Зрачки брюнетки опасно увеличивались в размерах, а само лицо бледнело и вытягивалось. Пегая принялась торопливо собирать со стола острые предметы и откладывать их подальше.
- Ладно, просто дайте денег на такси… Ну, или на метро, - уже не так уверенно закончил он, наблюдая, как темноволосая с каждым словом всё больше походит на дементора.
- Знаешь, фразу: «да, чтоб он сдох» трудно понять неправильно, – поспешила разрядить обстановку Мария. - Ты только нас подставишь. Да и себя тоже.
У директора в запасе было много аргументов, и девушка это чувствовала. Опередив его гневную отповедь, она покачала головой и прижала палец к губам.
- Даже если всё на самом деле так. Ты нас видел!
- Я вам поклясться могу, полиция… - с жаром начал Толик, высокопарно вскидывая вверх руку.
- Не полиция, - перебила его Мария. – Мы убираем не только законопослушных граждан, и разыскивают нас не только они. Недавно был крупный и сложный заказ, – продолжила она с молчаливого согласия подруги. – И нас ищут очень активно. И если найдут тебя…
- Но ты ведь нас и под пытками не выдашь? – счастливо улыбаясь, поинтересовалась брюнетка. – Что тебе одна конечность в мусорном ведре? Что тебе другая? Ты же Бэтмен!
- Что значит одна - другая? – вяло пробормотал мужчина, проигнорировав даже колкий выпад на свои подростковые святыни.
- Ань, ну, не пугай его! – пегая не на шутку обеспокоилась бледно-сиреневой расцветкой директора.
- Что ж я страшная такая? – пожала плечами женщина. – Сам вляпался, вот пусть и осознает. Кстати, как это ты развязался? – пощёлкала она пальцами, привлекая к себе отсутствующий взгляд потенциального мученика.
- А? – Толик нехотя отвлёкся от невесёлых дум. – На курсы ходил, – пояснил он, когда до него дошёл смысл вопроса. – Каждый сотрудник должен постоянно в чём-то совершенствоваться, - вновь стекленея, директор механически изложил политику фирмы. – Я выбрал верёвки.
- Похвально, - серьёзно кивнула брюнетка, переместившись на импровизированный стул сбоку от окна. Зажмурилась от солнца, непривычно яркого и бесцеремонного в своей вездесущности. – Это здорово, - задумчиво повторила она, – если что, ну, мало ли… правильно скрути себе удавку.
Помидоры, увядающий пучок укропа, сыр… Толик закрыл дверцу холодильника. Пару секунд буравил её хмурым взглядом фокусника и снова полез внутрь агрегата. Сыр, укроп, помидоры…
- Абракадабру забыл.
Пегая, поднырнув под руку мужчины, вытянула яблоко из чёрного пакета.
- Я, конечно, понимаю, - вздохнув начал мужчина, - хорошо готовить сложно. Не всем дано.
Девушка сощурилась и вцепилась зубами в яблоко, не сводя с директора глаз.
Жест получился какой-то слишком хищный и неприятный. Толик скривился: что за народ? Никто не терпит критику.
- Но можно хотя бы готовить с мясом? – терпеливо продолжил он. – Я же не маленький козлик, чтоб одной капустой питаться!
- Нет, ты не маленький козлик, - прожевав, согласилась Маша, - ты вполне половозрелая особь. Но я даже таких не ем. Ясно? Вообще скотинкой не питаюсь.
- И никому не советует, - раздался из другой комнаты насмешливый голос брюнетки.
- Жалко мне бессловесных тварей, - ровно пояснила девушка.
- А иногда и языкастых тоже, - откровенно издевалась Антуанетта.
- Шёл бы ты к своей батарее. Там тепло. А когда спишь, есть не хочется.
- Уснёшь тут, - буркнул мужчина. – Сегодня: «Ой, какой хорошенький!» А завтра по темечку и в канализационный люк.
Толик в третий раз полез в холодильник, на этот раз узрев в дверке ещё и бутылку персикового сока. Махнув рукой на попытавшуюся что-то возразить пегую, сделал большой глоток и, изумлённо вытаращив глаза, бросился к раковине. Судорожно отплевавшись, повернулся к невозмутимо жующей киллерше:
- Что это?! – прохрипел он, с отвращением косясь на желтовато-оранжевую густую массу.
