Незамужних-то девок пальцем не трогает, а вот по бабам хаживает знатно. Бит уж бывал не раз, порою смертным боем дурака бивали, но тот как встанет, всё за своё. Я и приглядела ему жену поскромнее да потолковее. До свадьбы надеялась, что уймётся он, как оженится. Зачем, думала, женатому гулять. Дура была, да мы тут все одинакие, всё ждём чего-то... - горько хмыкнула женщина, - Я ж тоже бесприданница, а муж старший сын, хозяйство большое унаследовал, вот меня за кухарку бесплатную и взяли. День на кухне, ночь в постели. Даже молодая, порой уставала так, что слёзы мочи не было лить. Ну, да ладно, что уж теперь...
Пока хозяйка вытирала очередную слезинку, я рискнула осторожно поинтересоваться, когда, собственно, непутёвый её племяш начал терять память - до того, как его били или после?
- Так я ж не про него! - поразилась женщина, - Я ж для мужа моего... это ему надобно.
Признаться, в эту минуту мне пришлось собрать всю силу воли и вспомнить лекции по психологии, чтобы никому не нагрубить. Но зато порадовалась своему мудрому решению не становиться целителем - это сколько всего пациенты тебе на голову вывалят. Небось, за день свихнуться можно. Так, уважаемая, давайте кратко и по существу!
- Забываться он стал, да странно как-то.
Дабы сберечь и время, и нервы, привожу здесь выжимку почти двухчасовой беседы: тётка постоянно отвлекалась на всякие ненужные подробности, часто описывала совершенно несущественные обстоятельства, а порой, видимо, просто уходила мыслями куда-то в другую сторону. Итак. Хозяин постоялого двора имеет проблемы с памятью. Несколько раз устраивал скандалы супруге, мол, зачем она нищую девку привела к ним в дом, хотя сам активно участвовал в бракосочетании племянника - за шиворот тащил того к алтарю. Аж весь город ржал. Три раза ввечеру не смог вспомнить где был и что делал днём, хотя вовсе не был пьян. Да и вообще напиваться в зюзю привычки не имеет. "Так, опрокинет стопочку-другую и всё, я его пьяным-то и не видела никогда." Весь последний месяц жену донимает расспросами про излишние расходы в семейном бизнесе. И то ему не так, и это не этак. Хотя на женщине только кухня, а всей организаторско-бухгалтерской частью он занимается лично. Но вот странность: во время приступа забывчивости хозяин не верит никому, кроме самого себя, и любую привидевшуюся блажь принимает за чистую монету. Последний раз обложил хозяйку трёхэтажными матюками за свою же собственную идею - новейший аламбик (в просторечии - самогонный аппарат). Мол, дорогой жутко, небось, реально покупка обошлась дешевле, а коварная женушка спустила наличность на какие-то пустяки. Хотя сам за него два часа торговался, глотку рвал, по рукам бил. Причём, что следует отметить особо, "пока племяш не гуляет, всё вроде в порядке у него".
Скажете, бред сивой кобылы? В принципе, да. Соглашусь, хотя категорически против того чтобы возводить напраслину на бедное животное. Таким образом, насколько я понимаю, с ума не сходят.
За два часа познавательной беседы мы обе успели слегка охрипнуть и хозяйка, в целях облегчения процесса общения, заварила нам ароматнейший чай. Я сидела, прихлёбывала чудный напиток, и напряжённо размышляла над вышеизложенной проблемой, когда в двери просочилась - иначе не скажешь, - сухонькая старушка с масляной, остренькой, как будто крысиной, мордочкой и бегающими глазками.
- Ой, вот ты сидишь тут, хорошая моя, а племяшик твой опять к Поганке наладился, да в компанию мужика твово прихватил! - зачастила шамкающей скороговоркой бабулька, - Тока-тока их обоих видела: тропинкою идуть, прям кабаны на огород.
