У дверей в малый зал совета стоял церемониймейстер, значит, разговор предстоит официальный и в присутствии важных политических деятелей.
Увидев нашу процессию, слуги заблаговременно распахнули двери. А дальше произошло странное. Наверное, фаворитка Константина переусердствовала с вином – Ириэн ускорила шаг, стараясь идти вровень со мной. Неужели решила, что император простит любовнице нарушение этикета? Я не могла допустить, чтобы «папочка» разгневался, и наступила ей на подол. Получилось удачно – кружевная лента повисла отдавленным хвостом. Риэлла, поминая демонов, бросилась в сторону, спасать погубленный наряд.
И охрана, и слуги сделали вид, что ничего необычного не произошло. Довольно заблестевшие глаза церемониймейстера выдали его злорадство. И я понимала его чувства: в прошлом сезоне Ириэн ради забавы расстроила помолвку его дочери.
Я сообщнически подмигнула седовласому мужчине и горделиво распрямила плечи.
– Ее Высочество наследная принцесса Мариэлла! – объявил польщенный слуга.
А дальше последовали пустые разговоры. В малом зале, кроме меня и императора находились советники и… Эвгуст. Проклятый маг наконец-то объявился, и мне почему-то стало спокойней на душе.
О чем говорили влиятельнейшие люди империи? Обо мне, естественно, точнее о путешествии принцессы и выборе спутников. Советники предлагали императору самому находить кандидатов в мою свиту, а не оставлять их выбор на милость богов. В принципе подобные предложения не слишком нарушали традиции. Однажды попутчиков наследной принцессе выбрали заботливые родители. И четырехгодичное путешествие дочери едва не закончилось трагедией – на корабль, плывущий в Аг-Грассу, напали пираты. И лишь вмешательство морской колонии пегасов предотвратило несчастье.
В итоге советники приняли решение, что все остается по старому. Кто бы сомневался, им лишь бы языки почесать, показывая свою значимость…
Я обрадовалась, что можно возвращаться на праздник, как император вежливо попросил-приказал:
– Драгоценная наша дочь, я хочу поговорить с вами наедине. Жду вас в моих покоях.
Его Величество удалился, а ко мне приблизился Эвгуст и тихо посоветовал:
– Будь осторожна, не дай его гневу вспыхнуть сильнее. И отвечай правдиво.
О чем говорил ренегат? Разве я сделала, что-то дурное? Такое странное предупреждение пробудило страх, и я умышленно долго добиралась до апартаментов Константина.
– Проходи, чего стоишь, – хмуро бросил он, когда остановилась на пороге. – Садись.
Я нерешительно закрыла за собой дверь. Мелкими шажками подошла к развалившемуся в кресле императору и осторожно присела на краешек низкого диванчика. Теперь регент значительно возвышался надо мной. Расстояние между нами недостаточно, чтобы чувствовать себя уютно: вытянув руку, можно дотронуться до собеседника кончиками пальцев.
Стараясь не смотреть на молчавшего нанимателя, я скользнула взглядом по покоям. Мы снова один на один, что случается не часто. И от этого мне не легче, ведь даже минутный разговор без свидетелей портит настроение на несколько дней вперед.
За шесть лет здесь ничего не изменилось. С немногочисленной мебелью зал выглядел безликим. Поговаривают, некоторых после таких особых аудиенций с глазу на глаз больше не видели, якобы они переезжали в другое государство. Ну-ну, все верят в эти наивные сказки.
– Ты снова уцелела. Прими мои поздравления, – серые глаза смотрели холодно, император и не пытался скрыть отвращение. – А теперь постарайся объяснить, почему Звездный венец признал тебя достойной трона.
– Ваше Величество, вы прекрасно знаете, что тут нет моей заслуги. Это все черномаг Эвгуст, – сложив руки на коленках, преданно смотрела поверх левого плеча Константина. – Он пообещал, что я переживу Примерку, и сдержал слово. Что он сделал, ведают лишь боги.
– Что еще пообещал тебе твой новый покровитель? С чего бы ему помогать, а, безликая?
