Глава 1. Кэрри
Кэрри даже не знала – радоваться ей или нет. За дверью комнаты постоялого двора раздавались мерзкие звуки. Томные охи-стоны, скрип и… даже думать не хотелось, чем занимается господин Лекс. Тем, чем обычно занимаются мужчины, когда хотят развеяться.
Трахается. С одной из подстилок, что всегда обретаются даже в самом вшимом постоялом дворе.
Кэрри тоскливо передернула плечами и села на корточки, прижавшись спиной к стене у хлипкой двери. Ей предстояла ночь в темном коридоре и в данном месте это не было хорошей идеей. Постоялый двор ночью, полный сомнительных постояльцев, не самое безопасное место в мире. Но другого выбора у Кэрри не было. Как не было в последние два года.
Кэрри вновь сказала себе, что ей повезло. Она не смогла бы выжить одна на улице, выцарапать себе достойное место в приюте и уж конечно она не смогла бы остаться жить ТАМ. А господин Лекс… рядом с ним она хоть в какой-то безопасности. Ее учат драться, ее одевают и кормят. А то, что бьют… ну, так здесь всех детей бьют. И вообще, как научиться терпеть боль, если не привык к ней?
Все могло быть хуже.
Мимо прошли два гнома, так мрачно посмотревшие на нее, что Кэрри невольно втянула голову в плечи и опасливо опустила взгляд. Но гномы даже не остановились. В самом-то деле, какое им дело до нее? Сидит и сидит…
За дверью громко вскрикнули и с новой силой заохали. Кэрри скривилась и уткнулась лицом в свои коленки. Какое все-таки счастье, что она здесь! Ее могли вновь заставить смотреть, как «вжаривают» шлюхам с подворотни.
Лишнее напоминание, что может ждать ее за лень и непослушание.
Она не должна быть никчемной обузой…
Это была тоскливая ночь. Кэрри умудрилась заснуть. Она даже не слышала, как ушла шлюха. Так и проспала до самого утра.
– Подъем! – раздалось рядом, и Кэрри подскочила, растеряно хлопая глазами спросонья.
Левая ягодица на попе возвещала, что только что полученный пинок обернется синяком.
– Выспалась? – едко вопросил господин Лекс.
– Простите, господин, – негромко извинилась перед ним Кэрри.
– Какого ты здесь делала? – зло спросил тот.
Его явно мучило похмелье, а полученное от шлюхи удовольствие уже испарилось без следа. Кэрри поняла, что надо срочно что-то придумать или синяк на попе будет не единственным.
– Вечером я хотела спросить вас, будут ли распоряжения. Но вы были заняты, и я не посмела вас отвлекать. А раз вы не приказали охранять коня в конюшне, я осталась здесь. Вдруг я бы вам понадобилась? – быстро заговорила она, изо всех сил стараясь убедить, что всего лишь хотела услужить.
Она ведь паж в конце концов?
– И уснула в коридоре? – уже не так сердито спросил ее хозяин. – Ладно, вот монета. Пойди и закажи завтрак – яичницу, хлеба, кровяной колбасы, сыра там… и эля.
– Да, господин! – поймав брошенную монету, Кэрри услужливо чуть поклонилась.
– Живо давай! – и господин Лекс, сонно зевнув, вновь скрылся в комнате.
Только дверь хлопнула.
Кэрри облегченно вздохнула и поспешила вниз.
Они уже не в первый раз останавливались на постоялых дворах, и она знала что делать. Большинству людей и нелюдей было удивительно видеть пажа. Здесь не было пажей. Слуги – да, но девочка, что прислуживала воину и училась у него воинскому ремеслу, одевавшаяся под мальчика, вызывала удивление и непонимание. И, что было на руку Кэрри, жалость и снисходительность. И девочка этим беззастенчиво пользовалась.
