– Обязательно! А теперь спокойной ночи!
– Спокойной ночи, Зина.
Так прошло три дня. И однажды утром Ростик услышал, как добрая звезда Солнце зовёт его.
– Привет, малыш.
– Здравствуй!
– Мы нашли твою звезду.
– Правда!?
– Да. Но у неё двадцать планет. И теперь надо найти ту, где ты родился.
– Ну это, наверно, будет не так долго.
– Не очень.
Ростик вздохнул — значит, он может вернуться. И впервые его кольнула лёгкая грусть — ведь если он вернётся, значит, придётся расставаться с Зиной…
Зина была рада новости. Ведь Ростик сможет вернуться домой! Конечно, её тоже кольнула досада, но… Ведь это родная планета Ростика. А если бы её перевезли на незнакомую планету, где живут хоть и добрые, но совершенно чужие существа…
Они тихо беседовали, спрятавшись от полуденной жары в теньке, когда Зина услышала ехидный голос:
– Ой, держите меня семеро! Зинка с ума сошла — с цветком разговаривает! Ой, не могу! Ха-ха-ха! — визжал от смеха Вовка.
И Зине вдруг захотелось хорошенько наподдать противному мальчишку. Дать в глаз, чтобы не дразнился! Ну, честное слово!
– Смотри не лопни со смеху! — раздался озорной девчоночий голосок. — Что завидно? С тобой-то даже репейник с чертополохом дружить не будут!
– Помолчала бы, оглобля рыжая!
– Что, давно в лоб не получал? — задиристо ответила девчонка.
– От тебя что ли? — ответил Вовка, но, видимо, угроза была реальной, потому что он тут же кинулся бежать. — Догони сначала, жердина в бантиках!
– Ну, попадись, Вовка! — и вслед ему полетела горсть репьев. Ловко брошенные, они точно достигли цели, впившись в жёлтую Вовкину футболку.
Из-за кустов за забором вышла высокая рыжая девочка примерно Зининого возраста. Зелёные глаза девочки сверкали озорными искорками, а усыпанное веснушками личико озаряла весёлая улыбка.
– Привет! — поздоровалась рыжая девочка. — Вон как улепётывает! Только пятки сверкают! — кивнула она в сторону убежавшего Вовки. — Я ему вчера уже наподдала, чтобы не обзывался! Я — Глаша. Я живу на соседней улице, вон там, — девочка кивнула на видневшийся на углу зелёный дом.
– А я — Зина. Интересное у тебя имя. Необычное. Глаша.
– Ага! Глафира. Это у меня мама и тётя Вика, её сестра. Они историки, любительницы старины. Моего старшего брата зовут Святослав. А двоюродного, тётивикиного сына, зовут Тимофей, а его младшую сестру — Дуся, Евдокия.
«Ой! А ведь Тимкину сестру тоже зовут Дуся!» — удивилась Зина.
– Слушай, Глаш, а этот Тима, он такой светловолосый, с родинкой на щеке. И шрам на коленке, да?
– Ага! Это он с велосипеда упал. А ты ведь та самая Зина, да? Ну, с которой он змея запускал в прошлом году, шалаш строил, на лодке плавал. Там ещё большой мальчик был, Федя? — хитро улыбнулась Глаша.
– Ага!
– Он все уши про тебя прожужжал!
– А почему он не приехал? Он же обещал! — с обидой в голосе спросила Зина.
– Да он приедет через неделю! Ногу подвернул. Весь изпереживался, как там Зина без него!
Зина почувствовала, как зарделись щёки — Тимка, оказывается, тоже скучает без неё.
– Зин, а ты правда с цветком разговаривала?
Зина приготовилась обидеться, но в глазах Глаши не было не насмешки, ни издёвки. Наоборот, светилось крайнее любопытство.
– А ты не будешь смеяться?
– Что б мне лопнуть! — торжественно поклялась Глаша.
– Тогда приходи, я тебя познакомлю с Ростиком. Он — пришелец.
– А ты не шутишь? — недоверчиво покосилась Глаша.
– Провалиться мне на этом месте!
– Ну тогда ладно. Только можно я через забор, а то до калитки топать долго?
– Не свалишься?
– Не-а! — Глаша подобрала выкатившийся из кустов мячик и по баскетбольному кинула Зине. — Держи! Я сейчас!
Глаша ловко залезла на забор и спрыгнула на траву, правда в последний момент чуть не зацепилась голубыми шортиками за торчавший гвоздь.
