Пока грелась вода, девочки и мальчики вычесали друг у друга вшей, сбрасывая их в пламя, а заодно перетряхнули одеяла, в которых спали - никому не хотелось лишний раз страдать от назойливых насекомых.
Ну а затем все с наслаждением мылись в воде. Такой горячей, как не бывало даже в их бухточке в самые жаркие дни. От этой воды порой всплывали воспоминания о ласковых больших руках, запахе чистоты, ощущениях полной безопасности. Но, к счастью для этих бродяжек, пробить нарощенный панцирь этим воспоминаниям не удавалось - отвлекала возможность наконец-то смыть многодневную грязь.
Сперва все намыливались щелоком, стоя возле бадьи. Орудовали и руками, и небольшими тряпочками. Помогали друг другу, промывали волосы. Потом аккуратно поливали друг друга из ковша над корытом, чтобы не мочить пол. А затем, когда мыльную пену удалось смыть, наступило особое блаженство - все по очереди окунались в горячую воду бадьи, чувствуя давно не испытанное ощущение полной чистоты. И вот тут дети вспомнили, что они дети - и начали веселиться, фыркать в воде, плескать ею друг в друга.
Потом из спальни раздался слабый стон и Кари поспешила отнести попить хозяйке дома. А остальные принялись суетливо вытираться и убирать с пола разлитую воду. Наконец, о веселом купании напоминали лишь влажные пятна на струганых досках пола и остывающая бадья. В ней дети планировали отстирать старую одежду. Ну а пока пришло время озаботиться новой.
Метти придирчиво осмотрел каждого и выдал нужный комплект одежды: вязаные чулки, плотную рубаху, штаны или юбку, а сверху - шерстяную жилетку для тепла, их нашлось достаточно для всей компании. Нижние сорочки тоже достались каждому, хотя большинство детей давно уже привыкло обходиться без них. Точнее, уже давно перестали делать различие между слоями одежек, надетых одна на другую ради тепла (и снимаемых очень редко).
Жилетки и чулки пока надевать не стали - в доме было очень тепло. Конечно, все вещи были на людей повзрослее. Рубахи висели чуть не до колен, штаны и юбки пришлось подвязывать веревочками. Зато это были чистые вещи, от которых едва заметно пахло летними травами. И какое удовольствие было погрубевшей коже, разнежившейся от купания, ощущать эту непривычную чистоту!
Но вот у Энчи забурчало в животе, а спустя несколько мгновений этот звук неожиданно подхватили и остальные.
Хозяйственная Эрика успела заранее повесить маленький котелок к огню, и, пока они плескались и одевались, вода успела вскипеть. Теперь Кари высыпала в него крупу и бросила небольшой кусочек сала. Скоро от очага пошел ароматный запах каши. В гревшийся рядом горшок Асси добавила своих травок.
Совсем скоро поздний завтрак был готов. Прежде всего Кари с помощью Асси накормила жидкой кашей хозяйку дома. После еды лицо той оживилось и она даже сумела проговорить "спасибо!".
А потом все вместе сели за стол. Каждому досталось по полной миске каши и по кружке горячего отвара. От сытной еды и нежданного купания дети осоловели и теперь всем хотелось спать.
Однако они понимали: если они хотят остаться в этом доме на всю зиму, придется доказать свою полезность.
Вновь поставили на огонь большой котел: теперь там грелась вода для купания хозяйки дома.
Энчи принялся выметать изо всех углов паутину, Инни неловко вытирал пыль, Метти и Эрик мели и отмывали полы. А девочки сообща перемыли всю посуду, которая была на кухне, и до блеска отскребли оба стола: и кухонный, и обеденный в общей комнате.
Затем, когда вода в котле согрелась, дети отнесли в спальню одеяло, положили его на пол и переложили на него женщину. Она была очень легкой и страшно исхудалой.
Грязные простыни с постели забрали мальчишки. А девочки осторожно стянули нательную рубаху и аккуратно обтерли женщину влажным полотенцем. К концу процедуры полотенце посерело, зато незнакомке явно стало легче. Вода, еда и небольшой уход вновь разожгли огонек ее жизни, который уж было готовился погаснуть.
