– А как же остальные? – обратилась она к Шуту. – Мы обещали ждать…
– Я уверен они найдут сюда вход.
– А если нет?
– Ева… – устало выдохнул усач, проводя рукой по отросшим волосам. – Мы не можем тут их ждать, это может растянуться на часы, а то и дни. А если они вообще не придут?
– Но радио заработало, это наверняка сделали Джон с Маркусом.
– Может быть, а может и нет. Если так, то идти сюда им несколько часов. Я пытался с ними связаться, но ничего не вышло, ты сама это видела. Поэтому идём без них.
Ева с сомнением приняла его слова, но и спорить было бесполезно. Не будет же она стоять одна на крыше, тогда точно рехнётся. Немного подумав, Ева кивнула, согласившись на аргументы Шута, и шагнула вперёд за Стревенсоном, который уже спускался внутрь, совершенно забыв о своих спутниках.
Первая комната в которой они оказались была просторным холлом в серо-белых оттенках, стены которого успели впитать в себя запах медицинских химикатов. Стревенсон поколдовал в какой-то маленькой коморке справа и всё вокруг зажглось холодным светом, ослепивший ненадолго прибывших. Холл пустовал, всего пара открытых шкафчиков под одежду и перевёрнутый стол в углу.
Доктор уже хотел было открыть следующую железную дверь, но приставленное дуло пистолета к его виску не дало ему это сделать.
– Не спешите, доктор. Не хотите рассказать о вашей ранке на руке и как давно она у вас? – требовательным тоном спросил Шут.
Еве всё это не нравилось, но ответы она тоже хотело бы знать, особенно на один вопрос. Теперь она была уверена на сто процентов, что Шут и учёный знакомы, даже очень хорошо знакомы. Дальше она сделала то, что привело в шок её саму. Ева достала свой пистолет и навела его на друга, приводя усатого в состояние шока.
– Что ты делаешь?
– Кто. Ты. Такой? – по слогам холодно спросила она, стараясь не уронить пистолет дрожащими руками.
– Серьёзно? – опустил он своё оружие, придвигаясь к ней, но щелчок предохранителя заставил его остановиться в метре от неё. Стревенсон с довольным выражением лица наблюдал за этой сценой.
Всё её тело опять трясло, как буквально несколько минут на крыше, из глаз прыснули слёзы. Ева очень хотела бы, чтобы сейчас с ней был кто-то, кому она доверяет, но эти люди далеко от неё. Она одна, в окружении знакомых незнакомцев.
– Ева, – начал Шут, примирительно подняв руки. – Прекрати истерику и давай поговорим.
– И ты снова солжешь и сменишь тему? – горько усмехнулась она.
– Сейчас не это главное! – взорвался он, повышая голос. – А он! Ты видела, что у него на руке?! Он много часов провёл в закрытом помещении, его не кусали, и до этого тоже. Но он не обратился! Не хочешь узнать почему?
– Хочу и узнаю, но после того, как ты расскажешь о себе.
– Ева…
– Она права, к чему вся это ложь? – встрял Стревенсон.
– Ой, ты лучше заткнись, – злобно прошипел на того Шут.
– Нет, пусть говорит. Откуда вы его знаете? И не лгите! – решительно продолжала требовать она, назад дороги уже не было.
– Я никогда не лгал, вам, – мотнул головой доктор. – В отличии от Вектора.
– Вектора?
– Это настоящее имя нашего общего друга, – объяснил Стревенсон, указав на Шута, который прекратил попытки вернуть всё как было и просто молча стоял, опустив глаза в пол. – Странно, что он решил прикрываться таким нелепым прозвищем.
– Он не прикрывался им, мы сами стали называть его так. Откуда вы друг друга знаете?
– Когда-то мы работали вместе.
– Ложь, – сквозь стиснутые зубы проскрипел Шут. Или теперь стоит называть его Вектором? Ева начинала путаться. – Мы не работали вместе, никогда. Вы же сами говорили, я слишком глуп, чтобы быть в вашей группе.
