Прогретая толща держит надёжно, и такое блаженное оцепенение, что даже гадать не хочется, что он вынес из недавнего разговора, что решил… Тело невесомое, приятно уставшее, и есть уже хочется.
Вардан, видимо, тоже вспомнил про ужин, и его широкая спина вскоре замаячила возле берега. Эдаец как раз успел дожарить шашлык. Удачно получилось в селе барашка прикупить: вовремя, но… всё же дороговато. Соседи – не соседи, а живут все, как могут.
Ариана на сушу не торопилась: пока майор доклад об обустройстве стоянки примет, пока лично всё проверит… Зачем под ногами путаться? Ну вот, для него это важно, и не может он по-другому. Да и «головешка» вроде привык… а может, отвыкнуть не успел. Армия она и есть армия. Порядки-то не сильно отличаются.
Негромкое бормотание с берега, вытянувшаяся в уставной стойке фигура, обход: палатка, спальники, дрова, вода; снятие пробы с шашлыка, осмотр накрытой поляны… То ли кажется, то ли лицо у горца ещё больше «поплыло», весь национальный колорит растерял: глазки – щёлки, нос как помидорина, уж ни горбинки характерной, ни скул – ничего не видать. Разве что по волосам догадаться можно: тёмные слишком, да и не вьются они так у местных… Тяжёлая рука у танкиста и обиды много. Вовремя «головешка» смылся. Раз так по черепушке мутузили, то явно не для профилактики… Но вроде обошлось: речь, координация – в норме, даже возмущаться силы есть, значит, ничего, жить будет. Руку только правую поджимает, зараза. Если рана на плече открылась, то хреново…
Ну вот, кажется, и всё. Лагерь принят, и без придирок обошлось. А потом… Лейтенант, уже не скрывая интерес, наблюдала, как мужчина вытащил бумажник, отсчитал пару купюр, передавая их эдайцу. И тот, пробубнив привычную формулировку, сел в машину и уехал…
- Ты его на ферму, что ли, отпустил? – удивилась девушка, подсаживаясь к уже жующему командиру. – С утра успеет подхватить?
- Да вот ещё, на ферму… ближний свет… - отмахнулся Вардан. – Сейчас на заправку съездит, машину помоет, физкультуру и попозже устроить можно… Дело молодое, чего просто так штаны просиживать!
Ариана накинула поверх футболки тканевую куртку и, придирчиво оценив, выбрала себе один из предложенных шампуров. А ведь неплохо… и аджика в самый раз… То ли хороший продукт как-то невзначай испортить сложно, то ли руки у «головешки» из правильного места растут…
- Ну, давай, - майор свинтил пробку, плеснув ей и себе первую дозу. – Как всегда, сначала павших помянем. И Самата заодно… - отрывисто выдохнул он, перед тем как опустошить кружку. – Мать сильно обиделась, что на день поминовения не приехал?
- Да что она не понимает, что ли? – морщась и закусывая, отозвалась девушка. – Переживала только, что в храме ты давно не был, исповедь пропустил… Ну и ещё тяжко ей, что хлеб нести некуда. Отец Зальц опять отчитывал… ведь если могила пустая, то и угощение ставить нельзя…
- Вот ведь святоша! – мужчина в сердцах грохнул кулаком, зацепив тарелку с зеленью. - Своего-то мальца под ружьё не пустил… прям по зарез ему при храме был помощник нужен. Пересидели как крысы! Теперь послушать, так вся победа только их молитвами и случилась! А не теми пацанами зелёными, что с Саматом ушли…
- Потише, - кашлянула лейтенант, обшаривая взглядом пустой берег. – Святому отцу за рвение – благодарность епархии, а тебе за такие разговоры…
- Да знаю, знаю… Не дурней тебя, - огрызнулся командир. – Обидно только получается… Тебе мать писала? Они ж до последнего высоту держали… Приказ был любой ценой прорыв остановить…
- Помню я… самое начало: паника, неразбериха… Отцы-генералы думали малой кровью обойтись… Дыры в границе затыкали… - Ариана перехватила бутылку, разливая по второму кругу. – Отряд, в котором Самат служил, в первую же неделю полёг… Ближе всех были… Всем «звёзды» посмертно.
