Мне было пять, Бернарду – двенадцать. Его величество король Бенедикт Третий Огненный с семьей и малым двором проводил самый жаркий месяц в году в летней резиденции в Ортанде. Я не помню родителей. На самом деле, я вообще почти ничего не помню из своей жизни до той ночи.
Кто-то из королевских гвардейцев ворвался в детскую. Меня, спящую и ничего не понимающую, вытащили из кровати, грубо велели молчать и понесли в ночь. Я помню крики, отвратительные запахи крови и смерти, гари… помню, как полыхали занавески в музыкальном салоне, через который меня пытались вынести. Из-за пожара, перекрытия уже кое-где обрушились, все вокруг было затянуто едким удушливым дымом. Он щипал глаза, забивался в рот и разъедал внутренности. Я кашляла и все время плакала. Кажется, даже кричала, но из-за творящегося вокруг безумия, сама не слышала собственного крика.
Не помню, как меня вынесли из горящего дворца. Возможно, я потеряла сознание, а может, это просто не отложилось в моей детской памяти, не знаю. Но следующее, что помню – душный ночной воздух, хрип лошадей и крики… крики… крики… треск от взрывающихся магических снарядов, какой-то гул и на фоне всей этой какофонии звонкий голос Бернарда.
- Что происходит? Капитан, объяснитесь!
Память не сохранила ничего из слов капитана. Ничего, кроме одной страшной фразы:
- Спасайтесь, ваше величество, измена. Заговорщики захватили столицу.
Мне было пять. Всего пять лет. Я была принцессой. Младшей дочерью короля, сестрой наследного принца. И пусть в таком возрасте, я еще мало что понимала, еще меньше знала и видела. Но вот это «спасайтесь, ваше величество» сказало мне все.
Бернард был наследным принцем. Принцем – не королем! А капитан королевских гвардейцев по определению не мог быть дураком и не имел никакого права допустить подобную ошибку.
Нас вывезли из Ортанды под покровом ночи. Рискуя собственными жизнями, переправили сначала в соседнюю Нерону, затем, спустя два года, снова тайно переправили в Дагорию.
В отличие от Бернарда, я почти не помню это время. Сменялись дома, лица, имена. Мы скрывались, постоянно боялись разоблачения, предательства.
Но мы справились. Когда мне было двенадцать, нас переправили в Туран, родовой замок графа Контрейна. Его старший сын и наследник Арвилл стал лучшим другом и наперсником моего брата.
Арвилл…
Я всхлипнула, вспоминая то время. Время, когда мы были молоды и свободны. Счастливы. Время, когда мы могли быть собой, могли любить, не скрываясь. Время, когда приносились клятвы и давались обещания.
Арвилл…
Лучший друг. Соратник. Тот, без кого восхождение Бернарда на престол стало бы куда сложней.
Моя первая любовь. Первый мужчина. Тот, кто клялся в вечной верности. Кто обещал всегда быть рядом. А потом подло предал, буквально воткнув нож в спину.
- Предатель, - прошипела я. – Ненавижу.
Откинула назад голову и чуть прикрыла глаза, отпуская силу. В последний раз. Воздух вокруг меня загудел, сгустился до такой степени, что его можно было резать ножом. В волосах уже не просто искорки потрескивали – они превратились в огненные плети. Платье оказалось испорчено окончательно.
Мгновение слабости. Глубокий вдох, медленный выдох и все пришло в норму. Я взяла силу под контроль. Усмирила огонь.
В нашем роду огненная магия передавалась по крови. Всегда. От отца – к сыну. И только так. Веками. Из поколения в поколение мужчины нашей крови несли в себе дар Огненного бога. Женщины же огнем не владели. Могли передать своим детям, но в таком случае, сила была разбавленной и через поколение-два полностью вырождалась. Пока не появилась я.
Немыслимо. Невозможно… Но это произошло.
Мне было пятнадцать. И это был мой первый бал. Помню, как билось в предвкушении сердце, как перехватывало дыхание, а от волнения меня бросало то в жар, то в холод. Внутри все дрожало от нетерпения, предвкушения… Я так ждала этого бала. Так мечтала о нем… и об Арвилле. Почему-то, тогда мне казалось, что этот бал станет переломным в моей жизни.
