Шел он долго. Уже рассвело, когда он дошел до скал и обернулся. Поселение их клана отсюда выглядело небольшим палаточным городком с временными навесами и убогими строениями, среди пустынной и песчаной местности практически лишенной растительности.
Уйдя подальше в скалы, Ликард нашел небольшую пещеру, и, войдя в нее, уложил женщину подальше от входа. Странный шорох привлек его внимание. Обернувшись, он замер, увидев у входа стоящего зверя. Мохнатый четвероногий видимо был привлечен запахом крови. Зверь оскалился, и, сделав несколько шагов, бросился на Ликарда. Но вдруг замер, словно дрессированный и покорно подполз к ногам Ликарда, тихо, поскуливая.
– Ты мой хороший, – улыбаясь, погладил его Ликард, присаживаясь возле зверя. – Твоя ярость и жажда моей крови, как раз то, что мне сейчас нужно, – он схватил зверя за шею придушивая его. Зверь покорно лежал поскуливая. По рукам Ликарда струилась живительная сила зверя, уходя из его тела в тело Ликарда. Зверь заметно слабел и оседал в его руках. Отпустив полуживую тушку, Ликард погладил его улыбаясь. – Маловато, но лучше чем ничего, – ухмыльнулся он.
Поднявшись, он вышел из пещеры, осматриваясь. Каменистые скалы окружали их. Поднявшись выше, он услышал шум воды. Идя на звук, он вышел к небольшому водопаду. Холодная вода приятно освежала. Раздевшись, он смыл с себя могильную грязь и кровь, постирал одежду, и поспешил вернуться к пещере, опасаясь, что на запах крови могут прийти еще звери.
В его отсутствие незваные гости пещеру не посещали, и знакомый ему зверь видимо отлежавшись, тоже ушел. Разложив свои вещи на камнях для просушки, он подошел к лежащей женщине. Та все еще была жива. И это стала уже забавным для Ликарда. Он раздел ее обтер своей мокрой рубашкой как смог. Кусок мяса, называемый телом женщины, он даже телом назвать не мог. Но жизненная сила в ней была такая, что Ликарду стало интересно узнать, что эта за женщина и главное, откуда в ней такая жизненная сила. – Поймать бы таких парочку, но по моложе, и здоровых, – ухмыльнулся, сам себе Ликард. – Мне бы их надолго хватило, а если поселиться в мире недалеко от них, да я едой обеспечен буду и не только едой, – плотоядно облизнулся он. Обтирая женщину и укладывая ее, выравнивая ей руки и ноги. Женщина было в глубокой коме, но все еще жива. Осмотрев пещеру и себя, Ликард поспешно оделся, игнорируя то, что одежда мокрая. Вернувшись к женщине, он легко поднял ее на руки и вынес из пещеры. Поднявшись к воде, он положил ее в воду, смывая с нее кровь и обнажая ужасные раны и повреждения ее тела, поддерживая ее уже своей жизненной энергией и обезболивая.
Ночь они провели возле водоема. Соорудив из камней стены, он положил женщину в это укрытие и сам сел рядом. Природа этого мира была щедра к Ликарду, и желающие их съесть местные звери, позволили ему выжить самому, и помочь неизвестной ему женщины. Голод звери, к сожалению, для Ликарда не утоляли, но поддержку и силы давали. Прожив у этого источника еще несколько дней, Ликард восстановился на столько, что уже мог уйти из этого мира, но только один, на двоих, сил у него еще не хватало. Женщина все еще была в глубокой коме, и трогать ее после того, как Ликард вернул ее кости на нужные им места, было нельзя. Жизненная сила в женщины хоть и была велика, но без квалифицированной и медикаментозной помощи восстанавливалась она естественным и очень медленным путем. А еще женщине нужно было правильное питание и питье. На одной энергии даже испостопросвимы долго жить не могут. Вода у них была, но на чем приготовить еду, а главное из чего. Убивать местную живность Ликард не хотел, да и зачем ему это делать, если их мясо не он ни она есть не станут.