– Пошли! — Зина взяла Глашу за руку и потянула за собой.
Глаша наклонилась к уже заметно подросшему кустику с кудрявыми на краях тёмно-зелёными листьями и крупным сине-голубым цветком с жёлто-зелёной сердцевинкой, напоминавший озорную ребячью мордашку.
– Привет! Ты и правда пришелец?
– Правда, — услышала она ответ цветка. И от удивления подскочив, не удержалась и села на траву. — Вот это да! А я думала, что Зинка меня разыгрывает!
– Нет, она серьёзно! — озорно ответил ей Ростик, повернув к девочке «мордашку».
– Он на самом деле пришелец, разумный цветок! — рассмеялась Зина.
Девочки ещё долго беседовали с Ростиком, не заметив притаившегося в кустах мальчишки…
Вовка внимательно наблюдал за подругами, спрятавшись в зарослях лопухов за сараем. «Не, сразу вдвоём они чокнуться не могли… — рассудил он, почесав облупившийся от солнца кончик носа. — А с цветком разговаривают… Тут что-то не чисто! Что-то они задумали!» — мальчишку раздирало жгучее любопытство, но подойти ближе он боялся — от этой рыжей дылды Глашки можно и в глаз получить. И Вовка решил: когда стемнеет, он проберётся во двор и разузнает в чём тут дело.
Вечер был тихим и тёплым. Ветерок с озеро лениво шевелил ветки деревьев и развешанное на верёвках бельё. Пел сверчок, с поля за деревней послышался голос перепёлки, возвещающей вечернему миру своё вечное «спать пора!» Ухнул филин. Ростик уже готовился заснуть, когда рядом послышался тихий треск. Что-то (или кто-то) неуклюже свалился в траву. «Не могли гвоздь вытащить!» — послышался недовольный голос мальчишки.
Ростик забеспокоился. Голос незнакомого мальчишки был злым и раздражённым. И Ростик вдруг вспомнил: ведь это тот самый противный мальчишка, который несколько дней назад дразнил Зину. И маленький пришелец, осторожно высвободив из податливой почвы гладкие корешки, укрылся в своём убежище. Но странно… Ростик не чувствовал зла в мыслях мальчика. Любопытство, озорство… И желание всё делать назло другим. Зачем? И Ростик стал осторожно вслушиваться в мысли мальчишки. Да, они были вовсе не злые, как могло бы показаться. Но почему всё назло!? Может потому, что в глубине души мальчика сидел тёмный комок обиды и досады. Досады, что его не допустили в тайну. Обиды, что ему не доверяют, не хотят доверять. Не хотят понять и принять. И Ростику вдруг стало жаль Вовку. Но… Ещё не время открыть тайну. Вовке не доверяют, но и сам мальчик ещё не готов довериться другим и принять дружбу. Ростик вновь услышал недовольный голос мальчика и вдруг… Тот голос, который звал друга… В первую ночь Ростика на Земле! Это был не голос Зины. Далёкого друга звал этот мальчишка!
Вовка остановился у Зинкиного забора и поёжился. Ветер, дувший с озера был тёплым, но Вовке почему-то было знобко. А может боязно. В тёмных кустах, казалось притаились страшные тени, чудилось, будто в сумрачной темноте пыхтит кто-то жуткий и злой. Вовка боялся темноты. Очень боялся. Но не потому, что был трусом. Просто однажды, когда Вовке было пять лет, старшие ребята заманили его на тёмный чердак, решили смеха ради напугать доверчивого малыша. Четырнадцатилетний Вовкин сосед, Колька Первухин, придумал механическое чучело. Вообще-то, придумал он его не для того, чтобы пугать Вовку. Чучело должно было пугать птиц. Но на Вовкину беду, к Кольке приехал двоюродный брат Сашка, ровесник, но… В отличие от умного и простодушного Кольки, Сашка был любитель разных шуточек. И шуточек не простых, а жестоких, унижающих. Сашке нравилось унижать людей, нравилось смотреть на их беспомощность. И увидев чучело придумал «классную штуку». Маленький Вовка тогда с перепугу не только намочил штанишки (о чём всё оставшееся лето Сашка всем напоминал с мерзенькой ухмылочкой), но и дня три заикался. И с тех пор боялся темноты. И ещё больше боялся насмешек, помня своё тогдашнее унижение. Было на чердаке и ещё кое-что, о чём Вовке было мерзко и стыдно вспоминать. И о чём он лишь однажды рассказал матери…
Вовка схватился за доски шаткого забора и вскарабкался наверх. Всё бы ничего, но наверху оказался гвоздь, вцепившийся ему в шорты. Пытаясь отцепиться, Вовка сорвался и, разорвав шорты, ухнул в крапиву, росшую внизу забора. Растирая обожжённые крапивой ноги, Вовка прошёл к сараю. Вроде тихо. Зинка, наверное, уже спит. В темноте цветы на клумбе были почти неразличимы, но… Или не та клумба… Или что-то ещё не так… Вовка же помнил большой куст с голубым цветком, с которым шептались девчонки. «Выкопали они его что ли?» И тут Вовка почувствовал, будто кто-то тихонько коснулся его затылка тонкими невесомыми пальчиками. Сердце мальчишки ушло в пятки, ноги задрожали, а сам Вовка, не помня себя от испуга, бросился бежать…
Ростик оказался прав — Тимка приехал на следующий день.