Интуиция не подвела. Мой первый бал на самом деле круто изменил мою жизнь. И виновником этого стал ни кто иной, как князь Астури. Сеттард Астури. Проклятый Ледышка!
Я в очередной раз тихо рыкнула, но силу больше не отпускала. Хватит. Глубоко вздохнув, легко поднялась на ноги, отряхнулась. С сожалением оглядела безвозвратно испорченное платье, поковыряла пальцем дырки на плечах и снова вздохнула.
- Все Беатрис, - произнесла вслух. – Поупивалась жалостью к себе и достаточно. Нужно думать, что мы имеем и как из этого выбираться.
А в том, что я обязательно выберусь, сомнений не возникало.
В спальне царил полумрак. Служанка, перестилавшая постель, оставила ночник у кровати, и он отбрасывал на пол и стены мягкие красноватые тени, смягчал острые углы.
Я самостоятельно сбросила платье, оставив его лежать на полу у кровати, отшвырнула туфли и практически рухнула на пуфик подле зеркала. Щелчком пальцев оживила живой огонь в светильнике, стоящем на туалетном столике и уставилась на свое отражение.
- Ужас какой, - я любила говорить вслух, даже когда оставалась одна. Звук собственного голоса успокаивал, внушал уверенность и отгонял страхи. И пусть мне уже не пять лет, ужасные монстры все еще иногда пробирались под мою кровать, а ни Бернард ни Арвилл больше не придут, чтобы выгнать их оттуда. Я провела кончиками пальцев по бледной щеке, скривилась. Чуть подалась вперед, чтобы получше рассмотреть искры, что все еще проскальзывали в глубине зрачков. Обвела подушечками пальцев скулу, легонько коснулась нижней губы. Я была красива. Все Огненные обладали исключительно привлекательной внешностью. – С этим надо что-то делать. И круги под глазами… а эта отвратительная бледность…
Слишком резкими движениями, совершенно не заботясь о сохранности собственной шевелюры, я повыдергивала шпильки и вытащила украшенные драгоценными камнями гребни. Вспомнила о том, что их мне подарил Арвилл и снова едва не сорвалась. Злость в очередной раз всколыхнулась внутри, огонь в глазах стал ярче, но я подавила вспышку. Хватит. Я – дочь огненного дома, дочь и сестра королей. Мне не пристало страдать из-за неверного любовника.
Отбросив подальше гребни, я встряхнула волосами, мгновение полюбовавшись на то, как они переливаются всеми оттенками огня и мягко окутывают тонкую фигуру и, решительно развернувшись, отправилась в купальню.
Следующие два дня прошли скучно и однообразно. Бернард выполнил угрозу и посадил меня под домашний арест. Более того, брат пошел дальше, он не только запретил мне покидать покои, но и ограничил круг моего общения. Теперь даже дурацкие романы, так любимые леди Маргарет были мне недоступны.
- Это несправедливо! – я металась как тигрица в клетке. То хваталась за вышивку, но будем честны, рукоделие никогда не было моей сильной стороной, то пыталась читать, благо леди Маргарет имела привычку разбрасывать свои любимые романы где ни попадя и парочка забытых ею книг обнаружилась в моей гостиной. Но это все было не то. Совсем не то. К тому же меня убивал само осознание того, что я заперта в четырех стенах. Снова. – Он хочет, чтобы я лишилась рассудка? Нана!
Хрупкая старушка в простом коричневом платье и белоснежном накрахмаленном чепце подняла взгляд от рукоделия.
- Твой брат желает тебе только добра, Триша. Ты поступила плохо.
Я закатила глаза, как бывало всегда, когда слышала такое к себе обращение. Правда, стоит признать, что называть меня Тришей позволялось только одному человеку. Моей няне. Той, что несмотря ни на что, не бросила меня во время наших мытарств, была рядом, заботилась, учила, как могла.
- Считаешь, у меня не было права отомстить?
