Кулаками против огнестрела не особенно повоюешь – это и дураку понятно. Егор Гардов дураком не являлся. К тому же, по ощущениям, у него было сломана пара ребер, один глаз заплыл, из рассеченной брови по лицу струилась теплая кровь. Повреждения не сказать, чтобы опасные, но болезненные.
Так они и замерли друг против друга: изрядно покореженный Гардов и качок с пистолетом наизготовку. Пара секунд и вот качок нажал на курок. А Егор в тот же самый момент развернул вокруг себя ментальный щит. Пуля зависла в ментальном поле, не долетев до мишени всего несколько сантиметров.
Качор удивленно крякнул и нажал на курок еще раз и еще… Он стрелял до тех пор, пока не выпустил всю обойму и пули зависли на расстоянии полутора метров над грязным полом кабака, запутавшись в менталке.
Гардов мерзко ухмыльнулся, глядя в напряженное лицо своего противника (он так и нажимал на курок, не в силах поверить, что его вот так просто обвели вокруг пальца), а затем, не миндальничая, просто ударил сырой силой.
У ближайшего к нему качка лопнули барабанные перепонки, и он, зажав их руками, рухнул на колени, устроив небольшое такое землетрясение. Те же, кто находился чуть дальше от Гардова, просто отключились и попадали кто куда.
Кинув в сторону ошалевшего бармена предупреждающий взгляд, Егор пошатываясь двинулся к выходу из «Логова», но не успел даже дойти до двери, как ночную темноту разрезали звуки приближающих сирен.
- Твою…! – вслух выругался Гардов. – Только этого не хватало!
Сталкиваться со стражами Егору было категорически не с руки. Студенты академии Грайн не имеют права попадаться патрулю на обычной драке. Если же будет замечено, что во время драки, одаренный без диплома посмел применить свои способности… Даже думать не хотелось, что с ним в таком случае будет.
Егор резко развернулся и, подтягивая одну ногу, все-таки его знатно сегодня потрепали, ломанулся к ведущей в коридор двери.
Бармен попытался было что-то сказать, но в ответ получил такой убийственный взгляд, что нервно икнул и спрятался под стойкой.
- Придурок, - не удержался Гардов. – От ментального воздействия дерево не спасет.
Он приблизился к стойке, с трудом наклонился и, схватив бармена за воротник, встряхнул, точно половую тряпку.
- Слушай сюда, - прошипел прямо ему в лицо. – Ты меня не знаешь, что здесь произошло – не видел. Будут наседать – придумаешь, что соврать. А нет… я тебя до конца жизни заставлю под себя ходить и пузыри от счастья пускать. Понял меня?
Бармен мелко трясся от страха и то и дело закатывал глаза, явно собираясь симулировать обморок. Егора такое положение дел не устраивало. Он тряханул несчастного с такой силой, что тот тоненько заскулил – точно язык себе прикусил
- Понял?!! Не слышу?
- П-понял… в-все… п-п-понял… Тебя не видел… никого не видел… они тут сами…. Все… поуб-б-бивались…
- Вот и чудненько, - Егор разжал пальцы, и бармен рухнул на пол, как подкошенный, свернулся в комочек и тихонечко заскулил. – Вот же мразь.
А дальше был трудный забег по ночному городу.
У ворот академии, Егор оказался уже значительно после полуночи. И как того и следовало ожидать, они оказались заперты.
Тихо выругавшись, сквозь зубы, Гардов потащился к калитке. Нажал на звонок, в надежде, что привратник не успел напиться вдрызг. Покидать территорию академии студентам было не запрещено, но возвращаться они были обязаны до обозначенного времени. А Егор, само собой, опоздал. Но это не значило, что он не мог попасть внутрь. Если не удастся договориться с привратником, то всегда можно перелезть через этот проклятый забор. Благо, опыт в этом деле у него имелся не малый.
Привратник не торопился открывать и Гардов, в очередной раз выругавшись, потащился вдоль забора в поисках удобного места для того, чтобы через этот самый забор перелезть.
