Хотя, признаться, по сравнению с рождением в рабстве, вечным шпыняньем, продажей на рынке и неделей пыток её жалобы на судьбу будут выглядеть не слишком состоятельными.
- Ильрек почему у вас в комнате был? Чего хотел?
- Господин сначала в гостиной сидел, а потом… - пожал плечами Орландо. – Сказал, что ему скучно одному. К нам зашёл… Как живём, спрашивал, про себя рассказывал, анекдоты…
- А в дом его зачем впустили?
- Так вы же не говорили, что нельзя, - с опаской начал мальчишка, почти в точности повторяя слова старшего товарища и, видимо, побаиваясь от хозяйки столь же бурной реакции.
- Ясно, - вздохнула Велинка, только сейчас начиная соображать, что при утреннем разговоре парни не присутствовали и знать, что лимит посещений у гостя вышел, не могли.
- А он… плохой? – вывел её из задумчивости Орландо.
Провокационный вопрос. Ох, сколько всего хотелось на это рассказать и в конце побожиться, что более эгоистичной сволочи мир ещё не видел. Но… скорее всего, это лишь субъективное мнение бывшей гражданской жены. Возможно, и про неё кто-то думает так же…
- Не знаю, - пожала плечами девушка. – А я какая? Как со мной живётся?
- Хорошо, - удивлённо протянул Орландо. – Мне нигде лучше не было.
Велинка хмыкнула и промолчала. Довольный отсутствием побоев, зашуганный ребёнок – ещё не показатель собственной святости. Тем более что есть тут отдельные личности…
- А Вик? – покосившись на мальчишку, «закинула удочку» девушка. – Что-то он на счастливого не похож.
Орландо беспокойно поёрзал на неудобном сидении, явно не зная, как ответить.
- Вик тоже благодарен... Он против вашего слова никогда не пойдёт!
- Так ведь я же не про это, - грустно улыбнулась Велинка. – Понимаешь?
Помедлив, мальчишка кивнул.
- Может, мать права? Может, в большом поместье, с адекватными хозяевами, со сверстниками, при каком-нибудь любимом деле и у тебя, и у него было бы больше возможностей… А тут – четыре стены, я и кухня. Спроси… если надумаете, то…
Не лучше родительницы, копаясь в словах, девушка повернулась к Орландо и осеклась. Мальчишка смотрел на неё неподвижно распахнутыми глазами и, кажется, совсем не дышал.
- Нет? Не хочешь? – уточнила она, неуверенная в том, что правильно интерпретировала этот жутковатый столбняк.
Орландо судорожно сглотнул и, отпустив бортик, стал медленно оседать к её ногам.
- Не-не-не, всё я поняла, - поймала его на полпути Велинка. – Мы с тобой будем и дальше шокировать почтенных соседей. Так?
Мальчишка активно закивал, готовый, похоже, поддержать любую её идею, лишь бы речь шла не о продаже.
- Сейчас, - подмигнув ему, хозяйка намочила волосы под краном, завернулась в банный халат, а потом прошлась влажными пальцами и по его шевелюре, создавая нужный эффект. – А Вик… - замерла она на мгновение, - Пусть сам решит… Насильно мил не будешь.
В доме было на редкость тихо. Это что же? Все попрятались, что ли? Да нет, смотрят только не в открытую, а так… между прочим. Пока хозяйка с малолетним рабом потрошили коробку конфет на кухне, то и дело кто-то заходил попить воды, поискать пульт от телевизора или хотя бы постоять под дверью. И это было бы забавно, но…
Как ни хотелось ей избежать личного разговора, а выяснять отношения с Ильреком, похоже, придётся. Чего ждать? Вчера гостиницы заняты, сегодня мороз, завтра машина сломается. Плавали, знаем.
Решив не откладывать неприятное на потом, девушка постучалась и сразу же вошла. Ильрек возился с вещами, вновь раскладывая по полкам собранный с утра скарб.
- Уезжай, - ходить вокруг да около не было ни сил, ни желания.
Парень сделал скорбную мину и, опустив голову, присел на сумку с одеждой.
- Понимаю, - сглотнул он. – Мне тоже непросто рядом с тобой… Столько эмоций, столько воспоминаний…
- Вот и не мучайся, - Велинка потуже затянула пояс халата, не углубляясь в драму. – Сколько бы ты тут не просидел, между нами ничего не изменится.
