На них никто не обратил внимания. Мэнпауер лежал на диване перед телевизором, Тандэрберг, сидя в кресле и наклонившись к полу, сплетал очередную корзину, рядом с ним лежала охапка ивовых прутьев.
- Познакомься, Ирис, - сказал Маклауд, - это Бэнтли и Кристофер.
Мэнпауер, услышав слова Кента, неудобно вывернул шею, кивнул в знак приветствия и опять уставился в экран. Тандэрберг посмотрел на Ирис, чуть задержался на ней рассеянным взором, отвел было глаза, но вдруг снова перевел на нее взгляд, сдвинул брови…
- Вы купили новый набор бокалов? – улыбнулась Ирис, глядя на журнальный столик у окна и расставленную на нем посуду. – Раньше у вас была одна только жестяная кружка.
И внезапно Бэнтли молниеносно выкинул обе руки ладонями вперед, до крови стерев на них кожу от воздушного трения и ударил по ней чем-то страшным. И Маклауд почувствовал, что это было какой-то невероятно чудовищной энергией, и в тот же миг увидел, как Ирис, с лица которой еще даже не успела сойти грустная улыбка, исчезла в потоке неизмеримой, всеразрушающей энергии. Вместе с ней исчезла половина дома, почти вся луна, попавшая под удар, и около четверти солнца, так как энергия, которой ударил Тандэрберг, расходилась конусом из его ладоней.
На мгновение все стихло. А затем послышался какой-то странный и неприятный скрежет и Кент понял, что планета начала сходить с орбиты.
- Ты что?.. – дрогнувшим голосом жалобно спросил Маклауд.
- Это она! – сказал Бэнтли, словно ища что-то перед собой глазами.
- Уничтожил? – отрывисто спросил вскочивший с дивана Кристофер.
- Не знаю… Нет! – внезапно прорычал Тандэрберг. – Она в минус трехтысячном! За ней, быстро! Мак, верни тут все на место и – за нами! Живо!
Маклауд открыл рот, чтобы что-то сказать, но ни Бэнтли, ни Мэнпауера уже не было в этом мире. Тогда он торопливо и, скорее, машинально, нежели осознанно восстановил коттедж, луну, снова синхронизировав ее с землей, и недостающую часть солнца, прекратив в нем все начавшиеся негативные цепные реакции, и вернул Землю и остальные планеты на правильные орбиты. Затем он немного постоял в нерешительности, собираясь с мыслями, и, наконец, собравшись, шагнул в минус трехтысячный мир.
Минус трехтысячный мир в этот момент представлял собой нетронутый разумными формами жизни оазис на одной стороне планеты и выжженную ударом громадного метеорита несколько тысячелетий назад почти безжизненную пустыню на другой ее стороне. Едва очутившись в этом мире, Маклауд увидел Бэнтли и Кристофера, застывших на месте на берегу большого голубого озера среди девственного хвойного леса. Было видно, что с момента прибытия сюда они еще не предпринимали никаких серьезных и глобальных действий.
- Что происходит? – тихо спросил Кент, глядя на них.
- Ищем, - рассеянно ответил Тандэрберг.
- Нет, - сказал Маклауд. – Что вообще происходит? Почему ты уничтожил Ирис?
- Уничтожил, как же, - проворчал Мэнпауер, - держи карман шире… - Он с иронией посмотрел на Кента. – Ты что, до сих пор не врубился, Мак? Тебе уже пора бы выработать привычку проверять людей, с которыми ты знакомишься. Из-за своей чрезмерной доверчивости ты часто попадаешь в неприятные истории.
- Что ты имеешь в виду? – проговорил Кент, непонимающе глядя на него.
- Это она, Мак, - сказал Бэнтли, по-прежнему глядя куда-то в пространство перед собой. – Она тогда облила молоком Криса. И, скорее всего, это она устроила объявление войны. Ее сознание невозможно увидеть, а история ее действий не прослеживается до осени прошлого года, словно раньше она вообще не существовала во вселенной.
- Что? – ошеломленно проговорил Маклауд. – Но кто же она тогда? Абсолют?
- Не знаю, - покачал головой Тандэрберг. – Но она явно не слабее нас. Так что будь предельно осторожен.
