Осознание, что сам он чуть крупнее этого шмеля ничего не изменило. Мысленно уговаривая насекомое подлететь ближе, Виталий постарался не упустить его из вида.
И словно что-то почувствовав, шмель приземлился на диван, подполз совсем близко к Виталию, будто заинтересовавшись странным бескрылым существом.
— А теперь спокойно, я не желаю тебе зла, — Виталий примерился, выдержит ли его насекомое, и как за него зацепиться. — Сейчас.
Не успел Витали осознать масштаб возможных последствий, как он оказался в воздухе. В процессе пришло понимание, что никакое осознание и принятие ему бы не помогли. И если в управлении вертолётом есть хоть какие-то навыки, то как управляться со своенравным насекомым, нет даже представления. Только надежда на чудо и вера в силу шмеля.
Пролетая над барабанами, Виталий решил катапультироваться. Целился на бас бочку, попал на малый, и имел все шансы получить палкой от Удалова, но его рука вдруг замерла в воздухе.
— Что не так? — Максим удивленно посмотрел на Диму, перехватившего его за запястье.
— Кажется, что-то упало, — Дима кивнул на барабан. — Странное.
— Шмель, наверно. С утра тут летает.
— Шмели так прыгают? И крупноват он для шмеля.
Вытащив наушники и надев очки, барабанщики наклонились к предполагаемому шмелю, активно прыгающему на месте и размахивающему руками.
— Ты видишь то же, что и я? — Максим снял очки, снова надел.
— Похоже, что да, — совершив ту же манипуляцию с очками, Дима посмотрел на Максима. — Но я не могу это объяснить логически.
— Не понимаю, — Максим снова наклонился. — А я Холстинину говорил, что у нас такими темпами тут аномальная зона появится.
— Почему сразу аномальная? — Дима попытался дотронуться пальцем до сильно уменьшившегося музыканта, но тот не согласился, начав бегать по пластику. — Может это какие-то современные технологии. Клон или голограмма. Или что-то еще.
— Холстинин в это все не верит, — возразил Виталий, в процессе поняв, что это сейчас не в его пользу.
— Так это не зачит, что это не возможно. И ты этому доказательство. Ты сам-то кто? Оригинал или копия. Или?
Заподозрив неладное, Максим решил позвонить Виталию. Попутно чувствуя, как трещит по швам система ценностей и миропорядка. Мысленно согласился даже на изощренный розыгрыш и коллективную галлюцинацию одновременно. И телефон Виталия оказался на диване.
— Верните меня в нормальное состояние! — закричал Виталий, топая ногами по пластику. — Немедленно. Я требую.
— Простите, — нервно взвизгнув, Максим еще раз посмотрел на Виталия, потом на Диму. — Мне надо. Проветриться. Простите.
Успев только выбежать из студии, Максим, судя по звуку, сполз на пол. Услышав неудержимый смех, Виталий расстроился еще сильнее. Отвернувшись от Димы, он уселся на пластике, скрестив на груди руки.
— Ты и меня хочешь до истерики довести? — Дима аккуратно развернул барабан. — Так это будет сложно и не в твоих интересах.
— А ты знаешь, как всё исправить?
— Пока нет. Но я это к тому, что сейчас тебе лучше не командовать и не кричать. Могут не так понять.
— Это еще почему?
— Ну… Ты же случайно уменьшился, — подняв с пола палку, Дима положил её на барабан рядом с Виталием. — И голос у тебя уменьшился тоже.
— Ну да, — Виталий прошелся по пластику, повернулся к Диме. — Чего он ржет? Так долго.
— Это нервы. Ты лучше вспомни, как с тобой это могло произойти.
— Откуда я знаю? Может, твоих рук дело? — Виталий с вызовом посмотрел на Диму. — Спокойно так реагируешь. Будто уже видел такое не раз.
— Такое не видел. Но ситуации разные случались, — Дима для удобства сел на стул Максима. — И зачем мне это может быть надо по твоей версии?
— Да я вообще не понимаю, кому это может быть надо и зачем. Просто верни всё, как было.