- Зачем ты так? Ведь было столько хорошего…
Девушка пожала плечами и взялась за ручку двери. Не, не, не… Вступать в полемику нельзя. Язык у этого «рыцаря печального образа» подвешен, что надо. На воскрешение горе-отношений он, конечно, сейчас не уболтает, но вот со смаком сплясать на самооценке и убить остаток дня – вполне способен.
- Неужели ты всё забыла? – голос с надрывом вещал ей в спину. – Озеро с кувшинками, ночь в палатке, звезду упавшую, мечты? А квартирку нашу помнишь? И кофе с шоколадкой на балконе по утрам… И Гуна рыжего из приюта. Помнишь, как ходили к нему? Помнишь, как он радовался, ждал… Вот он точно знал, что мы должны быть семьёй, собачь чутьё…
- Хватит! – борясь с комком в горле, жёстко оборвала Велинка.
Вот, что за человек такой?! Конечно, она помнит рыжего Гуна, для которого уже было готово место в их съёмной квартирке. Помнит и совместные прогулки и щенячью радость взрослого пса, которого на выходные забирали домой… Ещё она помнит, как её любимый ради забавы сунул горячий окурок в нос вертевшемуся возле него рыжику, а когда пёс посмел огрызнуться вызвал ветслужбу и, несмотря на все истерики гражданской жены, сдал того на усыпление как чрезвычайно агрессивное животное.
Девушка обернулась, машинально слушая возобновившийся поток чужих воспоминаний: совместные праздники, рассветы, закаты, забавные житейские мелочи… Не жизнь, а радуга с неизвестно как возникшим трагически-случайным финалом. И, кажется, он верит в то, что говорит… Как же так получилось, что ей запомнилась обратная сторона этой радуги?
- Помнишь, мы дело своё хотели открыть?
- Слава богу, не открыли, - поморщилась Велинка, где-то на сознательном уровне понимая, что посиделки пора заканчивать, но, не очень представляя, как это сделать и остаться культурной. – У тебя свой автосервис есть, так что мечта сбылась.
- Ну… он не только мой, но и твой тоже, - замявшись выдал Ильрек, добавляя голосу пронзительного благородства.
- Как это? – напряглась она.
- Да ты не волнуйся! Тебе никаких неудобств! – заторопился парень. – Одни плюсы! Да, бизнес «серенький» и доход небольшой, но потихоньку, понемногу… Я даже счёт на тебя открыл. Всё думал, ты вернёшься… А потом понял, что нет… и подарок хотел сделать… прощальный.
- Спасибо, конечно... Но мне не надо, - слегка растерялась Велинка, не зная, как и реагировать на украдкой вытирающего слёзы бывшего мужа. – Если сумма стоящая, пусти её в дело.
- Да я и так, - шмыгнул носом Ильрек. – И с твоего счёта всё снял и свои сбережения тоже… А всё с глупости началось, сэкономить на запчастях хотел. Такая выгодная партия подвернулась: вроде и брак заводской, а вроде и ничего…
Так… Велинка прикрыла глаза и прислонилась спиной к стене, молча слушая про несправедливость жизни и одного честного, но невезучего парня. Возмещение ущерба клиентам, простой в работе, массовый уход сотрудников, долги за аренду, долги перед банками, долги перед полулегальными бандитскими конторами…
— Господи, как же так можно-то было?! — не выдержала она, бросив округлять и складывать в уме неподъёмные суммы. — Как же так можно?!
— А кто бы мне подсказал? Кто остановил? Ты ж меня бросила! — обиженно надул губы Ильрек.
Девушка грустно усмехнулась, борясь с желанием сползти по стенке и матерно взвыть. Вот теперь она узнаёт того, с кем прожила самый непотребно-дикий период своего студенчества. Человек-противоречие, человек-катастрофа…
— Прятаться сюда приехал? — поинтересовалась она, ощущая, как ватная усталость спелёнывает по рукам и ногам.