Кент растерянно огляделся. Вокруг были исполинские ели, вертикально уходящие в небо своими верхушками, желтый песок, от которого веяло прохладой, и неподвижная гладь прозрачного озера с голубой водой, сквозь которую была видна розовая галька и в которой отражался свет заходящего солнца на безоблачном вечернем небе. От всего веяло спокойствием и безмятежностью.
И безумно дикой показалось Маклуду мысль о том, что сейчас им необходимо противостоять кому-то, пусть даже очень опасному, пусть даже такому же, как и они сами.
Неужели, нельзя без этого, подумал Кент, глядя на песок под ногами.
- Кого ищете? – раздался вдруг веселый и насмешливый женский голос.
И подняв глаза, Маклауд увидел Ирис, стоящую за спиной Тандэрберга и заглядывающую ему через плечо.
Бэнтли не шелохнулся. Ни один нерв не дрогнул на его лице. Но в Ирис, превращая все на своем пути в вакуум, снова ударила волна чудовищной энергии. Кент даже на расстоянии почувствовал всю ее невероятно громадную мощь, которой хватило бы на свертывание сотен и тысяч квазарных звезд. А потом он почувствовал себя как-то странно и, оглядевшись, понял, что энергия эта задела и его. Левый рукав его плаща исчез вместе с рукой, и из срезанной, словно бритвой, ткани текла кровь.
- Идиот, Мак! – закричал Кристофер. – Ты что, еще человек?! Переходи на абсолют! Быстро!
Маклауд испуганно посмотрел на Мэнпауера, сделал свое тело неуязвимым и восстановил руку. Только в силу многолетней зрительной привычки новая рука была облачена не в серую материю осеннего плаща, а в черный рукав его старого пиджака.
- Так-то лучше, - нервно усмехнулся Кристофер, глядя на это. – Подумать только, Мак, ты ведь сейчас был на волосок от гибели.
Кент ничего не ответил. Он только снова посмотрел на Ирис. А она все так же стояла на своем прежнем месте, заложив руки за спину, и задорно улыбалась. Чудовищный удар не оставил на ней ни царапины. Бэнтли, повернувшийся к Ирис лицом, медленно отходил в сторону Мэнпауера, держа перед собой руки и сосредоточенно думая.
- Да ладно тебе, не старайся, - с усмешкой бросила ему Ирис. – Все равно другого ничего не придумаешь. Ну, увеличишь ты мощность еще в миллион раз в миллионной степени, ну и что? Эти фокусы для меня – как с гуся вода.
- А ну-ка, дайте мне, - сказал вдруг Кристофер и поднял ладонь вверх.
И сияющий светоч сорвался с его пальцев и тонким лучом ушел в космос. А в следующий миг из космоса ударило чем-то странным, и Маклауд не сразу понял, что это. Это была какая-то невозможная энергия, в которой одновременно смешались аннигиляционные и дезинтеграционные волны, пропитанные электричеством в триллионы вольт и ампер, и энергия эта била сразу на сотни лет вперед и в месте удара коверкала и рвала само время. Атмосфера вокруг Ирис и земля под ее ногами моментально исчезли. Но девушка, стоя в потоке, лишь зевнула, демонстративно прикрыв рот ладонью.
- Ну и ну! – протянула Ирис, когда энергия иссякла, и, шагнув в сторону, встала рядом с образовавшейся бездонной ямой на берегу и заглянула в нее. – Да таким целую галактику свернуть можно. Самому-то не трашно?
Мэнпауер с отсутствующим выражением на лице щелкнул пальцами, и дыра исчезла.
- Бесполезно, - проговорил Тандэрберг. – Сейчас она тоже абсолют.
- Абсолют? – Ирис удивленно приподняла брови. – А вы подобрали удачное слово. Раньше я называла эту позицию совершенством. Но абсолют, конечно, подходит гораздо лучше. Ладно. Теперь моя очередь бросаться всякими штуковинами. Вот тебе сдача, - сказала она Кристоферу и небрежно взмахнула рукой.