Затем Асси, Кари и Эрика застелили постель свежим бельем, которое отыскали в комоде. Втроем они сумели приподнять хозяйку дома и переложить с сырого одеяла на чистую кровать. В рубаху ее решили не одевать - так за ней проще будет ухаживать.
Асси напоила женщину новым отваром и та уснула крепким спокойным сном выздоравливающего человека. А девочки поспешили на помощь своим товарищам.
Затем любопытный Энчи исследовал грядки и обнаружил в них не успевшие сгнить коренья. Он подозвал на помощь деревенского Эрика и тот распознал в грязных комках пастернак, морковку и редьку. Овощи, хоть их и было мало, стали хорошим дополнением к похлебке.
К концу дня домик сверкал изнутри чистотой. В отчищенном от сажи очаге пылал огонь, уютно булькал котелок, а дети устало устроились полукругом возле тепла. Да, они устали от непривычной, почти забытой работы, но в то же время им было хорошо: впервые за долгое время их ждала вторая сытная еда за день и они были в тепле, полностью защищенные от капризов погоды. Но самое главное - их охватило давно не испытанное чувство безопасности.
Спать они решили все так же, вповалку перед очагом - слишком въелась в них привычка держаться вместе, хотя, пожалуй, сундуков в качестве постелей хватило бы на всех. Но так было теплее и спокойнее.
Не забыли они позаботиться и о хозяйке дома. Весь день следили за тем, чтобы она не испытывала жажды, кормили понемногу жидкой похлебкой. Вновь обтерли влажным полотенцем. Перед сном в комнату отнесли жаровню с едва тлеющими, но дающими тепло углями, а в ноги положили горячий камень. В маленькой спальне сразу стало теплее, на щеках женщины даже появился легкий румянец.
Она была еще слишком слаба, но с благодарностью принимала каждое движение заботы. Так что у детей понемногу стала крепнуть тщательно скрываемая даже от них самих надежда на то, что в этом неказистом, но крепком домике им удастся пережить всю зиму. А уж что будет дальше - они не загадывали.
Так прошло еще дней десять. Спокойная жизнь хорошо повлияла на всех. Инни совсем перестал кашлять, Энчи прекратил при каждой возможности жаться к очагу, с лиц детей ушла серость и равнодушное выражение. В их глазах время от времени даже появлялся живой блеск и интерес к жизни, которым обычно мелькал у них только в самые теплые и безмятежные дни лета, когда потайная бухта щедро делилась с ними своими дарами.
Каждый день бродяжки старались сделать что-то полезное. Однажды, протирая полки шкафа в комнате с письменным столом, Кари наткнулась на толстую книгу, завалившуюся между шкафом и стеной. Видно было, что ее частенько читали, потому что она хоть была и новой, но уже слегка потрепанной.
Внимание девочки захватила яркая картинка на обложке. Рыцарь, облаченный в сияющие доспехи, преклонил колено перед прекрасной женщиной в старинном платье. Ее светлые вьющиеся волосы струились вдоль стройного стана почти до самого пола. С Кари вдруг случилось что-то невероятное. Ее чувствительный уголок души, разбуженный в первый вечер пребывания в этом Доме спасения (как его впервые назвал Энчи, а затем легко подхватили остальные), снова очнулся. Девочка вдруг ощутила, как ее касаются пряди золотистых волос, развеваемых волшебным ветром, услышала, как трутся между собой сочленения доспехов и шелестят тяжелые складки расшитого наряда, до нее донесся аромат нежных бутонов от растущего в нарисованной арке розового куста, а лицо согрел совершенно невозможный солнечный луч.
Вдруг ветер снаружи особенно свирепо качнул яблоню у дома и та резко стукнула своими ветвями по стене. Этот стук резко вырвал девочку из волшебного мира. Картинка вновь стала плоской, розы не пахли, а луч света вновь стал всего лишь желто-белой полосой, нарисованной поперек каменной кладки. Но картинка не потеряла своего очарования, Кари непременно захотелось узнать чуть больше об этой паре. Девочка вынесла книгу в общую комнату: она помнила, что Метти научили не только счету, но и чтению.
- О чем эта книга? - спросила Кари у Метти.