- Оливковое масло.
- О, господи! – в сердцах воззвал мужчина, полоща рот под краном. – Кто ж так делает?! Может у вас и вместо ополаскивателя серная кислота?
Продолжая ворчать, Толик ухватил бутылку «Лесного бальзама» и потянул её в рот. Пегая как-то резко слиняла с лица и в один прыжок оказалась рядом, выдирая из его рук зеленоватую жидкость.
- А, нет… не в этой бутылке, - пробормотала она, возвращая ошалевшему директору пузырёк.
На следующее утро беготня началась рано. Определённо рано для того, кто никуда не торопится. Мужчина натянул на голову трофейное одеяло, чтоб не слышать у самого уха звонкую дробь каблуков и бестолковое щебетание. Конечно, их не беспокоил тот факт, что некоторые ещё спят! Через полчаса хаотичных метаний по квартире наступил долгожданный покой. А вот спать расхотелось. Толик поднялся с пола, размял спину, бормоча себе под нос о женевской конвенции и правах человека. Не спеша побрился оптимистично-розовым станком, сварил кофе. Прихватил из комнаты одеяло, постелил его поверх перевёрнутого ведра и, привалившись к стене с чашкой горячего напитка, принялся стратегически мыслить. Пытливую работу мозга прервал шум с лестничной площадки. Толик встрепенулся и уже через пару секунд прилип к дверному глазку. В поле зрения попала бабка в выцветшем халате, видимо соседка, и невысокий мужчина, стоявший к наблюдателю спиной. Судя по всему, бабка что-то увещевательно требовала, а мужик отнекивался и порывался уйти.
- Алексей, ну ты же милиционер! Ты знаешь, что там в двадцать пятой? Там же бордель! Каждый вечер к ним ходят и ходят, дверью хлопают, музыка гремит…
- Елизавета Семёновна, я давно уже не милиционер, - устало поправил её мужчина.
- Полиционер! – вспомнив нужное слово, понимающе закивала бабулька. – Или как вас там теперь… Но это не важно, главное – ты в Органах! И я хочу тебе страшное дело сообщить…
- Неделю назад проверяли ваших соседей. Нет там ни притона, ни наркотиков, ни террористов - просто студенты, - скучающе-вежливо улыбнулся гость.
- Да как это так! – не унималась старушка. – Что ж ты мне не веришь, что ли? Я ж тебя с маленьких знаю, когда ты ещё во дворе здесь бегал, я ж тебя по выходным нянчила... Вот прямо сейчас пойдём, сам всё увидишь!
Не по годам шустрая бабулька схватила мужчину за руку и потянула за собой вниз по ступенькам. Полицейский вынужденно сделал пару шагов и остановил её, мягко взяв под локоть.
- Елизавета Семёновна, я только поэтому сейчас и пришёл. Потому что знаю вас и не хочу, чтоб вы себе проблем наживали. Не надо каждый день в отделение звонить и жалобы писать не надо. Не будем мы никуда вламываться.
Соседка что-то ещё запричитала про доказательства, про фотографии и скрылась в квартире, а мужчина, тяжело вздохнув, остался её дожидаться.
Толик облокотился о дверь и с силой поскрёб затылок. Что же делать-то?! Полицейский - это шанс! Раз уж сама судьба подкидывает такие подарки, то ими нельзя пренебрегать. Что ему тут наговорили эти клуши? Кто их знает? Может они больные просто-напросто? Стараясь унять нервную дрожь, директор метнулся на кухню, немеющими пальцами схватил карандаш и нацарапал на картонке от чайной коробки:
«Меня похитили. Спасите!!!»
Потом опять прижался к глазку: полицейский всё ещё маялся на площадке. Можно было просто заорать. Но в голову отчего-то полезли сомнения. Вдруг золушки не пошутили? Если его и впрямь начнут искать какие-то маньяки, то целый дом свидетелей ни к чему. Не было его тут. И никого он не знает.
Впервые порадовавшись убогости квартирки, директор склонился к щели между дверью и порогом, свистнул и протолкнул картонку с письменами как можно дальше.
Полицейский обернулся. Глянул на дверь, на ободранную бумажку и снова уставился куда-то в сторону. Толик ещё раз возмущённо свистнул. Мужчина на площадке медленно, неохотно наклонился и поднял с пола клочок картонки.
