заметно, что хозяин этого жилища не страдает перфекционизмом, да и на порядке не помешан, но в целом уютно и теплее, чем в доме оборотней, но так же пусто и непонятно, будто кто-то не так давно был и ушел. И как всегда, ничего не сказав и не объяснив.
От осознания, что его в очередной раз привели в неизвестное ему место и оставили там, не потрудившись объясниться, стало не по себе. Мозг быстро проснулся и стал думать, как выбраться из очередной ловушки, и куда идти потом.
— Опять квест? — Миша подошел к окну, надеясь понять, где он. — Выберись из чужого дома и доберись до города, не зная дпже, где находишься? Что это? Дом лесника?
Пройдясь по дому, Миша предположил, что для дома лесника это жилище слишком шикарное и за окном совсем не лес, а грядки, правда, уже без урожая, засыпанные желтыми листьями. От этого осеннего вида стало грустно и желание куда-то бежать пропало, потому, что некуда и незачем. В памяти всплыли приключения с оборотнями, о которых почти получилось забыть и не думать.
От накрывшего чувства безысходности, Миша лег на диван и закрылся одеялом. Помещение тёплое и безопасное, большего сейчас и не хочется.
Вернувшись в дом и увидев столь не радужную картину на своём диване, Виталий сразу растерялся. Оставив гостя одного в запертом доме в тепле и безопасности, он и подумать не мог, что может быть такая реакция. Допустил бы и удивление, и обвинения даже в нецензурной форме, но не такую реакцию.
Подбежав к дивану, Виталий сел рядом, обнял Мишу.
— Я уже вернулся, — стянул с Мишиного лица одеяло, провёл кончиками пальцев по его щеке. — Не волнуйся так. Всё в порядке.
— Виталий Алексеевич? — самое меньшее, чего Миша ожидал, это увидеть перед собой басиста любимой группы. — Вы?
— Не Виталий Алексеевич, а Виталя или Виталик, — оборотень мягко тискает Мишину руку. — И не «Вы», а «Ты».
— Вы похитили меня, — Миша разглядывает лицо Дубинина и удивляется, как мог его не узнать.
— Не «Вы», а «Ты», — так же доброжелательно повторил Виталий. — И не «похитили», а пригласил в гости. Вот таким странным способом. Но по-другому я не смог. Мужики на пару с совестью все уши прожужжали, что ты на нас обиделся.
— С чего они это взяли? — Миша немного растерялся. — Ты тоже оборотень?
— Есть такое. Волчек — серый бочек, как Серёга говорит. А с чего они это взяли, понятия не имею, — Виталий разглядывает Мишу. — Прости. Когда звонит директор и сообщает, что самолёт через три часа и у тебя чемодан не собран, а сам ты даже не дома, про записки и прочее даже не вспоминается. Но я больше так не буду. И сейчас я ненадолго вышел. Друзья должны приехать, попросили баню им приготовить… Вот я и готовлю.
— Ты не должен оправдываться, — Миша улыбнулся.
— А я не оправдываюсь. Я хочу, чтобы ты всё знал и не волновался. Есть хочешь? Или, может, в баню? Там пока не так жарко.
— В баню не хочу. А поесть не откажусь.
— Уже несу.
Виталий выбежал из гостиной. По грохоту за тонкой стеной, Миша предположил, что он готовит чай. Понимание, что он сейчас в гостях у своего кумира, и тот готовит ему чай, судя по запаху, с пирогом, накрыло с головой и лишило способности мыслить логически. Даже в домике оборотней, когда наблюдал за Сергеем и слушал его недоверчивое рычание, он так не терялся, даже зная, что он оборотень.
Но свою реакцию на Сергея, Миша себе объяснил. Сергей ведь не пытался напоить его чаем и не похищал, казалось, что вообще не рад появлению незнакомца, и в этом была хоть какая-то логика. В рычании волка тоже была логика, хоть и более сложная.
— Угощайся, — Виталий поставил на небольшой столик поднос с пирожками и двумя огромными кружками чая. Поймал на себе взгляд Михаила. — Со мной что-то не так?