Чашка побледневшей хозяйки беспомощно звенькнула о блюдце, а меня как молнией поразила идея. Нередко шлюхи потчуют своих клиентов разными настоями для мужской силы. По разным причинам - чтоб жена не догадалась, чтоб перед друзьями выпендриться, чтоб просто получилось, наконец. Разумеется, ни одна из этих "жриц любви" не имеет соответствующего образования. Возможно, и хозяин - не молодой уже, прямо скажем, мужик, - покупал подобные самоварные зелья "по надобности". Вот от них, а вовсе не от мук душевных, бывают такие побочные эффекты, что у целителей аж глаза закрываются. Я радостно пошла в атаку.
- Что, Поганку так все и зовут?
- Так Погата она с рождения самого, деточка. Ты ж, видать, нетутошняя, вот и не знаешь, - зашамкала противная бабка, азартно блестя глазками из-под платка, - Мать её так назвала, как родила. Родила, да и сбежала с комедьянтом с этим. Менестрелем. Они своей сворой как раз тогда у нас проезжали. Отец-то её приял, подымал как мог, всё супружницу свою гулящую ждал, да девке низя без матери расти. Вона что получилося из неё. Срамота на весь мир.
Судьба родителей Поганки меня не взволновала ни на волос, а вот информацию о её занятиях я получила. Она действительно варила самогон - неудивительно, кто только в деревне его не варит, - настаивала на нём травы и, при отсутствии постельных клиентов, вполне успешно торговала собственной продукцией "на разлив". Я прямо аж загордилась: теоретическое обоснование таинственной хворобы найдено, осталось только отцепится от старой сплетницы дабы проверить идею на практике. По счастью, к тому моменту хозяйка успела взять себя в руки и, аккуратно поправив шаль, решительно направилась в дом к негодяйке, столь бессовестно разрушающей её семью.
Женщина шагала споро, не глядя по сторонам, я топала следом, стараясь не отставать. Зато бабулька, которой вроде бы уже не полагалось быстро двигаться в силу почтенного возраста, так шустро шмыгала туда-сюда по улице, что успела оповестить о наших намерениях всех встречных, заглянуть в окошки к не встреченным и тоже осчастливить их свежайшей информацией, не отстать от нас да ещё высказать кому-то своё авторитетное "фе" по факту глупого стояния посередь дороги. В итоге к хозяйке присоединилось немало жителей обоего полу, желающих как минимум посмотреть, а может даже и поучаствовать в грядущей воспитательной работе.
То что работа будет довольно шумной было совершенно ясно заранее, но меня это вполне устраивало. Главное - чтоб никто не помешал мне разбираться с Поганкиными запасами, потому как шерстить кухню с кладовкой лучше в гордом одиночестве. Конечно, у многих самогонный аппарат стоит в отдельном сарайчике, а травы должны быть развешены на чердаке, но с этим вопросом я решила разбираться по прибытии. И прибытие состоялось. Поганка жила на самой окраине этого городишки, за её домиком живописно простирались поля, вились тропинки и высился монастырь. Последовательно: сперва разновеликие поля с тропинками между ними, а потом уж святая обитель, устремившаяся своими башнями к самым облакам. На сём величественном фоне обшарпанный, явно неухоженный, домик и запущенный садик смотрелись особенно жалко. Из открытого настежь окошка доносились совершенно недвусмысленные звуки. Невзирая на явное небрежение Поганки к домашним делам, на избранном поприще трудилась та весьма усердно.
Хозяйка постоялого двора протаранила собой перекошенную калитку и ринулась в дом, за ней плотным гуртом устремились неутомимая бабулька плюс ещё несколько, настолько же нетерпеливых и любознательных, местных жителей. Я же, напротив, остановилась и предельно внимательно осмотрела домишко. Ничего себе защита стоит на этой развалине! Нет, до той, что хранит нашу карету, она не дотягивает, даже близко не похожа. Но вот, представьте себе, эту драную халупу закрыли так, что не всякий мастер осилит сломать. Мало того, от обычного деревенского сортира, вполне традиционно располагавшегося за огородом, тоже фонило весьма ощутимо. Надо же, как интересно!