- Вот и выходит: коробочка бархатная есть, благодарность у матери письменная хранится, на обелиске памятном имя выбить обещали… Герой -братуха! – зло скривился майор. – А хлебом его помянуть нельзя… Потому что тела нет! Эти ж твари на первых парах как звери куражились. С трупов кожу сдирали, жетоны именные на трофеи обрывали…
Ариана осторожно перевела дыхание и облизала занемевшие губы. Слышала она такое, бывалые рассказывали. Самой пару раз видеть довелось, и до сих пор комок в горле. И хотелось верить, что уродовали именно трупы, а не…
- Психологическая атака, запугивание противника с целью подрыва боеспособности, упадка морального духа и поощрение дезертирства… - фраза из лекции замполита выскочила сама собой, лейтенант повторила её бесцветно и привычно-затвержено, а перед глазами стоял исполосованный в клочья школьный приятель, бьющийся в корчах под горским ножом.
- Куски мяса… фрагменты… - добил прорывающийся сквозь пелену наваждения рык командира. – В общей могиле всех…
- Старики твои по осени туда собрались, - произнесла девушка, глядя на воду остановившимся взглядом.
- Зачем?!
- Искать…
Мужчина тоскливо вздохнул, отхлёбывая прямо из горлышка:
- Нечего им в Кимовке делать. Я уже ездил. Там такое… Нельзя родителям смотреть.
- А мне? Мне… можно?
Вардан замер, озадаченно разглядывая слегка невменяемую, решительно сжавшую кулаки подругу.
- Неделя Даров в сентябре – это ведь семь выходных. Если взять машину, то два дня - туда, два обратно…
- Арька, не блажи! - командир без сантиментов оборвал лихорадочно-торопливые подсчёты, словно пригвождая к месту тяжёлым взглядом. – Ни черта там уже не разобрать! Тем более, ты Самату обещала… Он писал, что обещала… Помнишь, что?
- Не тратить время на труп, - отворачиваясь, процедила сквозь зубы Ариана. – Мёртвым всё равно…
- Золотые слова, - удовлетворённо кивнул Вардан. – Брат так считал, значит, так правильно.
- С тебя он, наверняка, тоже самое стребовал, - уверенно заявила лейтенант, отвечая на его рассудительный тон колючей злостью, - но ты же поехал!
- Арька, я мужик! И повидал побольше твоего… и детей мне не рожать…
- А кому рожать? Я?! Мне?! – девушка тихонько рассмеялась, пьяно шмыгая носом, уткнувшись лицом в колени. – Дети, Вард? Дети?! Ты на меня посмотри…
- Я смотрю, - в тоне майора было нечто такое, что нервная истерика оборвалась на корню.
Лейтенант залпом допила содержимое кружки, постепенно выравнивая дыхание. Надо больше закусывать и начинать пропускать очередь. Вардан, конечно, свой, но реветь в жилетку… нет. Завтра стыдно будет. Уже стыдно… И про Кимовку зачем-то сболтнула. Ясно же было: не одобрит...
То, что отпустили – это хорошо, только вот недалеко и чётко по маршруту. Заправка в паре километров, у «медведя» маячок на экране, с дороги не свернёшь и неисправностью форс-мажорной не отбрешешься.
Кредит доверия исчерпан, переборщил Тимур с поломками ещё месяца три назад. Как одного куда-то отправят, так через раз что-нибудь: то колесо спустило, то клапана, то зажигание… По-дурацки, конечно… Но зато погулял, поездил. Сам. Как свободный. А не как пёсика до ветру отпустили. Дядька то и проверять бы не стал, ещё и пожалел бы, что в дороге возиться пришлось, а вот майор… Раз послушал, два… а потом по шее, да хорошо так… душевно. Почти как за побег.
