– Твои уроки пошли мне на пользу, почтенный Салиф, и я вовремя сумел распознать запах смертолиста.
- А ваш брат?
- Он подарил мне её на праздник Бахразай.
Азиль прошёлся по комнате, распахнул оконные створки, впуская в спальню свежий, после недавно прошедшего дождя, воздух. Некоторое время он так и стоял, повернувшись к жрецу спиной, и ветер играл с длинными чёрными прядями распущенных волос.
Салиф покачал головой.
Первый э-кун никогда не отличался ни особой гибкостью ума, ни воинской доблестью и жрец часто задавался вопросом: видит ли всё это в своём старшем сыне великий и мудрейший кун?
Другое дело Азиль – умелый и удачливый воин, которому, впрочем, не чужды были и прочие науки. Салиф самолично обучал его с тех пор, как третьему э-куну исполнилось семь лет. Именно тогда сдружились Азиль и Эйхо, и дружба эта, проверенная временем и совместными сражениями, длится по сей день.
Если бы только третий сын куна не был рождён от рабыни…
Хвала Небесной Волчице, что мудрейший из мудрейших признал мальчишку, когда разглядел в нём несомненные таланты. Салиф и сам немало поспособствовал этому, пользуясь тем, что кун прислушивается к словам своего жреца, чем заслужил расположение и доверие самого Азиля.
- Мой э-кун, не лучше было бы оставить наложнице жизнь и предъявить её в качестве доказательства вашему отцу?
Азиль отвернулся от окна и посмотрел на жреца с холодной насмешкой – не над ним, Салифом, но над своим старшим братом.
- Отец любит Салима, и любовь эта застилает ему глаза. Сейчас он найдёт оправдание его поступку, обвинит наложницу во лжи, а меня в провокации, - в чёрных глазах э-куна на мгновение отразилась злость и застарелая обида. – Нет, ещё слишком рано. Салим ненавидит меня и боится. Рано или поздно, чувства эти возьмут верх над его разумом, и тогда он допустит ошибку. Осталось лишь подождать.
Жрец понимающе покачал головой и лукаво улыбнувшись, спросил:
- Не для того ли вас повсюду сопровождает херге? Первый э-кун так желает заполучить его для себя и его весьма огорчает ваша непреклонность.
Действительно, Азиль словно намеренно брал с собой темноволосого асгалотца именно в те места, где любил появляться старший брат. Он умело дразнил Салима, разжигая в нём зависть ребёнка, не получившего столь желаемую игрушку. И вот, первый э-кун похоже уже начал действовать. Пока что осторожно, но надолго ли хватит его терпения?
- Кстати о херге, - отходя от окна и присаживаясь на подушки, сказал Азиль, самолично наливая себе вина. – Что с Найлинь, ты смотрел её?
Старый жрец тут же вспомнил о том, зачем собственно пришёл сюда и поспешил поделиться новостью:
- Она понесла, мой э-кун.
Азиль удовлетворённо улыбнулся и осушил чашу до дна тремя большими глотками.
- Что же, теперь в чреве Найлинь зреет то, что привяжет ко мне херге крепче самых надёжных цепей и обеспечит его безоговорочную преданность. Это хорошая новость, Салиф, думаю, девчонке пора поделиться ей с будущим отцом.
- Я передам ваши пожелания, мой э-кун, - склонив голову, ответил жрец.
- Тогда ступай, - велел Азиль, и когда Салиф повернулся, чтобы покинуть спальню, добавил: - Прикажи рабам заменить ковёр, а этот могут вернуть моему брату вместе с девкой.
Только покинув дом жрец, наконец, смог расправить плечи и вздохнуть свободней. Как бы не любил Салиф своего воспитанника, но не мог не признать, что в его присутствии он чувствовал неподдающуюся объяснению тревогу.
Прищурившись, старик задрал голову и посмотрел на золотое око, словно бельмом затянутое сизыми тучами. На несколько мгновений ему почудилось, что полыхнуло в их чреве что-то зловещим лиловым огнём, однако наваждение развеялось быстрее, чем жрец успел осознать его.
