Пусть выговаривается, будет легче. Мы разрезали и упаковали все мясо. Сложив все в большую корзину, я отнесла все в ледник и аккуратно разложила. Теперь все замерзнет и не испортится.
Вернувшись в дом, заперла дверь. Тетя Руза сидела за столом. Он был чист и вообще все прибрано. Сев перед ней, я поглядела в ее глаза:
- Тетя...
- Ты знаешь, Мариш, я думаю, ты все делаешь верно,— сразу же отозвалась она.- Однажды птенцы должны вылетать из гнезда. Ты птица. У тебя есть крылья. Лети, моя родная. Лети навстречу своей жизни и своей судьбе.
И я снова заплакала. Моя мудрая нянька все понимала. И смирилась с тем, что придется остаться одной на долгие шесть месяцев. Она гладила меня по голове, а я от души хлюпала носом ей в коленки.
- Тетя, я купила все, что нужно. И деньги еще остались, тебе на все хватит. Не придется просить помощи ни у кого.
- Да что ты, Мариш? У кого ж я помощи могу попросить?— слабо улыбнулась она.
- Ну, точно не у своей сестрицы. Меня-то она сразу в шлюхи записала,— ни с того, ни с сего ляпнула я.
- У какой сестры? Ты была у Розы?— тетка резко подняла мою голову ладонями.- Когда? Зачем?
- Пару дней назад,— испугалась такой реакции я.
- Зачем ты к ней ходила?— тон у женщины стал очень резким, допрашивающим.
- Тетя Руза, да объясни ты, наконец! Что за вопросы?— вскочила я с колен.
- Зачем ты к ней ходила, Марианна?! И что она тебе сказала?
Если ко мне обращались полным именем, значит, произошло что-то нехорошее. Этот закон я усвоила с детства.
- Я хотела попросить у нее работу. Просто работу! На зиму!
- Она видела твои крылья? Спрашивала о них? Дотрагивалась до тебя?— глаза всегда доброй тетушки полыхали злобой.
- Спрашивала,— я согласно кивнула.- Я сказала, что у меня крыльев нет.
- И она поверила?
- Она меня задела плечом,— только сейчас я разгадала замысел Розы Аунгер. Зачем она вокруг меня крутилась и даже толкнула. Хитрая бестия просто убедилась в правдивости моих слов. И если бы я выпускала свои крылья на свободу чаще, то соврать бы не было возможности. Мышцы на спине вздувались бы характерными бугорками. А так, под одеждой они не были заметны совсем.
- Отвратительная!— тетка выплюнула это слово с ненавистью.- Марианна, запомни! Сколько раз я тебе говорила и предупреждала: ей нельзя доверять! Даже разговаривать с ней на улице ты не должна. А уж тем более, ходить к ней в дом!
- Тетя, мне скоро двадцать лет. Можно я уже получу ответ? Почему?— я тоже рассердилась. Резкая вспышка ярости, столько вопросов. Это было странно. Действительно, с раннего детства Рузалинда вкладывала в мою голову запрет на общение с родом.
- Не время еще,— пробормотала она, отворачиваясь.
- А когда оно придет, это время? Я не горю желанием общаться с Розой. Но я хочу знать, почему мне нельзя этого делать?
Потеряв в эмоциональном взрыве силы, тетка тяжело уселась снова на табурет и оперлась головой на руки.
- Я пока не могу сказать тебе всего. Когда ты родилась, Иви всем сказал, что ты бескрылая. Как мать. Обычный человек. И твоя спинка действительно была ровной и чистой в детстве. Им было наплевать на Иви. Но, если бы ты родилась орлицей, тебя бы, скорее всего, забрали в род,— она горько усмехнулась.- Орлы ведь так ценны! Когда мы впервые увидели твои перышки, Иви уже готовился уходить из страны. И строго-настрого наказал мне хранить твою тайну. И я храню ее. И ты храни!
- Да почему? Что такого? Кто меня сейчас заберет, я взрослая уже!— возмутилась я.
Она посмотрела на меня, как на маленькую глупую девочку:
- Ты не представляешь, на что она способна, Мариш. Избавиться от собственного брата – это пустяк, по сравнению с остальным. Поверь мне. Не приближайся к ней и вообще к этому дому. Хорошо? Пообещай мне!— потребовала она.