— Да разве от них спрячешься… Я ж не совсем дурак, — Ильрек выпрямился, отбрасывая в сторону носовой платок. — Мне тысяч восемьсот хотя бы… Я б всё перезапустил…
— Одалживать мне нечего, — девушка отлепилась от стенки и нервно усмехнулась. Слава богу, интерес к её персоне вполне материальный.
— Ты что же думаешь, я только деньги просить могу? — укоризненно покачал головой бизнесмен. — Столько лет вместе, и ты меня совсем не знаешь… Свои дела я решаю исключительно сам. Поэтому и на встречу сегодня ездил, и со средствами уже вопрос решил…
— И какой такой добрый человек решил тебя осчастливить? Хотя нет, не говори… Мне всё равно, — Велинку уже мутило от количества его проблем, на глазах становящихся общими. — Дела свои обделал, теперь уезжай.
— Мне три дня ещё надо, — подняв чистые как майское небо глаза, прошептал Ильрек. — Согласовать, детали утрясти, договор заверить… Три дня. И ты меня больше не увидишь.
Вик проснулся затемно. Повёл плечами, заползая выше на подушку, свесил ноги, вытянулся во весь рост, вращая затёкшими ступнями. Пожалуй, лишний мазохизм совсем ни к чему. Одно дело — складываться вчетверо по хозяйскому приказу, и совсем другое — из-за собственной лени. Надо было давно поменяться с мальчишкой кроватями. Да, конечно, на софу его определила владелица, но ведь найдёныш был тогда совсем плох. Теперь-то и не узнать. Перья почистил, отъелся, крылёнками своими махать пытается… Лишь бы не обломали. И страшно и совестно… Мужчина облизал пересохшие губы и на ощупь нашёл кружку с водой возле кровати. Ведь вместо себя подложил… Не под порку, конечно… Да и мальчишка из ванной вполне довольный вернулся… Значит, правильно всё.
По коридору зашуршали шаги, щёлкнул выключатель, приглушённо зашумела вода. Ну да… понедельник. Хозяйка встала на работу. Раб смотрел в тёмный потолок и слушал её сонные вздохи, предугадывал перемещения по характерным звукам, подтверждая свои догадки: душ, фен, хлопнувшая дверь шкафа, закипающий чайник… Все остальные спали. Всем можно было спать, в том числе и ему. Невероятно, но… факт. До сих пор казалось странным, что свободному для бодрого утра не требуется чья-нибудь покорно принимающая тушка возле ног. А как же отпинать в качестве зарядки? Случайно пролить на босую собственность горячий кофе? Уходя, потушить окурок о загривок? Хотя, нет… Она же не курит… Можно не идти, но… кажется, нужно.
— Для семи утра вполне хорош, — Вик едва заметно вздрогнул и отвернулся от коридорного зеркала, оставляя попытки походя пригладить торчащий хохолок на макушке и оценить степень небритости. — Куда вскочил-то раньше всех? — Велинка едва заметно улыбнулась, глядя на застигнутого врасплох мужчину.
— С добрым утром, госпожа, — быстро нашёлся «талисман», поклонившись возникшей возле вешалок девушке. — Разрешите обратиться…
— Ну, давай, — поддержала Велинка, потянувшись за сапогами, — обращайся, пока я не ушла.
— Госпожа… во избежание вчерашнего… Укажите рабу границы дозволенного.
Повисшее молчание, неприятным холодком потянуло лопатки. Выждав пару мгновений, мужчина оторвал взгляд от ещё совсем недавно вожделенного линолеума. Владелица смотрела на него в упор, но не как на собачку, сдуру лезущую под самосвал, а как-то… заинтригованно, что ли.
— Серьёзно, Вик? Ты не знаешь границ? — насмешливо поинтересовалась Велинка, сноровисто наматывая шейный платок и заправляя бахрому под воротник. — Тебя же за них не выпрешь!
— Я проявил неосмотрительность и излишнюю самостоятельность, — твёрдо, с лёгкой злостью на собственные ляпы и приевшуюся игру отчеканил мужчина.
Неужели ни один хозяин не может обойтись без этого покаянного спектакля?
