Что делало ситуацию только хуже. Ружена слышала, как Горецвет и Крив объясняются с хозяином и извиняются за поведение Венцеслава.
В Лисьих Холмах им пришлось задержаться дольше, чем они намеревались. Причиной этому была погода, внезапно испортившаяся так, как (говорили старики) она не портилась уже очень давно, чуть ли не с самого исчезновения зимы. Ружена догадывалась, почему это произошло именно сейчас. Боги не смогли найти их и обрушили свой гнев на всё Дубравное. Хотела бы она знать, что сейчас происходит в Прави, какие ведутся там разговоры.
Ружена выглянула из окна, разглядывая фиолетовое небо с низко нависшими тучами, которые то и дело пересекали разом несколько молний. Струи дождя нещадно хлестали Лисьи Холмы и улицы были пусты. Она подумала о посадках, о полях, раскинувшихся вокруг деревни. Такая непогода могла быть губительна для посевов.
– О чём думаешь?
Горецвет, принёсший еду, опустился на кровать рядом с ней. Они заняли одну комнату, а Крив и Венцеслав вторую. Конечно, княжич был не в восторге – он ожидал, что будет жить один. Но им не нужны были лишние траты.
– Эта непогода – гнев богов. И обращён он на нас.
Гусляр кивнул.
– Я тоже так думаю. И Крив с князьком, скорее всего, тоже.
Верно, дураков среди них не было.
– Как думаешь, как долго она продлится? Нам нужно идти дальше. Нельзя сидеть здесь, а то они, не ровен час, действительно нас найдут.
– Но и в такую погоду отправляться мы тоже не можем, – покачал головой Горецвет. – Впрочем, я не думаю, что боги будут долго бесноваться. Ещё два-три дня и можно отчаливать.
Два-три дня значили, что они пробудут в Лисьих Холмах почти неделю. Ружена вздохнула. Ей хотелось действовать.
Венцеславу тоже. Он был единственным из них, кто решился выйти на улицу. Выходил за деревню, бродил вдоль полей. Каждый раз, когда он уходил, Горецвет ворчал, что уж теперь-то его точно поджарит молнией. Ружена не знала, что Венцеслав пытался там найти. Должно быть, ему просто невыносимо было сидеть в четырёх стенах и скучать.
Сегодня его не было дольше, чем обычно. Горецвет начал волноваться, не забывая мрачно предсказывать, что уж на этот раз княжич точно валяется в какой-нибудь канаве. Ружену не очень беспокоило, даже если так. Поваляется и вернётся. То, что она поняла о Венцеславе за время их короткого знакомства – он сумеет о себе позаботиться, неважно, какова ситуация.
Впрочем, когда стемнело, гроза усилилась и дождь превратился в сплошную стену воды, а княжич так и не вернулся, даже ей стало не по себе. Не оставалось ничего другого, кроме как идти искать его. Они уже собрались в сенях гостиного двора, обсуждая, куда нужно отправиться в первую очередь, когда дверь отворилась, впуская внутрь дождь, ветер и Венцеслава.
Он был с ног до головы в земле, насквозь промок, но выглядел очень довольным собой.
– Ну и где ты был? – Тут же набросился на него Горецвет.
Княжич улыбнулся.
– Я нашёл кое-что. Вас это не обрадует, но увидеть вы должны.
Ружена нахмурилась. Для того, кто считал, что сделанное им открытие никого не обрадует, он выглядел слишком уж довольным.
– Это важное открытие, обещаю, – почувствовав их сомнения, добавил Венцеслав, – и деревне угрожает опасность. Вы же не можете оставить это так просто, верно?
Вы. В этом был весь Венцеслав – его самого не волновало, что станет с Лисьими Холмами и людьми, живущим здесь. А ведь они были и его подданными в равной мере, что и подданными его отца.
– Ну что за недовольные лица? – Вздохнул княжич. – Чем мне поклясться, что это стоит вашего внимания, чтобы вы пошли со мной?
– Ничем, – вздохнула Ружена, – мы идём.
В конце концов, если Венцеслав просто хотел покрасоваться, то их действительно волновало, чем его находка может обернуться для местных жителей.