— Всё так, — Миша смутился. — Просто…
— Что?
— Не каждый день кумир угощает чаем фаната.
— Какой я тебе кумир? — Виталий взмахнул руками, убежал к окну.
В воздухе повисла тишина. Виталий замер у окна, будто смотрит на какой-то одному ему видимый предмет, а что творится в его голове — неизвестность. Миша же понял, что ляпнул великую глупость, за которую его точно не простят, даже если он об этом попросит. В очередной раз он почувствовал, что в лесу со своенравной и хищной пантерой ему было проще.
— Чай остывает, — попытался сменить тему разговора Миша.
— Так ты пей его, а не смотри, — уже мягче посоветовал Виталий. Развернувшись, подошел к Мише, сел рядом. — Да и ты теперь не просто фанат. Точнее, вообще не фанат.
— В смысле?
— Ты чай-то пей, — Виталий подвинул ближе к Мише кружку и поднос, накинул ему на плечи одеяло для тепла. — Ты теперь наш друг. И, может быть, даже больше.
— Что?
— Это сложно объяснить, — Виталий загадочно улыбнулся. — Ты угощайся. Чувствуй себя как дома.
Так сразу почувствовать себя, как дома, у Миши не получилось. Дома никто не угощал его вкусными пирожками с чаем, и сам для себя он так не заморачивался, а что-то стряпать даже не додумался бы.
Поедая кусок пирога с картошкой, Миша признал, что если бы Виталий просто подошел и пригласил его в гости, он бы точно начал отказываться. Но Виталий решил не трепать себе нервы.
Дубинин, услышав, что кто-то приехал, убежал встречать гостей. Быстро вернувшись, сообщил, что забыл о чем-то важном и уехал в магазин. Поручил Мише впустить его друзей, когда те изволят выйти из бани. Пообещал, что постарается быстро вернуться.
— Ну хотя бы предупредил, — сообщил себе Миша, оставшись в чужом доме.
Допив чай, Миша лёг на диван. В одиночестве стало немного беспокойно и тревожно, но шум усилившегося дождя и ветра за окном отбил всякое желание куда-либо выходить. Захотелось в баню, но и до неё пришлось бы бежать под дождём, а этого уже совсем не захотелось.
Почувствовав себя в безопасности и отпустив ситуацию в свободный полёт, Миша погрузился в размышления о своём месте во вселенной. Его посетила гениальная, как ему показалось, мысль, что он всё время куда-то бежал, торопился, пытался чего-то добиться и понять, но получалось это как-то не очень результаивно. Вспомнил, как он искал друзей оборотней, но не мог их никак найти, и что-то всё время ему препятствовало. Как итог всей этой бессмысленной суеты, он попытался уже забыть о своих необычных знакомых, научиться жить, как раньше. И сделать это оказалось очень трудно, труднее, чем в ту ночь, когда неизвестный доброжелатель предложил ему прогуляться, да так предложил, что отказаться не рискнул.
И уже на грани полного принятия ситуации он вдруг доверился незнакомому человеку, возможно, от безысходности и усталости, и вот уже оказался на даче у Дубинина. Это оказалось совсем не тем, чего он хотел, и о чем мог подумать, но получилось даже интереснее.
Размышляя о том, что люди часто замещают безграничные возможности своими ограниченными желаниями, тем самым лишая себя возможного счастья, Миша не заметил, как заснул. Беззаботно и не боясь, что опять приснится что-то неприятное, беспокойное.
Вернуло в реальность чувство, что он в доме не один, и тот, кто сейчас рядом с ним, точно не Дубинин. Хотя бы потому, что у Виталия другой парфюм, не такой резкий и холодный, и от Виталия чувствуется приятное согревающее тепло, а от этого типа холодом веет, как от морозильной камеры, что захотелось закутаться в одеяло. Что-то похожее он чувствовал, когда дрался с вампирами.
Надеясь, что вампир вскоре потеряет к нему интерес и уйдёт восвояси, Миша постарался не дышать и не шевелиться, не думать и не бояться не получилось. И вовремя пришло понимание, что у вампира времени больше во всех смыслах и сидеть здесь он может хоть вечность, а вот задерживать дыхание долго точно не получится.
