Вести такие поучительные рассказы, например, обычно поручают кому-то старому и мудрому, допустим, придворному магу. А сегодня, так уж вышло, я за него весь день.
— Магистр рассказывает сказки сиротам на ярмарке? — с неподдельным ужасом переспросила Розалия и затем добавила уже неуверенно, — ты меня не разыгрываешь?
— Да, я тоже сначала не поверил. Переспросил, не шутит ли он, и получил в ответ подзатыльник. Потом сказал, что несчастные дети от него, наверное, уходят поседевшими — и получил второй.
Она тоже глянула на чародея с некоторым укором.
— Само вырвалось, — попытался оправдаться Иринк. — Я вообще о детях беспокоюсь. У них и без того жизнь не сахар, а тут ещё и Аглий на их головы. Я просто удивляюсь, почему сиротки ещё продолжают туда приходить.
— Но ты же продолжаешь учиться у магистра, — резонно заметила Розалия.
Иринк хмыкнул и тоном человека, смирившегося с горем настолько, что можно начинать шутить, ответил:
— Так я отчасти тоже беспризорник. Вот и удивляюсь.
Магистр поторопился отсылать своего ученика. Иринк перед уходом успел кинуть взгляд на старинные часы, стоявшие у входа в библиотеку — времени было с запасом. Идти предстояло на другой конец города: королевский замок стоял на краю северного обрыва, там, где за неровным краем острова начинались бесконечные просторы небесной синевы. Несмотря на это выбор пал на длинную обходную тропу, проложенную вблизи лесных озёр, где обитали русалки.
Изумрудный лес искрился. Несколько дней назад, как это бывает каждый август, на землю пролился звёздный свет и ещё не успел окончательно высохнуть. Каждый лист, каждая травинка были усеяны десятками тускло мерцающих огоньков. Для того чтобы порезвиться в густых вязких каплях, упавших с ночного неба, из своих укрытий выбрались создания, обыкновенно прятавшиеся в глубине темноты. Иринк не собирался останавливаться и наблюдать за ними, но его успокаивало само присутствие редких магических существ. Как всякий чародей, Иринк непрерывно ощущал связь с теми, в ком теплилась энергия того же рода. Эта связь напоминала чувство родственной близости, а знать, что все вокруг — твоя семья — куда приятнее.
Последним аргументом в пользу длинного пути стала прохлада, даруемая близостью водоёмов и тенью деревьев. Лето в этом году выдалось излишне жарким и душным. В Ринкии, где в середине августа уже не стоило выходить из дома, не накинув поверх рубашки что-нибудь потеплее, такого не видели уже много веков. Большая часть урожаев пострадала от засухи. Жители королевства старались не оставаться подолгу на улицах и вовсе не высовываться туда без необходимости, чтобы не последовать примеру несчастных растений. В народе, как знал маг, ходили предположения, что на самом деле люди не пропадают, а падают замертво вдали от дома, сражённые силой гневного светила. Эту теорию рушили простые факты: многие исчезали из своих собственных домов, где в соседних комнатах сидели родные и близкие, твёрдо знавшие, что дорогой им человек сейчас должен готовить на кухне, спать у себя в комнате, накрывать на стол в гостиной или заниматься другими привычными и безобидными домашними делами, а не лежать горсткой пепла или и вовсе уходить навсегда, не оставив после себя ничего, будто никогда и не было.
Тропинка была плохо утоптана и излишне петляла, будто те, кто её начинали, пытались сбить со следа преследовавшее их чудовище. Поверх неё проложили другую – более прямую, избегающую ненужных поворотов. Иринк неторопливо брёл по извилистой, снова думая о том, что услышал на аудиенции. Он поспешил заверить в своём пересказе Розалию, что Альвос бросает слова на ветер, чтобы успокоить её, но сам не был в этом уверен, всё-таки не каждый день ему всерьёз угрожают. Теперь маг прикидывал в уме, чем граф действительно может навредить. Глупо было предполагать, что Альвос воспользуется грубой силой или попытается самостоятельно задержать всех попадающихся ему на глаза тёмных магов, результат таких опрометчивых решений известен заранее. Но что он тогда задумал, а главное – зачем – Иринк не понимал.