Мэнпауер весь напрягся, готовясь отразить чудовищный удар. Но вместо этого ему в лицо шлепнулся всего лишь огромный белый торт – «графские развалины» или что-то в этом роде. Ирис прыснула, глядя на его ошарашенное, выпачканное кремом лицо и плечи.
- Осторожно! Не дай ей шанса ударить, - сказал Кристоферу Бэнтли.
- Ха-ха-ха, - рассмеялась Ирис весело. – Какой смысл мне вас бить-то? Вы же все равно абсолюты. Вы же теперь будете такими постоянно, каждую секунду дрожа от страха оттого, что нечаянно можете стать обычными и подставить себя под удар.
- Сама-то не дрожишь от этой мысли? – смерил ее недобрым взглядом Тандэрберг.
И вдруг Ирис посмотрела ему прямо в лицо, и на мгновение во взгляде ее мелькнуло какое-то безудержное яростное отчаяние, а затем глаза ее вновь потухли.
- Боялась сначала, когда шла сюда, - как-то вяло и тихо ответила она и, внезапно поежившись, засунула руки в карманы плаща и ссутулилась, бесцельно глядя в песок под ногами. – Теперь уже, наверное, нет.
И, услышав тон ее голоса, Маклауд внимательно посмотрел на Ирис и увидел ее профиль, полускрытый спутавшимися каштановыми волосами, и уныло опущенные и отчего-то искрящиеся в последних лучах солнца глаза. И вдруг Ирис всхлипнула.
- Почему все так нечестно? Почему вас трое? – дрожащим и сдавленным голосом произнесла она. – Почему всем совершенным созданиям, которых я создавала, было наплевать на меня и они хотели лишь наслаждаться своей абсолютной силой? Почему в моей вселенной никогда не было и никогда больше не будет такого человека, как я? Почему?! – крикнула Ирис и в крике этом зазвучали и отчаяние, и бессильная ярость, и безграничная жалость к себе, и горькая, злая обида на весь мир, а из глаз ее брызнули слезы. – Давайте! Можете меня прикончить, если хотите! Я не буду больше пользоваться своей силой. – И она бессильно упала на колени, упершись ладонями в песок. – Уничтожьте меня. Все равно я никому не нужна ни в той, ни в этой вселенной такой, какая я есть, без всех этих абсолютов.
Ирис замолчала, содрогаясь и глотая слезы, и Маклауд почувствовал, что в этот момент она действительно была лишь обычным человеком, совсем, как тогда, когда он впервые встретил ее на опушке леса. А через миг Тандэрберг ударил по ней абсолютной энергией. Но удар этот, вопреки ожиданиям троих находящихся на берегу озера людей, не причинила Ирис никакого вреда.
Нет, Ирис не стала снова абсолютом и даже не выставила защиту. Она по-прежнему сидела на песке и глотала слезы. Но теперь перед ней стояла незримая и непреодолимая стена из абсолютной энергии, бесконечностью уходящая во все стороны света своей плоскости и делящая мир на две части на много тысячелетий вперед. И Кент Маклауд, очутившись по одну сторону вместе с Ирис, держал стену, вытяну руку. А по другую сторону этой нерушимой преграды стояли кисло усмехающийся Мэнпауер и растерявшийся Бэнтли.
- Ты что, Мак? – хмурясь, проговорил Тандэрберг.
- Хватит, - сказал Кент. – Больше мы не будем воевать.
- Но она же абсолют! – Бэнтли ударил в стену кулаками. – Она может уничтожить любого из нас, стоит только дать ей шанс! Наша жизнь превратится в ад, если мы оставим ее живых! Она – абсолютная угроза для нас! Как ты этого не понимаешь?
- Я понимаю это, - ответил Маклауд. – Только я в это не верю. Ты ведь знаешь, что в историю абсолюта нельзя заглянуть даже на секунду вперед. История абсолюта непредсказуема. Так почему же ты думаешь, что все обязательно должно закончиться плохо? С таким же успехом вы с Крисом можете бояться даже меня или друг друга.
- Я знаю все это, Мак, - тихо проговорил Тандэрберг. – Я знаю, что нельзя предсказать действия абсолюта. И я не берусь их предсказывать. Я только делаю то, что необходимо, на случай, если все действительно окажется так, как я думаю.