Получилось с трудом, давали о себе знать сломанные ребра. Наконец, ему удалось, тяжело кряхтя, перевалиться через забор. Не рассчитал собственных сил и рухнул на холодную землю. От удара перед глазами на миг заплясали разноцветные точки, грудь сжало в огненных тисках, а в висках застучали молоточки. Состояние было отвратным, а еще надо было собраться с силами и доползти до общежития, помыться и попытаться что-нибудь сделать с боевыми ранениями.
Но, в этот день, удача отвернулась от Егора. Только он собрался, сумел подняться на ноги и сделать несколько шагов по направлению к общежитию, как из темноты прямо на него надвинулась высокая фигура.
- Так-так-так, - раздался знакомый голос, от звука которого у Гардова невольно вырвалось проклятие. – И кто тут у нас нарушает дисциплину? – свет от карманного фонарика, ударил по глазам, заставив Егора отвернуться. – Ну надо же! Сам господин Гардов! Какая неожиданная встреча! – продолжал иронизировать самый отвратительный человек во всей академии. – Давненько мы с вами, Гардов, не встречались при столь… неоднозначных обстоятельствах. Не поверите, мне вдруг на какое-то время стало казаться, что вы исправились, стали понимать, как важен порядок и то, что его все же надо соблюдать. Но нет, теперь я спокоен. Ничего в этом мире не меняется.
- Куратор Радов, - в свою очередь проскрипел Егор. – Не поверите, как не рад вас видеть.
- Почему же? – притворно удивился куратор. – Очень даже поверю. Я, Гардов, вас уже пять лет знаю, так что поверю чему угодно. Даже тому, что вы, свалившись с забора, не рассчитали и со всей дури приложились морд… простите, лицом о камень, который каким-то невероятным образом оказался на земле.
Егор только фыркнул в ответ.
- Вот и замечательно, - произнес куратор. – А теперь, золотой вы мой, Гардов, проследуйте в казематы. До утра отдохнете, а затем я пришлю вам медика.
- А может… - Егор точно знал, что уговорить Радова забыть об их сегодняшней встрече не получится, но и не попытаться не мог.
- Не может, Гардов, не может. А будете сопротивляться, медик может и не успеть навестить вас завтра.
Тяжко вздохнув, Егор развернулся и медленно потащился к карцеру. Зато не придется писать проклятый реферат для Турова. И отрабатывать тоже не придется. Хоть в чем-то ему повезло.
Попрощавшись с отцом, Лиз вернулась в свою комнату в общежитии. Долго стояла перед зеркалом, мечтательно глядя на свое отражение, то и дело трогала кончиками пальцев губы… Раз за разом проигрывала в памяти поцелуй… Ее первый поцелуй с Егором.
Лиз и раньше целовали. Красивая блондинка из состоятельной семьи, она не имела недостатка в поклонниках, и время от времени кто-нибудь из них забывался, но раньше она никогда так не реагировала. Ей не хотелось вспоминать каждое мгновение. Только этот… Умница Лиз Шермер никогда бы не подумала, что может вот так влюбиться. Более того, она представить не могла, что будет тихонько переживать собственную влюбленность и даже мысли о том, чтобы признаться объекту тайных воздыханий в собственных чувствах, будет страшиться. Но все было именно так. Егор ее пугал или скорее, отпугивал своей злостью, непримиримостью, нарочитой грубостью. Лиз до слез боялась, что стоит ей только заикнуться о том, что парень ей не безразличен, как Гардов просто поднимет ее на смех. И это будет больно. Очень больно. А потому пока она предпочитала молчать и выжидать удобного момента.
Грустно вздохнув, Лиз наконец-то оторвалась от бессмысленного созерцания собственного изображения и, переодевшись, засела за учебники. В академии Грайн много времени уделялось учебе. А Лиз была отличницей, собиралась закончить академию в числе лучших студентов. И было неважно, что десять лет назад она сама собиралась стать интуитом, как ее мама, но затем выяснилось, что у Светланы дар очень слабый и ее с трудом примут лишь на факультет энергетов. Стас тоже был ярко выраженным энергетом. А Лиз не желала расставаться с друзьями, хоть ее и пытались в свое время отговорить.