Вита, столица Ринкии, уже маячила на горизонте. Иринк отчётливо представлял себе аккуратные белокаменные дома в несколько этажей, аромат сотни садов, смешивающийся с ароматами выпечки и старины, длинные и узкие мощёные улицы, приветливые лица местных жителей, закружившихся в предпраздничной суете. За свою жизнь он, рождённый и до поры до времени росший в племени кочевников, успел побывать во всех королевствах кроме далёкого, затерянного и больше никому на этом свете недоступного Инфэриора. Каждое королевство обладало своим шармом, но Ринкия отчего-то нравилось Иринку больше всего. Возможно, он просто привык считать именно это королевство своим домом. А, может быть, действительно именно ринкийское устройство находило больший отклик в его душе. Иринку импонировали и частые долгие мощные ливни, сопровождаемые грозой, и запах мокрой земли после них, и сама ритмичная дробь капель, и изумруд густых смешанных лесов, и блеск металлических лун, солнц и звёзд на фасадах зданий, и витиеватость архитектурных элементов, и непринуждённое дружелюбие с которым здесь встречали любых гостей.
Чем ближе Иринк подбирался к жилым крестьянским поселениям — рядам похожих друг на друга небольших одноэтажных, белокаменных, как и все здания в Ринкии, домиков и огородов, разбитых на задних дворах — тем дальше уходили тревожные мысли. Сразу за одним из поселений — площадь, мощённая чередующимися белыми и серыми каменными плитами. На краю площади — начало ярмарки. А больше чем на ринкийских ярмарках он любил бывать только в замковой библиотеке, но в ней маг и без того практически жил. Всё отчётливее слышались привычные ярмарочные мотивы: музыка, смешивающаяся с шумом толпы. В воздухе витали едва уловимые запахи специй и домашней выпечки.
Ярмарка выглядела оживлённой на взгляд любого гостя королевства и опустевшей на взгляд любого жителя Ринкии. Иринк невольно подмечал пустующие в этот раз места. Около входа, по правую руку, сколько маг себя помнил в Ринкии, сидела милая старушка, торговавшая неказистыми на вид, но сладкими на вкус фруктами, названия которых Иринк так и не запомнил. В этом году, как он слышал, старушке было нечего выставить. Фруктам не хватало обычного обилия ливней в королевстве, а непривычная жара их окончательно досушила. В том же ряду, через три места, обыкновенно был натянут яркий тент. Там симпатичная девушка, на вид немногим старше Иринка, разливала по кружкам традиционный густой горячий шоколад с какими-то пряностями. Где была она этим летом, оставалось только гадать: о девушке ещё с середины мая никто ничего не слышал. Пропала добрая половина бардов, уличных актёров и других артистов, подрабатывавших на ярмарках едва ли не ежедневно.
У лавки со сладостями, раскрашенной праздничными красными, оранжевыми и жёлтыми цветами, сгрудилось чуть больше десятка детей разных возрастов и народов. Серокожие, наполовину каменные или металлические гиганты, учитывая нескромную разницу в росте и телосложении между ними и остальными ребятами, заняли задние ряды. Среди присутствующих Иринк разглядел даже заострённые черты и остроконечные уши нескольких новоиспечённых магов. Всех их сопровождал хромоногий тощий юноша с кривым носом и сальными соломенными волосами, едва касающимися плеч. Иринк не смог удержать разочарованного вздоха, представив, сколько ещё таких же беспризорников остались без внимания со стороны королевства. Он задумался было, как и почему вышло так, что благотворительность королевы распространялась только на избранную дюжину, но парень, приведший детей, деликатно дёрнул мага за плечо, призывая приступить к своим непосредственным обязанностям. Иринк кивнул ему и, сбросив сумку на землю, осторожно, будто рядом был дикий зверь, опустился вслед за ней. Дети испуганно жались друг к дружке, и вид у них был такой, словно в любую секунду они готовы были разбежаться в разные стороны и понестись, обгоняя ветер, лишь бы спасти свою жизнь от неведомой опасности. За недетской усталостью в глазах притаилось любопытство и нетерпение, ожидание интересной сказки.