Тот, складывая буквы в слоги, медленно прочел:
- "Сказ-ки и ле-ген-ды Ис-то-ма-ри". Сказки и легенды Истомари! Тут говорится о разных волшебных историях, которые случились в наших краях.
Остальные немедленно сгрудились вокруг, завороженно рассматривая книгу и проводя пальцами по линиям рисунков.
- Метти, почитай нам, - негромко попросил Инни. - Так хочется послушать сказку!
Эта просьба звучала удивительно от мальчика с равнодушными багровыми глазами убийцы.
Да, они были бездомными бродяжками, озлобившимися зверятами, давно расставшимися со всякими иллюзиями. Но они все же оставались детьми. И немного покоя и сытости вдруг выдернули их детство наружу.
Метти кивнул:
- Хорошо. Я плохо читаю, но попробую. Но это потом. Сейчас нам нужно закончить дела. А потом, пока не стемнело, я почитаю.
Когда хлопоты были закончены, Метти уселся на сундук под окошком, выходящим на задний дворик. Окно было обращено на запад - и потому в него дольше всего падали лучи заходящего солнца. А вот окошки, выходящие на улицу, дети так и оставили занавешенными половиками: пусть они были тут с разрешения хозяйки, но лишнего внимания привлекать не стремились.
Остальная стайка расселась вокруг - кто на сундуке, кто на стуле, а кто - и вовсе на полу, подложив под себя свернутое одеяло.
- "Ска-за-ни-е о спя-щем ко-ро-ле", - прочел Метти. И полилась неспешная история. Мальчик читал медленно и запинаясь, но дети и не думали жаловаться: только Метти умел раскрывать тот волшебный, невероятный мир, который скрывался за черными значками, похожими на раздавленных жучков. Мир, в котором жил красивый, умный и очень гордый король, который одну за другой отверг трех прекраснейших принцесс, потому что ни одну из них не считал достойной себя.
Он не боялся их мести - пусть каждая из принцесс и была одарена магией, но у каждой ее было слишком мало. Однако король недооценил женскую обиду. Прежде ревнивые соперницы, теперь они объединили свои силы и вместе создали колдовское зелье, которое поднесли обидчику на охоте. Когда беспечный король утолил им жажду, он впал в оцепенение. Лишь поцелуй самой безобразной женщины на свете мог спасти его. Но разве осмелится уродина поцеловать гордого короля, который велит казнить ее сразу же после того, как очнется?
Торжествующие принцессы поместили его тело в гроб из прозрачного яжерита на вершине холма.
Ни голод, ни жажда не беспокоили его, но он не мог пошевелить ни рукой, ни ногой, даже прикрыть свои глаза. Сквозь полуопущенные веки он видел все, что происходило вокруг. Годы текли мимо, и король, наблюдая, с каждым днем становился все мудрее. Он научился видеть ложь, скрытую под дюжиной покровов полуправды, он стал различать скрытые желания и цели людей, ощущать связь всех явлений и предсказывать их далекие последствия, видеть внутреннюю сущность каждого человека.
Но годы текли - и король оставался недвижим. Его королевство, оставленное без правителя, было разодрано алчными соседями, замок стоял пустой, крестьяне страдали от поборов и неурожаев. А к холму все реже забредали люди.
Но вот однажды на вершину поднялась девушка. Одна половина лица ее была полностью изуродована шрамами от ожогов, глаз закрыт бельмом, волосы на голове были редкими, сквозь них проглядывала кожа, покрытая коростой. Левая рука была похожа на птичью лапу - на ней было только три скрюченных пальца, тоже пострадавших от огня. Девушка шла, прихрамывая и скособочившись, дыхание с хрипом вырывалось из ее груди. Несомненно, это была одна из уродливейших женщин на свете.
- Мне все равно нечего терять, а тебе я помочь смогу. Не могу я думать о том, как ты лежишь тут один. Я попробую тебя спасти, пусть ты меня и убьешь потом, - прошептала она и с трудом сдвинула яжеритовую крышку. А затем склонилась над гордым королем и поцеловала его в губы.