Директор рукой придерживал прыгающее сердце: «Он читает! Читает! Ура!» Скоро его спасут от этой убогости и морковного супа! Ну, и от киллеров, конечно, тоже… И вдруг внутри всё сжалось. Словно Толик с размаху влетел в кирпичную стену. По лестнице мило щебеча, поднимались золушки!
- Обернись! Обернись! Это они! – заорал пленник, с досадой признавая, что киллерши не такие уж тупые, как ему бы сейчас хотелось, и два плюс два, наверняка, сложат.
Первой к тугодумному стражу правопорядка подоспела Мария:
- Помогите, пожалуйста! Там… там… - запричитала она, делая большие испуганные глаза и цепляясь за рукав мужчины.
- Пожалуйста! – в тон ей захныкала Антуанетта, под шумок заходя полицейскому за спину.
Что там было дальше, Толик не видел. Дверь резко распахнулась, и киллерши, сопя и матерясь, заволокли в коридор бесчувственное тело.
- Да что ж ты за сволочь-то такая?! – не сдерживаясь, заорала брюнетка, швыряя пленнику в лицо мятую картонку. – Мало того, что сам по уши, так ещё и других за собой тянешь! Ты хоть знаешь, что за это бывает?!
Щёку директора обожгла хлёсткая пощёчина. Он удивлённо моргнул. Мужчина всегда считал, что пощёчина - это театральный жест, женское «фи» на кончиках пальцев, а никак ни удар ладонью, после которого перед глазами пляшут мушки. Пегая молчала, недобро посверкивая глазами, что было совсем нехорошо. Толик уже даже как-то привык, что она его защищает.
- Ничего ведь не случилось, - неуверенно пробормотал он, - чего страшного-то?
- Ничего не случилось?! – вызверилась Антуанетта, - А это куда?! - пнула она валяющегося на полу полицейского.
- Где прикопаем? Опять в том лесочке? – подала голос Мария, рассматривая мыски своих туфель.
Толик не верил себе. Неужели вот эта золушка носилась по кухне с половником?
- Да, - кивнула брюнетка, - там хоть и озеро рядом, а народу меньше и землю не так утоптали.
- Не советую, - проскрипело тело на полу, медленно разворачиваясь из бесформенного куля.
Киллерши молча наблюдали, как мужчина перевернулся на живот, опёрся на руки и тихонько застонал, тряся головой.
Директор обернулся на неожиданно притихших девушек и с ужасом заметил, как брюнетка навинчивает глушитель на уже знакомую ему стальную игрушку.
- Да вы чего?! – не выдержал он, недоверчиво переводя взгляд от занятой делом Антуанетты к покачивающемуся на четвереньках полицейскому. – Нельзя так! Маша, ну скажи ей!
Пегая одарила его хмурым взглядом, убрала в высокий хвост выбившуюся прядь и вновь, не мигая, уставилась на ещё не до конца оклемавшуюся жертву.
- Тихо, тихо, - полицейский успокаивающе поднял руку, борясь с накатывающей тошнотой, - я не буду дёргаться. Сам знаю, не вставать и без резких движений…
- Да, мне без разницы. Можешь побегать, - безразлично отозвалась брюнетка, целясь в растрёпанную голову.
Нервы у Толика сдали. Это что же получается? Из-за него? Вот так просто, обыденно и… страшно? Директор в первый раз осознал, что ему на самом деле, до чёртиков страшно. Что он совсем не знает тех, кто сидит напротив. Не знает, скольких они закопали в том лесу, что делали с «непослушными», со свидетелями, и как это… убивать.
Мужчина облизал немеющие губы и на ватных ногах шагнул на линию выстрела. Антуанетта сделала нетерпеливый жест, словно отгоняя собаку, вылезшую под колёса. Толик упрямо помотал головой и с вызовом уставился на неподвижную пегую. Ей, правда, всё равно? Правда?!
Темноволосая надула губы, задумчиво глядя на внезапный героизм.
- А двое в багажнике поместятся? – обернулась она к подруге. – Вроде не крупные. Раз уж всё равно копать…
Толик сглотнул. Мушка пистолета плавно поднялась выше, палец точным движение лёг на спусковой крючок, брюнетка задержалась на вдохе…
- Ань, подожди, - тихо позвала пегая.