— Итак, — голос от волнения вдруг сорвался, чего обыкновенно с ним не случалось. Иринк и подумать не мог, что выступать перед детьми может быть так сложно. Он кашлянул и облизал пересохшие губы. — Итак. Много-много веков назад, так много, что вы и представить себе не можете, когда наш мир только появился, островов-королевств было только семь. Каждый из них находился под защитой одного из Хранителей — загадочных существ, обладающих невероятной силой, что появились вместе с самой жизнью. Восьмая Хранительница, Люба, главная из них, оставалась в магической крепости Хранителей, называющейся Арккастос. Оттуда она следила сразу за всем миром с помощью Зеркал, которые показывали прошлое, настоящее и будущее. В те времена царил мир и покой. Не было войн, не было преступлений. Однажды Зеркало, намекающее на будущее, предсказало Любе, что грядёт великая и ужасная Тьма. И действительно: вскоре мир заполонили создания мрака. По небу кружили бесплотные существа, умеющие придавать себе любое обличье. Они назывались Тенями. Тени могли влиять на разум других существ и заставляли их делать ужасные и неслыханные на тот момент вещи. Королевства погрязли в войнах, ослепляющей ненависти и страхе, — Ир убедился, что на него с интересом уставилось больше десятка пар глаз, и осмелел настолько, что решил впечатлить детей, и, призвав из глубин души магическую энергию, вообразил себе тёмные силуэты, пугающе кружащие над землёй, претворяя их в жизнь нехитрыми фразами. Учитывая последние общественные веяния, решение было не самым разумным, но Иринк попросту забылся. Ещё недавно чародеи его ордена ничем не отличались от остальных жителей любого королевства. К ним относились как к равным, и никто не подозревал в самых тяжких преступлениях, подобно графу Альвосу. Несколько слушателей испуганно вскрикнули, но уже через мгновение превратили свой страх в звонкий смех. Иринк тоже непроизвольно улыбнулся. Вот она — магия! Вот красота её действия, вот её цель и последствия. Конечно, кто-то использует магию по-другому и совсем в иных целях. Но для Иринка заклинания — настоящее искусство: красота, счастье и любовь. Вот то, что Алиус просит навсегда оставить и забыть. Иринк продолжил:
— А по земле ходили Чёрные Рыцари. Что это были за существа — до сих пор не знает никто. Они были облачены в доспехи цвета вороньего крыла, а лица их закрывали такие же чёрные шлема. Рыцари ходили с оружием наперевес, как и положено воинам, однако были сведущи и в магии. Несмотря на название поступки они совершали совсем не рыцарские. Эти существа безжалостно уничтожали всё на своём пути. Однако Хранители объединили свои силы и изгнали созданий Тьмы туда, откуда они пришли: в Небытиё. Эра упадка снова сменилась эрой мира и процветания. Но слуги мрака желали отомстить, и нашли способ вырваться из оков, в которые их заточили. Зеркало вновь подсказало Любе, что быть беде. Но когда она хотела созвать всех Хранителей, чтобы, как и в прошлый раз, совместными усилиями повергнуть мрак, в Арккастос ворвался огромный и вероломный белый дракон. Говорят, он был на службе у Теней и Чёрных Рыцарей и был призван из Небытия им в помощь. Дракон похитил Любу, уволок её в зачарованный лес, именуемый Калиго, и там, — Иринк споткнулся и немного помолчал, не решаясь сказать детям «разорвал её на куски». Ребята стали недоумённо переглядываться, подстёгивая мага соображать скорее. — И спрятал. Спрятал в глубинах Калиго, — неловко нашёлся он. — Другие Хранители, ещё не знавшие об опасности, отправились