- Месть разъедает душу, Триша, - няня снова опустила глаза, вернувшись к своему вязанию. А я рывком выдохнула и уже открыла рот, чтобы ей возразить, но так ничего и не сказала. – Месть – это плохое чувство, детка. Очень плохое. Оно отравляет, разрушает… месть – это удел мужчин. Ты же…
- Что? – с вызовом бросила я, подходя ближе.
- Тебе ведь не стало легче, правда? Твоя душа не обрела покоя, и рана не затянулась. Я знаю, что мальчик поступил плохо с тобой, но… детка, разве ж было бы лучше, солги он?
- Он… он должен был любить меня! Слышишь? Меня!
- Разве ж можно приказать любить? Да и ты сама не была бы счастлива, зная, что его сердце принадлежит другой.
Я резко выдохнула и, развернувшись, бросилась на другую сторону гостиной. Подскочила к окну, вцепилась в портьеры и прижалась пылающим лбом к холодному стеклу.
Другой. Фыркнула тихонько, прикрывая глаза. Арвилл должен был любить меня. Всегда. Он обещал. Клялся, что никогда не разлюбит. А потом взял и полюбил другую. Ненавижу.
- Я не выживу в Астарии, - тихо произнесла, не рассчитывая, впрочем, что меня услышат. – Там… все по другому. Там холодно и эти ветра, горы, укрытые снегами, серый камень, в котором нет огня. Я просто зачахну там. Мой огонь затухнет и… Я не хочу уезжать, Нана.
- Ну что ты такое говоришь, детка, - няня тяжело поднялась со своего места, отложила на свободное кресло вязание и медленно, шаркая ногами, подошла ко мне. Обняла, погладила по волосам, как делала в детстве. Легонько дунула в нос. – Твой огонь никогда не потухнет. Разве ж ты – не дочь Огненного дома? Не Огненная принцесса?
- Он совсем холодный, - прошептала я, прижимаясь щекой к щеке няни. – Князь. В нем нет ни капли огня, ни единой искорки. Словно бы… и неживой вовсе. Отмороженный какой-то.
- Астария – суровая страна, и люди там живут под стать ей. А ты не бойся, Триша, все у тебя наладится. Глядишь, еще и сумеешь растопить ледяное сердце князя.
Я рассмеялась в ответ на ее слова, но в этом смехе не было ни капли веселья, и он просто оборвался на самой высокой ноте.
- Скажешь тоже, - фыркнула я. – Растопить сердце. А есть ли оно у него, а Нана? Я вот в этом вовсе не уверена. Князь и пять лет назад был слишком холоден и вел себя вызывающе, что уж говорить сейчас.
- Ох, детка, - вздохнула старушка, погладила меня по волосам и отпустила, вернулась к своему креслу и вязанию. – Не думай об этом. Не стоит бередить себе душу раньше времени. Он хороший мальчик.
Я снова рассмеялась в ответ на слова няни. Хороший мальчик – это последнее определение, которое можно было бы дать князю Астурии.
- А на Арвилла не сердись, - не обратив на мой смех никакого внимания, продолжила няня. – Он не желал тебе зла. Так уж вышло, что в его сердце поселилась другая.
У меня резко испортилось настроение. Отвернувшись, я невидящим взглядом уставилась в окно, на разросшийся в последние годы сад. Думать об Арвилле не хотелось. Вернее, всякий раз, когда я думала о нем, все заканчивалось плохо – я срывалась и теряла контроль над огнем. А это недопустимо. Огненная принцесса не имела права показывать свои слабости. И сильные мои стороны также были под запретом. Никто не должен был предположить о самой страшной нашей тайне.
- И с братом помирись, - продолжала увещевать меня няня. – Негоже это ругаться родным людям. У вас кроме друг друга никого-то ближе и нет.
- Он не желает меня видеть, - тихо ответила я. – За эти два дня я раз десять отправляла ему весточку. Не ответил ни разу и не пришел.
Молчание Бернарда угнетало меня куда больше, чем известие о собственной свадьбе. Никогда не любила ссориться с братом.
