— Уходи! Эта жизнь не принадлежит тебе! Уходи! — и смерть отступала.
Гарри никогда ни с кем это не обсуждал, даже с самим собой, прятал в недрах разума знания о своей исключительности. Но пришло время принять всего себя полностью.
С этими мыслями Гарри вошел в операционную.
— Велик Гиппократ, и Парацельс пророк его, — привычно возвестил он, отвечая на кивки команды. — Приступим!
Гарри взглянул на маленькое тельце, опутанное трубками и проводами, на сморщенное и недовольное, как у старика, личико. Дамблдор был прав: чтобы убить его сейчас, много усилий не требовалось. Гораздо больше усилий придется приложить, чтобы это тело могло жить — и жить полноценно.
Гарри набрал полную грудь воздуха, как перед прыжком в воду, и впервые сам — сознательно, а не находясь при смерти — вышел за Порог.
Снова призрачный перрон. По какой-то причине волшебники очень привязаны к этому символу границы между двух миров, наяву — магического и маггловского, здесь — мира мертвых и живых.
Гарри с удовольствием сделал несколько шагов, чувствуя, как тяжелеет в руках сверток с младенческим телом. Вскоре рядом с Гарри стоял молодой мужчина, ровесник Гарри. Здесь, у Порога, он вновь обрел внешность Тома Риддла, хотя его теперешнее тело на предыдущее было мало похоже.
Уже сейчас понятно, что в будущем у мальчика будут большие, по-блэковски широко расставленные темные глаза. А волосы, скорее всего, будут волнистыми.
— Что мы здесь делаем? — настороженно спросил Риддл. — Я умираю?
Гарри покачал головой.
— Я мог бы попытаться стереть вам память наяву, — ответил он, — или рискнуть и попытаться незаметно воздействовать на центры памяти во время операции, но побоялся оставить вас идиотом, мистер Риддл.
Риддл попятился.
— Стереть память? — чувствовалось, что он тянет время и готовиться напасть. Но это была вотчина Гарри; здесь, на Пороге, он был гораздо сильнее. Он был почти всемогущ.
— Вы ведь просили о втором шансе? — ответил Гарри. — Я дам вам его. Только у вас не будет бонусов в виде знаний и верной армии последователей. Зато будет семья, в которой вас будут любить, — а это гораздо важнее... И наследство семьи Лестрейндж, что тоже неплохо.
За их спиной загудел паровоз. Гарри обернулся.
— Поезд-беглец никогда не вернется назад. На неверном пути, на дороге в один конец... — пропел Гарри с чувством, но отчаянно фальшиво. — Кажется, я должен попасть куда-нибудь. Почему-то я и не там, и не здесь.*
Темный Лорд поморщился. Гарри подмигнул ему и поманил за собой. Тот хотел было воспротивиться, но почувствовал, что не может идти наперекор, и последовал вслед за легко идущим, почти бегущим Гарри. Тому нравилось двигаться здесь, на Пороге: наяву такая легкость походки не была ему дана.
Гарри вскочил в первый вагон, и Том Риддл последовал за ним. Гарри открыл первое из купе, собираясь шагнуть внутрь.
— Что это? — спросил Темный Лорд.
— Это ваша память, мистер Риддл. Я собираюсь вычистить ее всю — купе за купе, вагон за вагоном — и оставить вам лишь голые рефлексы, как и полагается ребенку пяти недель от роду.
— На это уйдут годы!
— Здесь время идет по-другому. Нашего отсутствия не заметят, не беспокойтесь об этом.
Они шли по поезду, методично заглядывая в каждое купе, на доли секунд окунаясь в воспоминания. С каждой минутой Риддл помнил все меньше и меньше, от этого болела и кружилась голова...
Поезд сделал круг, а может, и вовсе не сдвинулся с места, и качка вагонов и их перестук лишь померещились; Гарри вышел на тот же самый перрон — только теперь на его руках спал, доверчиво прижавшись к нему, самый обычный младенец.