Императору невозможно соврать. Он словно арбитр видит правду и ложь, как зрячий различает свет и тьму.
– Он предложил стать его союзницей, но я сразу отказалась.
– Почему? Разве тебе не понравилась жизнь принцессы?
– Нет.
– Ложь! Не ври мне, безликая! – рассердился регент.
– Я не доверяю Эвгусту и клялась, что шесть лет буду отражением вашей дочери. Я – всего лишь тень Ее Высочества. И не замышляю ничего дурного, Ваше Величество.
Мужчина слегка улыбнулся.
– А вот это правда. Кстати, ты ничего не хочешь вернуть мне?
Я непонимающе подняла на него глаза.
– Корону, дура, – устало объяснил Константин. – Ее нужно вернуть в сокровищницу.
Снимая Звездный венец с головы, я почувствовала, как что-то посыпалось мне за шиворот. Что-то холодное. Точно утренняя роса с потревоженной ветки.
Император нетерпеливо выхватил корону и внимательно ее оглядел. Я ждала с замершим сердцем. Осмотр удовлетворил, и Константин отнес артефакт в соседнюю комнату. Пока его не было, я засунула руку за шиворот, чтобы поискать выпавшие из оправ камни. Ничего. Странно. Пошарив в декольте, я убедилась, что и там пусто. Нет, там конечно, не пусто, посмотреть есть на что. Но выпавших драгоценностей не нашлось. Неужели мне показалось?!
Послышались шаги возвращающегося императора. Я сидела, как воспитанная благородная риэлла, сдвинув коленки вместе и сложив руки.
Константин покорную позу не оценил – оплеуха наотмашь скинула меня с дивана, как пылинку.
– За что? Что я сделала не так? – щека горела, и я не спешила подыматься с пола, ведь лежачих не бьют.
– Просто так. На будущее, – презрительно выплюнул объяснение брюнет. – Помни, ты работаешь на меня, хэмелл, не на отступника. Не хочешь повторения, меньше любезничай с Эвгустом. Малейшее подозрение, что ты перешла на его сторону, – и окажешься в руках палача. Ясно?
– Да, Ваше Величество.
Регент устало опустился в кресло.
– Завтра отправишься в Храм всех богов, старший жрец объяснит, что от тебя потребуется, – проинструктировав, лениво махнул рукой: – А сейчас убирайся, ты меня утомила.
Северная империя, Семиград,
31-й день пришествия Эвгуста Проклятого
Грязный, пропахший канализаций, магистр ордена Земли настороженно вошел в пещеру. Одного взгляда хватило, чтобы узреть картину целиком.
Тяжело раненый хранитель находился в исцеляющей утопии. Сиелла, закрыв глаза, опиралась спиной о каменную стену, на ее коленях лежала голова спасенного мальчишки.
Идущие за Альбертом маги-боевики приступили к исследованию пещеры, а целитель – к лечению Мариона.
– Магистр, – тихо позвал магессу землевик, пытливо вглядываясь в изможденное лицо пегаса.
Сиелла не отвечала. Альберт внутренним взором вгляделся в ее ауру. Внешняя энергетическая оболочка цела, а за внутреннюю, которую видеть, увы, не мог, он не поручился бы. Водница, как всегда, пренебрегла личной безопасностью, действуя импульсивно и безмозгло. Элевтийский не переставал удивляться, что магесса держится на посту магистра вот уже двенадцать лет. Поистине пути богов неисповедимы!
Не то чтобы Альберт мнил, что женщина не должна занимать столь высокую должность. Нет, он считал, что быть магистром не должна именно эта женщина. Такая порывистая, безрассудная и не уважающая авторитет и мудрость старших!
Теряя силы, она ввела себя в состояние, промежуточное между полудремой и исцеляющей утопией. Хоть на это у нее хватило здравого смысла.
Испытывая приступ острого любопытства, Альберт нерешительно прикоснулся к бледной щеке женщины. Обычно в таком состоянии маги видят картины из своего прошлого. Он должен знать все, что касалось Сиеллы. И, наплевав на моральные принципы, маг скользнул в ее грезы.
