Кир, разочарованный советом, некоторое время смотрел старику вслед, затем, не оборачиваясь, поинтересовался:
— Арина Михайловна, вы что-то хотели?
Квартирная хозяйка перестала таиться и, скрипнув калиткой, вышла к постояльцу.
— Нет, Кирюшенька. Показалось, что с тобой Кондратий разговаривает, дай, думаю, подойду узнаю, ждать морозов или минует лихо. Да не успела — ушел паразит старый.
Оборотень, знавший, что она подслушивала под забором с самого начала их беседы со знахарем, подавил улыбку и предложил:
— Угощайтесь. Самые вкусные пироги с клубникой, которые пробовал.
— Да, моя Олька — царица кухни. Но, спасибо, Кирюшенька, я обеда подожду. А ты кушай, молодому организму не испортить аппетит.
— К сожалению, это не так.
Не обращая внимания на возражение, женщина, стараясь не выказать интерес, спросила:
— Чего Кондратий к тебе привязался?
— Может, ему скучно? — пожал плечами вервольф.
— Ну-ну, — скептически произнесла Арина Михайловна и вернулась к своим делам.
А Кирилл решил все-таки последовать совету знахаря.
Клуб в Больших Косяках сохранился практически в первозданном виде, то есть таким, каким его организовали в советское время, отобрав здание у церкви. После развала Союза заведующая сумела отстоять свое детище и даже отбиться от священника, планирующего изгнать бесовские сборища из некогда святого места. В итоге местному попу пришлось строить новую церковь.
В просторном зрительном зале клуба давно не показывали фильмы, но с удивительным постоянством устраивали концерты художественной самодеятельности. А вечерами с пятницы по воскресенье и в праздники тут проходила дискотека.
Внеочередные танцы организовали накануне Дня Победы, так как девятого заведующая планировала устроить вечер воспоминаний для немногочисленных ветеранов, их родственников и всех желающих послушать о Великой Отечественной войне из первых уст.
Вообще не представляя, что будет делать на сельских танцах, Кир приготовился к рукопашной, точнее «избиению младенцев». Местные наверняка решат, что он заявился с коварной целью увести их девушек, и решат проучить нахального чужака. А так как он не из тех, кто подставляет левую щеку, а также прочие части тела, агрессивным аборигенам придется несладко.
В десять вечера вервольф был на месте. В десять ноль пять наблюдал любопытную картину столкновения села и города, где первые — это здешние ребята, вторые — залетная троица байкеров. А в десять пятнадцать, перекинувшись в волка и активировав амулет неприметности, Кирилл преследовал подозреваемых. Вернее, он точно знал, что молодые вервольфы — преступники, нужно лишь раздобыть доказательства.
Поистине ирония судьбы: Горобинский, вождь восточных веров, возмущался подозрительностью Булатова, не догадываясь, что собственный сын развлекается, контролируя стаю диких волков. Имена второго парня и стриженой под мальчика худой блондинки Кир не знал, но смутно помнил, что видел их среди восточных. Видимо, младший Горобинский к своей забаве привлек друзей, чтобы получился полный комплект управленцев — Вожак, Умник и Силач.
Перестраховываясь, Кир следовал за нарушителями на приличном расстоянии. Въехав по грунтовой дороге в урочище Седые Яруги, они оставили мотоциклы на окраине лиственного леса, в зарослях лещины, и целенаправленно зашагали вглубь. Вскоре путь пересекла речушка Ужик, вдоль которой молодые люди шли чуть меньше часа.
Лунная теплая ночь, не оскверненная деятельностью человека природа и охотничий задор. Азарт погони захватил молодого вера, и натирающая шею сумка с вещами не портила впечатления. Троицу Кир обнаружил у небольшой заводи, и, судя по приготовлениям, они больше никуда не спешили.
— Андрей, я против, — хмуро проговорил парень внушительного даже для оборотня телосложения.
— Брось, Вась, мы только попугаем, — насмешливо проговорила девушка и первой принялась сбрасывать одежду.
— Мы договорились, что, пока Булатов не уехал, сидим тихо.
