Окончательно их сближение произошло около года назад — после смерти старого Учителя. Теперь Сириус был единственным, с кем Гарри мог поговорить обо всем, без утайки. Впрочем, магический мир оставался темой запретной.
***
На следующий день Гарри проснулся довольно поздно: в госпиталь сегодня было не надо, хотя он и собирался заскочить на пару часов — посмотреть на своих выздоравливающих пациентов, пройти сеанс массажа; для него, как для работника госпиталя, была двадцатипроцентная скидка.
Он нежился в постели, смежив веки и то задремывая, то снова приоткрывая один глаз. Давно ему так не отдыхалось! Но его блаженное ничегонеделанье было прервано звонком в дверь. Гарри аж подбросило в кровати от неожиданности — в голову полезли всякие ужасы, вроде Вернона за дверью с ружьем или сборной команды из Ордена Феникса и Пожирателей Смерти, пришедших покарать нерадивого героя.
Гарри перекатился на край постели и осторожно встал.
— Экий ты нежный стал, Гарри Поттер, — пробормотал он, просовывая ноги в тапочки. — Прописать тебе курс успокоительных, что ли?..
Шаркая ногами, он побрел открывать дверь, мимоходом раздумывая, не стоит ли прибрать квартиру. Снимаемое Поттером жилье ничем не потрясало воображение, если не считать пары мечей, расположенных на специальном стенде в комнатушке, игравшей роль гостиной и кабинета одновременно. Все свои награды, дипломы и прочее, что обычно выставляется напоказ, Гарри хранил в чемодане, стоявшем в спальне, рядом с кроватью. Там же лежали и рисунки его маленьких пациентов — единственная награда, которая была ему нужна.
Звонок все не утихал — очевидно, звонивший просто без отрыва держал палец на кнопке. Гарри, никогда не отличавшийся доверчивостью, приоткрыл дверь на длину цепочки и мрачно посмотрел на посетителя.
За входной дверью стояла женщина, лет сорока-сорока пяти, одетая в длинное, черное, наглухо застегнутое платье; ее роскошные длинные волосы в нарочитом, хорошо просчитанном беспорядке падали на плечи. Было в ней что-то порочное, злое, темное, но отошедшее в тень и почти незаметное. На первый план вышли печаль и тревога. И Гарри знал, за кого она печалится и тревожится, — об этом говорил защитный жест, которым она прикрыла свой большой живот.
Гарри отпер дверь, на ходу преображаясь в доктора Поттера.
— Проходите, — сказал он, не глядя на женщину. — Не люблю брать работу на дом...
Женщина молча шла за ним по коридору, и Гарри чувствовал на себе почти осязаемый взгляд. Он указал ей на кресло, стоящее в углу гостиной, а сам уселся напротив, заняв стул.
— Рассказывайте, — Гари кивнул, указывая на живот. — Что-то с ребенком, я так понимаю?
Женщина кивнула и приступила к рассказу. Гарри понравилось, что она ничего не просила и не обещала, не льстила, не пыталась вызвать сочувствие к себе. Было видно, что ребенок, по прогнозам врачей обреченный родиться инвалидом, был ей действительно очень дорог... Понимала ли она, что, забеременев в сорок восемь лет в первый раз, сама навлекла беду? Да, разумеется, понимала. Но этот ребенок для нее больше, чем просто ребенок.
Он пришла сейчас потому, что чем раньше сделаешь операцию, тем лучше, а у доктора Поттера, она знает, огромное количество пациентов. Рожать ей недели через две, месяц придется подождать, пока мальчик окрепнет, и...
В который раз у Гарри сжалось сердце, когда он увидел защитный жест, которым снова и снова эта женщина прикрывала свой большой живот. От Сириуса он знал, что у его родителей есть еще двое детей. Специально Гарри ничего не спрашивал, а Сириус ничего не говорил, так, случайно обмолвился.
В который раз Гарри мысленно поклялся, что когда у него самого появятся дети...
В дверном замке повернулся ключ. Должно быть, Блэк пришел проверить, как тут любимому крестнику отдыхается.