Тем временем звуки, исходящие из домика, превратились в настоящую какофонию. Кто-то благим матом вопил "убили!", кто-то надрывно орал "да живой он, живой!", кто-то дико визжал на одной высокой ноте, а все остальные голоса слились в единый шум. Весьма благоразумно задержавшихся перед забором горожан обуяло любопытство и на участке стало не протолкнуться от суетящегося перед домиком народа. Защита мигала, регистрируя всех входящих, но никакого иного воздействия, как ни странно, на визитёров не оказывала. Вообще! Даже когда наша хозяйка - да за волосы! - выволокла непрерывно визжащую Поганку на двор и принялась мутузить ту первым подвернувшимся под руку хозинвентарём, это странное заклятье лишь замерцало чуть интенсивнее, явно только регистрируя всё происходящее.
Я попыталась повести в сторону охранки рукой и тут же - по всему периметру за раз, - аж полыхнуло искрами. Ага! Вот от кого защищали домишко. И что же вы тут от нас такое прячете? Любопытно. Надо бы посмотреть, но как?
Следует признать, я совершенно упустила из виду, что по ходу времени к месту главного сегодняшнего события понемногу стекалось всё население городка. Ну, может, не совсем всё, но большая часть - совершенно точно. Никто из новоприбывших мои терзания, само собой, не разделял. Народ просто нагло ломился на участок, осаждал окна, перевешивался через забор и гомонил, будто увидел нечто действительно из ряда вон выходящее. Защита светилась всё интенсивнее, мигала всё чаще, а потом произошло то, что всегда случается с не до конца продуманными системами: заклятье пошло блёкнуть волнами. То есть его силовые нити начали как бы выцветать широкими полосами - где ярко, где тускло, - эти полосы беспрестанно множились, становились всё шире, всё темнее, а потом вдруг вся схема целиком нестерпимо часто зарябила и обесцветилась до полного выгорания, когда нити заклятья лишь едва улавливаются внутренним взором. Да, не зря говорил нам мастер-артефактор на уроке по теории, мол, любые пришедшие вам в голову форс-мажорные обстоятельства следует немедленно умножить на десять. А потом, для пущей верности, на сто.
Скорее всего, неведомый хозяин данной охранки, пребывающий где-то вдали от домика, уже получил сигнал от выгоревшей системы. Так всегда делается, нам на занятиях про это подробно рассказывали. Но спешно тут материализовываться сей загадочный персонаж благоразумно не стал. Лично я на его месте точно не высовывалась бы до самого вечера, пока не рассосётся основная толпа. Поэтому, решив что путь свободен, я присоединилась к любопытствующим у кухонного окошка. Народу внутри тоже набралось немало, но все вошедшие жались возле стенок. А посреди откровенно грязной кухни, тупо уставившись в одну точку, на табурете абсолютно недвижно сидел немолодой, грузный мужчина с, очень характерным, отсутствующим выражением и серо-зелёным цветом лица. Перед ним, как перед кулачным бойцом в перерыве между схватками, энергично махала полотенцем какая-то тётка. Видимо, надеялась выветрить из организма пострадавшего негативные последствия чего-то выпитого. Напрасно. Я абсолютно точно знала, какая именно полынь даёт подобный эффект, и могла поспорить на собственный диплом, что ничего у неё не получится. Со временем вся гадость, конечно, будет выведена естественным путём, но сейчас даже я не смогу всерьёз повлиять на ситуацию. Разве что мастер Тадэр сподобится, и то вряд ли: он ведь не целитель.
Поскольку моя помощь пока всерьёз никому не требовалась, я решила прогуляться до сортира. Нет, чаю я выпила не так уж и много, а вот заколдованных нужников, считай, не видела ни разу.