Вот и сейчас, состроив почтительно-робкий вид, она отловила в большом зале-едальне внизу служанку и сказала, что «господин велел принести завтрак». При этом Кэрри показала монету, но памятуя прошлое, сразу служанке деньги не отдала. Кто ее знает, скажет потом, что не заплачено…
Но в этот раз все обошлось. Может потому, что в зале было уже полно постояльцев. Кэрри заметила и вчерашних гномов, что ее так напугали мрачными взорами ночью. Сейчас же, утром, они лишь скользнул по ней равнодушными взглядами и вернулись к своему негромкому разговору. Служанка же кивнула Кэрри, и сделала знак иди за ней к кухне. Вскоре на руках очутился тяжелый поднос с одуряюще восхитительно пахнущей яичницей и свежеиспеченным хлебом, а вид колбасы заставил Кэрри сглотнуть голодную слюну. Яичница ей вряд ли достанется, но кусочек колбасы и острого сыра точно ей оставят. А большего ей и не надо.
Теперь оставалось самое трудное – донести поднос до комнаты господина. Пройти с тяжеленым подносом через полный зал и не расплескать эль, не споткнуться, не уронить, не врезаться в кого-либо… очень трудная задача.
Кэрри весьма ловко прошла через зал, уловчившись обогнуть все препятствия и особо опасные места – шумные компании. Она даже поднялась по лестнице… почти. Аж на три ступени. Но тут сверху галопом вниз промчались двое молодых гномов – светловолосый и темноволосый, – и пробегая мимо последний неудачно взмахнул рукой.
Поднос подпрыгнул в руках и… Кэрри, свалившись со ступеней вниз, пребольно приземлилась на грязный дощатый пол. Но куда ужаснее была яичница на ступенях, эль стекающий с них на пол… упавший в грязь сыр.
А колбасу молниеносно схватил облезлый кот, тут же бросившийся прочь.
Кэрри в ужасе застыла на полу, не веря своим глазам.
– Не стой на дороге! – эхом донеслось до нее со спины.
К реальности её вернула служанка, выскочившая в коридор из зала:
– Неуклюжий! – взвизгнула та, всплеснув руками. – Кто это убирать будет?!
– Я уберу, – Кэрри несчастно посмотрела на нее. – У вас есть тряпка?
Она чуть-чуть потянет время….
Тряпку ей милостиво выдали, прочитав громкую мораль. Недолгую, ибо у служанки было полно работы. Поэтому убедившись, что девочка грустно принялась за уборку, она подхватила деревянный поднос и удалилась прочь.
Возвращаться с пустыми руками было страшно. Ну, не то чтобы страшно… просто Кэрри знала, что ее ждет.
– Где еда? – спросил хозяин, натягивая камзол.
– Я поднос уронила… – прошептала, признаваясь Кэрри.
От хлесткой оплеухи ее откинуло к стене, а щека загорелась от боли.
– Простите, – сглотнув слезы, выдавила девочка.
– От тебя никакого толку, – зло припечатал господин Лекс.
Он схватил ее за ворот рубахи, развернул и, задрав оную на голову девочки, несколько раз со всей силы ударил по спине схваченным с табурета ремнем. Кэрри глухо вскрикнула и тут же прикусила до крови язык, глотая следующий. Нельзя плакать и кричать. И нельзя просить не бить. Только сильнее ударят.
Спустив злость, господин отпустил ее.
– Пошла на конюшню. Оседлай коня и жди с ним у крыльца, поняла?
– Да, господин, – тихо ответила Кэрри, и выскользнула за дверь, оправив рубашку и тунику.
Спина и щека горели огнем, но это было не так гадостно, как чувство беспомощности. И невозможности что-то изменить в своей жизни.
Все могло быть куда хуже…
По серому и грязному городку под прозванием Бри они мотались целый день. Господин улаживал свои дела, разъезжая по узким улочкам и раз за разом оставлял ее под мелко моросящим дождем, бросив ей поводья коня. К вечеру Кэрри продрогла до костей, а в голодном животе что-то жалко урчало. Но Кэрри даже не заикалась об этом. Сама виновата, какие оправдания? Подумаешь, гномы мимо пробежали…
Саднило налившуюся синим щеку от оплеухи.
Она была счастлива, когда они вернулись на тот же постоялый двор.
– Отведи коня в стойло, вычисти и задай корм, – велел ей господин, бросив поводья. – И чтоб ни на шаг от стойла!