Прожив рядом с источником еще пару дней, Ликарду надоело быть нянкой лежащему куску мяса, и он решил рискнуть. Хуже все равно уже не будет, но и сидеть на одном месте, в мире, который он ненавидел, он больше не мог. Поймав очередного хищника, решившего, что они легка добыча, Ликард уложил почти бездыханное тело зверя возле воды. Подошел к женщине, разрушил, сооруженные им стены, поднял ее, и, открыв портал, шагнул в неизвестность.\
Ему было все равно, в каком из открытых миров, он окажется. Главное, чтоб там была хоть какая-то клиника, где могли помочь этой женщине. Из яркого дня он шагнул в ночь и замер, подождав, пока глаза, привыкнут к темноте. Осмотревшись, он оказался на пустынной улице, строения были, но были они слишком далеко, и понять, что за здания с места, где он стоял, возможности у него не было. Постояв и подумав, Ликард направился к ближайшему зданию. Подойдя ближе, он остановился, читая вывеску. «ИНФ» (Информационный центр вселенной. прим автора). В этом здании можно узнать все, что это за мир, где больница, последние вселенские новости, и вообще все, главное правильно задать вопрос. Но, стоя посреди ночи, в незнакомом ему месте, с изуродованным телом женщины на руках, он представлял собой весьма интересное зрелище. И меньше всего хотел бы сейчас отвечать на любые вопросы и не важно, кто бы сейчас, ему начал их задавать. Тем более, что у него при себе не было, каких либо документов.
Еще раз осмотревшись, и подумав, он положил женщину перед дверью ИНФа и только сейчас заметил видеокамеру над входом.
Съемка в его планы не входила, и громко стукнув в дверь, он поспешил уйти во тьму.
То, что он засветился на камере, его не волновало, а вот нарастающий голод, заставлял его ускорять шаг и принюхиваться к воздуху.
Уловив запах возбужденного тела, он принюхался и пошел по следу. След становился все четче, и уже различались запахи не одного, а двух тел. Мужского и женского. И судя по запаху, женщина не была согласна на интимную близость. А вот мужчина, наоборот кипел от страсти. И смешавшись, эти два запаха манили Ликарда так, что он ускорял шаг, теряя над собой контроль. Дойдя до места, он уперся в запертую дверь, небольшого одноэтажного строения. Желание утолить свой голод взяло вверх над разумом, и Ликард бесцеремонно грохнул кулак в дверь.
– Кого там, принесло? – неожиданный стук в дверь застал всех врасплох и заставил приостановиться. – Разберись, я пока тут закончу и ты следующий, – кто и кому это говорили, Ликард конечно же не слышал, да и плевать ему было на то, что или кто сейчас находился за этой дверь, дикий голод и неудержимое желание его утолить единственное, что сейчас его волновало.
Дверь открылась так резко, что Ликард от неожиданности поддался вперед, и уперся в неизвестного ему мужчину.
– Помогите, – раздался истошный женский крик, прерываемый мужскими стонами и выкриками.
Открывший дверь мужчина вдруг покорно присел, и оторопело посмотрев на Ликрада, отошел в сторону.
Ликард прошел вглубь, и замер плотоядно улыбнувшись, увидев разложенную на столе раздетую девушку и мужика рядом с ней. – Дверь закрой, – вежливо попросил он, открывшего ему дверь мужчину, и подойди ко мне.
Мужчина закрыл дверь и молча покорно, подошел к нему.
Испуганная женщина, сидя на столе и прикрываясь обрывком своей одежды, от страха боялась издать хоть звук. Рядом с ней на столе лицом вниз лежал насиловавший ее мужик, он стонал и плакал как ребенок, повизгивая и завывая, второй лежал в луже своей крови, на полу и тяжело дыша. Рядом с ними ухмыляясь, поправлял на себе одежду стоял молодой парень, лет шестнадцати на вид, он плотоядно ухмыльнулся, слизывая со своих рук кровь, и посмотрел на девушку. Она сжалась, закрываясь обрывком своей одежды закусывая себе губу до крови, чтоб не вскрикнуть. Парень осмотрел двоих мужчин, ухмыльнулся, и, повернувшись, вышел из дома.