— Вась, ты боишься? — догадалась светловолосая и швырнула ему в лицо свитер, под которым не оказалось даже бюстгальтера. — Тогда беги домой, малыш, мы справимся и без силовой поддержки.
— Она права, ты волен уйти, — подтвердил Горобинский. — В конце концов, оскорбили меня и Алю.
Василий сжал квадратные челюсти.
— Ребят, стоит ли оно того?
Фыркнув, блондинка повернулась к нему спиной, медленно наклонилась, чтобы стащить сапоги. И хотя ее не мешало бы слегка откормить, нижние девяносто магнитом притянули взгляд перестраховщика.
Кружевные шортики полетели к остальной одежде. Блондинка стала на колени — худощавую спину изогнуло в немыслимой дуге — и вот поджарая волчица цвета корицы с солью тревожно нюхает воздух. Заскулив, она коснулась холодным носом руки Горобинского.
— Аля, что случилось?
Кир настороженно подобрался. Неужели, приняв звериную форму, учуяла? Но нет, легконогая хищница оставила Андрея и подошла к сомневающемуся товарищу. Вздохнув, тот взъерошил шерсть на ее холке.
— Хорошо, куда я без вас?
Пока Вася раздевался, складывая одежду в аккуратную стопку, Андрей позвал стаю. И ему ответили печальным, полным отчаяния воем.
Животные не любят, когда ими командуют ради потехи. Звери чувствовали, что ими управляет вожак, не беспокоящийся об их благе, но не подчиниться не хватало сил.
Кирилл, вернув себе человеческий облик, настроил фотоаппарат на ночную съемку. Свет луны освещал поляну, отличное техническое оснащение и опыт позволяли рассчитывать на четкие кадры. Горобинские не отвертятся.
Используя ствол поваленного клена вместо штатива, Кир приготовился поймать судьбоносное мгновение в объектив. Семья из одиннадцати особей вышла на поляну молчаливыми тенями. Вожак, отделившись от стаи, осторожно приблизился к молодому вервольфу. Андрей, страхуемый друзьями, присел на корточки и, схватив животное обеими руками за морду, заглянул ему в глаза.
Лучшего момента и не пожелаешь. Световспышка повергла в панику не только зверей. Пока его не обнаружили, Кир засунул фотоаппарат в сумку и, подпрыгнув, закинул ее на ветку ольхи.
— Доброй ночи, Андрей.
— Сомневаюсь, что она добрая, Кирилл.
Горобинский приложил усилия, чтобы не выдать охватившие его ярость и страх. Товарищи по проделкам тихим рычанием предупреждали, что готовы дать бой врагу. Стая выжидала.
— Ты позвонишь отцу сам? Или это сделать мне?
— Сам, — буркнул вожак-неудачник и полез в карман за телефоном.
Рыжеватая волчица цапнула товарища за пушистый бок, и тот, правильно расшифровывая жест, бросился на соглядатая. Кир, отскочив в сторону, споткнулся о выставленную ногу Горобинского.
— Убить! — приказал самозваный вождь стае.
— Сидеть, — тихо возразил Кирилл, поднимаясь с земли.
И к ужасу троицы, волки его послушались. Больше того — подчинились мелко дрожа и Вася с Алиной.
— Как ты это сделал? — пораженно прошептал парень.
— Подрастешь, возможно, узнаешь. Если, конечно, перестанешь делать глупости. — И бросил вервольфам: — Принять человеческий облик!
Понурив голову, Андрей глухо спросил:
— Что мне будет за это?
— Тебе? Узнаешь от отца. А вот его ждет штраф и предупреждение, второе, как ты знаешь, серьезнее, нежели денежные взыскания. Твое счастье, что никто из людей не пострадал.
— А мои друзья… Что будет с ними?
— Также на усмотрение твоего отца. Но их репутацию ты запятнал изрядно.
С долей жалости посмотрев на корчащихся в принудительном обороте ребят, Кир подозвал альфу стаи. Узнав, что они отныне свободны, волк лизнул его в правую руку и увел семью вглубь урочища. Подальше от странных двуногих. И вскоре торжествующий вой возвестил, что хоть кто-то полностью доволен тем, как разрешилась ситуация.