Темно-сизая полынь умиротворяюще шелестит под ногами. Теплый ветер овевает лицо и заставляет травы бежать серебристыми волнами. Терпкий запах дурманящим покрывалом укутывает землю.
Степь… Бескрайняя. Дикая. Беспощадная.
Над головой безмятежное небо. Ей хотелось раскинуть руки и кружиться, кружиться до потемнения в глазах. Потом лежать на ласковой земле и наблюдать за полетом коршуна в серой выси. Или мечтать об освежающем дожде.
Девушка подавила неуместные желания и вернулась к прерванной работе. Преклонив колени на густой ковер, в который сплелись ковыль, типчак, тонконог и мятлик, она продолжила рыть землю широким ножом. Если не принесет нужное количество клятых корешков, шаманка опять двинет палкой по спине. Мерзкая карга, как же она ее ненавидела!
Скоро закончится сезон, а она так ничему и не научила девушку, лишь загоняла, как рабыню. За все, что она умела, стоило благодарить покойную мать. Словно предчувствуя скорую смерть, в последние свои дни она не отпускала дочь от себя, продолжая учить и глубокой ночью, когда бодрствовали одни часовые.
Воспоминания о невосполнимой потере отозвались колкой болью в груди. Вытерев рукавом запыленной рубашки синие глаза, девушка снова принялась за работу.
После смерти матери она не осмеливалась мечтать о школе магии. Старший братец, новый глава рода, четко указал на ее место: она – лишь жалкая женщина, ее удел рожать детей и слушаться мужа.
Девушка вздрогнула, вдруг осознав, – по законам степи она давно вошла в возраст невест. Вот предложит братцу какой-нибудь степняк свадебные дары – и прощай свобода!
Именно страх и толкнул ее согласиться на ученичество у колдуньи рода. Ушлая старуха хитро пообещала передать свои знания, хотя умирать, конечно, не собиралась.
– Лазурит! – окрик младшего брата оторвал от горьких дум.
Синеглазая с нежностью смотрела, как единоутробный брат, родившийся на пару минут позже ее, скачет на разгоряченном жеребце. Они не были близнецами. И внешностью походили на родителей: брат на отца, она на мать.
Тристан спешился и взволнованно заговорил:
– Ты должна вернуться на стоянку! Решается твоя судьба!
– Моя? – всполошилась девушка. – Что произошло, Тристан?
Парень отряхнул с ее одежды комья земли и усадил впереди себя на лошадь.
– Братец принимает посланцев рода Лисов. Похоже, они договорились о прекращении вражды и платы за пролитую кровь. И заплатят тобой, – горько объяснил он.
– С чего ты это взял? Братец уверил, что никому не отдаст меня, я буду следующей колдуньей рода!
Жеребец несся наравне с ветром, из-под копыт летела сухая трава, а иногда выпрыгивали испуганные сурки.
– Жена прежнего главы со злорадством открыла мне решения своего сыночка, – Тристан, как и Лазурит, никогда не называли человека, сделавшего их мать наложницей, отцом.
– Зейнар зла, ей нравится тебя расстраивать.
– Ты права, но мы должны убедиться.
– А ты клялся, что тот раз был последним! – возмутилась Лазурит и соскользнула с коня.
До стана рода Кочета рукой подать. Девушка быстро поднялась на крутую возвышенность. Впереди, в продолговатой низине, поросшей чахлым кустарником, разместились шатры.
Жизнь степняков подчиняется сезонам. Когда начинает дуть ветер с севера, они ведут оседлый образ жизни. Стоит принести ветру на своих крыльях нежные ароматы из пробудившейся пустыни, и род снимается с места. Главное их богатство – табуны быстроходных, выносливых лошадей. Но не брезговали мужчины и работой проводниками через пустыню, а порой и разбоем.
Лазурит, спустившись с холма обратно, ждала брата у камня похожего на заснувшего великана. Ее поспешность вознаградило зрелище драки желтовато-серых ящериц.
Стремительно наскакивая друг на друга, каждая старался схватить противника за шею или затылок, чтобы перевернуть на спину. Однако они оказались достойны друг друга. Один из самцов раскрытой челюстью попал в пасть другого – и ящерицы исступленно покатились по траве.
