- Большой Косой переулок, дом одиннадцать,— тут же сообразила я.
- Большой Косой переулок, одиннадцать,— уже громче для продавца повторила Фаина.
- Хорошо, конечно. Со скидкой для тебя будет две серебрушки и шестьдесят три медянки,— ответил мужчина.
Я подала ему три серебряных монеты, и он бодро отсчитал мне сдачу. Потом они попрощались с поварихой, заверив друг друга в своем бесконечном уважении, и мы отправились дальше.
- Твоя тетя, она любит еду попроще или любит готовить?— расспрашивала меня моя сопровождающая.
- Попроще. Она вообще готовить не умеет, по сути.
- Тогда все намного проще,— заключила женщина.- Сейчас купим круп, овощей, которые долго хранятся. А где ты мясо хранить будешь, кстати? Ледник есть?
И тут я впала в ступор. Вообще, он был. Под домом. И когда-то даже использовался. А потом нам элементарно нечего стало в нем хранить. И мы туда не заглядывали много лет. Но, действительно, мясо надо где-то хранить. Как я об этом не подумала?
- У входа на рынок есть рыбная лавка. Там торгует такая худая-худая старушка. Скажешь ей, что от меня и попросишь привезти лед. Они и вычистят, и лед установят. Не знаю, сколько это сейчас стоит, но сделают быстро и хорошо,— посоветовала моя спасительница.
Я уже раз пять точно мысленно поблагодарила Амадея, что она пошла со мной. До конца дня поблагодарю еще раз десять, это точно.
Дальше были прилавки, заставленные корзинами и мешками с крупами. Выбрав необходимое, я снова расплатилась и покупки были отправлены прямо ко мне домой. Продавцы охотно делали доставку за крупные заказы. А я запоминала, у кого стоит покупать. Пригодится.
Выбор, расчет, идем. Выбор, расчет, идем. Через час моя голова окончательно пошла кругом, а Фаина заторопилась обратно на работу. И это мы еще не все купили!
Добрая женщина еще раз проговорила мне, где и сколько чего стоит докупить, а потом убежала обратно в трактир. Наверное, хозяин заведения уже был зол.
В руках у меня накопились свертки с мелкими покупками. Следуя совету, я зашла еще в две лавки, торгующие сухофруктами и чаем. Выбрала там необходимое и, наконец, пошла на выход. В рыбном магазинчике и впрямь обнаружилась иссушенная временем бабулечка. Она меня внимательно выслушала и озвучила цену за работу. Решив, что о пропавшем мясе я буду сожалеть сильнее, чем о пятидесяти медянках, я согласилась. Двое сытых могучих работника отправились сразу же со мной. Поглядев, как я медленно шагаю со своей ношей, они отобрали у меня покупки, и мы сразу ускорились.
Дома ошарашенная тетка не знала, куда распихать все поступающие от продавцов продукты. Во дворе уже высилась гора дров. Сосед уже привез и выгрузил прямо посередине. Вот тоже задача, нужно же прибрать.
- Мариша, где мы это все хранить будем?— возопила Руза, увидев меня в дверях.
- Разберемся, тетя. Это наименьшая из проблем, скажи?— успокоила я ее.
Она согласилась и пошла показывать парням старый ледник. Пока они занимались своей работой, мы раскладывали все в доме. Кухня заполнилась свертками, банками, пакетами. Я критично осмотрела все. Скоропортящиеся продукты тете придется покупать самой. Яйца, молоко, хлеб впрок не запасешь. Ну, ничего. В самой ближней лавке хоть и дороже, но все это можно купить. А деньги у нее будут.
Последним привезли мой заказ из швейного ателье. Я отнесла его в гостиную, разложила его на тахте, а потом позвала тетку. Увидев все это добро, она ахнула и опустилась на кресло. Добротная, теплая, но легкая шубка. Шапка из такого же меха, с подбоем из заячьих белых хвостов. Два теплых платья из плотного шерстяного сукна. Легкие кожаные сапоги с вкладышами из валяной овечьей шерсти. Вязаные рейтузы. Тонкие, но очень теплые. Как раз чтобы ветер не поддувал снизу. Стеганый яркий жилет. Толстые носки почти до колен. Вечерами сидеть в гостиной будет тепло.