Поговорив сначала с Булатовым, затем со старшим Горобинским, Кирилл вернулся в село. Собрав вещи и расплатившись с полуночничающей перед телевизором Ариной Михайловной, расспросил, где искать Кондратия. Когда знахарь получил свою благодарность, выраженную в денежном эквиваленте, Кир отправился домой.
Квартира встретила его пустотой. Не дозвонившись Лиле, набрал номер брата. Быстро взяв трубку, Богдан успокоил, объяснив, что Лиля, несмотря на праздник, засела в редакции. Пользуясь отсутствием жениха, Макарова строчила статьи наперед, чтобы со спокойной душой уехать в свадебное путешествие и не переживать, сможет ли обойтись без нее родной журнал.
— Не говори, что я вернулся, — попросил Кир Данилевского, — заеду за ней на работу сам.
— Как скажешь, — усмехнулся в телефон Богдан, — только не забывай, сюрпризы она не любит.
— Пора научить ее видеть их прелесть.
— Ну-ну, удачи, братишка.
— Макарова, слушай, ты наверняка без ума от радости, что вскоре станешь Данилевской? — кружась в кресле, поинтересовалась Камилла.
— Нет, — не отводя взгляда от монитора компьютера, призналась Лиля.
— Не поняла?! Ты не рада?
— Я не стану Данилевской.
— Макарова, я чего-то не знаю? — осторожно спросила брюнетка, перестав вращаться. — Ты передумала выходить замуж?
Лиля, хмыкнув, оторвалась от вычитки сверстанной статьи о драгоценных камнях, влияющих на паранормальные способности человека.
— Моя будущая фамилия Булатова, Мил. Кир полгода назад все-таки поддался на уговоры отца.
— Мне казалось, он категорически против и ни за что не откажется от фамилии отчима. Ты сама говорила.
— Я смогла его переубедить, предупредив, что оставлю девичью, если он не согласится.
Камилла прищурилась.
— Чем тебе не нравится быть Данилевской?
— Тем, что эту же фамилию вскоре будешь носить и ты. А я не хочу, чтобы люди думали, что я кровная родственница такой ехидны.
Прежде, чем университетская врагиня начала возмущаться, Лиля рассмеялась.
— Поверила, да? На самом деле хотела окончательно помирить Кирилла с отцом. Ему пока невдомек, как хочется мужчине, чтобы единственный сын носил твое имя…
— Коварная ты штучка! Подлизываешься к будущему свекру?
— Конечно, — кивнула магичка. — А ты бы на моем месте поступила иначе?
— Ох, Лиль, со статусом невесты я в пролете. Богдан от меня отдаляется с каждым днем все больше.
Макарова успокаивающим жестом положила руку на плечо Камиллы.
— Ты не преувеличиваешь?
Та печально покачала головой.
— Ладно, хватит о грустном. Я хочу шоколадку и кофе, а потом буду собираться домой. Ты со мной?
— Ага, особенно в плане шоколадки. И так как это твоя идея, покупать идешь ты.
— Без проблем. Тогда ты варишь кофе.
Совместные приключения почти полугодичной давности и работа в одном медиа-холдинге сблизили девушек, если не сказать сдружили. Камилла Алимова утратила саркастичную ершистость, и не последнюю роль в этом преображении сыграл брат Кира. Но как бы ни хотелось на самом деле породниться с Алимовой, влезать в ее отношения с Богданом Макарова не собиралась. В делах любви посредники не требуются.
Выйдя из редакторской, Камилла столкнулась с Кириллом. Поздороваться он ей не позволил — сделал знак молчать и подмигнул. Девушка понятливо кивнула и улыбнулась. Кажется, кофе варить придется самой.
— Привет, трудоголик, — раздался сзади самый замечательный и родной голос в мире. — Кто ты, незнакомка? И где моя невеста? Которая должна с друзьями жарить шашлыки на природе или, на крайний случай, лежать дома на диване с книгой в руках?
Сердце забилось быстрее. Боясь, что от тоски у нее начались слуховые галлюцинации, Лиля медленно обернулась.
— Кир? — Шепотом, недоверчиво.
— Здравствуй, мой Лиленок-олененок.
Услышав интимное прозвище, которым любимый называл лишь когда они оставались одни, она радостно вскрикнула:
— Кирилл! — И бросилась жениху на шею.