Но король уже давно перестал быть гордым, а вместо ума - обрел мудрость. За мгновения поцелуя он увидел душу девушки - прекрасную, чистую, переливающуюся отблесками радуги и свежестью утреннего луга, наполненную добротой и состраданием. Ведь даже свое отвратительное уродство она получила, спасая в пожаре младших братишек. Девушка отобрала их жизни у огня, но тот все равно взял свою дань - в виде красоты и здоровья.
Король открыл глаза и восхищенно посмотрел на безобразное лицо спасительницы. А та зажмурилась и сжалась, ожидая неминуемой кары.
- Как ты прекрасна! - искренне произнес король.
Он снова поцеловал ее, а после назвал своей женой и спустился с холма, чтобы вернуть к жизни свое королевство.
Теперь он знал, как тяжело живется простому люду - и старался облегчить его жизнь. Его решения были справедливыми и разумными. Он больше не слушал сладких речей придворных, разогнал обманщиков и дармоедов, оставив при дворе только разумных и честных людей. Страна стала богатеть и крепнуть. Понемногу король вернул все свои земли и даже присоединил новые. Люди благословляли мудрого короля, земля плодоносила, по полям бродили тучные стада...
Наконец, вернув своей стране былое величие, король устроил праздничный пир и пригласил к себе всех трех коварных принцесс. Годы не прошли для них даром. Одна полюбила баловать себя сладостями и стала похожа на пивную бочку, другая вечно на все и всех обижалась и хмурилась - ее лицо раньше времени покрылось глубокими морщинами, а третью вечно все раздражало, и она стала худой и желтой от постоянного разлития желчи. Нет, они все еще были красивы, но, увы, от их прежнего юного очарования остались только воспоминания. А души были исковерканы придворными интригами, мелкой местью и подлостью.
Король посмотрел на них и сказал:
- Я вижу то, какими вы стали и понимаю: я был совершенно прав, когда решил, что ни одна из вас меня недостойна.
Но не успели принцессы разразиться протестующими злыми возгласами, король им низко, до пола поклонился, так, как никогда не должен кланяться ни один король, и продолжил:
- Но я благодарен вам, благодарен от всей души за вашу месть! Только она помогла мне стать настоящим. Только она позволила обрести истинную мудрость. И только она помогла мне найти мою прекрасную, добрую и самоотверженную супругу.
С этими словами он подвел к принцессам свою уродливую жену. И его глаза светились такой любовью, когда он смотрел на нее, что девушка, освещенная отблесками этой любви, казалась красивейшей из женщин.
А вот лица прекрасных принцесс, искаженные от зависти и злобы, стали невероятно уродливыми.
Метти читал медленно, запинаясь, мучительно вспоминая буквы. Некоторые длинные и незнакомые слова ему приходилось разбирать долгое время. Но остальные дети слушали, затаив дыхание. Чтение продолжалось несколько часов. Когда окошко перестало давать свет, дети занавесили его одеялом, перебрались к очагу и затеплили лучину. Время от времени Асси подносила чтецу кружку с отваром и тот благодарно кивал, промачивая пересохшее горло.
Перед детьми возникали образы сказания - гордый король, вредные принцессы, уродливая девушка с прекрасной душой... Услышав окончание истории, все облегченно расхохотались.
- Все же справедливость существует, - задумчиво произнесла Кари.
- Ха! - в ответ хмыкнула Асси, - справедливость! Может, для королей она и есть, но уж никак не для нас!
Ну а затем все с наслаждением мылись в воде. Такой горячей, как не бывало даже в их бухточке в самые жаркие дни. От этой воды порой всплывали воспоминания о ласковых больших руках, запахе чистоты, ощущениях полной безопасности. Но, к счастью для этих бродяжек, пробить нарощенный панцирь этим воспоминаниям не удавалось - отвлекала возможность наконец-то смыть многодневную грязь.
Сперва все намыливались щелоком, стоя возле бадьи. Орудовали и руками, и небольшими тряпочками. Помогали друг другу, промывали волосы. Потом аккуратно поливали друг друга из ковша над корытом, чтобы не мочить пол. А затем, когда мыльную пену удалось смыть, наступило особое блаженство - все по очереди окунались в горячую воду бадьи, чувствуя давно не испытанное ощущение полной чистоты. И вот тут дети вспомнили, что они дети - и начали веселиться, фыркать в воде, плескать ею друг в друга.