Дирк Паттаки развалился в удобном мягком кресле, потягивая вино из высокого серебряного кубка, на округлых боках которого чувствовался под пальцами оттиск с графскими инициалами.
Нужно признать, что пребывание в замке Его Сиятельства проходило для предводителя Гончих и его своры весьма комфортно.
Ноэль Гильм почти не ограничивал своих гостей в передвижении, был исключительно любезен и лишний раз не навязывал им своё сиятельное внимание, предоставив самим себе. Разумеется Дирк не питал пустых иллюзий и понимал, что за ними постоянно следят, однако признавал за хозяином это право. Во всяком случае, ничем предосудительным Паттаки здесь не занимался – разве что, маялся от скуки и растянувшегося ожидания.
Когда за толстыми оконными стёклами начало темнеть, слуги разожгли в малой гостиной свечи, удалившись затем так же бесшумно, как и появились. Серые, невыразительные тени – молчаливые, и безоговорочно преданные своему хозяину.
Дирк вздохнул и подлил себе ещё вина.
Вчера он снова выходил на связь с Аверти, истратив последнюю энергию в амулете связи на очередную порцию упрёков и недовольства.
Заказчик был недоволен задержкой и грозился найти для выполнения задания кого-то более расторопного.
Паттаки неприязненно усмехнулся.
Ну-ну, пусть попробует.
Найдётся ли хоть кто-то в здравом уме, кто сунется посреди зимы в ледяную пустыню?
Дирк в этом сомневался.
Впрочем, как и в том, что младший Бодрак со своей чудной компанией вернётся из опасного путешествия к Вышегорью, но привычно отмахивался от мрачных мыслей, не имея привычки так просто сдаваться. Тем более что Его Сиятельство отчего-то был твёрдо убеждён в их возвращении.
Стоило подумать о графе Гильме, как тот не замедлил появиться и, судя по всему, пребывал сейчас в самом благостном расположении духа.
Он приветственно кивнул Дирку и, заложив руки за спину, остановился у очага, над которым висел поблёкший от времени портрет мужчины в военной форме старого образца.
Некоторое время Паттаки и Его Сиятельство молчали, думая каждый о своём.
- Жаль, что я не застал своего прадеда, - наконец негромко произнёс граф. – Говорят, он был выдающимся человеком и всегда поступал так, как считал нужным, невзирая на обстоятельства, - мужчина перевёл внимательный взгляд на Дирка, и, усмехнувшись, добавил: - Я стараюсь поступать так же.
Предводитель Гончих промочил горло очередным глотком вина и вежливо ответил:
- Похвальное стремление, Ваше Сиятельство, - и хмыкнув, саркастично поинтересовался: - Именно поэтому вы нарушили своё слова и отпустили тех, кого обязались задержать?
Граф поморщился.
- Перестаньте, Паттаки, вы же понимаете, что я не собираюсь перед вами оправдываться.
- Тогда к чему вы завели этот разговор? – понимая, что ступает по тонкому льду, тем не менее, грубовато спросил Дирк.
Ноэль Гильм задумчиво посмотрел в пламя, и неожиданно произнёс:
- Вам ведь нужен только маг, верно? Что вы собираетесь сделать с остальными?
"Не ваше дело!", - хотелось огрызнуться Паттаки, но внешне он остался совершенно невозмутим.
- Моего заказчика интересует только вещь, что хранится у младшего Бодрака и то… существо, которое его сопровождает. Остальные мне без надобности.
- Значит, рыцарь и мальчик останутся здесь, - тоном, не терпящим возражения, заключил граф.
Плечи Дирка напряглись. Неужели Его Сиятельство снова пытается обойти договор? На старика Паттаки было плевать, а вот мальчишка… предводитель Гончих привык выполнять свою работу до конца. Но стоит ли посвящать в свои планы графа? Определённо не сейчас.
- Для начала, необходимо дождаться их возвращения, - стараясь говорить как можно безразличнее, ответил Дирк. – Если, конечно, они когда-нибудь вернутся.
Его Сиятельство кивнул, то ли соглашаясь со своим собеседником, то ли с собственными мыслями, а затем неожиданно поинтересовался:
- Скажите, во сколько вам обошёлся амулет связи направленный сразу на несколько магов?