— Смиренно прошу указать, где рабам возможно находиться в ваше отсутствие, можно ли разговаривать между собой и с посторонними, разрешено ли пользоваться столовыми приборами, ограничено ли посещение туалета…
Вик резонно решил отыграть список до конца, а дальше пусть сама решает… И недоумённо наблюдал собравшуюся складку между хозяйскими бровями. Вот ведь… И так — не так и этак — не этак! Может, правда, спать надо было…
Готовая к выходу девушка накинула на плечо сумку, повернула ручку замка и выдала с явной досадой:
— Слушай… ладно, мне самой не приятна вчерашняя история. Бываю я иногда дурой. Признаю! И прицепилась к тебе зря и голос повысила. И домогаюсь со своей хозяйской любовью тоже, наверное, зря. Не хочешь жить со мной — не живи. Такое объяснение тебя устраивает? Всё?
Дверь захлопнулась с лёгким щелчком, оставляя раба одного в тускло освещённом коридоре.
— Всё, — повторил он, озадаченно кивнув своему отражению в настенном зеркале.
Аделаида отмерила две ложки и размешала сахар в горячем чае. Над столом сонно тикали часы. Покрытое морозными узорами окно подобно искусному витражу пропускало мягкий утренний свет. В нём оживали корабли на стенах, а море обретало глубину и с десяток новых оттенков. В общем-то, не так плохо, как показалось в начале… Хотя для кухни больше подошёл бы натюрморт.
— Доброе утро, уважаемая Аделаида!
К столу прошёл несостоявшийся зять, учтиво кивнув и справившись о её здоровье. Женщина тяжело вздохнула и подвинула к нему блюдо с сырниками:
— Какое там здоровье… Опять у Велинки всё не слава богу…
— Разве? — Ильрек принюхался к выставленным начинкам, повертел в руках закрытую банку сгущёнки и поставил на место.
— Конечно! — не удержавшись, всхлипнула родительница. — Тридцатник скоро, о замужестве и слова сказать не даёт. На повышение не пошла, потому что переезжать не захотела. Как дом от отца по наследству перешёл, так и ни с места. И всё её устраивает! А чего здесь делать-то? Захолустный городок, ни работы толком, ни мужиков нормальных. Инженер с высшим образованием, а сидит в какой-то второсортной конторке чертёжником… за гроши!
— Странно… что, вот так совсем специалисту не платят? — осторожно поинтересовался гость, успокаивающе сжимая руку расчувствовавшейся женщины.
— Не знаю, — сердито шмыгнула носом мать. — Ничего не говорит. А у самой и есть-то нечего до нас было… Ей бы самой-то прожить, а тут ещё двое нахлебников!
— Вот, блин! — заслушавшись, Ильрек одним точным движением спихнул локтём пиалу со сметаной себе на брюки. — Последний костюм! Мне ж на встречу сегодня! А вдруг не отстирается?!
— Сейчас, не волнуйся. Нет, не размазывай! Занавесками не надо! — Аделаида уже спешила в ванну за средствами спасения, пока парень лихорадочно метался по чужой кухне.
Вскоре пятно было тщательно застирано, а гость допивал чай в джинсах, сопя и бестолково теребя узел галстука.
— За полчаса всё высохнет, отгладим… Ничего страшного, — ободряюще заговорила Аделаида, вытирая руки и тоже присаживаясь за стол.
— Да, конечно… — угрюмо буркнул Ильрек. — Ничего страшного, просто последний цивильный костюм. Пиалочки, чашечки, блюдечки… расставлено как специально всё под руками, тюли нет, свет в глаза прям из окошка, рабов целый дом, а салфетки принести некому…
Женщина с лёгкой оторопью слушала монотонный, угрюмый бубнёж. Надо же… в первый раз такое.
— И не говори… С рабами Велинка зря затеялась, — не зная как подступиться к сердитому бизнесмену, вздохнула родительница. — С живой собственностью надо характер иметь. А она…
— Мягкая очень, наивная, жизни не знает, — нервно улыбнувшись, подхватил парень. — Человеку без управленческих качеств жить одному с рабами, это даже опасно.
— Вот! Ты тоже так считаешь? — встрепенулась Аделаида. — У тебя-то и бизнес свой, и опыт руководства. Сразу видно: сильная личность! Помоги уж ей…
— Ну, вы прямо засмущали, — скромно потупился Ильрек. — Хотя, конечно, умею, когда надо… Приходится и переговоры вести и на место ставить. Тут ведь дело в авторитете: один раз слабину дал, с рук спустил и всё — загрызут.