— Так я же не умею такое делать, — Дима пожал плечами. — Может, сам что-то сделал? Случайно.
Немного успокоившись, Максим вернулся в студию. Еще раз попросил у всех прощения за неадекватную реакцию. При взгляде на Виталия в новом состоянии, глаз снова дёрнулся. От представлений, как он это всё будет объяснять коллегам, Макс снова захотел выйти. С трудом взял себя в руки.
И Виталий тоже сидит в задумчивости, опять вспоминает, что он мог такого сделать. В список подозреваемых добавились Маврин с нестандартным чувством юмора и Кипелов, от которого вообще непонятно чего можно ожидать.
— Ну на день я могу тебя отмазать, — отвлёк от размышлений Максим. — Может быть, на два. Но на третий Миша начнет сильно волноваться, а за ним и Серёга. Сам помнишь как это.
— Помню, — Виталий от чего-то вздрогнул. — А если Володя заволнуется…
— Вот. Поэтому нам надо либо сразу все рассказать, либо за день решить твою проблему.
— Так решайте, — Виталий посмотрел на барабанщиков. — Вы же шаманы.
— Шаманы, но не колдуны. Такое даже Кобра не умеет. — Максим подошел ближе к Диме. — Не представляю что делать. Может к себе его возьмешь на время? Я своим скажу, что у вас новый проект.
— Ну я не знаю. Мне нужен басист. Но как Глебыч отреагирует на такой вариант?
— Вы там что затеяли? — Виталий снова запрыгал, привлекая к себе внимание. — Как дюймовочку замуж за крота или жабу?
— Я бы сейчас не хамил, — Дима наклонился к барабану. — И ты скорее фиксик.
— Дубик, — нервно хихикнув, Максим по стене сполз на пол. — За что мне это? Может, это сон?
— Не сон, — Виталий недовольно надул губы. — Я проверял. Как я теперь в таком виде? Макс, прости за всё.
— Я этого не делал, — вздохнув, Утконос осмотрелся по сторонам в поисках коробки или другого надежного места, куда можно переместить Дубика. — А ты, похоже, совсем плохо обо мне думаешь, раз такое допустил.
— Но кто-то же это сделал.
Ответа на этот вопрос Виталий снова не получил. Максим окончательно погрузился в поиски, добрался до своих старых барабанов. И Хакимову кто-то позвонил. Сначала он попросил убавить громкость и скорость звука, чтобы было понятнее, потом потребовал сбавить истерику.
Сам много раз требовал подобное от Кипелова и Житнякова во время записи, и иногда от Холстинина. И от себя сейчас не плохо это потребовать. Взять себя в руки и сбавить истерику. Хотя бы потому, что истерика сейчас ничем не поможет. И ничего не изменит. Если только магический удар башкой об стену или прыжок в неизвестность. И неизвестно, поможет ли.
Чтобы снять заклятие, надо найти того, кто это сделал. И зачем. Сам, видимо, совсем отупел до неспособности понять свой косяк. А мысли читать так и не научился. Но и проходимец так просто не признается в этом. Сделать так, чтобы он сам захотел признаться и вернуть всё как было? Допрос, пытки иголками и утюгом? Но что может сделать тот, кто размером чуть больше насекомого. К тому же нет ни крыльев, ни жала, чтобы хоть как-то бесить и доставлять неудобство. Пользы тоже никакой.
Если только сделать то, что они хотели. Исчезнуть и не мешать. Может быть, так заметят и что-то поймут. Может быть. Холстинин же сказал, что басов ему сильно много, а личного пространства не хватает, что не продохнуть. Может это его рук дело. Мало ли что он отрицает и во что не верит. Одно другому ведь не мешает. И Попов смотрел как-то странно. Или Житняков грубость не простил. Может, вообще они сговорились, только Макса не успели предупредить. Он точно не в теме. Так натурально играть шок, истерику и непонимание не получилось бы и у профессионального актера.
Дмитрий попросил кого-то ничего не предпринимать до его приезда и быстро засобирался, что там у него произошло? Судя по разговору, кто-то уменьшился. Может быть, это эпидемия? Или просто не так понял.