Перрон не пустовал: на скамейке под часами сидел юноша лет семнадцати. Он поднял голову, когда Гарри подошел ближе. Гарри вздрогнул — вот и ответ на все вопросы, терзавшие его: перед ним на скамейке сидел сын Беллатрикс Лестрейндж. Ее настоящий сын.
Юноша с тоской посмотрел на сверток в руках Гарри.
— Не успел, — глухо сказал он и пояснил: — Я думал, что вы поможете мне вернуться в мое тело, заберете вместо него меня... Но теперь поздно: он уже чист и невинен и имеет такое же право на жизнь... Я отдаю ему мое тело.
— Прости... — тихо сказал Гарри. - Я не знал. Значит, душа появляется так рано...
Юноша кивнул.
— Еще раньше, чем вы думаете. И шанс прожить жизнь всего один — я никогда не узнаю, что такое жизнь. У меня будет опыт, но опыт мертвый, усредненный опыт тех, кто жил до меня...
Юноша неожиданно встал и нервно заозирался.
— Мама? — спросил он, протягивая руки вперед. Из тумана вышла Беллатрикс Лестрейндж. Она вскрикнула, едва взглянув на юношу, и прижала руки ко рту.
— Альтаир... — не смея поднять глаз, прошептала она. — Прости меня. Я... я была такой дурой... пожертвовала твоей жизнью ради суеты... Ради власти, ради приказа...
— Здесь легко прощать, мама, — ответил юноша. — Здесь не место для боли.
Он пошел к Беллатрикс, с каждым шагом становясь меньше, и добежал до матери уже двухлетним ребенком. Беллатрикс опустилась на колени, обняла его и зарыдала. Она стремительно молодела: будто стряхнули пыль со старой картины. Исчез огонь безумия и фанатизма в глазах.
— Нам пора, — в полголоса обратился Гарри к ребенку, мирно спящему у него на руках. — Не хватало нам еще Грюма встретить...
— Гарри! — окликнула его Беллатрикс. — У меня к вам еще одна просьба: уничтожьте все наработки Тем... Тома Риддла по реинкарнации, не дайте другим повторить мою ошибку. Они в тайнике, в моей квартире...
Беллатрикс назвала адрес, объяснила, как отыскать тайник. Гарри кивнул и, заметив в тумане еще одну приближающуюся фигуру, пробормотал:
— Если долго сидеть на Пороге, можно увидеть, как проходит мимо тебя душа твоего врага... Вот увидеть здесь Дамблдора я бы не отказался...
А затем он вернулся в свое тело и оказался атакован красками, звуками и запахами мира живых. Должно быть, он пошатнулся, потому что Ланс испуганно подхватил его под локоть и спросил:
— Ты чего, Поттер? Тебе плохо?
Гарри, спокойно улыбнувшись, принялся за дело. Он не знал, что в коридоре Люциус Малфой, внезапно побледнев и схватившись за руку, опрометью бросился в мужской туалет. Испуганная Нарцисса последовала за мужем.
Люциус вышел из туалета почти десять минут спустя, уже спокойный и невозмутимый, и одними губами произнес:
— Метка пропала... Мы свободны, Цисс. Совсем пропала...
Нарцисса заплакала.
***
Впервые за свои почти сто пятьдесят лет жизни Альбус Вульфрик Брайн Дамблдор, кавалер ордена Мерлина первой степени, директор школы чародейства и волшебства Хогвартс, задремал после сытного завтрака. Только что он говорил с Минервой Макгонагалл, а затем, сладко причмокнув, свесил голову и уснул.
Ученики, особенно слизеринцы, толкали друг друга под локти, указывая на директора и усмехаясь. Когда завтрак закончился и игнорировать спящего директора стало уже невозможно, Минерва наклонилась и потрясла Дамблдора за плечо.