- Ильрек почему у вас в комнате был? Чего хотел?
- Господин сначала в гостиной сидел, а потом… - пожал плечами Орландо. – Сказал, что ему скучно одному. К нам зашёл… Как живём, спрашивал, про себя рассказывал, анекдоты…
- А в дом его зачем впустили?
- Так вы же не говорили, что нельзя, - с опаской начал мальчишка, почти в точности повторяя слова старшего товарища и, видимо, побаиваясь от хозяйки столь же бурной реакции.
- Ясно, - вздохнула Велинка, только сейчас начиная соображать, что при утреннем разговоре парни не присутствовали и знать, что лимит посещений у гостя вышел, не могли.
- А он… плохой? – вывел её из задумчивости Орландо.
Провокационный вопрос. Ох, сколько всего хотелось на это рассказать и в конце побожиться, что более эгоистичной сволочи мир ещё не видел. Но… скорее всего, это лишь субъективное мнение бывшей гражданской жены. Возможно, и про неё кто-то думает так же…
- Не знаю, - пожала плечами девушка. – А я какая? Как со мной живётся?
- Хорошо, - удивлённо протянул Орландо. – Мне нигде лучше не было.
Велинка хмыкнула и промолчала. Довольный отсутствием побоев, зашуганный ребёнок – ещё не показатель собственной святости. Тем более что есть тут отдельные личности…
- А Вик? – покосившись на мальчишку, «закинула удочку» девушка. – Что-то он на счастливого не похож.
Орландо беспокойно поёрзал на неудобном сидении, явно не зная, как ответить.
- Вик тоже благодарен... Он против вашего слова никогда не пойдёт!
- Так ведь я же не про это, - грустно улыбнулась Велинка. – Понимаешь?
Помедлив, мальчишка кивнул.
- Может, мать права? Может, в большом поместье, с адекватными хозяевами, со сверстниками, при каком-нибудь любимом деле и у тебя, и у него было бы больше возможностей… А тут – четыре стены, я и кухня. Спроси… если надумаете, то…
Не лучше родительницы, копаясь в словах, девушка повернулась к Орландо и осеклась. Мальчишка смотрел на неё неподвижно распахнутыми глазами и, кажется, совсем не дышал.
- Нет? Не хочешь? – уточнила она, неуверенная в том, что правильно интерпретировала этот жутковатый столбняк.
Орландо судорожно сглотнул и, отпустив бортик, стал медленно оседать к её ногам.
- Не-не-не, всё я поняла, - поймала его на полпути Велинка. – Мы с тобой будем и дальше шокировать почтенных соседей. Так?
Мальчишка активно закивал, готовый, похоже, поддержать любую её идею, лишь бы речь шла не о продаже.
- Сейчас, - подмигнув ему, хозяйка намочила волосы под краном, завернулась в банный халат, а потом прошлась влажными пальцами и по его шевелюре, создавая нужный эффект. – А Вик… - замерла она на мгновение, - Пусть сам решит… Насильно мил не будешь.
В доме было на редкость тихо. Это что же? Все попрятались, что ли? Да нет, смотрят только не в открытую, а так… между прочим. Пока хозяйка с малолетним рабом потрошили коробку конфет на кухне, то и дело кто-то заходил попить воды, поискать пульт от телевизора или хотя бы постоять под дверью. И это было бы забавно, но…
Как ни хотелось ей избежать личного разговора, а выяснять отношения с Ильреком, похоже, придётся. Чего ждать? Вчера гостиницы заняты, сегодня мороз, завтра машина сломается. Плавали, знаем.
Решив не откладывать неприятное на потом, девушка постучалась и сразу же вошла. Ильрек возился с вещами, вновь раскладывая по полкам собранный с утра скарб.
- Уезжай, - ходить вокруг да около не было ни сил, ни желания.
Парень сделал скорбную мину и, опустив голову, присел на сумку с одеждой.
- Понимаю, - сглотнул он. – Мне тоже непросто рядом с тобой… Столько эмоций, столько воспоминаний…
- Вот и не мучайся, - Велинка потуже затянула пояс халата, не углубляясь в драму. – Сколько бы ты тут не просидел, между нами ничего не изменится.