- Под всем этим ты подразумеваешь уничтожение, - произнес Кент.
- Да, - ответил Бэнтли. – Но это уничтожение направлено на предотвращение еще большего уничтожения.
- Да, если ты прав. А если ты ошибаешься? Тогда это всего лишь обычное убийство ни за что.
Тандэрберг молчал, но взгляд его остался непоколебим.
- Почему бы просто не дать ей шанс? – сказал Маклауд, глядя ему в глаза. – Совсем необязательно, что она использует его для того, чтобы нас уничтожить. Почему бы просто не поверить в нее? Или не довериться ей? Неужели это так страшно – вложить свою жизнь в чьи-то руки? Пусть даже и такие могущественные руки. – Кент помолчал, задумавшись. – Мы с ней почти каждый день проводили вместе на протяжении целого месяца. И за это время она могла бы уничтожить меня тысячи раз, потому что я не был абсолютом, и она это знала. И мне кажется, что я даже забыл за это время, что могу быть кем-то другим помимо обычного человека. И, наверное, она тоже не была абсолютом. И я не думаю, что наша жизнь станет адом, если мы все оставим, как есть.
- Эти разговоры ни к чему не приведут, - негромко проговорил Бэнтли.
- Да, - сказал Маклауд. – Поэтому я оставлю эту стену навсегда. Или до тех пор, пока вы оба не дадите слово больше не вступать в противостояние с ней. По крайней мере, не будете зачинщиками.
- Но… - попытался возразить Тандэрберг, но так ничего и не сказал, лишь бессильно опустил руки и разжал кулаки.
А Ирис, все еще сидя на коленях и все еще всхлипывая, посмотрела на Кента снизу вверх заплаканными глазами.
- Ты действительно хочешь это сделать? – спросила она сдавленным голосом. – Ради меня?
- Да, - сказал Маклауд.
- Но почему?..
- Я и сам еще не знаю точно, - тепло улыбнувшись ей, ответил Кент. – Но мне кажется, что я вот-вот найду ответ на вопрос, на который я безрезультатно пытался ответить всю свою жизнь.
И Кристофер вдруг рассмеялся, и тяжело вздохнул.
- Хватит, Бэнтли, - сказал он. – Ты слишком завоевался.
Тандэрберг повернулся и с какой-то странной тоской посмотрел на Мэнпауера.
- Ты тоже считаешь, что я не прав?
- Откуда мне знать, прав ты или нет? Но мне не особо хочется убивать беззащитную и тонущую в собственных комплексах девчонку.
Бэнтли бросил долгий взгляд на Ирис и вдруг устало махнул рукой.
- Ладно, делайте, что хотите, - сказал он. – Я больше в этом не участвую.
И Тандэрберг шагнул в сторону и исчез. Лишь несколько следов от его ботинок остались на желтом песке.
- По-моему, он не соврал, - задумчиво сказал Кристофер, глядя на Кента.
- По-моему – тоже, - ответил Маклауд.
Он провел ладонью перед собой и незримая стена, разделившая мир пополам, исчезла. Затем Кент подал руку Ирис и помог ей встать.
- Пойдем? – сказал он ей.
- Куда? – шмыгнув носом, жалобно спросила Ирис.
- Куда-нибудь, - ответил Мак.
Они сидели на гладкой и прохладной поверхности валуна и смотрели вдаль, туда, где холодное синее небо соприкасалось с темнеющей массой некошеного поля у горизонта. Ель рядом с ними едва слышно шелестела ветвями и иголками под легкими дуновениями сырого ноябрьского ветра. Было немного зябко, и Ирис прижималась своим плечом к плечу Мака. А по небу, прямо над горизонтом, время от времени пролетали звезды, падая вниз под разными углами. Конечно, это были не звезды, а всего лишь небольшие метеоры, которые Кент рассыпал над планетой. Но отсюда, с верхушки валуна под деревом они казались звездами.
- Завтра будет снег, - сказал Мак.
- Да. Будет, - сказала Ирис.
- Скажи, почему ты не пришла раньше? Ведь мы покинули твою вселенную пять лет назад.
