- Если бы вы спросили, я бы просто ответила, что чувствовать вас я могу лишь по необходимости. Злоупотреблять этой возможностью у меня нет желания. В отличие от моих, ваши чувства в безопасности.
Очень хотелось хлопнуть дверью, но я не стала. Села на кровать и подвела итоги. Что ж, в общем, всё прошло гораздо лучше, чем я ожидала. Чтобы проверить, я чуть приоткрыла завесу эмоций капитана Хэма. Очень удивил тот факт, что он был спокоен. Вот это способность владеть собой. Скорее всего он хорошо обдумал то, что я сделала, и пришёл к выводу, что это правильно.
Забыв о заклятье, я с ужасом прислушалась к себе, плотину почти прорвало. Крамс нервно бегал по кровати, возвещая о приближающейся опасности, а я поняла, что сдержаться будет почти невозможно. Слишком много магии на сегодня.
Страх пронизывал каждую клеточку моего тела. Я сидела на кровати, обняв плечи руками и изо всех сил сдерживая бездну, которая упрямо поднимала голову, пытаясь встать в полный рост. После проведённого ритуала сил почти не осталось, именно поэтому мой блок таял.
Лоб покрылся испариной, я легла и подтянула колени к груди, создавая обманчивое ощущение, что так держаться легче. Это было самой настоящей ложью, но я должна была хоть во что-то верить.
Невольно вспомнила, как мы справлялись с ректором. Нас было двое. Он опытный и очень сильный маг. В академии у меня был союзник. Человек, который знал обо мне всё. Знал и любил. Здесь я совсем одна и мне чертовски страшно. Я зажмурилась, понимая, что дошла до стадии, когда стены всё ближе, а потолок всё ниже. Мир вокруг меня становился маленьким, а внутри всё больше. От кончиков пальцев до кончиков волос прошла мощная волна, и плотина рухнула. Крамс пискнул и юркнул под кровать.
- Боже мой, боже мой, - бормотала я, стараясь сконцентрироваться на предстоящем колдовстве.
Профессор Мэлори хорошо вбил в мою голову, что латать плотину нет смысла. Потратишь силы, но добротно всё равно не сделаешь. Только возводить заново.
Стук в дверь прозвучал, как удар колокола. Причём моя голова будто находилась прямо под его куполом. Глаза и уши взорвались болью.
- Кейси! – позвал Хэм. – Ты в порядке?
Зачем? Зачем он задал этот вопрос? Он что-то почувствовал? Не должен был. Профессор поставил блок на всё, что связано с проявлениями моего недуга. Обозвав это так в своей голове, я горько усмехнулась.
- Кейси! - стук повторился.
Я сползла с кровати и потащилась к двери, ощущая сумасшедший озноб.
- Всё в порядке, капитан, - ответила я сквозь дверь.
- Я чувствую страх, - уже тише и как-то неуверенно сказал он.
«Привыкай», -хотела сказать я, но не стала. Едва держась на ногах, я прислонилась лбом к двери, чувствуя, что ещё немного и осяду на пол.
- А что ещё мне чувствовать здесь? — ответила я капитану, так и не открыв двери.
Некоторое время капитан Хэм не отвечал, и я догадывалась, что он мог мне сказать, но ошиблась.
- Понимаю, - прозвучал ответ. — Но научись с ним справляться. Кроме меня никто не должен его чувствовать. Если заключённые прознают, что тебя колотит от ужаса, они не позволят тебе жить более или менее нормально. Я видел подобное, и не раз.
- Да, капитан, я это запомню, - совсем тихо произнесла я.
- Я ухожу к начальнику тюрьмы, а ты пока отдохни. Через два часа у нас первый обход всех камер. Испытание не из лёгких. Никуда не выходи из комнаты.