- Зачем ты так? Ведь было столько хорошего…
Девушка пожала плечами и взялась за ручку двери. Не, не, не… Вступать в полемику нельзя. Язык у этого «рыцаря печального образа» подвешен, что надо. На воскрешение горе-отношений он, конечно, сейчас не уболтает, но вот со смаком сплясать на самооценке и убить остаток дня – вполне способен.
- Неужели ты всё забыла? – голос с надрывом вещал ей в спину. – Озеро с кувшинками, ночь в палатке, звезду упавшую, мечты? А квартирку нашу помнишь? И кофе с шоколадкой на балконе по утрам… И Гуна рыжего из приюта. Помнишь, как ходили к нему? Помнишь, как он радовался, ждал… Вот он точно знал, что мы должны быть семьёй, собачь чутьё…
- Хватит! – борясь с комком в горле, жёстко оборвала Велинка.
Вот, что за человек такой?! Конечно, она помнит рыжего Гуна, для которого уже было готово место в их съёмной квартирке. Помнит и совместные прогулки и щенячью радость взрослого пса, которого на выходные забирали домой… Ещё она помнит, как её любимый ради забавы сунул горячий окурок в нос вертевшемуся возле него рыжику, а когда пёс посмел огрызнуться вызвал ветслужбу и, несмотря на все истерики гражданской жены, сдал того на усыпление как чрезвычайно агрессивное животное.
Девушка обернулась, машинально слушая возобновившийся поток чужих воспоминаний: совместные праздники, рассветы, закаты, забавные житейские мелочи… Не жизнь, а радуга с неизвестно как возникшим трагически-случайным финалом. И, кажется, он верит в то, что говорит… Как же так получилось, что ей запомнилась обратная сторона этой радуги?
- Помнишь, мы дело своё хотели открыть?
- Слава богу, не открыли, - поморщилась Велинка, где-то на сознательном уровне понимая, что посиделки пора заканчивать, но, не очень представляя, как это сделать и остаться культурной. – У тебя свой автосервис есть, так что мечта сбылась.
- Ну… он не только мой, но и твой тоже, - замявшись выдал Ильрек, добавляя голосу пронзительного благородства.
- Как это? – напряглась она.
- Да ты не волнуйся! Тебе никаких неудобств! – заторопился парень. – Одни плюсы! Да, бизнес «серенький» и доход небольшой, но потихоньку, понемногу… Я даже счёт на тебя открыл. Всё думал, ты вернёшься… А потом понял, что нет… и подарок хотел сделать… прощальный.
- Спасибо, конечно... Но мне не надо, - слегка растерялась Велинка, не зная, как и реагировать на украдкой вытирающего слёзы бывшего мужа. – Если сумма стоящая, пусти её в дело.
- Да я и так, - шмыгнул носом Ильрек. – И с твоего счёта всё снял и свои сбережения тоже… А всё с глупости началось, сэкономить на запчастях хотел. Такая выгодная партия подвернулась: вроде и брак заводской, а вроде и ничего…
Глава 4
Так… Велинка прикрыла глаза и прислонилась спиной к стене, молча слушая про несправедливость жизни и одного честного, но невезучего парня. Возмещение ущерба клиентам, простой в работе, массовый уход сотрудников, долги за аренду, долги перед банками, долги перед полулегальными бандитскими конторами…
— Господи, как же так можно-то было?! — не выдержала она, бросив округлять и складывать в уме неподъёмные суммы. — Как же так можно?!
— А кто бы мне подсказал? Кто остановил? Ты ж меня бросила! — обиженно надул губы Ильрек.
Девушка грустно усмехнулась, борясь с желанием сползти по стенке и матерно взвыть. Вот теперь она узнаёт того, с кем прожила самый непотребно-дикий период своего студенчества. Человек-противоречие, человек-катастрофа…
— Прятаться сюда приехал? — поинтересовалась она, ощущая, как ватная усталость спелёнывает по рукам и ногам.
— Да разве от них спрячешься… Я ж не совсем дурак, — Ильрек выпрямился, отбрасывая в сторону носовой платок. — Мне тысяч восемьсот хотя бы… Я б всё перезапустил…
— Одалживать мне нечего, — девушка отлепилась от стенки и нервно усмехнулась. Слава богу, интерес к её персоне вполне материальный.