Потом из спальни раздался слабый стон и Кари поспешила отнести попить хозяйке дома. А остальные принялись суетливо вытираться и убирать с пола разлитую воду. Наконец, о веселом купании напоминали лишь влажные пятна на струганых досках пола и остывающая бадья. В ней дети планировали отстирать старую одежду. Ну а пока пришло время озаботиться новой.
Метти придирчиво осмотрел каждого и выдал нужный комплект одежды: вязаные чулки, плотную рубаху, штаны или юбку, а сверху - шерстяную жилетку для тепла, их нашлось достаточно для всей компании. Нижние сорочки тоже достались каждому, хотя большинство детей давно уже привыкло обходиться без них. Точнее, уже давно перестали делать различие между слоями одежек, надетых одна на другую ради тепла (и снимаемых очень редко).
Жилетки и чулки пока надевать не стали - в доме было очень тепло. Конечно, все вещи были на людей повзрослее. Рубахи висели чуть не до колен, штаны и юбки пришлось подвязывать веревочками. Зато это были чистые вещи, от которых едва заметно пахло летними травами. И какое удовольствие было погрубевшей коже, разнежившейся от купания, ощущать эту непривычную чистоту!
Но вот у Энчи забурчало в животе, а спустя несколько мгновений этот звук неожиданно подхватили и остальные.
Хозяйственная Эрика успела заранее повесить маленький котелок к огню, и, пока они плескались и одевались, вода успела вскипеть. Теперь Кари высыпала в него крупу и бросила небольшой кусочек сала. Скоро от очага пошел ароматный запах каши. В гревшийся рядом горшок Асси добавила своих травок.
Совсем скоро поздний завтрак был готов. Прежде всего Кари с помощью Асси накормила жидкой кашей хозяйку дома. После еды лицо той оживилось и она даже сумела проговорить "спасибо!".
А потом все вместе сели за стол. Каждому досталось по полной миске каши и по кружке горячего отвара. От сытной еды и нежданного купания дети осоловели и теперь всем хотелось спать.
Однако они понимали: если они хотят остаться в этом доме на всю зиму, придется доказать свою полезность.
Вновь поставили на огонь большой котел: теперь там грелась вода для купания хозяйки дома.
Энчи принялся выметать изо всех углов паутину, Инни неловко вытирал пыль, Метти и Эрик мели и отмывали полы. А девочки сообща перемыли всю посуду, которая была на кухне, и до блеска отскребли оба стола: и кухонный, и обеденный в общей комнате.
Затем, когда вода в котле согрелась, дети отнесли в спальню одеяло, положили его на пол и переложили на него женщину. Она была очень легкой и страшно исхудалой.
Грязные простыни с постели забрали мальчишки. А девочки осторожно стянули нательную рубаху и аккуратно обтерли женщину влажным полотенцем. К концу процедуры полотенце посерело, зато незнакомке явно стало легче. Вода, еда и небольшой уход вновь разожгли огонек ее жизни, который уж было готовился погаснуть.
Затем Асси, Кари и Эрика застелили постель свежим бельем, которое отыскали в комоде. Втроем они сумели приподнять хозяйку дома и переложить с сырого одеяла на чистую кровать. В рубаху ее решили не одевать - так за ней проще будет ухаживать.
Асси напоила женщину новым отваром и та уснула крепким спокойным сном выздоравливающего человека. А девочки поспешили на помощь своим товарищам.
Затем любопытный Энчи исследовал грядки и обнаружил в них не успевшие сгнить коренья. Он подозвал на помощь деревенского Эрика и тот распознал в грязных комках пастернак, морковку и редьку. Овощи, хоть их и было мало, стали хорошим дополнением к похлебке.
К концу дня домик сверкал изнутри чистотой. В отчищенном от сажи очаге пылал огонь, уютно булькал котелок, а дети устало устроились полукругом возле тепла. Да, они устали от непривычной, почти забытой работы, но в то же время им было хорошо: впервые за долгое время их ждала вторая сытная еда за день и они были в тепле, полностью защищенные от капризов погоды. Но самое главное - их охватило давно не испытанное чувство безопасности.