Предводитель Гончих, чуть не поперхнулся вином и, прокашлявшись, хрипло выдавил:
- Почти шестьдесят золотых, а что?
Ноэль Гильм удивлённо приподнял брови и посмотрел на Дирка.
- Вы довольно дорого себе обходитесь, Паттаки.
Мужчина в ответ пожал плечами.
- Не считаю нужным на себе экономить.
Его Сиятельство неопределённо хмыкнул и на этом их странный разговор завершился. Любезно попрощавшись, граф покинул малую гостиную, оставив Дирка растерянно глядеть ему вслед.
Поначалу сир Ульрик не понял, что именно его разбудило. Вздрогнул, приподнялся на локтях, и мутным со сна взором воззрился на Тору.
Мальчик выглядел лучше, чем накануне - по крайней мере, исчезла из взгляда та гнетущая обречённость, да и цвет лица приобрёл более здоровый оттенок.
- Тору!
В голосе Сэй облегчение смешалось с неуверенностью. Она стояла, развернувшись к рыцарю спиной, и он не мог видеть её лица, но прекрасно чувствовал повисшее напряжение.
Девушка в несколько быстрых шагов сократила разделяющее их с Тору расстояние, протянула руку, но мальчик попятился, отстраняясь и избегая смотреть на свою подругу.
Со своего места Ульрик видел, как напряглись плечи Сэй, и покачал головой. Мальчишка замкнулся в себе - это не удивительно, но если ничего не предпринять, он вернее навредит себе, погрязнув в болоте отчаяния и страха.
- Тору...?
Голос Сэй дрогнул. На сей раз, в нём позвучали растерянность и горечь.
Со своего места Ульрик видел, как мальчик закусил губу и стиснул руки в кулаки, словно изо всех сил пытался совладать с собственными эмоциями. Вдруг он судорожно всхлипнул, и кинулся к подруге, которая заключила его в крепкие объятия, успокаивающе приговаривая:
- Всё хорошо, Тору. Всё будет хорошо, я с тобой.
Лгала.
Это понимали все, но сейчас мальчику нужно услышать эти слова. Рыцарь и сам был бы сейчас рад обмануться, чтобы кто-то сказал ему: "всё непременно будет хорошо" и тогда, возможно, тот ледяной обруч, сжимающий душу, хоть немного ослабнет.
- Что они сказали тебе?
Рыцарь обернулся.
Сетма, судя по заспанному взгляду и растрёпанным волосам, тоже только что проснулся и выглядел как всегда хмурым и недовольным.
Тору шмыгнул носом, отстранился от Сэй и прошёл к столу, на котором рыцарь разглядел появившуюся глиняную посуду. С покрасневшим носом и заплаканными глазами мальчик выглядел бы жалко, если бы не по-взрослому серьезное выражение лица и упрямо поджатые губы.
Он присел на один из стульев и пристально посмотрел сначала на Сетму, потом на рыцаря.
- Нам стало известно, где именно произойдёт прорыв, - произнёс Тору, заставив рыцаря настороженно подобраться. – Прореха появится над Халийскими степями, но пока неизвестно, когда именно это случится.
- Откуда ты знаешь? - спросил Сетма, поднимаясь со шкур и присаживаясь за стол напротив мальчика. – Ты снова был там… в Пустоши?
Рыцарь заметил, как едва уловимо вздрогнула при этих словах Сэй.
Тору отрицательно покачал головой.
- Нет… это другое. Хранители говорят, что я связан с Алиссарой, и могу… могу чувствовать некоторые вещи… это сложно объяснить, но я точно знаю, что видел.
- Значит, халийцы, - поборов в себе желание грязно выругаться, заключил Ульрик. Последнее слово он не произнёс – выплюнул, выражая тем самым всё свое отношение к язычникам-рабовладельцам.
- Для борьбы с Алиссарой, нам понадобятся любые силы, - заметил Сетма, пододвигая к Тору миску с лепёшками. – Сейчас, когда речь идёт о выживании целого мира, думаю, настало время смирить гордыню и отринуть давнюю ненависть. Я не говорю, что это будет просто – почти невыполнимо, но это наш единственный шанс на спасение.