Когда Тристан, стреножив жеребца, подошел к сестре, ящерицы в полном изнеможении замерли в прежней позе. Услышав шелест осыпавшихся под ногой человека песчинок, более слабый самец вырвался из схватки. И ящерицы дружно юркнули под валун.
Вынув из заброшенной норы слепыша глиняную миску, парень вылил в нее воду из фляги. Брат умоляюще посмотрел на сестру – и Лазурит сдалась. Девушка прошептала слова заклинания – «глаз», превращенную магией в следящий амулет шпильку, воткнула в шатер главы она, поэтому и обращаться к нему могла только она.
Вода подернулась рябью – и застыла темной поверхностью, отражающей все, что происходило в обители старшего брата.
С Джагаром беседовало двое: невысокий крепыш с бритой головой и серьгой в ухе и настоящий гигант, бронзовый от загара, с кривой улыбкой и холодными почти бесцветными глазами. Лазурит не понравились они оба, интуитивно она поняла, что посланцы Лисов – не последние люди в своем роде.
– Кроты объединяются с Волками, теперь они – сила. Чем мы хуже, Джагар? – горячо вопрошал невысокий Лис.
– Подумай, Джагар, хорошенько подумай. Собрав лучших воинов из двух родов, мы можем пощипывать караваны в открытую. Не нужно будет, нанимаясь проводниками, исхитряться, чтобы опоить попутчиков сонным зельем. Ты представляешь, какова вероятная добыча? – добавил вкрадчиво гигант.
Братец потирал подбородок, словно в задумчивости. Но его младшие брат с сестрой видели по жадно блестевшим глазам, что решение он принял. Лишь жаждет провернуть сделку с большей выгодой для племени.
– Приятны ваши речи, бесстрашные сыны Лиса, но не нравится мне запрошенная цена.
Всплеснув руками, мужчина с серьгой притворно возмутился:
– Да разве честь, оказанную моим родом твоему, ты называешь ценою? Род Лисов готов принять рожденную рабыней девчонку, как свободную жену. Мой брат оказывает милость твоему дому, Кочет!
– Так-то оно так, – хмуро протянул Джагар. – Может, вы забыли, что девчонка отмечена Силой? Ее слушает вода, она умеет призывать дождь, находить источники и отворять скрытые родники. И ты, и Саид, знаете, что Дар стоит многого.
Низкорослый крепыш весь подобрался, как пустынная кошка перед прыжком.
– Твои люди пролили кровь Лисов, Джагар. Ее смоет лишь кровь из-под клинка или кровь, пролитая на свадебные простыни. Вот тебе моя рука, дважды предлагать не стану.
Низкорослый протянул открытую мозолистую пятерню. Джагар кисло скривился и ударил по ладони со всей силы. Ни один мускул не дрогнул на лице бритоголового.
Лазурит прикоснулась к горящим щекам. Они ударили по ладоням, не спросив ее согласия. Старший брат нарушил слово. Ее продали, как племенную кобылу!
– Тише, Лазурит, успокойся, – Тристан обнял ее за плечи и быстро зашептал, точно боясь, что их подслушают: – Мы найдем выход, сестра. Ты назовешь мужем того, кого выберешь себе сама. Мы сбежим и поступим в школу магии, как хотела мама. И в этом нам поможет чужак…
Девушка испуганно отстранилась. То, что предлагал брат, было предательством рода. Но разве он уже не предал ее? Собственный брат, пусть всего лишь по отцу, но все-таки родная кровь!
– Ах вы, поросята! Пропащее семя, гнилой плод!
Старуха в черной хламиде, опираясь на корявую клюку, быстро приближалась к ним. Под свободную руку ее поддерживала кругленькая женщина в богато вышитом платье и шелковом платке.
– Колдунья, – испуганно прошептала Лазурит.
– Зейнар, – обречено добавил Тристан.
Приблизившись, старуха перетянула парня палкой по спине один раз, второй, третий… Потом взялась за его сестру, свою ученицу. Лазурит она била, можно сказать даже любя, без лишнего фанатизма. Наверное, опасалась, что синяки не понравятся ее жениху.
