— Так ты не даёшь, что ли?
— Звонок, хватит приставать к девчонке, — вступился Лёшка Михайлов, староста группы. Хороший парень, и уважают его все.
— Какая же она девчонка? Женшшина! Ты, Лёша, не смотри, что она так выглядит, невинным ангелом. Вон рожки-то пробиваются уже.
— Да нафиг она тебе сдалась, Паша, святоша эта? Ни кожи, ни рожи, — вставила свои пять копеек Наташа, наша «фотомодель», высокая, длинноногая брюнетка с волосами до талии.
— А тебе, Звонок, завидно? Тебе-то она в глаз засветила, помнится, — усмехнулся Лёшка.
Все дружно заржали. Ну, прямо кони. Да, ту историю помнили все. Мы обмывали конец первого курса на квартире, и пьяный Пашка, весь вечер кидавший мне грязные намёки, зажал меня в ванной, закрылся на задвижку и полез целоваться. Я сама не поняла, как это случилось, но с испугу дала ему в глаз кулаком. Учить меня отвешивать пощёчины было некому, а вот бить кулаком по морде братья в детстве усиленно тренировали. Не сильно-то и дала, но от неожиданности Звонок опешил, а я успела выскочить из ванной, как ошпаренная. И никто бы об этом не узнал, но этот придурок сам начал орать:
— Ты зачем мне в глаз дала, овца?!
Когда до группы дошло, что произошло между нами, все ржали так, что дом содрогался. Меня прозвали недотрогой, а Пашка с тех пор усиленно подковыривал по любому поводу и без.
В разгар перебранки зашёл декан, который вёл следующую пару. Декана все боялись, поэтому сразу затихли.
— Добрый день, второй курс. Что тут за шум? Вас из деканата слышно.
Молчание в ответ.
— Ничего? Вот и славненько. Экзамены на носу, про учёбу думать надо. На следующем занятии у нас с вами семинар. Тема сложная, кто отличится — получит зачёт автоматом.
Все вокруг скисли. А я навострила ушки. Отличиться у декана сложно, но с моим новым талантом можно попробовать. Сегодня в библиотеке набрать книг, да почитать конкретно. Будет один зачёт в кармане. Я добросовестно стала записывать перечень литературы, который диктовал профессор, а потом поняла, что и так помню всё вплоть до года издания. Декан покосился на меня: все вокруг усиленно строчили, а я отложила ручку и сидела с отстранённым видом. Голова у меня снова начала кружиться, и вместо мыслей об учёбе в ней плясали все фразы, адресованные мне сегодня, начиная от «шустрой молодёжи» и заканчивая Наташкиным «ни кожи, ни рожи». Бедная моя головушка. Это что же со мной через полтора месяца такой абсолютной памяти будет? Еле досидев до конца и вспомнив слова Дэна: «Если согласишься, то тебе нельзя будет ругаться, ссориться, вообще видеть или слышать что-то неприятное. Лучше сразу уходить или отворачиваться…», я выскочила из аудитории вслед за деканом. Наверное, король меня уже ждёт на улице. Добежала до поворота коридора и остановилась: Его Величество собственной персоной стоял перед стендом с нашим расписанием и внимательно изучал его. Я быстро подошла к нему:
— Ты зачем сюда зашёл? Знаешь, что будет, если тебя сейчас увидит кто из группы? Они меня и так достали за одну перемену до такой степени, что уже трясёт.
— Что случилось, Маша? На тебе лица нет. Вся вспотела, — нахмурился Дэн.
— Пошли быстрее, по дороге расскажу.
Я оглянулась и увидела Наташу, величественно выплывающую из нашего коридора. Та заметила меня, прищурилась, оглядела Дэна оценивающим взглядом, усмехнулась и, покачивая бёдрами, прошла рядом, обдав нас облаком своих духов. Ну, всё, завтра мне точно кранты. Король проводил девушку не менее оценивающим взглядом, жёстко усмехнулся.
— Пошли. Вот, возьми, — вытащил он платок и протянул мне. И где он взял мужские белые платки, интересно? Я на ходу обтёрла лицо:
— Спасибо.
— Так что случилось?
— Дэн, я так не могу. У меня зверские перепады настроения, и все слова окружающих из головы не выходят. Да ещё Танька, конечно, уже растрепала всё, что видела. Наверное, зря я вчера не согласилась, чтоб ты ей память потёр.