искать Любу. Они совершили большую ошибку: решили разделиться. Понадеялись, что так будет проще и быстрее. Каждый из Хранителей отправился в то королевство, что было вверено ему для защиты. Дракон донёс своим господам, что сейчас Хранителей будет легче всего одолеть, и указал, где найти каждого из них. Тени и Чёрные Рыцари подготовили засаду. Они были так сильны, а их атака была столь неожиданной, что Хранителям пришлось использовать всю свою силу. Им пришлось пожертвовать даже своими жизнями, чтобы загнать порождения мрака в Небытиё во второй раз, — вовремя вспомнив о том, что один из ходов истории он слегка изменил, Иринк поспешил довести дело до конца, пока у слушателей не возникло вопросов. На самом деле, согласно легенде, после того как белоснежный дракон убил Любу, бессмертный дух Хранительницы образовал твердыню, ставшую восьмым королевством — Алумией. Но по новоявленной детской версии никто никого не убивал. — А Люба чуть позже смогла вырваться, обратившись огромной бабочкой. Она воспарила в небо и долго кружила там в поисках своих товарищей, но никого не могла найти. Наконец, выбившись из сил, она решила передохнуть и заснула так крепко, что поросла мхом и травой, и выросли на ней деревья и камни, и до сих пор ещё никто не может её разбудить. Она превратилась в твердыню, которую мы все сейчас знаем под названием Алумия, — он не совсем солгал, подобная версия событий также существовала, но была куда менее распространённой. За всю свою жизнь Иринк слышал такой вариант только от двух людей: матери в детстве и своего наставника не так давно. — Засаду Хранителям Тени устроили шестнадцатого августа. И с тех пор каждый год в этот день жители всех королевств празднуют День Падения. Мы вспоминаем подвиг Хранителей, чтим их память и рассказываем эту историю новым поколениям в надежде, что она никогда не будет забыта.
Дети стали перешёптываться друг с дружкой и что-то яростно обсуждать, уяснив, что лекция окончена. Иринк поднялся с места, чувствуя себя неловко, будто что-то у него не вышло, и он собрался уходить, не закончив рассказ. Маг стоял, не решаясь двигаться дальше. Юноша, курировавший детей, подошёл к нему, снова взял за плечо и попросил маленьких слушателей поблагодарить рассказчика. Иринк смутился ещё больше и, запинаясь, сказал, что это необязательно.
— Они обычно более вежливы. Этому их научили, — пояснил юноша. — Не обижайся, не в тебе дело. Просто они, во-первых, привыкли видеть магистра, а, во-вторых, в последнее время кто-то постоянно запугивает их тёмными магами, так что дети стали сомневаться.
Иринк, собиравшийся отмахнуться и уверить сопроводителя, что всё в порядке, дети как дети, хорошо и внимательно слушали, сказал совсем другое.
— Запугивает тёмными магами?
— Извини…Иринк, да? — Ир кивнул. — Я Орпазон. Дело не в тебе, как я уже сказал. Знаешь, на тёмных магов сейчас часто сваливают ответственность за пропажи людей, смерти и разрушения. Видимо, кто-то активно убеждает наивных детей в том, что всё это правда. Вот только кто — не знаю. Этими ребятами занимается сразу такая куча народу — вычислить, кто, что и когда им наговорил, увы, практически невозможно, а сами они, конечно, не сознаются. Я не так много провожу с ними времени. Я вообще целитель, а не воспитатель, — Орпазон вымученно улыбнулся. — Если что, я этому не верю, — уже серьёзно прибавил он, взглянув на задумчивое лицо мага. Иринк не успел отреагировать, кто-то дёрнул его за рукав. Маг обернулся. Рядом стоял один из детей-гигантов.