- Я боялась, - просто ответила Ирис. – Я очень боялась. Когда я поняла,
- Познакомься, Ирис, - сказал Маклауд, - это Бэнтли и Кристофер.
Мэнпауер, услышав слова Кента, неудобно вывернул шею, кивнул в знак приветствия и опять уставился в экран. Тандэрберг посмотрел на Ирис, чуть задержался на ней рассеянным взором, отвел было глаза, но вдруг снова перевел на нее взгляд, сдвинул брови…
- Вы купили новый набор бокалов? – улыбнулась Ирис, глядя на журнальный столик у окна и расставленную на нем посуду. – Раньше у вас была одна только жестяная кружка.
И внезапно Бэнтли молниеносно выкинул обе руки ладонями вперед, до крови стерев на них кожу от воздушного трения и ударил по ней чем-то страшным. И Маклауд почувствовал, что это было какой-то невероятно чудовищной энергией, и в тот же миг увидел, как Ирис, с лица которой еще даже не успела сойти грустная улыбка, исчезла в потоке неизмеримой, всеразрушающей энергии. Вместе с ней исчезла половина дома, почти вся луна, попавшая под удар, и около четверти солнца, так как энергия, которой ударил Тандэрберг, расходилась конусом из его ладоней.
На мгновение все стихло. А затем послышался какой-то странный и неприятный скрежет и Кент понял, что планета начала сходить с орбиты.
- Ты что?.. – дрогнувшим голосом жалобно спросил Маклауд.
- Это она! – сказал Бэнтли, словно ища что-то перед собой глазами.
- Уничтожил? – отрывисто спросил вскочивший с дивана Кристофер.
- Не знаю… Нет! – внезапно прорычал Тандэрберг. – Она в минус трехтысячном! За ней, быстро! Мак, верни тут все на место и – за нами! Живо!
Маклауд открыл рот, чтобы что-то сказать, но ни Бэнтли, ни Мэнпауера уже не было в этом мире. Тогда он торопливо и, скорее, машинально, нежели осознанно восстановил коттедж, луну, снова синхронизировав ее с землей, и недостающую часть солнца, прекратив в нем все начавшиеся негативные цепные реакции, и вернул Землю и остальные планеты на правильные орбиты. Затем он немного постоял в нерешительности, собираясь с мыслями, и, наконец, собравшись, шагнул в минус трехтысячный мир.
Глава 6.
Минус трехтысячный мир в этот момент представлял собой нетронутый разумными формами жизни оазис на одной стороне планеты и выжженную ударом громадного метеорита несколько тысячелетий назад почти безжизненную пустыню на другой ее стороне. Едва очутившись в этом мире, Маклауд увидел Бэнтли и Кристофера, застывших на месте на берегу большого голубого озера среди девственного хвойного леса. Было видно, что с момента прибытия сюда они еще не предпринимали никаких серьезных и глобальных действий.
- Что происходит? – тихо спросил Кент, глядя на них.
- Ищем, - рассеянно ответил Тандэрберг.
- Нет, - сказал Маклауд. – Что вообще происходит? Почему ты уничтожил Ирис?
- Уничтожил, как же, - проворчал Мэнпауер, - держи карман шире… - Он с иронией посмотрел на Кента. – Ты что, до сих пор не врубился, Мак? Тебе уже пора бы выработать привычку проверять людей, с которыми ты знакомишься. Из-за своей чрезмерной доверчивости ты часто попадаешь в неприятные истории.
- Что ты имеешь в виду? – проговорил Кент, непонимающе глядя на него.
- Это она, Мак, - сказал Бэнтли, по-прежнему глядя куда-то в пространство перед собой. – Она тогда облила молоком Криса. И, скорее всего, это она устроила объявление войны. Ее сознание невозможно увидеть, а история ее действий не прослеживается до осени прошлого года, словно раньше она вообще не существовала во вселенной.
- Что? – ошеломленно проговорил Маклауд. – Но кто же она тогда? Абсолют?
- Не знаю, - покачал головой Тандэрберг. – Но она явно не слабее нас. Так что будь предельно осторожен.