- Обещаю.
Она слабо улыбнулась в ответ. Она мне всегда верила. Даже когда видела в детстве, что я ей вру. Но сейчас я не обманывала. Меня действительно испугала ее вспышка. Такого раньше никогда не было. Никогда. Значит, у тетки были причины на такую реакцию. Поэтому решила больше не нервировать ее вопросами о сестре. Да и время уже позднее. Выспаться бы перед дорогой завтрашней.
Отправив уставшую и морально вымотанную родственницу наверх, я взялась перетряхивать выданное мне довольствие и готовиться к выходу на службу. Отложила то, что завтра надену. В один из баулов сложила то, что может пригодиться для жизни на Цертоне. На все про все у меня ушло еще около часа. Проверив все и затянув завязки мешка, уселась прямо на пол. Хоть я и хорохорилась, было страшно. И интересно. Какая она будет, моя служба. Легко не будет точно. Подозреваю, что на заставе есть женщины. Какая-нибудь повариха или кастелянша. Но никак не страж. И мужчины будут биться за свое право называться сильнейшими. Такая у них природа. А значит, жди подколок, насмешек и прочих издевательств. Вдобавок, Скалистая Гряда не курорт. Никто не спросит, хочется ли мне сейчас лазать по скалам в мороз или метель. Это служба. Все это я прекрасно понимала. И настраивалась на преодоление трудностей. Они будут. Вся моя жизнь – сплошная трудность.
2.1.
Поспать толком не удалось. Мысли бродили в голове, мешая закрыть глаза и расслабиться. В итоге, бестолково прокрутившись под одеялом несколько часов, я поднялась. Солнце еще и не думало всходить. Печка на кухне еще и не прогорела, щедро отдавая тепло в дом. Поставив подогреваться воду, еще раз проверила собранный баул с вещами. Он, на удивление, получился не тяжелым, но достаточно объемным. Ничего, до Управления дотащу, а там лошадка повезет.
- Мариша, ты уже встала?— по лестнице спускалась тетка, кутаясь в старый платок.
- Да, тетя! Хочешь завтракать?
- Нет. Не хочу,— отрицательно мотнула она головой.- Ты чего поднялась в такую рань?
- Не могу спать,— я вздохнула. – Не спится.
- Вот и мне,— тоже со вздохом ответила тетка.- Давай все равно завтрак готовить. Я тебя голодную не отпущу. Сколько туда ехать, знаешь хоть?
- Не-а.
- Тем более. Надо поесть поплотнее.
Она захлопотала по кухне, доставая продукты. Я сидела на табуретке, глядя на ее суету равнодушным взглядом. В голове образовалась какая-то пустота. Вроде бы положено нервничать и волноваться. Но, ни одного, ни другого в душе не наблюдалось. Видимо, все перегорело ночью.
- Давай. Садись,— пригласили меня к столу.
Я ковыряла глазунью с творогом и солеными стрелками чеснока. Аппетита тоже не было. Подкладывая мне в тарелку брусочки жареной грудинки, тетка нахмурилась:
- Если завтрак не съешь, из дома я тебя не выпущу!
Эта фраза и тон напомнили страшную угрозу из детства: «Не съешь обед – гулять не пойдешь!». Я против воли улыбнулась и подняла на нее глаза.
- Ну, наконец-то, отмерла. Ты посмотри на себя. На тебе лица нет!
- Со мной все хорошо!— запротестовала я.
- Ага, а то я тебя не знаю! Ешь, сказала!— ткнула она вилкой в тарелку.
И я начала есть. Она права. Сколько придется ехать до следующего приема пищи – неизвестно. Да и не спала толком. Так и обессилеть недолго. А мне нельзя. Как там Гроклай говорил: «здоровье и тело стража принадлежат Государю». Помру с голодухи – считай, диверсия.
От подобных мыслей мне стало еще веселее. И аппетит откуда-то появился. Так что я съела все, что Руза мне положила. Было заметно, что ее это порадовало. Мы вместе убрали со стола и перемыли посуду. Едва заметно, очень деликатно, но она старалась лишний раз дотронуться до меня. Как будто насыщалась прикосновениями на время разлуки. Поэтому, уже полностью одевшись и спустившись вновь вниз, я крепко обняла ее. Мы стояли, прижавшись друг к другу, в нашей маленькой прихожей. Отстранившись, тетка посмотрела мне в глаза и сказала:
- Сохраняй свою тайну. Люди бывают разные. Ты умная, но и мудрецы ошибаются. Будь осторожна, моя девочка. Молчи, но никогда не забывай какого ты рода. И помни, что я всегда тебя жду.