Заруливая на площадку автомойки, парень тихонько выматерился сквозь зубы. Народу было больше, чем хотелось бы, и в кассу очередь… Но делать нечего, морду разукрашенную – кирпичом, и вперёд, ни на кого не оглядываясь: оплатить, загнать машину, взять моющие средства, щётки, тряпки…
Оттирать засохшую грязь на солнцепёке – то ещё удовольствие, хорошо хоть вода из шланга, вёдрами не таскать. На соседних площадках водилы, слава предкам, занятые и не любопытные. Один старенькую легковушку трёт, у другого вообще какая-то помесь трактора с мотоциклом. Зато заправка как улей гудит, и столики у буфета оккупированы всерьёз и надолго. Ну, это ладно… Сесть с едой можно будет и в машине, не зря же Вардан на ужин денег дал. Значит, им там со «стриженной» без него совсем неплохо, и кормить пленного с общей «поляны» сегодня желания нет.
Тимур хмыкнул, наскоро вытирая рукавом выступивший на лбу пот. Однако, лихорадит, и голова словно пудовая, аж шею ломит от тяжести. Кабы знать, что у златовласки такой братец…
«Ну, и что тогда? – одёрнул себя горец, выплёскивая остатки пены на колёса. – Что? Не пошёл бы?»
Да нет… Просто с самого начала как-то всё неправильно закрутилось. По-хорошему, так как раз к брату прийти, спросить сперва… Калым принести… Так девчонка же сама убеждала, что не надо! Что иначе здесь… Ну, и вот… послушал бабу…
Выбивающийся из общего фона гул с обочины заставил обернуться, а знакомые речёвки, подхваченные множеством глоток, отозвались между лопаток ознобом.
Притормозивший на въезде автобус бодро покидали солдаты… Горец усилием воли подавил вполне рациональное желание слиться с газоном. Непримиримость, отвага, родовая гордость – они, конечно, делают честь воина, но грамотно отступать – это тоже наука. Мимикрировать под суслика и к своим. Лучше запомнить и передать, чем…
Тимур последний раз ополоснул машину из шланга и выключил воду, стараясь не коситься на разминающихся вояк. Пустое… В новом статусе схема потеряла актуальность. Не то время, не то место, да и это всего лишь курсанты, а не группа зачистки, хоть форма и та же…
Очень кстати освободилось место у топливной колонки. Дел осталось на раз! Если б не очередь на оплату… Пять человек впереди, трое сзади – и всё застопорилось. У девчонки в будке что-то с аппаратом, техник прибежал… Мужики в очереди тяжко вздохнули.
- Ну, чего тут? Мы тебе уже кофе взяли, - к водителю, стоящему первым возле закрытого окошка кассы, подошёл один из сотоварищей с такими же курсантскими погонами. – Давай, пока возможность есть. Пироги с яблоками, как домашние!
Тимур с осторожным любопытством наблюдал, как они наскоро поменялись, и место утомлённого дорогой водилы занял юркий парень с большим пластиковым стаканом из дорожного буфета.
Про пироги было подмечено верно. Свежие они здесь и без халтуры. Эдаец только досадливо вздохнул: двадцать с лишним лбов…умнут всё печево подчистую. Меню общепита итак разнообразием не отличалось: либо мучное, либо суп. Ну, для любителей трёх блюд – ещё салатики, бодро зелёные и подозрительно мохнатые. Зря поесть сегодня не сходил, и радовался ведь ещё, что тётка с делами закрутилась, звать не пришла! Чего тихарился? Морда до завтра всё одно не заживёт, а вот ботву с лапшичной водичкой жрать придётся…
Занятый унылыми размышлениями Тимур не сразу обратил внимание, что теперь рассматривают уже его. Курсант сержантского училища с непонятной улыбкой отсалютовал пленному недопитым кофе и не спеша двинулся к нему.
- Ух… какой ты расписной! Сразу и не скажешь, что «головешка», - живо оглядывая горца, восхитился новый знакомый. – Да ладно, не обижайся, - дружеским тоном предупредил он попытку отвернуться. – На вот, кофе хочешь?
Пленный с сомнением покосился на радушно протянутый напиток. Кофе вообще-то сейчас был бы весьма кстати, но уж точно не чей-то недопитый, да ещё предлагаемый с неясными намерениями.
- Ну, смотри, как знаешь, - пожал плечами курсант. – Дело к тебе одно есть…
Тимур, сдерживая мат, глянул на закрытую кассу, от души желая всего самого лучшего этому заведению.
- Я тороплюсь.
- Все торопятся, - будущий сержант кивком указал на сникшую очередь, - но раз уж такая непруха… Или наоборот… - обдумывая, хмыкнул он, - может, нам с тобой повезло?