Вампир как-то беспокойно задёргался
— Эй, ты чего? — холодные шершавые пальцы пробежали по руке Михаила. — Ты сознание терять вздумал? Не позволю.
Достаточно сильные удары ладонями по щекам еще раз убедили Мишу, что от него точно не отстанут. Такое беспокойство о его самочувствии, удивило, но от этого незнакомец не перестал быть вампиром.
И сейчас обострился нюх и слух. Появилось чувство опасности. Сжав ладонь в кулак и приготовившись отбиваться, Миша открыл глаза. Картинка резко разошлась с представлениями и чувствами. Вместо тощего бледного типа в черном плаще, сверлящего его голодным взглядом и тянущихся к нему тощих бледных пальцев с когтями, Миша увидел рядом обычного мужчину, в джинсах и тёплой куртке с вполне человеческими руками и взглядом. Не совсем обычного.
— Охренеть, — прошептал Миша, так и не соединив свои ощущения и картинку.
Ситуацию усугубило и то, что так близко увидеть Холстинина он точно не ожидал. Даже ближе, чем мог бы подойти, чтобы взять автограф.
— Привет, — сидящий рядом Владимир, с любопытством рассматривает гостя Виталия. — Напугал ты меня.
— Владимир Петрович, — имя Михаил произнёс одними губами, что Холстинин услышал только отчество.
— Петрович — это мастер у тебя на заводе, — Холстинин улыбнулся, продемонстрировав свои клыки. — А я Вова. Просто Вова.
— Откуда Вы знаете?
— Я любопытный, — Вова снова улыбнулся. — Мужики только и делают, что о тебе перешептываются, а мне не говорят ничего. Вот я и проявил интерес.
— Почему перешептываются?
Миша, рассматривая Владимира и наблюдая за его движениями, убедился, что ему не показалось. И как бы ему не хотелось, чтобы его переубедили, перед ним сейчас самый настоящий вампир. Чем-то похожий на тех, что напали на оборотней. Но этот почему-то не нападает и похоже, что не собирается. Взгляд любопытный, но доброжелательный и не похоже, что он врёт.
— Ну, видимо, хотят сделать мне сюрприз, — Володя пожал плечами. — Или боятся, что ты мне не понравишься. Или я тебе. Но я это пойму.
— А должен? — Миша немного напрягся.
— Сам пока не знаю. Кого попало из перехода я не хочу, — Холстинин почувствовал, что его боятся. — Что-то не так?
— Не знаю, — Миша попытался сесть. — Как Вы вошли?
— Через дверь.
— Только я её закрыл. Я помню.
— А я знаю, как её открыть, — Вова взял Мишу за руку, несильно сжал. — Виталий сам мне показал. Ты чего так разволновался?
— Я спокоен. Просто показалось, что…
— Не показалось, — Владимир сильнее сжал его руку. — Я вампир. Но тебя я не трону.
— Кому скажи — лечиться отправят, — Миша попытался высвободить руку, но не расстроить гитариста неуважением.
— А ты не говори, — Владимир выпустил руку Миши. — И Виталию не говори, что я приходил. Его друзьям тоже не нужно про меня знать.
— А мне нужно?
Миша в очередной раз удивился откровенности гостя. Когда был у друзей на даче и тихонько радовался тому, что его не угораздило подружиться с вампиром, он и представить не мог, что такое вообще возможно после драки в лесу.
— Нужно. Ты что-то почувствовал, и я не хочу, чтобы ты как-то неправильно меня понял.
— Можно один вопрос?
— Рискни.
— Как ты сдерживаешься, находясь среди людей и оборотней?
— Обычно. Я же наполовину вампир.
— Так не бывает, — Миша прищурился.
— А ты знаешь, как бывает? — Владимир посмотрел в голубые глаза Михаила, не моргая, будто ожидая, когда тот сдастся. — Или киношек американских пересмотрел? Так там враньё всё. Они сами ничего не знают. Приличный вампир ест всё, что и человек и оборотень и может долго обходиться без крови. Ты же не жуешь постоянно что-то и не заливаешь в себя всё, что шипит и пенится?