— Я в гостиной, Бродяга! — крикнул он не вставая.
Женщина переменилась в лице. Она вскочила и, затравленно оглянувшись, выхватила волшебную палочку.
— Чертовы волшебники! — зашипел Поттер, неуловимым движением заходя за спину беременной колдуньи. Он обезвредил ее, не причинив вреда ни волшебнице, ни ее ребенку. И как раз вовремя — Блэк вошел в гостиную.
Он уставился на диковинную экспозицию и удивленно присвистнул.
— Беллатрикс?! Какого боггарта ты здесь делаешь? Ты разве не...
Гарри захохотал, не выпуская, впрочем, рук волшебницы из захвата. Та в ответ зашипела, как рассерженная кошка.
— Беллатрикс? Так это и есть твоя чокнутая сестрица, Бродяга?
— Да, это она, — ощерившись, ответил Блэк. — Что ты здесь делаешь, Белла, душа моя?.. Ого! — воскликнул он, заметив огромный живот Беллатрикс. — Носишь в себе сыночка Темного Лорда?
Женщина истерично завизжала, принявшись вырываться, и Гарри крикнул:
— Заткнулись все!
И, сам того не осознавая, подкрепил команду магией, да так, что стекла в оконной раме затряслись.
— Ты, — сказал он, обращаясь к Сириусу. — Достал свой волшебный причиндал, положил его на стол и сел на диван. Молча!
Сириусу ничего не оставалось, как повиноваться.
— Вы, — теперь Гарри обращался к миссис Лестрейндж, гораздо мягче, чем чуть раньше, ведь внутри нее находился его будущий пациент, которому и так не сладко. Не стоило усугублять его положение истерикой матери. — Я вас сейчас отпущу, и вы тихо, мирно и без истерик постараетесь мне объяснить, почему я должен помочь вам и вашему ребенку. В долбанном магическом мире что, нет своих врачей?!
Беллатрикс внезапно обмякла и заплакала.
Глава 2
Размышления о реинкарнации стали проскальзывать в речах Волдеморта о бессмертии после того, как ему в руки попала книга, написанная на парселтанге, предположительно в Индии. Это было очень соблазнительно — новое тело, не испорченное ни старинными семейными проклятиями, ни невозможностью любить, украденной у Волдеморта еще до рождения. Да и многочисленные эксперименты с темной магией тоже не придали стареющему телу очарования...
Да и знаменательные события Хеллоуина восемьдесят первого года плохо сказались на Темном Лорде; прийти к Поттерам, чтобы договориться и разобраться, откуда растут ноги у пресловутого Пророчества, было определенно плохой идеей. Кто бы мог подумать, от каких мелочей зависят жизни — кончившийся неудачей накануне Хеллоуина темномагический эксперимент, подаривший Темному Лорду временную идиосинкразию к детской стихийной магии, и первый, очень сильный всплеск полуторагодовалого малыша...
Темный Лорд чуть не впал в гостиной Поттеров в магическую кому и едва успел использовать аварийный портал. И потерял свое оружие — волшебную палочку — самыми нелепым образом.
Десять лет ушло на эксперименты и опыты, на создание новых ритуалов — Волдеморт хотел быть уверен, что его личность и магия сохранятся в новом теле в полном объеме.
Матерью была выбрана Беллатрикс — единственная женщина в мире, которой Темный Лорд мог доверять. Ни одна живая душа не знала о том, что задумал Волдеморт, — он приучил Пожирателей получать приказы через Беллатрикс. Все было идеально, пока с Беллатрикс не случился несчастный случай — она упала и ударилась животом. Если, конечно, поспешное бегство от авроров можно назвать несчастным случаем...
И вот теперь все висело на волоске — Темный Лорд мог родиться, прожить недолгую, полную боли жизнь, и умереть, на этот раз навсегда: чтобы запустить процесс реинкарнации еще раз, волшебнику нужно было приложить немало сил. Это было несправедливо — так, по крайней мере, считала Беллатрикс.