Ульрик кипя от негодования, вскочил на ноги и грузно уставился на мага. В глубине души он понимал, что Сетма прав, но всё внутри клокотало при одной мысли о том, что придётся заключить перемирие с теми, кто годами совершал набеги на земли Асгалота, уводя в рабство мирных жителей.
Именно по вине халийцев погиб отряд сира Ригамана, да и сам Ульрик успел на своей шкуре испытать - каково это сражаться с язычниками. Сколько достоянных рыцарей пало от их коротких стрел и кривых мечей? Скольких они забрали в качестве трофеев? Нет, такое не забывается и не прощается. Но… был ли у них выбор?
Ульрик понимал, что перед ним стоит невыполнимая задача – убедить Орден и церковь в необходимости хотя бы временного союза с магами, а теперь ещё и с халийскими язычниками. Самое страшное, заключалось в том, что он понятия не имел, как именно это сделать. Какие слова найти? Как уверить в их правдивости?
Слишком крепка ненависть, слишком глубоко пустила она корни и для того, чтобы выкорчевать их, одного Ульрика может оказаться недостаточно.
Рыцарь вздохнул, тряхнул отросшими за время путешествия волосами, и присоединился за столом к Тору и Сетме.
Мальчик к еде так и не притронулся, прихлёбывая ягодный взвар. Вблизи стали заметны усталые тени под глазами и бледные потрескавшиеся губы.
Поймав его взгляд, Тору нахмурился и отвернулся.
- А что насчёт защиты от Алиссары? – спросил Сетма, скрещивая руки на груди и откидываясь на спинку стула: - Помнится, вещуры обещали, что смогут тебе помочь.
Тору нервным движением провёл ладонью по взъерошенным волосам и ответил:
- На это потребуется время. Хранитель Иэльн говорит, что это очень, - тут он запнулся, явно стараясь вспомнить нужное слово, - очень сложный процесс, и любая ошибка может привести к непоправимым последствиям.
- Значит, - в голосе Сетмы прозвучало недовольство, - мы застряли здесь на неопределённое время, которого, кстати, у нас может и вовсе не быть.
Тору насупился и Сэй, которая молча стояла у него за спиной, успокаивающе погладила его по плечам.
- Вы сами решили остаться в Доме Памяти до тех пор, пока для Тору не будет готова защита, - холодно напомнила девушка. – Но вам никто не мешает покинуть это место в любой момент.
Сетма криво ухмыльнулся, и покачал головой.
Ульрик в который раз подумал о том, что он действительно может вернуться в Асгалот, начать, наконец, действовать, но не хотел уходить вот так, не убедившись, что вещуры выполнили своё обещание.
- Что же, полагаю, нам остаётся только ждать, - заключил младший Бодрак, отправляя в рот солидный кусок сырной лепёшки. Прожевав, добавил с нотками злой иронии: - Весёлые, должно быть, нас ожидают деньки.
- Можно… - неуверенно начал Тору, запнулся и уставился в свою кружку, явно передумав продолжать начатое предложение.
- О чём ты хотел сказать? – подбодрил его Ульрик. – Ну же, мы все готовы тебе помочь, только попроси.
Мальчик вздохнул и быстро произнёс:
- Помните, хьёльд Ольд говорил про праздник Большой охоты? Я подумал… может, нам всем стоит отвлечься? Знаю, сейчас совсем не время…
- Если не сейчас, то когда?
Рыцарь решил поддержать Тору. После всего, что им довелось узнать, небольшая разрядка точно никому не повредит. В конце концов, предаваться унынию в четырёх стенах – не самое достойное занятие, а тут, глядишь, им хоть на время удастся изгнать из сердца снедающий его страх.
- Не уверен, что это хорошая идея, - поморщившись, заметил Сетма. – Это может быть опасно.
- Хельмы ясно дали понять, что не представляют для нас угрозы, - возразил Ульрик.
- Он видит угрозу не в хельмах, - глухо произнёс Тору, глядя на мага исподлобья.
В этот момент рыцарю остро захотелось встряхнуть Бодрака за грудки. Неужели, он не понимает, что сейчас мальчику как никогда нужна поддержка? Ему важно знать, что несмотря ни на что, друзья не отвернуться от него в трудную минуту.