Впрочем, все это дела давно минувших дней, и сама девушка ни минуты не жалела, что ее жизнь повернулась именно так, как повернулась.
Несколько часов Лиз корпела над учебниками, выполняя домашние задания, а стоило ей, наконец-то, закрыть книги и отложить в сторону тетрадки, как дверь в ее комнату распахнулась.
Светлана влетела к подруге, как и всегда без стука, захлопнула за собой дверь.
- Привет, подруга! – жизнерадостность девушки подкупала. Мало у кого получалось сдержать улыбку при виде невысокой, смуглой брюнетки с забавными кудряшками. – Грустишь? Скучаешь? Может быть, тихо плачешь в подушку?
- С чего бы это? – удивленно округлила глаза Лиз. – У меня все хорошо.
- Ну как же, - Светка танцующей походкой прошла в центр комнаты и плюхнулась на диван. Схватила одну из декоративных подушек и, обхватив ее руками, прижала к животу. Юной мисс Гроу всегда хотелось что-нибудь потрогать, потискать, просто подержать в руках. Эта ее привычка часто раздражала окружающих, но Светке было наплевать. – Ты осталась наедине с Туровым и Гардовым. Небось, оба долго и изощренно над тобой издевались и провоцировали на всякие непотребства. Не боись, подруга, мне ты можешь рассказать все, что угодно. Я помогу тебе спрятать труп и обеспечу алиби!
- Мы с Егором сегодня поцеловались, - призналась Лиз, не обратив ни малейшего внимания на разглагольствования подруги. Светка любила поговорить.
- Вау! – карие глаза Светланы стали раза в два больше. – Да ну? И ты молчала? Я не узнаю тебя, подруга! Подробностей!!! Моя душа требует подробностей! И немедленно!
- Да нечего особо рассказывать, - чуть смущенно произнесла Лиз. В отличие от подруги, у нее не было особого опыта в отношениях, потому и делиться раньше особо было нечем. Ну не рассказывать же Светлане о том, как она долго гуляла по полуоблетевшим аллеям с Северьяном. Или как он трогательно держал ее за руку.
- Нет, так не пойдет! – Светка решительно тряхнула кудряшками, и они заплясали на ее плечах, как маленькие задорные пружинки. – Начни с самого начала. Кто кого поцеловал первым? Как это было? Ну же, что мне из тебя каждое слово клещами вытягивать?
- Да мне и правда нечего особо рассказывать, - пожала плечами Лиз. – Я попросила его поторопиться с выполнением задания, взамен, Егор потребовал поцелуй. Когда мы вышли из кабинета, я его поцеловала.
- А он? – глаза Светланы горели нешуточным любопытством. Она так сильно подалась вперед, в желании побыстрее узнать пикантные подробности из жизни лучшей подруги, что едва не упала с дивана.
- А он ответил, - Лиз мечтательно прикрыла глаза. На губах ее застыла глупая улыбка. – И это было так…. Так… я не могу подобрать слов, но внутри меня словно маленькое солнышко родилось.
- Дааа…. – протянула Светка, откидываясь на спинку дивана. – Такими темпами, через пять лет ты ему все же признаешься, а годам к девяносто, вы, наконец, созреете для того, чтобы пожениться. Ну, ты даешь, подруга.
- Не передергивай.
- А чего ты тянешь? Пять лет страдаешь в подушку, травишь себе душу? Это несерьезно. И я тебя совершенно не узнаю. Ты – не Лиз Шермер, потому что Лиз Шермер никогда не пасует перед трудностями.
- Тебе не понять, - тихо произнесла Лиз. – А мне страшно. Я боюсь, что Егор просто посмеется надо мной, если я ему признаюсь.
- Если ты не признаешься, то никогда и не узнаешь. А если он посмеет не оценить тебя, то значит, он нам не нужен. Ну, правда, зачем тебе любить парня, который даже не понимает, какое сокровище может ему достаться?