Лучше бы он этого не говорил. Теперь снова нарвусь на его недовольство, ибо оставаться в комнате мне было нельзя. Мы с профессором Мэлори давно определили место, где я должна буду пережидать вот такие кризисы. В хозблоке на первом этаже есть комната, служившая когда-то разрядной. Профессор рассказал мне, что её использовали в первые годы существования Уилрока. Именно в неё приводили первых заключённых и с помощью специального заклинания доводили арестованных до изнеможения, провоцируя огромный выброс их магии. Заключённые не успевали восстановить силы, и их помещали в камеры, где магия уже не накапливалась. Сейчас это помещение не использовали, методы заключения усовершенствовали, поскольку старый способ был опасным для всех. Комната запечатана и путь к ней давно позабыт, но в моей голове он хорошо сохранился. Это место может стать моим спасением, из неё мой недуг не просочится.
Я прижалась ухом к двери и ждала, чтобы услышать, как за Хэмом закроется дверь. Нельзя было терять ни минуты. Путь неблизкий и не быстрый. Я схватила Крамса, который высунул мордочку из-под кровати, засунула его в карман и вышла из комнаты.
Меня всё ещё трясло, но остатками сил я сдерживалась как могла. Только бы добраться до нужной комнаты. Я мысленно прошла все коридоры и выбрала самый короткий путь.
Уилрок никогда не спал. Как и сказал Хэм, он стонал, плакал, рычал или бунтовал. Сейчас я слышала его стенания. Ночь — время безудержной и всепоглощающей тоски. С наступлением сумерек все потери и лишения становятся больше, страшнее и трагичнее. В том числе и мои. Держалась я вдоль стен, поскольку мне нужна была опора. Почти постоянно. Лишь встречая кого-нибудь на пути, я отрывалась от них и старалась держаться ровнее. На меня смотрели с любопытством, но вопросов не задавали. Мне везло, встречала я только буранов, чужие пенты мне не попадались.
- Ну, наконец-то, - послышался голос, и я застыла как вкопанная, а потом прибавила шаг.
Время от времени я зажмуривалась, словно это давало мне ещё хоть крупицу сил. Спуск в хозблок был почти бесконечным. Магия дрожала внутри меня, причиняя боль.
- Какое интересное место. Где это мы, лапуля?
Ненавистный голос прорвался, значит у меня совсем мало времени.
- Что за тёмные коридоры?
Я уже приближалась к комнате, коридоры и правда были тёмными и пустынными. Различить моё местонахождение было почти невозможно. Это дало призрачную надежду.
- Где мы шляемся, лапуля?
Я стиснула в кармане хорька, уберегая себя от ответа. Я не раз уже убеждалась, что отвечать не стоит. Это измотает мои нервы, но результата не даст. Я остановилась, понимая, что, видимо, свернула не в тот коридор. Они все так похожи. Стена, спасительная стена, к которой так легко прижаться спиной.
- Опять ты что-то затеяла, - сказал голос. — Не надоело? Смирись, милая. Легче будет всем. Сколько ты на этот раз продержала меня взаперти? Месяц? Два?
Я переводила дух и подёргивала ногой, чувствуя нарастающее раздражение, а за ним и гнев.
- Ты знаешь, что это просто издевательство? Это в конце концов не гуманно. И зачем ты каждый раз меня запираешь? Разве можно не заметить преимуществ? Сколько раз я помогал тебе на экзаменах? А? Вспомни-ка? Сколько раз на тренировках мы вместе одерживали победу?
Я стукнулась затылком о стену и снова зажмурилась, чтобы не сказать ему, что за его выходки меня несколько раз чуть не исключили из академии. Он использовал мощные заклятья, и все сплошь запрещённые. Ректор неоднократно спасал меня после этого.
- Да, не то сейчас поколение. Ни азарта, ни тяги к приключениям и авантюрам. Кислые, скучные, с вечным запором. И на кой тебе спрашивается такая сила дана? Чтобы ты постоянно её сдерживала, чтобы не дай бог не нарваться на осуждение? Такая мощь даёт власть, ощущение свободы! Прежде всего от стороннего мнения.
Не стану скрывать, когда он прорывался наружу, я ощущала облегчающую мои страдания лёгкость. Но она была мимолётной. Потом мой недуг начинал меня душить. Но это призрачное чувство свободы не забывалось никогда. Оно снилось мне по ночам, и в этих снах я была счастлива.
