- Да!
В тот же момент от ствола измочаленного растения вслед падающим мужчине и девушке выстрелили гибкие тонкие веревки - лианы. Намертво обвились вокруг них и притянули обратно, к гладкому красному глянцу растения. И на некотором расстоянии от Джерай-а и Умы принялись наматываться, образуя плотный кокон. Уме тут же припомнилась первая ее встреча с лесом Су и смертельное радушие хищных растений. Она инстинктивно забилась, пытаясь вырваться из плена лиан, мартихорец, видимо, вспомнивший лист - коробочку, чуть не съевший их - тоже, но тщетно, лианы были прочны, как стальные тросы. Джерай-а рычал что-то на своем языке – наверняка, ругался - но лиана отказывалась поддаваться его когтям.
"Успокойтесь, это я! - прошелестел в голове Умы тот же голос, и у нее будто камень с души свалился: по крайней мере, в это раз их, похоже, есть не будут. Если только лиана не захочет расширить ареал обитания, пронеся свои семена в их телах. Такой вариант развития событий тоже не стоит сразу отметать. - Выполняю свою часть договора!"
- Джерай-а, всё в порядке, это друг! - Ума повернулась к мартихорцу, силясь перекричать бурю. Тот или по губам прочитал, или по выражению ее лица понял, что бояться нечего, потому что дергаться перестал.
Сквозь сплетающиеся ветки Ума, повернув голову, поглядела на Шангрий с Атари-у, которые всё так же сидели на дереве, но имели все шансы быть смытыми с него.
"А ты можешь помочь им?" - подумала Ума, решив проверить мыслесвязь. Непонятно, на что надеясь, не понимая что происходит, но не попробовать помочь своим друзьям она не могла. Попытка удалась. В тот же момент девушка увидела, что от ствола растения, на котором сидели её брат с сестрой, отделились несколько лиан и принялись деловито приматывать мартихорцев к дереву.
Увидев, как они задергались, Ума испугалась запоздало, что мартихорцы могут воспринять лианы как угрозу, но Джерай-а заорал что-то по - мартихорски и, когда Атари-у обернулся, просунул руку между сплетающимися лианами и сделал такое движение рукой, будто что-то похлопывает. Шангрий и Атари-у послушно обвисли, постепенно скрываясь под слоем лиан.
Понимая, что родственники будут волноваться в неведении, а Шангрий-а совершенно точно изведется так, что потом не отбиться будет от ее нападок, Ума нерешительно попросила лиану: "Пожалуйста, скажи им, что всё в порядке, что ты друг!" Конечно, друг – это сильно сказано, но не будешь же в такой момент обсуждать с возможным союзником степень дружественности их отношений. Скажешь, что голос в голове предложил помощь в обмен на расширение ареала обитания – со стопроцентной долей вероятности получишь от мартихорцев напряженность и подозрения. Нет, сначала надо выяснить всё самой.
Голос по-прежнему безэмоционально ответил: "Хорошо". Ума только понадеялась, что оснований лгать ей у голоса, вроде бы, нет. Да и лгут ли растения, вот еще вопрос?
Что происходило снаружи, Ума уже не видела, потому что кокон сплелся настолько плотно, что дождь и свет перестали проникать сквозь лианы. Но темнота не казалась пугающей. Она уютно обволакивала, давая глазам отдых от сверкающих молний. Дышать, на удивление, было легко. Может быть, это оттого, что лианы вырабатывают кислород и поглощают углекислый газ?
Пошевелившись в наступившей относительной тишине, блаженством опустившейся на оглушенные уши, Ума обнаружила, что лианы отпустили ее тело. Когтистая кожистая тварь то ли в падении, то ли потом, отлепилась все-таки от ее руки. Девушка с мартихорцем оказались спрятаны в небольшой каплевидный кокон, удобно поддерживающий их в полулежачем положении.
