Когда Леонид Иванович закончил с Кириллом, настала моя очередь. Я все еще чувствовала себя неловко в его присутствии, но выбора не было.
— Анна, физически вы быстро идете на поправку, организм у вас молодой и сильный, но вот душевное состояние… Я уже говорил Кириллу, вам просто необходимо пообщаться с психологом!
— Нет… Мне не нужен психолог, мне уже намного лучше, я скоро совсем поправлюсь и уйду!
В голове роились тревожные мысли: а вдруг меня запрут в психушке, накачают таблетками, и я стану одной из тех безумных, на которых и смотреть было страшно? Глупо, наверное, но эти домыслы сильно страшили меня.
— Ну и упрямые же вы оба! Упертые, как два барана! Насчет Кира: ты его не бойся, он никогда не причинит тебе вреда. Если привез к себе и так о тебе заботится, это добрый знак! — В ответ я кивнула и попрощалась в врачом.
Проводив Леонида Ивановича и убедившись, что дверь надежно заперта, я неслышно прокралась к комнате Кирилла. Он уснул. Решив последовать его примеру, я улеглась в свою постель, но стресс и пережитый ужас напрочь отбили сон. Металась, как неприкаянная. Вспомнив о телевизоре в моей спальне, я включила его. Большой, цветной, с пультом управления — настоящая роскошь. Дома у нас был старенький, черно-белый. Убавив звук, чтобы не разбудить раненного хозяина квартиры, я нашла какую-то мелодраму и принялась смотреть, пытаясь отвлечься от кошмарных мыслей. И уже под утро решила проведать больного. В его комнате горел приглушенный свет. Я тихонько подошла к кровати.
— Ум-м! Мм-м! — стонал парень. Было ясно, что боль не отступает.
— Кирилл! Как ты?
— Аня?! Пришла посмотреть, не отдал ли я концы? — едва слышно прошептал он. — Не переживай, на мне все заживает, как на собаке.
— Я удивляюсь, как ты еще шутить умудряешься в таком состоянии!
— Раз уж ты здесь… Поможешь мне? — вопрос, казалось, смутил его самого. Отказать ему в просьбе я не могла, теперь моя очередь позаботиться о нем.
— Да, что я должна сделать?
— Нужно перевязать и обработать рану.
— Хорошо.
Кирилл с трудом приподнялся, я подошла к нему и начала разбинтовывать марлевый пояс, обхватывавший его торс. Я впервые прикасалась к мужскому телу, а у Кирилла оно было крепким и мускулистым. «Какой же он красивый… даже слишком», — промелькнуло в голове. Запах его тела, смешанный с дорогим парфюмом, ударил в нос, наполняя легкие пьянящим ароматом. Что это? Я не могла понять своих чувств, ведь думать о мужчинах, как о партнерах, было больно и отвратительно. Под повязкой я увидела два старых шрама, похожих на тот, что он получил сегодня: один — под правым ребром, другой — на груди, скрытый под татуировкой в виде китайского дракона. Дракон начинался от ребер и заканчивался на шее парня. Завороженная, я медленно скользила взглядом вверх по этому рисунку, пока не встретилась с удивленными, темно-карими глазами Кирилла. В их глубине полыхнул хищный огонек. И тут я осознала, что не только смотрела на его тело. Моя рука замерла на его шее… Я вздрогнула и в глубоком смущении отшатнулась от Кирилла.
— Прости, прости… Я не знаю, как это получилось…
Довольная улыбка тронула его губы, он не скрывал, что удивлен и ему приятно.
— Не извиняйся. Мне понравилась твоя методика обезболивания, боль как рукой сняло.
— Кирилл, не смущай меня еще больше. Я не хотела… И не смотри так!
— Я смотрю на твой синяк! Вот ирония: твой почти прошел, а у меня появился! Ха-ха!
— Ты все шутишь. Мне сейчас не до смеха.
— А я, по-твоему, в каком состоянии? Ань, мне срочно нужна перевязка, швы могут разойтись. Доделай начатое!