— Снимаем заклинание? Нужно тихое место.
— Нет, не надо, — испугалась я. — Я уже оценила, насколько оно способно помочь мне. Обе лекции наизусть помню, хоть и не вслушивалась даже. А как-нибудь по-другому нельзя?
— Кажется, я переоценил твои силы, Маша. Сладкое ела?
— Нет.
— Я же говорил! Держи! — протянул он полупрозрачный леденец. Злится.
— Да некогда мне было, и так чуть не опоздала, а на перемене меня группа доставала, — оправдывалась я. — Чуть с кулаками на них не бросилась. И Наташа эта, стерва, ну которая сейчас нас видела. Вернётся в аудиторию, наверняка масла в огонь подольёт.
Мы спустились в гардероб, Дэн помог мне одеться, вызвав несколько удивлённых взглядов протянутой и аккуратно накинутой на меня шубой.
Идя по улице, продолжили разговор.
— Маша, я предупреждал тебя об осторожности с сильными эмоциями. Нельзя принимать всё близко к сердцу.
— Не могу я не принимать. Всегда такая была. Мне скажут чего, потом переживаю половину дня.
— Ох, вот этого ещё не хватало. Давай снимем заклинание. Если ты настолько чувствительна к мнению окружающих о тебе, то не выдержишь. Абсолютная память не даст забыть ни одной мелочи.
— Дэн, — я жалобно посмотрела на него, — ну, придумай что-нибудь. Ты же сильный маг. Мне очень обидно из-за всяких уродов терять такую способность. Это же уникальная возможность! Мне на полжизни хватит обретенных знаний. Тебе-то хорошо — щёлкнул пальцами, и память тебе абсолютная, щёлкнул второй раз — ещё чего-нибудь.
— Щёлкнул пальцами, — передразнил меня Дэн. — Много ты понимаешь. Думаешь, мне не обидно? Столько силы вложить, и всё зря. И нечего льстить! Какой я маг, мне известно лучше, чем тебе. — Он помолчал и через пару минут добавил: — Я подумаю. Далеко до библиотеки?
— Пешком минут двадцать. Можно и доехать, но пока до остановки дойдём, больше времени пройдёт.
Тут у меня в сумке зазвонил мобильный, я стянула рукавичку и выгребла пиликающий «Полёт шмеля» телефон.
— Алло?
Дэн с интересом смотрел на меня. При нём я по телефону ещё не разговаривала.
— Маш, привет.
— Привет. Кто это?
— Дед Пихто. Не узнаёшь?
— Оля, ты, что ли?
— Она самая.
— Ой, привет, давно мы не общались!
Ольга — моя одноклассница, после школы я с ней и не встречалась.
— Слушай, у меня к тебе дело на сто рублей.
— Какое дело? — насторожилась я. Ольга у нас известный массовик-затейник.
— Я у Маринки тамадой на свадьбе буду, ты знаешь?
— Нет, она не говорила, просто приглашение отдала.
— Заедь ко мне сегодня вечерком, поговорить надо.
— А… это… я не смогу, наверное, — искоса взглянула я на шагающего рядом короля.
— Маш, ну пожалуйста! Ну очень нужно. Я тут такую фишку на свадьбу придумала. Ты ж у нас безотказная девчонка.
— Говори, что надо, я подумаю, у меня сессия на носу.
— У всех сессия на носу. Маш, спой, а?
— Чего?! Да я сто лет не пела! — воскликнула я и кинула взгляд на Дэна, который при моих словах заинтересованно вскинул брови. — Не, Оль, не проси.
— Маш, Мишка здесь, вы бы вместе. Знаешь, как классно бы получилось.
— Мишка приехал? Здорово!
— Хочешь, я его тоже позову. Вместе и поговорим.
Я заколебалась. Мишку не видела года четыре уж. Когда-то в музыкальной школе мы пели дуэтом, срывая овации в нашем ДК.
— Оля, искусительница. У меня тут такие дела, времени совсем нет.
На этом месте Дэн не выдержал:
— Маша, если тебе куда-то нужно съездить, езжай. Я же говорил, что не собираюсь вмешиваться в твои дела.
— Маш, кто у тебя там?
— Да так, друг.
— Друг? Парень твой?
— Оля. Нет у меня никакого парня. Что, друзей не бывает, что ли? В библиотеку мы идём.