- А ваш брат?
- Он подарил мне её на праздник Бахразай.
Азиль прошёлся по комнате, распахнул оконные створки, впуская в спальню свежий, после недавно прошедшего дождя, воздух. Некоторое время он так и стоял, повернувшись к жрецу спиной, и ветер играл с длинными чёрными прядями распущенных волос.
Салиф покачал головой.
Первый э-кун никогда не отличался ни особой гибкостью ума, ни воинской доблестью и жрец часто задавался вопросом: видит ли всё это в своём старшем сыне великий и мудрейший кун?
Другое дело Азиль – умелый и удачливый воин, которому, впрочем, не чужды были и прочие науки. Салиф самолично обучал его с тех пор, как третьему э-куну исполнилось семь лет. Именно тогда сдружились Азиль и Эйхо, и дружба эта, проверенная временем и совместными сражениями, длится по сей день.
Если бы только третий сын куна не был рождён от рабыни…
Хвала Небесной Волчице, что мудрейший из мудрейших признал мальчишку, когда разглядел в нём несомненные таланты. Салиф и сам немало поспособствовал этому, пользуясь тем, что кун прислушивается к словам своего жреца, чем заслужил расположение и доверие самого Азиля.
- Мой э-кун, не лучше было бы оставить наложнице жизнь и предъявить её в качестве доказательства вашему отцу?
Азиль отвернулся от окна и посмотрел на жреца с холодной насмешкой – не над ним, Салифом, но над своим старшим братом.
- Отец любит Салима, и любовь эта застилает ему глаза. Сейчас он найдёт оправдание его поступку, обвинит наложницу во лжи, а меня в провокации, - в чёрных глазах э-куна на мгновение отразилась злость и застарелая обида. – Нет, ещё слишком рано. Салим ненавидит меня и боится. Рано или поздно, чувства эти возьмут верх над его разумом, и тогда он допустит ошибку. Осталось лишь подождать.
Жрец понимающе покачал головой и лукаво улыбнувшись, спросил:
- Не для того ли вас повсюду сопровождает херге? Первый э-кун так желает заполучить его для себя и его весьма огорчает ваша непреклонность.
Действительно, Азиль словно намеренно брал с собой темноволосого асгалотца именно в те места, где любил появляться старший брат. Он умело дразнил Салима, разжигая в нём зависть ребёнка, не получившего столь желаемую игрушку. И вот, первый э-кун похоже уже начал действовать. Пока что осторожно, но надолго ли хватит его терпения?
- Кстати о херге, - отходя от окна и присаживаясь на подушки, сказал Азиль, самолично наливая себе вина. – Что с Найлинь, ты смотрел её?
Старый жрец тут же вспомнил о том, зачем собственно пришёл сюда и поспешил поделиться новостью:
- Она понесла, мой э-кун.
Азиль удовлетворённо улыбнулся и осушил чашу до дна тремя большими глотками.
- Что же, теперь в чреве Найлинь зреет то, что привяжет ко мне херге крепче самых надёжных цепей и обеспечит его безоговорочную преданность. Это хорошая новость, Салиф, думаю, девчонке пора поделиться ей с будущим отцом.
- Я передам ваши пожелания, мой э-кун, - склонив голову, ответил жрец.
- Тогда ступай, - велел Азиль, и когда Салиф повернулся, чтобы покинуть спальню, добавил: - Прикажи рабам заменить ковёр, а этот могут вернуть моему брату вместе с девкой.
Только покинув дом жрец, наконец, смог расправить плечи и вздохнуть свободней. Как бы не любил Салиф своего воспитанника, но не мог не признать, что в его присутствии он чувствовал неподдающуюся объяснению тревогу.
Прищурившись, старик задрал голову и посмотрел на золотое око, словно бельмом затянутое сизыми тучами. На несколько мгновений ему почудилось, что полыхнуло в их чреве что-то зловещим лиловым огнём, однако наваждение развеялось быстрее, чем жрец успел осознать его.
***
Дирк Паттаки развалился в удобном мягком кресле, потягивая вино из высокого серебряного кубка, на округлых боках которого чувствовался под пальцами оттиск с графскими инициалами.