Некоторое время они так и стояли — крепко, почти до боли сжав друг друга в объятиях, щека к щеке.
Затем Лиля обреченно поинтересовалась:
— Когда ты уезжаешь?
— Ничего себе! Только приехал, а ты уже мечтаешь от меня избавиться? — хмыкнул Кир. — Не обещаю, что других командировок не будет, но в Большие Косяки я больше не вернусь.
Свою радость девушка вложила в поцелуй. Сделав несколько шагов вперед, Кирилл посадил ее на край компьютерного стола и перехватил ведущую роль.
— Может, домой? — предложила Лиля в паузе между поцелуями.
— Угу…
И, зарывшись лицом в ее взъерошенные волосы, мужчина пробормотал что-то еще.
Пока Макарова сохраняла правки, выключала компьютер и собирала вещи, он следил за ней голодным взглядом хищника. Поневоле почувствуешь себя олененком… В темных глазах, кроме любви и желания, затаилась нежность и еще какое-то незнакомое ей чувство. Ликование? Наверное. Она тоже готова кричать от счастья, что разлука в прошлом. Слишком больно, слишком тоскливо переносится расставание, пускай и на несколько дней.
— Я готова, только Камилле скажу, что ты за мной заехал. А то нехорошо получится — она составила мне компанию, а я, неблагодарная, уеду без предупреждения.
— Она видела меня, не волнуйся.
Дорогу домой Лиля скрашивала невинными приставаниями к будущему мужу — ее ладонь ложилась ему на колено, затем медленно ползла вверх до тех пор, пока водитель, не отрываясь от дороги, не возвращал ее обратно.
— Лиленок, тебе лучше прекратить, — предупредил Булатов. — Я не Цезарь, не умею распылять внимание на несколько дел. Сейчас для меня важней твоя безопасность, а не удовольствие. Конечно, мы можем съехать на обочину, но тогда вряд ли попадем домой засветло.
Сделав вид, что устыдилась, девушка сложила руки у себя на коленях, затянутых в светло-серые чулки, и ее юбка, как бы невзначай, чуть задралась. Кир промолчал. Однако ее провокационная игривость привела к тому, что раздеваться они начали еще в коридоре. Летели пуговицы с ее блузки и его рубашки, трещала ткань под нетерпеливыми пальцами…
— Сначала в ванную, — непреклонно заявила Лиля, когда очередь дошла до нижнего белья.
У нее был пунктик: после улицы обязательно помыть руки. И никакой накал страстей не позволял забыть об этом правиле. Поэтому оборотню, по большому счету чихавшему на микробы, приходилось с ним считаться.
Гигиеническую процедуру выполняли одновременно. Кирилл держал девушку в кольце своих рук и, пока она основательно намыливала их ладони, увлеченно целовал, нежно покусывая, изгиб ее шеи. Пару раз скользкий брусочек выпрыгивал на пол, и они, смеясь и дурачась, за ним наклонялись.
Покрытые пеной мужские пальцы не мыли, нет, ласкали ее руки, и Лиля млела, все сильнее вжимаясь ягодицами в напряженный пах жениха.
Наконец смыв мыло и проигнорировав полотенце, Кир развернул девушку лицом к себе и поцеловал, да так, что ее охватила слабость и ноги перестали держать.
— Люблю тебя…
— Люблю тебя, — эхом отозвалась Лиля. — До сих пор не верится, что ты рядом.
— Что же мне делать? Наверное, стоит убедить, что я реальный?
Вышли из ванной они спустя час. Когда Макарова окончательно удостоверилась, что не выдает желаемое за действительность.
— Это чё за содом и гоморра?! — Посреди коридора материализовался Хранитель города. — Кралечка, ты чё меня парафинишь?
Девушка, одетая лишь в ограничители магии и еще парочку амулетов, проворно спряталась за широкую спину Булатова.
— Федька, а ну быстро закрыл глаза!
— Даю пять минут на облачение своих телес. Опосля растолкуешь, по какому-такому праву борзому типчику дозволено тебя мацать, — отчеканил разгневанный дух и исчез.