Я крепко зажмурилась, чтобы удержать подступившую к глазам влагу. Я вообще редко плакала. Даже когда хорошенько доставалось в уличных драках. Но эта маленькая слабая женщина могла выжать из меня слезы одним словом.
Выпрямившись как струна, Рузалинда отступила от меня на шаг. Все, прощание окончено. Аунгер должны быть сильными и сдержанными. Так мне говорили с отроческого возраста. Отец, тетка и я не жили в родовом доме. Но кровь из вен не перельешь. Мы все равно оставались представителями орлиного племени. Я медленно поклонилась ей, касаясь кончиками пальцев пола. Символ величайшего почтения и уважения. Она даже бровью не повела, принимая его так, как положено аристократке. Подхватив, свой баул, я надела лямки на плечи. Еще раз окинув взглядом прихожую, я толкнула дверь и вышла на улицу.
Резкий ветер сразу же бросил в лицо пригоршню снега. Первый снег в городе. А я в окно даже не увидела. Мелкая пороша летела над землей, цепляясь за каждый выступ. Я шагала, упрямо преодолевая ее сопротивление. Ветер замораживал лицо и руки. Вспомнив, что моя одежда теперь теплая и новая, я натянула на нос теплый шерстяной снуд. В карманах нашлись меховые рукавицы. Я сразу приготовила только теплую одежду. Если уж похолодало в городе, то в горах вообще стоит самая настоящая зима.
Путь до Управления занял чуть больше времени. Сказался груз за плечами и сильный ветер. Несмотря на раннее время, внутри было оживленно. Я заозиралась, выглядывая офицера Гроклая.
- Вандер?— требовательно спросил меня пробегавший мимо капрал.
- Так точно!— я вспомнила пояснения командира.
- Где бродишь? Повозка только тебя ждет!— возмутился он.- Шагай на задний двор!
- А...,— не успела я задать вопрос, как он побежал дальше. Видимо, сбор обоза для самых высоких и опасных застав дело серьезное.
Подумав, я потопала к той же двери, через которую выходила на испытания. Выйдя на крыльцо, от удивления открыла рот. Если в здании была суета, то двор вообще походил на муравейник. Перекрикивались люди, ржали и храпели кони, запряженные в крытые повозки. Упакованные тюки поклажи загружались и увязывались.
- Марианна!- Гроклай раскраснелся от мороза.
- Командир,— спохватилась я.- Я прибыла, как вы и велели, к шести утра.
- Хвалю, боец. Вот твои документы,— он улыбнулся и всунул мне в руку маленькую книжицу голубого цвета.- Давай. Помимо возниц в обозе, поедешь ты, твой будущий товарищ Дринкорин, с которым вы проходили испытания. И доктор.
- Все понятно,— заторопилась я.- Куда идти?
- Пойдем, покажу,— он отступил и развернулся на ступеньках.
Всего повозок было три. Первая, в ней и должны были ехать мы. Во второй и третьей был груз, предназначенный к доставке на Цертон. Откинув кожаный полог, офицер посторонился и я, забросив вначале свой баул, запрыгнула сама. В задней части повозки были аккуратно уложены какие-то вещи. Чуть ближе, по бокам, располагались две лавки. На одной из них уже сидел молодой парень, одетый в такую же форму, как и у меня. Видимо, тот самый Дринкорин.
- Удачи, Марианна,— скупо улыбнулся Враах. Казалось, ему хотелось добавить что-то еще, но положение не позволяло. Полог закрылся и стало сумрачно. Мой спутник молчал нахохлившись. Не раскрывала рта и я. О чем говорить? Если нам вместе служить ближайшие полгода – успеем еще друг другу надоесть. Разговоры вокруг повозки не утихали, погрузка еще продолжалась. Незнакомый капрал только зря испугал меня на входе. Через четверть часа полог снова отбросили и в проеме показался мужчина средних лет с аккуратной бородкой. Он также был одет в форменную одежду, но с белой нашивкой на груди и рукавах.