Стоило Ружене выйти на улицу, как она промокла до последней нитки за долю секунды. Они шли по размокшей грязи дорог за бодро шагающим Венцеславом. Их путь лежал прочь из деревни, в поля, побитые дождём.
Грозы она не боялась, но в этот раз было в ней что-то безумное. Божественное бешенство. Так что Ружена вздрагивала каждый раз, когда небо расчерчивала новая молния. А значит, дрожала она практически не переставая. Может, причина крылась в том, что она слишком хорошо знала, чем они обязаны буйству стихий.
– Нам сюда.
Венцеслав свернул с дороги и, следуя за ним, они погрузились в грязь чуть ли не по колено. Каждый шаг давался с трудом. Идти оказалось недалеко, но даже это небольшое расстояние они преодолели минут за двадцать.
Ружена гадала, что такого важного обнаружил княжич в этом месте, когда её носа коснулся запах, от которого она вся похолодела. Знакомый, сладкий, гнилой. Она взглянула на Крива и Горецвета. Те изменились в лицах – тоже почувствовали.
Венцеслав гордо продемонстрировал им довольно глубокую яму на краю поля.
– И вот этим ты занимался, пока мы места себе не находили от беспокойства? – Отплёвываясь от дождевой воды, спросил Горецвет.
– Именно. И не зря! Смотрите.
Наклоняясь над ямой, Ружена уже знала, что увидит.
Стены ямы сочились уже знакомой им гнилью. Ружена смотрела, чувствуя, как страх поднимается откуда-то из глубин её сердца. Разве не говорил княжич, что гниль, она на юге? Но вот же она, тут, в Лисьих Холмах, совсем недалеко от столицы, от Рассветного. И уже во второй раз. Сначала та деревня, теперь эта.
Затем её посетила другая, ещё более страшная мысль: что могло вырасти на этой земле, отравленной гнилью? Безопасна ли будет еда, приготовленная из этих растений? Ружена в этом сомневалась. Но как объяснить это жителям Лисьих Холмов? Никак, она это знала. Слушать их не будут. Скорее всего, просто прогонят прочь, а может, и в столицу доложат. В Дубравном очень серьёзно относились к проявлениям безумства, считая их заразными. А как иначе истолкуют их слова? Слова безумцев.
– Если вы думаете, везде ли так, – нарушил затянувшееся безмолвие, сопровождаемое шумом дождя и ударами грома, Венцеслав, – то да, везде.
– Ты и у других полей ям накопал? – Почти с восхищением хмыкнул Крив.
Княжич кивнул.
– Нужно же было убедиться.
Горецвет взглянул на них со смятением в глазах.
– Получается, все посадки, все культуры здесь… отравлены?
Ружена проглотила комок в горле и кивнула.
– Да. И главный вопрос: что нам с этим делать?
– Местные слушать нас не станут, – покачал головой Крив. – Кому хочется лишиться такого количества урожая из-за причины, которая наверняка покажется им надуманной?
Верно, их вряд ли заинтересует, что там в земле, если урожай на ней растёт и всегда рос прекрасно. Может и найдётся парочка человек, в которых их слова посеют сомнения, но вряд ли этого будет достаточно.
– Не станут, – согласился Венцеслав, сверкая явно неуместной в такой ситуации улыбкой, – но я кое-что придумал.
Он указал на Крива.
– Дождь не помеха твоему пламени, верно? Значит, мы просто должны сжечь эти поля.
Ружена задохнулась от удивления. Сжечь поля? Это же… они оставят Лисьи Холмы без еды! Конечно, у них есть запасы, но когда они кончатся, людям придётся потратить слишком много денег, чтобы купить всё необходимое. И хотя это казалось единственным выходом, у Ружены болело сердце, когда она думала об этом.
Крив, похоже, был с ней согласен. Он замер, услышав предложение Венцеслава, который продолжал довольно ухмыляться ему в лицо. А вот Горецвет удивил Ружену тем, что сразу же согласился с планом княжича.
– Другого выхода у нас всё равно нет. Лучше уж так, чем подвергать жителей опасности. Что если с ними произойдёт то же, что и с Власом, если они съедят то, что здесь выросло?