Брюнетка раздражённо поджала губы.
- Не надо его…
- Обоих в расход, - бесцветно отозвалась киллерша. - Глупость это всё с самого начала.
- Мы его спрячем. Новый паспорт, другой город, - спокойно предложила Мария. – Это моя ошибка, но я пообещала...
- Не спрячем, - не опуская ствол, вздохнула Антуанетта. – Найдут твоего красавчика, и он нас сдаст на первом же выбитом зубе. А так даже гуманней.
- Уважаемые, одно слово. Только одно. Можно? – полицейский уселся на корточки, одной рукой держась за гудящую голову, а другой отпихивая в сторону уже почти невменяемого защитника.
- Нельзя, - сходу отрезала брюнетка, - я с трупами не разговариваю.
- Давай Синего попросим, - осенило пегую, - он не откажет.
- Нет. Не хочу, - замотала головой женщина, - только позориться.
- Вы знаете Синего? – удивлённо вскинулся полицейский и тут же подобрался, жадно уставившись на свою потенциальную убийцу. - Я ещё не труп. Пожалуйста! – с силой выделил он последнее слово, привлекая к себе внимание чёрных, как бездна, равнодушных глаз. - А за встречу с Синим я душу продам…
- Ань, ну, давай хоть послушаем? – осторожно предложила пегая.
Антуанетта обречённо простонала.
- Сейчас начнутся сказки, - презрительно фыркнула киллерша, - про связи «на самом верху», про клады в «надёжном месте», про десятерых детей, больную родню… Не наслушалась ещё? Нет? Ну, давай, кот Баюн, жги!
- Сказок не будет, - покачал головой мужчина, - мне просто нужно поговорить с Синим. Устроите, и я ваш с потрохами. Что, не нужен карманный мент? Узнаю, предупрежу, прикрою… Спрятать его нужно? – кивнул он на присевшего у подоконника Толика. - Спрячу. Так, что никто не найдёт.
- Так-то мы и сами можем, - недобро усмехнулась брюнетка. – Зачем тебе Синий? Решил ему свои услуги предложить? Припозднился... У него и без тебя в ментовке свои глаза и уши.
- Я не продаться подороже хочу, а… просить.
Полицейский уселся на пол, ноги его плохо держали.
- У меня пропала племянница, девчонка совсем, - с заминкой выговорил он.
Видимо, раскрывать больное место вот так, сходу, не понятно перед кем ему не хотелось. Мужчина стиснул зубы и сделал над собой усилие.
- Поиски уже прекратили. А я не могу… Не могу не попытаться. Синий ведь всё знает, город под ним!
- Мало ли, что он знает, - Антуанетта не впечатлилась чужим отчаянием, - кто с тобой говорить-то станет?
- Я прошу только о встрече, о шансе. И за него же заплачу.
- А не много ли ты на себя берёшь? – вмешалась Мария. - На «лапшу» очень похоже, - сощурилась она. – Документы директору сам нарисуешь?
- Я ж не постовой всё-таки, - сотрудник Органов окинул пегую тяжёлым мутноватым взглядом, - следователь как-никак и работаю не первый год.
Антуанетта прицокнула языком и снялась с места, Мария направилась следом за ней на кухню.
- Мальчики, - не оборачиваясь, произнесла брюнетка, - побудьте здесь.
Толик судорожно вздохнул, словно собрался нырять, и, подхватив следователя под руку, шустро засеменил к выходу.
- Да что меня сегодня все таскают как котёнка?! - вывернулся мужчина. Чуть пошатнулся, но остался стоять на ногах.
- Дурак! Бежать надо, - опасливо поглядывая в сторону кухни, возмущённо зашипел директор. – Пристрелят психопатки!
- Сам дурак! - окрысился гость. - Во-первых, заперто. А во-вторых, я без Синего не уйду!
- Чтоб тебя! – выругался Толик. Казалось, в комнате совсем не осталось воздуха. И на затылке застыли противные липкие капли. – Синий, зелёный, да хоть фиолетовый! Ты меня спасать должен, а не проблемы свои решать! Я тут страдаю!
