- Я нужен? – разомкнул губы пленный, пытаясь сделать так, чтоб чёрные точки на потолке не множились и не расползались.
- Котелок нужен. Один чёрт, не уснуть уже… Куда убрал? – девушка залезла в салон, ворочая упакованную посуду. – Эта коробка? Та? Всё, нашла, не вставай.
Горец приподнялся на локтях, ожидая дальнейших указаний. Видимо, эта проклятая ночь никогда не кончится. Если чаёвничать собрались, значит, всё сначала…
- Посуду распаковывать? Майор чаю приказал?
- Майор храпит уже. Одна посижу, - заталкивая распотрошённую коробку поближе к стенке, отозвалась Ариана. – Ты как вообще? Живой? – помедлила она на выходе.
- Живой, - удивлённо моргнул парень.
- Рана не открылась?
- Нет. Болит только, - сам от себя не ожидая, пожаловался Тимур.
- Ну, терпи, боец… На живом всё заживёт.
Щёлкнул выключатель, гулко хлопнула дверца, отрезая от внешнего мира и сужая пространство до размеров незашторенной форточки.
Глава 27
Утро ожидаемо стало тяжёлым.
Ариана убрала ладонь с набрякших век и мутным взглядом обвела салон. Всё-таки идея сидеть до утра была не самой умной. Нет, в три, в четыре часа – не особо ощущалось, но вот в пять…
У Вардана осознание порочности ночных кутежей ещё не наступило. Он спал, привалившись головой к стеклу, мерно покачиваясь в такт движению. Отточенной годами автономности командира можно было позавидовать. Поднялся он сам, как всегда рано, хмуро-белёсое нечто на горизонте едва успело обозначить рассвет. Сигарета, водные процедуры, грамотный опохмел – и снова в строю! Во взгляде, правда, кроме рефлексов ничего не читается, но как боевая единица… Спокойный, собранный, адекватный… Даже и не скажешь, что четыре часа назад, тряся её за плечи, уверял в начале миномётной атаки и запихивал в палатку как в блиндаж.
Свернув с главной дороги, микроавтобус направился к военному городку. Помнится, Кора рассказывала, что в её юность был на этом месте лес. Вот и сосны возле детских площадок стоят вековые и однотипные пятиэтажки как грибы в них спрятаны. В остальном, ничего нового: бетонный забор с колючей проволокой вокруг части, притулившийся в нескольких сотнях метров от въездных ворот ларёк, выскобленное до блеска крыльцо КПП…
- Вардан, - легонько тряхнула за плечо лейтенант, дотянувшись до противоположного сидения, - Вард, приехали.
Мужчина сразу открыл глаза, потёр лицо и глубоко вздохнул:
- Ну… понеслась неделя…
Хлопнула дверь, машина тронулась с места. «Головешка» неторопливо выкрутил руль, разворачиваясь на свободном пятачке, мельком цепляя взглядом, идущую за воротами жизнь.
- Такой же променаж как у тебя вчера, - девушка села сразу за водителем, развернувшись в пол оборота к курчавому затылку.
Тимур молча кивнул и угрюмо уставился на дорогу, оставляя попытки разглядеть тренировочный плац и завершение физзарядки у солдат. «Стриженная»… Ну, что с неё взять? Вчера прикрыла, значит, сегодня имеет полное право поиздеваться.
На перекрёстке у моста крутилась ребятня на велосипедах, со стороны карьера шли гружёные самосвалы…
- Ладно… Думаешь, я не понимаю, что майор перегибает?
Парень недоумённо глянул в зеркало заднего вида, спотыкаясь о встречный взгляд.
- Депортировать бы тебя… - горцу казалось, что из сегодняшнего состояния овоща его вывести невозможно, но против воли сердце ёкнуло, и по рукам побежали колкие мурашки. – Надо бы… Только вот… Нельзя стариков подставить, под проверку подвести… и Вардана тоже, - с досадой объясняла лейтенант. - Семья – святое. Сам говорил, значит, и понимать должен, - Ариана выдохнула, усилием воли заканчивая корявое признание. – Неправильно это всё… Но вы вон тоже во имя рода и предков столько голов нарезали...
- Я не резал, - наваждение отпустило.