– Кто такой Влас? – Заинтересованно подал голос Венцеслав, но гусляр его проигнорировал.
Княжич перевёл взгляд на Ружену, требуя объяснений, но она отмахнулась от него.
– Потом расскажу.
Похоже, напоминание о Власе предало Криву уверенности.
– Хорошо, я сделаю это. Но мне нужно место, с которого видны все поля. Всё, что мне нужно сжечь.
Венцеслав усмехнулся, оглядываясь по сторонам.
– Это же Лисьи Холмы! Сейчас найдём тебе подходящую возвышенность...
Высоких мест тут действительно было предостаточно. Осмотревшись, они выбрали холм, с которого должен был открыться прекрасный вид на поля. Вернее, открылся бы, будь погода лучше, а их задача не такой печальной. Похоже единственным, на чьё сердце не легла тяжесть того, что необходимо было сделать, оставался княжич. Но от него Ружена другого и не ожидала.
Забраться на холм оказалось сложнее, чем она думала. Мокрая трава скользила под ногами, и они только и делали, что хватались друг за друга в отчаянных попытках не упасть. Венцеслав был единственным, кто смеялся. Ружена невольно вернулась к мыслям о его безумии.
С холма действительно открывался превосходный обзор. На всё, что им предстояло сжечь. Крив мрачно оглядывал лежащие внизу поля.
– Ну! – Поторопил его княжич, которому, похоже, хотелось увидеть огненное шоу.
Подавив желание столкнуть Венцеслава с холма, Ружена сделала шаг вперёд и положила руку на плечо Криву. Тот повернул к ней голову и слегка улыбнулся.
– Всё в порядке.
Он вытянул руки вперёд, держа их ладонями друг к другу. Между ними мелькнула искорка, быстро разгоревшаяся в яркий шар пламени. Венцеслав шагнул ближе, с весёлым интересом смотря, как ласкают руки Крива языки пламени, не причиняя вреда. Словно в руках кузнеца светило маленькое солнце. Ружена невольно сравнила его с мотыльком, летящим на огонь.
Несколько таких шаров, запущенные в разные стороны, сделали своё дело. Поля загорелись и, как и говорил Крив, дождь не мог погасить их. Пламя пылало, игнорируя законы природы и сплошную ливневую стену.
Всё ярче и ярче.
Они стояли и смотрели, пока всё не сгорело дотла. Люди не решились выйти из своих домов, не попытались потушить поля. Должно быть, подумали, что это какая-то странная магия, что-то неправильное и сверхъестественное: огонь, который не берёт вода. А с такими вещами в Дубравном предпочитали не связываться.
И, несмотря на то, что они поступили правильно, сердце Ружены сжималось от боли и вины при виде того, как исчезают в огне все старания и будущее жителей Лисьих Холмов.
Они уехали из деревни сразу же, как догорели поля. Возвращаться было нельзя: пусть люди и не знали наверняка, что именно они в этом виноваты, но наверняка сочли бы их достаточно подозрительными, чтобы послать гонца куда следует. А им не нужны были неприятности.
Так что они потихоньку забрали лошадей, и под проливным дождём, сопровождаемые громом, молниями и ледяным ветром, поскакали дальше.
Непогода как будто накрыла всё княжество целиком. Не важно, сколько они ехали и где останавливались, всюду было одно и то же – дождь, ветер, гроза. Ружена начала волноваться, что боги таким образом решили наказать людей: вечная гроза, бушующая над Дубравным.
Они уже подъезжали к Болотищу, когда буря, наконец, утихла. Поначалу Ружена даже подумала, что ей показалось. Но нет, ветер стих, гроза прекратилась, струи дождя стали куда слабее. Её спутники тоже это заметили.
– Неужели, наконец, закончилось? – Пробормотал Горецвет, поднимая голову к небу.
Венцеслав пожал плечами.
– Должно же оно было когда-нибудь закончиться. Даже боги не могут злиться вечно. Побушуют и успокоятся.
Крив бросил на него мрачный взгляд.