– Зинка, привет! — мальчик влетел в калитку подобно вихрю. — Знаешь, как я по тебе соскучился!
– А я тоже скучала! — призналась Зина. Девочка была несказанно рада приезду приятеля. — Тимка, а знаешь с кем я тебя сейчас познакомлю? С Ростиком!
– С кем? — удивился Тима.
– С Ростиком! Он пришелец с другой планеты. И тоже ребёнок, как и мы. Только не совсем обычный, — подскочила Глаша.
– Да! Я бы не поверил, что есть разумные цветы, — покачал головой Тима, глядя на цветок.
– А теперь веришь? — с лёгкой усмешкой ответил Ростик.
– Ещё бы! Слушай, а далеко твоя планета?
– Солнце сказало, что совсем рядом, — ответил Ростик.
– А ты можешь научить нас разговаривать со звёздами?
– Конечно, Тима. Ведь это очень просто. Надо просто слушать и слышать.
– Ага, как Большой Ух из мультика, — согласилась Глаша.
Ребята сидели на брёвнышках рядом с клумбой, на которой рос Ростик.
– Значит, твою планету уже нашли? — в голосе Зины послышалась грусть.
– Да. И скоро её жители установят контакт с Землёй и вступят в Галактический союз. Зина, а кто такой Вова?
– Вовка?!
– Да, тот мальчик, который дразнился?
– Вовка! Да это вообще! Хулиган! Он в ворон камнями кидается! Малышей колотит! За яблоками лазит! — Глаша даже покраснела от возмущения.
– Ну, за яблоками мы тоже лазаем… — усмехнулся Тима.
– А ещё он дразнится! И всё назло делает! И в змеев кидается… земляными комками.
– А по-моему, он вовсе не плохой, — сказал Ростик. — Он одинокий. Он каждую ночь зовёт друга, а он не приезжает. Я сначала думал, что это ты, Зина. Но ты не всегда грустила о Тиме. А он — каждый вечер.
– Он был вчера здесь? Да? — хмуро спросила Глаша. — Он сам виноват! Он такой же друг, как… как бегемот — балерина!
– Сама ты бегемот! — не выдержал Вовка. Оказывается, он прятался за кустами и слышал весь разговор. И сейчас мальчишка вскочил на забор и смесью обиды и возмущения смотрел на ребят.
– Слушай, Вовка, иди ты отсюда, — насупившись, ответил ему Тима.
– Что я вам сделал? — вполголоса, с обидой произнёс Вовка и, понурившись, побрёл дворами к своему дому. Немного отойдя, мальчик, вздохнув, оглянулся, и Зина заметила, как в его глазах блеснули слёзы. — Эх, вы! — ещё тише произнёс он.
– Ребята, а может быть зря мы Вовку прогнали? Он, по-моему, заплакал, — растерянно произнесла Зина.
– Пусть поплачет, как другие от него плакали, — мрачно ответила Глаша. Правда решимости в её словах уже не было, Глаша тоже сомневалась, правильно ли она поступила по отношению к мальчику. Но гордый характер девочки не позволял ей признаться в ошибке. Во всяком случае на глазах друзей. Наедине она, может быть, и призналась бы себе в неправоте. Но характер (который и сама Глаша считала дурным) не позволял «уронить авторитет» перед друзьями.
– Да… — Тима посмотрел вслед Вовке, тоже почувствовав себя виноватым.