— Ну, друг так друг. Так ты приедешь? Часиков в шесть-семь.
— Ладно, приеду, адрес говори.
— Записать-то есть чем?
Я хмыкнула:
— Так запомню. Давай скорее, а то у меня сейчас рука отмёрзнет, и ухо тоже.
— Ага. — Оля назвала адрес. — Не забудешь?
— Не беспокойся. На память не жалуюсь. До вечера.
Я нажала отбой и кинула телефон в недра сумки. Укладывать его в кармашек нет сил — пальцы замёрзли. Подышала на руку. Надо варежку надеть. Дэн, заметив мои мучения, снял с себя перчатку:
— Давай, погрею.
Я протянула ему красную ладошку, он взял её в свою руку, сжал на миг, и живительное тепло тут же разлилось по пальцам.
— Всё-таки у вас слишком холодно. Надевай рукавичку скорее.
— Да, опять мороз. Отпустило на денёк, и снова. Зима, ничего не поделаешь.
— Знатная у вас зима. Сколько же всё-таки она длится?
— Снег выпадает в октябре, снежный покров устанавливается в начале ноября, а сходит в марте-апреле.
— А говорила, не раньше, чем через полгода.
Я бы покраснела, если бы щёки и так не были красными от мороза.
— Тебя проверяла. Честно говоря, не поверила тогда ни одному твоему слову. Слишком невероятная история, — отозвалась я и поспешила перевести тему: — Скажи, Дэн, это заклинание, что ты наложил на меня, отняло много сил?
— Да, оно сложное.
— Зачем же ты это сделал, учитывая, какой ценой тебе досталась эта Сила?
— Во-первых, я обещал тебе помочь. Королевское слово дорогого стоит. Честно говоря, я по-другому хотел сделать, кое-что попроще. Но вчера потерпел фиаско.
— Какое фиаско?
— Я хотел загнать Силу в накопитель. Ну, мой перстень. Он хорошо подходит для этой роли. Но у меня ничего не вышло. Это было последней каплей. После этого я и начал прибавлять крепости тому вину.
— А почему не вышло?
— Не знаю, — мрачно ответил король. — Я никогда такого не делал раньше.
— Ты же носишь его, не снимая. Что же не научился?
— Не так уж долго я его ношу! Он был полон, когда умер отец. И потом, это ваш мир ненормальный, а у нас никому и в голову не пришло бы использовать его таким варварским способом. Он предназначен совсем для другого.
— Для чего?
— Маша, любопытство — порок.
— Интересно же. А то я тебе всё рассказываю, а ты мне ничего.
— Ты упрямая девчонка! — сдался Даанэль. — Этот артефакт способен защитить всю страну в случае опасности — вторжения или бедствия. Но больше ничего не скажу. Кому попало не положено знать государственные тайны.
— А я не кто попало. Я королевская сестра, вообще-то, если ты забыл.
От моей наглости Дэн опешил, а потом расхохотался. Подпихнул меня в бок:
— А ты не промах, сестрёнка. Знатно меня развеселила! — Он стряхнул выступившие на глазах слёзы.
— Ну ладно, не хочешь, не говори. А всё-таки, зачем ты растрачиваешь полученную вчера Силу. Ну не загнал ты её в накопитель, и что?
— А то, что невозможно долго держать её при себе просто так, без накопителя. Сутки-двое, не больше. Я от разочарования чуть вчера всё и не потратил, на какое-нибудь масштабное чудо, вроде потепления климата. Хочешь, сейчас потеплеет, правда надолго не обещаю…
— Ты можешь это сделать?
— Могу.
— Нет, пожалуй не надо. Уже почти пришли, лучше что-нибудь другое наколдуешь.
— Правильно. Я придумал, что сделать, чтобы приглушить твои эмоции. Я наложу поверх абсолютной памяти заклинание равнодушия. Ты всё будешь помнить, но тебе будет всё равно.
— Равнодушие ко всему? Это как-то…
— Увы. Блокировать отдельные чувства нереально. Ну, можно его наложить не в полную Силу, а в некоторой степени. Тогда ты просто не будешь так остро реагировать на происходящее вокруг.
— Так ещё куда ни шло. А я навсегда стану такой?
— А хочется?
— Э-э, не знаю. Стать другим человеком, по-другому воспринимать мир — хорошо ли это?