Макс уговаривает не оставлять его, но Хакимов категоричен. Что может быть важнее и интереснее внезапно уменьшившегося человека? Хотя… Может быть, так даже лучше.
Обреченно вздохнув, что его опять оставили наедине с проблемой, решения которой он не знает потому, что не знает, Максим вернулся к старым барабанам. Придумать более лучшее временное жилище для Дубика, чем емкость старого малого барабана, не получилось. Сняв с него пластик и сунув в него полотенце, Максим повернулся к Виталию. Точнее туда, где он недавно был. Не обнаружив его, сначала удивился, потом испугался.
Обшарив все вокруг барабанной установки, испугался еще сильнее. Тут же проверил свою обувь. Чуть не сменил веру, в процессе перебрав все высшие силы. Не обнаружив ничего, кроме вонзившейся в подошву кнопки, выдохнул, сполз на пол.
— Дубинин, — позвал Максим, упершись лбом в колени. — Я понимаю, что ты обижен. И если тебя это успокоит, до этого момента у меня не было к тебе претензий. Но это уже не смешно. Совсем.
Ответа не последовало, и Максим продолжил обыск студии с пристрастием. Ползком исследовав пол и все углы и щели, добрался до техники и гитар. Потеряв всякую надежду, он попытался договориться со шмелём. Насекомое, поняв, что сегодня очень странный день, и люди коллективно сошли с ума, решило, что придётся спасаться самостоятельно и выскользнуло в вентиляцию.
Пришлось искать самостоятельно.
К вечеру приехав в студию, Сергей застал Максима сидящим на полу в каком-то очень сложном настроении и состоянии. Сразу заподозрил неладное.
— Что случилось? — устроившись на диване, поинтересовался Попов. — Скрывать не советую, не в твоих интересах.
— Да так. Мелочи жизни. Само пройдет, надеюсь.
— Что пройдет? — Сергей пересел на пол к Максиму. — Давай как на исповеди с подробности.
От предложения исповедоваться Максим вздрогнул. Сейчас ему показалось, что у Попова в голове встроенный детектор лжи, и врать ему бесполезно. Но если не врать, то есть риск угодить в дурдом. Серега ведь еще не видел уменьшенную версию Дубинина.
Думая, что лучше: закрытое лечебное заведение или импровизация на свободную тему с риском провала в любую секунду, Максим посмотрел Сергею в глаза.
— Не выспался просто. Но кофе уже выпил и скоро всё пройдёт.
— У нас же не утренняя репетиция, — Сергей взглянул куда-то в сторону. — А Дубинин где? Обещал быть.
— Его сегодня не будет. Срочные дела, он сказал.
— Срочные дела у него сегодня здесь. Но если надумаешь что новое, то говори.
Сразу заметив на диване телефон Дубинина, и соединив это с поведением Удалова, Сергей придумал для себя пару версий произошедшего, но озвучивать их пока не стал. Мало ли что.
К ночи, убедив Сергея, что поехал домой спать, Максим сел в машину и отъехал недалеко, чтобы ему поверили. Оставлять студию без присмотра он не захотел, как и спать. Ожидая в машине, пока уедет Сергей, Максим позвонил Диме. Посетила бредовая идея, что тот всё же забрал себе басиста и не удосужился предупредить. Но Дима заверил, что не забирал, и сейчас ему не до басистов, пообещал перезвонить, когда успокоит нервы вокалистам.
Чувствуя себя одержимым маньяком басофилом, Максим вернулся в студию. В памяти всплыли конструкции ловушек для мышей. Чтобы неразумная мышь не пострадала и её можно было бы выпустить где-нибудь подальше. Выпускать добычу, конечно никто не собирался.
Расставив ловушки и разложив в них найденные в заначках Холстинина сухарики, Максим затаился на диване, прислушиваясь к движениям в студии. Мысли, что Виталий разумнее мыши, и на такой примитивный развод точно не клюнет, почему-то не возникло. Как и какой-то другой вменяемой мысли по этому поводу.