– Да, господин, – послушно отвечала девочка.
Кажется, и ужина ей сегодня не видать…
Конь у господина Лекса был очень большой. Понятное дело, боевой. Здоровый, сильный, со смерть несущими копытами… и не менее опасными зубами. Но девочку он никогда не трогал. Кэрри подозревала, что для жеребца была чем-то вроде полезной мелкоты, что стоит терпеть. И даже защищать. Спать в стойле рядом с ним было более чем безопасно. Только самоубийца полезет к боевому коню. Парочку воров-конокрадов он уже затоптал…
Кинув в кормушку добрую охапку сена, Кэрри уселась в стойле на кучу соломы. В конюшне было вполне тепло от дыхания пони и лошадей. И мелко барабанящий дождь снаружи добавлял радости от нахождения здесь. И плащ на плечах почти высох. Есть хотелось, но ничего – утром поест. Господин Лекс никогда не продлевал наказания на два дня. Желая отвлечься, Кэрри тихо запела любимую песенку, услышанную однажды в прошлой жизни:
Не жди, не жди,
Путь тебя ведет
К дубу, где в петле
Убийца мертвый ждет.
Странный наш мир, и нам так странно здесь порой.
Под дубом в полночь встретимся с тобой.
Не жди, не жди,
К дубу приходи,
Где мертвец кричал:
— Милая, беги!
Странный наш мир, и нам так странно здесь порой.
Под дубом в полночь встретимся с тобой.
Не жди, не жди,
Приходи скорей.
К дубу, где мертвец
Звал на бунт людей…
– Эй, это кто тут завывает?! – весело спросили над головой.
Кэрри вздрогнув, перестала петь, и посмотрела вверх. Рядом стоял тот самый черноволосый гном, что толкнул ее. Он смотрел на нее весело и дружелюбно… ровно до тех пор, пока она не повернула к нему лицо.
– Уф, – как-то растерянно фыркнул он. – Ты? Кто тебя так?
И он как-то смущенно указал пальцем на ее лицо.
Кэрри нахохлилась, опустив голову.
– Тебе-то что? – тихо огрызнулась она.
– Да ничего…
– Ну, и иди, – буркнула Кэрри с досадой. Чего он встал над душой? Какое ему дело? Нет, стоит себе… но в стойло он не полезет – конь затопчет.
– Извини, – серьезно сказал гном. – Это из-за меня?
Кэрри почувствовала злость. Он еще спрашивает! Может она бы донесла тот поднос, если бы не он и не его дружок! Очень хотелось сказать это вслух, но Кэрри лишь демонстративно засопела, гордо не смотря на этого «виноватого».
– Извини, – вновь повторил приставучий гном. Вполне себе искренне.
– Кили, ты что там застрял? – спросил кто-то басом.
Названный Кили гном отошел от стойла и Кэрри только порадовалась тому. Она услышала, как этот Кили о чем то заговорил с окликнувшим его… слова она не разобрала, но какое ей дело? Отстал, и отстал…
Шмыгнув носом, она закрыла глаза. Очень хотелось спать. Разомлела от тепла конюшни.
Шагов она не услышала и отчаянно взвизгнула, когда кто-то схватил ее за шиворот и вздернул вверх, вытащив из стойла. Конь взвился, заржал и яростно ударил копытами по стойлу… но выбраться он не мог, будучи привязанным. И защитить Кэрри, перепугано вывернувшейся из рук напавшего, не мог.
Кэрри испуганно вжалась спиной в стену, отрезанная от безопасного стойла с конем. Она со страхом смотрела на Кили и на более старшего черноволосого гнома. Очень внушительного на вид. Грозного. Сердце провалилось куда-то в пятки. К выходу из конюшни не проскользнуть!
– Не бойся, – сказал старший гном. – Как твое имя?
Кэрри сглотнула, тоскливо бросив взгляд на маячивший позади них выход из конюшни. Зря она так хорошо привязала беснующегося сейчас коня…
– Кэрри, господин, – обреченно ответила она.
Может, они ее все же не тронут?