А Ростик думал о Вовке. Почему этот, в общем-то неплохой мальчик так одинок? Почему у него нет друзей? Почему про него все говорят, как про задиру и хулигана? И вечером, вновь услышав, как Вовка зовёт друга, Ростик позвал мальчика.
В тот вечер Вовке показалось, что кто-то маленький и добрый позвал его. И утром зов повторился.
Вовка, раздумывая о странном явлении, вновь пошёл к дому Зины. Жгучая тайна, скрывавшаяся там притягивала его. Дома у Зины никого не было. Все ребята с утра убежали запускать змеев с крыши большого лодочного ангара у реки на другом конце деревни. Вовка осторожно подобрался к забору. «Вова…» — неожиданно услышал он. Точнее, даже не услышал, а почувствовал. «Вова», — повторился чей-то зов.
Мальчик заглянул за забор. Странный куст с голубым цветком вновь был на клумбе. «Вова», — вновь услышал мальчик и ему показалось, что зов исходил от загадочного куста. Вова подошёл ближе.
– Это ты звал меня? — прошептал мальчик, подойдя к кусту.
– Я.
Услышав ответ, Вовка чуть не упал от неожиданности.
– Ты кто?!
– Я — Ростик. Я — цветок, с другой планеты.
– Значит это тебя прячут девчонки.
– Меня. Но они не прячут меня. Мы просто дружим.
– Дружите… — с грустью ответил мальчик.
– А хочешь, я буду и твоим другом?
– Ты хочешь дружить со мной?!
– А чем ты хуже других?
– Чем? — усмехнулся Вовка. — Всем! Я — хулиган, задира, ябеда, трус! И вообще!
– А, по-моему, ты хороший человек. Только почему-то сам не хочешь в это поверить.
– Не хочешь… А если тебе никто не хочет верить? Никто не хочет увидеть тебя настоящего? Никто не хочет выслушать и понять? А только гоняют, а то и колотят… Тут, хочешь — не хочешь, а всё будет назло получаться…
– А всё равно хочу дружить с тобой, — упрямо повторил Ростик.
– Ты… Правда… Хочешь дружить со мной? — с надеждой спросил Вовка. — Ты правда хочешь быть моим другом? Ты не смеёшься?
— Нет, Вова. Я хочу быть твоим другом. Хочешь, я выслушаю тебя? Какой ты на самом деле?
– Какой я на самом деле? Ну, слушай, Ростик… — вздохнул Вовка.
Вовка Калинкин приехал сюда два года назад. А до этого жил в посёлке в низовьях широкой и красивой реки Дон. Его мама была учёным-селекционером и работала там, занимаясь разведением рыб. Ребят-ровесников в посёлке почти не было, а ребята постарше в свои игры «мелочь пузатую» не брали. Приходилось дружить с девчонками, а это тоже не всегда интересно. И старшие ребята порой дразнили «Вовулю-дивулю». К тому же Вовка был ребёнком упитанным, даже полноватым, а это давало новые поводы для дразнилок. А потом этот чердак… Друзей у Вовки, которого теперь считали трусом совсем не стало. А всё этот Сашок, «казак лихой», потому что всё время бахвалился своими предками-казаками. Мало того, что он устраивал всякие подлые розыгрыши и распускал сплетни про ребят и девчонок, но ещё и отнимал деньги у малышей, которые давали на мороженое. И у Вовки отнимал. А Вовка боялся сказать матери. Так продолжалось до тех пор, пока однажды плачущего Вовку не встретил Володя, парень-студент, живший напротив. Вовка побаивался строгого, даже сурового и немногословного Володю, но, как оказалось, зря…
– Привет, тёзка! Что случилось, почему смурной?
– Ничего… — буркнул шестилетний Вовка.
– Из-за ничего люди не ревут, — Володя присел перед ним на корточки. — Что случилось?
Вовка рассказал.
– Стой здесь, а сейчас поболтаю с Сашком и его «дымоглотами»… По душам… — недобро ухмыльнулся Володя.
Володя вернулся через полчаса. Сунул Вовке в руку эскимо и горсть мелочи.
– Сдача. Больше они ни к тебе, ни к другим не пристанут, — и Володя, улыбнувшись, растрепал Вовке волосы.
Сашок после «беседы по душам» ходил по посёлку, смотря на всех подбитыми глазами, как затравленный хорёк. Но к ребятам и вправду больше не приставал. Вот тогда самый младший из Сашкиных «дымоглотов» Вадька Топорков (по малолетству тумаков от Володи ему не досталось) и назвал первый раз Вовку и других малышей ябедами.