Гарри слушал внимательно, не перебивая. В самом деле, забавный случай, если отрешиться от морали.
— То есть вы убили своего ребенка? — спросил он, постукивая пальцем по столу.
Беллатрикс моргнула, не понимая, куда ведет логическая цепочка.
— Разве этому телу не полагалась своя собственная душа?
Все решал этот вопрос, собственно говоря. Возьмется доктор Поттер за этого пациента или нет. И Беллатрикс не стала лгать, чувствуя, что только правда ей сейчас поможет.
— Я... мы не смогли выяснить, когда именно душа попадает в тело. Но, судя по тому, как легко Темному Лорду удалось занять место в двухдневном зародыше, там никого не было.
— Темный Лорд сейчас... в твоем животе? — захохотал Сириус.
— Блэк! — рявкнул на него Поттер и добавил себе под нос что-то по японски.
Сириус поднял руки в защитном жесте.
— Понярь-понярь! — произнес он, копируя акцент Акиято. — Не ругайся, добрая господзина!
Гарри дернул краешком губ.
— А почему вы вообще решили обратиться ко мне? — спросил Гарри, наблюдая, каким взглядом Беллатрикс прошибает своего кузена.
— Как почему? — удивилась она. — Если вы спасете милорда, это будет исполнение пророчества. Вы же Избранный, мистер Поттер!
Гарри засмеялся, закрыв лицо руками.
— Какая там таблетка возвращает в реальный мир, Морфеус? — обратился он к Сириусу. — Кажется, я увяз в матрице.
На лице Лестрейндж было написано недоумение.
— Не обращай внимания, — сказал Сириус. — Маггловская шутка. Жутко чистокровным и благородным не понять.
— И все же, мистер Поттер, что вы решили? — тихо спросила Беллатрикс.
— Пока ничего, — ответил Гарри. — Не надейтесь на положительный ответ слишком сильно, миссис Лестрейндж. Я не имею никакого желания заниматься чем-то или кем-то связанным с магическим миром. Будь это действительно ребенок, я бы без колебаний помог вам. Но ваш Темный Лорд прожил долгую и насыщенную жизнь, а я, как вы знаете, — детский нейрохирург.
Гарри встал.
— Я лечу детей потому, что они чисты и не заслуживают страданий. А вот ваш милорд — на что он собирается потратить новую жизнь? Наверняка на завоевание магического мира, на политические дрязги... Уверен, существует много людей, заслуживающих второго шанса, но они его не получат.
Беллатрикс тоже вскочила.
— Милорд — великий человек! — с жаром закричала она. — Он приведет магический мир к расцвету!
— А я вот слышал, что Дамблдор тоже великий человек, — насмешливо склонив голову, заметил Гарри.
— Дамблдор — старый идеалист. Благими намерения вымощена дорога в ад, — блеснула знанием маггловского выражения Беллатрикс. — Он не понимает, что нельзя добиться счастья и справедливости для всех сразу. И делает только хуже! — Беллатрикс медленно подходила к Гарри, в ее глазах разгорался неистовый огонь веры и преданности. — Но вы, мистер Поттер! С вашими талантами и поддержкой лорда Волдеморта вы могли бы изменить мир к лучшему!
— Довольно! — поднял руку Гарри, останавливая собеседницу. — Я спасаю мир ежедневно, в операционной! Думаю, с меня хватит! Мне, повторяю, совершенно не интересны ваши волшебные политические дрязги!
— Так спасите мир в операционной! — глубоким и проникновенным голосом сказала Беллатрикс. — Дайте милорду еще один шанс!
Гарри так и не сказал ни да, ни нет. Ситуация была слишком уж нелепой и странной. Блэк выпроводил свою кузину, а Гарри отправился собираться в больницу. Пока он чистил зубы и проводил остальные гигиенические процедуры, мысли его крутились вокруг того предмета, который он и в мыслях старался не поминать.