- Мариш, зачем же ты так потратилась,— голос Рузалинды дрожал, а рука гладила податливый мех шубы.
- О ком мне еще заботиться,— пожала я плечами.- Не раскисай, ладно? У нас еще куча дел сегодня! А вечером все примеришь, ладно? Я хочу поглядеть, подошло ли.
В глазах уже немолодой женщины засветилось удовольствие. Правду говорят, сколько бы лет ни исполнилось, обновки доставляют радость.
1.8.
Часа через полтора один из работников зашел в дом и объявил, что работа окончена. Я пошла в ледник и не узнала его. Парни выгребли весь сор и грязь, оставшуюся от прежнего льда. Укрепили полки и поправили покосившуюся дверь.
- Лед привезем часа через два. Вначале выломать надо,— прогудел старший из них.
- Спасибо,— ошеломленно поблагодарила я их. Я даже не думала, что можно так быстро привести в порядок давно заброшенное помещение.
Закрыв за ними калитку, посмотрела на груду поленьев во дворе. Их же накроет снегом. А если потеплеет, то они отсыреют. Не годится. Снова отворив калитку, вышла на улицу. Неподалеку возились несколько мальчишек. Громко свистнув, махнула им рукой. Они сорвались быстро, почуяв добычу. Такие же маленькие зверята, какой была когда-то и я.
- Деньги нужны?— спросила я у них без тени улыбки.
- А что делать надо?— хмурился для авторитета старший.
Я отворила калитку пошире:
- Дрова видите? Надо сложить в поленницу к забору.
- Сколько платишь?— также деловито осведомились у меня.
Я прикинула. Их было четверо. Все в обносках. Вполне вероятно голодают.
- По две медянки на нос. Плюс коврига каждому.
Они задумчиво переглянулись, и старший ответил:
- Согласны.
- Тогда за работу,— я пропустила их во двор. Я ничего не имела против этих мальчишек. Но приглядывать за ними было нужно. Поэтому я уселась на крыльце, опершись на стену дома. Ковригами называли на этих улицах буханки хлеба. В благополучных районах от этого слова уже отказались, но здесь все было по-прежнему. А хлеб ценился. У меня не было четырех булок, но я решила добавить им по медянке к оплате. Сами разберутся, на что потратить.
Маленький предводитель изредка поглядывал на меня, но работал со всеми наравне. Вышедшая на крыльцо тетя оглядела их жалобным взглядом, но я запретила ей угощать их чем-нибудь. Пусть зарабатывают.
Когда все дрова были уложены в ровную поленницу, я достала деньги и отсчитала каждому по три медянки. Деньгам они были рады даже больше, чем хлебу. Дети, что с них возьмешь. Хорошо, если до матерей дойдет хотя бы часть монет.
- А еще работы у вас нет?— робко спросил самый щупленький из команды.
Старший угрюмо глянул на него, но ничего не сказал.
- Нет, ребята. На сегодня все. Будет нужно, позову,— развела руками я.
Они дружно потопали на выход. Я закрыла калитку и пошла в дом. Того, что они могут залезть к нам и что-то украсть я не боялась. Меня здесь знали. Умением разбивать носы я прославилась еще в подростковом возрасте. А молва всегда вперед бежит. Но предупредить кое-кого все же следовало бы.
Я сказала тетке о своем уходе и снова вышла из дома. Прошагав до конца своей улицы, завернула в маленькую дешевую таверну. Наверняка здесь найдется тот, кого я ищу. Из отворившейся двери пахнуло запахом дешевого пойла и немытых тел. Никогда не любила это место. Но некоторых моих товарищей оно тянуло как магнит.
- Ого, гляньте, Маришка заглянула!
- Выпьешь с нами, красавица наша?
Оклики неслись со всех сторон. Здесь собирались те, кто жил и промышлял в нашем районе. И честных граждан Государя здесь было не так уж много. Тот, кто был мне нужен, обнаружился в самом конце зала. К нему я и направилась. Он сидел за столом с двумя парнями. Их я тоже знала, но близко общаться не доводилось. Перед всеми тремя стояли полупустые кружки с вином.