– Дело не в глупости, Вектор. Ты был и остаешься слишком импульсивным, слишком самовлюбленным с этими своими шуточками, не умеющий слушать кого-то кто в разы умнее и старше тебя. Я восхищался твоими знаниями и будь ты немного другим, более послушным…
– Точнее тем, кто с легкостью стал бы вашей марионеткой? – фыркнул в ответ Вектор, понимающе качнув головой. – Я бы таким никогда не стал.
– Айва не была марионеткой.
– Кто такая Айва? – не поняла Ева, но при упоминании этого имени лицо усача преобразилось, он чуть не кинулся с голыми руками на Стревенсона (свой пистолет он направил в полёт на пол), но отшатнулся, когда дуло её огнестрела упёрлось ему в ребро.
– Его невеста.
– Она умерла по его вине! – обвиняющим тоном крикнул Вектор.
– Это не так. Айва была гениальным молодым умом, лучшим на своём курсе. Я всегда преклонялся перед ней и не понимал почему она выбрала тебя, человека который никогда бы не достиг никаких высот в своей жизни. Ты не знаешь, но это именно она разработала «В-120», возвращающий мертвецов к жизни.
– Всё ложь!
– Зачем мне лгать?! – развел руки в сторону доктор, приближаясь к ним на шаг. – Здесь, в «Новус», есть доказательства её учений, бумаги, подписанные её рукой. Ты можешь спуститься и прочесть всё сам.
– Нет, не верю.
– Зачем ей создавать такой вирус? – спросила Ева, нахмурившись.
– Айва не создавала его с той целью, во что всё вылилось. Первоначальная цель была избавиться от рака. Созданный симбионт должен был пожирать опухоль, чтобы человек шёл на выздоровление, чуть позже мы пошли дальше какого-то страшного заболевание и стали говорить о смерти, – продолжал свою историю Стревенсон, не обращая внимания на всё отрицавшего Шута. – Но всё вышло из-под контроля. И случилось, что случилось.
– Но почему вы ещё живы? Почему не стали одним их тех тварей?
Ева это в упор не понимала. Лишь раз она видела полноценное обращение от укуса, сначала длительная и мучительная лихорадка, затем смерть и новое пробуждение. Ева прикасалась к его коже, но Стревенсон был всегда холодным. Если что-то останавливает обращение, значит лекарство есть? Может всё не так страшно, и надежда ещё осталась. Она вспомнила слова Стревенсона, что фактически они все заражены. Ева старалась как можно меньше думать об этом, но забыть о таком окончательно невозможно.
– У меня нет лекарства лишь слабый антидот, ненадолго замедляющий путь симбионта к мозгу, – пояснил Стревенсон, вновь оголяя предплечье. – Достать моего симбионта невозможно, кажется он уже в моих легких, да и не всегда это может сработать. Ситуация с вашим другом случайность одна на тысячу, иногда эти твари успевают отложить своё потомство и лечение такого типа бесполезно. Приём антидота постоянный, максимум каждые два дня иначе итог как у всех - обращение.
– Откуда он у вас?
– Разработал, откуда ещё. Но осталось слишком мало, поэтому я здесь. В лаборатории есть материалы, которые помогут сделать больше антидота и даже возможно полноценную вакцину.
– Тогда почему же ты пришёл сюда один, а не с целой армией? – снова подал голос Вектор. – Пара снайперов не лучшая охрана в городе полном мутантов. Не удивлен, что мы знаем о твоих дружках сверху? Одного мы встретили пару дней назад, он не справился с работой.
– Который? – преспокойно полюбопытствовал учёный, будто спрашивая о типичном прогнозе погоде.
– Точнее это она. Азиатка.
– Рин Чанг. Какая потеря. Я знаю одного майора, который расстроится её смерти.
– Но не ты. Ты никогда не чувствовал ни к кому жалости и сочувствия.
– Сказал тот, кто убил недавно человека, – засмеялся Стревенсон. – Сколько раз повторять, Вектор. Я не тот злодей, которым ты меня всегда видел.
– Неужели? Ты чуть ли не заставлял нас рисковать своей жизнью, чтобы доставить твою задницу сюда! Но если бы нас укусили, ты бы дал нам антидот, чтобы мы не обратились?