— Молодец, Маша! Хвалю! Понимаешь, в чем суть человеческой души. Не переживай, ты не станешь другой. Но капелька равнодушия тебе и впрямь не помешает.
— Пришли, — я показала рукой на старинное здание с колоннами. — Вон библиотека.
— О! Красиво!
— Классический стиль. Этому зданию двести лет почти.
— Там можно найти тихий уголок?
— Зачем?
— Заклинание наложить. Ты сейчас с людьми общаться будешь. Сама говорила, что знакомых тут много. Опять нервничать начнёшь.
— Да уж. Тихий уголок. Вряд ли, студенты вездесущие. Поглядим. А надолго надо?
— Минут на пять.
— Точно на пять? А то ты уже говорил утром про пять минут, а прошло сколько времени.
— Я сказал, что ты без сознания была пять минут. А заклинание очень сложное, конечно, на него нужно было много времени. Ты уже в конце отключилась. До сих пор вздрагиваю, как вспомню. Я же не лекарь. Пульс найти не мог. Дыхание на ноле. Я уж начал Силу в тебя перекачивать. Показалось, что ты её ненароком потеряла всю. А у тебя истощение было. Мозг начал на полную мощность работать, а в организме не оказалось нужных веществ. То, что ты обычно ешь, их не содержит. Так что про питание не забывай. Никаких ваших полуфабрикатов. И сладкого побольше. Через час тебе надо будет хорошо пообедать. Возьми леденец пока.
— Ты где их набрал?
— Из сахара и фруктов сделал, ерунда.
В библиотеке мы разделись, показали вахтёру читательские билеты (я при этом нервничала, мало ли, что я вижу этот билет, может на других иллюзия не подействует) и пошли в каталог. Король растерянно озирался вокруг.
— Ну вот, Дэн, отсюда начинаются все поиски нужной литературы.
— Что это? — показал он на каталожные ящики. — Книги где?
— Чего захотел — книги. Ты представляешь, сколько их тут? Сотни тысяч. Они находятся в хранилище, а здесь только карточки, на которых краткая информация о каждой книге: автор, название.
— Ну и как мы тут что-то найдём?
— О, искать — это целое искусство. Что тебя интересует?
— Ты знаешь, что меня интересует.
— На какую букву искать?
— На букву «М».
— Давай попробуем.
В течение следующего часа мы лопатили каталожные ящики на букву «М».
Потом Дэн объявил перерыв и повёл меня обедать. Я попыталась слабо сопротивляться, но он лишь спросил:
— Понравилось падать в обморок?
Мы дошли до ближайшего кафе, где Даанэль огляделся, поморщился, но всё же принялся раздеваться. Потом сам заказал мне первое, второе и салат. Себе взял только салат, и то из вежливости, по-моему. Когда заказ принесли, он, прищурившись, уставился на блюда. Ой, только не это! Этот взгляд короля я уже знаю — он означает крайнее недовольство и скандал в перспективе. Я испуганно схватила его за руку и быстро заговорила:
— Дэн, пожалуйста, не надо. Ругань тут не поможет. Никто не будет тебе отдельно готовить. И продукты у них всё равно те же самые. Мы потеряем кучу времени впустую. Хочешь хорошо поесть — иди в ресторан. Там раза в три дороже, и, наверное, качество лучше. По крайней мере, претензию можно заявить смело. А тут не то место.
Король сжал зубы, потом обернул ко мне напряжённое лицо:
— Знаешь, что поражает меня больше всего? Неуважение к человеку у вас развито до невероятных размеров. Но хуже всего то, что вы воспринимаете его как должное. Ты пытаешься остановить меня каждый раз, когда я хочу отстоять твои же права. Я, что, неправильно поступаю?
— Не знаю, Дэн. Может и правильно. Но идти в одиночку против всех! Я бы так не смогла.
— А другого мне не остаётся. Я здесь без своей свиты. Никто не решит моих проблем за меня. Хотя я бы не отказался от парочки советников и штата слуг, — он вздохнул. — Ладно, на этот раз не буду ничего делать, но только потому, что тебе сейчас нельзя быть свидетелем скандала. Подожди, не ешь пока, сейчас кое-что подправлю.
Дэн поводил рукой над тарелками.
— Теперь можно есть.
Обедали мы молча. Я пыталась вернуть себе душевное равновесие. Но сердце колотилось от осознания того, какого скандала мы едва избежали.