Увидев нашу процессию, слуги заблаговременно распахнули двери. А дальше произошло странное. Наверное, фаворитка Константина переусердствовала с вином – Ириэн ускорила шаг, стараясь идти вровень со мной. Неужели решила, что император простит любовнице нарушение этикета? Я не могла допустить, чтобы «папочка» разгневался, и наступила ей на подол. Получилось удачно – кружевная лента повисла отдавленным хвостом. Риэлла, поминая демонов, бросилась в сторону, спасать погубленный наряд.
И охрана, и слуги сделали вид, что ничего необычного не произошло. Довольно заблестевшие глаза церемониймейстера выдали его злорадство. И я понимала его чувства: в прошлом сезоне Ириэн ради забавы расстроила помолвку его дочери.
Я сообщнически подмигнула седовласому мужчине и горделиво распрямила плечи.
– Ее Высочество наследная принцесса Мариэлла! – объявил польщенный слуга.
А дальше последовали пустые разговоры. В малом зале, кроме меня и императора находились советники и… Эвгуст. Проклятый маг наконец-то объявился, и мне почему-то стало спокойней на душе.
О чем говорили влиятельнейшие люди империи? Обо мне, естественно, точнее о путешествии принцессы и выборе спутников. Советники предлагали императору самому находить кандидатов в мою свиту, а не оставлять их выбор на милость богов. В принципе подобные предложения не слишком нарушали традиции. Однажды попутчиков наследной принцессе выбрали заботливые родители. И четырехгодичное путешествие дочери едва не закончилось трагедией – на корабль, плывущий в Аг-Грассу, напали пираты. И лишь вмешательство морской колонии пегасов предотвратило несчастье.
В итоге советники приняли решение, что все остается по старому. Кто бы сомневался, им лишь бы языки почесать, показывая свою значимость…
Я обрадовалась, что можно возвращаться на праздник, как император вежливо попросил-приказал:
– Драгоценная наша дочь, я хочу поговорить с вами наедине. Жду вас в моих покоях.
Его Величество удалился, а ко мне приблизился Эвгуст и тихо посоветовал:
– Будь осторожна, не дай его гневу вспыхнуть сильнее. И отвечай правдиво.
О чем говорил ренегат? Разве я сделала, что-то дурное? Такое странное предупреждение пробудило страх, и я умышленно долго добиралась до апартаментов Константина.
– Проходи, чего стоишь, – хмуро бросил он, когда остановилась на пороге. – Садись.
Я нерешительно закрыла за собой дверь. Мелкими шажками подошла к развалившемуся в кресле императору и осторожно присела на краешек низкого диванчика. Теперь регент значительно возвышался надо мной. Расстояние между нами недостаточно, чтобы чувствовать себя уютно: вытянув руку, можно дотронуться до собеседника кончиками пальцев.
Стараясь не смотреть на молчавшего нанимателя, я скользнула взглядом по покоям. Мы снова один на один, что случается не часто. И от этого мне не легче, ведь даже минутный разговор без свидетелей портит настроение на несколько дней вперед.
За шесть лет здесь ничего не изменилось. С немногочисленной мебелью зал выглядел безликим. Поговаривают, некоторых после таких особых аудиенций с глазу на глаз больше не видели, якобы они переезжали в другое государство. Ну-ну, все верят в эти наивные сказки.
– Ты снова уцелела. Прими мои поздравления, – серые глаза смотрели холодно, император и не пытался скрыть отвращение. – А теперь постарайся объяснить, почему Звездный венец признал тебя достойной трона.
– Ваше Величество, вы прекрасно знаете, что тут нет моей заслуги. Это все черномаг Эвгуст, – сложив руки на коленках, преданно смотрела поверх левого плеча Константина. – Он пообещал, что я переживу Примерку, и сдержал слово. Что он сделал, ведают лишь боги.
– Что еще пообещал тебе твой новый покровитель? С чего бы ему помогать, а, безликая?
Императору невозможно соврать. Он словно арбитр видит правду и ложь, как зрячий различает свет и тьму.
– Он предложил стать его союзницей, но я сразу отказалась.