- Ну так и что? – невозмутимо отозвалась няня. – Он занят. Дела государственной важности не терпят отлагательств. Придет. Рано или поздно, он обязательно придет к тебе. А ты и повинись. Поплачь. Глядишь, и смягчится сердце его. Все ж таки, не чужие вы. А кровь – не водица.
- Ох, Нана, Нана, - только и вздохнула я.
Постояла еще немного у окна, полюбовалась на сад и вернулась в кресло. Подхватила ненавистный роман и попыталась сосредоточиться на любовных терзаниях своего далекого предка, первого короля Дагории, Ромала Огненного.
Бернард появился в моих покоях только спустя пять дней. Я как раз дочитывала книгу и перипетиях жизни Великого Ромала, как он стремительно влетел в мою гостиную.
Я отложила книгу и встала ему навстречу. Бернард остановился, сложил руки на груди и принялся сверлить меня тяжелым взглядом. Так мы и замерли, друг против друга в полном молчании.
Не знаю, о чем думал в этот момент Бернард, но я, рассматривая брата, в очередной раз поражалась тому, насколько же мы с ним похожи, как внешне так и характерами. Оба взрывные, импульсивные, непримиримые и эмоциональные.
- Ты хотела меня видеть, - брат первым нарушил затянувшееся молчание. – Я здесь.
- Прости, - я виновато опустила глаза. – Я знаю, что виновата. Мне… мне жаль, Бернард. Прости.
Брат резко выдохнул и опустил плечи. Устало потер рукой глаза и огляделся по сторонам в поисках ближайшего кресла. Кресла поблизости оказалось только то, в котором до его прихода сидела я, потому он шагнул назад и опустился на все тот же диванчик, который так и не успел доломать в прошлый раз. Диванчик скрипнул натужно, но в очередной раз выдержал немалый вес моего венценосного брата.
- Ты очень меня расстроила, Беатрис, - устало произнес король, потирая переносицу двумя пальцами. – Ты поступила безответственно и очень глупо. Недостойно моей сестры и принцессы дома Огненных.
- Прости, - в очередной раз повинилась я, про себя облегченно выдыхая. Гроза миновала.
- Ты поставила под удар не только свою репутацию, но и плоды многолетних переговоров с Нероной. Канцлер требовал справедливого суда и наказания для того, кто посмел поднять руку на его дочь.
- Мне жаль, - по-прежнему виноватым голосом произнесла я.
- Кого ты пытаешься в этом убедить, - хмыкнул Бернард, поднимая на меня глаза. – Если ты о чем сейчас и сожалеешь, то лишь о том, что тебя смогли вычислить. И, стоит признать, этот момент расстроил меня куда больше.
- Ты хорошо меня знаешь.
- Слишком хорошо. И потому не понимаю, как ты могла связаться с Асмусом? – Бернард откинулся на спинку диванчика и скрестил на груди руки. – И сядь уже, не нависай надо мной, как памятник скорби. Все равно я не поверю в то, что ты раскаиваешься.
- Но это так, - я аккуратно присела на краешек кресла и сложила руки на коленях.
Бернард смотрел на меня с плохо скрытым ехидством. И под этим взглядом я почувствовала себя очень неуютно. Все-таки не всегда хорошо, когда тебя читают точно раскрытую книгу.
- Твоя беда, Беатрис, в том, что ты слишком подвержена нашему огненному началу, что совершенно недопустимо для принцессы. Ты не умеешь останавливать собственные порывы и чаще сначала делаешь, а затем думаешь. Будь ты хоть немного уравновешенней, то просчитала бы все варианты и уж точно не попалась бы так глупо.
Я кило улыбнулась в ответ. Что ж, брат прав. Мне действительно стоило подумать и тщательней проработать план, учесть все возможные вероятности и просчитать шаги. А я поддалась собственной ярости, позволила злости затуманить мой мозг. И наделала ошибок.
- Все плохо, да?
- Ну, - Бернард скривился, - твое участие в покушении на чету Контрейнов удалось скрыть. К несчастью лорд Асмус не пережил допрос. Сердце не выдержало. Канцлеру отправили самые искренние соболезнования. Исполнители схвачены, и сегодня утром преданы казни. Отношения с Нероной, конечно, остались натянуты, но непоправимого не произошло. Мне пришлось кое-где уступить, но, в общем и целом, выкрутиться удалось.