- Страдалец, значит? – прихватил его за грудки мужчина. – Что-то ты шустрый очень, и морда без единой царапинки. А может, ты с ними?
- Ладно, просто дайте денег на такси… Ну, или на метро, - уже не так уверенно закончил он, наблюдая, как темноволосая с каждым словом всё больше походит на дементора.
- Знаешь, фразу: «да, чтоб он сдох» трудно понять неправильно, – поспешила разрядить обстановку Мария. - Ты только нас подставишь. Да и себя тоже.
У директора в запасе было много аргументов, и девушка это чувствовала. Опередив его гневную отповедь, она покачала головой и прижала палец к губам.
- Даже если всё на самом деле так. Ты нас видел!
- Я вам поклясться могу, полиция… - с жаром начал Толик, высокопарно вскидывая вверх руку.
- Не полиция, - перебила его Мария. – Мы убираем не только законопослушных граждан, и разыскивают нас не только они. Недавно был крупный и сложный заказ, – продолжила она с молчаливого согласия подруги. – И нас ищут очень активно. И если найдут тебя…
- Но ты ведь нас и под пытками не выдашь? – счастливо улыбаясь, поинтересовалась брюнетка. – Что тебе одна конечность в мусорном ведре? Что тебе другая? Ты же Бэтмен!
- Что значит одна - другая? – вяло пробормотал мужчина, проигнорировав даже колкий выпад на свои подростковые святыни.
- Ань, ну, не пугай его! – пегая не на шутку обеспокоилась бледно-сиреневой расцветкой директора.
- Что ж я страшная такая? – пожала плечами женщина. – Сам вляпался, вот пусть и осознает. Кстати, как это ты развязался? – пощёлкала она пальцами, привлекая к себе отсутствующий взгляд потенциального мученика.
- А? – Толик нехотя отвлёкся от невесёлых дум. – На курсы ходил, – пояснил он, когда до него дошёл смысл вопроса. – Каждый сотрудник должен постоянно в чём-то совершенствоваться, - вновь стекленея, директор механически изложил политику фирмы. – Я выбрал верёвки.
- Похвально, - серьёзно кивнула брюнетка, переместившись на импровизированный стул сбоку от окна. Зажмурилась от солнца, непривычно яркого и бесцеремонного в своей вездесущности. – Это здорово, - задумчиво повторила она, – если что, ну, мало ли… правильно скрути себе удавку.
Глава 3
Помидоры, увядающий пучок укропа, сыр… Толик закрыл дверцу холодильника. Пару секунд буравил её хмурым взглядом фокусника и снова полез внутрь агрегата. Сыр, укроп, помидоры…
- Абракадабру забыл.
Пегая, поднырнув под руку мужчины, вытянула яблоко из чёрного пакета.
- Я, конечно, понимаю, - вздохнув начал мужчина, - хорошо готовить сложно. Не всем дано.
Девушка сощурилась и вцепилась зубами в яблоко, не сводя с директора глаз.
Жест получился какой-то слишком хищный и неприятный. Толик скривился: что за народ? Никто не терпит критику.
- Но можно хотя бы готовить с мясом? – терпеливо продолжил он. – Я же не маленький козлик, чтоб одной капустой питаться!
- Нет, ты не маленький козлик, - прожевав, согласилась Маша, - ты вполне половозрелая особь. Но я даже таких не ем. Ясно? Вообще скотинкой не питаюсь.
- И никому не советует, - раздался из другой комнаты насмешливый голос брюнетки.
- Жалко мне бессловесных тварей, - ровно пояснила девушка.
- А иногда и языкастых тоже, - откровенно издевалась Антуанетта.
- Шёл бы ты к своей батарее. Там тепло. А когда спишь, есть не хочется.
- Уснёшь тут, - буркнул мужчина. – Сегодня: «Ой, какой хорошенький!» А завтра по темечку и в канализационный люк.
Толик в третий раз полез в холодильник, на этот раз узрев в дверке ещё и бутылку персикового сока. Махнув рукой на попытавшуюся что-то возразить пегую, сделал большой глоток и, изумлённо вытаращив глаза, бросился к раковине. Судорожно отплевавшись, повернулся к невозмутимо жующей киллерше:
- Что это?! – прохрипел он, с отвращением косясь на желтовато-оранжевую густую массу.
- Оливковое масло.