- Лапуля, такая зажатость вредит твоей молодости и красоте. Ни один уважающий себя маг не посмотрит на такой сморчок как ты.
Его вечное брюзжание нервировало меня, а порою доводило до настоящего бешенства, но заткнуть моего пассажира было невозможно. Только вновь заперев. Я выдохнула и поплелась к заветной комнате. А ведь её ещё распечатать нужно было.
- Так куда же мы идём? К чему секретность? Ой! Неужели всё-таки свидание? Клянусь, детонька, тебе давно пора было. Без мужика кожа портится. Хотя нет, ты ещё молода. Даю слово, я не буду подглядывать, пока какой-нибудь тупица будет тебя тискать. Эх, как же давно я не держал в руках сочную девичью грудь. Как давно не слышал этих милых стонов под собой.
Я привыкла к его сальным шуткам и периодическим рассказам о похождениях. С подробностями. Так он пытался вывести меня из себя. Порою его откровенность доводила меня до исступления, и я вступала с ним в диалог. Тогда беседы были долгими, перерастающими в неизменную перепалку. Эти разговоры отвлекали меня, и он дольше был на свободе. Радовало одно — он не читал моих мыслей. Мы существовали как недовольные друг другом соседи.
Медленно, но верно я продолжала свой путь к заветной комнате. Мой гость испытывал мою броню на прочность, периодически посылая магические вспышки, на какие был способен. Он делал это каждый раз. У него ничего не получалось, он не мог пробиться наружу окончательно, но попыток не оставлял. От каждого нового всплеска меня скручивало и мутило, но я знала, что совсем скоро положу этому конец.
Почти в беспамятстве я добрела до нужной двери и наткнулась на препятствие. Вход был заставлен всякой дрянью: коробками, бочками, палками и прочим.
- И куда мы пришли? Что это за каземат? Что за секреты, милочка? И от кого они?
В моей голове билась только одна мысль: «заткнись, заткнись, заткнись», но я молчала. Столько, сколько могла. Магию я использовать не могла, нужны были силы. Пришлось вручную перетаскивать от двери все препятствия.
- Да, шарахни ты по ним! Боже, какой же стыд, когда новое поколение магов оказывается таким сопливым и никчемным.
Я настойчиво оттаскивала мусор и молилась о том, чтобы выдержать эти вопли в голове. Мне одной места много не надо, поэтому нужно было просто расчистить проём, раскидав доски и ящики по сторонам.
И вот долгожданная дверь передо мной. Сколько на это ушло времени? Как скоро Хэм придёт за мной? Как долго я тащилась сюда?
Я практически повисла на ручке двери и держа в голове всё о каждом помещении Уилрока, произнесла нужное заклятье, чтобы распечатать замок. Он тихо щёлкнул, и дверь поддалась. Я практически вползла в комнату, в которой по идее довольно давно никто не был. Как же я ошибалась.
- Ни хрена ж себе! — присвистнул голос. — А это ещё кто?
Я оторопело смотрела на кушетку, слегка подсвеченную тусклыми светильниками. На кушетке лежал человек. Он не шевелился и никак иначе не реагировал на моё появление. Сердце гулко застучало, рубашка прилипла к спине, липкий пот покатился по позвоночнику. Человек так и не шевельнулся, поэтому я подошла ближе. Крепкий, высокий, бородатый. Волосы светлые, с рыжиной. На нём только штаны. Ни обуви, ни рубашки. Грудь покрыта рубцами старых шрамов, на щеке тоже рваный шрам. Вид, несмотря на то, что он, казалось, спал, был устрашающий.
- Ну-ка, дай-ка я погляжу внимательнее, - велел голос. Я вновь промолчала, но мешать ему не стала. В таких вопросах он был опытнее меня. — Человек, - констатировал он. — Просто человек. В магическом сне, это очевидно, но сам силами не обладает.