– Спокойной ночи, Зина.
***
Так прошло три дня. И однажды утром Ростик услышал, как добрая звезда Солнце зовёт его.
– Привет, малыш.
– Здравствуй!
– Мы нашли твою звезду.
– Правда!?
– Да. Но у неё двадцать планет. И теперь надо найти ту, где ты родился.
– Ну это, наверно, будет не так долго.
– Не очень.
Ростик вздохнул — значит, он может вернуться. И впервые его кольнула лёгкая грусть — ведь если он вернётся, значит, придётся расставаться с Зиной…
***
Зина была рада новости. Ведь Ростик сможет вернуться домой! Конечно, её тоже кольнула досада, но… Ведь это родная планета Ростика. А если бы её перевезли на незнакомую планету, где живут хоть и добрые, но совершенно чужие существа…
Они тихо беседовали, спрятавшись от полуденной жары в теньке, когда Зина услышала ехидный голос:
– Ой, держите меня семеро! Зинка с ума сошла — с цветком разговаривает! Ой, не могу! Ха-ха-ха! — визжал от смеха Вовка.
И Зине вдруг захотелось хорошенько наподдать противному мальчишку. Дать в глаз, чтобы не дразнился! Ну, честное слово!
– Смотри не лопни со смеху! — раздался озорной девчоночий голосок. — Что завидно? С тобой-то даже репейник с чертополохом дружить не будут!
– Помолчала бы, оглобля рыжая!
– Что, давно в лоб не получал? — задиристо ответила девчонка.
– От тебя что ли? — ответил Вовка, но, видимо, угроза была реальной, потому что он тут же кинулся бежать. — Догони сначала, жердина в бантиках!
– Ну, попадись, Вовка! — и вслед ему полетела горсть репьев. Ловко брошенные, они точно достигли цели, впившись в жёлтую Вовкину футболку.
Из-за кустов за забором вышла высокая рыжая девочка примерно Зининого возраста. Зелёные глаза девочки сверкали озорными искорками, а усыпанное веснушками личико озаряла весёлая улыбка.
– Привет! — поздоровалась рыжая девочка. — Вон как улепётывает! Только пятки сверкают! — кивнула она в сторону убежавшего Вовки. — Я ему вчера уже наподдала, чтобы не обзывался! Я — Глаша. Я живу на соседней улице, вон там, — девочка кивнула на видневшийся на углу зелёный дом.
– А я — Зина. Интересное у тебя имя. Необычное. Глаша.
– Ага! Глафира. Это у меня мама и тётя Вика, её сестра. Они историки, любительницы старины. Моего старшего брата зовут Святослав. А двоюродного, тётивикиного сына, зовут Тимофей, а его младшую сестру — Дуся, Евдокия.
«Ой! А ведь Тимкину сестру тоже зовут Дуся!» — удивилась Зина.
– Слушай, Глаш, а этот Тима, он такой светловолосый, с родинкой на щеке. И шрам на коленке, да?
– Ага! Это он с велосипеда упал. А ты ведь та самая Зина, да? Ну, с которой он змея запускал в прошлом году, шалаш строил, на лодке плавал. Там ещё большой мальчик был, Федя? — хитро улыбнулась Глаша.
– Ага!
– Он все уши про тебя прожужжал!
– А почему он не приехал? Он же обещал! — с обидой в голосе спросила Зина.
– Да он приедет через неделю! Ногу подвернул. Весь изпереживался, как там Зина без него!
Зина почувствовала, как зарделись щёки — Тимка, оказывается, тоже скучает без неё.
– Зин, а ты правда с цветком разговаривала?
Зина приготовилась обидеться, но в глазах Глаши не было не насмешки, ни издёвки. Наоборот, светилось крайнее любопытство.
– А ты не будешь смеяться?
– Что б мне лопнуть! — торжественно поклялась Глаша.
– Тогда приходи, я тебя познакомлю с Ростиком. Он — пришелец.
– А ты не шутишь? — недоверчиво покосилась Глаша.
– Провалиться мне на этом месте!
– Ну тогда ладно. Только можно я через забор, а то до калитки топать долго?
– Не свалишься?
– Не-а! — Глаша подобрала выкатившийся из кустов мячик и по баскетбольному кинула Зине. — Держи! Я сейчас!
Глаша ловко залезла на забор и спрыгнула на траву, правда в последний момент чуть не зацепилась голубыми шортиками за торчавший гвоздь.