— Магистр рассказывает сказки сиротам на ярмарке? — с неподдельным ужасом переспросила Розалия и затем добавила уже неуверенно, — ты меня не разыгрываешь?
— Да, я тоже сначала не поверил. Переспросил, не шутит ли он, и получил в ответ подзатыльник. Потом сказал, что несчастные дети от него, наверное, уходят поседевшими — и получил второй.
Она тоже глянула на чародея с некоторым укором.
— Само вырвалось, — попытался оправдаться Иринк. — Я вообще о детях беспокоюсь. У них и без того жизнь не сахар, а тут ещё и Аглий на их головы. Я просто удивляюсь, почему сиротки ещё продолжают туда приходить.
— Но ты же продолжаешь учиться у магистра, — резонно заметила Розалия.
Иринк хмыкнул и тоном человека, смирившегося с горем настолько, что можно начинать шутить, ответил:
— Так я отчасти тоже беспризорник. Вот и удивляюсь.
Глава 2. Ярмарка
Магистр поторопился отсылать своего ученика. Иринк перед уходом успел кинуть взгляд на старинные часы, стоявшие у входа в библиотеку — времени было с запасом. Идти предстояло на другой конец города: королевский замок стоял на краю северного обрыва, там, где за неровным краем острова начинались бесконечные просторы небесной синевы. Несмотря на это выбор пал на длинную обходную тропу, проложенную вблизи лесных озёр, где обитали русалки.
Изумрудный лес искрился. Несколько дней назад, как это бывает каждый август, на землю пролился звёздный свет и ещё не успел окончательно высохнуть. Каждый лист, каждая травинка были усеяны десятками тускло мерцающих огоньков. Для того чтобы порезвиться в густых вязких каплях, упавших с ночного неба, из своих укрытий выбрались создания, обыкновенно прятавшиеся в глубине темноты. Иринк не собирался останавливаться и наблюдать за ними, но его успокаивало само присутствие редких магических существ. Как всякий чародей, Иринк непрерывно ощущал связь с теми, в ком теплилась энергия того же рода. Эта связь напоминала чувство родственной близости, а знать, что все вокруг — твоя семья — куда приятнее.
Последним аргументом в пользу длинного пути стала прохлада, даруемая близостью водоёмов и тенью деревьев. Лето в этом году выдалось излишне жарким и душным. В Ринкии, где в середине августа уже не стоило выходить из дома, не накинув поверх рубашки что-нибудь потеплее, такого не видели уже много веков. Большая часть урожаев пострадала от засухи. Жители королевства старались не оставаться подолгу на улицах и вовсе не высовываться туда без необходимости, чтобы не последовать примеру несчастных растений. В народе, как знал маг, ходили предположения, что на самом деле люди не пропадают, а падают замертво вдали от дома, сражённые силой гневного светила. Эту теорию рушили простые факты: многие исчезали из своих собственных домов, где в соседних комнатах сидели родные и близкие, твёрдо знавшие, что дорогой им человек сейчас должен готовить на кухне, спать у себя в комнате, накрывать на стол в гостиной или заниматься другими привычными и безобидными домашними делами, а не лежать горсткой пепла или и вовсе уходить навсегда, не оставив после себя ничего, будто никогда и не было.
Тропинка была плохо утоптана и излишне петляла, будто те, кто её начинали, пытались сбить со следа преследовавшее их чудовище. Поверх неё проложили другую – более прямую, избегающую ненужных поворотов. Иринк неторопливо брёл по извилистой, снова думая о том, что услышал на аудиенции. Он поспешил заверить в своём пересказе Розалию, что Альвос бросает слова на ветер, чтобы успокоить её, но сам не был в этом уверен, всё-таки не каждый день ему всерьёз угрожают. Теперь маг прикидывал в уме, чем граф действительно может навредить. Глупо было предполагать, что Альвос воспользуется грубой силой или попытается самостоятельно задержать всех попадающихся ему на глаза тёмных магов, результат таких опрометчивых решений известен заранее. Но что он тогда задумал, а главное – зачем – Иринк не понимал.