- О. Будущие пациенты,— равнодушно бросил он, взбираясь в повозку. В руках у него был достаточно объемный чемодан из добротной кожи и с металлическими застежками. Он по-хозяйски прошел в хвост повозки и осмотрел уложенные тюки. Что-то бормоча себе под нос, убедился, что все надежно уложено и не упадет в дороге. Только потом пристроил свою поклажу под лавку, уселся сам и посмотрел на нас:
- Ну-с, господа стражники, я доктор Арти Хенри. Так же, как и вы, буду служить на Цертоне. Но, уже не в первый раз. Представьтесь же и вы. Можно только имя. Ваш возраст и оценку физического состояния я прочитаю в ваших личных делах,— он перевел взгляд на меня и, мне ничего не оставалось, как ответить.
- Марианна Вандер. Девятнадцать лет. Болезней нет,— доложила я.
- Девушка. Оригинально. Гроклай превосходит сам себя,— лекарь задрал бровь.
- Имеете что-то против?— я ощетинилась как ежик.
- Отнюдь, милочка,— спокойно ответил врач.- Человеческие организмы, что мужские, что женские, лечатся одинаково. За исключением ежемесячных женских недомоганий. Ты, кстати, как переносишь? Без болей?
Хорошо, что в повозке был сумрак. Обычно я на подобные темы реагировала спокойно. Но обстановка и его ровный, спокойный голос выбили меня из колеи:
- Нормально переношу,— процедила я сквозь зубы.
- Замечательно,— спокойно кивнул он.- Ну-с, молодой человек, а вы?
- Рой Дринкорин, двадцать три года. Болезнями не страдаю,— угрюмо отозвался мой сослуживец.
- Великолепно,— погладил доктор себя по коленям.- Предупреждаю сразу, молодые люди. Если поранитесь или что-то заболит, обращайтесь сразу же. Незапущенный недуг или ранение лечить легче. Ясно?
Мы оба молча кивнули, не желая раскрывать рта. Сидя мороз пробирал ощутимее. Хотелось не шевелиться, чтобы сберечь тепло.
- Замечательно,— кивнул лекарь.
Когда стражники упаковали все, что было необходимо, дали сигнал к отправлению. Я надеялась, что Гроклай заглянет в повозку еще раз. Но, нет. Расстроилась и одернула себя: зачем жду? Что мне в нем? Лучше бы думала о предстоящей службе.
По городу повозки ехали резво. Раннее утро, на улицах почти никого нет. Выезжать в такое время было нужно не только для удобства, но и ради сохранения тайны. Информации о дальних заставах было мало. Все сплетни и слухи строго пресекались. Возница строго-настрого запретил нам высовываться из повозки до его разрешения. Сам он был одет в добротную, но гражданскую одежду. Без всяких опознавательных знаков.
Борт за моей спиной был крепким и плотным. Ни одной щелочки, из которой мог бы поддуть ветер, я не нашла. Но, все же, было холодно. Постепенно начали замерзать ноги. Потом плечи. Потом руки. Потом затекло единственное мягкое место на моем тощем теле. И тут я уже не выдержала. Очень мне жалко это место стало. И совсем зябко. Держась одной рукой за качающуюся дощатую стенку, я встала. Мои спутники удивленно воззрились на меня. У каждого в глазах отражался немой вопрос, но они молчали.
- Отсидела все,— пояснила я, неопределенно махнув рукой.
- Нам почти два дня ехать,— предупредил врач зачем-то. Наверное, чтобы я готовилась морально.
- А сколько остановок будет?— подал голос мой сослуживец.
- Обычно останавливаются два раза в первый день и один раз во второй. Исключая ночевки. Кстати, ночуем прямо в повозках. В гостиницах только столоваться можно, а спать строго по своим местам.
Мы с Роем переваривали услышанное. Он сидя, а я переминаясь с ноги на ногу. Так даже стало теплее. Каждый думал о своем. Спустя некоторое время мужчины задремали, уткнув носы в воротники. Уселась снова и я. Запахнула поплотнее куртку, нацепила рукавицы и тоже подняла ворот. Он был подбит коротко стриженным мехом и отлично грел. Мерное покачивание повозки убаюкивало. Решив не терять времени даром, закрыла глаза и тоже задремала.