Чтобы случайно не уснуть, Максим полез в телефон на сайты всех цветов магии. Решив, что кто-то же должен исправить это недоразумение, а кроме него больше некому.
Обнаружив утром в ловушках пару мышек, Максим нервно хихикнул. Помимо необходимости найти Виталия, добавилась проблема с грызунами. Вспомнил, что ночью читал про эликсир роста, и для его изготовления необходимы мышиные хвосты и когти. Представив, как он готовит этот эликсир, выругался. Захотелось чего-то адекватного.
Из адекватного посетило желание поехать в студию к Диме и устроить обыск там. Больно быстро он сбежал по своим делам.
Это и сделал. Не смутили ни взгляды и реплики присутствующих музыкантов с попытками понять, что такое дубик, и почему эта неизвестная вещь может быть у них, ни попытки помочь это найти, ни уговоры Димы взять себя в руки и прекратить беспредел.
В итоге Максима просто связали проводами и потребовали объяснений. Адекватных для окружающих объяснений не нашлось. Пришлось убеждать всех, что это от усталости, а дубик — это хитрая редкая приспособа для барабанов, которая, как ему показалось, есть у Димы. Но нет, значит нет, значит просто показалось.
Удалов был на грани провала. Дима подтвердил, что существует такая хитрая приспособа, за которой гоняются, как сумасшедшие, знающие барабанщики, но у него такой нет и не надо. Но как только у него появится свободное время, он обязательно поможет с поисками.
Доказав присутствующим, что он нормальный и хорошо себя чувствует, Максим снова поехал в студию. По пути придумывая, что он на этот раз будет говорить коллегам, если они спросят. И уже самому страшно от этой неизвестности. Думать об ужасном не хочется, но мысли сами, как навязчивые насекомые, лезут в голову, создавая там себе жилище и размножаясь с неприличной скоростью. Хочется просто не думать об этом, выдолбить всё головой о барабаны.
С мыслью, что так он и сделает, Максим зашел в студию. Готов был увидеть всё что угодно. Желательно, конечно, выросшего Дубинина. Но можно и не выросшего, но в компании остальных коллег. Чтобы они всё это сами увидели. И в идеале придумали, что с этим делать.
В студии оказались Сергей с Мишей сильно желающие увидеть Виталия потому, что они договорились.
— Ну я могу на басу сыграть, — ответил Максим на немой вопрос. — Могу даже спеть.
— Ну тогда за барабанами должен быть Дубинин, — Сергей аккуратно обнял Максима за плечи. — Но ты не знаешь, где и какого хрена он пропадает?
Представив, как он объясняет, что Дубинин случайно уменьшился, и он — Максим Львович Удалов так же случайно его потерял где-то в студии, Макс мысленно обратился к высшим силам. Хотя бы просто за знаком. Но пришлось опять фантазировать.
— Так он опять отпросился. Ничего не объясняет, говорит, что секрет.
— А как он отпросился, если не секрет? — Сергей развернул Максима к себе лицом. — Его телефон второй день на диване отдыхает весь недоступный. И ты весь такой странный.
— Так он в почту написал. Я сразу и не понял почему. А я нормальный.
— А мне он и в почту не отвечает, — Миша подошел к Максиму с другой стороны. Так никогда не было.
— И в сетях его не видно, — добавил Сергей. — Тебе не кажется это подозрительным?
— Не знаю, — Максим попытался вырваться. — Это же не моя тайна. Я думал, вы больше знаете о его делах.
— Мы тоже так думали, — задумчиво произнес Сергей, разглядывая лицо Максима. — Но что-то пошло не по плану. Или теперь нам не известен план?
— Не знаю. Может, Володя знает.
— А он еще более странный, — Миша дотронулся до плеча Максима. — Везде в сети, но никому не отвечает. Кажется, я начинаю волноваться.
— Так зачем волноваться? — Максим вдруг улыбнулся. — Значит, они вдвоем что-то мутят. Надо просто подождать.