Вита, столица Ринкии, уже маячила на горизонте. Иринк отчётливо представлял себе аккуратные белокаменные дома в несколько этажей, аромат сотни садов, смешивающийся с ароматами выпечки и старины, длинные и узкие мощёные улицы, приветливые лица местных жителей, закружившихся в предпраздничной суете. За свою жизнь он, рождённый и до поры до времени росший в племени кочевников, успел побывать во всех королевствах кроме далёкого, затерянного и больше никому на этом свете недоступного Инфэриора. Каждое королевство обладало своим шармом, но Ринкия отчего-то нравилось Иринку больше всего. Возможно, он просто привык считать именно это королевство своим домом. А, может быть, действительно именно ринкийское устройство находило больший отклик в его душе. Иринку импонировали и частые долгие мощные ливни, сопровождаемые грозой, и запах мокрой земли после них, и сама ритмичная дробь капель, и изумруд густых смешанных лесов, и блеск металлических лун, солнц и звёзд на фасадах зданий, и витиеватость архитектурных элементов, и непринуждённое дружелюбие с которым здесь встречали любых гостей.
Чем ближе Иринк подбирался к жилым крестьянским поселениям — рядам похожих друг на друга небольших одноэтажных, белокаменных, как и все здания в Ринкии, домиков и огородов, разбитых на задних дворах — тем дальше уходили тревожные мысли. Сразу за одним из поселений — площадь, мощённая чередующимися белыми и серыми каменными плитами. На краю площади — начало ярмарки. А больше чем на ринкийских ярмарках он любил бывать только в замковой библиотеке, но в ней маг и без того практически жил. Всё отчётливее слышались привычные ярмарочные мотивы: музыка, смешивающаяся с шумом толпы. В воздухе витали едва уловимые запахи специй и домашней выпечки.
Ярмарка выглядела оживлённой на взгляд любого гостя королевства и опустевшей на взгляд любого жителя Ринкии. Иринк невольно подмечал пустующие в этот раз места. Около входа, по правую руку, сколько маг себя помнил в Ринкии, сидела милая старушка, торговавшая неказистыми на вид, но сладкими на вкус фруктами, названия которых Иринк так и не запомнил. В этом году, как он слышал, старушке было нечего выставить. Фруктам не хватало обычного обилия ливней в королевстве, а непривычная жара их окончательно досушила. В том же ряду, через три места, обыкновенно был натянут яркий тент. Там симпатичная девушка, на вид немногим старше Иринка, разливала по кружкам традиционный густой горячий шоколад с какими-то пряностями. Где была она этим летом, оставалось только гадать: о девушке ещё с середины мая никто ничего не слышал. Пропала добрая половина бардов, уличных актёров и других артистов, подрабатывавших на ярмарках едва ли не ежедневно.
У лавки со сладостями, раскрашенной праздничными красными, оранжевыми и жёлтыми цветами, сгрудилось чуть больше десятка детей разных возрастов и народов. Серокожие, наполовину каменные или металлические гиганты, учитывая нескромную разницу в росте и телосложении между ними и остальными ребятами, заняли задние ряды. Среди присутствующих Иринк разглядел даже заострённые черты и остроконечные уши нескольких новоиспечённых магов. Всех их сопровождал хромоногий тощий юноша с кривым носом и сальными соломенными волосами, едва касающимися плеч. Иринк не смог удержать разочарованного вздоха, представив, сколько ещё таких же беспризорников остались без внимания со стороны королевства. Он задумался было, как и почему вышло так, что благотворительность королевы распространялась только на избранную дюжину, но парень, приведший детей, деликатно дёрнул мага за плечо, призывая приступить к своим непосредственным обязанностям. Иринк кивнул ему и, сбросив сумку на землю, осторожно, будто рядом был дикий зверь, опустился вслед за ней. Дети испуганно жались друг к дружке, и вид у них был такой, словно в любую секунду они готовы были разбежаться в разные стороны и понестись, обгоняя ветер, лишь бы спасти свою жизнь от неведомой опасности. За недетской усталостью в глазах притаилось любопытство и нетерпение, ожидание интересной сказки.