Вот и вопрос. Что обычный человек делает в магической тюрьме? И он пленён. Однако, дверь чуть ли не замурована, будто его поместили сюда и забыли. Но жизнь-то в нём поддерживают. Колдовство обновляют. Выходит, знают об этом не все. Если бы этот человек был здесь на законном основании, как заключённый, его бы не прятали. Ох, не нравится мне всё это. Я обвела взглядом комнату и увидела множество знаков на стенах. Это как раз было неудивительно. Магические символы усиливали мощь тех, кто истощал здесь арестованных. Уилрок имел свои собственные силы, он впитывал в себя все эти сокровища годами. Да, сейчас устаревший метод усмирения преступников не использовали, но все выбросы, что происходили в этой комнате, куда -то ведь девались? Или нет? Или оставались здесь? Чёрт возьми, вот это силища заточена здесь.
- Мать твою! — воскликнул голос, и моё сердце дрогнуло. Неужели по символам этот прощелыга догадался, где мы? Глупо было сюда приходить, но в моём положении это чуть ли не самое безопасное место в тюрьме. — Лапуля, а ты не к нему ли пришла? Фу, это же некрофилия! Да, сердце бьётся, но он же всё равно что дохлый. Гадость -то какая! Ты чего себе живого здорового мужика найти не можешь? Такого, чтобы руками схватил и сердце зашлось. Неужто нет сейчас таких? Нет, я конечно всё понимаю, и я грешил молодым был, но он же не поцелует, не прижмёт. А как же то...ну, ты же не можешь его агрегат использовать…
Я знала, что он специально меня провоцировал, неся всю эту чушь. Знала, что не стоит поддаваться, но иногда...очень редко я не могу справиться, я испытываю необходимость говорить с ним. Ответить хоть как-то. Подать голос. Вот и в этот раз, находясь в полном ужасе, я простонала:
- Уилрок Фрэнсис Кавендиш, заткнись уже!
- Нехорошо, ох, нехорошо, лапуля, так говорить с тем, кто старше тебя на добрую сотню лет!
- Твой почтенный возраст, - не без сарказма сказала я, - не причина тебя уважать.
- А мои подвиги! Сколько всего я совершил! Маги всех поколений должны восхищаться мной, ровняться на меня и содрогаться, услышав моё имя.
За столько лет тесного соседства с этим невыносимым нарциссом я почти привыкла к подобному бахвальству. Кавендиш восхвалял свою именитую, надо признать, персону при любом удобном случае. Он непременно должен был знать помнят ли его, что говорят, как называют. Мои силы возвращались, как и всегда, когда он прорывался наружу. Я чувствовала душевный подъем и почти абсолютное счастье. Однако всё это было уже известными мне тревожными звоночкам. Это всё были не мои чувства, это было упоение свободой, которое исходило от дряхлого пня в моей голове.
Признаться, я уже давно забыла, что такое чувствовать в полной мере. Постоянный самоконтроль убивал любое желание чему-то восторгаться. При всём при этом я ничуть не стала холоднее или черствее. В моём сердце было так много стремлений, так много чувств, которые хотелось бы хоть однажды излить. Я вдруг невесело усмехнулась:
- Я – тюрьма в тюрьме.
Пробормотала, а потом от испуга чуть не лишилась рассудка. Кавендиш ни при каких условиях не должен был узнать, где мы находимся. Если он прознает, что вернулся в Уилрок, я вряд ли смогу его контролировать. По какой-то неведомой мне причине этот хлыщ никогда не боролся со мной в полную силу. Я чувствовала это и до панических атак боялась момента, когда он передумает.
Вспомнив, зачем проделала такой большой путь в эту комнату, я вновь бросила взгляд на человека, лежащего под светильниками, пригляделась и, не заметив никакой активности, приступила к плетению сложнейшего заклинания в своей жизни.
- Ну, нет! Ты снова скуёшь меня? Лапуля, это скверно. Ты всё ещё не ответила на мои вопросы…, и я хочу на воздух. Выйди на воздух, а? Давай вдохнём полной грудью. Или…есть на улице дождь? Не знаешь, есть ли дождь? Хочу, чтобы капли били по лицу…
В этот момент я ощутила щемящую тоску, такую дьявольски мощную, что захотелось плакать. Или даже не плакать. Выть. Каждый раз ощущая это, я старалась закрыться, блокировать боль немедленно. Она вызывала жалость к тому, кто стал узником моего тела по собственной воле или нет.