Парень помахал кому-то рукой, и через минуту на площадке толпился уже целый взвод, галдя и обступая кольцом «виновника торжества».
Горцу всё меньше нравилось происходящее. Слишком много вокруг зелёно-чёрных курток, слишком радостно их оживление. А вот до машины далеко… И бак почти пустой.
- Думаете, подойдёт?
- А чё? Свежо!
- Креативно!
- Начальство такие шутки любит…
- Если не приз, так бонус – точно!
- А не огребём?
- За что?!
- За эту… как её… дискриминацию.
- Не гони! Какая дискриминация?…
- Ладно, не частите. А то друг наш сейчас в глухую оборону уйдёт, - зачинщик кипиша солидно приосанился, наводя некую видимость порядка. – Надо же объяснить человеку…
- Ну… Щегол, давай, - со всех сторон посыпались сдерживаемые смешки. – У тебя талант… к диалогу.
- И к допросу…
- И к люлям!
- Тихо. Не лезьте под руку, - парень театрально сдвинул брови, вживаясь в роль, как минимум, генерала на военном совете. – Сейчас по десятке скинемся, и будет, что обсуждать. Тебе двести пятьдесят за полчаса хватит? – деловито осведомился он у эдайца.
- Че-го-оо? – удивлённо поперхнулся пленный. Деньги? Ему? За какие такие полчаса?!
- Посидишь тихонько, а Кир тебя порисует, - наконец, пояснил новый знакомый, выглядывая в толпе уже открыто ржущих товарищей. – Ты – наш зачёт по спец. предмету. Понял? – с надеждой, вопросил Щегол.
Тимур настороженно кивнул, но желание найти брешь в «живом кольце» не пропало.
- Тема зачёта: «эдайцы в поствоенном обществе».
- И нужны ли они там вообще…
- Тихо, - Щегол в очередной раз сбил волну сарказма. – Каждая группа пишет доклад по реальному человеку…
- Один рисунок и двести пятьдесят лир? – недоверчиво уточнил горец, прощупывая взглядом собравшихся. Не давится ли кто в предвкушении? Ведь отличная бы шутка получилась.
Сержант усмехнулся, тяжело вздохнул и одним глотком прикончил добрых полстакана кофе. В пронесённую по кругу ёмкость посыпались деньги.
- Портрет и несколько вопросов, - Щегол взвесил на ладони изысканный букет из мятых купюр и звенящей на дне мелочи. – А то вашего брата по округе днём с огнём не сыщешь. В городе хоть бродяги есть, а здесь… перестреляли. Бой под Ларутом все помнят. Ты, кстати, как? – с интересом склонил он голову набок. – Был там?
Компания засела чуть поодаль, чтоб не создавать проблем мирным гражданам. Почти сразу со стороны буфета появился сопровождающий прапорщик. Узнал в чём дело, философски махнул на всё и ушёл спать в автобус, предварительно сделав внушение насчёт порядка и намыленных шей.
Кир оказался невысоким парнем насупленного вида, но с лёгкой рукой. Пролистав испещрённый рисунками блокнот почти до обложки, курсант отыскал чистый лист, поскрёб ножом карандаш и принялся творить, быстрыми штрихами набрасывая модель с самого убойного ракурса. По уверенным движениям и блеску глаз чувствовалось, что художнику работа в радость, и распишут горца во всех цветах и красках, не забыв ни одной царапины… Да ну и пусть. Тимуру на градус веселья креативного профессора было, в общем и целом, наплевать. Пусть хоть рога пририсуют, хоть уши поросячьи. Двести пятьдесят лир! Не клад, конечно, но много. На пропущенных обедах полгода копить надо… Деньги не лишние. Ведь бывает же, что в город одного отпускают… А там больница и хирургическое отделение есть. Если договориться, сказать, что осколок меж лопаток застрял… Надо же что-то делать! Хоть так попытаться…
- Ну вот! Есть материал, - довольно потирая руки, Щегол прохаживался между двумя конспектирующими ответы горца сотоварищами. – А вы уж возле проходных немощь всякую ловить собрались.