— А мы подождем, — Сергей осмотрелся в поисках гитары. — И почему тут какой странный порядок. Ты решил ловить мышей?
И словно что-то почувствовав, шмель приземлился на диван, подполз совсем близко к Виталию, будто заинтересовавшись странным бескрылым существом.
— А теперь спокойно, я не желаю тебе зла, — Виталий примерился, выдержит ли его насекомое, и как за него зацепиться. — Сейчас.
Не успел Витали осознать масштаб возможных последствий, как он оказался в воздухе. В процессе пришло понимание, что никакое осознание и принятие ему бы не помогли. И если в управлении вертолётом есть хоть какие-то навыки, то как управляться со своенравным насекомым, нет даже представления. Только надежда на чудо и вера в силу шмеля.
Пролетая над барабанами, Виталий решил катапультироваться. Целился на бас бочку, попал на малый, и имел все шансы получить палкой от Удалова, но его рука вдруг замерла в воздухе.
— Что не так? — Максим удивленно посмотрел на Диму, перехватившего его за запястье.
— Кажется, что-то упало, — Дима кивнул на барабан. — Странное.
— Шмель, наверно. С утра тут летает.
— Шмели так прыгают? И крупноват он для шмеля.
Вытащив наушники и надев очки, барабанщики наклонились к предполагаемому шмелю, активно прыгающему на месте и размахивающему руками.
— Ты видишь то же, что и я? — Максим снял очки, снова надел.
— Похоже, что да, — совершив ту же манипуляцию с очками, Дима посмотрел на Максима. — Но я не могу это объяснить логически.
— Не понимаю, — Максим снова наклонился. — А я Холстинину говорил, что у нас такими темпами тут аномальная зона появится.
— Почему сразу аномальная? — Дима попытался дотронуться пальцем до сильно уменьшившегося музыканта, но тот не согласился, начав бегать по пластику. — Может это какие-то современные технологии. Клон или голограмма. Или что-то еще.
— Холстинин в это все не верит, — возразил Виталий, в процессе поняв, что это сейчас не в его пользу.
— Так это не зачит, что это не возможно. И ты этому доказательство. Ты сам-то кто? Оригинал или копия. Или?
Заподозрив неладное, Максим решил позвонить Виталию. Попутно чувствуя, как трещит по швам система ценностей и миропорядка. Мысленно согласился даже на изощренный розыгрыш и коллективную галлюцинацию одновременно. И телефон Виталия оказался на диване.
— Верните меня в нормальное состояние! — закричал Виталий, топая ногами по пластику. — Немедленно. Я требую.
— Простите, — нервно взвизгнув, Максим еще раз посмотрел на Виталия, потом на Диму. — Мне надо. Проветриться. Простите.
Успев только выбежать из студии, Максим, судя по звуку, сполз на пол. Услышав неудержимый смех, Виталий расстроился еще сильнее. Отвернувшись от Димы, он уселся на пластике, скрестив на груди руки.
— Ты и меня хочешь до истерики довести? — Дима аккуратно развернул барабан. — Так это будет сложно и не в твоих интересах.
— А ты знаешь, как всё исправить?
— Пока нет. Но я это к тому, что сейчас тебе лучше не командовать и не кричать. Могут не так понять.
— Это еще почему?
— Ну… Ты же случайно уменьшился, — подняв с пола палку, Дима положил её на барабан рядом с Виталием. — И голос у тебя уменьшился тоже.
— Ну да, — Виталий прошелся по пластику, повернулся к Диме. — Чего он ржет? Так долго.
— Это нервы. Ты лучше вспомни, как с тобой это могло произойти.
— Откуда я знаю? Может, твоих рук дело? — Виталий с вызовом посмотрел на Диму. — Спокойно так реагируешь. Будто уже видел такое не раз.
— Такое не видел. Но ситуации разные случались, — Дима для удобства сел на стул Максима. — И зачем мне это может быть надо по твоей версии?
— Да я вообще не понимаю, кому это может быть надо и зачем. Просто верни всё, как было.
— Так я же не умею такое делать, — Дима пожал плечами. — Может, сам что-то сделал? Случайно.