Очень хотелось хлопнуть дверью, но я не стала. Села на кровать и подвела итоги. Что ж, в общем, всё прошло гораздо лучше, чем я ожидала. Чтобы проверить, я чуть приоткрыла завесу эмоций капитана Хэма. Очень удивил тот факт, что он был спокоен. Вот это способность владеть собой. Скорее всего он хорошо обдумал то, что я сделала, и пришёл к выводу, что это правильно.
Забыв о заклятье, я с ужасом прислушалась к себе, плотину почти прорвало. Крамс нервно бегал по кровати, возвещая о приближающейся опасности, а я поняла, что сдержаться будет почти невозможно. Слишком много магии на сегодня.
Прода от 30.03.2025, 09:06
Глава 3
Страх пронизывал каждую клеточку моего тела. Я сидела на кровати, обняв плечи руками и изо всех сил сдерживая бездну, которая упрямо поднимала голову, пытаясь встать в полный рост. После проведённого ритуала сил почти не осталось, именно поэтому мой блок таял.
Лоб покрылся испариной, я легла и подтянула колени к груди, создавая обманчивое ощущение, что так держаться легче. Это было самой настоящей ложью, но я должна была хоть во что-то верить.
Невольно вспомнила, как мы справлялись с ректором. Нас было двое. Он опытный и очень сильный маг. В академии у меня был союзник. Человек, который знал обо мне всё. Знал и любил. Здесь я совсем одна и мне чертовски страшно. Я зажмурилась, понимая, что дошла до стадии, когда стены всё ближе, а потолок всё ниже. Мир вокруг меня становился маленьким, а внутри всё больше. От кончиков пальцев до кончиков волос прошла мощная волна, и плотина рухнула. Крамс пискнул и юркнул под кровать.
- Боже мой, боже мой, - бормотала я, стараясь сконцентрироваться на предстоящем колдовстве.
Профессор Мэлори хорошо вбил в мою голову, что латать плотину нет смысла. Потратишь силы, но добротно всё равно не сделаешь. Только возводить заново.
Стук в дверь прозвучал, как удар колокола. Причём моя голова будто находилась прямо под его куполом. Глаза и уши взорвались болью.
- Кейси! – позвал Хэм. – Ты в порядке?
Зачем? Зачем он задал этот вопрос? Он что-то почувствовал? Не должен был. Профессор поставил блок на всё, что связано с проявлениями моего недуга. Обозвав это так в своей голове, я горько усмехнулась.
- Кейси! - стук повторился.
Я сползла с кровати и потащилась к двери, ощущая сумасшедший озноб.
- Всё в порядке, капитан, - ответила я сквозь дверь.
- Я чувствую страх, - уже тише и как-то неуверенно сказал он.
«Привыкай», -хотела сказать я, но не стала. Едва держась на ногах, я прислонилась лбом к двери, чувствуя, что ещё немного и осяду на пол.
- А что ещё мне чувствовать здесь? — ответила я капитану, так и не открыв двери.
Некоторое время капитан Хэм не отвечал, и я догадывалась, что он мог мне сказать, но ошиблась.
- Понимаю, - прозвучал ответ. — Но научись с ним справляться. Кроме меня никто не должен его чувствовать. Если заключённые прознают, что тебя колотит от ужаса, они не позволят тебе жить более или менее нормально. Я видел подобное, и не раз.
- Да, капитан, я это запомню, - совсем тихо произнесла я.
- Я ухожу к начальнику тюрьмы, а ты пока отдохни. Через два часа у нас первый обход всех камер. Испытание не из лёгких. Никуда не выходи из комнаты.