— Альбус... — тихо позвала она. — Альбус...
Северус Снейп наклонился к директору, а затем резко произнес:
— Помфри сюда, быстро!
Но было уже поздно.
Смерть директора по времени совпала с исчезновением меток. Это стало причиной для распространения слухов о том, что на самом деле Темный Лорд и Дамблдор — одно лицо.
Примечание к части
* RUNAWAY TRAIN. Полный текст песни с переводом: http://en.lyrsense.com/smokie/runaway_train_s
Спасибо StervaS!
Спасибо Джеральд Саксон!
Эпилог
Одним счастливым весенним весенним утром Гарри Поттер ступил на земли Нихона. Вернее, если говорить честно, пока он стоял на плитах Международного аэропорта Токио и оглядывался в поисках встречающих.
Мимо него прошла симпатичная японка в кимоно, и на секунду Гарри показалось, будто он увидел кончик рыжего хвоста, едва выглядывавший из-под подола.
Япония — удивительная страна. Долгие годы в изоляции не прошли для нее даром. Японцы умеют хранить тайны и свой волшебный мир прячут от всех приезжих или почти от всех.
Если вам показалось, будто с крыши дома на вас смотрит длинноносый мужчина с крыльями, оборотень-тенгу, а по дому вашего друга разгуливает деловитая полупрозрачная старушка, знайте вам не показалось. Значит вам доверяют.
Любой японец, маг он или маггл, знает, куда идти за снадобьями и за помощью, если духи расшалились, но иностранец, будь он хоть трижды магом, увидит ровно столько, сколько ему хотят показать.
Гарри переступил с ноги на ногу и снова оглянувшись, увидел наконец скромно одетую девушку с табличкой в руке, на которой было выведено каллиграфическим почерком: Гарри Джеймс Поттер.
Гарри направился к ней, катя за собой чемодан. Девушка улыбнулась, и они с Гарри раскланялись и произнесли слова приветствия. Затем девушка представилась:
— Миюми Никамуро.
Гарри заглянул в ее карие глаза, так похожие на глаза его Учителя, и спросил внезапно дрогнувшим голосом:
— Вы… внучка Учителя?
— Правнучка, — улыбаясь, кивнула она.
Молодые люди какое-то время смотрели друг на друга, чувствуя зарождение дружеской симпатии, или чего-то большего?
К ним подошел служащий аэропорта и укоризненно сказал по-английски, обращаясь к Гарри:
— Сэр! Вы забыли про свою собаку.
— Собаку? — непонимающе переспросил Гарри.
И увидел контейнер, в котором радостно молотил по стенкам хвостом Сириус, собственной анимагической мордой. Гарри присел перед контейнером и укоризненно прошептал:
— Сириус! Что за детский сад, штаны на лямках?! Тебе что, денег на билет жалко?
Ирландский волкодав радостно оскалился. Гарри покачал головой.
— Так вот почему ты взял на себя все заботы о покупке билета. Как я сразу не догадался.
В те дни, перед отъездом, у Гарри было слишком много проблем: его таскали в аврорат на допросы и отстали только после вмешательства невыразимцев. За что Гарри подарил им бузинную палочку. Позже Луна написала, что та перестала быть необычным артефактом, став просто обычной волшебной палочкой. Может быть, потому, что сам Повелитель смерти от нее отказался? Поэтому он радостно спихнул часть забот на Сириуса. А тот и рад стараться, розыгрыш вполне в его духе!
Гарри обратился к Миюми на английском — специально для Сириуса, тот по-японски знал с десяток слов, большей частью ругательства разной степени экспрессивности.
— Мисс, вы не подскажете мне, где здесь ближайшая ветклиника? Хочу кастрировать своего питомца.
Сириус протестующие и горестно заскулил. Миюми засмеялась, прикрыв рот ладошкой. Смех у нее был звонким, как звон серебряного колокольчика.