Магический мир. Если теперь появится и светлая сторона — предъявить свои требования, — то придется сделать то, чего он никогда не делал и делать не собирался, — самому позвонить Бабуле. Гарри хмыкнул, булькнув при этом набранной в рот водой, представляя себе, как в его гостиной старый и благообразный волшебник вручает ему ржавый меч и благословляет на борьбу с тьмой, не слушая его мнения. И тут в комнату входит она — незабвенная Бабуля Лилибет, Ее Величество Королева Елизавета — и героически защищает пятиюродного правнука... или кем он там ей приходится от поползновений хитрых колдунов.
Нелепейшая ситуация, но это же он, Гарри, черт его побери! Когда в его жизни все было обычно?
С Королевой Гарри общался трижды: в первый раз, когда она приехала в приют специально для того, чтобы проверить, действительно ли он ее родня, а затем еще дважды вызывала его, чтобы пожурить — за подложные документы и скандал в приемной комиссии.
Документы пришлось подделать, потому что в Школу медицины Гарри брать отказались в пятнадцать лет. Он прибавил себе три года. Первый и последний раз, когда он сознательно использовал свои способности. Экзамены он сдал с легкостью, и Королеве пришлось смириться. Выглядел Гарри старше своего возраста и вел себя соответственно, большую часть времени так, что до сих пор его маленькая ложь не раскрылась.
С приемной комиссией вообще вышло смешно — Гарри просто пытался доказать, что третья степень инвалидности еще не причина запрещать ему ехать в Афганистан военным врачом. В пылу доказательств он случайно выбил зуб какой-то важной шишке. Хорошо хоть клинок свой не обнажил — за ношения скрытого оружия в Англии полагалось суровое наказание.
Гарри вышел из подъезда и, прищурившись, посмотрел на яркое августовское солнце. А затем перевел взгляд на свою машину. На капоте устроилась кошка с забавным окрасом шкурки — из-за пятен вокруг глаз казалось, будто кошка в очках. Взгляд у кошки был соответствующий — профессорский.
— Кыш! — сказал Гарри, заводя мотор. Кошка, обдав его на последок полным презрения и уверенности в собственном достоинстве взглядом, удалилась.
Гарри окончательно выкинул из головы весь магический мир — мысленно он уже был там, где он нужен. Со своими маленькими пациентами.
***
Минерва Макгонагалл вернулась в Хогвартс обеспокоенная и обескураженная. Альбус попросил ее присмотреть за Сириусом Блэком — его поведение беспокоило старика: он любил всех своих учеников и боялся, не связался ли Сириус с плохой компанией. Минерва его опасений не разделяла — все же Сириус — взрослый человек, как-нибудь сам разберется в своей жизни.
Так она думала, пока из подъезда, в который часом ранее вошел Сириус, вначале не вышла... Беллатрикс Лестрейндж собственной персоной, а через сорок минут — молодая версия Джеймса Поттера. Что здесь вообще происходит?
Пересекая двор Хогвартса, женщина покачала головой. Воистину, Альбус всегда прав! А если вам кажется, что он не прав, просто следует копнуть глубже.
Альбус Дамблдор с большим интересом выслушал рассказ профессора Макгонагалл и с не меньшим интересом несколько раз просмотрел ее воспоминания в думосборе. Его внимание привлекла трость, на которую опирался Гарри Поттер, — сомнений в том, кто это, у директора не было. Где-то он определенно видел такую же.
Директор вынырнул из думосбора, потирая ноющую поясницу, и пробормотал:
— Трость, трость... Бамбуковая трость.
Его наконец осенило. Так вот для кого предназначалось перо, которое Фоукс добровольно отдал Акиято Никамуре в один из его визитов к Альбусу... Старый японский лис! То-то он бормотал что-то о своем ученике и лучшем!
Глава 3
Вернон Дурсль сидел в безупречно чистой, стараниями Петуньи, гостиной и лениво щелкал пультом от телевизора. За пятнадцать лет, что он, по милости чертова Гарри Поттера, провел за решеткой, жизнь его семьи очень изменилась. Петунья еле сводила концы с концами, ей пришлось продать все ценное, что было в доме. Дом она отстояла, но Дадли пришлось доучиваться в обычной школе, а после он никуда не поступил.