— Нет, — в этот момент Миша испытал чувство вины, за неразборчивость в еде и напитках, которые редко, но случаются.
— Вот. — Владимир прислушался. — Мне пора. Ты отдыхай, не переживай из-за всякой ерунды. И не вздумай в меня влюбиться.
— В смысле?
— Шутка. Двери закрой и чужих не пускай.
Сорвавшись с места, Холстинин выбежал из дома, оставив Мишу обдумывать произошедшее.
Миша выбежал за ним, но вампир вдруг обернулся. Посмотрел на Мишу хищным взглядом.
— Не ходи за мной, — прошипел он, оголив клыки. — Пока предупреждаю.
Испугавшись такой перемены настроения, Михаил попятился назад, споткнувшись о порог, чуть не упал. Сам не понял, за что успел ухватиться, как вбежал в дом. Закрыв дверь на засов, он припал спиной к стене. То ли от волнения, что опять куда-то вляпался, то ли вампир всё же проявил свои возможности на расстоянии, но силы куда-то пропали. Закрыв глаза, Миша медленно сполз на пол, припал щекой к холодной двери.
— Вот и познакомился с вампиром, — прошептал мужчина, почувствовав, что дальше ему падать некуда. — И, вроде, не пил ещё. И не в принципе.
Понимание, что оборотни дружат с вампиром и не знают об этом, а он знаком и с теми и с другими и знает об этом, но сказать не может потому, что его об этом попросили, добило логику. Усугубило ситуацию понимание, что это ни разу не кино, не кошмарный сон и не бред любого характера, Миша согласился бы и на это, а вполне себе реальные события. Настолько реальные, что ему стало страшно, появилось желание бежать, неважно куда, но быстро и далеко, возможно, из города, чтобы точно не нашли.
Но от холода к Мише вернулась способность думать, пришло подозрение, что и эта встреча не случайность, что все события без его желания сложились в одном направлении, которое привело его именно к даче Дубинина.
Перебирая и собирая, казалось бы, несвязанные события в одну цепочку, Миша додумался до того, что он должен спасти друзей от Холстинина. Ведь каким бы он добреньким не прикидывался, он остаётся вампиром. А оборотни с вампирами не дружат даже в кино.
План спасения мира от Холстинина не остановил даже тот факт, что сам мир даже не подозревает, что его нужно спасать от музыканта, товарища и вампира в завязке по совместительству. По поводу «завязки» у Миши тоже возникли большие сомнения, но не вызвало удивления и незнание оборотней о нахождении поблизости врага.
Это Миша объяснил себе тем, что Владимир пользуется жутко пахнущим парфюмом, скорее всего отбивающим нюх оборотням и не подпускающим их близко. Их теплокровность, по версии Миши, защищает их от холода исходящего от вампира. То что при этих условиях друзья не чувствовали бы и других вампиров, Мишу не смутило.
В ходе своих размышлений, Миша вдруг додумался, что именно для этого ему подкинули в почтовый ящик анонимное письмо, заставили тащиться в лес и знакомиться с оборотнями, наделили непонятными до сих пор способностями, исчезнувшими, когда по собственному недосмотру упустил оборотней из виду. И теперь, когда узнал ВСЁ, он просто обязан их спасти.
Немного вернула в реальность просьба Владимира не говорить про него друзьям. Не требование, приказ или шантаж, а вполне добрая, человеческая просьба. А просьбы, если они не выходят за рамки адекватности и его возможностей, Миша привык выполнять.
План вполне мог бы отмениться сам собой. Ничего неадекватного и невозможного для себя Миша в этой просьбе не увидел и постарался бы забыть об этой странной встрече, если так надо. Если бы тот, кто попросил его не оказался вампиром.
Это качество музыканта, встало в сознании, как непреодолимое препятствие, не позволяющее всё переосмыслить и принять так, как есть. Хотя бы потому, что в сложившихся обстоятельствах изменить он уже ничего не может. И здравый смысл подсказывает, что не нужно. Хотя бы потому, что его самого Холстинин не тронул. Зашел посмотреть на нового знакомого его друзей, так это не запрещено.