- Все, хватит об этом! – Лиз решительно хлопнула ладонью по столу. – Давай пока не будем об этом. Лучше вот что мне скажи…
Но договорить Лиз не успела, раздался стук в дверь, а затем на пороге нарисовался Стас Лагодин.
- Привет, - он махнул рукой Лиз и вперил взгляд светло-карих глаз в свою невесту. Светка при этом как-то вся подобралась и разом посерьезнела.
«Понятно, - подумала Лиз, - опять поцапались. Ну как маленькие, в самом деле».
- Лиз, как прошла встреча с отцом? – Стас решительно прошел к дивану, на котором сидела его будущая жена и, не обращая внимания на попытки Светланы не пустить его, все же уселся, обхватил девушку за плечи одной рукой и прижал к себе. Светка пыхтела, возилась, но не очень-то и старалась избавиться от объятий.
- Все хорошо, - ответила ему Лиз. – Только… прости, я не утерпела и растрепала про ваши планы на лето. Теперь папа знает, что ему предстоит планировать свадьбу.
- Не страшно, - улыбнулся в ответ Стас, - все равно я собирался рассказать дяде Роану обо всем на каникулах.
- Если еще будет, о чем рассказывать, - мрачно буркнула Светлана.
Стас просто молча повернулся и сел так, чтобы смотреть в лицо своей невесте. Она ответила ему вызывающим взглядом. А Лиз с улыбкой наблюдала за друзьями и тихо радовалась их чувствам и счастью, и… да, чуть-чуть завидовала.
В этой игре в гляделки выиграл Стас. Светка первая отвела взгляд, а затем, когда Лагодин что-то тихо шепнул ей на ухо, поднялась.
- Пока, подруга. Если что, зови, - состроив на красивой мордашке выражение полной покорности, она поплелась к выходу.
Стас тоже поторопился попрощаться с Лиз и последовал за невестой.
Лиз же не могла не улыбаться. Со стороны часто казалось, что спокойного и рассудительного Стаса ведут как теленка на веревочке. И только те, кто хорошо его знал, а главное, знал его настоящим, были осведомлены о том, что в этой паре, чаще всего приходится уступать именно Светлане. Немногословный и на первый взгляд холодный Стас умел так настоять на своем, что взрывной и яркой Светке просто не оставалось иного выбора. Но они любили друг друга. Любили искренне и по-настоящему. Их чувства прошли испытание и временем и расстоянием и не угасли. Лиз хотелось того же.
Она подошла к окну и прижалась лбом к холодному стеклу, бездумно рассматривая залитый светом фонарей двор. Она думала о Егоре и о своих к нему чувствах. А что, если все вокруг правы и на самом деле это никакая не любовь? Та же Светка, несмотря на то, что всегда и во всем поддерживала подругу, искренне считала, что со стороны Лиз это просто прихоть. Или заблуждение. Или еще что, одно время Светлана не слишком выбирала выражения.
Но Лиз не хотелось в это верить.
Она так сильно задумалась, что не сразу заметила, что на улице кто-то появился. И только, когда две темные фигуры оказались под фонарем, Лиз обратила на них внимание. Сначала ей показалось, что один из них Егор, но она тут же отбросила эту мысль. Она просто слишком много думала о нем, вот ей и померещилось. Но, тем не менее, Лиз продолжала всматриваться в темноту. Непроизвольно сравнивала Гардова и того, кто, заметно покачиваясь и ощутимо хромая на одну ногу, направлялся… к корпусу для наказаний. Во второй фигуре Лиз безошибочно узнала куратора Радова, отвечающего за соблюдение дисциплины в Грайне.
Но взгляд ее, то и дело возвращался к тому, другому. Она непроизвольно принялась сравнивать… Егор всегда был подвижным, резким и порывистым, как ртуть, а этот парень двигался с трудом, как будто… будто…
Обе фигуры снова оказались под фонарем, и хромой поднял голову, чтобы что-то сказать своему спутнику.
Больше Лиз не раздумывала. Подхватив с дивана свитер, девушка выбежала из комнаты. Ее вела тревога.