Кент растерянно огляделся. Вокруг были исполинские ели, вертикально уходящие в небо своими верхушками, желтый песок, от которого веяло прохладой, и неподвижная гладь прозрачного озера с голубой водой, сквозь которую была видна розовая галька и в которой отражался свет заходящего солнца на безоблачном вечернем небе. От всего веяло спокойствием и безмятежностью.
И безумно дикой показалось Маклуду мысль о том, что сейчас им необходимо противостоять кому-то, пусть даже очень опасному, пусть даже такому же, как и они сами.
Неужели, нельзя без этого, подумал Кент, глядя на песок под ногами.
- Кого ищете? – раздался вдруг веселый и насмешливый женский голос.
И подняв глаза, Маклауд увидел Ирис, стоящую за спиной Тандэрберга и заглядывающую ему через плечо.
Бэнтли не шелохнулся. Ни один нерв не дрогнул на его лице. Но в Ирис, превращая все на своем пути в вакуум, снова ударила волна чудовищной энергии. Кент даже на расстоянии почувствовал всю ее невероятно громадную мощь, которой хватило бы на свертывание сотен и тысяч квазарных звезд. А потом он почувствовал себя как-то странно и, оглядевшись, понял, что энергия эта задела и его. Левый рукав его плаща исчез вместе с рукой, и из срезанной, словно бритвой, ткани текла кровь.
- Идиот, Мак! – закричал Кристофер. – Ты что, еще человек?! Переходи на абсолют! Быстро!
Маклауд испуганно посмотрел на Мэнпауера, сделал свое тело неуязвимым и восстановил руку. Только в силу многолетней зрительной привычки новая рука была облачена не в серую материю осеннего плаща, а в черный рукав его старого пиджака.
- Так-то лучше, - нервно усмехнулся Кристофер, глядя на это. – Подумать только, Мак, ты ведь сейчас был на волосок от гибели.
Кент ничего не ответил. Он только снова посмотрел на Ирис. А она все так же стояла на своем прежнем месте, заложив руки за спину, и задорно улыбалась. Чудовищный удар не оставил на ней ни царапины. Бэнтли, повернувшийся к Ирис лицом, медленно отходил в сторону Мэнпауера, держа перед собой руки и сосредоточенно думая.
- Да ладно тебе, не старайся, - с усмешкой бросила ему Ирис. – Все равно другого ничего не придумаешь. Ну, увеличишь ты мощность еще в миллион раз в миллионной степени, ну и что? Эти фокусы для меня – как с гуся вода.
- А ну-ка, дайте мне, - сказал вдруг Кристофер и поднял ладонь вверх.
И сияющий светоч сорвался с его пальцев и тонким лучом ушел в космос. А в следующий миг из космоса ударило чем-то странным, и Маклауд не сразу понял, что это. Это была какая-то невозможная энергия, в которой одновременно смешались аннигиляционные и дезинтеграционные волны, пропитанные электричеством в триллионы вольт и ампер, и энергия эта била сразу на сотни лет вперед и в месте удара коверкала и рвала само время. Атмосфера вокруг Ирис и земля под ее ногами моментально исчезли. Но девушка, стоя в потоке, лишь зевнула, демонстративно прикрыв рот ладонью.
- Ну и ну! – протянула Ирис, когда энергия иссякла, и, шагнув в сторону, встала рядом с образовавшейся бездонной ямой на берегу и заглянула в нее. – Да таким целую галактику свернуть можно. Самому-то не трашно?
Мэнпауер с отсутствующим выражением на лице щелкнул пальцами, и дыра исчезла.
- Бесполезно, - проговорил Тандэрберг. – Сейчас она тоже абсолют.
- Абсолют? – Ирис удивленно приподняла брови. – А вы подобрали удачное слово. Раньше я называла эту позицию совершенством. Но абсолют, конечно, подходит гораздо лучше. Ладно. Теперь моя очередь бросаться всякими штуковинами. Вот тебе сдача, - сказала она Кристоферу и небрежно взмахнула рукой.
Мэнпауер весь напрягся, готовясь отразить чудовищный удар. Но вместо этого ему в лицо шлепнулся всего лишь огромный белый торт – «графские развалины» или что-то в этом роде. Ирис прыснула, глядя на его ошарашенное, выпачканное кремом лицо и плечи.