- Марианна? Какими ветрами?
- Соскучилась,— вызывающе ответила я.- Поговорить надо.
Мужчина понятливо кивнул и двое его собеседников поднялись со своих мест, освобождая мне место.
- Какая по счету?— я кивнула на кружку усаживаясь.
- Не переживай, реальность воспринимаю четко. Что хотела?
Я внимательно смотрела на сидящего передо мной. Каштановые кудрявые волосы. Прямой нос и волевой подбородок, разделенный ямочкой посередине. Пронзительные синие глаза, опушенные коричневыми ресницами. Мы выросли в соседних домах. Когда-то я была до смерти влюблена в него, и даже хотела подарить ему себя. Первому. Спасибо Амадею, этого не случилось. Парень повзрослел быстрее и наглая блондинистая шлюшка из этой самой таверны заменила ему меня. Сейчас он присматривал за районом. Умный, хваткий и хитрый. Но ко мне относился хорошо. Ни о какой любви, понятное дело, речи не шло. Но обратиться к нему с просьбой я могла.
- Арнад, мне нужна твоя помощь,— я положила сцепленные руки на стол.
- Что-то случилось?— он едва ощутимо напрягся.
- Нет. Я уеду. Надолго. Нужно присмотреть за теткой. Ну, ты же знаешь.
- Куда?— нахмурил брови он.
- Это не должно тебя волновать. Я просто прошу тебя присмотреть тебя за домом. Чтобы шпана не расшалилась. Сможешь?— я знала, что он может. Но захочет ли?
- Куда, Марианна?— повторил он. Арнад единственный на этих улицах, кто всегда звал меня полным именем.
- Я поступила в Стражу,— не стала увиливать я. Все равно узнает.
- Значит, перешла на другую сторону, — он помассировал подбородок.
- Не значит,— резко сказала я.- Просто спасаю семью от голодной смерти. Я уеду на Скалистую Гряду. Меня не будет полгода. Если не сможешь приглядеть, так и скажи. Передо мной принципиального можно не изображать.
Он молчал. И молчание это затягивалось. Не умея уговаривать, я начала подниматься.
- Подожди,— он цепко схватил меня за руку.- Почему ты пошла в Стражу, а не ко мне, например?
- К тебе?— переспросила я.- А что ты можешь мне предложить, Арнад? Воровать?
- Почему сразу воровать?
- А что? Чем еще можно заработать на наших улицах? Место твоей любовницы? Не интересует.
- Ты слишком категорична.
- Да что ты?— ласково умилилась я.- А по-моему, просто честна. Мы не первый день с тобой знакомы. Ты знаешь мое отношение к подобному роду занятий. Я пришла к тебе с конкретным вопросом. Просто ответь и я уйду. Да или нет?
- Ты знаешь ответ,— угрюмо ответил он, не глядя мне в глаза.- Я знаю, что виноват перед тобой. Ты можешь ехать спокойно. Твой дом и тетя Руза будут в безопасности. Но я надеюсь, ты все же передумаешь.
- Не передумаю, Арнад.
- Ты всегда была не такой, как все. С детства. Именно это меня тогда и испугало.
Это у нас что, вечер откровенных признаний, что ли?
- Мне не нужны объяснения. Я попросила тебя об услуге. Ты не отказал. Спасибо. Это все, что я хотела услышать,— я поднялась, а он уже не стал меня останавливать. И никто больше не стал приглашать меня за свой стол. Как будто почувствовали, что разговор был нелегким. Я вышла из таверны и бездумно пошла домой. Возле калитки мне встретились работники рыбной лавки. Привезя на тележке две больших глыбы льда, они втащили их в ледник. Установив их в центре, они попрощались и ушли. Заглянув в дом, я попросила тетку согреть чайник. А сама пошла проверить двор. Свеженькая поленница радовала глаз. Можно не бояться холодов. Да и деньги есть. Руза докупит, если что. Продукты не испортятся. Вроде бы я все предусмотрела.