– Не стоит недооценивать богов. Уверен, многим такое отношение аукнулось.
Княжич пожал плечами.
– Многие меня не интересуют.
Ружена усмехнулась.
– Тебя никто не интересует, кроме себя самого.
– Разве это так уж неправильно? Я – самый главный человек в своей жизни.
Чем ближе они подъезжали к Болотищу, тем мрачнее становилась местность. Дубы и другие лиственные деревья сменил сначала смешанный лес, в котором преобладали осины и тополи, а потом густой, тёмный ельник. Влажную землю укрыл толстый ковёр мха. Болот как таковых тут пока ещё не было, но лошадям эта местность не нравилась и идти по ней им становилось трудновато. Будь это какие-нибудь простые крестьянские лошадки, давно бы уже заупрямились, но первоклассных коней из княжеских конюшен было не так-то легко смутить.
В последнем городке, куда они заехали около полудня, хозяин конюшен сказал, что до Болотища они должны добраться ещё до захода солнце. Но вот солнце уже наполовину село, а города впереди видно не было. Ружена начала волноваться, но вот Крив показал рукой куда-то вперёд и вверх.
– Смотрите, это разве не крыша?
Прищурившись, она тоже разглядела то, о чём он говорил. Действительно, крыша. Скорее башни, а не дома. И слишком далеко. Если Болотище там, то до темноты им не успеть. Что уж до темноты, придётся ехать добрую половину ночи. Хорошо хоть, рассветает летом рано.
Горецвет покачал головой.
– Нет, это не может быть Болотище. На карте оно было ближе. Не мог же картограф настолько ошибиться. К тому же, это не какая-то забытая богами маленькая деревенька, а довольно большой город.
– Мы точно едем в правильном направлении? – Спросил Венцеслав.
Они ещё раз сверились с картой.
– В правильном, – подвела итог Ружена. – Давайте проедем ещё немного и посмотрим.
Солнце уже практически целиком скрылось за горизонтом, когда из-за могучих елей показалась каменная стена с маленькими башенками. Ружена почувствовала небывалое облегчение – Болотище, они добрались. Башню, которая так их испугала, теперь не было видно, город закрыл её. Интересно, что там такое? Насколько она знала, дальше за Болотищем никто не жил.
Они подъехали к воротам и привратники, внимательно осмотрев компанию, явно не вызвавшую у них интереса, их открыли.
– Похоже, здесь к гостям привыкли, – протянул Венцеслав, – не очень привычно для города, закинутого в самую гущу болот так далеко от ближайших соседей. Кто бы мог подумать, что Болотище пользуется таким успехом.
– А здесь веселее, чем я ожидал, – заметил он же, когда они въехали в город.
И в самом деле, Болотище, кажется, справляло какой-то праздник. Везде висели ленты, развевающиеся на ветру, и гирлянды из разноцветных флажков. В столь поздний час улицы уже пустовали, и сложно было сказать, остатки это прошедшего праздника или приготовления к грядущему.
Оглядывая Болотище, Ружена заметила и ещё кое-что. Дома здесь строили необычно, она никогда таких не видела. Они опирались на землю девятью «ножками» почти в человеческий рост высотой. Впрочем, кое-где количество ножек менялось. Например, гостиный двор, где они остановились, опирался на целых шестнадцать.
– Вот это да, – оценил Горецвет, разглядывая здание, – для городишка на болотах очень даже неплохо. Неужели здесь так часто бывают важные личности, что они отстроили такие хоромы?
Удивиться действительно было чему. Им ещё не приходилось останавливаться в таком красивом месте. Единственным, на кого гостиный двор не произвёл никакого впечатления, был Венцеслав. И неудивительно, он-то всю свою жизнь прожил в роскоши и относился к ней как к чему-то само собой разумеющемуся.
Хозяин, встретивший их в общем зале, был одет не по погоде. Глядя на него, Ружена вспомнила разодетых гостей княжича: поверх рубахи он надел алый кафтан, в котором спариться можно. Зато тот сиял драгоценными камнями и золотой вышивкой.
– Приветствую дорогих гостей! – Воскликнул он, широко раскинув руки и улыбаясь так, словно только ради них и построил гостиный двор.