Лучше бы он этого не говорил. Теперь снова нарвусь на его недовольство, ибо оставаться в комнате мне было нельзя. Мы с профессором Мэлори давно определили место, где я должна буду пережидать вот такие кризисы. В хозблоке на первом этаже есть комната, служившая когда-то разрядной. Профессор рассказал мне, что её использовали в первые годы существования Уилрока. Именно в неё приводили первых заключённых и с помощью специального заклинания доводили арестованных до изнеможения, провоцируя огромный выброс их магии. Заключённые не успевали восстановить силы, и их помещали в камеры, где магия уже не накапливалась. Сейчас это помещение не использовали, методы заключения усовершенствовали, поскольку старый способ был опасным для всех. Комната запечатана и путь к ней давно позабыт, но в моей голове он хорошо сохранился. Это место может стать моим спасением, из неё мой недуг не просочится.
Я прижалась ухом к двери и ждала, чтобы услышать, как за Хэмом закроется дверь. Нельзя было терять ни минуты. Путь неблизкий и не быстрый. Я схватила Крамса, который высунул мордочку из-под кровати, засунула его в карман и вышла из комнаты.
Меня всё ещё трясло, но остатками сил я сдерживалась как могла. Только бы добраться до нужной комнаты. Я мысленно прошла все коридоры и выбрала самый короткий путь.
Уилрок никогда не спал. Как и сказал Хэм, он стонал, плакал, рычал или бунтовал. Сейчас я слышала его стенания. Ночь — время безудержной и всепоглощающей тоски. С наступлением сумерек все потери и лишения становятся больше, страшнее и трагичнее. В том числе и мои. Держалась я вдоль стен, поскольку мне нужна была опора. Почти постоянно. Лишь встречая кого-нибудь на пути, я отрывалась от них и старалась держаться ровнее. На меня смотрели с любопытством, но вопросов не задавали. Мне везло, встречала я только буранов, чужие пенты мне не попадались.
- Ну, наконец-то, - послышался голос, и я застыла как вкопанная, а потом прибавила шаг.
Время от времени я зажмуривалась, словно это давало мне ещё хоть крупицу сил. Спуск в хозблок был почти бесконечным. Магия дрожала внутри меня, причиняя боль.
- Какое интересное место. Где это мы, лапуля?
Ненавистный голос прорвался, значит у меня совсем мало времени.
- Что за тёмные коридоры?
Я уже приближалась к комнате, коридоры и правда были тёмными и пустынными. Различить моё местонахождение было почти невозможно. Это дало призрачную надежду.
- Где мы шляемся, лапуля?
Я стиснула в кармане хорька, уберегая себя от ответа. Я не раз уже убеждалась, что отвечать не стоит. Это измотает мои нервы, но результата не даст. Я остановилась, понимая, что, видимо, свернула не в тот коридор. Они все так похожи. Стена, спасительная стена, к которой так легко прижаться спиной.
- Опять ты что-то затеяла, - сказал голос. — Не надоело? Смирись, милая. Легче будет всем. Сколько ты на этот раз продержала меня взаперти? Месяц? Два?
Я переводила дух и подёргивала ногой, чувствуя нарастающее раздражение, а за ним и гнев.
- Ты знаешь, что это просто издевательство? Это в конце концов не гуманно. И зачем ты каждый раз меня запираешь? Разве можно не заметить преимуществ? Сколько раз я помогал тебе на экзаменах? А? Вспомни-ка? Сколько раз на тренировках мы вместе одерживали победу?
Я стукнулась затылком о стену и снова зажмурилась, чтобы не сказать ему, что за его выходки меня несколько раз чуть не исключили из академии. Он использовал мощные заклятья, и все сплошь запрещённые. Ректор неоднократно спасал меня после этого.
- Да, не то сейчас поколение. Ни азарта, ни тяги к приключениям и авантюрам. Кислые, скучные, с вечным запором. И на кой тебе спрашивается такая сила дана? Чтобы ты постоянно её сдерживала, чтобы не дай бог не нарваться на осуждение? Такая мощь даёт власть, ощущение свободы! Прежде всего от стороннего мнения.
Не стану скрывать, когда он прорывался наружу, я ощущала облегчающую мои страдания лёгкость. Но она была мимолётной. Потом мой недуг начинал меня душить. Но это призрачное чувство свободы не забывалось никогда. Оно снилось мне по ночам, и в этих снах я была счастлива.
- Лапуля, такая зажатость вредит твоей молодости и красоте. Ни один уважающий себя маг не посмотрит на такой сморчок как ты.