Жалость к себе и прошедшей любви настигла меня у дверей ледника. Водопадом брызнули слезы из глаз. Я сползла спиной по стене, рыдая по своему детству, нищей юности и первой любви. Встреча с Арнадом не прошла даром. В памяти невольно всколыхнулось все. Надежды, разочарования, обиды. Выходило все. Наверное, так освобождалось место для нового. Не знаю. Сейчас я просто очень остро проживала все, что так старательно душила в себе все эти годы. Захлебывалась, давилась слезами. А они все текли и текли. «Только бы не услышала тетка!»— билась только одна мысль в моей голове. С ее чувствительностью она все воспримет на свой счет. И будет упорно думать, что я иду на жертвы только ради нее, доведя себя до срыва.
«А я ведь просто убегаю» — снизошло на меня озарение. Я просто хочу избавиться, хотя бы на время, от этой тяжелой ноши: каждый день думать о том, как прожить. Как заработать и поддержать родственницу. Я просто устала. Да, на заставе будет трудно. Но не будет вот этих постоянных, изнуряющих дум. Я сделала все, чтобы обеспечить сытое, комфортное проживание для Рузалинды. Я просто хочу отдохнуть от этого всего. Выполняя другую работу. Может быть, гораздо тяжелее. Но другую. Далеко отсюда.
Пришло время свободы.
1.9.
Сколько я просидела у ледника – не знаю. Слезы уже высохли. Истерика отступила. Накатило какое-то отупение. Я просто сидела и смотрела в одну точку. Очнуться заставил холод. Уже смеркалось, и ветер покусывал ощутимо. Когда спина застыла окончательно, я поднялась и, растерев лицо, пошла в дом. Удивительно, но тетя, сидя за столом и уронив голову на руки, спала прямо в кухне. На плите пыхтел остатками воды чайник. Было тепло и как-то уютно. Привалившись к дверному косяку, я смотрела на эту картину. И становилось стыдно за свою слабость.
Я столько раз злилась на нее. За то, что читает нотации. Учит, воспитывает. Ограничивает свободу. Я столько раз злилась на свою судьбу. Я столько раз думала, что больше не смогу, не вынесу такой жизни. Потому что бывает и другая. Рузалинда часто рассказывала мне по вечерам, как росли они с отцом. И я, с детской завистью, желала той, другой жизни. Пока не поняла бесполезности этих мечтаний. Пока со всего размаху не обмакнули в грязь и нищенское существование. Вся моя осознанная жизнь была не жизнью. Выживанием. Но, кто знает, если бы не было в ней этой слабой физически женщины – кем бы я была сейчас? Опустившейся, распутной девкой? Воровкой? Забитой женой какого-нибудь работяги или местного пьяницы? Сама того не подозревая, тетка держала меня на плаву крепче цепей. Как бы я ни сопротивлялась, она вбила в мою голову понятие гордости. Я это понимала. Не только сейчас. Это осознание пришло несколько лет тому назад. А вместе с ним благодарность. И знание о том, что я жилы порву, но буду беречь эту женщину до последнего вздоха. Ее или моего. Как жизнь положит.
- Мариш?— тетя подняла голову, по-детски потирая глаза.- Я уснула. А где ты была?
- Проверяла двор,— успокоила я ее. Бурю в своей душе, я отодвинула пока подальше. Потом разберусь со своими мыслями.
- А, хорошо. Заперла дверь?
- Нет еще. Нужно мясо отнести в ледник. Так что у нас с тобой еще целый вечер впереди, чтобы его разделать.
Она захлопотала, подготавливая ножи и доски. А я пока сгребла уже подготовленные к заморозке сыры и отнесла их в ледник. Все-таки хорошо отец обустроил дом. Небольшой, но с удобствами. Эдакий маленький особнячок.
Вечер у нас прошел тихо и мирно. Мы резали мясо, которое я купила, на небольшие кусочки и разговаривали. Вспоминали мое детство. Тетка рассказывала свои впечатления о том, как она впервые встретилась со мной и какая я была в отрочестве. В мои пять лет она окончательно переехала жить в этот дом. В тот момент, когда маме и отцу было предписано покинуть государство. Тетка призналась, как ей было сложно со мной. Я была буйная и своенравная. И как она пыталась привить мне скромность и спокойствие. Безрезультатно, правда. Она вспоминала и говорила об этом с удовольствием, поэтому я даже не пыталась сменить тему.