В Лисьих Холмах им пришлось задержаться дольше, чем они намеревались. Причиной этому была погода, внезапно испортившаяся так, как (говорили старики) она не портилась уже очень давно, чуть ли не с самого исчезновения зимы. Ружена догадывалась, почему это произошло именно сейчас. Боги не смогли найти их и обрушили свой гнев на всё Дубравное. Хотела бы она знать, что сейчас происходит в Прави, какие ведутся там разговоры.
Ружена выглянула из окна, разглядывая фиолетовое небо с низко нависшими тучами, которые то и дело пересекали разом несколько молний. Струи дождя нещадно хлестали Лисьи Холмы и улицы были пусты. Она подумала о посадках, о полях, раскинувшихся вокруг деревни. Такая непогода могла быть губительна для посевов.
– О чём думаешь?
Горецвет, принёсший еду, опустился на кровать рядом с ней. Они заняли одну комнату, а Крив и Венцеслав вторую. Конечно, княжич был не в восторге – он ожидал, что будет жить один. Но им не нужны были лишние траты.
– Эта непогода – гнев богов. И обращён он на нас.
Гусляр кивнул.
– Я тоже так думаю. И Крив с князьком, скорее всего, тоже.
Верно, дураков среди них не было.
– Как думаешь, как долго она продлится? Нам нужно идти дальше. Нельзя сидеть здесь, а то они, не ровен час, действительно нас найдут.
– Но и в такую погоду отправляться мы тоже не можем, – покачал головой Горецвет. – Впрочем, я не думаю, что боги будут долго бесноваться. Ещё два-три дня и можно отчаливать.
Два-три дня значили, что они пробудут в Лисьих Холмах почти неделю. Ружена вздохнула. Ей хотелось действовать.
Венцеславу тоже. Он был единственным из них, кто решился выйти на улицу. Выходил за деревню, бродил вдоль полей. Каждый раз, когда он уходил, Горецвет ворчал, что уж теперь-то его точно поджарит молнией. Ружена не знала, что Венцеслав пытался там найти. Должно быть, ему просто невыносимо было сидеть в четырёх стенах и скучать.
Сегодня его не было дольше, чем обычно. Горецвет начал волноваться, не забывая мрачно предсказывать, что уж на этот раз княжич точно валяется в какой-нибудь канаве. Ружену не очень беспокоило, даже если так. Поваляется и вернётся. То, что она поняла о Венцеславе за время их короткого знакомства – он сумеет о себе позаботиться, неважно, какова ситуация.
Впрочем, когда стемнело, гроза усилилась и дождь превратился в сплошную стену воды, а княжич так и не вернулся, даже ей стало не по себе. Не оставалось ничего другого, кроме как идти искать его. Они уже собрались в сенях гостиного двора, обсуждая, куда нужно отправиться в первую очередь, когда дверь отворилась, впуская внутрь дождь, ветер и Венцеслава.
Он был с ног до головы в земле, насквозь промок, но выглядел очень довольным собой.
– Ну и где ты был? – Тут же набросился на него Горецвет.
Княжич улыбнулся.
– Я нашёл кое-что. Вас это не обрадует, но увидеть вы должны.
Ружена нахмурилась. Для того, кто считал, что сделанное им открытие никого не обрадует, он выглядел слишком уж довольным.
– Это важное открытие, обещаю, – почувствовав их сомнения, добавил Венцеслав, – и деревне угрожает опасность. Вы же не можете оставить это так просто, верно?
Вы. В этом был весь Венцеслав – его самого не волновало, что станет с Лисьими Холмами и людьми, живущим здесь. А ведь они были и его подданными в равной мере, что и подданными его отца.
– Ну что за недовольные лица? – Вздохнул княжич. – Чем мне поклясться, что это стоит вашего внимания, чтобы вы пошли со мной?
– Ничем, – вздохнула Ружена, – мы идём.
В конце концов, если Венцеслав просто хотел покрасоваться, то их действительно волновало, чем его находка может обернуться для местных жителей.