— Это что за призрачный блюститель нравственности? И что он делает в нашей квартире? Опять притащила работу домой?
— Арина Михайловна, вы что-то хотели?
Квартирная хозяйка перестала таиться и, скрипнув калиткой, вышла к постояльцу.
— Нет, Кирюшенька. Показалось, что с тобой Кондратий разговаривает, дай, думаю, подойду узнаю, ждать морозов или минует лихо. Да не успела — ушел паразит старый.
Оборотень, знавший, что она подслушивала под забором с самого начала их беседы со знахарем, подавил улыбку и предложил:
— Угощайтесь. Самые вкусные пироги с клубникой, которые пробовал.
— Да, моя Олька — царица кухни. Но, спасибо, Кирюшенька, я обеда подожду. А ты кушай, молодому организму не испортить аппетит.
— К сожалению, это не так.
Не обращая внимания на возражение, женщина, стараясь не выказать интерес, спросила:
— Чего Кондратий к тебе привязался?
— Может, ему скучно? — пожал плечами вервольф.
— Ну-ну, — скептически произнесла Арина Михайловна и вернулась к своим делам.
А Кирилл решил все-таки последовать совету знахаря.
Клуб в Больших Косяках сохранился практически в первозданном виде, то есть таким, каким его организовали в советское время, отобрав здание у церкви. После развала Союза заведующая сумела отстоять свое детище и даже отбиться от священника, планирующего изгнать бесовские сборища из некогда святого места. В итоге местному попу пришлось строить новую церковь.
В просторном зрительном зале клуба давно не показывали фильмы, но с удивительным постоянством устраивали концерты художественной самодеятельности. А вечерами с пятницы по воскресенье и в праздники тут проходила дискотека.
Внеочередные танцы организовали накануне Дня Победы, так как девятого заведующая планировала устроить вечер воспоминаний для немногочисленных ветеранов, их родственников и всех желающих послушать о Великой Отечественной войне из первых уст.
Вообще не представляя, что будет делать на сельских танцах, Кир приготовился к рукопашной, точнее «избиению младенцев». Местные наверняка решат, что он заявился с коварной целью увести их девушек, и решат проучить нахального чужака. А так как он не из тех, кто подставляет левую щеку, а также прочие части тела, агрессивным аборигенам придется несладко.
В десять вечера вервольф был на месте. В десять ноль пять наблюдал любопытную картину столкновения села и города, где первые — это здешние ребята, вторые — залетная троица байкеров. А в десять пятнадцать, перекинувшись в волка и активировав амулет неприметности, Кирилл преследовал подозреваемых. Вернее, он точно знал, что молодые вервольфы — преступники, нужно лишь раздобыть доказательства.
Поистине ирония судьбы: Горобинский, вождь восточных веров, возмущался подозрительностью Булатова, не догадываясь, что собственный сын развлекается, контролируя стаю диких волков. Имена второго парня и стриженой под мальчика худой блондинки Кир не знал, но смутно помнил, что видел их среди восточных. Видимо, младший Горобинский к своей забаве привлек друзей, чтобы получился полный комплект управленцев — Вожак, Умник и Силач.
Перестраховываясь, Кир следовал за нарушителями на приличном расстоянии. Въехав по грунтовой дороге в урочище Седые Яруги, они оставили мотоциклы на окраине лиственного леса, в зарослях лещины, и целенаправленно зашагали вглубь. Вскоре путь пересекла речушка Ужик, вдоль которой молодые люди шли чуть меньше часа.
Лунная теплая ночь, не оскверненная деятельностью человека природа и охотничий задор. Азарт погони захватил молодого вера, и натирающая шею сумка с вещами не портила впечатления. Троицу Кир обнаружил у небольшой заводи, и, судя по приготовлениям, они больше никуда не спешили.
— Андрей, я против, — хмуро проговорил парень внушительного даже для оборотня телосложения.
— Брось, Вась, мы только попугаем, — насмешливо проговорила девушка и первой принялась сбрасывать одежду.
— Мы договорились, что, пока Булатов не уехал, сидим тихо.
— Вась, ты боишься? — догадалась светловолосая и швырнула ему в лицо свитер, под которым не оказалось даже бюстгальтера. — Тогда беги домой, малыш, мы справимся и без силовой поддержки.