Глава четвертая.
Отец мне всегда говорил без клана ты никто, и в одиночку, такие как мы, не выживаем. Только вместе мы могучая и непобедимая сила, потому, что никто не знает о наших слабостях только мы. Для всех мы обычные испостопросвимы, и судят они нас, по нашим внешностям принимая за средний уровень, а иногда и даже ниже среднего уровня. И это хорошо, ухмыляясь, говорил он нам на теоретических занятиях. Поэтому нам не важно, какой у вас уровень как испостопросвимов, сколько проверок вы прошли, и какие доступы получили. Нам плевать на их правила и законы. Любой встреченный вами испостопросвим или маг не важно, какого он уровня или положения, это всего лишь кусок мяса, но есть один момент, который вы все, должны всегда помнить. Пока мы сыты, все остальные это еда которую вы можете надкусить, вызвав нужные вам эмоции у них, либо поиграть и пройти мимо. Но как только вы начинаете испытывать чувство голода. Каждый из нас теряет над собой контроль и тут кому как повезет. Вам молодым сложнее всего. Контроль над собой и своим голодом, это единственное, чему вы должны учиться. В этом месте всегда возникала пауза, и мои собраться, спорили с наставником, доказывая ему, что нет смысла терпеть голод, когда перед нами вся вселенная наполненная кусками мяса на любой вкус. Да и невозможно это терпеть. Мозг и тело отказывается подчиняться, и пока этот голод и жажду не утолишь, высосав все жизненные соки, из попавшей в руки жертвы, ты себя не контролируешь. И только придя в себя, ты потом с удивлением осматриваешься, пытаясь по останкам растерзанных тел определить, сколько же их было. И собраться всегда подшучивали друг над другом, со смехом вспоминая, как жертвы вместо того, чтоб защищаться, попав под их влияние, покорно шли к ним. Сопротивляясь уже не им, а сами себе, мозгами понимая, что они делают что-то не то, а их тело, подчиняясь инстинктам и чувствам, вызванным нашим воздействием на них, делало то, что хотели мы. И это вечный конфликт чистого разума и чувств, всегда проигрывал в ползу чувств и инстинктов работая приправкой к очередному вкусному блюду. Редко кто мог нам сопротивляться в этот момент. И еще реже попадались те, кто мог противостоять и даже победить кого-то из нас в этой битве. Я ухмыльнулся сам себе, вспомнив один такой случай.
Отцу поступил очередной заказ на несговорчивую семейку. В подробности мы не вдавались. Но когда отец меня вызвал и сказал, что для меня есть особое задание, я не удивился. Отказаться было нельзя, и я пошел исполнять его поручение.
Войдя как обычно в комнату, я увидел разложенную на столе девушку лет двадцати, если не моложе. Она была едва скреплена за запястья и лодыжки с раздвинутыми ногами. Когда я вошел, она даже не повернула голову в мою сторону, и что самое удивительное было для меня, в комнате было слишком уж как то спокойно и тихо. Обычно, еще идя по коридору, ты уже улавливаешь эмоции своей или других жертв, и эта смесь страха ненависти желания умереть или убить нас, с кучей еще разных эмоциональных примесей создает возбуждающе вкусную атмосферу и будет в тебе зверский аппетит, даже если ты еще не голоден. А тут, войдя в комнату, я не уловил ничего. Девушка лежала слишком уж как то спокойно, и, подойдя к ней, я вдруг понял, что она спит. И спит не потому, что находилась под действием, каких-то препаратов или усталости. А спит потому, что она уже долго тут лежит и ей просто захотелось поспать. Удивленный я подошел к ней и стоял рядом, изучая ее. Она было светлокожая и светловолосая, улыбнувшись во сне, она округлила щечки став непонятно милой для меня. Вздохнув во сне, она приоткрыла пухлые нежно розовые губки, ее грудь приподнялась и медленно опустилась. Пошевелившись, она хотела видимо повернуться, но зажимы не дали ей это сделать, вздохнув еще раз, она затихла, уйдя в глубокий сон. Подол тонкого короткого платья, надетого на ней, от движения ее ног приподнялся еще выше. Я даже растерялся на какое-то время, впервые с таким столкнувшись. Подойдя к ней, я погладил ее по груди, и животу, спуская к ногам. Она ни как не отреагировала на мои прикосновения. Скользнув рукой по ее ногам, сминая рукой, подол ее платья, заправляя его ей за пояс. На ней были тонкие белые трусики без узоров, я провел рукой по ее животу, спуская ниже и ниже. Девушка продолжала спать, никак не реагируя на мои движения. И это уже было более чем странно, а не забавно. Моя рука вошла в ее трусики, и я резко ввел в нее два своих пальца, ухмыляясь в предвкушении ее реакции. И реакция действительно последовала, но не та, что я ожидал.