Стоило Ружене выйти на улицу, как она промокла до последней нитки за долю секунды. Они шли по размокшей грязи дорог за бодро шагающим Венцеславом. Их путь лежал прочь из деревни, в поля, побитые дождём.
Грозы она не боялась, но в этот раз было в ней что-то безумное. Божественное бешенство. Так что Ружена вздрагивала каждый раз, когда небо расчерчивала новая молния. А значит, дрожала она практически не переставая. Может, причина крылась в том, что она слишком хорошо знала, чем они обязаны буйству стихий.
– Нам сюда.
Венцеслав свернул с дороги и, следуя за ним, они погрузились в грязь чуть ли не по колено. Каждый шаг давался с трудом. Идти оказалось недалеко, но даже это небольшое расстояние они преодолели минут за двадцать.
Ружена гадала, что такого важного обнаружил княжич в этом месте, когда её носа коснулся запах, от которого она вся похолодела. Знакомый, сладкий, гнилой. Она взглянула на Крива и Горецвета. Те изменились в лицах – тоже почувствовали.
Венцеслав гордо продемонстрировал им довольно глубокую яму на краю поля.
– И вот этим ты занимался, пока мы места себе не находили от беспокойства? – Отплёвываясь от дождевой воды, спросил Горецвет.
– Именно. И не зря! Смотрите.
Наклоняясь над ямой, Ружена уже знала, что увидит.
Стены ямы сочились уже знакомой им гнилью. Ружена смотрела, чувствуя, как страх поднимается откуда-то из глубин её сердца. Разве не говорил княжич, что гниль, она на юге? Но вот же она, тут, в Лисьих Холмах, совсем недалеко от столицы, от Рассветного. И уже во второй раз. Сначала та деревня, теперь эта.
Затем её посетила другая, ещё более страшная мысль: что могло вырасти на этой земле, отравленной гнилью? Безопасна ли будет еда, приготовленная из этих растений? Ружена в этом сомневалась. Но как объяснить это жителям Лисьих Холмов? Никак, она это знала. Слушать их не будут. Скорее всего, просто прогонят прочь, а может, и в столицу доложат. В Дубравном очень серьёзно относились к проявлениям безумства, считая их заразными. А как иначе истолкуют их слова? Слова безумцев.
– Если вы думаете, везде ли так, – нарушил затянувшееся безмолвие, сопровождаемое шумом дождя и ударами грома, Венцеслав, – то да, везде.
– Ты и у других полей ям накопал? – Почти с восхищением хмыкнул Крив.
Княжич кивнул.
– Нужно же было убедиться.
Горецвет взглянул на них со смятением в глазах.
– Получается, все посадки, все культуры здесь… отравлены?
Ружена проглотила комок в горле и кивнула.
– Да. И главный вопрос: что нам с этим делать?
– Местные слушать нас не станут, – покачал головой Крив. – Кому хочется лишиться такого количества урожая из-за причины, которая наверняка покажется им надуманной?
Верно, их вряд ли заинтересует, что там в земле, если урожай на ней растёт и всегда рос прекрасно. Может и найдётся парочка человек, в которых их слова посеют сомнения, но вряд ли этого будет достаточно.
– Не станут, – согласился Венцеслав, сверкая явно неуместной в такой ситуации улыбкой, – но я кое-что придумал.
Он указал на Крива.
– Дождь не помеха твоему пламени, верно? Значит, мы просто должны сжечь эти поля.
Ружена задохнулась от удивления. Сжечь поля? Это же… они оставят Лисьи Холмы без еды! Конечно, у них есть запасы, но когда они кончатся, людям придётся потратить слишком много денег, чтобы купить всё необходимое. И хотя это казалось единственным выходом, у Ружены болело сердце, когда она думала об этом.
Крив, похоже, был с ней согласен. Он замер, услышав предложение Венцеслава, который продолжал довольно ухмыляться ему в лицо. А вот Горецвет удивил Ружену тем, что сразу же согласился с планом княжича.
– Другого выхода у нас всё равно нет. Лучше уж так, чем подвергать жителей опасности. Что если с ними произойдёт то же, что и с Власом, если они съедят то, что здесь выросло?