Немного успокоившись, Максим вернулся в студию. Еще раз попросил у всех прощения за неадекватную реакцию. При взгляде на Виталия в новом состоянии, глаз снова дёрнулся. От представлений, как он это всё будет объяснять коллегам, Макс снова захотел выйти. С трудом взял себя в руки.
И Виталий тоже сидит в задумчивости, опять вспоминает, что он мог такого сделать. В список подозреваемых добавились Маврин с нестандартным чувством юмора и Кипелов, от которого вообще непонятно чего можно ожидать.
— Ну на день я могу тебя отмазать, — отвлёк от размышлений Максим. — Может быть, на два. Но на третий Миша начнет сильно волноваться, а за ним и Серёга. Сам помнишь как это.
— Помню, — Виталий от чего-то вздрогнул. — А если Володя заволнуется…
— Вот. Поэтому нам надо либо сразу все рассказать, либо за день решить твою проблему.
— Так решайте, — Виталий посмотрел на барабанщиков. — Вы же шаманы.
— Шаманы, но не колдуны. Такое даже Кобра не умеет. — Максим подошел ближе к Диме. — Не представляю что делать. Может к себе его возьмешь на время? Я своим скажу, что у вас новый проект.
— Ну я не знаю. Мне нужен басист. Но как Глебыч отреагирует на такой вариант?
— Вы там что затеяли? — Виталий снова запрыгал, привлекая к себе внимание. — Как дюймовочку замуж за крота или жабу?
— Я бы сейчас не хамил, — Дима наклонился к барабану. — И ты скорее фиксик.
— Дубик, — нервно хихикнув, Максим по стене сполз на пол. — За что мне это? Может, это сон?
— Не сон, — Виталий недовольно надул губы. — Я проверял. Как я теперь в таком виде? Макс, прости за всё.
— Я этого не делал, — вздохнув, Утконос осмотрелся по сторонам в поисках коробки или другого надежного места, куда можно переместить Дубика. — А ты, похоже, совсем плохо обо мне думаешь, раз такое допустил.
— Но кто-то же это сделал.
Ответа на этот вопрос Виталий снова не получил. Максим окончательно погрузился в поиски, добрался до своих старых барабанов. И Хакимову кто-то позвонил. Сначала он попросил убавить громкость и скорость звука, чтобы было понятнее, потом потребовал сбавить истерику.
***
Сам много раз требовал подобное от Кипелова и Житнякова во время записи, и иногда от Холстинина. И от себя сейчас не плохо это потребовать. Взять себя в руки и сбавить истерику. Хотя бы потому, что истерика сейчас ничем не поможет. И ничего не изменит. Если только магический удар башкой об стену или прыжок в неизвестность. И неизвестно, поможет ли.
Чтобы снять заклятие, надо найти того, кто это сделал. И зачем. Сам, видимо, совсем отупел до неспособности понять свой косяк. А мысли читать так и не научился. Но и проходимец так просто не признается в этом. Сделать так, чтобы он сам захотел признаться и вернуть всё как было? Допрос, пытки иголками и утюгом? Но что может сделать тот, кто размером чуть больше насекомого. К тому же нет ни крыльев, ни жала, чтобы хоть как-то бесить и доставлять неудобство. Пользы тоже никакой.
Если только сделать то, что они хотели. Исчезнуть и не мешать. Может быть, так заметят и что-то поймут. Может быть. Холстинин же сказал, что басов ему сильно много, а личного пространства не хватает, что не продохнуть. Может это его рук дело. Мало ли что он отрицает и во что не верит. Одно другому ведь не мешает. И Попов смотрел как-то странно. Или Житняков грубость не простил. Может, вообще они сговорились, только Макса не успели предупредить. Он точно не в теме. Так натурально играть шок, истерику и непонимание не получилось бы и у профессионального актера.
Дмитрий попросил кого-то ничего не предпринимать до его приезда и быстро засобирался, что там у него произошло? Судя по разговору, кто-то уменьшился. Может быть, это эпидемия? Или просто не так понял.