Учёный на вопрос ничего не ответил, но Ева и так знала ответ. Из всего что она узнала и увидела сама в Стревенсоне, он никого бы не пожалел. Он бы смотрел как они мучительно умирают, а потом бы пошёл и вколол в себя лекарство, чтобы продлить свои дни. Можно ли винить его за такой эгоизм или за тягу к жизни?
– Пора заканчивать разговоры, мы шли сюда не за этим…
Стревенсон замолчал, все три пары глаз уставились на лестницу по которой они спустились и откуда послышалось глухое шарканье шагов. Они не закрыли за собой люк. Ева навела свой прицел на черный вход, Вектор подскочил к своему пистолету и последовал её примеру. Возня стала громче, кто-то шёпотом переговаривался, но эти далекие голоса показались ей очень знакомыми. Ева опустила оружие и подошла ближе:
– Ты чего делаешь? – шикнул на неё Вектор.
Но Ева его не слушала. Неужели? Или её мозг и слух решили сыграть с ней злую шутку? Всё ещё не веря, что такое возможно, она почти бегом выскочила вперёд и чуть не упала в крепкие руки, вышедшего к ним на свет мужчины. Она подняла голову и встретилась со знакомыми тёмными глазами, которые ей часто снились в прошедшие ночи. Его борода стала длиннее, несколько синяков на лице уже бледнели, но ей бы очень хотелось знать, откуда такие побои? Джон мягко держал её в своих объятьях, как голос второго, прокашлявшись, привёл их в чувство.
– И долго вы будете обжиматься на лестнице? – незлобно спросил Маркус, приятно улыбаясь при виде друзей, но улыбка пропала, когда его взгляд уцепился за не спрятанный укус Стревенсона. – Это что за херня?
КЭТРИН.
Кэтрин ни разу не выходила за пределы безопасного периметра школы с тех пор как всё это началось. И она даже не представляла, как может измениться город за такое короткое время. Огромнейший мегаполис Чикаго, всегда забитый суетящимися людьми, превратился в покинутый город-призрак. Брошенные из-за пробок машины усложняли «прогулку» по городу, то там то здесь лежали трупы, прикрытые некогда белой простынёй, и ей нужно было только надеяться, что они не захотят в один момент встать. Кусак было не так уж и много или все они решили отступить перед ними, в чём Кэт сильно сомневалась, и блондинка постоянно оглядывалась по сторонам, в поисках спрятавшихся мутантов. От частых поворотов шеи у неё закружилась голова, а может потому что её начинало клонить в сон, а девушка стояла на ногах с тех пор как она и предатель покинули школу.
– Ты правда думаешь, что нас не станут искать? – обратилась она к Чарли, пожилому мужчине которого ещё вчера считала хорошим другом, способным выслушать и дать совет. Всё изменилось, когда он связал её руки тонкой верёвкой, до крови натирающей запястья, и вывел их из школы.
– Я думаю они будут слишком заняты, чтобы сразу заметить наше отсутствие. Если ты не заметила, я немножко приоткрыл дверцу для наших красноглазых друзей.
– Я заметила. Только не понимаю зачем ты это сделал. Это ты впустил кусак в пошлый раз, для чего?
– Ты не поймешь, – выдохнул в ответ тот. В одной руке он держал длинный нож, уже попробовавший вкус крови мертвецов, другой он держал верёвку, которая сковывала движения Кэт, пару раз она споткнулась, рухнув коленными чашечками на твёрдый асфальт, на джинсах уже подсохла после-дождевая грязь, смешавшаяся с её кровью. Ударилась она сильно.
– А ты попробуй объяснить, почему предал своих друзей, которые верили тебе. Маркус, Киллиан и Тайлер, они спасли тебя! Привели в безопасное место, – но Чарли отмалчивался, закусив губу. – Для кого была та записка?
– Для одних моих друзей, но я увидел в окно, как ты нашла мою находку, кошечка Кэт. И мне в срочном порядке пришлось отменять встречу. Хорошо, что ты не показала послание Киллиану, он знает мой почерк и тут же бы понял, что к чему. Кстати, куда ты её дела?
– Спрятала в комнате, – тут же соврала она, подавив дрожь в голосе.
– Хорошо.