Девушка лишь слегка вздрогнула, медленно приоткрыла глаза, равнодушно на меня посмотрела и отвернулась, снова закрыв глаза. Я несколько раз резко ввел в нее свои пальцы, но она даже не взглянула на меня. Тогда я сорвал с нее трусики, резко вошел в нее заставив выгнуться, приподнимая ее за ягодицы. Я, уловив лишь едва заметные выдохи на мои толчки и ее полное безразличие к тому, что я сейчас с ней делал. Сорвав с нее платье, я впился в ее соски пока из них, не пошла кровь. Поднимаясь выше, я прокусил ее вену на шее, и ее теплая пульсирующая кровь сама полилась мне в рот, но вкус у этой крови был странно приторно горький, и мне пришлось, ее выплюнул, размазав кровь по ней. Не останавливаясь и ускоряя темп, и я впился ей в губы и тут я увидел ее взгляд. Девушке было абсолютно все равно, что я с ней сейчас делал. Ее равнодушие и полное отсутствие, каких либо эмоций, на любые мои действия убили во мне все. Моя плоть вдруг обмякла, я растеряно завис над ней, и отошел, не зная как теперь быть. Я ни разу не слышал от соклан и отца, чтоб у нас были какие либо проблемы, наше тело всегда хотело, и ему всегда было мало, а неутолимый голод и жажда только усиливали это. И тут вдруг такое. Перейдя, на крайние, для меня меры, к которым я еще ни разу не прибегал, я взял в руки, первый попавшийся мне предмет, лежащий недалеко возле стола. Девушка едва взглянула на меня и то, что было в моей руке. От ее без эмоциональности я терялся все сильнее, и, подойдя к ней, я едва поднял свою руку с тонким ножом с зазубринами в начале его острия. Девушка спокойно посмотрел на меня, на нож в моей руке, затем снова на меня. Я занес над ней нож и замер. Моя рука медленно опускалась к ее груди. Нож прикоснулся к ее коже, и моя рука бессильно повисла, а не контролируемый мною нож прошелся по ее нежной коже, оставив неглубокий порез, и упал на пол.
Я сел рядом с ней на пол, и сидел, не зная как мне быть дальше.
– Слушай, – голос девушки, раздавшийся вдруг в тишине, заставил меня вздрогнуть. – Если ты уже закончил, можно я домой пойду, мне еще к проверке готовиться нужно, и домой поздно возвращаться нежелательно. – Я опешил от такого ее обращения встал, и, растерявшись, не знал, что ей ответить. Ее равнодушие и полное отсутствие каких-либо чувств и эмоция убивали меня, и я стал ощущать это уже физически, мне вдруг становилось совсем не хорошо.
– Что тут у вас происходит? – в комнату вошел отец и сердито нас оглядел. – Ликард…, – он грозно на меня посмотрел.
– Тебя зовут Ликард? – спросила равнодушно девушка, проигнорировав появление моего отца.
Отец подошел к нам поближе и замер, встретившись со мной взглядом. Мне не нужно было выходить с ним на телепатическую связь, чтоб понять его ярость и полное недоумение от того, что девушка лежащая перед нами не испытывала никаких эмоций. С появлением отца комната наполнилась эмоциями и чувствами, но это были наши с ним эмоции, девушка осталась абсолютно равнодушно ко всему, что вокруг нее сейчас происходило.