Ну что, сортир себе как сортир: грязный, вонючий. Воспользоваться таким - себе дороже. Но это если не смотреть на дверь изнутри. А вот когда, закрывшись на грубую щеколду, вы встанете лицом ко входу, то поймёте, что отсюда имеется аж четыре выхода. Первый, конечно, обратно на огород, три других можно выбрать, прямо на этой же самой щеколде. Они там шаманскими рунами обозначены. К сожалению, руны я знала плохо. Точнее, не так хорошо, как хотелось бы. Буквенная письменность вошла в обиход уже очень давно, поэтому рунный алфавит толком изучали лишь теоретики да немногие артефакторы. Я уверенно опознала левую руну - "алтарь, храм, святилище", - и побоялась воспользоваться этим вариантом. Правая мне была вовсе незнакома, а средняя напоминала знак "амбар, кладовка". Несколько смущал неправильно изогнутый "хвостик" руны, но я пренебрегла этим обстоятельством и решительно шагнула в неизвестность.
Темнота. Тишина. Причём мёртвая: в амбарах же мыши, крысы, ветер в щелях свистит, в них воробьи порой всей стайкой залетают, кошки пролезают, а тут ни звука, ни движения воздуха. Запаха тоже нет, а вот магия есть. Немного разобравшись в густо развешанных по всему периметру помещения заклятьях - сплошь очень простые, чтобы не сказать топорные, охлаждающе-консервирующие чары, никакой сигнализации вроде нет, - я раскусила одну из аварийных капсул и темнота принялась стремительно светлеть (думаю, вы помните: я таких наготовила с запасом). В потенциально враждебном окружении это идеальный вариант - никакая охранка не засечёт. Ибо почти любая волшба оставляет за собой след, флёр, который и улавливается защитными заклятьями, а вот зелья такового, как правило, не имеют.
Трупы. Мужские, женские, несколько подростков. Теперь понятно значение изменённой руны - это не кладовка, это морг. Не очень большой, но явно сделан с запасом: примерно половина мест пустует. Сперва я решила, что монастырю потребовалось где-то спрятать недостаточно удачливых паломников, но затем отвергла эту идею: на полках не нашлось ни одного старика. Здесь лежали только зрелые и молодые. Чуть погодя я сообразила повнимательнее приглядеться к женщинам и поняла, что их перед смертью насиловали. Всех. И они, и мужчины были полностью раздеты, так что сомнений у меня не имелось. А потом я увидела уродливую чёрную блямбу на щеке у одной из жертв - похожую на "куриную лапу", коей жрецы издревле метили всех ведьм, - и поняла, что я знаю кто она и абсолютно точно могу сказать как появилась эта метка.
Маленькая таверна, в которой увлечённо дегустировали местное домашнее пиво оба мага, располагалась под огромным деревом. На вывеске его так и значилось "Под дубом", хотя магистр Тадэр позволил себе в этом усомниться: листья у зелёного гиганта куда больше походили на липовые, чем на дубовые. Однако, мужчин сей факт взволновал мало: вне зависимости от видовой принадлежности дерева, остальные члены команды предпочли бы остаться здесь, а не тащиться "к бесу на рога", то есть в монастырь. Поскольку там никто бы не обрадовался волшебникам, оные остались в городке, собирать сплетни.
Хорес, разумеется, планировал впоследствии выбить из местных жрецов приглашение для одарённых коллег - пусть походят по саду, полюбуются на фрески, в библиотеку заглянут, охранку проверят, - но нагло тащить магов в обитель, размахивая свитком с печатями, всё-таки поостерёгся. Так вот испортишь настроение жрецам, они разговаривать сквозь зубы начнут, пакости делать. На данный момент глава группы в основном надеялся на кузена, с его феноменальной интуицией, и, как ни странно, проповедника, с его отлично подвешенным языком. Да, Марек болтун, этого не отнять, но в целом парень вовсе не глуп и может разговорить почти любого встречного. Поэтому беседу с настоятелем монастыря предполагалось проводить без его участия. Пускай юный жрец пошатается без присмотра по территории, поглазеет по сторонам. Авось, углядит чего интересного.