– Кто такой Влас? – Заинтересованно подал голос Венцеслав, но гусляр его проигнорировал.
Княжич перевёл взгляд на Ружену, требуя объяснений, но она отмахнулась от него.
– Потом расскажу.
Похоже, напоминание о Власе предало Криву уверенности.
– Хорошо, я сделаю это. Но мне нужно место, с которого видны все поля. Всё, что мне нужно сжечь.
Венцеслав усмехнулся, оглядываясь по сторонам.
– Это же Лисьи Холмы! Сейчас найдём тебе подходящую возвышенность...
Высоких мест тут действительно было предостаточно. Осмотревшись, они выбрали холм, с которого должен был открыться прекрасный вид на поля. Вернее, открылся бы, будь погода лучше, а их задача не такой печальной. Похоже единственным, на чьё сердце не легла тяжесть того, что необходимо было сделать, оставался княжич. Но от него Ружена другого и не ожидала.
Забраться на холм оказалось сложнее, чем она думала. Мокрая трава скользила под ногами, и они только и делали, что хватались друг за друга в отчаянных попытках не упасть. Венцеслав был единственным, кто смеялся. Ружена невольно вернулась к мыслям о его безумии.
С холма действительно открывался превосходный обзор. На всё, что им предстояло сжечь. Крив мрачно оглядывал лежащие внизу поля.
– Ну! – Поторопил его княжич, которому, похоже, хотелось увидеть огненное шоу.
Подавив желание столкнуть Венцеслава с холма, Ружена сделала шаг вперёд и положила руку на плечо Криву. Тот повернул к ней голову и слегка улыбнулся.
– Всё в порядке.
Он вытянул руки вперёд, держа их ладонями друг к другу. Между ними мелькнула искорка, быстро разгоревшаяся в яркий шар пламени. Венцеслав шагнул ближе, с весёлым интересом смотря, как ласкают руки Крива языки пламени, не причиняя вреда. Словно в руках кузнеца светило маленькое солнце. Ружена невольно сравнила его с мотыльком, летящим на огонь.
Несколько таких шаров, запущенные в разные стороны, сделали своё дело. Поля загорелись и, как и говорил Крив, дождь не мог погасить их. Пламя пылало, игнорируя законы природы и сплошную ливневую стену.
Всё ярче и ярче.
Они стояли и смотрели, пока всё не сгорело дотла. Люди не решились выйти из своих домов, не попытались потушить поля. Должно быть, подумали, что это какая-то странная магия, что-то неправильное и сверхъестественное: огонь, который не берёт вода. А с такими вещами в Дубравном предпочитали не связываться.
И, несмотря на то, что они поступили правильно, сердце Ружены сжималось от боли и вины при виде того, как исчезают в огне все старания и будущее жителей Лисьих Холмов.
Глава 8. Болотище
Они уехали из деревни сразу же, как догорели поля. Возвращаться было нельзя: пусть люди и не знали наверняка, что именно они в этом виноваты, но наверняка сочли бы их достаточно подозрительными, чтобы послать гонца куда следует. А им не нужны были неприятности.
Так что они потихоньку забрали лошадей, и под проливным дождём, сопровождаемые громом, молниями и ледяным ветром, поскакали дальше.
Непогода как будто накрыла всё княжество целиком. Не важно, сколько они ехали и где останавливались, всюду было одно и то же – дождь, ветер, гроза. Ружена начала волноваться, что боги таким образом решили наказать людей: вечная гроза, бушующая над Дубравным.
Они уже подъезжали к Болотищу, когда буря, наконец, утихла. Поначалу Ружена даже подумала, что ей показалось. Но нет, ветер стих, гроза прекратилась, струи дождя стали куда слабее. Её спутники тоже это заметили.
– Неужели, наконец, закончилось? – Пробормотал Горецвет, поднимая голову к небу.
Венцеслав пожал плечами.
– Должно же оно было когда-нибудь закончиться. Даже боги не могут злиться вечно. Побушуют и успокоятся.
Крив бросил на него мрачный взгляд.
– Не стоит недооценивать богов. Уверен, многим такое отношение аукнулось.