– Почему? Разве тебе не понравилась жизнь принцессы?
– Нет.
– Ложь! Не ври мне, безликая! – рассердился регент.
– Я не доверяю Эвгусту и клялась, что шесть лет буду отражением вашей дочери. Я – всего лишь тень Ее Высочества. И не замышляю ничего дурного, Ваше Величество.
Мужчина слегка улыбнулся.
– А вот это правда. Кстати, ты ничего не хочешь вернуть мне?
Я непонимающе подняла на него глаза.
– Корону, дура, – устало объяснил Константин. – Ее нужно вернуть в сокровищницу.
Снимая Звездный венец с головы, я почувствовала, как что-то посыпалось мне за шиворот. Что-то холодное. Точно утренняя роса с потревоженной ветки.
Император нетерпеливо выхватил корону и внимательно ее оглядел. Я ждала с замершим сердцем. Осмотр удовлетворил, и Константин отнес артефакт в соседнюю комнату. Пока его не было, я засунула руку за шиворот, чтобы поискать выпавшие из оправ камни. Ничего. Странно. Пошарив в декольте, я убедилась, что и там пусто. Нет, там конечно, не пусто, посмотреть есть на что. Но выпавших драгоценностей не нашлось. Неужели мне показалось?!
Послышались шаги возвращающегося императора. Я сидела, как воспитанная благородная риэлла, сдвинув коленки вместе и сложив руки.
Константин покорную позу не оценил – оплеуха наотмашь скинула меня с дивана, как пылинку.
– За что? Что я сделала не так? – щека горела, и я не спешила подыматься с пола, ведь лежачих не бьют.
– Просто так. На будущее, – презрительно выплюнул объяснение брюнет. – Помни, ты работаешь на меня, хэмелл, не на отступника. Не хочешь повторения, меньше любезничай с Эвгустом. Малейшее подозрение, что ты перешла на его сторону, – и окажешься в руках палача. Ясно?
– Да, Ваше Величество.
Регент устало опустился в кресло.
– Завтра отправишься в Храм всех богов, старший жрец объяснит, что от тебя потребуется, – проинструктировав, лениво махнул рукой: – А сейчас убирайся, ты меня утомила.
Глава 13. Прошлое украдкой
Северная империя, Семиград,
31-й день пришествия Эвгуста Проклятого
Грязный, пропахший канализаций, магистр ордена Земли настороженно вошел в пещеру. Одного взгляда хватило, чтобы узреть картину целиком.
Тяжело раненый хранитель находился в исцеляющей утопии. Сиелла, закрыв глаза, опиралась спиной о каменную стену, на ее коленях лежала голова спасенного мальчишки.
Идущие за Альбертом маги-боевики приступили к исследованию пещеры, а целитель – к лечению Мариона.
– Магистр, – тихо позвал магессу землевик, пытливо вглядываясь в изможденное лицо пегаса.
Сиелла не отвечала. Альберт внутренним взором вгляделся в ее ауру. Внешняя энергетическая оболочка цела, а за внутреннюю, которую видеть, увы, не мог, он не поручился бы. Водница, как всегда, пренебрегла личной безопасностью, действуя импульсивно и безмозгло. Элевтийский не переставал удивляться, что магесса держится на посту магистра вот уже двенадцать лет. Поистине пути богов неисповедимы!
Не то чтобы Альберт мнил, что женщина не должна занимать столь высокую должность. Нет, он считал, что быть магистром не должна именно эта женщина. Такая порывистая, безрассудная и не уважающая авторитет и мудрость старших!
Теряя силы, она ввела себя в состояние, промежуточное между полудремой и исцеляющей утопией. Хоть на это у нее хватило здравого смысла.
Испытывая приступ острого любопытства, Альберт нерешительно прикоснулся к бледной щеке женщины. Обычно в таком состоянии маги видят картины из своего прошлого. Он должен знать все, что касалось Сиеллы. И, наплевав на моральные принципы, маг скользнул в ее грезы.
***
Темно-сизая полынь умиротворяюще шелестит под ногами. Теплый ветер овевает лицо и заставляет травы бежать серебристыми волнами. Терпкий запах дурманящим покрывалом укутывает землю.