Вернувшись в дом, заперла дверь. Тетя Руза сидела за столом. Он был чист и вообще все прибрано. Сев перед ней, я поглядела в ее глаза:
- Тетя...
- Ты знаешь, Мариш, я думаю, ты все делаешь верно,— сразу же отозвалась она.- Однажды птенцы должны вылетать из гнезда. Ты птица. У тебя есть крылья. Лети, моя родная. Лети навстречу своей жизни и своей судьбе.
И я снова заплакала. Моя мудрая нянька все понимала. И смирилась с тем, что придется остаться одной на долгие шесть месяцев. Она гладила меня по голове, а я от души хлюпала носом ей в коленки.
- Тетя, я купила все, что нужно. И деньги еще остались, тебе на все хватит. Не придется просить помощи ни у кого.
- Да что ты, Мариш? У кого ж я помощи могу попросить?— слабо улыбнулась она.
- Ну, точно не у своей сестрицы. Меня-то она сразу в шлюхи записала,— ни с того, ни с сего ляпнула я.
- У какой сестры? Ты была у Розы?— тетка резко подняла мою голову ладонями.- Когда? Зачем?
- Пару дней назад,— испугалась такой реакции я.
- Зачем ты к ней ходила?— тон у женщины стал очень резким, допрашивающим.
- Тетя Руза, да объясни ты, наконец! Что за вопросы?— вскочила я с колен.
- Зачем ты к ней ходила, Марианна?! И что она тебе сказала?
Если ко мне обращались полным именем, значит, произошло что-то нехорошее. Этот закон я усвоила с детства.
- Я хотела попросить у нее работу. Просто работу! На зиму!
- Она видела твои крылья? Спрашивала о них? Дотрагивалась до тебя?— глаза всегда доброй тетушки полыхали злобой.
- Спрашивала,— я согласно кивнула.- Я сказала, что у меня крыльев нет.
- И она поверила?
- Она меня задела плечом,— только сейчас я разгадала замысел Розы Аунгер. Зачем она вокруг меня крутилась и даже толкнула. Хитрая бестия просто убедилась в правдивости моих слов. И если бы я выпускала свои крылья на свободу чаще, то соврать бы не было возможности. Мышцы на спине вздувались бы характерными бугорками. А так, под одеждой они не были заметны совсем.
- Отвратительная!— тетка выплюнула это слово с ненавистью.- Марианна, запомни! Сколько раз я тебе говорила и предупреждала: ей нельзя доверять! Даже разговаривать с ней на улице ты не должна. А уж тем более, ходить к ней в дом!
- Тетя, мне скоро двадцать лет. Можно я уже получу ответ? Почему?— я тоже рассердилась. Резкая вспышка ярости, столько вопросов. Это было странно. Действительно, с раннего детства Рузалинда вкладывала в мою голову запрет на общение с родом.
- Не время еще,— пробормотала она, отворачиваясь.
- А когда оно придет, это время? Я не горю желанием общаться с Розой. Но я хочу знать, почему мне нельзя этого делать?
Потеряв в эмоциональном взрыве силы, тетка тяжело уселась снова на табурет и оперлась головой на руки.
- Я пока не могу сказать тебе всего. Когда ты родилась, Иви всем сказал, что ты бескрылая. Как мать. Обычный человек. И твоя спинка действительно была ровной и чистой в детстве. Им было наплевать на Иви. Но, если бы ты родилась орлицей, тебя бы, скорее всего, забрали в род,— она горько усмехнулась.- Орлы ведь так ценны! Когда мы впервые увидели твои перышки, Иви уже готовился уходить из страны. И строго-настрого наказал мне хранить твою тайну. И я храню ее. И ты храни!
- Да почему? Что такого? Кто меня сейчас заберет, я взрослая уже!— возмутилась я.
Она посмотрела на меня, как на маленькую глупую девочку:
- Ты не представляешь, на что она способна, Мариш. Избавиться от собственного брата – это пустяк, по сравнению с остальным. Поверь мне. Не приближайся к ней и вообще к этому дому. Хорошо? Пообещай мне!— потребовала она.
- Обещаю.