Княжич пожал плечами.
– Многие меня не интересуют.
Ружена усмехнулась.
– Тебя никто не интересует, кроме себя самого.
– Разве это так уж неправильно? Я – самый главный человек в своей жизни.
Чем ближе они подъезжали к Болотищу, тем мрачнее становилась местность. Дубы и другие лиственные деревья сменил сначала смешанный лес, в котором преобладали осины и тополи, а потом густой, тёмный ельник. Влажную землю укрыл толстый ковёр мха. Болот как таковых тут пока ещё не было, но лошадям эта местность не нравилась и идти по ней им становилось трудновато. Будь это какие-нибудь простые крестьянские лошадки, давно бы уже заупрямились, но первоклассных коней из княжеских конюшен было не так-то легко смутить.
В последнем городке, куда они заехали около полудня, хозяин конюшен сказал, что до Болотища они должны добраться ещё до захода солнце. Но вот солнце уже наполовину село, а города впереди видно не было. Ружена начала волноваться, но вот Крив показал рукой куда-то вперёд и вверх.
– Смотрите, это разве не крыша?
Прищурившись, она тоже разглядела то, о чём он говорил. Действительно, крыша. Скорее башни, а не дома. И слишком далеко. Если Болотище там, то до темноты им не успеть. Что уж до темноты, придётся ехать добрую половину ночи. Хорошо хоть, рассветает летом рано.
Горецвет покачал головой.
– Нет, это не может быть Болотище. На карте оно было ближе. Не мог же картограф настолько ошибиться. К тому же, это не какая-то забытая богами маленькая деревенька, а довольно большой город.
– Мы точно едем в правильном направлении? – Спросил Венцеслав.
Они ещё раз сверились с картой.
– В правильном, – подвела итог Ружена. – Давайте проедем ещё немного и посмотрим.
Солнце уже практически целиком скрылось за горизонтом, когда из-за могучих елей показалась каменная стена с маленькими башенками. Ружена почувствовала небывалое облегчение – Болотище, они добрались. Башню, которая так их испугала, теперь не было видно, город закрыл её. Интересно, что там такое? Насколько она знала, дальше за Болотищем никто не жил.
Они подъехали к воротам и привратники, внимательно осмотрев компанию, явно не вызвавшую у них интереса, их открыли.
– Похоже, здесь к гостям привыкли, – протянул Венцеслав, – не очень привычно для города, закинутого в самую гущу болот так далеко от ближайших соседей. Кто бы мог подумать, что Болотище пользуется таким успехом.
– А здесь веселее, чем я ожидал, – заметил он же, когда они въехали в город.
И в самом деле, Болотище, кажется, справляло какой-то праздник. Везде висели ленты, развевающиеся на ветру, и гирлянды из разноцветных флажков. В столь поздний час улицы уже пустовали, и сложно было сказать, остатки это прошедшего праздника или приготовления к грядущему.
Оглядывая Болотище, Ружена заметила и ещё кое-что. Дома здесь строили необычно, она никогда таких не видела. Они опирались на землю девятью «ножками» почти в человеческий рост высотой. Впрочем, кое-где количество ножек менялось. Например, гостиный двор, где они остановились, опирался на целых шестнадцать.
– Вот это да, – оценил Горецвет, разглядывая здание, – для городишка на болотах очень даже неплохо. Неужели здесь так часто бывают важные личности, что они отстроили такие хоромы?
Удивиться действительно было чему. Им ещё не приходилось останавливаться в таком красивом месте. Единственным, на кого гостиный двор не произвёл никакого впечатления, был Венцеслав. И неудивительно, он-то всю свою жизнь прожил в роскоши и относился к ней как к чему-то само собой разумеющемуся.
Хозяин, встретивший их в общем зале, был одет не по погоде. Глядя на него, Ружена вспомнила разодетых гостей княжича: поверх рубахи он надел алый кафтан, в котором спариться можно. Зато тот сиял драгоценными камнями и золотой вышивкой.
– Приветствую дорогих гостей! – Воскликнул он, широко раскинув руки и улыбаясь так, словно только ради них и построил гостиный двор.