— Ты что же думаешь, я только деньги просить могу? — укоризненно покачал головой бизнесмен. — Столько лет вместе, и ты меня совсем не знаешь… Свои дела я решаю исключительно сам. Поэтому и на встречу сегодня ездил, и со средствами уже вопрос решил…
— И какой такой добрый человек решил тебя осчастливить? Хотя нет, не говори… Мне всё равно, — Велинку уже мутило от количества его проблем, на глазах становящихся общими. — Дела свои обделал, теперь уезжай.
— Мне три дня ещё надо, — подняв чистые как майское небо глаза, прошептал Ильрек. — Согласовать, детали утрясти, договор заверить… Три дня. И ты меня больше не увидишь.
Вик проснулся затемно. Повёл плечами, заползая выше на подушку, свесил ноги, вытянулся во весь рост, вращая затёкшими ступнями. Пожалуй, лишний мазохизм совсем ни к чему. Одно дело — складываться вчетверо по хозяйскому приказу, и совсем другое — из-за собственной лени. Надо было давно поменяться с мальчишкой кроватями. Да, конечно, на софу его определила владелица, но ведь найдёныш был тогда совсем плох. Теперь-то и не узнать. Перья почистил, отъелся, крылёнками своими махать пытается… Лишь бы не обломали. И страшно и совестно… Мужчина облизал пересохшие губы и на ощупь нашёл кружку с водой возле кровати. Ведь вместо себя подложил… Не под порку, конечно… Да и мальчишка из ванной вполне довольный вернулся… Значит, правильно всё.
По коридору зашуршали шаги, щёлкнул выключатель, приглушённо зашумела вода. Ну да… понедельник. Хозяйка встала на работу. Раб смотрел в тёмный потолок и слушал её сонные вздохи, предугадывал перемещения по характерным звукам, подтверждая свои догадки: душ, фен, хлопнувшая дверь шкафа, закипающий чайник… Все остальные спали. Всем можно было спать, в том числе и ему. Невероятно, но… факт. До сих пор казалось странным, что свободному для бодрого утра не требуется чья-нибудь покорно принимающая тушка возле ног. А как же отпинать в качестве зарядки? Случайно пролить на босую собственность горячий кофе? Уходя, потушить окурок о загривок? Хотя, нет… Она же не курит… Можно не идти, но… кажется, нужно.
— Для семи утра вполне хорош, — Вик едва заметно вздрогнул и отвернулся от коридорного зеркала, оставляя попытки походя пригладить торчащий хохолок на макушке и оценить степень небритости. — Куда вскочил-то раньше всех? — Велинка едва заметно улыбнулась, глядя на застигнутого врасплох мужчину.
— С добрым утром, госпожа, — быстро нашёлся «талисман», поклонившись возникшей возле вешалок девушке. — Разрешите обратиться…
— Ну, давай, — поддержала Велинка, потянувшись за сапогами, — обращайся, пока я не ушла.
— Госпожа… во избежание вчерашнего… Укажите рабу границы дозволенного.
Повисшее молчание, неприятным холодком потянуло лопатки. Выждав пару мгновений, мужчина оторвал взгляд от ещё совсем недавно вожделенного линолеума. Владелица смотрела на него в упор, но не как на собачку, сдуру лезущую под самосвал, а как-то… заинтригованно, что ли.
— Серьёзно, Вик? Ты не знаешь границ? — насмешливо поинтересовалась Велинка, сноровисто наматывая шейный платок и заправляя бахрому под воротник. — Тебя же за них не выпрешь!
— Я проявил неосмотрительность и излишнюю самостоятельность, — твёрдо, с лёгкой злостью на собственные ляпы и приевшуюся игру отчеканил мужчина.
Неужели ни один хозяин не может обойтись без этого покаянного спектакля?