Егор не торопился. От малейшего движения тело скручивала боль, хотелось уже наконец-то прилечь, закрыть глаза и на какое-то время забыться тяжелым сном.
Так они и замерли друг против друга: изрядно покореженный Гардов и качок с пистолетом наизготовку. Пара секунд и вот качок нажал на курок. А Егор в тот же самый момент развернул вокруг себя ментальный щит. Пуля зависла в ментальном поле, не долетев до мишени всего несколько сантиметров.
Качор удивленно крякнул и нажал на курок еще раз и еще… Он стрелял до тех пор, пока не выпустил всю обойму и пули зависли на расстоянии полутора метров над грязным полом кабака, запутавшись в менталке.
Гардов мерзко ухмыльнулся, глядя в напряженное лицо своего противника (он так и нажимал на курок, не в силах поверить, что его вот так просто обвели вокруг пальца), а затем, не миндальничая, просто ударил сырой силой.
У ближайшего к нему качка лопнули барабанные перепонки, и он, зажав их руками, рухнул на колени, устроив небольшое такое землетрясение. Те же, кто находился чуть дальше от Гардова, просто отключились и попадали кто куда.
Кинув в сторону ошалевшего бармена предупреждающий взгляд, Егор пошатываясь двинулся к выходу из «Логова», но не успел даже дойти до двери, как ночную темноту разрезали звуки приближающих сирен.
- Твою…! – вслух выругался Гардов. – Только этого не хватало!
Сталкиваться со стражами Егору было категорически не с руки. Студенты академии Грайн не имеют права попадаться патрулю на обычной драке. Если же будет замечено, что во время драки, одаренный без диплома посмел применить свои способности… Даже думать не хотелось, что с ним в таком случае будет.
Егор резко развернулся и, подтягивая одну ногу, все-таки его знатно сегодня потрепали, ломанулся к ведущей в коридор двери.
Бармен попытался было что-то сказать, но в ответ получил такой убийственный взгляд, что нервно икнул и спрятался под стойкой.
- Придурок, - не удержался Гардов. – От ментального воздействия дерево не спасет.
Он приблизился к стойке, с трудом наклонился и, схватив бармена за воротник, встряхнул, точно половую тряпку.
- Слушай сюда, - прошипел прямо ему в лицо. – Ты меня не знаешь, что здесь произошло – не видел. Будут наседать – придумаешь, что соврать. А нет… я тебя до конца жизни заставлю под себя ходить и пузыри от счастья пускать. Понял меня?
Бармен мелко трясся от страха и то и дело закатывал глаза, явно собираясь симулировать обморок. Егора такое положение дел не устраивало. Он тряханул несчастного с такой силой, что тот тоненько заскулил – точно язык себе прикусил
- Понял?!! Не слышу?
- П-понял… в-все… п-п-понял… Тебя не видел… никого не видел… они тут сами…. Все… поуб-б-бивались…
- Вот и чудненько, - Егор разжал пальцы, и бармен рухнул на пол, как подкошенный, свернулся в комочек и тихонечко заскулил. – Вот же мразь.
А дальше был трудный забег по ночному городу.
У ворот академии, Егор оказался уже значительно после полуночи. И как того и следовало ожидать, они оказались заперты.
Тихо выругавшись, сквозь зубы, Гардов потащился к калитке. Нажал на звонок, в надежде, что привратник не успел напиться вдрызг. Покидать территорию академии студентам было не запрещено, но возвращаться они были обязаны до обозначенного времени. А Егор, само собой, опоздал. Но это не значило, что он не мог попасть внутрь. Если не удастся договориться с привратником, то всегда можно перелезть через этот проклятый забор. Благо, опыт в этом деле у него имелся не малый.
Привратник не торопился открывать и Гардов, в очередной раз выругавшись, потащился вдоль забора в поисках удобного места для того, чтобы через этот самый забор перелезть.