Пока хозяйка вытирала очередную слезинку, я рискнула осторожно поинтересоваться, когда, собственно, непутёвый её племяш начал терять память - до того, как его били или после?
- Так я ж не про него! - поразилась женщина, - Я ж для мужа моего... это ему надобно.
Признаться, в эту минуту мне пришлось собрать всю силу воли и вспомнить лекции по психологии, чтобы никому не нагрубить. Но зато порадовалась своему мудрому решению не становиться целителем - это сколько всего пациенты тебе на голову вывалят. Небось, за день свихнуться можно. Так, уважаемая, давайте кратко и по существу!
- Забываться он стал, да странно как-то.
Дабы сберечь и время, и нервы, привожу здесь выжимку почти двухчасовой беседы: тётка постоянно отвлекалась на всякие ненужные подробности, часто описывала совершенно несущественные обстоятельства, а порой, видимо, просто уходила мыслями куда-то в другую сторону. Итак. Хозяин постоялого двора имеет проблемы с памятью. Несколько раз устраивал скандалы супруге, мол, зачем она нищую девку привела к ним в дом, хотя сам активно участвовал в бракосочетании племянника - за шиворот тащил того к алтарю. Аж весь город ржал. Три раза ввечеру не смог вспомнить где был и что делал днём, хотя вовсе не был пьян. Да и вообще напиваться в зюзю привычки не имеет. "Так, опрокинет стопочку-другую и всё, я его пьяным-то и не видела никогда." Весь последний месяц жену донимает расспросами про излишние расходы в семейном бизнесе. И то ему не так, и это не этак. Хотя на женщине только кухня, а всей организаторско-бухгалтерской частью он занимается лично. Но вот странность: во время приступа забывчивости хозяин не верит никому, кроме самого себя, и любую привидевшуюся блажь принимает за чистую монету. Последний раз обложил хозяйку трёхэтажными матюками за свою же собственную идею - новейший аламбик (в просторечии - самогонный аппарат). Мол, дорогой жутко, небось, реально покупка обошлась дешевле, а коварная женушка спустила наличность на какие-то пустяки. Хотя сам за него два часа торговался, глотку рвал, по рукам бил. Причём, что следует отметить особо, "пока племяш не гуляет, всё вроде в порядке у него".
Скажете, бред сивой кобылы? В принципе, да. Соглашусь, хотя категорически против того чтобы возводить напраслину на бедное животное. Таким образом, насколько я понимаю, с ума не сходят.
За два часа познавательной беседы мы обе успели слегка охрипнуть и хозяйка, в целях облегчения процесса общения, заварила нам ароматнейший чай. Я сидела, прихлёбывала чудный напиток, и напряжённо размышляла над вышеизложенной проблемой, когда в двери просочилась - иначе не скажешь, - сухонькая старушка с масляной, остренькой, как будто крысиной, мордочкой и бегающими глазками.
- Ой, вот ты сидишь тут, хорошая моя, а племяшик твой опять к Поганке наладился, да в компанию мужика твово прихватил! - зачастила шамкающей скороговоркой бабулька, - Тока-тока их обоих видела: тропинкою идуть, прям кабаны на огород.
Чашка побледневшей хозяйки беспомощно звенькнула о блюдце, а меня как молнией поразила идея. Нередко шлюхи потчуют своих клиентов разными настоями для мужской силы. По разным причинам - чтоб жена не догадалась, чтоб перед друзьями выпендриться, чтоб просто получилось, наконец. Разумеется, ни одна из этих "жриц любви" не имеет соответствующего образования. Возможно, и хозяин - не молодой уже, прямо скажем, мужик, - покупал подобные самоварные зелья "по надобности". Вот от них, а вовсе не от мук душевных, бывают такие побочные эффекты, что у целителей аж глаза закрываются. Я радостно пошла в атаку.