— Смиренно прошу указать, где рабам возможно находиться в ваше отсутствие, можно ли разговаривать между собой и с посторонними, разрешено ли пользоваться столовыми приборами, ограничено ли посещение туалета…
Вик резонно решил отыграть список до конца, а дальше пусть сама решает… И недоумённо наблюдал собравшуюся складку между хозяйскими бровями. Вот ведь… И так — не так и этак — не этак! Может, правда, спать надо было…
Готовая к выходу девушка накинула на плечо сумку, повернула ручку замка и выдала с явной досадой:
— Слушай… ладно, мне самой не приятна вчерашняя история. Бываю я иногда дурой. Признаю! И прицепилась к тебе зря и голос повысила. И домогаюсь со своей хозяйской любовью тоже, наверное, зря. Не хочешь жить со мной — не живи. Такое объяснение тебя устраивает? Всё?
Дверь захлопнулась с лёгким щелчком, оставляя раба одного в тускло освещённом коридоре.
— Всё, — повторил он, озадаченно кивнув своему отражению в настенном зеркале.
Аделаида отмерила две ложки и размешала сахар в горячем чае. Над столом сонно тикали часы. Покрытое морозными узорами окно подобно искусному витражу пропускало мягкий утренний свет. В нём оживали корабли на стенах, а море обретало глубину и с десяток новых оттенков. В общем-то, не так плохо, как показалось в начале… Хотя для кухни больше подошёл бы натюрморт.
— Доброе утро, уважаемая Аделаида!
К столу прошёл несостоявшийся зять, учтиво кивнув и справившись о её здоровье. Женщина тяжело вздохнула и подвинула к нему блюдо с сырниками:
— Какое там здоровье… Опять у Велинки всё не слава богу…
— Разве? — Ильрек принюхался к выставленным начинкам, повертел в руках закрытую банку сгущёнки и поставил на место.
— Конечно! — не удержавшись, всхлипнула родительница. — Тридцатник скоро, о замужестве и слова сказать не даёт. На повышение не пошла, потому что переезжать не захотела. Как дом от отца по наследству перешёл, так и ни с места. И всё её устраивает! А чего здесь делать-то? Захолустный городок, ни работы толком, ни мужиков нормальных. Инженер с высшим образованием, а сидит в какой-то второсортной конторке чертёжником… за гроши!
— Странно… что, вот так совсем специалисту не платят? — осторожно поинтересовался гость, успокаивающе сжимая руку расчувствовавшейся женщины.
— Не знаю, — сердито шмыгнула носом мать. — Ничего не говорит. А у самой и есть-то нечего до нас было… Ей бы самой-то прожить, а тут ещё двое нахлебников!
— Вот, блин! — заслушавшись, Ильрек одним точным движением спихнул локтём пиалу со сметаной себе на брюки. — Последний костюм! Мне ж на встречу сегодня! А вдруг не отстирается?!
— Сейчас, не волнуйся. Нет, не размазывай! Занавесками не надо! — Аделаида уже спешила в ванну за средствами спасения, пока парень лихорадочно метался по чужой кухне.
Вскоре пятно было тщательно застирано, а гость допивал чай в джинсах, сопя и бестолково теребя узел галстука.
— За полчаса всё высохнет, отгладим… Ничего страшного, — ободряюще заговорила Аделаида, вытирая руки и тоже присаживаясь за стол.
— Да, конечно… — угрюмо буркнул Ильрек. — Ничего страшного, просто последний цивильный костюм. Пиалочки, чашечки, блюдечки… расставлено как специально всё под руками, тюли нет, свет в глаза прям из окошка, рабов целый дом, а салфетки принести некому…
Женщина с лёгкой оторопью слушала монотонный, угрюмый бубнёж. Надо же… в первый раз такое.
— И не говори… С рабами Велинка зря затеялась, — не зная как подступиться к сердитому бизнесмену, вздохнула родительница. — С живой собственностью надо характер иметь. А она…
— Мягкая очень, наивная, жизни не знает, — нервно улыбнувшись, подхватил парень. — Человеку без управленческих качеств жить одному с рабами, это даже опасно.
— Вот! Ты тоже так считаешь? — встрепенулась Аделаида. — У тебя-то и бизнес свой, и опыт руководства. Сразу видно: сильная личность! Помоги уж ей…
— Ну, вы прямо засмущали, — скромно потупился Ильрек. — Хотя, конечно, умею, когда надо… Приходится и переговоры вести и на место ставить. Тут ведь дело в авторитете: один раз слабину дал, с рук спустил и всё — загрызут.