Получилось с трудом, давали о себе знать сломанные ребра. Наконец, ему удалось, тяжело кряхтя, перевалиться через забор. Не рассчитал собственных сил и рухнул на холодную землю. От удара перед глазами на миг заплясали разноцветные точки, грудь сжало в огненных тисках, а в висках застучали молоточки. Состояние было отвратным, а еще надо было собраться с силами и доползти до общежития, помыться и попытаться что-нибудь сделать с боевыми ранениями.
Но, в этот день, удача отвернулась от Егора. Только он собрался, сумел подняться на ноги и сделать несколько шагов по направлению к общежитию, как из темноты прямо на него надвинулась высокая фигура.
- Так-так-так, - раздался знакомый голос, от звука которого у Гардова невольно вырвалось проклятие. – И кто тут у нас нарушает дисциплину? – свет от карманного фонарика, ударил по глазам, заставив Егора отвернуться. – Ну надо же! Сам господин Гардов! Какая неожиданная встреча! – продолжал иронизировать самый отвратительный человек во всей академии. – Давненько мы с вами, Гардов, не встречались при столь… неоднозначных обстоятельствах. Не поверите, мне вдруг на какое-то время стало казаться, что вы исправились, стали понимать, как важен порядок и то, что его все же надо соблюдать. Но нет, теперь я спокоен. Ничего в этом мире не меняется.
- Куратор Радов, - в свою очередь проскрипел Егор. – Не поверите, как не рад вас видеть.
- Почему же? – притворно удивился куратор. – Очень даже поверю. Я, Гардов, вас уже пять лет знаю, так что поверю чему угодно. Даже тому, что вы, свалившись с забора, не рассчитали и со всей дури приложились морд… простите, лицом о камень, который каким-то невероятным образом оказался на земле.
Егор только фыркнул в ответ.
- Вот и замечательно, - произнес куратор. – А теперь, золотой вы мой, Гардов, проследуйте в казематы. До утра отдохнете, а затем я пришлю вам медика.
- А может… - Егор точно знал, что уговорить Радова забыть об их сегодняшней встрече не получится, но и не попытаться не мог.
- Не может, Гардов, не может. А будете сопротивляться, медик может и не успеть навестить вас завтра.
Тяжко вздохнув, Егор развернулся и медленно потащился к карцеру. Зато не придется писать проклятый реферат для Турова. И отрабатывать тоже не придется. Хоть в чем-то ему повезло.
***
Попрощавшись с отцом, Лиз вернулась в свою комнату в общежитии. Долго стояла перед зеркалом, мечтательно глядя на свое отражение, то и дело трогала кончиками пальцев губы… Раз за разом проигрывала в памяти поцелуй… Ее первый поцелуй с Егором.
Лиз и раньше целовали. Красивая блондинка из состоятельной семьи, она не имела недостатка в поклонниках, и время от времени кто-нибудь из них забывался, но раньше она никогда так не реагировала. Ей не хотелось вспоминать каждое мгновение. Только этот… Умница Лиз Шермер никогда бы не подумала, что может вот так влюбиться. Более того, она представить не могла, что будет тихонько переживать собственную влюбленность и даже мысли о том, чтобы признаться объекту тайных воздыханий в собственных чувствах, будет страшиться. Но все было именно так. Егор ее пугал или скорее, отпугивал своей злостью, непримиримостью, нарочитой грубостью. Лиз до слез боялась, что стоит ей только заикнуться о том, что парень ей не безразличен, как Гардов просто поднимет ее на смех. И это будет больно. Очень больно. А потому пока она предпочитала молчать и выжидать удобного момента.
Грустно вздохнув, Лиз наконец-то оторвалась от бессмысленного созерцания собственного изображения и, переодевшись, засела за учебники. В академии Грайн много времени уделялось учебе. А Лиз была отличницей, собиралась закончить академию в числе лучших студентов. И было неважно, что десять лет назад она сама собиралась стать интуитом, как ее мама, но затем выяснилось, что у Светланы дар очень слабый и ее с трудом примут лишь на факультет энергетов. Стас тоже был ярко выраженным энергетом. А Лиз не желала расставаться с друзьями, хоть ее и пытались в свое время отговорить.