- Дык, а как ещё? Специально в Ларут ехать и так - не ближний свет, а они ещё чуть что сразу разбегаются как тараканы!
Вардан, видимо, тоже вспомнил про ужин, и его широкая спина вскоре замаячила возле берега. Эдаец как раз успел дожарить шашлык. Удачно получилось в селе барашка прикупить: вовремя, но… всё же дороговато. Соседи – не соседи, а живут все, как могут.
Ариана на сушу не торопилась: пока майор доклад об обустройстве стоянки примет, пока лично всё проверит… Зачем под ногами путаться? Ну вот, для него это важно, и не может он по-другому. Да и «головешка» вроде привык… а может, отвыкнуть не успел. Армия она и есть армия. Порядки-то не сильно отличаются.
Негромкое бормотание с берега, вытянувшаяся в уставной стойке фигура, обход: палатка, спальники, дрова, вода; снятие пробы с шашлыка, осмотр накрытой поляны… То ли кажется, то ли лицо у горца ещё больше «поплыло», весь национальный колорит растерял: глазки – щёлки, нос как помидорина, уж ни горбинки характерной, ни скул – ничего не видать. Разве что по волосам догадаться можно: тёмные слишком, да и не вьются они так у местных… Тяжёлая рука у танкиста и обиды много. Вовремя «головешка» смылся. Раз так по черепушке мутузили, то явно не для профилактики… Но вроде обошлось: речь, координация – в норме, даже возмущаться силы есть, значит, ничего, жить будет. Руку только правую поджимает, зараза. Если рана на плече открылась, то хреново…
Ну вот, кажется, и всё. Лагерь принят, и без придирок обошлось. А потом… Лейтенант, уже не скрывая интерес, наблюдала, как мужчина вытащил бумажник, отсчитал пару купюр, передавая их эдайцу. И тот, пробубнив привычную формулировку, сел в машину и уехал…
- Ты его на ферму, что ли, отпустил? – удивилась девушка, подсаживаясь к уже жующему командиру. – С утра успеет подхватить?
- Да вот ещё, на ферму… ближний свет… - отмахнулся Вардан. – Сейчас на заправку съездит, машину помоет, физкультуру и попозже устроить можно… Дело молодое, чего просто так штаны просиживать!
Ариана накинула поверх футболки тканевую куртку и, придирчиво оценив, выбрала себе один из предложенных шампуров. А ведь неплохо… и аджика в самый раз… То ли хороший продукт как-то невзначай испортить сложно, то ли руки у «головешки» из правильного места растут…
- Ну, давай, - майор свинтил пробку, плеснув ей и себе первую дозу. – Как всегда, сначала павших помянем. И Самата заодно… - отрывисто выдохнул он, перед тем как опустошить кружку. – Мать сильно обиделась, что на день поминовения не приехал?
- Да что она не понимает, что ли? – морщась и закусывая, отозвалась девушка. – Переживала только, что в храме ты давно не был, исповедь пропустил… Ну и ещё тяжко ей, что хлеб нести некуда. Отец Зальц опять отчитывал… ведь если могила пустая, то и угощение ставить нельзя…
- Вот ведь святоша! – мужчина в сердцах грохнул кулаком, зацепив тарелку с зеленью. - Своего-то мальца под ружьё не пустил… прям по зарез ему при храме был помощник нужен. Пересидели как крысы! Теперь послушать, так вся победа только их молитвами и случилась! А не теми пацанами зелёными, что с Саматом ушли…
- Потише, - кашлянула лейтенант, обшаривая взглядом пустой берег. – Святому отцу за рвение – благодарность епархии, а тебе за такие разговоры…
- Да знаю, знаю… Не дурней тебя, - огрызнулся командир. – Обидно только получается… Тебе мать писала? Они ж до последнего высоту держали… Приказ был любой ценой прорыв остановить…
- Помню я… самое начало: паника, неразбериха… Отцы-генералы думали малой кровью обойтись… Дыры в границе затыкали… - Ариана перехватила бутылку, разливая по второму кругу. – Отряд, в котором Самат служил, в первую же неделю полёг… Ближе всех были… Всем «звёзды» посмертно.