– Ты девочка? – удивленно поднял бровь гном.
Кажется, его это удивило. Но что с того, что она девочка?
– Я паж, – негромко поправила его почему-то Кэрри.
В самом-то деле это было важнее.
Гном нахмурился и так посмотрел на Кили, что тот стал еще виноватее на вид.
– Дядя, я же не знал… да я вообще нечаянно!
– Конечно, нечаянно, – едко пригвоздил его дядя, одарив убийственным взором.
Кэрри опасливо сделала шаг вдоль стены, надеясь, что пока гном смотрит на племянника, сможет проскользнуть мимо…
Гном четким движением поймал девочку за шиворот, когда она попыталась прошмыгнуть мимо.
– Отпустите, пожалуйста! – пискнула она несчастно.
– Отведи нас к своему хозяину, – велел гном, встряхнув ее, как нашкодившего котенка. – Перестань, я ничего тебе не сделаю. Я хочу поговорить с твоим господином, чтобы он не сердился на тебя более из-за Кили.
Услышав это, Кэрри немного успокоилась.
– Не надо, господин, – попросила она. – Господин Лекс отходчив и завтра все забудет.
– Отходчив? – переспросил гном, и железными пальцами сжал ее подбородок, повернув к себе левой щекой. – А это что?
– Бывает и хуже, сэр… – прошептала она, опустив голову, стоило ему отпустить ее подборок.
Разве она сказала не правду?
Это было просто отвратительно стоять под сочувствующим взглядом Кили и мрачным, пронизывающим взором его дяди.
– Я всего лишь паж… – прошептала она, не подымая головы. – Правда, сэр, не стоит ничего говорить господину Лексу! Это только разозлит его. Паж не должен жаловаться на своего господина.
– Ты что, раб? – тяжело спросил гном.
Кэрри отрицательно замотала головой.
– Нет, сэр! Пажи не рабы!
– А кто такие пажи? – вкрадчиво спросил тот.
Кэрри ответила абсолютную правду:
– Пажи, это младшие сыновья из бедных благородных семейств, которым не светит никакого наследства. Поэтому их отдают в услужение и обучение более богатому и знатному господину. Паж находится под его рукой, пока не становится взрослым и способным отплатить своей службой господину.
– Вот как, – сказал гном. – Но ты девочка, а не мальчик.
Кэрри пожала плечами.
– У меня никого нет. Мне повезло, что я стала пажом.
И это тоже была истинная правда.
– И ты собственность своего господина, – заметил гном.
Это была не правда… и в тоже время правда. Кэрри устало вздохнула:
– Если он только не отдаст меня на воспитание другому благородному, – обреченно сказала она. – Пажами иногда меняются…
Кэрри тоскливо переступила с ноги на ногу. Гном хмыкнул.
– Так, значит? Хорошо, – и сказав это, он отвернулся и пошел к выходу. – Кили, идем!
Молодой гном помедлил и быстро всунул в руки девочки небольшой метательный нож.
– Держи в подарок! – негромко сказал он, и быстро вышел из конюшни вслед за своим дядей.
Кэрри растерянно посмотрела вслед гномам и перевела взгляд на нож. Крутанула в пальцах и довольная улыбка осветила ее лицо. Гадостный день кончился очень неплохо.
Нож был замечательный.
Глава 2
— Дядя?
Торин мрачно посмотрел на Кили. Не то, чтобы это могло напугать юношу. Он каждый день, как вылез из пленок, отгребал проникновенные взоры дядюшки. Ну, почти…
— Вы же это так не оставите? — не сдержав любопытства, спросил он.
— Не оставлю что? — холодно отозвался Торин.
— Жалко ее… — признался Кили, вздыхая.
Дядя устало одарил его еще одним взглядом.
— А мальчика, значит, тебе бы жалко не было? — едко поинтересовался он.
— Но она-то девочка! — отвертелся от обвинения Кили.
— Она паж, — отрезал дядя, повторив невольно слова девочки. — Кили, множество человеческих детей живут куда хуже. А девочки… посмотри на шлюх при тавернах. Этой девчонке и впрямь повезло.