– Кто твои друзья? – не унималась Кэтрин. Она очень надеялась, что её скоро найдут. За Карлосом никто не бросился в погоню, но он был и никому не нужен. Но кому была нужна она? Еве. Но подруга была где-то далеко в городе, она не сможет ей помочь. Мойре и Генри? Может быть, но они ничего не могут сделать и быстро забудут о ней. Кэт очень надеялась, что у мальчика получилось выполнить её просьбу.
Она уже не верила, что Чарли будет и дальше отвечать на её вопросы, как вдруг он заговорил, едва слышно, но от его тона по телу девушки пошли мурашки:
– Знаешь кем я был до того, как мертвецы научились ходить по земле? Профессором в местном колледже. Тридцать с лишним лет преподавал. А ведь я сам был когда-то трудным подростком и скажи мне тогда, что я буду вталкивать в умы ещё детей что такое добро, а что зло, я бы рассмеялся и плюнул в лицо тем, кто такое говорит, – гортанно хмыкнул Чарли, подкинув в воздух свой «мачете». – Я был счастливым семьянином, жена и единственный ребёнок, любимчик что сказать. Но три года назад мой сын – Шон – умер, ему могло бы быть сейчас девятнадцать. Один пьяный мудак сбил его на перекрёстке.
– Мне жаль.
– Мне тоже, но что меняет эта жалость? Я был в ярости, смерть сына сильно меня изменила и мою жену в том числе. Позже выяснилось, что тем водителем был студент из моего колледжа. И знаешь какое наказание ему дали? Никакое. Общественные работы и какой-то штраф. Несправедливо. Шон погиб, а этот урод вместо того, чтобы сесть в тюрьму, девяносто дней собирал мусор по обочинам дороги. Он ещё утверждал, что мой мальчик был пьян и сам выскочил на дорогу, машина просто не успела затормозить. Как я был зол. Я стал много выпивать, пропускал занятия в колледже вплоть до увольнения…
Чарли замолчал, приостановившись. Он был сейчас не здесь, не в полупустынном городе, по которому ходят мертвецы, а там далеко, в том времени где не было всего этого вокруг.
– В один вечер, я сильно напился, сел в машину и поехал к тому месту где тусуются эти студентки. Я увидел его, того подонка… Он смеялся вместе со своими друзьями, выпивал и совершенно не чувствовал вины за своё преступление.
– Что вы сделали? – шёпотом спросила Кэт, заранее зная ответ и это приводило её в тихий ужас.
– Всего лишь восстановил справедливость, – ответил Чарли, исказив рот в безумной полуулыбке. – Мне дали большой срок, очень большой. Я думал, что сгнию в тюрьме в свои последние годы жизни, но начался весь этот вирус. Никто не стал нас эвакуировать, когда несколько из моих сокамерников обратились в кусак. Нас бросили и поэтому мы стали выбираться самостоятельно.
– Так вы сбежавший заключенный? – удивилась Кэтрин. Она никогда бы не подумала, что добрый старина Чарли мог сидеть в тюрьме за убийство молодого парня. Она понимала в каком-то роде его ярость, родитель сделает всё ради своего ребёнка, но не каждый пойдет на такой скверный шаг. – Сколько вас?
– Целый легион если можно, так сказать.
– Зачем тогда ты жил в нашей школе?
– Просматривал обстановку. Сколько у вас людей, еды, оружия… Ваши условия жизни гораздо лучше наших. Тёплая вода в душе, современная и рабочая кухонная утварь.
– Вы хотите захватить наш лагерь?
– Первое время мы думали об этом, но школа слишком мала для нас. Но сколько же боевого снаряжения добыл ваш капитан Маркус. Ты знала, что в его припасах несколько взрывчаток и гранат? У нас много оружия: пистолеты, дробовики, но такого… такого нет.
– И ты захотел всё это выкрасть, – поняла Кэтрин. – И Карлосу тоже помог сбежать ты?
– Я дал им шанс начать заниматься тем, чем им нужно. Они выкрали много всего, но взрывчатка была спрятана там, где даже я не знал. В нынешнее время те, у кого лучшая боевая мощь являются королями этого мира. В вашем ряду слишком много правильных, Кэт. Полицейские и военные… А им я больше не доверюсь никогда.