- Что, Поганку так все и зовут?
- Так Погата она с рождения самого, деточка. Ты ж, видать, нетутошняя, вот и не знаешь, - зашамкала противная бабка, азартно блестя глазками из-под платка, - Мать её так назвала, как родила. Родила, да и сбежала с комедьянтом с этим. Менестрелем. Они своей сворой как раз тогда у нас проезжали. Отец-то её приял, подымал как мог, всё супружницу свою гулящую ждал, да девке низя без матери расти. Вона что получилося из неё. Срамота на весь мир.
Судьба родителей Поганки меня не взволновала ни на волос, а вот информацию о её занятиях я получила. Она действительно варила самогон - неудивительно, кто только в деревне его не варит, - настаивала на нём травы и, при отсутствии постельных клиентов, вполне успешно торговала собственной продукцией "на разлив". Я прямо аж загордилась: теоретическое обоснование таинственной хворобы найдено, осталось только отцепится от старой сплетницы дабы проверить идею на практике. По счастью, к тому моменту хозяйка успела взять себя в руки и, аккуратно поправив шаль, решительно направилась в дом к негодяйке, столь бессовестно разрушающей её семью.
Женщина шагала споро, не глядя по сторонам, я топала следом, стараясь не отставать. Зато бабулька, которой вроде бы уже не полагалось быстро двигаться в силу почтенного возраста, так шустро шмыгала туда-сюда по улице, что успела оповестить о наших намерениях всех встречных, заглянуть в окошки к не встреченным и тоже осчастливить их свежайшей информацией, не отстать от нас да ещё высказать кому-то своё авторитетное "фе" по факту глупого стояния посередь дороги. В итоге к хозяйке присоединилось немало жителей обоего полу, желающих как минимум посмотреть, а может даже и поучаствовать в грядущей воспитательной работе.
То что работа будет довольно шумной было совершенно ясно заранее, но меня это вполне устраивало. Главное - чтоб никто не помешал мне разбираться с Поганкиными запасами, потому как шерстить кухню с кладовкой лучше в гордом одиночестве. Конечно, у многих самогонный аппарат стоит в отдельном сарайчике, а травы должны быть развешены на чердаке, но с этим вопросом я решила разбираться по прибытии. И прибытие состоялось. Поганка жила на самой окраине этого городишки, за её домиком живописно простирались поля, вились тропинки и высился монастырь. Последовательно: сперва разновеликие поля с тропинками между ними, а потом уж святая обитель, устремившаяся своими башнями к самым облакам. На сём величественном фоне обшарпанный, явно неухоженный, домик и запущенный садик смотрелись особенно жалко. Из открытого настежь окошка доносились совершенно недвусмысленные звуки. Невзирая на явное небрежение Поганки к домашним делам, на избранном поприще трудилась та весьма усердно.
Хозяйка постоялого двора протаранила собой перекошенную калитку и ринулась в дом, за ней плотным гуртом устремились неутомимая бабулька плюс ещё несколько, настолько же нетерпеливых и любознательных, местных жителей. Я же, напротив, остановилась и предельно внимательно осмотрела домишко. Ничего себе защита стоит на этой развалине! Нет, до той, что хранит нашу карету, она не дотягивает, даже близко не похожа. Но вот, представьте себе, эту драную халупу закрыли так, что не всякий мастер осилит сломать. Мало того, от обычного деревенского сортира, вполне традиционно располагавшегося за огородом, тоже фонило весьма ощутимо. Надо же, как интересно!