— Звонок, хватит приставать к девчонке, — вступился Лёшка Михайлов, староста группы. Хороший парень, и уважают его все.
— Какая же она девчонка? Женшшина! Ты, Лёша, не смотри, что она так выглядит, невинным ангелом. Вон рожки-то пробиваются уже.
— Да нафиг она тебе сдалась, Паша, святоша эта? Ни кожи, ни рожи, — вставила свои пять копеек Наташа, наша «фотомодель», высокая, длинноногая брюнетка с волосами до талии.
— А тебе, Звонок, завидно? Тебе-то она в глаз засветила, помнится, — усмехнулся Лёшка.
Все дружно заржали. Ну, прямо кони. Да, ту историю помнили все. Мы обмывали конец первого курса на квартире, и пьяный Пашка, весь вечер кидавший мне грязные намёки, зажал меня в ванной, закрылся на задвижку и полез целоваться. Я сама не поняла, как это случилось, но с испугу дала ему в глаз кулаком. Учить меня отвешивать пощёчины было некому, а вот бить кулаком по морде братья в детстве усиленно тренировали. Не сильно-то и дала, но от неожиданности Звонок опешил, а я успела выскочить из ванной, как ошпаренная. И никто бы об этом не узнал, но этот придурок сам начал орать:
— Ты зачем мне в глаз дала, овца?!
Когда до группы дошло, что произошло между нами, все ржали так, что дом содрогался. Меня прозвали недотрогой, а Пашка с тех пор усиленно подковыривал по любому поводу и без.
В разгар перебранки зашёл декан, который вёл следующую пару. Декана все боялись, поэтому сразу затихли.
— Добрый день, второй курс. Что тут за шум? Вас из деканата слышно.
Молчание в ответ.
— Ничего? Вот и славненько. Экзамены на носу, про учёбу думать надо. На следующем занятии у нас с вами семинар. Тема сложная, кто отличится — получит зачёт автоматом.
Все вокруг скисли. А я навострила ушки. Отличиться у декана сложно, но с моим новым талантом можно попробовать. Сегодня в библиотеке набрать книг, да почитать конкретно. Будет один зачёт в кармане. Я добросовестно стала записывать перечень литературы, который диктовал профессор, а потом поняла, что и так помню всё вплоть до года издания. Декан покосился на меня: все вокруг усиленно строчили, а я отложила ручку и сидела с отстранённым видом. Голова у меня снова начала кружиться, и вместо мыслей об учёбе в ней плясали все фразы, адресованные мне сегодня, начиная от «шустрой молодёжи» и заканчивая Наташкиным «ни кожи, ни рожи». Бедная моя головушка. Это что же со мной через полтора месяца такой абсолютной памяти будет? Еле досидев до конца и вспомнив слова Дэна: «Если согласишься, то тебе нельзя будет ругаться, ссориться, вообще видеть или слышать что-то неприятное. Лучше сразу уходить или отворачиваться…», я выскочила из аудитории вслед за деканом. Наверное, король меня уже ждёт на улице. Добежала до поворота коридора и остановилась: Его Величество собственной персоной стоял перед стендом с нашим расписанием и внимательно изучал его. Я быстро подошла к нему:
— Ты зачем сюда зашёл? Знаешь, что будет, если тебя сейчас увидит кто из группы? Они меня и так достали за одну перемену до такой степени, что уже трясёт.
— Что случилось, Маша? На тебе лица нет. Вся вспотела, — нахмурился Дэн.
— Пошли быстрее, по дороге расскажу.
Я оглянулась и увидела Наташу, величественно выплывающую из нашего коридора. Та заметила меня, прищурилась, оглядела Дэна оценивающим взглядом, усмехнулась и, покачивая бёдрами, прошла рядом, обдав нас облаком своих духов. Ну, всё, завтра мне точно кранты. Король проводил девушку не менее оценивающим взглядом, жёстко усмехнулся.
— Пошли. Вот, возьми, — вытащил он платок и протянул мне. И где он взял мужские белые платки, интересно? Я на ходу обтёрла лицо:
— Спасибо.
— Так что случилось?
— Дэн, я так не могу. У меня зверские перепады настроения, и все слова окружающих из головы не выходят. Да ещё Танька, конечно, уже растрепала всё, что видела. Наверное, зря я вчера не согласилась, чтоб ты ей память потёр.