- Большой Косой переулок, одиннадцать,— уже громче для продавца повторила Фаина.
- Хорошо, конечно. Со скидкой для тебя будет две серебрушки и шестьдесят три медянки,— ответил мужчина.
Я подала ему три серебряных монеты, и он бодро отсчитал мне сдачу. Потом они попрощались с поварихой, заверив друг друга в своем бесконечном уважении, и мы отправились дальше.
- Твоя тетя, она любит еду попроще или любит готовить?— расспрашивала меня моя сопровождающая.
- Попроще. Она вообще готовить не умеет, по сути.
- Тогда все намного проще,— заключила женщина.- Сейчас купим круп, овощей, которые долго хранятся. А где ты мясо хранить будешь, кстати? Ледник есть?
И тут я впала в ступор. Вообще, он был. Под домом. И когда-то даже использовался. А потом нам элементарно нечего стало в нем хранить. И мы туда не заглядывали много лет. Но, действительно, мясо надо где-то хранить. Как я об этом не подумала?
- У входа на рынок есть рыбная лавка. Там торгует такая худая-худая старушка. Скажешь ей, что от меня и попросишь привезти лед. Они и вычистят, и лед установят. Не знаю, сколько это сейчас стоит, но сделают быстро и хорошо,— посоветовала моя спасительница.
Я уже раз пять точно мысленно поблагодарила Амадея, что она пошла со мной. До конца дня поблагодарю еще раз десять, это точно.
Дальше были прилавки, заставленные корзинами и мешками с крупами. Выбрав необходимое, я снова расплатилась и покупки были отправлены прямо ко мне домой. Продавцы охотно делали доставку за крупные заказы. А я запоминала, у кого стоит покупать. Пригодится.
Выбор, расчет, идем. Выбор, расчет, идем. Через час моя голова окончательно пошла кругом, а Фаина заторопилась обратно на работу. И это мы еще не все купили!
Добрая женщина еще раз проговорила мне, где и сколько чего стоит докупить, а потом убежала обратно в трактир. Наверное, хозяин заведения уже был зол.
В руках у меня накопились свертки с мелкими покупками. Следуя совету, я зашла еще в две лавки, торгующие сухофруктами и чаем. Выбрала там необходимое и, наконец, пошла на выход. В рыбном магазинчике и впрямь обнаружилась иссушенная временем бабулечка. Она меня внимательно выслушала и озвучила цену за работу. Решив, что о пропавшем мясе я буду сожалеть сильнее, чем о пятидесяти медянках, я согласилась. Двое сытых могучих работника отправились сразу же со мной. Поглядев, как я медленно шагаю со своей ношей, они отобрали у меня покупки, и мы сразу ускорились.
Дома ошарашенная тетка не знала, куда распихать все поступающие от продавцов продукты. Во дворе уже высилась гора дров. Сосед уже привез и выгрузил прямо посередине. Вот тоже задача, нужно же прибрать.
- Мариша, где мы это все хранить будем?— возопила Руза, увидев меня в дверях.
- Разберемся, тетя. Это наименьшая из проблем, скажи?— успокоила я ее.
Она согласилась и пошла показывать парням старый ледник. Пока они занимались своей работой, мы раскладывали все в доме. Кухня заполнилась свертками, банками, пакетами. Я критично осмотрела все. Скоропортящиеся продукты тете придется покупать самой. Яйца, молоко, хлеб впрок не запасешь. Ну, ничего. В самой ближней лавке хоть и дороже, но все это можно купить. А деньги у нее будут.
Последним привезли мой заказ из швейного ателье. Я отнесла его в гостиную, разложила его на тахте, а потом позвала тетку. Увидев все это добро, она ахнула и опустилась на кресло. Добротная, теплая, но легкая шубка. Шапка из такого же меха, с подбоем из заячьих белых хвостов. Два теплых платья из плотного шерстяного сукна. Легкие кожаные сапоги с вкладышами из валяной овечьей шерсти. Вязаные рейтузы. Тонкие, но очень теплые. Как раз чтобы ветер не поддувал снизу. Стеганый яркий жилет. Толстые носки почти до колен. Вечерами сидеть в гостиной будет тепло.