– Я уверен они найдут сюда вход.
– А если нет?
– Ева… – устало выдохнул усач, проводя рукой по отросшим волосам. – Мы не можем тут их ждать, это может растянуться на часы, а то и дни. А если они вообще не придут?
– Но радио заработало, это наверняка сделали Джон с Маркусом.
– Может быть, а может и нет. Если так, то идти сюда им несколько часов. Я пытался с ними связаться, но ничего не вышло, ты сама это видела. Поэтому идём без них.
Ева с сомнением приняла его слова, но и спорить было бесполезно. Не будет же она стоять одна на крыше, тогда точно рехнётся. Немного подумав, Ева кивнула, согласившись на аргументы Шута, и шагнула вперёд за Стревенсоном, который уже спускался внутрь, совершенно забыв о своих спутниках.
Первая комната в которой они оказались была просторным холлом в серо-белых оттенках, стены которого успели впитать в себя запах медицинских химикатов. Стревенсон поколдовал в какой-то маленькой коморке справа и всё вокруг зажглось холодным светом, ослепивший ненадолго прибывших. Холл пустовал, всего пара открытых шкафчиков под одежду и перевёрнутый стол в углу.
Доктор уже хотел было открыть следующую железную дверь, но приставленное дуло пистолета к его виску не дало ему это сделать.
– Не спешите, доктор. Не хотите рассказать о вашей ранке на руке и как давно она у вас? – требовательным тоном спросил Шут.
Еве всё это не нравилось, но ответы она тоже хотело бы знать, особенно на один вопрос. Теперь она была уверена на сто процентов, что Шут и учёный знакомы, даже очень хорошо знакомы. Дальше она сделала то, что привело в шок её саму. Ева достала свой пистолет и навела его на друга, приводя усатого в состояние шока.
– Что ты делаешь?
– Кто. Ты. Такой? – по слогам холодно спросила она, стараясь не уронить пистолет дрожащими руками.
– Серьёзно? – опустил он своё оружие, придвигаясь к ней, но щелчок предохранителя заставил его остановиться в метре от неё. Стревенсон с довольным выражением лица наблюдал за этой сценой.
Всё её тело опять трясло, как буквально несколько минут на крыше, из глаз прыснули слёзы. Ева очень хотела бы, чтобы сейчас с ней был кто-то, кому она доверяет, но эти люди далеко от неё. Она одна, в окружении знакомых незнакомцев.
– Ева, – начал Шут, примирительно подняв руки. – Прекрати истерику и давай поговорим.
– И ты снова солжешь и сменишь тему? – горько усмехнулась она.
– Сейчас не это главное! – взорвался он, повышая голос. – А он! Ты видела, что у него на руке?! Он много часов провёл в закрытом помещении, его не кусали, и до этого тоже. Но он не обратился! Не хочешь узнать почему?
– Хочу и узнаю, но после того, как ты расскажешь о себе.
– Ева…
– Она права, к чему вся это ложь? – встрял Стревенсон.
– Ой, ты лучше заткнись, – злобно прошипел на того Шут.
– Нет, пусть говорит. Откуда вы его знаете? И не лгите! – решительно продолжала требовать она, назад дороги уже не было.
– Я никогда не лгал, вам, – мотнул головой доктор. – В отличии от Вектора.
– Вектора?
– Это настоящее имя нашего общего друга, – объяснил Стревенсон, указав на Шута, который прекратил попытки вернуть всё как было и просто молча стоял, опустив глаза в пол. – Странно, что он решил прикрываться таким нелепым прозвищем.
– Он не прикрывался им, мы сами стали называть его так. Откуда вы друг друга знаете?
– Когда-то мы работали вместе.
– Ложь, – сквозь стиснутые зубы проскрипел Шут. Или теперь стоит называть его Вектором? Ева начинала путаться. – Мы не работали вместе, никогда. Вы же сами говорили, я слишком глуп, чтобы быть в вашей группе.