Макс уговаривает не оставлять его, но Хакимов категоричен. Что может быть важнее и интереснее внезапно уменьшившегося человека? Хотя… Может быть, так даже лучше.
***
Обреченно вздохнув, что его опять оставили наедине с проблемой, решения которой он не знает потому, что не знает, Максим вернулся к старым барабанам. Придумать более лучшее временное жилище для Дубика, чем емкость старого малого барабана, не получилось. Сняв с него пластик и сунув в него полотенце, Максим повернулся к Виталию. Точнее туда, где он недавно был. Не обнаружив его, сначала удивился, потом испугался.
Обшарив все вокруг барабанной установки, испугался еще сильнее. Тут же проверил свою обувь. Чуть не сменил веру, в процессе перебрав все высшие силы. Не обнаружив ничего, кроме вонзившейся в подошву кнопки, выдохнул, сполз на пол.
— Дубинин, — позвал Максим, упершись лбом в колени. — Я понимаю, что ты обижен. И если тебя это успокоит, до этого момента у меня не было к тебе претензий. Но это уже не смешно. Совсем.
Ответа не последовало, и Максим продолжил обыск студии с пристрастием. Ползком исследовав пол и все углы и щели, добрался до техники и гитар. Потеряв всякую надежду, он попытался договориться со шмелём. Насекомое, поняв, что сегодня очень странный день, и люди коллективно сошли с ума, решило, что придётся спасаться самостоятельно и выскользнуло в вентиляцию.
Пришлось искать самостоятельно.
К вечеру приехав в студию, Сергей застал Максима сидящим на полу в каком-то очень сложном настроении и состоянии. Сразу заподозрил неладное.
— Что случилось? — устроившись на диване, поинтересовался Попов. — Скрывать не советую, не в твоих интересах.
— Да так. Мелочи жизни. Само пройдет, надеюсь.
— Что пройдет? — Сергей пересел на пол к Максиму. — Давай как на исповеди с подробности.
От предложения исповедоваться Максим вздрогнул. Сейчас ему показалось, что у Попова в голове встроенный детектор лжи, и врать ему бесполезно. Но если не врать, то есть риск угодить в дурдом. Серега ведь еще не видел уменьшенную версию Дубинина.
Думая, что лучше: закрытое лечебное заведение или импровизация на свободную тему с риском провала в любую секунду, Максим посмотрел Сергею в глаза.
— Не выспался просто. Но кофе уже выпил и скоро всё пройдёт.
— У нас же не утренняя репетиция, — Сергей взглянул куда-то в сторону. — А Дубинин где? Обещал быть.
— Его сегодня не будет. Срочные дела, он сказал.
— Срочные дела у него сегодня здесь. Но если надумаешь что новое, то говори.
Сразу заметив на диване телефон Дубинина, и соединив это с поведением Удалова, Сергей придумал для себя пару версий произошедшего, но озвучивать их пока не стал. Мало ли что.
К ночи, убедив Сергея, что поехал домой спать, Максим сел в машину и отъехал недалеко, чтобы ему поверили. Оставлять студию без присмотра он не захотел, как и спать. Ожидая в машине, пока уедет Сергей, Максим позвонил Диме. Посетила бредовая идея, что тот всё же забрал себе басиста и не удосужился предупредить. Но Дима заверил, что не забирал, и сейчас ему не до басистов, пообещал перезвонить, когда успокоит нервы вокалистам.
Чувствуя себя одержимым маньяком басофилом, Максим вернулся в студию. В памяти всплыли конструкции ловушек для мышей. Чтобы неразумная мышь не пострадала и её можно было бы выпустить где-нибудь подальше. Выпускать добычу, конечно никто не собирался.
Расставив ловушки и разложив в них найденные в заначках Холстинина сухарики, Максим затаился на диване, прислушиваясь к движениям в студии. Мысли, что Виталий разумнее мыши, и на такой примитивный развод точно не клюнет, почему-то не возникло. Как и какой-то другой вменяемой мысли по этому поводу.