- Мариш, зачем же ты так потратилась,— голос Рузалинды дрожал, а рука гладила податливый мех шубы.
- О ком мне еще заботиться,— пожала я плечами.- Не раскисай, ладно? У нас еще куча дел сегодня! А вечером все примеришь, ладно? Я хочу поглядеть, подошло ли.
В глазах уже немолодой женщины засветилось удовольствие. Правду говорят, сколько бы лет ни исполнилось, обновки доставляют радость.
1.8.
Часа через полтора один из работников зашел в дом и объявил, что работа окончена. Я пошла в ледник и не узнала его. Парни выгребли весь сор и грязь, оставшуюся от прежнего льда. Укрепили полки и поправили покосившуюся дверь.
- Лед привезем часа через два. Вначале выломать надо,— прогудел старший из них.
- Спасибо,— ошеломленно поблагодарила я их. Я даже не думала, что можно так быстро привести в порядок давно заброшенное помещение.
Закрыв за ними калитку, посмотрела на груду поленьев во дворе. Их же накроет снегом. А если потеплеет, то они отсыреют. Не годится. Снова отворив калитку, вышла на улицу. Неподалеку возились несколько мальчишек. Громко свистнув, махнула им рукой. Они сорвались быстро, почуяв добычу. Такие же маленькие зверята, какой была когда-то и я.
- Деньги нужны?— спросила я у них без тени улыбки.
- А что делать надо?— хмурился для авторитета старший.
Я отворила калитку пошире:
- Дрова видите? Надо сложить в поленницу к забору.
- Сколько платишь?— также деловито осведомились у меня.
Я прикинула. Их было четверо. Все в обносках. Вполне вероятно голодают.
- По две медянки на нос. Плюс коврига каждому.
Они задумчиво переглянулись, и старший ответил:
- Согласны.
- Тогда за работу,— я пропустила их во двор. Я ничего не имела против этих мальчишек. Но приглядывать за ними было нужно. Поэтому я уселась на крыльце, опершись на стену дома. Ковригами называли на этих улицах буханки хлеба. В благополучных районах от этого слова уже отказались, но здесь все было по-прежнему. А хлеб ценился. У меня не было четырех булок, но я решила добавить им по медянке к оплате. Сами разберутся, на что потратить.
Маленький предводитель изредка поглядывал на меня, но работал со всеми наравне. Вышедшая на крыльцо тетя оглядела их жалобным взглядом, но я запретила ей угощать их чем-нибудь. Пусть зарабатывают.
Когда все дрова были уложены в ровную поленницу, я достала деньги и отсчитала каждому по три медянки. Деньгам они были рады даже больше, чем хлебу. Дети, что с них возьмешь. Хорошо, если до матерей дойдет хотя бы часть монет.
- А еще работы у вас нет?— робко спросил самый щупленький из команды.
Старший угрюмо глянул на него, но ничего не сказал.
- Нет, ребята. На сегодня все. Будет нужно, позову,— развела руками я.
Они дружно потопали на выход. Я закрыла калитку и пошла в дом. Того, что они могут залезть к нам и что-то украсть я не боялась. Меня здесь знали. Умением разбивать носы я прославилась еще в подростковом возрасте. А молва всегда вперед бежит. Но предупредить кое-кого все же следовало бы.
Я сказала тетке о своем уходе и снова вышла из дома. Прошагав до конца своей улицы, завернула в маленькую дешевую таверну. Наверняка здесь найдется тот, кого я ищу. Из отворившейся двери пахнуло запахом дешевого пойла и немытых тел. Никогда не любила это место. Но некоторых моих товарищей оно тянуло как магнит.
- Ого, гляньте, Маришка заглянула!
- Выпьешь с нами, красавица наша?
Оклики неслись со всех сторон. Здесь собирались те, кто жил и промышлял в нашем районе. И честных граждан Государя здесь было не так уж много. Тот, кто был мне нужен, обнаружился в самом конце зала. К нему я и направилась. Он сидел за столом с двумя парнями. Их я тоже знала, но близко общаться не доводилось. Перед всеми тремя стояли полупустые кружки с вином.
- Марианна? Какими ветрами?