- Вот и выходит: коробочка бархатная есть, благодарность у матери письменная хранится, на обелиске памятном имя выбить обещали… Герой -братуха! – зло скривился майор. – А хлебом его помянуть нельзя… Потому что тела нет! Эти ж твари на первых парах как звери куражились. С трупов кожу сдирали, жетоны именные на трофеи обрывали…
Ариана осторожно перевела дыхание и облизала занемевшие губы. Слышала она такое, бывалые рассказывали. Самой пару раз видеть довелось, и до сих пор комок в горле. И хотелось верить, что уродовали именно трупы, а не…
- Психологическая атака, запугивание противника с целью подрыва боеспособности, упадка морального духа и поощрение дезертирства… - фраза из лекции замполита выскочила сама собой, лейтенант повторила её бесцветно и привычно-затвержено, а перед глазами стоял исполосованный в клочья школьный приятель, бьющийся в корчах под горским ножом.
- Куски мяса… фрагменты… - добил прорывающийся сквозь пелену наваждения рык командира. – В общей могиле всех…
- Старики твои по осени туда собрались, - произнесла девушка, глядя на воду остановившимся взглядом.
- Зачем?!
- Искать…
Мужчина тоскливо вздохнул, отхлёбывая прямо из горлышка:
- Нечего им в Кимовке делать. Я уже ездил. Там такое… Нельзя родителям смотреть.
- А мне? Мне… можно?
Вардан замер, озадаченно разглядывая слегка невменяемую, решительно сжавшую кулаки подругу.
- Неделя Даров в сентябре – это ведь семь выходных. Если взять машину, то два дня - туда, два обратно…
- Арька, не блажи! - командир без сантиментов оборвал лихорадочно-торопливые подсчёты, словно пригвождая к месту тяжёлым взглядом. – Ни черта там уже не разобрать! Тем более, ты Самату обещала… Он писал, что обещала… Помнишь, что?
ГЛАВА 25
- Не тратить время на труп, - отворачиваясь, процедила сквозь зубы Ариана. – Мёртвым всё равно…
- Золотые слова, - удовлетворённо кивнул Вардан. – Брат так считал, значит, так правильно.
- С тебя он, наверняка, тоже самое стребовал, - уверенно заявила лейтенант, отвечая на его рассудительный тон колючей злостью, - но ты же поехал!
- Арька, я мужик! И повидал побольше твоего… и детей мне не рожать…
- А кому рожать? Я?! Мне?! – девушка тихонько рассмеялась, пьяно шмыгая носом, уткнувшись лицом в колени. – Дети, Вард? Дети?! Ты на меня посмотри…
- Я смотрю, - в тоне майора было нечто такое, что нервная истерика оборвалась на корню.
Лейтенант залпом допила содержимое кружки, постепенно выравнивая дыхание. Надо больше закусывать и начинать пропускать очередь. Вардан, конечно, свой, но реветь в жилетку… нет. Завтра стыдно будет. Уже стыдно… И про Кимовку зачем-то сболтнула. Ясно же было: не одобрит...
***
То, что отпустили – это хорошо, только вот недалеко и чётко по маршруту. Заправка в паре километров, у «медведя» маячок на экране, с дороги не свернёшь и неисправностью форс-мажорной не отбрешешься.
Кредит доверия исчерпан, переборщил Тимур с поломками ещё месяца три назад. Как одного куда-то отправят, так через раз что-нибудь: то колесо спустило, то клапана, то зажигание… По-дурацки, конечно… Но зато погулял, поездил. Сам. Как свободный. А не как пёсика до ветру отпустили. Дядька то и проверять бы не стал, ещё и пожалел бы, что в дороге возиться пришлось, а вот майор… Раз послушал, два… а потом по шее, да хорошо так… душевно. Почти как за побег.
Заруливая на площадку автомойки, парень тихонько выматерился сквозь зубы. Народу было больше, чем хотелось бы, и в кассу очередь… Но делать нечего, морду разукрашенную – кирпичом, и вперёд, ни на кого не оглядываясь: оплатить, загнать машину, взять моющие средства, щётки, тряпки…
Оттирать засохшую грязь на солнцепёке – то ещё удовольствие, хорошо хоть вода из шланга, вёдрами не таскать. На соседних площадках водилы, слава предкам, занятые и не любопытные. Один старенькую легковушку трёт, у другого вообще какая-то помесь трактора с мотоциклом. Зато заправка как улей гудит, и столики у буфета оккупированы всерьёз и надолго. Ну, это ладно… Сесть с едой можно будет и в машине, не зря же Вардан на ужин денег дал. Значит, им там со «стриженной» без него совсем неплохо, и кормить пленного с общей «поляны» сегодня желания нет.