Его вечное брюзжание нервировало меня, а порою доводило до настоящего бешенства, но заткнуть моего пассажира было невозможно. Только вновь заперев. Я выдохнула и поплелась к заветной комнате. А ведь её ещё распечатать нужно было.
- Так куда же мы идём? К чему секретность? Ой! Неужели всё-таки свидание? Клянусь, детонька, тебе давно пора было. Без мужика кожа портится. Хотя нет, ты ещё молода. Даю слово, я не буду подглядывать, пока какой-нибудь тупица будет тебя тискать. Эх, как же давно я не держал в руках сочную девичью грудь. Как давно не слышал этих милых стонов под собой.
Я привыкла к его сальным шуткам и периодическим рассказам о похождениях. С подробностями. Так он пытался вывести меня из себя. Порою его откровенность доводила меня до исступления, и я вступала с ним в диалог. Тогда беседы были долгими, перерастающими в неизменную перепалку. Эти разговоры отвлекали меня, и он дольше был на свободе. Радовало одно — он не читал моих мыслей. Мы существовали как недовольные друг другом соседи.
Медленно, но верно я продолжала свой путь к заветной комнате. Мой гость испытывал мою броню на прочность, периодически посылая магические вспышки, на какие был способен. Он делал это каждый раз. У него ничего не получалось, он не мог пробиться наружу окончательно, но попыток не оставлял. От каждого нового всплеска меня скручивало и мутило, но я знала, что совсем скоро положу этому конец.
Почти в беспамятстве я добрела до нужной двери и наткнулась на препятствие. Вход был заставлен всякой дрянью: коробками, бочками, палками и прочим.
- И куда мы пришли? Что это за каземат? Что за секреты, милочка? И от кого они?
В моей голове билась только одна мысль: «заткнись, заткнись, заткнись», но я молчала. Столько, сколько могла. Магию я использовать не могла, нужны были силы. Пришлось вручную перетаскивать от двери все препятствия.
- Да, шарахни ты по ним! Боже, какой же стыд, когда новое поколение магов оказывается таким сопливым и никчемным.
Я настойчиво оттаскивала мусор и молилась о том, чтобы выдержать эти вопли в голове. Мне одной места много не надо, поэтому нужно было просто расчистить проём, раскидав доски и ящики по сторонам.
И вот долгожданная дверь передо мной. Сколько на это ушло времени? Как скоро Хэм придёт за мной? Как долго я тащилась сюда?
Я практически повисла на ручке двери и держа в голове всё о каждом помещении Уилрока, произнесла нужное заклятье, чтобы распечатать замок. Он тихо щёлкнул, и дверь поддалась. Я практически вползла в комнату, в которой по идее довольно давно никто не был. Как же я ошибалась.
- Ни хрена ж себе! — присвистнул голос. — А это ещё кто?
Я оторопело смотрела на кушетку, слегка подсвеченную тусклыми светильниками. На кушетке лежал человек. Он не шевелился и никак иначе не реагировал на моё появление. Сердце гулко застучало, рубашка прилипла к спине, липкий пот покатился по позвоночнику. Человек так и не шевельнулся, поэтому я подошла ближе. Крепкий, высокий, бородатый. Волосы светлые, с рыжиной. На нём только штаны. Ни обуви, ни рубашки. Грудь покрыта рубцами старых шрамов, на щеке тоже рваный шрам. Вид, несмотря на то, что он, казалось, спал, был устрашающий.
- Ну-ка, дай-ка я погляжу внимательнее, - велел голос. Я вновь промолчала, но мешать ему не стала. В таких вопросах он был опытнее меня. — Человек, - констатировал он. — Просто человек. В магическом сне, это очевидно, но сам силами не обладает.