Степь… Бескрайняя. Дикая. Беспощадная.
Над головой безмятежное небо. Ей хотелось раскинуть руки и кружиться, кружиться до потемнения в глазах. Потом лежать на ласковой земле и наблюдать за полетом коршуна в серой выси. Или мечтать об освежающем дожде.
Девушка подавила неуместные желания и вернулась к прерванной работе. Преклонив колени на густой ковер, в который сплелись ковыль, типчак, тонконог и мятлик, она продолжила рыть землю широким ножом. Если не принесет нужное количество клятых корешков, шаманка опять двинет палкой по спине. Мерзкая карга, как же она ее ненавидела!
Скоро закончится сезон, а она так ничему и не научила девушку, лишь загоняла, как рабыню. За все, что она умела, стоило благодарить покойную мать. Словно предчувствуя скорую смерть, в последние свои дни она не отпускала дочь от себя, продолжая учить и глубокой ночью, когда бодрствовали одни часовые.
Воспоминания о невосполнимой потере отозвались колкой болью в груди. Вытерев рукавом запыленной рубашки синие глаза, девушка снова принялась за работу.
После смерти матери она не осмеливалась мечтать о школе магии. Старший братец, новый глава рода, четко указал на ее место: она – лишь жалкая женщина, ее удел рожать детей и слушаться мужа.
Девушка вздрогнула, вдруг осознав, – по законам степи она давно вошла в возраст невест. Вот предложит братцу какой-нибудь степняк свадебные дары – и прощай свобода!
Именно страх и толкнул ее согласиться на ученичество у колдуньи рода. Ушлая старуха хитро пообещала передать свои знания, хотя умирать, конечно, не собиралась.
– Лазурит! – окрик младшего брата оторвал от горьких дум.
Синеглазая с нежностью смотрела, как единоутробный брат, родившийся на пару минут позже ее, скачет на разгоряченном жеребце. Они не были близнецами. И внешностью походили на родителей: брат на отца, она на мать.
Тристан спешился и взволнованно заговорил:
– Ты должна вернуться на стоянку! Решается твоя судьба!
– Моя? – всполошилась девушка. – Что произошло, Тристан?
Парень отряхнул с ее одежды комья земли и усадил впереди себя на лошадь.
– Братец принимает посланцев рода Лисов. Похоже, они договорились о прекращении вражды и платы за пролитую кровь. И заплатят тобой, – горько объяснил он.
– С чего ты это взял? Братец уверил, что никому не отдаст меня, я буду следующей колдуньей рода!
Жеребец несся наравне с ветром, из-под копыт летела сухая трава, а иногда выпрыгивали испуганные сурки.
– Жена прежнего главы со злорадством открыла мне решения своего сыночка, – Тристан, как и Лазурит, никогда не называли человека, сделавшего их мать наложницей, отцом.
– Зейнар зла, ей нравится тебя расстраивать.
– Ты права, но мы должны убедиться.
– А ты клялся, что тот раз был последним! – возмутилась Лазурит и соскользнула с коня.
До стана рода Кочета рукой подать. Девушка быстро поднялась на крутую возвышенность. Впереди, в продолговатой низине, поросшей чахлым кустарником, разместились шатры.
Жизнь степняков подчиняется сезонам. Когда начинает дуть ветер с севера, они ведут оседлый образ жизни. Стоит принести ветру на своих крыльях нежные ароматы из пробудившейся пустыни, и род снимается с места. Главное их богатство – табуны быстроходных, выносливых лошадей. Но не брезговали мужчины и работой проводниками через пустыню, а порой и разбоем.
Лазурит, спустившись с холма обратно, ждала брата у камня похожего на заснувшего великана. Ее поспешность вознаградило зрелище драки желтовато-серых ящериц.
Стремительно наскакивая друг на друга, каждая старался схватить противника за шею или затылок, чтобы перевернуть на спину. Однако они оказались достойны друг друга. Один из самцов раскрытой челюстью попал в пасть другого – и ящерицы исступленно покатились по траве.