Тимур хмыкнул, наскоро вытирая рукавом выступивший на лбу пот. Однако, лихорадит, и голова словно пудовая, аж шею ломит от тяжести. Кабы знать, что у златовласки такой братец…
«Ну, и что тогда? – одёрнул себя горец, выплёскивая остатки пены на колёса. – Что? Не пошёл бы?»
Да нет… Просто с самого начала как-то всё неправильно закрутилось. По-хорошему, так как раз к брату прийти, спросить сперва… Калым принести… Так девчонка же сама убеждала, что не надо! Что иначе здесь… Ну, и вот… послушал бабу…
Выбивающийся из общего фона гул с обочины заставил обернуться, а знакомые речёвки, подхваченные множеством глоток, отозвались между лопаток ознобом.
Притормозивший на въезде автобус бодро покидали солдаты… Горец усилием воли подавил вполне рациональное желание слиться с газоном. Непримиримость, отвага, родовая гордость – они, конечно, делают честь воина, но грамотно отступать – это тоже наука. Мимикрировать под суслика и к своим. Лучше запомнить и передать, чем…
Тимур последний раз ополоснул машину из шланга и выключил воду, стараясь не коситься на разминающихся вояк. Пустое… В новом статусе схема потеряла актуальность. Не то время, не то место, да и это всего лишь курсанты, а не группа зачистки, хоть форма и та же…
Очень кстати освободилось место у топливной колонки. Дел осталось на раз! Если б не очередь на оплату… Пять человек впереди, трое сзади – и всё застопорилось. У девчонки в будке что-то с аппаратом, техник прибежал… Мужики в очереди тяжко вздохнули.
- Ну, чего тут? Мы тебе уже кофе взяли, - к водителю, стоящему первым возле закрытого окошка кассы, подошёл один из сотоварищей с такими же курсантскими погонами. – Давай, пока возможность есть. Пироги с яблоками, как домашние!
Тимур с осторожным любопытством наблюдал, как они наскоро поменялись, и место утомлённого дорогой водилы занял юркий парень с большим пластиковым стаканом из дорожного буфета.
Про пироги было подмечено верно. Свежие они здесь и без халтуры. Эдаец только досадливо вздохнул: двадцать с лишним лбов…умнут всё печево подчистую. Меню общепита итак разнообразием не отличалось: либо мучное, либо суп. Ну, для любителей трёх блюд – ещё салатики, бодро зелёные и подозрительно мохнатые. Зря поесть сегодня не сходил, и радовался ведь ещё, что тётка с делами закрутилась, звать не пришла! Чего тихарился? Морда до завтра всё одно не заживёт, а вот ботву с лапшичной водичкой жрать придётся…
Занятый унылыми размышлениями Тимур не сразу обратил внимание, что теперь рассматривают уже его. Курсант сержантского училища с непонятной улыбкой отсалютовал пленному недопитым кофе и не спеша двинулся к нему.
- Ух… какой ты расписной! Сразу и не скажешь, что «головешка», - живо оглядывая горца, восхитился новый знакомый. – Да ладно, не обижайся, - дружеским тоном предупредил он попытку отвернуться. – На вот, кофе хочешь?
Пленный с сомнением покосился на радушно протянутый напиток. Кофе вообще-то сейчас был бы весьма кстати, но уж точно не чей-то недопитый, да ещё предлагаемый с неясными намерениями.
- Ну, смотри, как знаешь, - пожал плечами курсант. – Дело к тебе одно есть…
Тимур, сдерживая мат, глянул на закрытую кассу, от души желая всего самого лучшего этому заведению.
- Я тороплюсь.
- Все торопятся, - будущий сержант кивком указал на сникшую очередь, - но раз уж такая непруха… Или наоборот… - обдумывая, хмыкнул он, - может, нам с тобой повезло?