- Соскучилась,— вызывающе ответила я.- Поговорить надо.
Мужчина понятливо кивнул и двое его собеседников поднялись со своих мест, освобождая мне место.
- Какая по счету?— я кивнула на кружку усаживаясь.
- Не переживай, реальность воспринимаю четко. Что хотела?
Я внимательно смотрела на сидящего передо мной. Каштановые кудрявые волосы. Прямой нос и волевой подбородок, разделенный ямочкой посередине. Пронзительные синие глаза, опушенные коричневыми ресницами. Мы выросли в соседних домах. Когда-то я была до смерти влюблена в него, и даже хотела подарить ему себя. Первому. Спасибо Амадею, этого не случилось. Парень повзрослел быстрее и наглая блондинистая шлюшка из этой самой таверны заменила ему меня. Сейчас он присматривал за районом. Умный, хваткий и хитрый. Но ко мне относился хорошо. Ни о какой любви, понятное дело, речи не шло. Но обратиться к нему с просьбой я могла.
- Арнад, мне нужна твоя помощь,— я положила сцепленные руки на стол.
- Что-то случилось?— он едва ощутимо напрягся.
- Нет. Я уеду. Надолго. Нужно присмотреть за теткой. Ну, ты же знаешь.
- Куда?— нахмурил брови он.
- Это не должно тебя волновать. Я просто прошу тебя присмотреть тебя за домом. Чтобы шпана не расшалилась. Сможешь?— я знала, что он может. Но захочет ли?
- Куда, Марианна?— повторил он. Арнад единственный на этих улицах, кто всегда звал меня полным именем.
- Я поступила в Стражу,— не стала увиливать я. Все равно узнает.
- Значит, перешла на другую сторону, — он помассировал подбородок.
- Не значит,— резко сказала я.- Просто спасаю семью от голодной смерти. Я уеду на Скалистую Гряду. Меня не будет полгода. Если не сможешь приглядеть, так и скажи. Передо мной принципиального можно не изображать.
Он молчал. И молчание это затягивалось. Не умея уговаривать, я начала подниматься.
- Подожди,— он цепко схватил меня за руку.- Почему ты пошла в Стражу, а не ко мне, например?
- К тебе?— переспросила я.- А что ты можешь мне предложить, Арнад? Воровать?
- Почему сразу воровать?
- А что? Чем еще можно заработать на наших улицах? Место твоей любовницы? Не интересует.
- Ты слишком категорична.
- Да что ты?— ласково умилилась я.- А по-моему, просто честна. Мы не первый день с тобой знакомы. Ты знаешь мое отношение к подобному роду занятий. Я пришла к тебе с конкретным вопросом. Просто ответь и я уйду. Да или нет?
- Ты знаешь ответ,— угрюмо ответил он, не глядя мне в глаза.- Я знаю, что виноват перед тобой. Ты можешь ехать спокойно. Твой дом и тетя Руза будут в безопасности. Но я надеюсь, ты все же передумаешь.
- Не передумаю, Арнад.
- Ты всегда была не такой, как все. С детства. Именно это меня тогда и испугало.
Это у нас что, вечер откровенных признаний, что ли?
- Мне не нужны объяснения. Я попросила тебя об услуге. Ты не отказал. Спасибо. Это все, что я хотела услышать,— я поднялась, а он уже не стал меня останавливать. И никто больше не стал приглашать меня за свой стол. Как будто почувствовали, что разговор был нелегким. Я вышла из таверны и бездумно пошла домой. Возле калитки мне встретились работники рыбной лавки. Привезя на тележке две больших глыбы льда, они втащили их в ледник. Установив их в центре, они попрощались и ушли. Заглянув в дом, я попросила тетку согреть чайник. А сама пошла проверить двор. Свеженькая поленница радовала глаз. Можно не бояться холодов. Да и деньги есть. Руза докупит, если что. Продукты не испортятся. Вроде бы я все предусмотрела.