– Пошли! — Зина взяла Глашу за руку и потянула за собой.
Глаша наклонилась к уже заметно подросшему кустику с кудрявыми на краях тёмно-зелёными листьями и крупным сине-голубым цветком с жёлто-зелёной сердцевинкой, напоминавший озорную ребячью мордашку.
– Привет! Ты и правда пришелец?
– Правда, — услышала она ответ цветка. И от удивления подскочив, не удержалась и села на траву. — Вот это да! А я думала, что Зинка меня разыгрывает!
– Нет, она серьёзно! — озорно ответил ей Ростик, повернув к девочке «мордашку».
– Он на самом деле пришелец, разумный цветок! — рассмеялась Зина.
Девочки ещё долго беседовали с Ростиком, не заметив притаившегося в кустах мальчишки…
Вовка внимательно наблюдал за подругами, спрятавшись в зарослях лопухов за сараем. «Не, сразу вдвоём они чокнуться не могли… — рассудил он, почесав облупившийся от солнца кончик носа. — А с цветком разговаривают… Тут что-то не чисто! Что-то они задумали!» — мальчишку раздирало жгучее любопытство, но подойти ближе он боялся — от этой рыжей дылды Глашки можно и в глаз получить. И Вовка решил: когда стемнеет, он проберётся во двор и разузнает в чём тут дело.
***
Вечер был тихим и тёплым. Ветерок с озеро лениво шевелил ветки деревьев и развешанное на верёвках бельё. Пел сверчок, с поля за деревней послышался голос перепёлки, возвещающей вечернему миру своё вечное «спать пора!» Ухнул филин. Ростик уже готовился заснуть, когда рядом послышался тихий треск. Что-то (или кто-то) неуклюже свалился в траву. «Не могли гвоздь вытащить!» — послышался недовольный голос мальчишки.
Ростик забеспокоился. Голос незнакомого мальчишки был злым и раздражённым. И Ростик вдруг вспомнил: ведь это тот самый противный мальчишка, который несколько дней назад дразнил Зину. И маленький пришелец, осторожно высвободив из податливой почвы гладкие корешки, укрылся в своём убежище. Но странно… Ростик не чувствовал зла в мыслях мальчика. Любопытство, озорство… И желание всё делать назло другим. Зачем? И Ростик стал осторожно вслушиваться в мысли мальчишки. Да, они были вовсе не злые, как могло бы показаться. Но почему всё назло!? Может потому, что в глубине души мальчика сидел тёмный комок обиды и досады. Досады, что его не допустили в тайну. Обиды, что ему не доверяют, не хотят доверять. Не хотят понять и принять. И Ростику вдруг стало жаль Вовку. Но… Ещё не время открыть тайну. Вовке не доверяют, но и сам мальчик ещё не готов довериться другим и принять дружбу. Ростик вновь услышал недовольный голос мальчика и вдруг… Тот голос, который звал друга… В первую ночь Ростика на Земле! Это был не голос Зины. Далёкого друга звал этот мальчишка!
***
Вовка остановился у Зинкиного забора и поёжился. Ветер, дувший с озера был тёплым, но Вовке почему-то было знобко. А может боязно. В тёмных кустах, казалось притаились страшные тени, чудилось, будто в сумрачной темноте пыхтит кто-то жуткий и злой. Вовка боялся темноты. Очень боялся. Но не потому, что был трусом. Просто однажды, когда Вовке было пять лет, старшие ребята заманили его на тёмный чердак, решили смеха ради напугать доверчивого малыша. Четырнадцатилетний Вовкин сосед, Колька Первухин, придумал механическое чучело. Вообще-то, придумал он его не для того, чтобы пугать Вовку. Чучело должно было пугать птиц. Но на Вовкину беду, к Кольке приехал двоюродный брат Сашка, ровесник, но… В отличие от умного и простодушного Кольки, Сашка был любитель разных шуточек. И шуточек не простых, а жестоких, унижающих. Сашке нравилось унижать людей, нравилось смотреть на их беспомощность. И увидев чучело придумал «классную штуку». Маленький Вовка тогда с перепугу не только намочил штанишки (о чём всё оставшееся лето Сашка всем напоминал с мерзенькой ухмылочкой), но и дня три заикался. И с тех пор боялся темноты. И ещё больше боялся насмешек, помня своё тогдашнее унижение. Было на чердаке и ещё кое-что, о чём Вовке было мерзко и стыдно вспоминать. И о чём он лишь однажды рассказал матери…
Вовка схватился за доски шаткого забора и вскарабкался наверх. Всё бы ничего, но наверху оказался гвоздь, вцепившийся ему в шорты. Пытаясь отцепиться, Вовка сорвался и, разорвав шорты, ухнул в крапиву, росшую внизу забора. Растирая обожжённые крапивой ноги, Вовка прошёл к сараю. Вроде тихо. Зинка, наверное, уже спит. В темноте цветы на клумбе были почти неразличимы, но… Или не та клумба… Или что-то ещё не так… Вовка же помнил большой куст с голубым цветком, с которым шептались девчонки. «Выкопали они его что ли?» И тут Вовка почувствовал, будто кто-то тихонько коснулся его затылка тонкими невесомыми пальчиками. Сердце мальчишки ушло в пятки, ноги задрожали, а сам Вовка, не помня себя от испуга, бросился бежать…
***
Ростик оказался прав — Тимка приехал на следующий день.