Впрочем, все это дела давно минувших дней, и сама девушка ни минуты не жалела, что ее жизнь повернулась именно так, как повернулась.
Несколько часов Лиз корпела над учебниками, выполняя домашние задания, а стоило ей, наконец-то, закрыть книги и отложить в сторону тетрадки, как дверь в ее комнату распахнулась.
Светлана влетела к подруге, как и всегда без стука, захлопнула за собой дверь.
- Привет, подруга! – жизнерадостность девушки подкупала. Мало у кого получалось сдержать улыбку при виде невысокой, смуглой брюнетки с забавными кудряшками. – Грустишь? Скучаешь? Может быть, тихо плачешь в подушку?
- С чего бы это? – удивленно округлила глаза Лиз. – У меня все хорошо.
- Ну как же, - Светка танцующей походкой прошла в центр комнаты и плюхнулась на диван. Схватила одну из декоративных подушек и, обхватив ее руками, прижала к животу. Юной мисс Гроу всегда хотелось что-нибудь потрогать, потискать, просто подержать в руках. Эта ее привычка часто раздражала окружающих, но Светке было наплевать. – Ты осталась наедине с Туровым и Гардовым. Небось, оба долго и изощренно над тобой издевались и провоцировали на всякие непотребства. Не боись, подруга, мне ты можешь рассказать все, что угодно. Я помогу тебе спрятать труп и обеспечу алиби!
- Мы с Егором сегодня поцеловались, - призналась Лиз, не обратив ни малейшего внимания на разглагольствования подруги. Светка любила поговорить.
- Вау! – карие глаза Светланы стали раза в два больше. – Да ну? И ты молчала? Я не узнаю тебя, подруга! Подробностей!!! Моя душа требует подробностей! И немедленно!
- Да нечего особо рассказывать, - чуть смущенно произнесла Лиз. В отличие от подруги, у нее не было особого опыта в отношениях, потому и делиться раньше особо было нечем. Ну не рассказывать же Светлане о том, как она долго гуляла по полуоблетевшим аллеям с Северьяном. Или как он трогательно держал ее за руку.
- Нет, так не пойдет! – Светка решительно тряхнула кудряшками, и они заплясали на ее плечах, как маленькие задорные пружинки. – Начни с самого начала. Кто кого поцеловал первым? Как это было? Ну же, что мне из тебя каждое слово клещами вытягивать?
- Да мне и правда нечего особо рассказывать, - пожала плечами Лиз. – Я попросила его поторопиться с выполнением задания, взамен, Егор потребовал поцелуй. Когда мы вышли из кабинета, я его поцеловала.
- А он? – глаза Светланы горели нешуточным любопытством. Она так сильно подалась вперед, в желании побыстрее узнать пикантные подробности из жизни лучшей подруги, что едва не упала с дивана.
- А он ответил, - Лиз мечтательно прикрыла глаза. На губах ее застыла глупая улыбка. – И это было так…. Так… я не могу подобрать слов, но внутри меня словно маленькое солнышко родилось.
- Дааа…. – протянула Светка, откидываясь на спинку дивана. – Такими темпами, через пять лет ты ему все же признаешься, а годам к девяносто, вы, наконец, созреете для того, чтобы пожениться. Ну, ты даешь, подруга.
- Не передергивай.
- А чего ты тянешь? Пять лет страдаешь в подушку, травишь себе душу? Это несерьезно. И я тебя совершенно не узнаю. Ты – не Лиз Шермер, потому что Лиз Шермер никогда не пасует перед трудностями.
- Тебе не понять, - тихо произнесла Лиз. – А мне страшно. Я боюсь, что Егор просто посмеется надо мной, если я ему признаюсь.
- Если ты не признаешься, то никогда и не узнаешь. А если он посмеет не оценить тебя, то значит, он нам не нужен. Ну, правда, зачем тебе любить парня, который даже не понимает, какое сокровище может ему достаться?
- Все, хватит об этом! – Лиз решительно хлопнула ладонью по столу. – Давай пока не будем об этом. Лучше вот что мне скажи…
Но договорить Лиз не успела, раздался стук в дверь, а затем на пороге нарисовался Стас Лагодин.