Собрав всю волю в кулак и подавив смущение, я продолжила перевязку. Кириллу было больно, но он мужественно терпел. Все мои мысли сейчас были только о нем. Как я могла так оконфузиться? Впрочем, неудивительно, что у него столько женщин — он обладал невероятной харизмой и обаянием. Я только сейчас это заметила. Наверное, Кириллу можно доверять, ведь на такую, как я, он и не взглянет. Эта мысль немного успокаивала. Ему просто жаль меня, вот и решил помочь. А его взгляд? Наверное, я все себе напридумывала. Не все же такие мерзавцы, как теткин ухажер.
ГЛАВА 7
Сейчас. Кирилл
«Ну что ж, придется снова тебя укрощать, малыш!» — эта мысль пронзила меня, пока я неотрывно следил за автобусом, удаляющимся на максимальное расстояние. Я осознавал, что сейчас это будет куда более трудная задача, чем прежде, но мой характер не позволял мне сдаваться. Не теряя ни секунды, я забрался на переднее пассажирское сиденье своего автомобиля и дал указание Игорю:
— Давай за ним. Медленно и незаметно!
Водитель, коротко кивнув, растворился в лабиринте улиц. Четыре остановки спустя Аня легко выпорхнула из автобуса, словно бабочка из кокона. Я же, затаив дыхание, следил за каждым ее движением, сидя в салоне автомобиля, который обогнув общественный транспорт, остановилось у тротуара, по которому тенью проплыл любимый женский силуэт. Черные, как смоль, стекла хранили меня в непроницаемой тьме. Я откинулся на сиденье, будто бы прячась от Аниного пронзительного взгляда, хотя знал, что она не может меня видеть.
Аня задержалась на мгновение, ее взгляд, казалось, ощупывал контуры моей машины, будто бы опытный ювелир оценивал бриллиант. Затем, потеряв интерес, она двинулась дальше, к алому пятну, припаркованному неподалеку. Нажатие кнопки сигнализации — и красная бестия ожила, гостеприимно распахнув дверь. Аня нырнула в ее утробу и заняла место за рулем.
— Ха! «Красная фурия», нечего сказать. Цвет страсти, не иначе! — пробормотал я, усмехнувшись своим мыслям.
Игорь оставался непроницаемым и в ответ молчал. Он был моей тенью, моим безмолвным сотрудником. «Не задавай вопросов, просто выполняй» — вот мой закон, за который я щедро платил.
Двигатель красной машины взревел, словно дикий зверь, выпущенный на волю. Аня ловко вывернула руль, проскользнула между машинами и понеслась вперед, оставляя за собой шлейф выхлопных газов.
— Давай за этой «красной фурией»! — скомандовал я.
Игорь немедля нажал на педаль газа. Мы мчались за Аней, будто бы хищники, преследующие добычу. Не успели мы проехать и пары кварталов, как мой телефон разорвался звонком.
— Алло!
— Кирилл, ты где? Встреча через пятнадцать минут!
— Отец, черт, совсем вылетело из головы!
— Как можно быть таким безответственным? Твоя компания, твой контракт…
— Хватит читать мне морали! Сказал, сейчас буду! Сам разберусь!
Отключившись, я бросил телефон на сиденье и обратился к Игорю:
— Срочно в офис! Опаздываю на встречу, гори все синим пламенем!
Игорь, не раздумывая ни секунды, развернул авто, пересекая две сплошные линии, невзирая на правила дорожного движения. Сам бы он никогда на такое не решился, но я, его шеф, плевал на законы, когда время так поджимало.
Тогда
После перевязки, которую помогла мне сделать Аня, я был приятно ошеломлен ее прикосновениями, возбуждающими мужскую плоть. С этим я ничего не мог поделать, ведь эта девушка вызывала во мне бурю нежных и страстных чувств. Не будь она столь юна, морально и физически изранена, я бы заключил ее в объятия, невзирая на свои кровоточащие раны. Правда в ее годы я уже вкусил запретный плод, отравляя жизнь отцу, ведь моими партнершами становились его молодые любовницы. Я подстраивал все так, чтобы отец непременно застал меня с очередной его «фавориткой». И те мигом исчезали из нашей жизни, как говорится: «с вещами на выход».
Когда Аня подняла на меня глаза, и наши взгляды сплелись, внутри меня разразилась настоящая буря. В ее изумрудных омутах таилась такая чистота, что я готов был утонуть в них, забыв обо всем. Но, чтобы не смутить ее, я сменил тему, однако и отпускать Аню не хотелось — желание оплетало меня, как плющ, а разум кричал: «Она еще не готова, опомнись!».