При необходимости можно было немного изменить положение тела, но Уме так нравилось, что уж скрывать, лежать в теплых объятиях Джерай-а, который продолжал нервно бубнить что-то на своем, мартихорском - ругательном. Хотелось закутаться в его тело, как в одеяло, накрыться мужскими руками и спрятаться от всего мира. Чтобы прошла эта противная слабость в руках и ногах, чтобы зубы прекратили выбивать отвратительно раздражающую нервную дробь. Вернуться в детство, когда ты маленькая просыпаешься от ночного кошмара, а мама нежно гладит тебя по голове и успокаивающе баюкает, и от ее голоса отступают в тень самые страшные чудовища.
Мартихорец негромко поинтересовался, что за крахховщина только что произошла, и не повинна ли Ума в этом безобразии? Прозвучало это, конечно, более цензурно, но интонации отлично передали истинные мысли Джерай-а. Его хриплый голос, прозвучавший в черной тишине, оказался тем спусковым крючком, что отправил к Крахху остатки внутренних сил девушки. Нервные струны, натянувшиеся в душе Умы до болезненного напряжения, лопнули, и на волю со слезами и всхлипами рванули все переживания, которые она уже не смогла сдержать в себе. Что удивительно, плакать в широкую твердую грудь Джерай-а оказалось легко и даже приятно.
Ошарашенный мартихорец растерянно прижимал к себе маленькое, казавшееся детским в его руках, хрупкое девичье тело, бессильно сползшее бы в рыданиях на пол их временного убежища, если бы мужчина не удерживал захлебывающуюся истерикой девушку на своих коленях. Приглаживал мокрые взлохмаченные пряди. Бормотал какую-то успокаивающую чушь в аккуратное ушко. Укачивал в своих объятиях, как ребенка, пока девушка не затихла, наконец, лишь изредка шумно вздыхая.
Ожидаемо, теперь обоим стало неловко. Уме - от того, что она позволила себе проявить женскую слабость в присутствии, ну, конечно, не постороннего человека - условно говоря, человека - но все-таки, определенно малознакомого субъекта.
Если вспомнить всю выдержку и терпеливость Умы, то ей самой странными казались две истерики. Одна, с всхлипыванием и стиснутым тонкими пальцами мартихорским свитером невидимого в темноте кокона Джерай-а - нынешняя. Другая - с молчаливыми горячими слезами - в их первую совместную утреннюю прогулку по негостеприимной Су.
Девушка пришла к выводу, что накопленным переживаниям давно надо было дать выход. Мартихорцы вырвали ее из привычных уже условий, к которым она кое-как успела приспособиться. Поэтому события, что градом посыпались на робкие ростки ее душевного равновесия, воспринялись так остро и тяжело. Наверное. Другого объяснения у девушки не было. Завершив нехитрый сеанс самоанализа, Ума теперь мучительно краснела, стесняясь попросить у мартихорца платок или что-то похожее, и всерьез раздумывала, не вытереть ли лицо о так благородно предоставленный в ее пользование частично уже омытый слезами потрепанный свитерок Джерай-а, или он обидится?
- Ну-ну, перестань, Умьо, всё в порядке, - повторял растерянный мартихорец. Джерай-а, видимо, решительно не знал, каким образом ему реагировать на поведение рыдающей в его объятиях девушки, как вести себя самому? Пошутить? А она сейчас в состоянии оценить тонкий мартихорский юмор? Посочувствовать? А чему сочувствовать? Вроде бы они вместе боролись со стихией, потрепало обоих.
- Джерай-а, у тебя есть платок? - немного в нос произнесла Ума, совсем уж нецивилизованно шмыгая опухшим от слез носом.
Судя по невнятно извиняющемуся бормотанию, платка не было и в помине. Конечно, здоровье у мартихорцев отменное, насморками они, наверняка, не страдают. Кто же мог знать, когда Джерай-а собирал вещи для своего освободительного похода, что на его груди будет рыдать девушка, и ей понадобится платочек? Шангрий-а точно бы рыдать не стала!