Парень помахал кому-то рукой, и через минуту на площадке толпился уже целый взвод, галдя и обступая кольцом «виновника торжества».
Горцу всё меньше нравилось происходящее. Слишком много вокруг зелёно-чёрных курток, слишком радостно их оживление. А вот до машины далеко… И бак почти пустой.
- Думаете, подойдёт?
- А чё? Свежо!
- Креативно!
- Начальство такие шутки любит…
- Если не приз, так бонус – точно!
- А не огребём?
- За что?!
- За эту… как её… дискриминацию.
- Не гони! Какая дискриминация?…
- Ладно, не частите. А то друг наш сейчас в глухую оборону уйдёт, - зачинщик кипиша солидно приосанился, наводя некую видимость порядка. – Надо же объяснить человеку…
- Ну… Щегол, давай, - со всех сторон посыпались сдерживаемые смешки. – У тебя талант… к диалогу.
- И к допросу…
- И к люлям!
- Тихо. Не лезьте под руку, - парень театрально сдвинул брови, вживаясь в роль, как минимум, генерала на военном совете. – Сейчас по десятке скинемся, и будет, что обсуждать. Тебе двести пятьдесят за полчаса хватит? – деловито осведомился он у эдайца.
- Че-го-оо? – удивлённо поперхнулся пленный. Деньги? Ему? За какие такие полчаса?!
- Посидишь тихонько, а Кир тебя порисует, - наконец, пояснил новый знакомый, выглядывая в толпе уже открыто ржущих товарищей. – Ты – наш зачёт по спец. предмету. Понял? – с надеждой, вопросил Щегол.
Тимур настороженно кивнул, но желание найти брешь в «живом кольце» не пропало.
- Тема зачёта: «эдайцы в поствоенном обществе».
- И нужны ли они там вообще…
- Тихо, - Щегол в очередной раз сбил волну сарказма. – Каждая группа пишет доклад по реальному человеку…
- Один рисунок и двести пятьдесят лир? – недоверчиво уточнил горец, прощупывая взглядом собравшихся. Не давится ли кто в предвкушении? Ведь отличная бы шутка получилась.
Сержант усмехнулся, тяжело вздохнул и одним глотком прикончил добрых полстакана кофе. В пронесённую по кругу ёмкость посыпались деньги.
- Портрет и несколько вопросов, - Щегол взвесил на ладони изысканный букет из мятых купюр и звенящей на дне мелочи. – А то вашего брата по округе днём с огнём не сыщешь. В городе хоть бродяги есть, а здесь… перестреляли. Бой под Ларутом все помнят. Ты, кстати, как? – с интересом склонил он голову набок. – Был там?
Компания засела чуть поодаль, чтоб не создавать проблем мирным гражданам. Почти сразу со стороны буфета появился сопровождающий прапорщик. Узнал в чём дело, философски махнул на всё и ушёл спать в автобус, предварительно сделав внушение насчёт порядка и намыленных шей.
Кир оказался невысоким парнем насупленного вида, но с лёгкой рукой. Пролистав испещрённый рисунками блокнот почти до обложки, курсант отыскал чистый лист, поскрёб ножом карандаш и принялся творить, быстрыми штрихами набрасывая модель с самого убойного ракурса. По уверенным движениям и блеску глаз чувствовалось, что художнику работа в радость, и распишут горца во всех цветах и красках, не забыв ни одной царапины… Да ну и пусть. Тимуру на градус веселья креативного профессора было, в общем и целом, наплевать. Пусть хоть рога пририсуют, хоть уши поросячьи. Двести пятьдесят лир! Не клад, конечно, но много. На пропущенных обедах полгода копить надо… Деньги не лишние. Ведь бывает же, что в город одного отпускают… А там больница и хирургическое отделение есть. Если договориться, сказать, что осколок меж лопаток застрял… Надо же что-то делать! Хоть так попытаться…
- Ну вот! Есть материал, - довольно потирая руки, Щегол прохаживался между двумя конспектирующими ответы горца сотоварищами. – А вы уж возле проходных немощь всякую ловить собрались.
- Дык, а как ещё? Специально в Ларут ехать и так - не ближний свет, а они ещё чуть что сразу разбегаются как тараканы!