— Ань… Так мы договорились?
— О чем? — она отвела взгляд.
— О шантаже. Ты расскажешь мне все о себе, а я… постараюсь помочь.
— Тебе бы сейчас себе помочь! Я… не готова. Тебе нужен отдых. До завтра.
Она бросила на меня взгляд, полный грусти, и исчезла за дверью. Вывести Аню на откровенность стало моей «идеей фикс». Она уже вторую неделю в моем доме, но никто до сих пор ее не искал и явно не собирался искать. Я поднял все свои связи — тишина. Где ее родители? Где ее дом? Что вообще происходит? Эти вопросы сверлили мой мозг, требуя ответов. Тем более, что Аня… она становилась ближе моему сердцу.
Утро принесло ухудшение. Температура поднялась, тело сотрясал озноб, но я старался держаться, чтобы не тревожить и без того взволнованную Аню.
— Кирилл, доброе утро! — сонно прозвучал ее голос. — Как ты? Что-нибудь болит?
— Анечка, все будет хорошо, не волнуйся.
Она подошла ближе и замерла. Я лежал бледный, с испариной на лице, но с натянутой улыбкой.
— Хорошо, говоришь? — в ее голосе прозвучал испуг. Прикосновение ее руки ко лбу сказало все без слов.
— У тебя жар! Я сейчас же позвоню Леониду Ивановичу!
— Не стоит. Просто принеси воды, я выпью антибиотик. И перевязка не помешает, скоро приду в себя.
— Но, Кирилл… — она попыталась возразить.
— Аня, хватит. Я взрослый, сам справлюсь.
Она глубоко вздохнула и выполнила мою просьбу. Я не раз бывал в подобных ситуациях и знал, что выкарабкаюсь. Главное — время.
Аня поняла, что спорить со мной бесполезно. Ее готовность помочь была бесценна.
Пролежав в таком состоянии еще пару дней, я начал идти на поправку. Удивительно, но за время моей болезни я не слышал ночных истерик Ани. Возможно, ей стало лучше, или же она искусно скрывала бессонницу. Скорее всего, второе. Опухшие глаза и усталое лицо девушки подтверждали мои догадки: она, похоже, и вовсе не спала.
— Кирилл, холодильник совсем пуст. Может, мне сходить в магазин? Здесь есть поблизости?
— Не беспокойся, сейчас все будет.
Я взял телефон и быстро набрал номер своего приятеля.
— Бугор, привези чего-нибудь поесть, продуктов! Я в порядке! Ты как? Отлично, давай скорее, я голоден! И фруктов не забудь, витамины нужны!
Я бросил телефон на кровать.
— Сейчас все будет! Приготовишь?
— Попробую.
Бугор, в миру Дмитрий Бугров, вскоре появился на пороге моей квартиры с пакетами в руках. Его лицо, с подбитым глазом, выдавало ночной загул. Покутить мой приятель любил знатно.
— Ну что, герой, как сам? — выдал он, ставя пакеты на пол.
— Заживаю! — ответил я, упираясь спиной об дверной косяк.
— Ну мы вообще молорики, так отделали оппонентов! — Бугор, проведя рукой по рыжей бороде, с восхищением вспоминал ту стычку, где я получил ранение.
— Ага, нам тоже досталось, не по правилам это, нужно разобраться!
— Да уж! — согласился приятель и, будучи ниже ростом, попытался через мое плечо заглянуть в коридор квартиры. — А че это мы на пороге стоим? Пустить не хочешь?
— Не сегодня!
— Значит, харчи неси, Бугор, и проваливай. Так, что ли? — возмутился Бугров.
— Именно!
— Ну ты даешь, Кир, кого ты там скрываешь от своего лучшего друга?
Бугор все еще внимательно изучал коридор, пытаясь рассмотреть хоть что-нибудь для себя интересное, но там было пусто.
— Не твое дело! Проваливай, — буркнул Бугру, стараясь быстрее избавиться от парня, ведь Анечку я никому не собирался показывать.
Как вдруг:
— Кирилл, можно тебя на минуту? — Голос девушка, как некстати, донесся из комнаты.