- Осторожно! Не дай ей шанса ударить, - сказал Кристоферу Бэнтли.
- Ха-ха-ха, - рассмеялась Ирис весело. – Какой смысл мне вас бить-то? Вы же все равно абсолюты. Вы же теперь будете такими постоянно, каждую секунду дрожа от страха оттого, что нечаянно можете стать обычными и подставить себя под удар.
- Сама-то не дрожишь от этой мысли? – смерил ее недобрым взглядом Тандэрберг.
И вдруг Ирис посмотрела ему прямо в лицо, и на мгновение во взгляде ее мелькнуло какое-то безудержное яростное отчаяние, а затем глаза ее вновь потухли.
- Боялась сначала, когда шла сюда, - как-то вяло и тихо ответила она и, внезапно поежившись, засунула руки в карманы плаща и ссутулилась, бесцельно глядя в песок под ногами. – Теперь уже, наверное, нет.
И, услышав тон ее голоса, Маклауд внимательно посмотрел на Ирис и увидел ее профиль, полускрытый спутавшимися каштановыми волосами, и уныло опущенные и отчего-то искрящиеся в последних лучах солнца глаза. И вдруг Ирис всхлипнула.
- Почему все так нечестно? Почему вас трое? – дрожащим и сдавленным голосом произнесла она. – Почему всем совершенным созданиям, которых я создавала, было наплевать на меня и они хотели лишь наслаждаться своей абсолютной силой? Почему в моей вселенной никогда не было и никогда больше не будет такого человека, как я? Почему?! – крикнула Ирис и в крике этом зазвучали и отчаяние, и бессильная ярость, и безграничная жалость к себе, и горькая, злая обида на весь мир, а из глаз ее брызнули слезы. – Давайте! Можете меня прикончить, если хотите! Я не буду больше пользоваться своей силой. – И она бессильно упала на колени, упершись ладонями в песок. – Уничтожьте меня. Все равно я никому не нужна ни в той, ни в этой вселенной такой, какая я есть, без всех этих абсолютов.
Ирис замолчала, содрогаясь и глотая слезы, и Маклауд почувствовал, что в этот момент она действительно была лишь обычным человеком, совсем, как тогда, когда он впервые встретил ее на опушке леса. А через миг Тандэрберг ударил по ней абсолютной энергией. Но удар этот, вопреки ожиданиям троих находящихся на берегу озера людей, не причинила Ирис никакого вреда.
Нет, Ирис не стала снова абсолютом и даже не выставила защиту. Она по-прежнему сидела на песке и глотала слезы. Но теперь перед ней стояла незримая и непреодолимая стена из абсолютной энергии, бесконечностью уходящая во все стороны света своей плоскости и делящая мир на две части на много тысячелетий вперед. И Кент Маклауд, очутившись по одну сторону вместе с Ирис, держал стену, вытяну руку. А по другую сторону этой нерушимой преграды стояли кисло усмехающийся Мэнпауер и растерявшийся Бэнтли.
- Ты что, Мак? – хмурясь, проговорил Тандэрберг.
- Хватит, - сказал Кент. – Больше мы не будем воевать.
- Но она же абсолют! – Бэнтли ударил в стену кулаками. – Она может уничтожить любого из нас, стоит только дать ей шанс! Наша жизнь превратится в ад, если мы оставим ее живых! Она – абсолютная угроза для нас! Как ты этого не понимаешь?
- Я понимаю это, - ответил Маклауд. – Только я в это не верю. Ты ведь знаешь, что в историю абсолюта нельзя заглянуть даже на секунду вперед. История абсолюта непредсказуема. Так почему же ты думаешь, что все обязательно должно закончиться плохо? С таким же успехом вы с Крисом можете бояться даже меня или друг друга.
- Я знаю все это, Мак, - тихо проговорил Тандэрберг. – Я знаю, что нельзя предсказать действия абсолюта. И я не берусь их предсказывать. Я только делаю то, что необходимо, на случай, если все действительно окажется так, как я думаю.
- Под всем этим ты подразумеваешь уничтожение, - произнес Кент.