- Ага, и не жёг, и не убивал, а автомат чужой под бок завалился…
- Убивал. Все убивали. – Тимур сбросил скорость, переключая передачи. – Но трофеи не резал.
- Да сейчас любого эдайца прижми – никто не резал. Либо коз пасли, либо склады охраняли, либо за баранкой всю войну… - вяло усмехнулась девушка, - Словно и не люди сёла на границе вырезали, а… эти… как их? Вараны что ли… - Ариана с трудом удержала зевок, заворачиваясь в куртку и прикрывая глаза. – Пустой трёп, ни о чём. Скорость можно прибавить? Тогда прибавь, а то уже есть охота…
Тимур сделал, как велено. Доехать и самому побыстрее хотелось: к горячему завтраку и кровати. На работы его с таким лицом не отправят, это уж пленный знал наверняка. Как «стриженная» всю эту «красоту» объяснять собирается – не его забота, только и останется потом, что повторить и головой покивать. А вот с Лиргой… непонятно. Братец запомнил, караулить теперь будет. Да и насколько всё оно надо? Ведь не от большой любви ходил, а так… развеяться. Спору нет: красивая девчонка, ладная, но чтоб каждый раз по голове получать…
Ферма встречала блаженным покоем. Возле гаража эдаец заглушил мотор. Глубоко вздохнув, проснулась лейтенант.
- Всё? На завтрак можно? – осведомился Тимур, вылезая из кабины.
Девушка сонно кивнула, свесив ноги в приоткрытую дверь.
«Шустро как потопал. И не скажешь, что вчера шатало и выворачивало. Живучий. И голодный… - Ариана нехотя признала очевидный факт, глядя в спину удаляющемуся «головешке», – Ох, на что-то деньги майоровы не на то идут…»
Пора было и самой перекусить. У тётки небось блины или омлет… Почувствовав недвусмысленные намёки пустого желудка, лейтенант закрыла машину и направилась в сторону дома.
- Дочка, как хорошо, что вы приехали! – Кора торопилась к ней наперерез, едва не плеща через край ведра только что надоенное молоко. – Как вы там ночью? Всё нормально?
- Нормально, - слегка удивилась девушка. – А что нам будет?
Не на шутку встревоженная фермерша тут же подхватила е ё под руку, задавая свой темп короткого, суетливого шага.
- Вчера, после вашего отъезда… часа через два, наверное… сын Телькин пришёл.
Ариана скрипела мозгами, пытаясь вникнуть в путанные, но очень подробные объяснения Коры о покойной торговке рыбой с Придонной улицы и оставшемся после неё семействе.
- Ну, приходил, это я поняла, - девушка прервала разбор родственных связей кумов, золовок и троюродных дядьёв, опасаясь уснуть стоя, - а страшного-то в этом чего?
- Так он за Тимуром приходил! – взвыла тётка. – В храмовый совет вести хотел… за сестру, чтоб судили!
Лейтенант сглотнула вязкую, горьковато-кислую похмельную слюну и забрала ведро из подрагивающих рук Коры.
- Арья, ведь он же не мог! - сокрушалась фермерша, жалобно теребя передник. – Золото, а не парень. Скромный, работящий… Только вот водой не обряженный, к богу не пришёл, а так… - Кора судорожно вздохнула, отворачиваясь. – Дочка, что же теперь будет?
- А Дамир где? – тянула время Ариана, создавая видимость умственной деятельности, хотя на языке, если честно, вертелось только одно: пиздец котёнку. Храмовые жернова для еретика – иноверца, это билет в один конец. За мелочь зацепятся, а раскрутят до подрыва устоев. А уж этого «гордого птица» только ленивый под статью не подведёт.
- Дамир с утра пораньше к святому отцу отправился, - отвлеклась от панических мыслей тётка. – Мёду взял, вина, гуся копчёного… может, получится отца Зальца задобрить, подскажет, как быть, посоветует, пока до суда не дошло…
Ариана машинально покивала. В возможность чуда верилось слабо, но уж лучше так, чем совсем ничего.