— Итак, — голос от волнения вдруг сорвался, чего обыкновенно с ним не случалось. Иринк и подумать не мог, что выступать перед детьми может быть так сложно. Он кашлянул и облизал пересохшие губы. — Итак. Много-много веков назад, так много, что вы и представить себе не можете, когда наш мир только появился, островов-королевств было только семь. Каждый из них находился под защитой одного из Хранителей — загадочных существ, обладающих невероятной силой, что появились вместе с самой жизнью. Восьмая Хранительница, Люба, главная из них, оставалась в магической крепости Хранителей, называющейся Арккастос. Оттуда она следила сразу за всем миром с помощью Зеркал, которые показывали прошлое, настоящее и будущее. В те времена царил мир и покой. Не было войн, не было преступлений. Однажды Зеркало, намекающее на будущее, предсказало Любе, что грядёт великая и ужасная Тьма. И действительно: вскоре мир заполонили создания мрака. По небу кружили бесплотные существа, умеющие придавать себе любое обличье. Они назывались Тенями. Тени могли влиять на разум других существ и заставляли их делать ужасные и неслыханные на тот момент вещи. Королевства погрязли в войнах, ослепляющей ненависти и страхе, — Ир убедился, что на него с интересом уставилось больше десятка пар глаз, и осмелел настолько, что решил впечатлить детей, и, призвав из глубин души магическую энергию, вообразил себе тёмные силуэты, пугающе кружащие над землёй, претворяя их в жизнь нехитрыми фразами. Учитывая последние общественные веяния, решение было не самым разумным, но Иринк попросту забылся. Ещё недавно чародеи его ордена ничем не отличались от остальных жителей любого королевства. К ним относились как к равным, и никто не подозревал в самых тяжких преступлениях, подобно графу Альвосу. Несколько слушателей испуганно вскрикнули, но уже через мгновение превратили свой страх в звонкий смех. Иринк тоже непроизвольно улыбнулся. Вот она — магия! Вот красота её действия, вот её цель и последствия. Конечно, кто-то использует магию по-другому и совсем в иных целях. Но для Иринка заклинания — настоящее искусство: красота, счастье и любовь. Вот то, что Алиус просит навсегда оставить и забыть. Иринк продолжил:
— А по земле ходили Чёрные Рыцари. Что это были за существа — до сих пор не знает никто. Они были облачены в доспехи цвета вороньего крыла, а лица их закрывали такие же чёрные шлема. Рыцари ходили с оружием наперевес, как и положено воинам, однако были сведущи и в магии. Несмотря на название поступки они совершали совсем не рыцарские. Эти существа безжалостно уничтожали всё на своём пути. Однако Хранители объединили свои силы и изгнали созданий Тьмы туда, откуда они пришли: в Небытиё. Эра упадка снова сменилась эрой мира и процветания. Но слуги мрака желали отомстить, и нашли способ вырваться из оков, в которые их заточили. Зеркало вновь подсказало Любе, что быть беде. Но когда она хотела созвать всех Хранителей, чтобы, как и в прошлый раз, совместными усилиями повергнуть мрак, в Арккастос ворвался огромный и вероломный белый дракон. Говорят, он был на службе у Теней и Чёрных Рыцарей и был призван из Небытия им в помощь. Дракон похитил Любу, уволок её в зачарованный лес, именуемый Калиго, и там, — Иринк споткнулся и немного помолчал, не решаясь сказать детям «разорвал её на куски». Ребята стали недоумённо переглядываться, подстёгивая мага соображать скорее. — И спрятал. Спрятал в глубинах Калиго, — неловко нашёлся он. — Другие Хранители, ещё не знавшие об опасности, отправились