— Она права, ты волен уйти, — подтвердил Горобинский. — В конце концов, оскорбили меня и Алю.
Василий сжал квадратные челюсти.
— Ребят, стоит ли оно того?
Фыркнув, блондинка повернулась к нему спиной, медленно наклонилась, чтобы стащить сапоги. И хотя ее не мешало бы слегка откормить, нижние девяносто магнитом притянули взгляд перестраховщика.
Кружевные шортики полетели к остальной одежде. Блондинка стала на колени — худощавую спину изогнуло в немыслимой дуге — и вот поджарая волчица цвета корицы с солью тревожно нюхает воздух. Заскулив, она коснулась холодным носом руки Горобинского.
— Аля, что случилось?
Кир настороженно подобрался. Неужели, приняв звериную форму, учуяла? Но нет, легконогая хищница оставила Андрея и подошла к сомневающемуся товарищу. Вздохнув, тот взъерошил шерсть на ее холке.
— Хорошо, куда я без вас?
Пока Вася раздевался, складывая одежду в аккуратную стопку, Андрей позвал стаю. И ему ответили печальным, полным отчаяния воем.
Животные не любят, когда ими командуют ради потехи. Звери чувствовали, что ими управляет вожак, не беспокоящийся об их благе, но не подчиниться не хватало сил.
Кирилл, вернув себе человеческий облик, настроил фотоаппарат на ночную съемку. Свет луны освещал поляну, отличное техническое оснащение и опыт позволяли рассчитывать на четкие кадры. Горобинские не отвертятся.
Используя ствол поваленного клена вместо штатива, Кир приготовился поймать судьбоносное мгновение в объектив. Семья из одиннадцати особей вышла на поляну молчаливыми тенями. Вожак, отделившись от стаи, осторожно приблизился к молодому вервольфу. Андрей, страхуемый друзьями, присел на корточки и, схватив животное обеими руками за морду, заглянул ему в глаза.
Лучшего момента и не пожелаешь. Световспышка повергла в панику не только зверей. Пока его не обнаружили, Кир засунул фотоаппарат в сумку и, подпрыгнув, закинул ее на ветку ольхи.
— Доброй ночи, Андрей.
— Сомневаюсь, что она добрая, Кирилл.
Горобинский приложил усилия, чтобы не выдать охватившие его ярость и страх. Товарищи по проделкам тихим рычанием предупреждали, что готовы дать бой врагу. Стая выжидала.
— Ты позвонишь отцу сам? Или это сделать мне?
— Сам, — буркнул вожак-неудачник и полез в карман за телефоном.
Рыжеватая волчица цапнула товарища за пушистый бок, и тот, правильно расшифровывая жест, бросился на соглядатая. Кир, отскочив в сторону, споткнулся о выставленную ногу Горобинского.
— Убить! — приказал самозваный вождь стае.
— Сидеть, — тихо возразил Кирилл, поднимаясь с земли.
И к ужасу троицы, волки его послушались. Больше того — подчинились мелко дрожа и Вася с Алиной.
— Как ты это сделал? — пораженно прошептал парень.
— Подрастешь, возможно, узнаешь. Если, конечно, перестанешь делать глупости. — И бросил вервольфам: — Принять человеческий облик!
Понурив голову, Андрей глухо спросил:
— Что мне будет за это?
— Тебе? Узнаешь от отца. А вот его ждет штраф и предупреждение, второе, как ты знаешь, серьезнее, нежели денежные взыскания. Твое счастье, что никто из людей не пострадал.
— А мои друзья… Что будет с ними?
— Также на усмотрение твоего отца. Но их репутацию ты запятнал изрядно.
С долей жалости посмотрев на корчащихся в принудительном обороте ребят, Кир подозвал альфу стаи. Узнав, что они отныне свободны, волк лизнул его в правую руку и увел семью вглубь урочища. Подальше от странных двуногих. И вскоре торжествующий вой возвестил, что хоть кто-то полностью доволен тем, как разрешилась ситуация.