Вот и вопрос. Что обычный человек делает в магической тюрьме? И он пленён. Однако, дверь чуть ли не замурована, будто его поместили сюда и забыли. Но жизнь-то в нём поддерживают. Колдовство обновляют. Выходит, знают об этом не все. Если бы этот человек был здесь на законном основании, как заключённый, его бы не прятали. Ох, не нравится мне всё это. Я обвела взглядом комнату и увидела множество знаков на стенах. Это как раз было неудивительно. Магические символы усиливали мощь тех, кто истощал здесь арестованных. Уилрок имел свои собственные силы, он впитывал в себя все эти сокровища годами. Да, сейчас устаревший метод усмирения преступников не использовали, но все выбросы, что происходили в этой комнате, куда -то ведь девались? Или нет? Или оставались здесь? Чёрт возьми, вот это силища заточена здесь.
- Мать твою! — воскликнул голос, и моё сердце дрогнуло. Неужели по символам этот прощелыга догадался, где мы? Глупо было сюда приходить, но в моём положении это чуть ли не самое безопасное место в тюрьме. — Лапуля, а ты не к нему ли пришла? Фу, это же некрофилия! Да, сердце бьётся, но он же всё равно что дохлый. Гадость -то какая! Ты чего себе живого здорового мужика найти не можешь? Такого, чтобы руками схватил и сердце зашлось. Неужто нет сейчас таких? Нет, я конечно всё понимаю, и я грешил молодым был, но он же не поцелует, не прижмёт. А как же то...ну, ты же не можешь его агрегат использовать…
Я знала, что он специально меня провоцировал, неся всю эту чушь. Знала, что не стоит поддаваться, но иногда...очень редко я не могу справиться, я испытываю необходимость говорить с ним. Ответить хоть как-то. Подать голос. Вот и в этот раз, находясь в полном ужасе, я простонала:
- Уилрок Фрэнсис Кавендиш, заткнись уже!
- Нехорошо, ох, нехорошо, лапуля, так говорить с тем, кто старше тебя на добрую сотню лет!
- Твой почтенный возраст, - не без сарказма сказала я, - не причина тебя уважать.
- А мои подвиги! Сколько всего я совершил! Маги всех поколений должны восхищаться мной, ровняться на меня и содрогаться, услышав моё имя.
За столько лет тесного соседства с этим невыносимым нарциссом я почти привыкла к подобному бахвальству. Кавендиш восхвалял свою именитую, надо признать, персону при любом удобном случае. Он непременно должен был знать помнят ли его, что говорят, как называют. Мои силы возвращались, как и всегда, когда он прорывался наружу. Я чувствовала душевный подъем и почти абсолютное счастье. Однако всё это было уже известными мне тревожными звоночкам. Это всё были не мои чувства, это было упоение свободой, которое исходило от дряхлого пня в моей голове.
Признаться, я уже давно забыла, что такое чувствовать в полной мере. Постоянный самоконтроль убивал любое желание чему-то восторгаться. При всём при этом я ничуть не стала холоднее или черствее. В моём сердце было так много стремлений, так много чувств, которые хотелось бы хоть однажды излить. Я вдруг невесело усмехнулась:
- Я – тюрьма в тюрьме.
Пробормотала, а потом от испуга чуть не лишилась рассудка. Кавендиш ни при каких условиях не должен был узнать, где мы находимся. Если он прознает, что вернулся в Уилрок, я вряд ли смогу его контролировать. По какой-то неведомой мне причине этот хлыщ никогда не боролся со мной в полную силу. Я чувствовала это и до панических атак боялась момента, когда он передумает.
Вспомнив, зачем проделала такой большой путь в эту комнату, я вновь бросила взгляд на человека, лежащего под светильниками, пригляделась и, не заметив никакой активности, приступила к плетению сложнейшего заклинания в своей жизни.
- Ну, нет! Ты снова скуёшь меня? Лапуля, это скверно. Ты всё ещё не ответила на мои вопросы…, и я хочу на воздух. Выйди на воздух, а? Давай вдохнём полной грудью. Или…есть на улице дождь? Не знаешь, есть ли дождь? Хочу, чтобы капли били по лицу…
В этот момент я ощутила щемящую тоску, такую дьявольски мощную, что захотелось плакать. Или даже не плакать. Выть. Каждый раз ощущая это, я старалась закрыться, блокировать боль немедленно. Она вызывала жалость к тому, кто стал узником моего тела по собственной воле или нет.