Она слабо улыбнулась в ответ. Она мне всегда верила. Даже когда видела в детстве, что я ей вру. Но сейчас я не обманывала. Меня действительно испугала ее вспышка. Такого раньше никогда не было. Никогда. Значит, у тетки были причины на такую реакцию. Поэтому решила больше не нервировать ее вопросами о сестре. Да и время уже позднее. Выспаться бы перед дорогой завтрашней.
Отправив уставшую и морально вымотанную родственницу наверх, я взялась перетряхивать выданное мне довольствие и готовиться к выходу на службу. Отложила то, что завтра надену. В один из баулов сложила то, что может пригодиться для жизни на Цертоне. На все про все у меня ушло еще около часа. Проверив все и затянув завязки мешка, уселась прямо на пол. Хоть я и хорохорилась, было страшно. И интересно. Какая она будет, моя служба. Легко не будет точно. Подозреваю, что на заставе есть женщины. Какая-нибудь повариха или кастелянша. Но никак не страж. И мужчины будут биться за свое право называться сильнейшими. Такая у них природа. А значит, жди подколок, насмешек и прочих издевательств. Вдобавок, Скалистая Гряда не курорт. Никто не спросит, хочется ли мне сейчас лазать по скалам в мороз или метель. Это служба. Все это я прекрасно понимала. И настраивалась на преодоление трудностей. Они будут. Вся моя жизнь – сплошная трудность.
Часть вторая
2.1.
Поспать толком не удалось. Мысли бродили в голове, мешая закрыть глаза и расслабиться. В итоге, бестолково прокрутившись под одеялом несколько часов, я поднялась. Солнце еще и не думало всходить. Печка на кухне еще и не прогорела, щедро отдавая тепло в дом. Поставив подогреваться воду, еще раз проверила собранный баул с вещами. Он, на удивление, получился не тяжелым, но достаточно объемным. Ничего, до Управления дотащу, а там лошадка повезет.
- Мариша, ты уже встала?— по лестнице спускалась тетка, кутаясь в старый платок.
- Да, тетя! Хочешь завтракать?
- Нет. Не хочу,— отрицательно мотнула она головой.- Ты чего поднялась в такую рань?
- Не могу спать,— я вздохнула. – Не спится.
- Вот и мне,— тоже со вздохом ответила тетка.- Давай все равно завтрак готовить. Я тебя голодную не отпущу. Сколько туда ехать, знаешь хоть?
- Не-а.
- Тем более. Надо поесть поплотнее.
Она захлопотала по кухне, доставая продукты. Я сидела на табуретке, глядя на ее суету равнодушным взглядом. В голове образовалась какая-то пустота. Вроде бы положено нервничать и волноваться. Но, ни одного, ни другого в душе не наблюдалось. Видимо, все перегорело ночью.
- Давай. Садись,— пригласили меня к столу.
Я ковыряла глазунью с творогом и солеными стрелками чеснока. Аппетита тоже не было. Подкладывая мне в тарелку брусочки жареной грудинки, тетка нахмурилась:
- Если завтрак не съешь, из дома я тебя не выпущу!
Эта фраза и тон напомнили страшную угрозу из детства: «Не съешь обед – гулять не пойдешь!». Я против воли улыбнулась и подняла на нее глаза.
- Ну, наконец-то, отмерла. Ты посмотри на себя. На тебе лица нет!
- Со мной все хорошо!— запротестовала я.
- Ага, а то я тебя не знаю! Ешь, сказала!— ткнула она вилкой в тарелку.
И я начала есть. Она права. Сколько придется ехать до следующего приема пищи – неизвестно. Да и не спала толком. Так и обессилеть недолго. А мне нельзя. Как там Гроклай говорил: «здоровье и тело стража принадлежат Государю». Помру с голодухи – считай, диверсия.
От подобных мыслей мне стало еще веселее. И аппетит откуда-то появился. Так что я съела все, что Руза мне положила. Было заметно, что ее это порадовало. Мы вместе убрали со стола и перемыли посуду. Едва заметно, очень деликатно, но она старалась лишний раз дотронуться до меня. Как будто насыщалась прикосновениями на время разлуки. Поэтому, уже полностью одевшись и спустившись вновь вниз, я крепко обняла ее. Мы стояли, прижавшись друг к другу, в нашей маленькой прихожей. Отстранившись, тетка посмотрела мне в глаза и сказала:
- Сохраняй свою тайну. Люди бывают разные. Ты умная, но и мудрецы ошибаются. Будь осторожна, моя девочка. Молчи, но никогда не забывай какого ты рода. И помни, что я всегда тебя жду.