- О, господи! – в сердцах воззвал мужчина, полоща рот под краном. – Кто ж так делает?! Может у вас и вместо ополаскивателя серная кислота?
Продолжая ворчать, Толик ухватил бутылку «Лесного бальзама» и потянул её в рот. Пегая как-то резко слиняла с лица и в один прыжок оказалась рядом, выдирая из его рук зеленоватую жидкость.
- А, нет… не в этой бутылке, - пробормотала она, возвращая ошалевшему директору пузырёк.
На следующее утро беготня началась рано. Определённо рано для того, кто никуда не торопится. Мужчина натянул на голову трофейное одеяло, чтоб не слышать у самого уха звонкую дробь каблуков и бестолковое щебетание. Конечно, их не беспокоил тот факт, что некоторые ещё спят! Через полчаса хаотичных метаний по квартире наступил долгожданный покой. А вот спать расхотелось. Толик поднялся с пола, размял спину, бормоча себе под нос о женевской конвенции и правах человека. Не спеша побрился оптимистично-розовым станком, сварил кофе. Прихватил из комнаты одеяло, постелил его поверх перевёрнутого ведра и, привалившись к стене с чашкой горячего напитка, принялся стратегически мыслить. Пытливую работу мозга прервал шум с лестничной площадки. Толик встрепенулся и уже через пару секунд прилип к дверному глазку. В поле зрения попала бабка в выцветшем халате, видимо соседка, и невысокий мужчина, стоявший к наблюдателю спиной. Судя по всему, бабка что-то увещевательно требовала, а мужик отнекивался и порывался уйти.
- Алексей, ну ты же милиционер! Ты знаешь, что там в двадцать пятой? Там же бордель! Каждый вечер к ним ходят и ходят, дверью хлопают, музыка гремит…
- Елизавета Семёновна, я давно уже не милиционер, - устало поправил её мужчина.
- Полиционер! – вспомнив нужное слово, понимающе закивала бабулька. – Или как вас там теперь… Но это не важно, главное – ты в Органах! И я хочу тебе страшное дело сообщить…
- Неделю назад проверяли ваших соседей. Нет там ни притона, ни наркотиков, ни террористов - просто студенты, - скучающе-вежливо улыбнулся гость.
- Да как это так! – не унималась старушка. – Что ж ты мне не веришь, что ли? Я ж тебя с маленьких знаю, когда ты ещё во дворе здесь бегал, я ж тебя по выходным нянчила... Вот прямо сейчас пойдём, сам всё увидишь!
Не по годам шустрая бабулька схватила мужчину за руку и потянула за собой вниз по ступенькам. Полицейский вынужденно сделал пару шагов и остановил её, мягко взяв под локоть.
- Елизавета Семёновна, я только поэтому сейчас и пришёл. Потому что знаю вас и не хочу, чтоб вы себе проблем наживали. Не надо каждый день в отделение звонить и жалобы писать не надо. Не будем мы никуда вламываться.
Соседка что-то ещё запричитала про доказательства, про фотографии и скрылась в квартире, а мужчина, тяжело вздохнув, остался её дожидаться.
Толик облокотился о дверь и с силой поскрёб затылок. Что же делать-то?! Полицейский - это шанс! Раз уж сама судьба подкидывает такие подарки, то ими нельзя пренебрегать. Что ему тут наговорили эти клуши? Кто их знает? Может они больные просто-напросто? Стараясь унять нервную дрожь, директор метнулся на кухню, немеющими пальцами схватил карандаш и нацарапал на картонке от чайной коробки:
«Меня похитили. Спасите!!!»
Потом опять прижался к глазку: полицейский всё ещё маялся на площадке. Можно было просто заорать. Но в голову отчего-то полезли сомнения. Вдруг золушки не пошутили? Если его и впрямь начнут искать какие-то маньяки, то целый дом свидетелей ни к чему. Не было его тут. И никого он не знает.
Впервые порадовавшись убогости квартирки, директор склонился к щели между дверью и порогом, свистнул и протолкнул картонку с письменами как можно дальше.
Полицейский обернулся. Глянул на дверь, на ободранную бумажку и снова уставился куда-то в сторону. Толик ещё раз возмущённо свистнул. Мужчина на площадке медленно, неохотно наклонился и поднял с пола клочок картонки.