Кто-то из королевских гвардейцев ворвался в детскую. Меня, спящую и ничего не понимающую, вытащили из кровати, грубо велели молчать и понесли в ночь. Я помню крики, отвратительные запахи крови и смерти, гари… помню, как полыхали занавески в музыкальном салоне, через который меня пытались вынести. Из-за пожара, перекрытия уже кое-где обрушились, все вокруг было затянуто едким удушливым дымом. Он щипал глаза, забивался в рот и разъедал внутренности. Я кашляла и все время плакала. Кажется, даже кричала, но из-за творящегося вокруг безумия, сама не слышала собственного крика.
Не помню, как меня вынесли из горящего дворца. Возможно, я потеряла сознание, а может, это просто не отложилось в моей детской памяти, не знаю. Но следующее, что помню – душный ночной воздух, хрип лошадей и крики… крики… крики… треск от взрывающихся магических снарядов, какой-то гул и на фоне всей этой какофонии звонкий голос Бернарда.
- Что происходит? Капитан, объяснитесь!
Память не сохранила ничего из слов капитана. Ничего, кроме одной страшной фразы:
- Спасайтесь, ваше величество, измена. Заговорщики захватили столицу.
Мне было пять. Всего пять лет. Я была принцессой. Младшей дочерью короля, сестрой наследного принца. И пусть в таком возрасте, я еще мало что понимала, еще меньше знала и видела. Но вот это «спасайтесь, ваше величество» сказало мне все.
Бернард был наследным принцем. Принцем – не королем! А капитан королевских гвардейцев по определению не мог быть дураком и не имел никакого права допустить подобную ошибку.
Нас вывезли из Ортанды под покровом ночи. Рискуя собственными жизнями, переправили сначала в соседнюю Нерону, затем, спустя два года, снова тайно переправили в Дагорию.
В отличие от Бернарда, я почти не помню это время. Сменялись дома, лица, имена. Мы скрывались, постоянно боялись разоблачения, предательства.
Но мы справились. Когда мне было двенадцать, нас переправили в Туран, родовой замок графа Контрейна. Его старший сын и наследник Арвилл стал лучшим другом и наперсником моего брата.
Арвилл…
Я всхлипнула, вспоминая то время. Время, когда мы были молоды и свободны. Счастливы. Время, когда мы могли быть собой, могли любить, не скрываясь. Время, когда приносились клятвы и давались обещания.
Арвилл…
Лучший друг. Соратник. Тот, без кого восхождение Бернарда на престол стало бы куда сложней.
Моя первая любовь. Первый мужчина. Тот, кто клялся в вечной верности. Кто обещал всегда быть рядом. А потом подло предал, буквально воткнув нож в спину.
- Предатель, - прошипела я. – Ненавижу.
Откинула назад голову и чуть прикрыла глаза, отпуская силу. В последний раз. Воздух вокруг меня загудел, сгустился до такой степени, что его можно было резать ножом. В волосах уже не просто искорки потрескивали – они превратились в огненные плети. Платье оказалось испорчено окончательно.
Мгновение слабости. Глубокий вдох, медленный выдох и все пришло в норму. Я взяла силу под контроль. Усмирила огонь.
В нашем роду огненная магия передавалась по крови. Всегда. От отца – к сыну. И только так. Веками. Из поколения в поколение мужчины нашей крови несли в себе дар Огненного бога. Женщины же огнем не владели. Могли передать своим детям, но в таком случае, сила была разбавленной и через поколение-два полностью вырождалась. Пока не появилась я.
Немыслимо. Невозможно… Но это произошло.
Мне было пятнадцать. И это был мой первый бал. Помню, как билось в предвкушении сердце, как перехватывало дыхание, а от волнения меня бросало то в жар, то в холод. Внутри все дрожало от нетерпения, предвкушения… Я так ждала этого бала. Так мечтала о нем… и об Арвилле. Почему-то, тогда мне казалось, что этот бал станет переломным в моей жизни.