Жалость к себе и прошедшей любви настигла меня у дверей ледника. Водопадом брызнули слезы из глаз. Я сползла спиной по стене, рыдая по своему детству, нищей юности и первой любви. Встреча с Арнадом не прошла даром. В памяти невольно всколыхнулось все. Надежды, разочарования, обиды. Выходило все. Наверное, так освобождалось место для нового. Не знаю. Сейчас я просто очень остро проживала все, что так старательно душила в себе все эти годы. Захлебывалась, давилась слезами. А они все текли и текли. «Только бы не услышала тетка!»— билась только одна мысль в моей голове. С ее чувствительностью она все воспримет на свой счет. И будет упорно думать, что я иду на жертвы только ради нее, доведя себя до срыва.
«А я ведь просто убегаю» — снизошло на меня озарение. Я просто хочу избавиться, хотя бы на время, от этой тяжелой ноши: каждый день думать о том, как прожить. Как заработать и поддержать родственницу. Я просто устала. Да, на заставе будет трудно. Но не будет вот этих постоянных, изнуряющих дум. Я сделала все, чтобы обеспечить сытое, комфортное проживание для Рузалинды. Я просто хочу отдохнуть от этого всего. Выполняя другую работу. Может быть, гораздо тяжелее. Но другую. Далеко отсюда.
Пришло время свободы.
1.9.
Сколько я просидела у ледника – не знаю. Слезы уже высохли. Истерика отступила. Накатило какое-то отупение. Я просто сидела и смотрела в одну точку. Очнуться заставил холод. Уже смеркалось, и ветер покусывал ощутимо. Когда спина застыла окончательно, я поднялась и, растерев лицо, пошла в дом. Удивительно, но тетя, сидя за столом и уронив голову на руки, спала прямо в кухне. На плите пыхтел остатками воды чайник. Было тепло и как-то уютно. Привалившись к дверному косяку, я смотрела на эту картину. И становилось стыдно за свою слабость.
Я столько раз злилась на нее. За то, что читает нотации. Учит, воспитывает. Ограничивает свободу. Я столько раз злилась на свою судьбу. Я столько раз думала, что больше не смогу, не вынесу такой жизни. Потому что бывает и другая. Рузалинда часто рассказывала мне по вечерам, как росли они с отцом. И я, с детской завистью, желала той, другой жизни. Пока не поняла бесполезности этих мечтаний. Пока со всего размаху не обмакнули в грязь и нищенское существование. Вся моя осознанная жизнь была не жизнью. Выживанием. Но, кто знает, если бы не было в ней этой слабой физически женщины – кем бы я была сейчас? Опустившейся, распутной девкой? Воровкой? Забитой женой какого-нибудь работяги или местного пьяницы? Сама того не подозревая, тетка держала меня на плаву крепче цепей. Как бы я ни сопротивлялась, она вбила в мою голову понятие гордости. Я это понимала. Не только сейчас. Это осознание пришло несколько лет тому назад. А вместе с ним благодарность. И знание о том, что я жилы порву, но буду беречь эту женщину до последнего вздоха. Ее или моего. Как жизнь положит.
- Мариш?— тетя подняла голову, по-детски потирая глаза.- Я уснула. А где ты была?
- Проверяла двор,— успокоила я ее. Бурю в своей душе, я отодвинула пока подальше. Потом разберусь со своими мыслями.
- А, хорошо. Заперла дверь?
- Нет еще. Нужно мясо отнести в ледник. Так что у нас с тобой еще целый вечер впереди, чтобы его разделать.
Она захлопотала, подготавливая ножи и доски. А я пока сгребла уже подготовленные к заморозке сыры и отнесла их в ледник. Все-таки хорошо отец обустроил дом. Небольшой, но с удобствами. Эдакий маленький особнячок.
Вечер у нас прошел тихо и мирно. Мы резали мясо, которое я купила, на небольшие кусочки и разговаривали. Вспоминали мое детство. Тетка рассказывала свои впечатления о том, как она впервые встретилась со мной и какая я была в отрочестве. В мои пять лет она окончательно переехала жить в этот дом. В тот момент, когда маме и отцу было предписано покинуть государство. Тетка призналась, как ей было сложно со мной. Я была буйная и своенравная. И как она пыталась привить мне скромность и спокойствие. Безрезультатно, правда. Она вспоминала и говорила об этом с удовольствием, поэтому я даже не пыталась сменить тему.