Директор рукой придерживал прыгающее сердце: «Он читает! Читает! Ура!» Скоро его спасут от этой убогости и морковного супа! Ну, и от киллеров, конечно, тоже… И вдруг внутри всё сжалось. Словно Толик с размаху влетел в кирпичную стену. По лестнице мило щебеча, поднимались золушки!
- Обернись! Обернись! Это они! – заорал пленник, с досадой признавая, что киллерши не такие уж тупые, как ему бы сейчас хотелось, и два плюс два, наверняка, сложат.
Первой к тугодумному стражу правопорядка подоспела Мария:
- Помогите, пожалуйста! Там… там… - запричитала она, делая большие испуганные глаза и цепляясь за рукав мужчины.
- Пожалуйста! – в тон ей захныкала Антуанетта, под шумок заходя полицейскому за спину.
Что там было дальше, Толик не видел. Дверь резко распахнулась, и киллерши, сопя и матерясь, заволокли в коридор бесчувственное тело.
- Да что ж ты за сволочь-то такая?! – не сдерживаясь, заорала брюнетка, швыряя пленнику в лицо мятую картонку. – Мало того, что сам по уши, так ещё и других за собой тянешь! Ты хоть знаешь, что за это бывает?!
Щёку директора обожгла хлёсткая пощёчина. Он удивлённо моргнул. Мужчина всегда считал, что пощёчина - это театральный жест, женское «фи» на кончиках пальцев, а никак ни удар ладонью, после которого перед глазами пляшут мушки. Пегая молчала, недобро посверкивая глазами, что было совсем нехорошо. Толик уже даже как-то привык, что она его защищает.
- Ничего ведь не случилось, - неуверенно пробормотал он, - чего страшного-то?
- Ничего не случилось?! – вызверилась Антуанетта, - А это куда?! - пнула она валяющегося на полу полицейского.
- Где прикопаем? Опять в том лесочке? – подала голос Мария, рассматривая мыски своих туфель.
Толик не верил себе. Неужели вот эта золушка носилась по кухне с половником?
- Да, - кивнула брюнетка, - там хоть и озеро рядом, а народу меньше и землю не так утоптали.
- Не советую, - проскрипело тело на полу, медленно разворачиваясь из бесформенного куля.
Киллерши молча наблюдали, как мужчина перевернулся на живот, опёрся на руки и тихонько застонал, тряся головой.
Директор обернулся на неожиданно притихших девушек и с ужасом заметил, как брюнетка навинчивает глушитель на уже знакомую ему стальную игрушку.
- Да вы чего?! – не выдержал он, недоверчиво переводя взгляд от занятой делом Антуанетты к покачивающемуся на четвереньках полицейскому. – Нельзя так! Маша, ну скажи ей!
Пегая одарила его хмурым взглядом, убрала в высокий хвост выбившуюся прядь и вновь, не мигая, уставилась на ещё не до конца оклемавшуюся жертву.
- Тихо, тихо, - полицейский успокаивающе поднял руку, борясь с накатывающей тошнотой, - я не буду дёргаться. Сам знаю, не вставать и без резких движений…
- Да, мне без разницы. Можешь побегать, - безразлично отозвалась брюнетка, целясь в растрёпанную голову.
Нервы у Толика сдали. Это что же получается? Из-за него? Вот так просто, обыденно и… страшно? Директор в первый раз осознал, что ему на самом деле, до чёртиков страшно. Что он совсем не знает тех, кто сидит напротив. Не знает, скольких они закопали в том лесу, что делали с «непослушными», со свидетелями, и как это… убивать.
Мужчина облизал немеющие губы и на ватных ногах шагнул на линию выстрела. Антуанетта сделала нетерпеливый жест, словно отгоняя собаку, вылезшую под колёса. Толик упрямо помотал головой и с вызовом уставился на неподвижную пегую. Ей, правда, всё равно? Правда?!
Темноволосая надула губы, задумчиво глядя на внезапный героизм.
- А двое в багажнике поместятся? – обернулась она к подруге. – Вроде не крупные. Раз уж всё равно копать…
Толик сглотнул. Мушка пистолета плавно поднялась выше, палец точным движение лёг на спусковой крючок, брюнетка задержалась на вдохе…
- Ань, подожди, - тихо позвала пегая.