- Да, - ответил Бэнтли. – Но это уничтожение направлено на предотвращение еще большего уничтожения.
- Да, если ты прав. А если ты ошибаешься? Тогда это всего лишь обычное убийство ни за что.
Тандэрберг молчал, но взгляд его остался непоколебим.
- Почему бы просто не дать ей шанс? – сказал Маклауд, глядя ему в глаза. – Совсем необязательно, что она использует его для того, чтобы нас уничтожить. Почему бы просто не поверить в нее? Или не довериться ей? Неужели это так страшно – вложить свою жизнь в чьи-то руки? Пусть даже и такие могущественные руки. – Кент помолчал, задумавшись. – Мы с ней почти каждый день проводили вместе на протяжении целого месяца. И за это время она могла бы уничтожить меня тысячи раз, потому что я не был абсолютом, и она это знала. И мне кажется, что я даже забыл за это время, что могу быть кем-то другим помимо обычного человека. И, наверное, она тоже не была абсолютом. И я не думаю, что наша жизнь станет адом, если мы все оставим, как есть.
- Эти разговоры ни к чему не приведут, - негромко проговорил Бэнтли.
- Да, - сказал Маклауд. – Поэтому я оставлю эту стену навсегда. Или до тех пор, пока вы оба не дадите слово больше не вступать в противостояние с ней. По крайней мере, не будете зачинщиками.
- Но… - попытался возразить Тандэрберг, но так ничего и не сказал, лишь бессильно опустил руки и разжал кулаки.
А Ирис, все еще сидя на коленях и все еще всхлипывая, посмотрела на Кента снизу вверх заплаканными глазами.
- Ты действительно хочешь это сделать? – спросила она сдавленным голосом. – Ради меня?
- Да, - сказал Маклауд.
- Но почему?..
- Я и сам еще не знаю точно, - тепло улыбнувшись ей, ответил Кент. – Но мне кажется, что я вот-вот найду ответ на вопрос, на который я безрезультатно пытался ответить всю свою жизнь.
И Кристофер вдруг рассмеялся, и тяжело вздохнул.
- Хватит, Бэнтли, - сказал он. – Ты слишком завоевался.
Тандэрберг повернулся и с какой-то странной тоской посмотрел на Мэнпауера.
- Ты тоже считаешь, что я не прав?
- Откуда мне знать, прав ты или нет? Но мне не особо хочется убивать беззащитную и тонущую в собственных комплексах девчонку.
Бэнтли бросил долгий взгляд на Ирис и вдруг устало махнул рукой.
- Ладно, делайте, что хотите, - сказал он. – Я больше в этом не участвую.
И Тандэрберг шагнул в сторону и исчез. Лишь несколько следов от его ботинок остались на желтом песке.
- По-моему, он не соврал, - задумчиво сказал Кристофер, глядя на Кента.
- По-моему – тоже, - ответил Маклауд.
Он провел ладонью перед собой и незримая стена, разделившая мир пополам, исчезла. Затем Кент подал руку Ирис и помог ей встать.
- Пойдем? – сказал он ей.
- Куда? – шмыгнув носом, жалобно спросила Ирис.
- Куда-нибудь, - ответил Мак.
Эпилог.
Они сидели на гладкой и прохладной поверхности валуна и смотрели вдаль, туда, где холодное синее небо соприкасалось с темнеющей массой некошеного поля у горизонта. Ель рядом с ними едва слышно шелестела ветвями и иголками под легкими дуновениями сырого ноябрьского ветра. Было немного зябко, и Ирис прижималась своим плечом к плечу Мака. А по небу, прямо над горизонтом, время от времени пролетали звезды, падая вниз под разными углами. Конечно, это были не звезды, а всего лишь небольшие метеоры, которые Кент рассыпал над планетой. Но отсюда, с верхушки валуна под деревом они казались звездами.
- Завтра будет снег, - сказал Мак.
- Да. Будет, - сказала Ирис.
- Скажи, почему ты не пришла раньше? Ведь мы покинули твою вселенную пять лет назад.
- Я боялась, - просто ответила Ирис. – Я очень боялась. Когда я поняла,