- Привет, - он махнул рукой Лиз и вперил взгляд светло-карих глаз в свою невесту. Светка при этом как-то вся подобралась и разом посерьезнела.
«Понятно, - подумала Лиз, - опять поцапались. Ну как маленькие, в самом деле».
- Лиз, как прошла встреча с отцом? – Стас решительно прошел к дивану, на котором сидела его будущая жена и, не обращая внимания на попытки Светланы не пустить его, все же уселся, обхватил девушку за плечи одной рукой и прижал к себе. Светка пыхтела, возилась, но не очень-то и старалась избавиться от объятий.
- Все хорошо, - ответила ему Лиз. – Только… прости, я не утерпела и растрепала про ваши планы на лето. Теперь папа знает, что ему предстоит планировать свадьбу.
- Не страшно, - улыбнулся в ответ Стас, - все равно я собирался рассказать дяде Роану обо всем на каникулах.
- Если еще будет, о чем рассказывать, - мрачно буркнула Светлана.
Стас просто молча повернулся и сел так, чтобы смотреть в лицо своей невесте. Она ответила ему вызывающим взглядом. А Лиз с улыбкой наблюдала за друзьями и тихо радовалась их чувствам и счастью, и… да, чуть-чуть завидовала.
В этой игре в гляделки выиграл Стас. Светка первая отвела взгляд, а затем, когда Лагодин что-то тихо шепнул ей на ухо, поднялась.
- Пока, подруга. Если что, зови, - состроив на красивой мордашке выражение полной покорности, она поплелась к выходу.
Стас тоже поторопился попрощаться с Лиз и последовал за невестой.
Лиз же не могла не улыбаться. Со стороны часто казалось, что спокойного и рассудительного Стаса ведут как теленка на веревочке. И только те, кто хорошо его знал, а главное, знал его настоящим, были осведомлены о том, что в этой паре, чаще всего приходится уступать именно Светлане. Немногословный и на первый взгляд холодный Стас умел так настоять на своем, что взрывной и яркой Светке просто не оставалось иного выбора. Но они любили друг друга. Любили искренне и по-настоящему. Их чувства прошли испытание и временем и расстоянием и не угасли. Лиз хотелось того же.
Она подошла к окну и прижалась лбом к холодному стеклу, бездумно рассматривая залитый светом фонарей двор. Она думала о Егоре и о своих к нему чувствах. А что, если все вокруг правы и на самом деле это никакая не любовь? Та же Светка, несмотря на то, что всегда и во всем поддерживала подругу, искренне считала, что со стороны Лиз это просто прихоть. Или заблуждение. Или еще что, одно время Светлана не слишком выбирала выражения.
Но Лиз не хотелось в это верить.
Она так сильно задумалась, что не сразу заметила, что на улице кто-то появился. И только, когда две темные фигуры оказались под фонарем, Лиз обратила на них внимание. Сначала ей показалось, что один из них Егор, но она тут же отбросила эту мысль. Она просто слишком много думала о нем, вот ей и померещилось. Но, тем не менее, Лиз продолжала всматриваться в темноту. Непроизвольно сравнивала Гардова и того, кто, заметно покачиваясь и ощутимо хромая на одну ногу, направлялся… к корпусу для наказаний. Во второй фигуре Лиз безошибочно узнала куратора Радова, отвечающего за соблюдение дисциплины в Грайне.
Но взгляд ее, то и дело возвращался к тому, другому. Она непроизвольно принялась сравнивать… Егор всегда был подвижным, резким и порывистым, как ртуть, а этот парень двигался с трудом, как будто… будто…
Обе фигуры снова оказались под фонарем, и хромой поднял голову, чтобы что-то сказать своему спутнику.
Больше Лиз не раздумывала. Подхватив с дивана свитер, девушка выбежала из комнаты. Ее вела тревога.
Егор не торопился. От малейшего движения тело скручивала боль, хотелось уже наконец-то прилечь, закрыть глаза и на какое-то время забыться тяжелым сном.