От осознания, что его в очередной раз привели в неизвестное ему место и оставили там, не потрудившись объясниться, стало не по себе. Мозг быстро проснулся и стал думать, как выбраться из очередной ловушки, и куда идти потом.
— Опять квест? — Миша подошел к окну, надеясь понять, где он. — Выберись из чужого дома и доберись до города, не зная дпже, где находишься? Что это? Дом лесника?
Пройдясь по дому, Миша предположил, что для дома лесника это жилище слишком шикарное и за окном совсем не лес, а грядки, правда, уже без урожая, засыпанные желтыми листьями. От этого осеннего вида стало грустно и желание куда-то бежать пропало, потому, что некуда и незачем. В памяти всплыли приключения с оборотнями, о которых почти получилось забыть и не думать.
От накрывшего чувства безысходности, Миша лег на диван и закрылся одеялом. Помещение тёплое и безопасное, большего сейчас и не хочется.
***
Вернувшись в дом и увидев столь не радужную картину на своём диване, Виталий сразу растерялся. Оставив гостя одного в запертом доме в тепле и безопасности, он и подумать не мог, что может быть такая реакция. Допустил бы и удивление, и обвинения даже в нецензурной форме, но не такую реакцию.
Подбежав к дивану, Виталий сел рядом, обнял Мишу.
— Я уже вернулся, — стянул с Мишиного лица одеяло, провёл кончиками пальцев по его щеке. — Не волнуйся так. Всё в порядке.
— Виталий Алексеевич? — самое меньшее, чего Миша ожидал, это увидеть перед собой басиста любимой группы. — Вы?
— Не Виталий Алексеевич, а Виталя или Виталик, — оборотень мягко тискает Мишину руку. — И не «Вы», а «Ты».
— Вы похитили меня, — Миша разглядывает лицо Дубинина и удивляется, как мог его не узнать.
— Не «Вы», а «Ты», — так же доброжелательно повторил Виталий. — И не «похитили», а пригласил в гости. Вот таким странным способом. Но по-другому я не смог. Мужики на пару с совестью все уши прожужжали, что ты на нас обиделся.
— С чего они это взяли? — Миша немного растерялся. — Ты тоже оборотень?
— Есть такое. Волчек — серый бочек, как Серёга говорит. А с чего они это взяли, понятия не имею, — Виталий разглядывает Мишу. — Прости. Когда звонит директор и сообщает, что самолёт через три часа и у тебя чемодан не собран, а сам ты даже не дома, про записки и прочее даже не вспоминается. Но я больше так не буду. И сейчас я ненадолго вышел. Друзья должны приехать, попросили баню им приготовить… Вот я и готовлю.
— Ты не должен оправдываться, — Миша улыбнулся.
— А я не оправдываюсь. Я хочу, чтобы ты всё знал и не волновался. Есть хочешь? Или, может, в баню? Там пока не так жарко.
— В баню не хочу. А поесть не откажусь.
— Уже несу.
Виталий выбежал из гостиной. По грохоту за тонкой стеной, Миша предположил, что он готовит чай. Понимание, что он сейчас в гостях у своего кумира, и тот готовит ему чай, судя по запаху, с пирогом, накрыло с головой и лишило способности мыслить логически. Даже в домике оборотней, когда наблюдал за Сергеем и слушал его недоверчивое рычание, он так не терялся, даже зная, что он оборотень.
Но свою реакцию на Сергея, Миша себе объяснил. Сергей ведь не пытался напоить его чаем и не похищал, казалось, что вообще не рад появлению незнакомца, и в этом была хоть какая-то логика. В рычании волка тоже была логика, хоть и более сложная.
— Угощайся, — Виталий поставил на небольшой столик поднос с пирожками и двумя огромными кружками чая. Поймал на себе взгляд Михаила. — Со мной что-то не так?
— Всё так, — Миша смутился. — Просто…
— Что?
— Не каждый день кумир угощает чаем фаната.