– Дело не в глупости, Вектор. Ты был и остаешься слишком импульсивным, слишком самовлюбленным с этими своими шуточками, не умеющий слушать кого-то кто в разы умнее и старше тебя. Я восхищался твоими знаниями и будь ты немного другим, более послушным…
– Точнее тем, кто с легкостью стал бы вашей марионеткой? – фыркнул в ответ Вектор, понимающе качнув головой. – Я бы таким никогда не стал.
– Айва не была марионеткой.
– Кто такая Айва? – не поняла Ева, но при упоминании этого имени лицо усача преобразилось, он чуть не кинулся с голыми руками на Стревенсона (свой пистолет он направил в полёт на пол), но отшатнулся, когда дуло её огнестрела упёрлось ему в ребро.
– Его невеста.
– Она умерла по его вине! – обвиняющим тоном крикнул Вектор.
– Это не так. Айва была гениальным молодым умом, лучшим на своём курсе. Я всегда преклонялся перед ней и не понимал почему она выбрала тебя, человека который никогда бы не достиг никаких высот в своей жизни. Ты не знаешь, но это именно она разработала «В-120», возвращающий мертвецов к жизни.
– Всё ложь!
– Зачем мне лгать?! – развел руки в сторону доктор, приближаясь к ним на шаг. – Здесь, в «Новус», есть доказательства её учений, бумаги, подписанные её рукой. Ты можешь спуститься и прочесть всё сам.
– Нет, не верю.
– Зачем ей создавать такой вирус? – спросила Ева, нахмурившись.
– Айва не создавала его с той целью, во что всё вылилось. Первоначальная цель была избавиться от рака. Созданный симбионт должен был пожирать опухоль, чтобы человек шёл на выздоровление, чуть позже мы пошли дальше какого-то страшного заболевание и стали говорить о смерти, – продолжал свою историю Стревенсон, не обращая внимания на всё отрицавшего Шута. – Но всё вышло из-под контроля. И случилось, что случилось.
– Но почему вы ещё живы? Почему не стали одним их тех тварей?
Ева это в упор не понимала. Лишь раз она видела полноценное обращение от укуса, сначала длительная и мучительная лихорадка, затем смерть и новое пробуждение. Ева прикасалась к его коже, но Стревенсон был всегда холодным. Если что-то останавливает обращение, значит лекарство есть? Может всё не так страшно, и надежда ещё осталась. Она вспомнила слова Стревенсона, что фактически они все заражены. Ева старалась как можно меньше думать об этом, но забыть о таком окончательно невозможно.
– У меня нет лекарства лишь слабый антидот, ненадолго замедляющий путь симбионта к мозгу, – пояснил Стревенсон, вновь оголяя предплечье. – Достать моего симбионта невозможно, кажется он уже в моих легких, да и не всегда это может сработать. Ситуация с вашим другом случайность одна на тысячу, иногда эти твари успевают отложить своё потомство и лечение такого типа бесполезно. Приём антидота постоянный, максимум каждые два дня иначе итог как у всех - обращение.
– Откуда он у вас?
– Разработал, откуда ещё. Но осталось слишком мало, поэтому я здесь. В лаборатории есть материалы, которые помогут сделать больше антидота и даже возможно полноценную вакцину.
– Тогда почему же ты пришёл сюда один, а не с целой армией? – снова подал голос Вектор. – Пара снайперов не лучшая охрана в городе полном мутантов. Не удивлен, что мы знаем о твоих дружках сверху? Одного мы встретили пару дней назад, он не справился с работой.
– Который? – преспокойно полюбопытствовал учёный, будто спрашивая о типичном прогнозе погоде.
– Точнее это она. Азиатка.
– Рин Чанг. Какая потеря. Я знаю одного майора, который расстроится её смерти.
– Но не ты. Ты никогда не чувствовал ни к кому жалости и сочувствия.
– Сказал тот, кто убил недавно человека, – засмеялся Стревенсон. – Сколько раз повторять, Вектор. Я не тот злодей, которым ты меня всегда видел.
– Неужели? Ты чуть ли не заставлял нас рисковать своей жизнью, чтобы доставить твою задницу сюда! Но если бы нас укусили, ты бы дал нам антидот, чтобы мы не обратились?