Нужно признать, что пребывание в замке Его Сиятельства проходило для предводителя Гончих и его своры весьма комфортно.
Ноэль Гильм почти не ограничивал своих гостей в передвижении, был исключительно любезен и лишний раз не навязывал им своё сиятельное внимание, предоставив самим себе. Разумеется Дирк не питал пустых иллюзий и понимал, что за ними постоянно следят, однако признавал за хозяином это право. Во всяком случае, ничем предосудительным Паттаки здесь не занимался – разве что, маялся от скуки и растянувшегося ожидания.
Когда за толстыми оконными стёклами начало темнеть, слуги разожгли в малой гостиной свечи, удалившись затем так же бесшумно, как и появились. Серые, невыразительные тени – молчаливые, и безоговорочно преданные своему хозяину.
Дирк вздохнул и подлил себе ещё вина.
Вчера он снова выходил на связь с Аверти, истратив последнюю энергию в амулете связи на очередную порцию упрёков и недовольства.
Заказчик был недоволен задержкой и грозился найти для выполнения задания кого-то более расторопного.
Паттаки неприязненно усмехнулся.
Ну-ну, пусть попробует.
Найдётся ли хоть кто-то в здравом уме, кто сунется посреди зимы в ледяную пустыню?
Дирк в этом сомневался.
Впрочем, как и в том, что младший Бодрак со своей чудной компанией вернётся из опасного путешествия к Вышегорью, но привычно отмахивался от мрачных мыслей, не имея привычки так просто сдаваться. Тем более что Его Сиятельство отчего-то был твёрдо убеждён в их возвращении.
Стоило подумать о графе Гильме, как тот не замедлил появиться и, судя по всему, пребывал сейчас в самом благостном расположении духа.
Он приветственно кивнул Дирку и, заложив руки за спину, остановился у очага, над которым висел поблёкший от времени портрет мужчины в военной форме старого образца.
Некоторое время Паттаки и Его Сиятельство молчали, думая каждый о своём.
- Жаль, что я не застал своего прадеда, - наконец негромко произнёс граф. – Говорят, он был выдающимся человеком и всегда поступал так, как считал нужным, невзирая на обстоятельства, - мужчина перевёл внимательный взгляд на Дирка, и, усмехнувшись, добавил: - Я стараюсь поступать так же.
Предводитель Гончих промочил горло очередным глотком вина и вежливо ответил:
- Похвальное стремление, Ваше Сиятельство, - и хмыкнув, саркастично поинтересовался: - Именно поэтому вы нарушили своё слова и отпустили тех, кого обязались задержать?
Граф поморщился.
- Перестаньте, Паттаки, вы же понимаете, что я не собираюсь перед вами оправдываться.
- Тогда к чему вы завели этот разговор? – понимая, что ступает по тонкому льду, тем не менее, грубовато спросил Дирк.
Ноэль Гильм задумчиво посмотрел в пламя, и неожиданно произнёс:
- Вам ведь нужен только маг, верно? Что вы собираетесь сделать с остальными?
"Не ваше дело!", - хотелось огрызнуться Паттаки, но внешне он остался совершенно невозмутим.
- Моего заказчика интересует только вещь, что хранится у младшего Бодрака и то… существо, которое его сопровождает. Остальные мне без надобности.
- Значит, рыцарь и мальчик останутся здесь, - тоном, не терпящим возражения, заключил граф.
Плечи Дирка напряглись. Неужели Его Сиятельство снова пытается обойти договор? На старика Паттаки было плевать, а вот мальчишка… предводитель Гончих привык выполнять свою работу до конца. Но стоит ли посвящать в свои планы графа? Определённо не сейчас.
- Для начала, необходимо дождаться их возвращения, - стараясь говорить как можно безразличнее, ответил Дирк. – Если, конечно, они когда-нибудь вернутся.
Его Сиятельство кивнул, то ли соглашаясь со своим собеседником, то ли с собственными мыслями, а затем неожиданно поинтересовался:
- Скажите, во сколько вам обошёлся амулет связи направленный сразу на несколько магов?
Предводитель Гончих, чуть не поперхнулся вином и, прокашлявшись, хрипло выдавил:
- Почти шестьдесят золотых, а что?