— Какой я тебе кумир? — Виталий взмахнул руками, убежал к окну.
В воздухе повисла тишина. Виталий замер у окна, будто смотрит на какой-то одному ему видимый предмет, а что творится в его голове — неизвестность. Миша же понял, что ляпнул великую глупость, за которую его точно не простят, даже если он об этом попросит. В очередной раз он почувствовал, что в лесу со своенравной и хищной пантерой ему было проще.
— Чай остывает, — попытался сменить тему разговора Миша.
— Так ты пей его, а не смотри, — уже мягче посоветовал Виталий. Развернувшись, подошел к Мише, сел рядом. — Да и ты теперь не просто фанат. Точнее, вообще не фанат.
— В смысле?
— Ты чай-то пей, — Виталий подвинул ближе к Мише кружку и поднос, накинул ему на плечи одеяло для тепла. — Ты теперь наш друг. И, может быть, даже больше.
— Что?
— Это сложно объяснить, — Виталий загадочно улыбнулся. — Ты угощайся. Чувствуй себя как дома.
Так сразу почувствовать себя, как дома, у Миши не получилось. Дома никто не угощал его вкусными пирожками с чаем, и сам для себя он так не заморачивался, а что-то стряпать даже не додумался бы.
Поедая кусок пирога с картошкой, Миша признал, что если бы Виталий просто подошел и пригласил его в гости, он бы точно начал отказываться. Но Виталий решил не трепать себе нервы.
Дубинин, услышав, что кто-то приехал, убежал встречать гостей. Быстро вернувшись, сообщил, что забыл о чем-то важном и уехал в магазин. Поручил Мише впустить его друзей, когда те изволят выйти из бани. Пообещал, что постарается быстро вернуться.
— Ну хотя бы предупредил, — сообщил себе Миша, оставшись в чужом доме.
Допив чай, Миша лёг на диван. В одиночестве стало немного беспокойно и тревожно, но шум усилившегося дождя и ветра за окном отбил всякое желание куда-либо выходить. Захотелось в баню, но и до неё пришлось бы бежать под дождём, а этого уже совсем не захотелось.
Глава 7
Почувствовав себя в безопасности и отпустив ситуацию в свободный полёт, Миша погрузился в размышления о своём месте во вселенной. Его посетила гениальная, как ему показалось, мысль, что он всё время куда-то бежал, торопился, пытался чего-то добиться и понять, но получалось это как-то не очень результаивно. Вспомнил, как он искал друзей оборотней, но не мог их никак найти, и что-то всё время ему препятствовало. Как итог всей этой бессмысленной суеты, он попытался уже забыть о своих необычных знакомых, научиться жить, как раньше. И сделать это оказалось очень трудно, труднее, чем в ту ночь, когда неизвестный доброжелатель предложил ему прогуляться, да так предложил, что отказаться не рискнул.
И уже на грани полного принятия ситуации он вдруг доверился незнакомому человеку, возможно, от безысходности и усталости, и вот уже оказался на даче у Дубинина. Это оказалось совсем не тем, чего он хотел, и о чем мог подумать, но получилось даже интереснее.
Размышляя о том, что люди часто замещают безграничные возможности своими ограниченными желаниями, тем самым лишая себя возможного счастья, Миша не заметил, как заснул. Беззаботно и не боясь, что опять приснится что-то неприятное, беспокойное.
Вернуло в реальность чувство, что он в доме не один, и тот, кто сейчас рядом с ним, точно не Дубинин. Хотя бы потому, что у Виталия другой парфюм, не такой резкий и холодный, и от Виталия чувствуется приятное согревающее тепло, а от этого типа холодом веет, как от морозильной камеры, что захотелось закутаться в одеяло. Что-то похожее он чувствовал, когда дрался с вампирами.
Надеясь, что вампир вскоре потеряет к нему интерес и уйдёт восвояси, Миша постарался не дышать и не шевелиться, не думать и не бояться не получилось. И вовремя пришло понимание, что у вампира времени больше во всех смыслах и сидеть здесь он может хоть вечность, а вот задерживать дыхание долго точно не получится.