Поговорив сначала с Булатовым, затем со старшим Горобинским, Кирилл вернулся в село. Собрав вещи и расплатившись с полуночничающей перед телевизором Ариной Михайловной, расспросил, где искать Кондратия. Когда знахарь получил свою благодарность, выраженную в денежном эквиваленте, Кир отправился домой.
Квартира встретила его пустотой. Не дозвонившись Лиле, набрал номер брата. Быстро взяв трубку, Богдан успокоил, объяснив, что Лиля, несмотря на праздник, засела в редакции. Пользуясь отсутствием жениха, Макарова строчила статьи наперед, чтобы со спокойной душой уехать в свадебное путешествие и не переживать, сможет ли обойтись без нее родной журнал.
— Не говори, что я вернулся, — попросил Кир Данилевского, — заеду за ней на работу сам.
— Как скажешь, — усмехнулся в телефон Богдан, — только не забывай, сюрпризы она не любит.
— Пора научить ее видеть их прелесть.
— Ну-ну, удачи, братишка.
— Макарова, слушай, ты наверняка без ума от радости, что вскоре станешь Данилевской? — кружась в кресле, поинтересовалась Камилла.
— Нет, — не отводя взгляда от монитора компьютера, призналась Лиля.
— Не поняла?! Ты не рада?
— Я не стану Данилевской.
— Макарова, я чего-то не знаю? — осторожно спросила брюнетка, перестав вращаться. — Ты передумала выходить замуж?
Лиля, хмыкнув, оторвалась от вычитки сверстанной статьи о драгоценных камнях, влияющих на паранормальные способности человека.
— Моя будущая фамилия Булатова, Мил. Кир полгода назад все-таки поддался на уговоры отца.
— Мне казалось, он категорически против и ни за что не откажется от фамилии отчима. Ты сама говорила.
— Я смогла его переубедить, предупредив, что оставлю девичью, если он не согласится.
Камилла прищурилась.
— Чем тебе не нравится быть Данилевской?
— Тем, что эту же фамилию вскоре будешь носить и ты. А я не хочу, чтобы люди думали, что я кровная родственница такой ехидны.
Прежде, чем университетская врагиня начала возмущаться, Лиля рассмеялась.
— Поверила, да? На самом деле хотела окончательно помирить Кирилла с отцом. Ему пока невдомек, как хочется мужчине, чтобы единственный сын носил твое имя…
— Коварная ты штучка! Подлизываешься к будущему свекру?
— Конечно, — кивнула магичка. — А ты бы на моем месте поступила иначе?
— Ох, Лиль, со статусом невесты я в пролете. Богдан от меня отдаляется с каждым днем все больше.
Макарова успокаивающим жестом положила руку на плечо Камиллы.
— Ты не преувеличиваешь?
Та печально покачала головой.
— Ладно, хватит о грустном. Я хочу шоколадку и кофе, а потом буду собираться домой. Ты со мной?
— Ага, особенно в плане шоколадки. И так как это твоя идея, покупать идешь ты.
— Без проблем. Тогда ты варишь кофе.
Совместные приключения почти полугодичной давности и работа в одном медиа-холдинге сблизили девушек, если не сказать сдружили. Камилла Алимова утратила саркастичную ершистость, и не последнюю роль в этом преображении сыграл брат Кира. Но как бы ни хотелось на самом деле породниться с Алимовой, влезать в ее отношения с Богданом Макарова не собиралась. В делах любви посредники не требуются.
Выйдя из редакторской, Камилла столкнулась с Кириллом. Поздороваться он ей не позволил — сделал знак молчать и подмигнул. Девушка понятливо кивнула и улыбнулась. Кажется, кофе варить придется самой.
— Привет, трудоголик, — раздался сзади самый замечательный и родной голос в мире. — Кто ты, незнакомка? И где моя невеста? Которая должна с друзьями жарить шашлыки на природе или, на крайний случай, лежать дома на диване с книгой в руках?
Сердце забилось быстрее. Боясь, что от тоски у нее начались слуховые галлюцинации, Лиля медленно обернулась.
— Кир? — Шепотом, недоверчиво.
— Здравствуй, мой Лиленок-олененок.
Услышав интимное прозвище, которым любимый называл лишь когда они оставались одни, она радостно вскрикнула:
— Кирилл! — И бросилась жениху на шею.