- Ты ешь иди, - виновато спохватилась фермерша, - я сейчас курей покормлю, по хозяйству закончу и приду. Авось, чего и нарешаем…
Больше в состоянии недоопохмелённого отупения, чем в задумчивости лейтенант зашла на кухню и села за стол, увенчанный чугунком с кашей. «Головешка» уже справился со своей порцией пшёнки и теперь методично уничтожал бутерброды с вареньем, искоса поглядывая на вяло орудующую ложкой надсмотрщицу. Если бы не литровая банка вишнёво-сахарной радости давно бы к себе смылся. Что уж он там себе насчёт стариков решил – неизвестно, а они с Варданом ему однозначно «крежча». И, если есть такая возможность, то с «нечистыми» эдаец рядом не сядет и хлеб не преломит. А как же… Благородная нация, потомки богов. Одни названия отрядов только чего стоят: «гроза перевала», «живой клинок», «кровавые барсы»… Ариана перевела взгляд на «хищника» с банкой варенья и тихонько вздохнула.
- Поел?
- Да-а-а, - настороженно протянул горец, как раз собираясь встать из-за стола.
- Ну, чего ты вскочил? В ногах правды нет… Поговорить надо.
- О чём? – исподлобья метнулся усталый, неприязненный взгляд.
- Об изнасиловании малолетней девицы, сироты, Лирги Кар-Вилл.
Прода от 13.10.2017, 00:29
Глава 28
Эдаец шумно хапнул воздуха, сдерживая несвязный поток междометий.
- Да, реакция, конечно, красочная… но всё равно поверят брату, - помассировала висок Ариана.
- Она сказала, что я… ?! – начал заводится пленный.
- Девушке и не надо ничего говорить, до двадцати лет она несовершеннолетняя, и за неё будет выступать ближайший родственник.
- Так не было же ничего! Вообще ничего! – парень, кажется, до сих пор не мог поверить, ошарашенно хлопая глазами.
- Ну, как же «ничего»? – со знанием дела подвела лейтенант. – Ты к ней ходил? От брата таился? На ночь оставался? Во-оо-от… Это уже совращение и посягательство на благочестие. На самом деле не особо страшная статья, - сделав паузу для осмысления, продолжила Ариана, - полагается публичная порка и полгода служения при храме, вразумительные беседы со святым отцом.
- Я не могу при храме! Эджес-Вух…
- Хорошо сказал, - хлопнула в ладоши девушка. – После таких заявлений на суде уже и доказывать ничего не надо будет. – Насиловал, не насиловал… Ты еретик! Уже можно к стенке ставить.
- Да, я… забыл, - замолкая, сглотнул эдаец. – Не верить нельзя…
Как ни торопилась тётка, а первым на кухне появился Дамир. По молчаливости и виноватым вздохам стало ясно, что затея с подкупом духовного лица не удалась.
- Вроде и свой, не из городских чистоплюев и понимать должен, - понуро вещал фермер, машинально отхлёбывая подставленный женою чай, - а всё одно… Даже слушать не стал.
- Слава Единому, что святой отец от подношений не отказался, - гнула свою линию Кора. – Раз взял в помощь голодающим, то может, хоть на небесах зачтётся. Ангелы – заступники, опустите очи светлые на нас грешных, смилуйтесь над рабами неразумными…
- Каким голодающим? – устало вздохнула Ариана. Слушать храмовые сказки на больную голову казалось чистым издевательством. – В каждом дворе – скотина, огороды у всех посажены…
- У нас в селе-то, конечно, - растерялась тётка. – Руки есть – земля прокормит. А в городе как? Там, небось, корову не заведёшь.
- Бабка, ну что ты как дитё малое, - сконфуженно вступился Дамир, понижая голос и, как будто между прочим, пробегаясь глазами по окнам. – Не в Ларут же Зальц гуся повезёт! И вино не для причастий оставил.
- А ты почём знаешь? – запыхтела фермерша, принимая воинственный вид. – По себе божьего человека судишь! Ставленника небесного хулишь!