Вампир как-то беспокойно задёргался
— Эй, ты чего? — холодные шершавые пальцы пробежали по руке Михаила. — Ты сознание терять вздумал? Не позволю.
Достаточно сильные удары ладонями по щекам еще раз убедили Мишу, что от него точно не отстанут. Такое беспокойство о его самочувствии, удивило, но от этого незнакомец не перестал быть вампиром.
И сейчас обострился нюх и слух. Появилось чувство опасности. Сжав ладонь в кулак и приготовившись отбиваться, Миша открыл глаза. Картинка резко разошлась с представлениями и чувствами. Вместо тощего бледного типа в черном плаще, сверлящего его голодным взглядом и тянущихся к нему тощих бледных пальцев с когтями, Миша увидел рядом обычного мужчину, в джинсах и тёплой куртке с вполне человеческими руками и взглядом. Не совсем обычного.
— Охренеть, — прошептал Миша, так и не соединив свои ощущения и картинку.
Ситуацию усугубило и то, что так близко увидеть Холстинина он точно не ожидал. Даже ближе, чем мог бы подойти, чтобы взять автограф.
— Привет, — сидящий рядом Владимир, с любопытством рассматривает гостя Виталия. — Напугал ты меня.
— Владимир Петрович, — имя Михаил произнёс одними губами, что Холстинин услышал только отчество.
— Петрович — это мастер у тебя на заводе, — Холстинин улыбнулся, продемонстрировав свои клыки. — А я Вова. Просто Вова.
— Откуда Вы знаете?
— Я любопытный, — Вова снова улыбнулся. — Мужики только и делают, что о тебе перешептываются, а мне не говорят ничего. Вот я и проявил интерес.
— Почему перешептываются?
Миша, рассматривая Владимира и наблюдая за его движениями, убедился, что ему не показалось. И как бы ему не хотелось, чтобы его переубедили, перед ним сейчас самый настоящий вампир. Чем-то похожий на тех, что напали на оборотней. Но этот почему-то не нападает и похоже, что не собирается. Взгляд любопытный, но доброжелательный и не похоже, что он врёт.
— Ну, видимо, хотят сделать мне сюрприз, — Володя пожал плечами. — Или боятся, что ты мне не понравишься. Или я тебе. Но я это пойму.
— А должен? — Миша немного напрягся.
— Сам пока не знаю. Кого попало из перехода я не хочу, — Холстинин почувствовал, что его боятся. — Что-то не так?
— Не знаю, — Миша попытался сесть. — Как Вы вошли?
— Через дверь.
— Только я её закрыл. Я помню.
— А я знаю, как её открыть, — Вова взял Мишу за руку, несильно сжал. — Виталий сам мне показал. Ты чего так разволновался?
— Я спокоен. Просто показалось, что…
— Не показалось, — Владимир сильнее сжал его руку. — Я вампир. Но тебя я не трону.
— Кому скажи — лечиться отправят, — Миша попытался высвободить руку, но не расстроить гитариста неуважением.
— А ты не говори, — Владимир выпустил руку Миши. — И Виталию не говори, что я приходил. Его друзьям тоже не нужно про меня знать.
— А мне нужно?
Миша в очередной раз удивился откровенности гостя. Когда был у друзей на даче и тихонько радовался тому, что его не угораздило подружиться с вампиром, он и представить не мог, что такое вообще возможно после драки в лесу.
— Нужно. Ты что-то почувствовал, и я не хочу, чтобы ты как-то неправильно меня понял.
— Можно один вопрос?
— Рискни.
— Как ты сдерживаешься, находясь среди людей и оборотней?
— Обычно. Я же наполовину вампир.
— Так не бывает, — Миша прищурился.
— А ты знаешь, как бывает? — Владимир посмотрел в голубые глаза Михаила, не моргая, будто ожидая, когда тот сдастся. — Или киношек американских пересмотрел? Так там враньё всё. Они сами ничего не знают. Приличный вампир ест всё, что и человек и оборотень и может долго обходиться без крови. Ты же не жуешь постоянно что-то и не заливаешь в себя всё, что шипит и пенится?