Кокон давал какое-то подобие тепла. Несмотря на мокрую одежду, Ума не мерзла и чувствовала себя вполне сносно. Конечно, не очень приятно было сидеть в мокрой, липнущей к телу одежде, но не раздеваться же прямо тут, при Джерай-а. Да и не ясно пока, что может выкинуть эта малознакомая лиана. Лучше уже перетерпеть временные неудобства.
Ума повела плечами, без стеснения уже устраиваясь в кольце теплых рук. Сейчас мартихорец воспринимался ею как большое уютное кресло. Вытерла заплаканное лицо мокрым рукавом своего тоже уже изрядно пострадавшего пуловера.
- Извини, - негромко пробормотала Ума, радуясь, что в темноте кокона не видно ее смущенного лица.
- Да, ничего, - так же негромко ответил ей мартихорец с какими-то новыми интонациями. Видимо, он не ожидал от тихони такого бурного выплеска эмоций.
Помолчали. Потом Джерай-а все-таки осторожно спросил: "Так что это было?"
Вместо ответа Ума пожала плечами и только потом сообразила, что собеседник не мог увидеть этого, хотя, наверняка, почувствовал.
- Я сама не совсем поняла, что произошло, - осторожно ответила Ума, не зная, стоит ли говорить мужчине, что она слышала голос в голове. Как он это воспримет? Но потом решила, что результат разговора вроде бы вполне материален, если только она сейчас не бултыхается где-то в красных пенных потоках, замороченная галлюцинацией. - Со мной кто-то заговорил и предложил помощь. Я согласилась. А потом появились эти лианы и стали нас опутывать. Я уже решила, что нас опять попытаются съесть, а этот голос сказал, что это он, и что он поможет.
- Кто-то заговорил? Эта лиана? - недоверчиво переспросил Джерай-а. Помолчал, обдумывая её слова. Раздался глухой звук - это мартихорец в темноте кокона потыкал в него пальцем, а затем и постучал по его поверхности кулаком. Не найдя ничего необычного в хитросплетении стеблей, мужчина озадаченно хмыкнул. Уточнил. - А почему я ничего не слышал?
- Я не знаю, - честно ответила Ума. И решилась сказать правду. - Мне показалось, что голос звучал в моей голове.
- В голове? - протянул мартихорец и аккуратно пощупал ее голову на предмет ушибов. - Ты головой не ударялась?
Сейчас, поведением и интонациями Джерай-а, как никогда, напоминал свою сестру.
- Джерай-а! - возмутилась Ума. Почему-то после всего ей стало легче общаться с мартихорцем. Или снялись какие-то внутренние эмоциональные блоки, или она уверилась в том, что убивать ее не будут, но теперь возмутиться казалось чем-то естественным, будто она знала мужчину уже давно и отношения у них были самые близкие.
- А сейчас он с тобой разговаривает? - поинтересовался Джерай-а, не обращая внимания на возмущение девушки. Он повозился, поудобнее устраиваясь и придерживая Уму в своих объятиях.
Ума прислушалась к эфиру: в голове разве что не звенело от пустоты.
- Нет, тишина, - недоуменно протянула девушка.
- Странно всё это, - резюмировал мартихорец. - Почему, вообще, он решил нам помочь? И что он такое? Разумное растение?
- Откровенно говоря, напрашиваются именно такие выводы. - негромко ответила Ума мужчине, который вновь поскреб кокон. Лиана делала вид, что ее всё это не касается. - Но на Су не зарегистрирована разумная жизнь. Может ли быть так, что с Имперской разведкой просто не пошли на контакт?
- А почему нет? Они прилетели и, как обычно в духе Империи, принялись тут все вокруг палить. Видели мы такое на Мартихоре. Не удивительно, что кто-то действительно разумный предпочел к ним не приближаться. Хотя я не знаю, как это могло бы сделать растение? У него же ног нет! - довольно эмоционально высказался мартихорец. - Ты, кстати, не забывай, что этот разумный, собственно, тут вокруг. Можно сказать, мы внутри него. И то, что он нас еще не съел - еще ни о чем не говорит. Я совсем не уверен, что ему можно доверять. Точнее, я уверен, что нельзя доверять никому и ничему на Су.