Учёный на вопрос ничего не ответил, но Ева и так знала ответ. Из всего что она узнала и увидела сама в Стревенсоне, он никого бы не пожалел. Он бы смотрел как они мучительно умирают, а потом бы пошёл и вколол в себя лекарство, чтобы продлить свои дни. Можно ли винить его за такой эгоизм или за тягу к жизни?
– Пора заканчивать разговоры, мы шли сюда не за этим…
Стревенсон замолчал, все три пары глаз уставились на лестницу по которой они спустились и откуда послышалось глухое шарканье шагов. Они не закрыли за собой люк. Ева навела свой прицел на черный вход, Вектор подскочил к своему пистолету и последовал её примеру. Возня стала громче, кто-то шёпотом переговаривался, но эти далекие голоса показались ей очень знакомыми. Ева опустила оружие и подошла ближе:
– Ты чего делаешь? – шикнул на неё Вектор.
Но Ева его не слушала. Неужели? Или её мозг и слух решили сыграть с ней злую шутку? Всё ещё не веря, что такое возможно, она почти бегом выскочила вперёд и чуть не упала в крепкие руки, вышедшего к ним на свет мужчины. Она подняла голову и встретилась со знакомыми тёмными глазами, которые ей часто снились в прошедшие ночи. Его борода стала длиннее, несколько синяков на лице уже бледнели, но ей бы очень хотелось знать, откуда такие побои? Джон мягко держал её в своих объятьях, как голос второго, прокашлявшись, привёл их в чувство.
– И долго вы будете обжиматься на лестнице? – незлобно спросил Маркус, приятно улыбаясь при виде друзей, но улыбка пропала, когда его взгляд уцепился за не спрятанный укус Стревенсона. – Это что за херня?
Глава 24.
КЭТРИН.
Кэтрин ни разу не выходила за пределы безопасного периметра школы с тех пор как всё это началось. И она даже не представляла, как может измениться город за такое короткое время. Огромнейший мегаполис Чикаго, всегда забитый суетящимися людьми, превратился в покинутый город-призрак. Брошенные из-за пробок машины усложняли «прогулку» по городу, то там то здесь лежали трупы, прикрытые некогда белой простынёй, и ей нужно было только надеяться, что они не захотят в один момент встать. Кусак было не так уж и много или все они решили отступить перед ними, в чём Кэт сильно сомневалась, и блондинка постоянно оглядывалась по сторонам, в поисках спрятавшихся мутантов. От частых поворотов шеи у неё закружилась голова, а может потому что её начинало клонить в сон, а девушка стояла на ногах с тех пор как она и предатель покинули школу.
– Ты правда думаешь, что нас не станут искать? – обратилась она к Чарли, пожилому мужчине которого ещё вчера считала хорошим другом, способным выслушать и дать совет. Всё изменилось, когда он связал её руки тонкой верёвкой, до крови натирающей запястья, и вывел их из школы.
– Я думаю они будут слишком заняты, чтобы сразу заметить наше отсутствие. Если ты не заметила, я немножко приоткрыл дверцу для наших красноглазых друзей.
– Я заметила. Только не понимаю зачем ты это сделал. Это ты впустил кусак в пошлый раз, для чего?
– Ты не поймешь, – выдохнул в ответ тот. В одной руке он держал длинный нож, уже попробовавший вкус крови мертвецов, другой он держал верёвку, которая сковывала движения Кэт, пару раз она споткнулась, рухнув коленными чашечками на твёрдый асфальт, на джинсах уже подсохла после-дождевая грязь, смешавшаяся с её кровью. Ударилась она сильно.
– А ты попробуй объяснить, почему предал своих друзей, которые верили тебе. Маркус, Киллиан и Тайлер, они спасли тебя! Привели в безопасное место, – но Чарли отмалчивался, закусив губу. – Для кого была та записка?
– Для одних моих друзей, но я увидел в окно, как ты нашла мою находку, кошечка Кэт. И мне в срочном порядке пришлось отменять встречу. Хорошо, что ты не показала послание Киллиану, он знает мой почерк и тут же бы понял, что к чему. Кстати, куда ты её дела?
– Спрятала в комнате, – тут же соврала она, подавив дрожь в голосе.
– Хорошо.
