной» занимал руки, парень уже не в первый раз принимался разглядывать ёмкость на утренний, тусклый свет. Из личного имущества! Когда ещё из офицерской кружки попьёшь? Хотя от рядовой посуды вещица ничем особо не отличалась: компактная, лёгкая… разве что вокруг ручки цепочка с карабином намотана. Видимо, цепляли куда, чтоб не потерялась.
Тимур отхлебнул ещё чая и обвёл взглядом своё жилище: вот ведь… командирша! Всего неделя перевязок, а порядки свои навести успела и под себя всё переделала: стол, видите ли, не у той стены стоял, на чурбачке ей сидеть неудобно – пришлось тащить из сарая табуреты, а потом ещё их шкурить, красить и сидушки у тётки выспрашивать и веник, и швабру, и окна мыть, «потому что срамота»… Нет, так-то оно неплохо стало… обжито, по-домашнему как-то… Но, может, как раз это и корёбило…
Когда лейтенант за него взялась, подумал: «Всё. Затыркает». И… ошибся. Как это у неё походя командовать получалось, до сих пор даже и не сообразил. Лишнего не гоняла, задачи ставила чётко и по силам, за ради процесса не докапывалась… Не ожидал. Конкретно от неё уж точно. Да и на перекуре посидеть было в охотку. Говорила гостья мало, Тимур вообще старался лишний раз язык не протягивать, чтоб под настроение не нарваться, и всё же… С ней о том можно, о чём со стариками нельзя и с майором… да ни с кем больше…
Пленный опрокинул в себя последний терпкий глоток, крутанул чашку и принялся за сборы. Кровать застелить, куртку на молнию, поверх всего дождевик, ноги в сапоги и вперёд. Через двор бежал рысцой, ливень и впрямь, каких мало. Хорошо хоть успели дорожки с Дамиром гравием засыпать, а то бы сейчас развезло… В дом вошёл чистенький, стряхнул на крыльце дождевик, обувь вытер тщательно, а то тётка опять ворчать будет, сунул ноги в некое подобие шерстяных галош и на запах пошёл, на кухню. Поесть по-быстрому, а там... что скажут. Дела на ферме никогда не переводились, уж это он хорошо уяснил. По такой погоде либо в гараже что, либо корзины плести… Ну и тоже… научился.
Звуки кухни были парню хорошо знакомы: вот,