Прямо перед носом Умы недвусмысленно махнули когтями. Глаза постепенно привыкли к темноте, и оказалось, что кокон все-таки пропускает достаточно света, чтобы можно было разглядеть смутные очертания друг друга. Это успокаивало. Уме не нравилось чувствовать себя настолько беспомощной. Мартихорцу - то что, он, наверняка, прекрасно ориентируется по запахам, так что и без глаз может обойтись.
- Я понимаю, - тихо ответила девушка. Каковы бы ни были намерения растения, противопоставить ему им нечего. А кто возьмется утверждать, что сейчас их не травят какой-нибудь пыльцой, чтобы потом съесть с большим аппетитом промаринованные тушки?
- А почему он решил нам помочь? Он тебе сказал? - поинтересовался Джерай-а, продолжая ощупывать кокон, судя по всему, в поисках слабых мест.
- Он попросил взять его с собой, - призналась Ума.
- Как это? И как мы это сделаем? Мы же его не унесем, - растерялся Джерай-а и предложил. - А попробуй ты с ним заговорить. Позови его.
Мужчина принялся одной рукой перебирать мокрые локоны девушки, зарываясь лицом в волосы на затылке и шумно вдыхая ее запах. Другая рука смирно лежала на ее талии.
Ума мысленно попробовала позвать так кстати появившееся в ее жизни растение: "Ты меня слышишь?"
"Слышу", - ровным голосом отозвался их временный союзник.
"Я - Ума. А как тебя зовут?" - девушка решила начать разговор с вежливых расшаркиваний, надеясь расположить растение к себе. Если, конечно, его волнует ее вежливость. Скорее всего, вряд ли, но пренебрегать правилами приличий не стоит. Всё-таки неизученная разумная раса. Интересно, а их тут много таких?
Возникла пауза, в течение которой испуганная молчанием растения Ума успела предположить все возможные варианты дальнейшего развития событий в случае, если красный альтруист изменит свое решение. Ах, да, он же не альтруист. Она же ему пообещала...
В общем-то, ничего нового в голову не приходило, но, оказалось, растение молчало, потому что... растерялось? Было озадачено?
С какими-то новыми интонациями красная лиана ответила: "У меня нет имени".
И какое-то удивление, что ли, было в этих словах. То ли растение удивлялось, что у него имени нет, то ли удивлялось тому, что его о нем спросили, то ли удивлялось, что кого-то может интересовать чье бы то ни было имя вообще? Определить этого Ума не смогла.
"А как же мне к тебе обращаться?" - озадачилась вежливая Ума.
"Зачем?" - опять так же равнодушно спросило растение.
"Должна же я к тебе как-то обращаться. Мне неловко будет просто говорить: "Эй, ты!" - Ума замолкла, ожидая реакции.
Джерай-а, видимо, понял, что Ума пытается наладить контакт с неожиданным помощником, так как сидел молча. Неспешно перебирал мокрые пряди белокурых волос, сжимая Уму в крепких, но нежных объятиях.
Если бы девушка сейчас отвлеклась от налаживания контакта с объявившимся вдруг на Су представителем разумной, или полуразумной, это еще надо выяснить, расы, то обнаружила бы прелюбопытную картину. Она сидела у мужчины между ног, которыми, как и хвостом, мартихорец обхватил ее, и терся лицом о ее затылок, издавая какое-то мурлыканье, словно он - большая кошка. Его длинный хвост обвивал ноги Умы, а самый кончик со смертоносным жалом прижимался к девичьим ступням.
Но, к большому удовольствию Джерай-а, Ума не была бы Умой, если бы сейчас переключилась на что-то другое, мыслями девушка была не здесь, поэтому эта вольность сошла ему с рук. С ног и с хвоста.
"Если тебе это нужно, можешь называть меня, как хочешь", - равнодушно сообщил Уме голос.