Ноэль Гильм удивлённо приподнял брови и посмотрел на Дирка.
- Вы довольно дорого себе обходитесь, Паттаки.
Мужчина в ответ пожал плечами.
- Не считаю нужным на себе экономить.
Его Сиятельство неопределённо хмыкнул и на этом их странный разговор завершился. Любезно попрощавшись, граф покинул малую гостиную, оставив Дирка растерянно глядеть ему вслед.
Глава 4 (03.06.2019)
Поначалу сир Ульрик не понял, что именно его разбудило. Вздрогнул, приподнялся на локтях, и мутным со сна взором воззрился на Тору.
Мальчик выглядел лучше, чем накануне - по крайней мере, исчезла из взгляда та гнетущая обречённость, да и цвет лица приобрёл более здоровый оттенок.
- Тору!
В голосе Сэй облегчение смешалось с неуверенностью. Она стояла, развернувшись к рыцарю спиной, и он не мог видеть её лица, но прекрасно чувствовал повисшее напряжение.
Девушка в несколько быстрых шагов сократила разделяющее их с Тору расстояние, протянула руку, но мальчик попятился, отстраняясь и избегая смотреть на свою подругу.
Со своего места Ульрик видел, как напряглись плечи Сэй, и покачал головой. Мальчишка замкнулся в себе - это не удивительно, но если ничего не предпринять, он вернее навредит себе, погрязнув в болоте отчаяния и страха.
- Тору...?
Голос Сэй дрогнул. На сей раз, в нём позвучали растерянность и горечь.
Со своего места Ульрик видел, как мальчик закусил губу и стиснул руки в кулаки, словно изо всех сил пытался совладать с собственными эмоциями. Вдруг он судорожно всхлипнул, и кинулся к подруге, которая заключила его в крепкие объятия, успокаивающе приговаривая:
- Всё хорошо, Тору. Всё будет хорошо, я с тобой.
Лгала.
Это понимали все, но сейчас мальчику нужно услышать эти слова. Рыцарь и сам был бы сейчас рад обмануться, чтобы кто-то сказал ему: "всё непременно будет хорошо" и тогда, возможно, тот ледяной обруч, сжимающий душу, хоть немного ослабнет.
- Что они сказали тебе?
Рыцарь обернулся.
Сетма, судя по заспанному взгляду и растрёпанным волосам, тоже только что проснулся и выглядел как всегда хмурым и недовольным.
Тору шмыгнул носом, отстранился от Сэй и прошёл к столу, на котором рыцарь разглядел появившуюся глиняную посуду. С покрасневшим носом и заплаканными глазами мальчик выглядел бы жалко, если бы не по-взрослому серьезное выражение лица и упрямо поджатые губы.
Он присел на один из стульев и пристально посмотрел сначала на Сетму, потом на рыцаря.
- Нам стало известно, где именно произойдёт прорыв, - произнёс Тору, заставив рыцаря настороженно подобраться. – Прореха появится над Халийскими степями, но пока неизвестно, когда именно это случится.
- Откуда ты знаешь? - спросил Сетма, поднимаясь со шкур и присаживаясь за стол напротив мальчика. – Ты снова был там… в Пустоши?
Рыцарь заметил, как едва уловимо вздрогнула при этих словах Сэй.
Тору отрицательно покачал головой.
- Нет… это другое. Хранители говорят, что я связан с Алиссарой, и могу… могу чувствовать некоторые вещи… это сложно объяснить, но я точно знаю, что видел.
- Значит, халийцы, - поборов в себе желание грязно выругаться, заключил Ульрик. Последнее слово он не произнёс – выплюнул, выражая тем самым всё свое отношение к язычникам-рабовладельцам.
- Для борьбы с Алиссарой, нам понадобятся любые силы, - заметил Сетма, пододвигая к Тору миску с лепёшками. – Сейчас, когда речь идёт о выживании целого мира, думаю, настало время смирить гордыню и отринуть давнюю ненависть. Я не говорю, что это будет просто – почти невыполнимо, но это наш единственный шанс на спасение.