— Снимаем заклинание? Нужно тихое место.
— Нет, не надо, — испугалась я. — Я уже оценила, насколько оно способно помочь мне. Обе лекции наизусть помню, хоть и не вслушивалась даже. А как-нибудь по-другому нельзя?
— Кажется, я переоценил твои силы, Маша. Сладкое ела?
— Нет.
— Я же говорил! Держи! — протянул он полупрозрачный леденец. Злится.
— Да некогда мне было, и так чуть не опоздала, а на перемене меня группа доставала, — оправдывалась я. — Чуть с кулаками на них не бросилась. И Наташа эта, стерва, ну которая сейчас нас видела. Вернётся в аудиторию, наверняка масла в огонь подольёт.
Мы спустились в гардероб, Дэн помог мне одеться, вызвав несколько удивлённых взглядов протянутой и аккуратно накинутой на меня шубой.
Идя по улице, продолжили разговор.
— Маша, я предупреждал тебя об осторожности с сильными эмоциями. Нельзя принимать всё близко к сердцу.
— Не могу я не принимать. Всегда такая была. Мне скажут чего, потом переживаю половину дня.
— Ох, вот этого ещё не хватало. Давай снимем заклинание. Если ты настолько чувствительна к мнению окружающих о тебе, то не выдержишь. Абсолютная память не даст забыть ни одной мелочи.
— Дэн, — я жалобно посмотрела на него, — ну, придумай что-нибудь. Ты же сильный маг. Мне очень обидно из-за всяких уродов терять такую способность. Это же уникальная возможность! Мне на полжизни хватит обретенных знаний. Тебе-то хорошо — щёлкнул пальцами, и память тебе абсолютная, щёлкнул второй раз — ещё чего-нибудь.
— Щёлкнул пальцами, — передразнил меня Дэн. — Много ты понимаешь. Думаешь, мне не обидно? Столько силы вложить, и всё зря. И нечего льстить! Какой я маг, мне известно лучше, чем тебе. — Он помолчал и через пару минут добавил: — Я подумаю. Далеко до библиотеки?
— Пешком минут двадцать. Можно и доехать, но пока до остановки дойдём, больше времени пройдёт.
Тут у меня в сумке зазвонил мобильный, я стянула рукавичку и выгребла пиликающий «Полёт шмеля» телефон.
— Алло?
Дэн с интересом смотрел на меня. При нём я по телефону ещё не разговаривала.
— Маш, привет.
— Привет. Кто это?
— Дед Пихто. Не узнаёшь?
— Оля, ты, что ли?
— Она самая.
— Ой, привет, давно мы не общались!
Ольга — моя одноклассница, после школы я с ней и не встречалась.
— Слушай, у меня к тебе дело на сто рублей.
— Какое дело? — насторожилась я. Ольга у нас известный массовик-затейник.
— Я у Маринки тамадой на свадьбе буду, ты знаешь?
— Нет, она не говорила, просто приглашение отдала.
— Заедь ко мне сегодня вечерком, поговорить надо.
— А… это… я не смогу, наверное, — искоса взглянула я на шагающего рядом короля.
— Маш, ну пожалуйста! Ну очень нужно. Я тут такую фишку на свадьбу придумала. Ты ж у нас безотказная девчонка.
— Говори, что надо, я подумаю, у меня сессия на носу.
— У всех сессия на носу. Маш, спой, а?
— Чего?! Да я сто лет не пела! — воскликнула я и кинула взгляд на Дэна, который при моих словах заинтересованно вскинул брови. — Не, Оль, не проси.
— Маш, Мишка здесь, вы бы вместе. Знаешь, как классно бы получилось.
— Мишка приехал? Здорово!
— Хочешь, я его тоже позову. Вместе и поговорим.
Я заколебалась. Мишку не видела года четыре уж. Когда-то в музыкальной школе мы пели дуэтом, срывая овации в нашем ДК.
— Оля, искусительница. У меня тут такие дела, времени совсем нет.
На этом месте Дэн не выдержал:
— Маша, если тебе куда-то нужно съездить, езжай. Я же говорил, что не собираюсь вмешиваться в твои дела.
— Маш, кто у тебя там?
— Да так, друг.
— Друг? Парень твой?
— Оля. Нет у меня никакого парня. Что, друзей не бывает, что ли? В библиотеку мы идём.