Когда Тристан, стреножив жеребца, подошел к сестре, ящерицы в полном изнеможении замерли в прежней позе. Услышав шелест осыпавшихся под ногой человека песчинок, более слабый самец вырвался из схватки. И ящерицы дружно юркнули под валун.
Вынув из заброшенной норы слепыша глиняную миску, парень вылил в нее воду из фляги. Брат умоляюще посмотрел на сестру – и Лазурит сдалась. Девушка прошептала слова заклинания – «глаз», превращенную магией в следящий амулет шпильку, воткнула в шатер главы она, поэтому и обращаться к нему могла только она.
Вода подернулась рябью – и застыла темной поверхностью, отражающей все, что происходило в обители старшего брата.
С Джагаром беседовало двое: невысокий крепыш с бритой головой и серьгой в ухе и настоящий гигант, бронзовый от загара, с кривой улыбкой и холодными почти бесцветными глазами. Лазурит не понравились они оба, интуитивно она поняла, что посланцы Лисов – не последние люди в своем роде.
– Кроты объединяются с Волками, теперь они – сила. Чем мы хуже, Джагар? – горячо вопрошал невысокий Лис.
– Подумай, Джагар, хорошенько подумай. Собрав лучших воинов из двух родов, мы можем пощипывать караваны в открытую. Не нужно будет, нанимаясь проводниками, исхитряться, чтобы опоить попутчиков сонным зельем. Ты представляешь, какова вероятная добыча? – добавил вкрадчиво гигант.
Братец потирал подбородок, словно в задумчивости. Но его младшие брат с сестрой видели по жадно блестевшим глазам, что решение он принял. Лишь жаждет провернуть сделку с большей выгодой для племени.
– Приятны ваши речи, бесстрашные сыны Лиса, но не нравится мне запрошенная цена.
Всплеснув руками, мужчина с серьгой притворно возмутился:
– Да разве честь, оказанную моим родом твоему, ты называешь ценою? Род Лисов готов принять рожденную рабыней девчонку, как свободную жену. Мой брат оказывает милость твоему дому, Кочет!
– Так-то оно так, – хмуро протянул Джагар. – Может, вы забыли, что девчонка отмечена Силой? Ее слушает вода, она умеет призывать дождь, находить источники и отворять скрытые родники. И ты, и Саид, знаете, что Дар стоит многого.
Низкорослый крепыш весь подобрался, как пустынная кошка перед прыжком.
– Твои люди пролили кровь Лисов, Джагар. Ее смоет лишь кровь из-под клинка или кровь, пролитая на свадебные простыни. Вот тебе моя рука, дважды предлагать не стану.
Низкорослый протянул открытую мозолистую пятерню. Джагар кисло скривился и ударил по ладони со всей силы. Ни один мускул не дрогнул на лице бритоголового.
Лазурит прикоснулась к горящим щекам. Они ударили по ладоням, не спросив ее согласия. Старший брат нарушил слово. Ее продали, как племенную кобылу!
– Тише, Лазурит, успокойся, – Тристан обнял ее за плечи и быстро зашептал, точно боясь, что их подслушают: – Мы найдем выход, сестра. Ты назовешь мужем того, кого выберешь себе сама. Мы сбежим и поступим в школу магии, как хотела мама. И в этом нам поможет чужак…
Девушка испуганно отстранилась. То, что предлагал брат, было предательством рода. Но разве он уже не предал ее? Собственный брат, пусть всего лишь по отцу, но все-таки родная кровь!
– Ах вы, поросята! Пропащее семя, гнилой плод!
Старуха в черной хламиде, опираясь на корявую клюку, быстро приближалась к ним. Под свободную руку ее поддерживала кругленькая женщина в богато вышитом платье и шелковом платке.
– Колдунья, – испуганно прошептала Лазурит.
– Зейнар, – обречено добавил Тристан.
Приблизившись, старуха перетянула парня палкой по спине один раз, второй, третий… Потом взялась за его сестру, свою ученицу. Лазурит она била, можно сказать даже любя, без лишнего фанатизма. Наверное, опасалась, что синяки не понравятся ее жениху.