Брюнетка раздражённо поджала губы.
- Не надо его…
- Обоих в расход, - бесцветно отозвалась киллерша. - Глупость это всё с самого начала.
- Мы его спрячем. Новый паспорт, другой город, - спокойно предложила Мария. – Это моя ошибка, но я пообещала...
- Не спрячем, - не опуская ствол, вздохнула Антуанетта. – Найдут твоего красавчика, и он нас сдаст на первом же выбитом зубе. А так даже гуманней.
- Уважаемые, одно слово. Только одно. Можно? – полицейский уселся на корточки, одной рукой держась за гудящую голову, а другой отпихивая в сторону уже почти невменяемого защитника.
- Нельзя, - сходу отрезала брюнетка, - я с трупами не разговариваю.
- Давай Синего попросим, - осенило пегую, - он не откажет.
- Нет. Не хочу, - замотала головой женщина, - только позориться.
- Вы знаете Синего? – удивлённо вскинулся полицейский и тут же подобрался, жадно уставившись на свою потенциальную убийцу. - Я ещё не труп. Пожалуйста! – с силой выделил он последнее слово, привлекая к себе внимание чёрных, как бездна, равнодушных глаз. - А за встречу с Синим я душу продам…
Глава 4
- Ань, ну, давай хоть послушаем? – осторожно предложила пегая.
Антуанетта обречённо простонала.
- Сейчас начнутся сказки, - презрительно фыркнула киллерша, - про связи «на самом верху», про клады в «надёжном месте», про десятерых детей, больную родню… Не наслушалась ещё? Нет? Ну, давай, кот Баюн, жги!
- Сказок не будет, - покачал головой мужчина, - мне просто нужно поговорить с Синим. Устроите, и я ваш с потрохами. Что, не нужен карманный мент? Узнаю, предупрежу, прикрою… Спрятать его нужно? – кивнул он на присевшего у подоконника Толика. - Спрячу. Так, что никто не найдёт.
- Так-то мы и сами можем, - недобро усмехнулась брюнетка. – Зачем тебе Синий? Решил ему свои услуги предложить? Припозднился... У него и без тебя в ментовке свои глаза и уши.
- Я не продаться подороже хочу, а… просить.
Полицейский уселся на пол, ноги его плохо держали.
- У меня пропала племянница, девчонка совсем, - с заминкой выговорил он.
Видимо, раскрывать больное место вот так, сходу, не понятно перед кем ему не хотелось. Мужчина стиснул зубы и сделал над собой усилие.
- Поиски уже прекратили. А я не могу… Не могу не попытаться. Синий ведь всё знает, город под ним!
- Мало ли, что он знает, - Антуанетта не впечатлилась чужим отчаянием, - кто с тобой говорить-то станет?
- Я прошу только о встрече, о шансе. И за него же заплачу.
- А не много ли ты на себя берёшь? – вмешалась Мария. - На «лапшу» очень похоже, - сощурилась она. – Документы директору сам нарисуешь?
- Я ж не постовой всё-таки, - сотрудник Органов окинул пегую тяжёлым мутноватым взглядом, - следователь как-никак и работаю не первый год.
Антуанетта прицокнула языком и снялась с места, Мария направилась следом за ней на кухню.
- Мальчики, - не оборачиваясь, произнесла брюнетка, - побудьте здесь.
Толик судорожно вздохнул, словно собрался нырять, и, подхватив следователя под руку, шустро засеменил к выходу.
- Да что меня сегодня все таскают как котёнка?! - вывернулся мужчина. Чуть пошатнулся, но остался стоять на ногах.
- Дурак! Бежать надо, - опасливо поглядывая в сторону кухни, возмущённо зашипел директор. – Пристрелят психопатки!
- Сам дурак! - окрысился гость. - Во-первых, заперто. А во-вторых, я без Синего не уйду!
- Чтоб тебя! – выругался Толик. Казалось, в комнате совсем не осталось воздуха. И на затылке застыли противные липкие капли. – Синий, зелёный, да хоть фиолетовый! Ты меня спасать должен, а не проблемы свои решать! Я тут страдаю!
- Страдалец, значит? – прихватил его за грудки мужчина. – Что-то ты шустрый очень, и морда без единой царапинки. А может, ты с ними?