— Ну, друг так друг. Так ты приедешь? Часиков в шесть-семь.
— Ладно, приеду, адрес говори.
— Записать-то есть чем?
Я хмыкнула:
— Так запомню. Давай скорее, а то у меня сейчас рука отмёрзнет, и ухо тоже.
— Ага. — Оля назвала адрес. — Не забудешь?
— Не беспокойся. На память не жалуюсь. До вечера.
Я нажала отбой и кинула телефон в недра сумки. Укладывать его в кармашек нет сил — пальцы замёрзли. Подышала на руку. Надо варежку надеть. Дэн, заметив мои мучения, снял с себя перчатку:
— Давай, погрею.
Я протянула ему красную ладошку, он взял её в свою руку, сжал на миг, и живительное тепло тут же разлилось по пальцам.
— Всё-таки у вас слишком холодно. Надевай рукавичку скорее.
— Да, опять мороз. Отпустило на денёк, и снова. Зима, ничего не поделаешь.
— Знатная у вас зима. Сколько же всё-таки она длится?
— Снег выпадает в октябре, снежный покров устанавливается в начале ноября, а сходит в марте-апреле.
— А говорила, не раньше, чем через полгода.
Я бы покраснела, если бы щёки и так не были красными от мороза.
— Тебя проверяла. Честно говоря, не поверила тогда ни одному твоему слову. Слишком невероятная история, — отозвалась я и поспешила перевести тему: — Скажи, Дэн, это заклинание, что ты наложил на меня, отняло много сил?
— Да, оно сложное.
— Зачем же ты это сделал, учитывая, какой ценой тебе досталась эта Сила?
— Во-первых, я обещал тебе помочь. Королевское слово дорогого стоит. Честно говоря, я по-другому хотел сделать, кое-что попроще. Но вчера потерпел фиаско.
— Какое фиаско?
— Я хотел загнать Силу в накопитель. Ну, мой перстень. Он хорошо подходит для этой роли. Но у меня ничего не вышло. Это было последней каплей. После этого я и начал прибавлять крепости тому вину.
— А почему не вышло?
— Не знаю, — мрачно ответил король. — Я никогда такого не делал раньше.
— Ты же носишь его, не снимая. Что же не научился?
— Не так уж долго я его ношу! Он был полон, когда умер отец. И потом, это ваш мир ненормальный, а у нас никому и в голову не пришло бы использовать его таким варварским способом. Он предназначен совсем для другого.
— Для чего?
— Маша, любопытство — порок.
— Интересно же. А то я тебе всё рассказываю, а ты мне ничего.
— Ты упрямая девчонка! — сдался Даанэль. — Этот артефакт способен защитить всю страну в случае опасности — вторжения или бедствия. Но больше ничего не скажу. Кому попало не положено знать государственные тайны.
— А я не кто попало. Я королевская сестра, вообще-то, если ты забыл.
От моей наглости Дэн опешил, а потом расхохотался. Подпихнул меня в бок:
— А ты не промах, сестрёнка. Знатно меня развеселила! — Он стряхнул выступившие на глазах слёзы.
— Ну ладно, не хочешь, не говори. А всё-таки, зачем ты растрачиваешь полученную вчера Силу. Ну не загнал ты её в накопитель, и что?
— А то, что невозможно долго держать её при себе просто так, без накопителя. Сутки-двое, не больше. Я от разочарования чуть вчера всё и не потратил, на какое-нибудь масштабное чудо, вроде потепления климата. Хочешь, сейчас потеплеет, правда надолго не обещаю…
— Ты можешь это сделать?
— Могу.
— Нет, пожалуй не надо. Уже почти пришли, лучше что-нибудь другое наколдуешь.
— Правильно. Я придумал, что сделать, чтобы приглушить твои эмоции. Я наложу поверх абсолютной памяти заклинание равнодушия. Ты всё будешь помнить, но тебе будет всё равно.
— Равнодушие ко всему? Это как-то…
— Увы. Блокировать отдельные чувства нереально. Ну, можно его наложить не в полную Силу, а в некоторой степени. Тогда ты просто не будешь так остро реагировать на происходящее вокруг.
— Так ещё куда ни шло. А я навсегда стану такой?
— А хочется?
— Э-э, не знаю. Стать другим человеком, по-другому воспринимать мир — хорошо ли это?