Чтобы случайно не уснуть, Максим полез в телефон на сайты всех цветов магии. Решив, что кто-то же должен исправить это недоразумение, а кроме него больше некому.
***
Обнаружив утром в ловушках пару мышек, Максим нервно хихикнул. Помимо необходимости найти Виталия, добавилась проблема с грызунами. Вспомнил, что ночью читал про эликсир роста, и для его изготовления необходимы мышиные хвосты и когти. Представив, как он готовит этот эликсир, выругался. Захотелось чего-то адекватного.
Из адекватного посетило желание поехать в студию к Диме и устроить обыск там. Больно быстро он сбежал по своим делам.
Это и сделал. Не смутили ни взгляды и реплики присутствующих музыкантов с попытками понять, что такое дубик, и почему эта неизвестная вещь может быть у них, ни попытки помочь это найти, ни уговоры Димы взять себя в руки и прекратить беспредел.
В итоге Максима просто связали проводами и потребовали объяснений. Адекватных для окружающих объяснений не нашлось. Пришлось убеждать всех, что это от усталости, а дубик — это хитрая редкая приспособа для барабанов, которая, как ему показалось, есть у Димы. Но нет, значит нет, значит просто показалось.
Удалов был на грани провала. Дима подтвердил, что существует такая хитрая приспособа, за которой гоняются, как сумасшедшие, знающие барабанщики, но у него такой нет и не надо. Но как только у него появится свободное время, он обязательно поможет с поисками.
Доказав присутствующим, что он нормальный и хорошо себя чувствует, Максим снова поехал в студию. По пути придумывая, что он на этот раз будет говорить коллегам, если они спросят. И уже самому страшно от этой неизвестности. Думать об ужасном не хочется, но мысли сами, как навязчивые насекомые, лезут в голову, создавая там себе жилище и размножаясь с неприличной скоростью. Хочется просто не думать об этом, выдолбить всё головой о барабаны.
С мыслью, что так он и сделает, Максим зашел в студию. Готов был увидеть всё что угодно. Желательно, конечно, выросшего Дубинина. Но можно и не выросшего, но в компании остальных коллег. Чтобы они всё это сами увидели. И в идеале придумали, что с этим делать.
В студии оказались Сергей с Мишей сильно желающие увидеть Виталия потому, что они договорились.
— Ну я могу на басу сыграть, — ответил Максим на немой вопрос. — Могу даже спеть.
— Ну тогда за барабанами должен быть Дубинин, — Сергей аккуратно обнял Максима за плечи. — Но ты не знаешь, где и какого хрена он пропадает?
Представив, как он объясняет, что Дубинин случайно уменьшился, и он — Максим Львович Удалов так же случайно его потерял где-то в студии, Макс мысленно обратился к высшим силам. Хотя бы просто за знаком. Но пришлось опять фантазировать.
— Так он опять отпросился. Ничего не объясняет, говорит, что секрет.
— А как он отпросился, если не секрет? — Сергей развернул Максима к себе лицом. — Его телефон второй день на диване отдыхает весь недоступный. И ты весь такой странный.
— Так он в почту написал. Я сразу и не понял почему. А я нормальный.
— А мне он и в почту не отвечает, — Миша подошел к Максиму с другой стороны. Так никогда не было.
— И в сетях его не видно, — добавил Сергей. — Тебе не кажется это подозрительным?
— Не знаю, — Максим попытался вырваться. — Это же не моя тайна. Я думал, вы больше знаете о его делах.
— Мы тоже так думали, — задумчиво произнес Сергей, разглядывая лицо Максима. — Но что-то пошло не по плану. Или теперь нам не известен план?
— Не знаю. Может, Володя знает.
— А он еще более странный, — Миша дотронулся до плеча Максима. — Везде в сети, но никому не отвечает. Кажется, я начинаю волноваться.
— Так зачем волноваться? — Максим вдруг улыбнулся. — Значит, они вдвоем что-то мутят. Надо просто подождать.
— А мы подождем, — Сергей осмотрелся в поисках гитары. — И почему тут какой странный порядок. Ты решил ловить мышей?