Тем временем звуки, исходящие из домика, превратились в настоящую какофонию. Кто-то благим матом вопил "убили!", кто-то надрывно орал "да живой он, живой!", кто-то дико визжал на одной высокой ноте, а все остальные голоса слились в единый шум. Весьма благоразумно задержавшихся перед забором горожан обуяло любопытство и на участке стало не протолкнуться от суетящегося перед домиком народа. Защита мигала, регистрируя всех входящих, но никакого иного воздействия, как ни странно, на визитёров не оказывала. Вообще! Даже когда наша хозяйка - да за волосы! - выволокла непрерывно визжащую Поганку на двор и принялась мутузить ту первым подвернувшимся под руку хозинвентарём, это странное заклятье лишь замерцало чуть интенсивнее, явно только регистрируя всё происходящее.
Я попыталась повести в сторону охранки рукой и тут же - по всему периметру за раз, - аж полыхнуло искрами. Ага! Вот от кого защищали домишко. И что же вы тут от нас такое прячете? Любопытно. Надо бы посмотреть, но как?
Следует признать, я совершенно упустила из виду, что по ходу времени к месту главного сегодняшнего события понемногу стекалось всё население городка. Ну, может, не совсем всё, но большая часть - совершенно точно. Никто из новоприбывших мои терзания, само собой, не разделял. Народ просто нагло ломился на участок, осаждал окна, перевешивался через забор и гомонил, будто увидел нечто действительно из ряда вон выходящее. Защита светилась всё интенсивнее, мигала всё чаще, а потом произошло то, что всегда случается с не до конца продуманными системами: заклятье пошло блёкнуть волнами. То есть его силовые нити начали как бы выцветать широкими полосами - где ярко, где тускло, - эти полосы беспрестанно множились, становились всё шире, всё темнее, а потом вдруг вся схема целиком нестерпимо часто зарябила и обесцветилась до полного выгорания, когда нити заклятья лишь едва улавливаются внутренним взором. Да, не зря говорил нам мастер-артефактор на уроке по теории, мол, любые пришедшие вам в голову форс-мажорные обстоятельства следует немедленно умножить на десять. А потом, для пущей верности, на сто.
Скорее всего, неведомый хозяин данной охранки, пребывающий где-то вдали от домика, уже получил сигнал от выгоревшей системы. Так всегда делается, нам на занятиях про это подробно рассказывали. Но спешно тут материализовываться сей загадочный персонаж благоразумно не стал. Лично я на его месте точно не высовывалась бы до самого вечера, пока не рассосётся основная толпа. Поэтому, решив что путь свободен, я присоединилась к любопытствующим у кухонного окошка. Народу внутри тоже набралось немало, но все вошедшие жались возле стенок. А посреди откровенно грязной кухни, тупо уставившись в одну точку, на табурете абсолютно недвижно сидел немолодой, грузный мужчина с, очень характерным, отсутствующим выражением и серо-зелёным цветом лица. Перед ним, как перед кулачным бойцом в перерыве между схватками, энергично махала полотенцем какая-то тётка. Видимо, надеялась выветрить из организма пострадавшего негативные последствия чего-то выпитого. Напрасно. Я абсолютно точно знала, какая именно полынь даёт подобный эффект, и могла поспорить на собственный диплом, что ничего у неё не получится. Со временем вся гадость, конечно, будет выведена естественным путём, но сейчас даже я не смогу всерьёз повлиять на ситуацию. Разве что мастер Тадэр сподобится, и то вряд ли: он ведь не целитель.
Поскольку моя помощь пока всерьёз никому не требовалась, я решила прогуляться до сортира. Нет, чаю я выпила не так уж и много, а вот заколдованных нужников, считай, не видела ни разу.