Интуиция не подвела. Мой первый бал на самом деле круто изменил мою жизнь. И виновником этого стал ни кто иной, как князь Астури. Сеттард Астури. Проклятый Ледышка!
Я в очередной раз тихо рыкнула, но силу больше не отпускала. Хватит. Глубоко вздохнув, легко поднялась на ноги, отряхнулась. С сожалением оглядела безвозвратно испорченное платье, поковыряла пальцем дырки на плечах и снова вздохнула.
- Все Беатрис, - произнесла вслух. – Поупивалась жалостью к себе и достаточно. Нужно думать, что мы имеем и как из этого выбираться.
А в том, что я обязательно выберусь, сомнений не возникало.
В спальне царил полумрак. Служанка, перестилавшая постель, оставила ночник у кровати, и он отбрасывал на пол и стены мягкие красноватые тени, смягчал острые углы.
Я самостоятельно сбросила платье, оставив его лежать на полу у кровати, отшвырнула туфли и практически рухнула на пуфик подле зеркала. Щелчком пальцев оживила живой огонь в светильнике, стоящем на туалетном столике и уставилась на свое отражение.
- Ужас какой, - я любила говорить вслух, даже когда оставалась одна. Звук собственного голоса успокаивал, внушал уверенность и отгонял страхи. И пусть мне уже не пять лет, ужасные монстры все еще иногда пробирались под мою кровать, а ни Бернард ни Арвилл больше не придут, чтобы выгнать их оттуда. Я провела кончиками пальцев по бледной щеке, скривилась. Чуть подалась вперед, чтобы получше рассмотреть искры, что все еще проскальзывали в глубине зрачков. Обвела подушечками пальцев скулу, легонько коснулась нижней губы. Я была красива. Все Огненные обладали исключительно привлекательной внешностью. – С этим надо что-то делать. И круги под глазами… а эта отвратительная бледность…
Слишком резкими движениями, совершенно не заботясь о сохранности собственной шевелюры, я повыдергивала шпильки и вытащила украшенные драгоценными камнями гребни. Вспомнила о том, что их мне подарил Арвилл и снова едва не сорвалась. Злость в очередной раз всколыхнулась внутри, огонь в глазах стал ярче, но я подавила вспышку. Хватит. Я – дочь огненного дома, дочь и сестра королей. Мне не пристало страдать из-за неверного любовника.
Отбросив подальше гребни, я встряхнула волосами, мгновение полюбовавшись на то, как они переливаются всеми оттенками огня и мягко окутывают тонкую фигуру и, решительно развернувшись, отправилась в купальню.
Следующие два дня прошли скучно и однообразно. Бернард выполнил угрозу и посадил меня под домашний арест. Более того, брат пошел дальше, он не только запретил мне покидать покои, но и ограничил круг моего общения. Теперь даже дурацкие романы, так любимые леди Маргарет были мне недоступны.
- Это несправедливо! – я металась как тигрица в клетке. То хваталась за вышивку, но будем честны, рукоделие никогда не было моей сильной стороной, то пыталась читать, благо леди Маргарет имела привычку разбрасывать свои любимые романы где ни попадя и парочка забытых ею книг обнаружилась в моей гостиной. Но это все было не то. Совсем не то. К тому же меня убивал само осознание того, что я заперта в четырех стенах. Снова. – Он хочет, чтобы я лишилась рассудка? Нана!
Хрупкая старушка в простом коричневом платье и белоснежном накрахмаленном чепце подняла взгляд от рукоделия.
- Твой брат желает тебе только добра, Триша. Ты поступила плохо.
Я закатила глаза, как бывало всегда, когда слышала такое к себе обращение. Правда, стоит признать, что называть меня Тришей позволялось только одному человеку. Моей няне. Той, что несмотря ни на что, не бросила меня во время наших мытарств, была рядом, заботилась, учила, как могла.
- Считаешь, у меня не было права отомстить?
- Месть разъедает душу, Триша, - няня снова опустила глаза, вернувшись к своему вязанию. А я рывком выдохнула и уже открыла рот, чтобы ей возразить, но так ничего и не сказала. – Месть – это плохое чувство, детка. Очень плохое. Оно отравляет, разрушает… месть – это удел мужчин. Ты же…
- Что? – с вызовом бросила я, подходя ближе.