Я крепко зажмурилась, чтобы удержать подступившую к глазам влагу. Я вообще редко плакала. Даже когда хорошенько доставалось в уличных драках. Но эта маленькая слабая женщина могла выжать из меня слезы одним словом.
Выпрямившись как струна, Рузалинда отступила от меня на шаг. Все, прощание окончено. Аунгер должны быть сильными и сдержанными. Так мне говорили с отроческого возраста. Отец, тетка и я не жили в родовом доме. Но кровь из вен не перельешь. Мы все равно оставались представителями орлиного племени. Я медленно поклонилась ей, касаясь кончиками пальцев пола. Символ величайшего почтения и уважения. Она даже бровью не повела, принимая его так, как положено аристократке. Подхватив, свой баул, я надела лямки на плечи. Еще раз окинув взглядом прихожую, я толкнула дверь и вышла на улицу.
Резкий ветер сразу же бросил в лицо пригоршню снега. Первый снег в городе. А я в окно даже не увидела. Мелкая пороша летела над землей, цепляясь за каждый выступ. Я шагала, упрямо преодолевая ее сопротивление. Ветер замораживал лицо и руки. Вспомнив, что моя одежда теперь теплая и новая, я натянула на нос теплый шерстяной снуд. В карманах нашлись меховые рукавицы. Я сразу приготовила только теплую одежду. Если уж похолодало в городе, то в горах вообще стоит самая настоящая зима.
Путь до Управления занял чуть больше времени. Сказался груз за плечами и сильный ветер. Несмотря на раннее время, внутри было оживленно. Я заозиралась, выглядывая офицера Гроклая.
- Вандер?— требовательно спросил меня пробегавший мимо капрал.
- Так точно!— я вспомнила пояснения командира.
- Где бродишь? Повозка только тебя ждет!— возмутился он.- Шагай на задний двор!
- А...,— не успела я задать вопрос, как он побежал дальше. Видимо, сбор обоза для самых высоких и опасных застав дело серьезное.
Подумав, я потопала к той же двери, через которую выходила на испытания. Выйдя на крыльцо, от удивления открыла рот. Если в здании была суета, то двор вообще походил на муравейник. Перекрикивались люди, ржали и храпели кони, запряженные в крытые повозки. Упакованные тюки поклажи загружались и увязывались.
- Марианна!- Гроклай раскраснелся от мороза.
- Командир,— спохватилась я.- Я прибыла, как вы и велели, к шести утра.
- Хвалю, боец. Вот твои документы,— он улыбнулся и всунул мне в руку маленькую книжицу голубого цвета.- Давай. Помимо возниц в обозе, поедешь ты, твой будущий товарищ Дринкорин, с которым вы проходили испытания. И доктор.
- Все понятно,— заторопилась я.- Куда идти?
- Пойдем, покажу,— он отступил и развернулся на ступеньках.
Всего повозок было три. Первая, в ней и должны были ехать мы. Во второй и третьей был груз, предназначенный к доставке на Цертон. Откинув кожаный полог, офицер посторонился и я, забросив вначале свой баул, запрыгнула сама. В задней части повозки были аккуратно уложены какие-то вещи. Чуть ближе, по бокам, располагались две лавки. На одной из них уже сидел молодой парень, одетый в такую же форму, как и у меня. Видимо, тот самый Дринкорин.
- Удачи, Марианна,— скупо улыбнулся Враах. Казалось, ему хотелось добавить что-то еще, но положение не позволяло. Полог закрылся и стало сумрачно. Мой спутник молчал нахохлившись. Не раскрывала рта и я. О чем говорить? Если нам вместе служить ближайшие полгода – успеем еще друг другу надоесть. Разговоры вокруг повозки не утихали, погрузка еще продолжалась. Незнакомый капрал только зря испугал меня на входе. Через четверть часа полог снова отбросили и в проеме показался мужчина средних лет с аккуратной бородкой. Он также был одет в форменную одежду, но с белой нашивкой на груди и рукавах.