Ульрик кипя от негодования, вскочил на ноги и грузно уставился на мага. В глубине души он понимал, что Сетма прав, но всё внутри клокотало при одной мысли о том, что придётся заключить перемирие с теми, кто годами совершал набеги на земли Асгалота, уводя в рабство мирных жителей.
Именно по вине халийцев погиб отряд сира Ригамана, да и сам Ульрик успел на своей шкуре испытать - каково это сражаться с язычниками. Сколько достоянных рыцарей пало от их коротких стрел и кривых мечей? Скольких они забрали в качестве трофеев? Нет, такое не забывается и не прощается. Но… был ли у них выбор?
Ульрик понимал, что перед ним стоит невыполнимая задача – убедить Орден и церковь в необходимости хотя бы временного союза с магами, а теперь ещё и с халийскими язычниками. Самое страшное, заключалось в том, что он понятия не имел, как именно это сделать. Какие слова найти? Как уверить в их правдивости?
Слишком крепка ненависть, слишком глубоко пустила она корни и для того, чтобы выкорчевать их, одного Ульрика может оказаться недостаточно.
Рыцарь вздохнул, тряхнул отросшими за время путешествия волосами, и присоединился за столом к Тору и Сетме.
Мальчик к еде так и не притронулся, прихлёбывая ягодный взвар. Вблизи стали заметны усталые тени под глазами и бледные потрескавшиеся губы.
Поймав его взгляд, Тору нахмурился и отвернулся.
- А что насчёт защиты от Алиссары? – спросил Сетма, скрещивая руки на груди и откидываясь на спинку стула: - Помнится, вещуры обещали, что смогут тебе помочь.
Тору нервным движением провёл ладонью по взъерошенным волосам и ответил:
- На это потребуется время. Хранитель Иэльн говорит, что это очень, - тут он запнулся, явно стараясь вспомнить нужное слово, - очень сложный процесс, и любая ошибка может привести к непоправимым последствиям.
- Значит, - в голосе Сетмы прозвучало недовольство, - мы застряли здесь на неопределённое время, которого, кстати, у нас может и вовсе не быть.
Тору насупился и Сэй, которая молча стояла у него за спиной, успокаивающе погладила его по плечам.
- Вы сами решили остаться в Доме Памяти до тех пор, пока для Тору не будет готова защита, - холодно напомнила девушка. – Но вам никто не мешает покинуть это место в любой момент.
Сетма криво ухмыльнулся, и покачал головой.
Ульрик в который раз подумал о том, что он действительно может вернуться в Асгалот, начать, наконец, действовать, но не хотел уходить вот так, не убедившись, что вещуры выполнили своё обещание.
- Что же, полагаю, нам остаётся только ждать, - заключил младший Бодрак, отправляя в рот солидный кусок сырной лепёшки. Прожевав, добавил с нотками злой иронии: - Весёлые, должно быть, нас ожидают деньки.
- Можно… - неуверенно начал Тору, запнулся и уставился в свою кружку, явно передумав продолжать начатое предложение.
- О чём ты хотел сказать? – подбодрил его Ульрик. – Ну же, мы все готовы тебе помочь, только попроси.
Мальчик вздохнул и быстро произнёс:
- Помните, хьёльд Ольд говорил про праздник Большой охоты? Я подумал… может, нам всем стоит отвлечься? Знаю, сейчас совсем не время…
- Если не сейчас, то когда?
Рыцарь решил поддержать Тору. После всего, что им довелось узнать, небольшая разрядка точно никому не повредит. В конце концов, предаваться унынию в четырёх стенах – не самое достойное занятие, а тут, глядишь, им хоть на время удастся изгнать из сердца снедающий его страх.
- Не уверен, что это хорошая идея, - поморщившись, заметил Сетма. – Это может быть опасно.
- Хельмы ясно дали понять, что не представляют для нас угрозы, - возразил Ульрик.
- Он видит угрозу не в хельмах, - глухо произнёс Тору, глядя на мага исподлобья.
В этот момент рыцарю остро захотелось встряхнуть Бодрака за грудки. Неужели, он не понимает, что сейчас мальчику как никогда нужна поддержка? Ему важно знать, что несмотря ни на что, друзья не отвернуться от него в трудную минуту.