- Тебе ведь не стало легче, правда? Твоя душа не обрела покоя, и рана не затянулась. Я знаю, что мальчик поступил плохо с тобой, но… детка, разве ж было бы лучше, солги он?
- Он… он должен был любить меня! Слышишь? Меня!
- Разве ж можно приказать любить? Да и ты сама не была бы счастлива, зная, что его сердце принадлежит другой.
Я резко выдохнула и, развернувшись, бросилась на другую сторону гостиной. Подскочила к окну, вцепилась в портьеры и прижалась пылающим лбом к холодному стеклу.
Другой. Фыркнула тихонько, прикрывая глаза. Арвилл должен был любить меня. Всегда. Он обещал. Клялся, что никогда не разлюбит. А потом взял и полюбил другую. Ненавижу.
- Я не выживу в Астарии, - тихо произнесла, не рассчитывая, впрочем, что меня услышат. – Там… все по другому. Там холодно и эти ветра, горы, укрытые снегами, серый камень, в котором нет огня. Я просто зачахну там. Мой огонь затухнет и… Я не хочу уезжать, Нана.
- Ну что ты такое говоришь, детка, - няня тяжело поднялась со своего места, отложила на свободное кресло вязание и медленно, шаркая ногами, подошла ко мне. Обняла, погладила по волосам, как делала в детстве. Легонько дунула в нос. – Твой огонь никогда не потухнет. Разве ж ты – не дочь Огненного дома? Не Огненная принцесса?
- Он совсем холодный, - прошептала я, прижимаясь щекой к щеке няни. – Князь. В нем нет ни капли огня, ни единой искорки. Словно бы… и неживой вовсе. Отмороженный какой-то.
- Астария – суровая страна, и люди там живут под стать ей. А ты не бойся, Триша, все у тебя наладится. Глядишь, еще и сумеешь растопить ледяное сердце князя.
Я рассмеялась в ответ на ее слова, но в этом смехе не было ни капли веселья, и он просто оборвался на самой высокой ноте.
- Скажешь тоже, - фыркнула я. – Растопить сердце. А есть ли оно у него, а Нана? Я вот в этом вовсе не уверена. Князь и пять лет назад был слишком холоден и вел себя вызывающе, что уж говорить сейчас.
- Ох, детка, - вздохнула старушка, погладила меня по волосам и отпустила, вернулась к своему креслу и вязанию. – Не думай об этом. Не стоит бередить себе душу раньше времени. Он хороший мальчик.
Я снова рассмеялась в ответ на слова няни. Хороший мальчик – это последнее определение, которое можно было бы дать князю Астурии.
- А на Арвилла не сердись, - не обратив на мой смех никакого внимания, продолжила няня. – Он не желал тебе зла. Так уж вышло, что в его сердце поселилась другая.
У меня резко испортилось настроение. Отвернувшись, я невидящим взглядом уставилась в окно, на разросшийся в последние годы сад. Думать об Арвилле не хотелось. Вернее, всякий раз, когда я думала о нем, все заканчивалось плохо – я срывалась и теряла контроль над огнем. А это недопустимо. Огненная принцесса не имела права показывать свои слабости. И сильные мои стороны также были под запретом. Никто не должен был предположить о самой страшной нашей тайне.
- И с братом помирись, - продолжала увещевать меня няня. – Негоже это ругаться родным людям. У вас кроме друг друга никого-то ближе и нет.
- Он не желает меня видеть, - тихо ответила я. – За эти два дня я раз десять отправляла ему весточку. Не ответил ни разу и не пришел.
Молчание Бернарда угнетало меня куда больше, чем известие о собственной свадьбе. Никогда не любила ссориться с братом.
- Ну так и что? – невозмутимо отозвалась няня. – Он занят. Дела государственной важности не терпят отлагательств. Придет. Рано или поздно, он обязательно придет к тебе. А ты и повинись. Поплачь. Глядишь, и смягчится сердце его. Все ж таки, не чужие вы. А кровь – не водица.