— Я знаю, что это человек, — сказала она по-японски. — Мы можем его и дальше разыгрывать?
Гарри покачал головой.
— Не стоит. Затянувшая шутка перестает быть смешной. Давайте лучше его выпустим.
Сириус забежал в подворотню и вернулся уже в человеческом обличии и одетым в строгий костюм тройку. Когда он подошел к ожидавшим его Гарри и Миюми, он почти сразу понял, что нужен им как собаке пятая нога…
Через год Сириус был шофером на свадьбе крестника, представлявшей собой смешение японских и английских традиций. Через два года Гарри стал отцом чудесной девочки, взявшей лучшее от обоих родителей. Еще через три — появился на свет не менее чудесный мальчик.
Гарри переписывался с Никки Поттер и был в курсе ее карьеры. Она отучилась на педагогическом факультете маггловского университета и вернулась преподавать в Хогвартс. Джеймс Поттер умер, и Гарри ничего не чувствовал по этому поводу.
Чарли Поттер все же послужил какое-то время в аврорате, но затем его выгнали в связи с каким-то коррупционным скандалом. Он теперь бездельничал и жил на деньги, которые время от времени подкидывала ему добрая Никки, железной рукой управлявшая семейным состоянием.
Она вела в Хогвартсе два предмета, связанных между собой: традиции и уклад магической общины, обязательный для полукровок и магглорожденных, и традиции и уклад маггловского мира, обязательный для чистокровных.
Летом она вместе со своими ассистентами проводила экскурсии для своих учеников и их родителей по обоим мирам. Читая рассказы Гарри о том, как в Японии уживаются бок о бок маги, магглы и магические существа, Ники мечтала, что и на британских островах тоже когда-нибудь так будет.
Гарри с удивлением узнал, что, похоже, у директора Хогвартса и Лили Поттер намечается роман. Этот мрачный и некрасивый человек столько лет любил одну женщину, которая, как Гарри казалось, была его недостойна. Хотя, может быть, он был просто слишком пристрастен к своей биологической матери.
***
И вот шестнадцать лет спустя, после свержения Темного Лорда, когда наконец все связанное с ним стало историей, Гарри решил вернуться домой.
Он был широко известен в кругах нейрохирургов, и каждый госпиталь мечтал заполучить его к себе. Гарри вернулся на свое первое место работы. Сириус все также преданно работал с ним, оттирая операционные. Мало кто знал, что мистер Блэк являлся меценатом, тратя огромные деньги на финансирование отделений детской нейрохирургии по всему свету. Он так и не женился, хотя и держал себя в прекрасной форме и, как и все маги, выглядел младше своего возраста.Он считал себя совершенно счастливым, несмотря на непрестижную в глазах многих работу.
Временно Поттеры поселились в доме Блэка на Гриммо. Дети Гарри, оба волшебники, учились в Махоутокоро, и не собирались переводиться в Хогвартс. Дочь, тринадцатилетняя Майеса, собиралась идти по стопам отца, десятилетний Акиро мечтал стать то гонщиком, то полицейским. Лето, впрочем, дети собирались проводить в Лондоне, с родителями.
В один из выходных Гарри повел свою семью в парк аттракционов. Там он собирался встретится с Никки Поттер, которая собиралась выгулять в том же парке своих чистокровных учеников.
Акиро потащил Миюми кататься на машинках, Гарри из-за больной ноги не рисковал садиться на низкие сиденья. Майеса, папина дочка, осталась с ним. Они посидели на скамейке, поели мороженого и сладкой ваты, и Майеса попросилась покататься на лошади.
Акиро не собирался покидать свою гоночною машину, и Гарри с Майесой отправились к лошадям. Девочка неплохо сидела в седле: в Махоутокоро была конюшня, в которой были не только обычные лошади, но и гиппогрифы и пегасы, так что Гарри за нее не боялся.