– Зинка, привет! — мальчик влетел в калитку подобно вихрю. — Знаешь, как я по тебе соскучился!
– А я тоже скучала! — призналась Зина. Девочка была несказанно рада приезду приятеля. — Тимка, а знаешь с кем я тебя сейчас познакомлю? С Ростиком!
– С кем? — удивился Тима.
– С Ростиком! Он пришелец с другой планеты. И тоже ребёнок, как и мы. Только не совсем обычный, — подскочила Глаша.
– Да! Я бы не поверил, что есть разумные цветы, — покачал головой Тима, глядя на цветок.
– А теперь веришь? — с лёгкой усмешкой ответил Ростик.
– Ещё бы! Слушай, а далеко твоя планета?
– Солнце сказало, что совсем рядом, — ответил Ростик.
– А ты можешь научить нас разговаривать со звёздами?
– Конечно, Тима. Ведь это очень просто. Надо просто слушать и слышать.
– Ага, как Большой Ух из мультика, — согласилась Глаша.
Ребята сидели на брёвнышках рядом с клумбой, на которой рос Ростик.
– Значит, твою планету уже нашли? — в голосе Зины послышалась грусть.
– Да. И скоро её жители установят контакт с Землёй и вступят в Галактический союз. Зина, а кто такой Вова?
– Вовка?!
– Да, тот мальчик, который дразнился?
– Вовка! Да это вообще! Хулиган! Он в ворон камнями кидается! Малышей колотит! За яблоками лазит! — Глаша даже покраснела от возмущения.
– Ну, за яблоками мы тоже лазаем… — усмехнулся Тима.
– А ещё он дразнится! И всё назло делает! И в змеев кидается… земляными комками.
– А по-моему, он вовсе не плохой, — сказал Ростик. — Он одинокий. Он каждую ночь зовёт друга, а он не приезжает. Я сначала думал, что это ты, Зина. Но ты не всегда грустила о Тиме. А он — каждый вечер.
– Он был вчера здесь? Да? — хмуро спросила Глаша. — Он сам виноват! Он такой же друг, как… как бегемот — балерина!
– Сама ты бегемот! — не выдержал Вовка. Оказывается, он прятался за кустами и слышал весь разговор. И сейчас мальчишка вскочил на забор и смесью обиды и возмущения смотрел на ребят.
– Слушай, Вовка, иди ты отсюда, — насупившись, ответил ему Тима.
– Что я вам сделал? — вполголоса, с обидой произнёс Вовка и, понурившись, побрёл дворами к своему дому. Немного отойдя, мальчик, вздохнув, оглянулся, и Зина заметила, как в его глазах блеснули слёзы. — Эх, вы! — ещё тише произнёс он.
– Ребята, а может быть зря мы Вовку прогнали? Он, по-моему, заплакал, — растерянно произнесла Зина.
– Пусть поплачет, как другие от него плакали, — мрачно ответила Глаша. Правда решимости в её словах уже не было, Глаша тоже сомневалась, правильно ли она поступила по отношению к мальчику. Но гордый характер девочки не позволял ей признаться в ошибке. Во всяком случае на глазах друзей. Наедине она, может быть, и призналась бы себе в неправоте. Но характер (который и сама Глаша считала дурным) не позволял «уронить авторитет» перед друзьями.
– Да… — Тима посмотрел вслед Вовке, тоже почувствовав себя виноватым.
А Ростик думал о Вовке. Почему этот, в общем-то неплохой мальчик так одинок? Почему у него нет друзей? Почему про него все говорят, как про задиру и хулигана? И вечером, вновь услышав, как Вовка зовёт друга, Ростик позвал мальчика.