- Ох, Нана, Нана, - только и вздохнула я.
Постояла еще немного у окна, полюбовалась на сад и вернулась в кресло. Подхватила ненавистный роман и попыталась сосредоточиться на любовных терзаниях своего далекого предка, первого короля Дагории, Ромала Огненного.
Бернард появился в моих покоях только спустя пять дней. Я как раз дочитывала книгу и перипетиях жизни Великого Ромала, как он стремительно влетел в мою гостиную.
Я отложила книгу и встала ему навстречу. Бернард остановился, сложил руки на груди и принялся сверлить меня тяжелым взглядом. Так мы и замерли, друг против друга в полном молчании.
Не знаю, о чем думал в этот момент Бернард, но я, рассматривая брата, в очередной раз поражалась тому, насколько же мы с ним похожи, как внешне так и характерами. Оба взрывные, импульсивные, непримиримые и эмоциональные.
- Ты хотела меня видеть, - брат первым нарушил затянувшееся молчание. – Я здесь.
- Прости, - я виновато опустила глаза. – Я знаю, что виновата. Мне… мне жаль, Бернард. Прости.
Брат резко выдохнул и опустил плечи. Устало потер рукой глаза и огляделся по сторонам в поисках ближайшего кресла. Кресла поблизости оказалось только то, в котором до его прихода сидела я, потому он шагнул назад и опустился на все тот же диванчик, который так и не успел доломать в прошлый раз. Диванчик скрипнул натужно, но в очередной раз выдержал немалый вес моего венценосного брата.
- Ты очень меня расстроила, Беатрис, - устало произнес король, потирая переносицу двумя пальцами. – Ты поступила безответственно и очень глупо. Недостойно моей сестры и принцессы дома Огненных.
- Прости, - в очередной раз повинилась я, про себя облегченно выдыхая. Гроза миновала.
- Ты поставила под удар не только свою репутацию, но и плоды многолетних переговоров с Нероной. Канцлер требовал справедливого суда и наказания для того, кто посмел поднять руку на его дочь.
- Мне жаль, - по-прежнему виноватым голосом произнесла я.
- Кого ты пытаешься в этом убедить, - хмыкнул Бернард, поднимая на меня глаза. – Если ты о чем сейчас и сожалеешь, то лишь о том, что тебя смогли вычислить. И, стоит признать, этот момент расстроил меня куда больше.
- Ты хорошо меня знаешь.
- Слишком хорошо. И потому не понимаю, как ты могла связаться с Асмусом? – Бернард откинулся на спинку диванчика и скрестил на груди руки. – И сядь уже, не нависай надо мной, как памятник скорби. Все равно я не поверю в то, что ты раскаиваешься.
- Но это так, - я аккуратно присела на краешек кресла и сложила руки на коленях.
Бернард смотрел на меня с плохо скрытым ехидством. И под этим взглядом я почувствовала себя очень неуютно. Все-таки не всегда хорошо, когда тебя читают точно раскрытую книгу.
- Твоя беда, Беатрис, в том, что ты слишком подвержена нашему огненному началу, что совершенно недопустимо для принцессы. Ты не умеешь останавливать собственные порывы и чаще сначала делаешь, а затем думаешь. Будь ты хоть немного уравновешенней, то просчитала бы все варианты и уж точно не попалась бы так глупо.
Я кило улыбнулась в ответ. Что ж, брат прав. Мне действительно стоило подумать и тщательней проработать план, учесть все возможные вероятности и просчитать шаги. А я поддалась собственной ярости, позволила злости затуманить мой мозг. И наделала ошибок.
- Все плохо, да?
- Ну, - Бернард скривился, - твое участие в покушении на чету Контрейнов удалось скрыть. К несчастью лорд Асмус не пережил допрос. Сердце не выдержало. Канцлеру отправили самые искренние соболезнования. Исполнители схвачены, и сегодня утром преданы казни. Отношения с Нероной, конечно, остались натянуты, но непоправимого не произошло. Мне пришлось кое-где уступить, но, в общем и целом, выкрутиться удалось.