- О. Будущие пациенты,— равнодушно бросил он, взбираясь в повозку. В руках у него был достаточно объемный чемодан из добротной кожи и с металлическими застежками. Он по-хозяйски прошел в хвост повозки и осмотрел уложенные тюки. Что-то бормоча себе под нос, убедился, что все надежно уложено и не упадет в дороге. Только потом пристроил свою поклажу под лавку, уселся сам и посмотрел на нас:
- Ну-с, господа стражники, я доктор Арти Хенри. Так же, как и вы, буду служить на Цертоне. Но, уже не в первый раз. Представьтесь же и вы. Можно только имя. Ваш возраст и оценку физического состояния я прочитаю в ваших личных делах,— он перевел взгляд на меня и, мне ничего не оставалось, как ответить.
- Марианна Вандер. Девятнадцать лет. Болезней нет,— доложила я.
- Девушка. Оригинально. Гроклай превосходит сам себя,— лекарь задрал бровь.
- Имеете что-то против?— я ощетинилась как ежик.
- Отнюдь, милочка,— спокойно ответил врач.- Человеческие организмы, что мужские, что женские, лечатся одинаково. За исключением ежемесячных женских недомоганий. Ты, кстати, как переносишь? Без болей?
Хорошо, что в повозке был сумрак. Обычно я на подобные темы реагировала спокойно. Но обстановка и его ровный, спокойный голос выбили меня из колеи:
- Нормально переношу,— процедила я сквозь зубы.
- Замечательно,— спокойно кивнул он.- Ну-с, молодой человек, а вы?
- Рой Дринкорин, двадцать три года. Болезнями не страдаю,— угрюмо отозвался мой сослуживец.
- Великолепно,— погладил доктор себя по коленям.- Предупреждаю сразу, молодые люди. Если поранитесь или что-то заболит, обращайтесь сразу же. Незапущенный недуг или ранение лечить легче. Ясно?
Мы оба молча кивнули, не желая раскрывать рта. Сидя мороз пробирал ощутимее. Хотелось не шевелиться, чтобы сберечь тепло.
- Замечательно,— кивнул лекарь.
Когда стражники упаковали все, что было необходимо, дали сигнал к отправлению. Я надеялась, что Гроклай заглянет в повозку еще раз. Но, нет. Расстроилась и одернула себя: зачем жду? Что мне в нем? Лучше бы думала о предстоящей службе.
По городу повозки ехали резво. Раннее утро, на улицах почти никого нет. Выезжать в такое время было нужно не только для удобства, но и ради сохранения тайны. Информации о дальних заставах было мало. Все сплетни и слухи строго пресекались. Возница строго-настрого запретил нам высовываться из повозки до его разрешения. Сам он был одет в добротную, но гражданскую одежду. Без всяких опознавательных знаков.
Борт за моей спиной был крепким и плотным. Ни одной щелочки, из которой мог бы поддуть ветер, я не нашла. Но, все же, было холодно. Постепенно начали замерзать ноги. Потом плечи. Потом руки. Потом затекло единственное мягкое место на моем тощем теле. И тут я уже не выдержала. Очень мне жалко это место стало. И совсем зябко. Держась одной рукой за качающуюся дощатую стенку, я встала. Мои спутники удивленно воззрились на меня. У каждого в глазах отражался немой вопрос, но они молчали.
- Отсидела все,— пояснила я, неопределенно махнув рукой.
- Нам почти два дня ехать,— предупредил врач зачем-то. Наверное, чтобы я готовилась морально.
- А сколько остановок будет?— подал голос мой сослуживец.
- Обычно останавливаются два раза в первый день и один раз во второй. Исключая ночевки. Кстати, ночуем прямо в повозках. В гостиницах только столоваться можно, а спать строго по своим местам.
Мы с Роем переваривали услышанное. Он сидя, а я переминаясь с ноги на ногу. Так даже стало теплее. Каждый думал о своем. Спустя некоторое время мужчины задремали, уткнув носы в воротники. Уселась снова и я. Запахнула поплотнее куртку, нацепила рукавицы и тоже подняла ворот. Он был подбит коротко стриженным мехом и отлично грел. Мерное покачивание повозки убаюкивало. Решив не терять времени даром, закрыла глаза и тоже задремала.