Некоторое время они так и стояли — крепко, почти до боли сжав друг друга в объятиях, щека к щеке.
Затем Лиля обреченно поинтересовалась:
— Когда ты уезжаешь?
— Ничего себе! Только приехал, а ты уже мечтаешь от меня избавиться? — хмыкнул Кир. — Не обещаю, что других командировок не будет, но в Большие Косяки я больше не вернусь.
Свою радость девушка вложила в поцелуй. Сделав несколько шагов вперед, Кирилл посадил ее на край компьютерного стола и перехватил ведущую роль.
— Может, домой? — предложила Лиля в паузе между поцелуями.
— Угу…
И, зарывшись лицом в ее взъерошенные волосы, мужчина пробормотал что-то еще.
Пока Макарова сохраняла правки, выключала компьютер и собирала вещи, он следил за ней голодным взглядом хищника. Поневоле почувствуешь себя олененком… В темных глазах, кроме любви и желания, затаилась нежность и еще какое-то незнакомое ей чувство. Ликование? Наверное. Она тоже готова кричать от счастья, что разлука в прошлом. Слишком больно, слишком тоскливо переносится расставание, пускай и на несколько дней.
— Я готова, только Камилле скажу, что ты за мной заехал. А то нехорошо получится — она составила мне компанию, а я, неблагодарная, уеду без предупреждения.
— Она видела меня, не волнуйся.
Дорогу домой Лиля скрашивала невинными приставаниями к будущему мужу — ее ладонь ложилась ему на колено, затем медленно ползла вверх до тех пор, пока водитель, не отрываясь от дороги, не возвращал ее обратно.
— Лиленок, тебе лучше прекратить, — предупредил Булатов. — Я не Цезарь, не умею распылять внимание на несколько дел. Сейчас для меня важней твоя безопасность, а не удовольствие. Конечно, мы можем съехать на обочину, но тогда вряд ли попадем домой засветло.
Сделав вид, что устыдилась, девушка сложила руки у себя на коленях, затянутых в светло-серые чулки, и ее юбка, как бы невзначай, чуть задралась. Кир промолчал. Однако ее провокационная игривость привела к тому, что раздеваться они начали еще в коридоре. Летели пуговицы с ее блузки и его рубашки, трещала ткань под нетерпеливыми пальцами…
— Сначала в ванную, — непреклонно заявила Лиля, когда очередь дошла до нижнего белья.
У нее был пунктик: после улицы обязательно помыть руки. И никакой накал страстей не позволял забыть об этом правиле. Поэтому оборотню, по большому счету чихавшему на микробы, приходилось с ним считаться.
Гигиеническую процедуру выполняли одновременно. Кирилл держал девушку в кольце своих рук и, пока она основательно намыливала их ладони, увлеченно целовал, нежно покусывая, изгиб ее шеи. Пару раз скользкий брусочек выпрыгивал на пол, и они, смеясь и дурачась, за ним наклонялись.
Покрытые пеной мужские пальцы не мыли, нет, ласкали ее руки, и Лиля млела, все сильнее вжимаясь ягодицами в напряженный пах жениха.
Наконец смыв мыло и проигнорировав полотенце, Кир развернул девушку лицом к себе и поцеловал, да так, что ее охватила слабость и ноги перестали держать.
— Люблю тебя…
— Люблю тебя, — эхом отозвалась Лиля. — До сих пор не верится, что ты рядом.
— Что же мне делать? Наверное, стоит убедить, что я реальный?
Вышли из ванной они спустя час. Когда Макарова окончательно удостоверилась, что не выдает желаемое за действительность.
— Это чё за содом и гоморра?! — Посреди коридора материализовался Хранитель города. — Кралечка, ты чё меня парафинишь?
Девушка, одетая лишь в ограничители магии и еще парочку амулетов, проворно спряталась за широкую спину Булатова.
— Федька, а ну быстро закрыл глаза!
— Даю пять минут на облачение своих телес. Опосля растолкуешь, по какому-такому праву борзому типчику дозволено тебя мацать, — отчеканил разгневанный дух и исчез.
— Это что за призрачный блюститель нравственности? И что он делает в нашей квартире? Опять притащила работу домой?