искать Любу. Они совершили большую ошибку: решили разделиться. Понадеялись, что так будет проще и быстрее. Каждый из Хранителей отправился в то королевство, что было вверено ему для защиты. Дракон донёс своим господам, что сейчас Хранителей будет легче всего одолеть, и указал, где найти каждого из них. Тени и Чёрные Рыцари подготовили засаду. Они были так сильны, а их атака была столь неожиданной, что Хранителям пришлось использовать всю свою силу. Им пришлось пожертвовать даже своими жизнями, чтобы загнать порождения мрака в Небытиё во второй раз, — вовремя вспомнив о том, что один из ходов истории он слегка изменил, Иринк поспешил довести дело до конца, пока у слушателей не возникло вопросов. На самом деле, согласно легенде, после того как белоснежный дракон убил Любу, бессмертный дух Хранительницы образовал твердыню, ставшую восьмым королевством — Алумией. Но по новоявленной детской версии никто никого не убивал. — А Люба чуть позже смогла вырваться, обратившись огромной бабочкой. Она воспарила в небо и долго кружила там в поисках своих товарищей, но никого не могла найти. Наконец, выбившись из сил, она решила передохнуть и заснула так крепко, что поросла мхом и травой, и выросли на ней деревья и камни, и до сих пор ещё никто не может её разбудить. Она превратилась в твердыню, которую мы все сейчас знаем под названием Алумия, — он не совсем солгал, подобная версия событий также существовала, но была куда менее распространённой. За всю свою жизнь Иринк слышал такой вариант только от двух людей: матери в детстве и своего наставника не так давно. — Засаду Хранителям Тени устроили шестнадцатого августа. И с тех пор каждый год в этот день жители всех королевств празднуют День Падения. Мы вспоминаем подвиг Хранителей, чтим их память и рассказываем эту историю новым поколениям в надежде, что она никогда не будет забыта.
Дети стали перешёптываться друг с дружкой и что-то яростно обсуждать, уяснив, что лекция окончена. Иринк поднялся с места, чувствуя себя неловко, будто что-то у него не вышло, и он собрался уходить, не закончив рассказ. Маг стоял, не решаясь двигаться дальше. Юноша, курировавший детей, подошёл к нему, снова взял за плечо и попросил маленьких слушателей поблагодарить рассказчика. Иринк смутился ещё больше и, запинаясь, сказал, что это необязательно.
— Они обычно более вежливы. Этому их научили, — пояснил юноша. — Не обижайся, не в тебе дело. Просто они, во-первых, привыкли видеть магистра, а, во-вторых, в последнее время кто-то постоянно запугивает их тёмными магами, так что дети стали сомневаться.
Иринк, собиравшийся отмахнуться и уверить сопроводителя, что всё в порядке, дети как дети, хорошо и внимательно слушали, сказал совсем другое.
— Запугивает тёмными магами?
— Извини…Иринк, да? — Ир кивнул. — Я Орпазон. Дело не в тебе, как я уже сказал. Знаешь, на тёмных магов сейчас часто сваливают ответственность за пропажи людей, смерти и разрушения. Видимо, кто-то активно убеждает наивных детей в том, что всё это правда. Вот только кто — не знаю. Этими ребятами занимается сразу такая куча народу — вычислить, кто, что и когда им наговорил, увы, практически невозможно, а сами они, конечно, не сознаются. Я не так много провожу с ними времени. Я вообще целитель, а не воспитатель, — Орпазон вымученно улыбнулся. — Если что, я этому не верю, — уже серьёзно прибавил он, взглянув на задумчивое лицо мага. Иринк не успел отреагировать, кто-то дёрнул его за рукав. Маг обернулся. Рядом стоял один из детей-гигантов.