- Акстись, бабка, кто хулит-то? – округлил глаза муж. – Я просто рассуждаю, что у святого отца есть более важные дела, чем возить убиенную, копчёную тушку в соседнюю епархию, и в его доме, наверняка, тоже есть голодающие…
- Ой, смотри… - сердито покачала головой фермерша, понемногу выдыхаясь. – Услышат тебя вестники крылатые…
Обсуждение давно перестало быть конструктивным. Девушка даже не пыталась встревать. Оскорблённый по самый не балуй эвнек, клянущийся тремя поколениями предков, избитый и опухший, но неизменно кладущий руку на несуществующий клинок. Кора, в святой простоте предлагающая прийти первыми с жалобой на избиение в храмовый совет и уповать на мудрость и справедливость «серых мантий». Дамир – деятельный, инициативный и наивный, не лучше жены. Разница лишь в том, что тётка несокрушимо верила в небесное заступничество, а он в силу земной протекции. За полчаса фермером были перебраны все друзья друзей на государственных постах, воскрешена в памяти дальняя, призрачная родня, могущая иметь хоть какое-то отношение к судебным процессам, а среди постоянных ярморочных покупателей припомнен храмовый дворник, как лицо безусловно сознательное и приближённое к священнослужащим особам. Насколько поняла Ариана, следующая взяточная делегация запланирована была именно к нему.
По окончанию совета лейтенант сделала самое умное, на что ещё была способна: покивала и завалилась спать. Глупости лучше вершить на трезвую голову.
Солнце пошло на убыль, село помаленьку затихало в преддверии вечерних хлопот. В своём доме, при хозяйстве заботы не переводятся, а всё ж подладиться можно. Большая часть работ с утра переделана, творческая мысль лениво дремлет, а скотину с пастбища гнать рано…
Ариана тоже дремала, привалившись в теньке к сараю, изредка, с неохотой обозревая пустой двор. Тишь и благодать. Может, надо было всё же досыпать в кровати? Или для поддержки поехать вместе со стариками в город? Так ведь нет же… Паранойя. Паранойя – великая вещь. С чего лейтенант решила, что он соберётся именно через эти ворота? Ведь вполне может спокойно с лестницы и… Да какая разница… вот он идёт.
- А ты всё-таки суицидник… - Тимур вздрогнул от неожиданности, напряжённо высматривая говорящего. Наткнулся взглядом на её импровизированную лёжку и выдохнул уже спокойнее. – Куда?! – зычный окрик заставил парня в очередной раз замереть у ворот.
- Я ненадолго. Всё равно сейчас на ферме не нужен.
- Давай я буду решать, где ты нужен, а где нет, - осадила Ариана. – Так что… кругом, родной. И до конца разбирательства в село ни шагу. Понял?
Пленный не шелохнулся.
- Я всё равно туда доберусь сейчас или ночью, через ворота или через забор, - задыхаясь, выпалил горец. – И что? Что теперь?
- А ничего, - вздохнула «стриженная», поднимаясь и пробираясь ближе. – Чёрт с тобой… Пошли.
Время оказалось удачным, прохожих было мало. Изредка попадались знакомые лица: короткое приветствие, улыбка, кивок… Эдайца привычно не замечали, но и вслед никто не плевался. Значит, танкист шумел только на ферме. Может, и заявления никакого нет? Ну, так в сердцах кулаком по столу постучал, поскандалил и угомонился… В самом деле, ведь если следил за парочкой, не мог не знать, что с сестрой всё полюбовно. А если из принципа… душу отвёл, морду начистил… Чего ещё надо?
- Зачем пошла? – выдал эдаец, хмуро оглядывая улицу. – Я мужчина. Я сам должен разобраться.
- Мужчина, воин, эвнек… Ну, да, я помню, - сдерживая улыбку, кивнула Ариана. – А чего ты вдруг смелый-то такой, мужчина? То садами-огородами к девчонке бегал, в роще дотемна сидел, а тут сдаваться – и на всех парусах!
- Позор главы – позор рода, - Тимур в растерянности замялся на перекрёстке, необходимость петлять отпала, и «стриженная» вела его непривычной, верхней дорогой.
- Дань традициям, значит, - хмыкнув, лейтенант направила его в нужную сторону. – А я-то уж решила, что у вас любовь…
Пленный искоса глянул на посмеивающуюся провожатую и промолчал.
- Понятно. Лихо ты на интерес попал… Неужели так приспичило?
Судя по стремительно краснеющим ушам, шутить на скабрезные темы горец намерен не был.
- Который дом? Показывай… - Придонная улица шла возле обмелевшего пруда и заканчивалась деревянным зданием сельской больницы, что ввиду цели их посещения было очень удобно.