— Молодец, Маша! Хвалю! Понимаешь, в чем суть человеческой души. Не переживай, ты не станешь другой. Но капелька равнодушия тебе и впрямь не помешает.
— Пришли, — я показала рукой на старинное здание с колоннами. — Вон библиотека.
— О! Красиво!
— Классический стиль. Этому зданию двести лет почти.
— Там можно найти тихий уголок?
— Зачем?
— Заклинание наложить. Ты сейчас с людьми общаться будешь. Сама говорила, что знакомых тут много. Опять нервничать начнёшь.
— Да уж. Тихий уголок. Вряд ли, студенты вездесущие. Поглядим. А надолго надо?
— Минут на пять.
— Точно на пять? А то ты уже говорил утром про пять минут, а прошло сколько времени.
— Я сказал, что ты без сознания была пять минут. А заклинание очень сложное, конечно, на него нужно было много времени. Ты уже в конце отключилась. До сих пор вздрагиваю, как вспомню. Я же не лекарь. Пульс найти не мог. Дыхание на ноле. Я уж начал Силу в тебя перекачивать. Показалось, что ты её ненароком потеряла всю. А у тебя истощение было. Мозг начал на полную мощность работать, а в организме не оказалось нужных веществ. То, что ты обычно ешь, их не содержит. Так что про питание не забывай. Никаких ваших полуфабрикатов. И сладкого побольше. Через час тебе надо будет хорошо пообедать. Возьми леденец пока.
— Ты где их набрал?
— Из сахара и фруктов сделал, ерунда.
В библиотеке мы разделись, показали вахтёру читательские билеты (я при этом нервничала, мало ли, что я вижу этот билет, может на других иллюзия не подействует) и пошли в каталог. Король растерянно озирался вокруг.
— Ну вот, Дэн, отсюда начинаются все поиски нужной литературы.
— Что это? — показал он на каталожные ящики. — Книги где?
— Чего захотел — книги. Ты представляешь, сколько их тут? Сотни тысяч. Они находятся в хранилище, а здесь только карточки, на которых краткая информация о каждой книге: автор, название.
— Ну и как мы тут что-то найдём?
— О, искать — это целое искусство. Что тебя интересует?
— Ты знаешь, что меня интересует.
— На какую букву искать?
— На букву «М».
— Давай попробуем.
В течение следующего часа мы лопатили каталожные ящики на букву «М».
Потом Дэн объявил перерыв и повёл меня обедать. Я попыталась слабо сопротивляться, но он лишь спросил:
— Понравилось падать в обморок?
Мы дошли до ближайшего кафе, где Даанэль огляделся, поморщился, но всё же принялся раздеваться. Потом сам заказал мне первое, второе и салат. Себе взял только салат, и то из вежливости, по-моему. Когда заказ принесли, он, прищурившись, уставился на блюда. Ой, только не это! Этот взгляд короля я уже знаю — он означает крайнее недовольство и скандал в перспективе. Я испуганно схватила его за руку и быстро заговорила:
— Дэн, пожалуйста, не надо. Ругань тут не поможет. Никто не будет тебе отдельно готовить. И продукты у них всё равно те же самые. Мы потеряем кучу времени впустую. Хочешь хорошо поесть — иди в ресторан. Там раза в три дороже, и, наверное, качество лучше. По крайней мере, претензию можно заявить смело. А тут не то место.
Король сжал зубы, потом обернул ко мне напряжённое лицо:
— Знаешь, что поражает меня больше всего? Неуважение к человеку у вас развито до невероятных размеров. Но хуже всего то, что вы воспринимаете его как должное. Ты пытаешься остановить меня каждый раз, когда я хочу отстоять твои же права. Я, что, неправильно поступаю?
— Не знаю, Дэн. Может и правильно. Но идти в одиночку против всех! Я бы так не смогла.
— А другого мне не остаётся. Я здесь без своей свиты. Никто не решит моих проблем за меня. Хотя я бы не отказался от парочки советников и штата слуг, — он вздохнул. — Ладно, на этот раз не буду ничего делать, но только потому, что тебе сейчас нельзя быть свидетелем скандала. Подожди, не ешь пока, сейчас кое-что подправлю.
Дэн поводил рукой над тарелками.
— Теперь можно есть.
Обедали мы молча. Я пыталась вернуть себе душевное равновесие. Но сердце колотилось от осознания того, какого скандала мы едва избежали.