— Нет, — в этот момент Миша испытал чувство вины, за неразборчивость в еде и напитках, которые редко, но случаются.
— Вот. — Владимир прислушался. — Мне пора. Ты отдыхай, не переживай из-за всякой ерунды. И не вздумай в меня влюбиться.
— В смысле?
— Шутка. Двери закрой и чужих не пускай.
Сорвавшись с места, Холстинин выбежал из дома, оставив Мишу обдумывать произошедшее.
Миша выбежал за ним, но вампир вдруг обернулся. Посмотрел на Мишу хищным взглядом.
— Не ходи за мной, — прошипел он, оголив клыки. — Пока предупреждаю.
Испугавшись такой перемены настроения, Михаил попятился назад, споткнувшись о порог, чуть не упал. Сам не понял, за что успел ухватиться, как вбежал в дом. Закрыв дверь на засов, он припал спиной к стене. То ли от волнения, что опять куда-то вляпался, то ли вампир всё же проявил свои возможности на расстоянии, но силы куда-то пропали. Закрыв глаза, Миша медленно сполз на пол, припал щекой к холодной двери.
— Вот и познакомился с вампиром, — прошептал мужчина, почувствовав, что дальше ему падать некуда. — И, вроде, не пил ещё. И не в принципе.
Понимание, что оборотни дружат с вампиром и не знают об этом, а он знаком и с теми и с другими и знает об этом, но сказать не может потому, что его об этом попросили, добило логику. Усугубило ситуацию понимание, что это ни разу не кино, не кошмарный сон и не бред любого характера, Миша согласился бы и на это, а вполне себе реальные события. Настолько реальные, что ему стало страшно, появилось желание бежать, неважно куда, но быстро и далеко, возможно, из города, чтобы точно не нашли.
Но от холода к Мише вернулась способность думать, пришло подозрение, что и эта встреча не случайность, что все события без его желания сложились в одном направлении, которое привело его именно к даче Дубинина.
Перебирая и собирая, казалось бы, несвязанные события в одну цепочку, Миша додумался до того, что он должен спасти друзей от Холстинина. Ведь каким бы он добреньким не прикидывался, он остаётся вампиром. А оборотни с вампирами не дружат даже в кино.
План спасения мира от Холстинина не остановил даже тот факт, что сам мир даже не подозревает, что его нужно спасать от музыканта, товарища и вампира в завязке по совместительству. По поводу «завязки» у Миши тоже возникли большие сомнения, но не вызвало удивления и незнание оборотней о нахождении поблизости врага.
Это Миша объяснил себе тем, что Владимир пользуется жутко пахнущим парфюмом, скорее всего отбивающим нюх оборотням и не подпускающим их близко. Их теплокровность, по версии Миши, защищает их от холода исходящего от вампира. То что при этих условиях друзья не чувствовали бы и других вампиров, Мишу не смутило.
В ходе своих размышлений, Миша вдруг додумался, что именно для этого ему подкинули в почтовый ящик анонимное письмо, заставили тащиться в лес и знакомиться с оборотнями, наделили непонятными до сих пор способностями, исчезнувшими, когда по собственному недосмотру упустил оборотней из виду. И теперь, когда узнал ВСЁ, он просто обязан их спасти.
Немного вернула в реальность просьба Владимира не говорить про него друзьям. Не требование, приказ или шантаж, а вполне добрая, человеческая просьба. А просьбы, если они не выходят за рамки адекватности и его возможностей, Миша привык выполнять.
План вполне мог бы отмениться сам собой. Ничего неадекватного и невозможного для себя Миша в этой просьбе не увидел и постарался бы забыть об этой странной встрече, если так надо. Если бы тот, кто попросил его не оказался вампиром.
Это качество музыканта, встало в сознании, как непреодолимое препятствие, не позволяющее всё переосмыслить и принять так, как есть. Хотя бы потому, что в сложившихся обстоятельствах изменить он уже ничего не может. И здравый смысл подсказывает, что не нужно. Хотя бы потому, что его самого Холстинин не тронул. Зашел посмотреть на нового знакомого его друзей, так это не запрещено.