– Кто твои друзья? – не унималась Кэтрин. Она очень надеялась, что её скоро найдут. За Карлосом никто не бросился в погоню, но он был и никому не нужен. Но кому была нужна она? Еве. Но подруга была где-то далеко в городе, она не сможет ей помочь. Мойре и Генри? Может быть, но они ничего не могут сделать и быстро забудут о ней. Кэт очень надеялась, что у мальчика получилось выполнить её просьбу.
Она уже не верила, что Чарли будет и дальше отвечать на её вопросы, как вдруг он заговорил, едва слышно, но от его тона по телу девушки пошли мурашки:
– Знаешь кем я был до того, как мертвецы научились ходить по земле? Профессором в местном колледже. Тридцать с лишним лет преподавал. А ведь я сам был когда-то трудным подростком и скажи мне тогда, что я буду вталкивать в умы ещё детей что такое добро, а что зло, я бы рассмеялся и плюнул в лицо тем, кто такое говорит, – гортанно хмыкнул Чарли, подкинув в воздух свой «мачете». – Я был счастливым семьянином, жена и единственный ребёнок, любимчик что сказать. Но три года назад мой сын – Шон – умер, ему могло бы быть сейчас девятнадцать. Один пьяный мудак сбил его на перекрёстке.
– Мне жаль.
– Мне тоже, но что меняет эта жалость? Я был в ярости, смерть сына сильно меня изменила и мою жену в том числе. Позже выяснилось, что тем водителем был студент из моего колледжа. И знаешь какое наказание ему дали? Никакое. Общественные работы и какой-то штраф. Несправедливо. Шон погиб, а этот урод вместо того, чтобы сесть в тюрьму, девяносто дней собирал мусор по обочинам дороги. Он ещё утверждал, что мой мальчик был пьян и сам выскочил на дорогу, машина просто не успела затормозить. Как я был зол. Я стал много выпивать, пропускал занятия в колледже вплоть до увольнения…
Чарли замолчал, приостановившись. Он был сейчас не здесь, не в полупустынном городе, по которому ходят мертвецы, а там далеко, в том времени где не было всего этого вокруг.
– В один вечер, я сильно напился, сел в машину и поехал к тому месту где тусуются эти студентки. Я увидел его, того подонка… Он смеялся вместе со своими друзьями, выпивал и совершенно не чувствовал вины за своё преступление.
– Что вы сделали? – шёпотом спросила Кэт, заранее зная ответ и это приводило её в тихий ужас.
– Всего лишь восстановил справедливость, – ответил Чарли, исказив рот в безумной полуулыбке. – Мне дали большой срок, очень большой. Я думал, что сгнию в тюрьме в свои последние годы жизни, но начался весь этот вирус. Никто не стал нас эвакуировать, когда несколько из моих сокамерников обратились в кусак. Нас бросили и поэтому мы стали выбираться самостоятельно.
– Так вы сбежавший заключенный? – удивилась Кэтрин. Она никогда бы не подумала, что добрый старина Чарли мог сидеть в тюрьме за убийство молодого парня. Она понимала в каком-то роде его ярость, родитель сделает всё ради своего ребёнка, но не каждый пойдет на такой скверный шаг. – Сколько вас?
– Целый легион если можно, так сказать.
– Зачем тогда ты жил в нашей школе?
– Просматривал обстановку. Сколько у вас людей, еды, оружия… Ваши условия жизни гораздо лучше наших. Тёплая вода в душе, современная и рабочая кухонная утварь.
– Вы хотите захватить наш лагерь?
– Первое время мы думали об этом, но школа слишком мала для нас. Но сколько же боевого снаряжения добыл ваш капитан Маркус. Ты знала, что в его припасах несколько взрывчаток и гранат? У нас много оружия: пистолеты, дробовики, но такого… такого нет.
– И ты захотел всё это выкрасть, – поняла Кэтрин. – И Карлосу тоже помог сбежать ты?
– Я дал им шанс начать заниматься тем, чем им нужно. Они выкрали много всего, но взрывчатка была спрятана там, где даже я не знал. В нынешнее время те, у кого лучшая боевая мощь являются королями этого мира. В вашем ряду слишком много правильных, Кэт. Полицейские и военные… А им я больше не доверюсь никогда.