***
В тот вечер Вовке показалось, что кто-то маленький и добрый позвал его. И утром зов повторился.
Вовка, раздумывая о странном явлении, вновь пошёл к дому Зины. Жгучая тайна, скрывавшаяся там притягивала его. Дома у Зины никого не было. Все ребята с утра убежали запускать змеев с крыши большого лодочного ангара у реки на другом конце деревни. Вовка осторожно подобрался к забору. «Вова…» — неожиданно услышал он. Точнее, даже не услышал, а почувствовал. «Вова», — повторился чей-то зов.
Мальчик заглянул за забор. Странный куст с голубым цветком вновь был на клумбе. «Вова», — вновь услышал мальчик и ему показалось, что зов исходил от загадочного куста. Вова подошёл ближе.
– Это ты звал меня? — прошептал мальчик, подойдя к кусту.
– Я.
Услышав ответ, Вовка чуть не упал от неожиданности.
– Ты кто?!
– Я — Ростик. Я — цветок, с другой планеты.
– Значит это тебя прячут девчонки.
– Меня. Но они не прячут меня. Мы просто дружим.
– Дружите… — с грустью ответил мальчик.
– А хочешь, я буду и твоим другом?
– Ты хочешь дружить со мной?!
– А чем ты хуже других?
– Чем? — усмехнулся Вовка. — Всем! Я — хулиган, задира, ябеда, трус! И вообще!
– А, по-моему, ты хороший человек. Только почему-то сам не хочешь в это поверить.
– Не хочешь… А если тебе никто не хочет верить? Никто не хочет увидеть тебя настоящего? Никто не хочет выслушать и понять? А только гоняют, а то и колотят… Тут, хочешь — не хочешь, а всё будет назло получаться…
– А всё равно хочу дружить с тобой, — упрямо повторил Ростик.
– Ты… Правда… Хочешь дружить со мной? — с надеждой спросил Вовка. — Ты правда хочешь быть моим другом? Ты не смеёшься?
— Нет, Вова. Я хочу быть твоим другом. Хочешь, я выслушаю тебя? Какой ты на самом деле?
– Какой я на самом деле? Ну, слушай, Ростик… — вздохнул Вовка.
***
Вовка Калинкин приехал сюда два года назад. А до этого жил в посёлке в низовьях широкой и красивой реки Дон. Его мама была учёным-селекционером и работала там, занимаясь разведением рыб. Ребят-ровесников в посёлке почти не было, а ребята постарше в свои игры «мелочь пузатую» не брали. Приходилось дружить с девчонками, а это тоже не всегда интересно. И старшие ребята порой дразнили «Вовулю-дивулю». К тому же Вовка был ребёнком упитанным, даже полноватым, а это давало новые поводы для дразнилок. А потом этот чердак… Друзей у Вовки, которого теперь считали трусом совсем не стало. А всё этот Сашок, «казак лихой», потому что всё время бахвалился своими предками-казаками. Мало того, что он устраивал всякие подлые розыгрыши и распускал сплетни про ребят и девчонок, но ещё и отнимал деньги у малышей, которые давали на мороженое. И у Вовки отнимал. А Вовка боялся сказать матери. Так продолжалось до тех пор, пока однажды плачущего Вовку не встретил Володя, парень-студент, живший напротив. Вовка побаивался строгого, даже сурового и немногословного Володю, но, как оказалось, зря…
– Привет, тёзка! Что случилось, почему смурной?
– Ничего… — буркнул шестилетний Вовка.
– Из-за ничего люди не ревут, — Володя присел перед ним на корточки. — Что случилось?
Вовка рассказал.
– Стой здесь, а сейчас поболтаю с Сашком и его «дымоглотами»… По душам… — недобро ухмыльнулся Володя.
Володя вернулся через полчаса. Сунул Вовке в руку эскимо и горсть мелочи.
– Сдача. Больше они ни к тебе, ни к другим не пристанут, — и Володя, улыбнувшись, растрепал Вовке волосы.
Сашок после «беседы по душам» ходил по посёлку, смотря на всех подбитыми глазами, как затравленный хорёк. Но к ребятам и вправду больше не приставал. Вот тогда самый младший из Сашкиных «дымоглотов» Вадька Топорков (по малолетству тумаков от Володи ему не досталось) и назвал первый раз Вовку и других малышей ябедами.