Ну что, сортир себе как сортир: грязный, вонючий. Воспользоваться таким - себе дороже. Но это если не смотреть на дверь изнутри. А вот когда, закрывшись на грубую щеколду, вы встанете лицом ко входу, то поймёте, что отсюда имеется аж четыре выхода. Первый, конечно, обратно на огород, три других можно выбрать, прямо на этой же самой щеколде. Они там шаманскими рунами обозначены. К сожалению, руны я знала плохо. Точнее, не так хорошо, как хотелось бы. Буквенная письменность вошла в обиход уже очень давно, поэтому рунный алфавит толком изучали лишь теоретики да немногие артефакторы. Я уверенно опознала левую руну - "алтарь, храм, святилище", - и побоялась воспользоваться этим вариантом. Правая мне была вовсе незнакома, а средняя напоминала знак "амбар, кладовка". Несколько смущал неправильно изогнутый "хвостик" руны, но я пренебрегла этим обстоятельством и решительно шагнула в неизвестность.
Темнота. Тишина. Причём мёртвая: в амбарах же мыши, крысы, ветер в щелях свистит, в них воробьи порой всей стайкой залетают, кошки пролезают, а тут ни звука, ни движения воздуха. Запаха тоже нет, а вот магия есть. Немного разобравшись в густо развешанных по всему периметру помещения заклятьях - сплошь очень простые, чтобы не сказать топорные, охлаждающе-консервирующие чары, никакой сигнализации вроде нет, - я раскусила одну из аварийных капсул и темнота принялась стремительно светлеть (думаю, вы помните: я таких наготовила с запасом). В потенциально враждебном окружении это идеальный вариант - никакая охранка не засечёт. Ибо почти любая волшба оставляет за собой след, флёр, который и улавливается защитными заклятьями, а вот зелья такового, как правило, не имеют.
Трупы. Мужские, женские, несколько подростков. Теперь понятно значение изменённой руны - это не кладовка, это морг. Не очень большой, но явно сделан с запасом: примерно половина мест пустует. Сперва я решила, что монастырю потребовалось где-то спрятать недостаточно удачливых паломников, но затем отвергла эту идею: на полках не нашлось ни одного старика. Здесь лежали только зрелые и молодые. Чуть погодя я сообразила повнимательнее приглядеться к женщинам и поняла, что их перед смертью насиловали. Всех. И они, и мужчины были полностью раздеты, так что сомнений у меня не имелось. А потом я увидела уродливую чёрную блямбу на щеке у одной из жертв - похожую на "куриную лапу", коей жрецы издревле метили всех ведьм, - и поняла, что я знаю кто она и абсолютно точно могу сказать как появилась эта метка.
***
Маленькая таверна, в которой увлечённо дегустировали местное домашнее пиво оба мага, располагалась под огромным деревом. На вывеске его так и значилось "Под дубом", хотя магистр Тадэр позволил себе в этом усомниться: листья у зелёного гиганта куда больше походили на липовые, чем на дубовые. Однако, мужчин сей факт взволновал мало: вне зависимости от видовой принадлежности дерева, остальные члены команды предпочли бы остаться здесь, а не тащиться "к бесу на рога", то есть в монастырь. Поскольку там никто бы не обрадовался волшебникам, оные остались в городке, собирать сплетни.
Хорес, разумеется, планировал впоследствии выбить из местных жрецов приглашение для одарённых коллег - пусть походят по саду, полюбуются на фрески, в библиотеку заглянут, охранку проверят, - но нагло тащить магов в обитель, размахивая свитком с печатями, всё-таки поостерёгся. Так вот испортишь настроение жрецам, они разговаривать сквозь зубы начнут, пакости делать. На данный момент глава группы в основном надеялся на кузена, с его феноменальной интуицией, и, как ни странно, проповедника, с его отлично подвешенным языком. Да, Марек болтун, этого не отнять, но в целом парень вовсе не глуп и может разговорить почти любого встречного. Поэтому беседу с настоятелем монастыря предполагалось проводить без его участия. Пускай юный жрец пошатается без присмотра по территории, поглазеет по сторонам. Авось, углядит чего интересного.