Она вышла в коридор, ничего не подозревая, и тут же столкнулась с Бугом, стоящим за мной. Только что из ванной, Аня никак не ожидала этой встречи. Бугров, с нескрываемым интересом, уставился своими маленькими глазками на девушку, закутанную в большой махровый халат. Мне это зрелище уже не нравилось, будто бы ревность больно кольнула в груди. Непременно захотелось скрыть Аню от посторонних глаз. Что я и сделал, выпрямившись перед Бугром в полный рост, тем самым закрывая ему обзор.
— Кир, да у тебя новая крошка! А с каких это пор тебя на малолеток пробило?
— Анечка, зайди в комнату ненадолго! — бросил ей я, и девушка послушно скрылась.
— Да, ладно тебе, Кир! Сколько ей лет?
— Это не то, о чем ты думаешь!
— Ага, как же! А она миленькая и сладенькая, прям сейчас бы съел.
— Рот закрой, не про твою честь, Бугор! Спасибо за харчи, проваливай уже!
Я зло закрыл дверь перед носом парня и отнес пакеты на кухню. Бугор теперь не отвяжется от меня, пока не узнает все подробности, связанные с Аней.
С удовольствием уплетая ароматный куриный суп, я восхищался кулинарными талантами девушки. Давненько я не ел ничего подобного, домашнего.
— М-м, как вкусно! Ты просто мастер своего дела, — произнес я, не отрываясь от тарелки.
— На здоровье! — ответила девушка, но ее голос звучал как-то отстраненно. Я заметил, что Аня, сидевшая напротив, выглядела изможденной и явно чем-то обеспокоенной. Она едва касалась своей еды, медленно помешивая ее в тарелке, и ни разу не поднесла ложку ко рту. Девушка была погружена в свои мысли, и я отчаянно хотел понять, что же ее так тревожит. Попытки разговорить ее до сих пор не увенчались успехом — на вопросы она отвечать не хотела и замыкалась в себе.
— Анечка, — решил попробовать снова, надеясь пробиться сквозь молчание.
Она вздрогнула, будто вернувшись из далеких странствий, и посмотрела на меня.
— Да?
— Мне бы очень хотелось узнать, кто ты, и откуда родом. Почему тебя никто не ищет? Есть ли у тебя семья, родители? — мои вопросы слетели с губ один за другим.
Аня опустила взгляд, ее плечи поникли. Было видно, что девушка не хочет отвечать, но и уклониться от моих расспросов ей уже не удастся. Я был настроен решительно, и, видя мою настойчивость, она, наконец, сдалась.
Недолгая тишина в комнате давила. Я видел, как Ане трудно говорить, как ком подступает к горлу, не давая вымолвить ни слова. То была тяжелая пауза, вызванная воспоминаниями. Я молчал, давая ей время собраться с силами. Наконец, она глубоко вздохнула и начала свой рассказ.
— Мне было всего шесть, когда все изменилось, — ее голос подрагивал, а по щекам покатились редкие слезы, которые она торопливо смахивала рукой. — Мы жили как обычная семья, ничем не выделялись. Папа и мама любили друг друга. Я не помню ни одной ссоры между ними. Они были идеальными родителями. Папа всегда баловал, приносил сладости и игрушки. А мама... она читала мне сказки перед сном. У нее были длинные, каштановые волосы, которые она всегда заплетала в косу. Мы часто играли в парикмахера, я была мастером, а она — моей клиенткой. То есть мое детство было наполнено любовью и счастьем. Они старались изо всех сил, но однажды ночью все рухнуло.
Мама, как всегда, укладывала меня спать. Отец еще не вернулся.
«Где папа?» — спросила я. — «Уже поздно, а его нет. Он обещал новую куклу.»
Мама ответила, что он задержится на работе, но завтра обязательно выполнит обещание. Я послушно уснула.
Проснулась громких криков. Мама умоляла отца «не делать этого». Сквозь сон я не понимала, что происходит, боялась пошевелиться. Вскоре мама влетела в спальню — вся в крови, в порванной одежде, и… без косы. За ней вошел отец. Его, налитые кровью, глаза горели злобой. Таким я его еще не видела. На его руке была намотана мамина коса, а в кулаке — нож, с которого капала кровь, оставляя алые следы на ковре.
Мать прикрыла меня собой, но последний удар ножом она не выдержала и упала замертво у моих ног. Настала моя очередь. Отец схватил меня за волосы, оторвал от постели и занес нож. Я закричала так, что должно быть у него заложило уши.