Спать они решили все так же, вповалку перед очагом - слишком въелась в них привычка держаться вместе, хотя, пожалуй, сундуков в качестве постелей хватило бы на всех. Но так было теплее и спокойнее.
Не забыли они позаботиться и о хозяйке дома. Весь день следили за тем, чтобы она не испытывала жажды, кормили понемногу жидкой похлебкой. Вновь обтерли влажным полотенцем. Перед сном в комнату отнесли жаровню с едва тлеющими, но дающими тепло углями, а в ноги положили горячий камень. В маленькой спальне сразу стало теплее, на щеках женщины даже появился легкий румянец.
Она была еще слишком слаба, но с благодарностью принимала каждое движение заботы. Так что у детей понемногу стала крепнуть тщательно скрываемая даже от них самих надежда на то, что в этом неказистом, но крепком домике им удастся пережить всю зиму. А уж что будет дальше - они не загадывали.
Так прошло еще дней десять. Спокойная жизнь хорошо повлияла на всех. Инни совсем перестал кашлять, Энчи прекратил при каждой возможности жаться к очагу, с лиц детей ушла серость и равнодушное выражение. В их глазах время от времени даже появлялся живой блеск и интерес к жизни, которым обычно мелькал у них только в самые теплые и безмятежные дни лета, когда потайная бухта щедро делилась с ними своими дарами.
Каждый день бродяжки старались сделать что-то полезное. Однажды, протирая полки шкафа в комнате с письменным столом, Кари наткнулась на толстую книгу, завалившуюся между шкафом и стеной. Видно было, что ее частенько читали, потому что она хоть была и новой, но уже слегка потрепанной.
Внимание девочки захватила яркая картинка на обложке. Рыцарь, облаченный в сияющие доспехи, преклонил колено перед прекрасной женщиной в старинном платье. Ее светлые вьющиеся волосы струились вдоль стройного стана почти до самого пола. С Кари вдруг случилось что-то невероятное. Ее чувствительный уголок души, разбуженный в первый вечер пребывания в этом Доме спасения (как его впервые назвал Энчи, а затем легко подхватили остальные), снова очнулся. Девочка вдруг ощутила, как ее касаются пряди золотистых волос, развеваемых волшебным ветром, услышала, как трутся между собой сочленения доспехов и шелестят тяжелые складки расшитого наряда, до нее донесся аромат нежных бутонов от растущего в нарисованной арке розового куста, а лицо согрел совершенно невозможный солнечный луч.
Вдруг ветер снаружи особенно свирепо качнул яблоню у дома и та резко стукнула своими ветвями по стене. Этот стук резко вырвал девочку из волшебного мира. Картинка вновь стала плоской, розы не пахли, а луч света вновь стал всего лишь желто-белой полосой, нарисованной поперек каменной кладки. Но картинка не потеряла своего очарования, Кари непременно захотелось узнать чуть больше об этой паре. Девочка вынесла книгу в общую комнату: она помнила, что Метти научили не только счету, но и чтению.
- О чем эта книга? - спросила Кари у Метти.
Тот, складывая буквы в слоги, медленно прочел:
- "Сказ-ки и ле-ген-ды Ис-то-ма-ри". Сказки и легенды Истомари! Тут говорится о разных волшебных историях, которые случились в наших краях.
Остальные немедленно сгрудились вокруг, завороженно рассматривая книгу и проводя пальцами по линиям рисунков.
- Метти, почитай нам, - негромко попросил Инни. - Так хочется послушать сказку!
Эта просьба звучала удивительно от мальчика с равнодушными багровыми глазами убийцы.
Да, они были бездомными бродяжками, озлобившимися зверятами, давно расставшимися со всякими иллюзиями. Но они все же оставались детьми. И немного покоя и сытости вдруг выдернули их детство наружу.
Метти кивнул:
- Хорошо. Я плохо читаю, но попробую. Но это потом. Сейчас нам нужно закончить дела. А потом, пока не стемнело, я почитаю.
Когда хлопоты были закончены, Метти уселся на сундук под окошком, выходящим на задний дворик. Окно было обращено на запад - и потому в него дольше всего падали лучи заходящего солнца. А вот окошки, выходящие на улицу, дети так и оставили занавешенными половиками: пусть они были тут с разрешения хозяйки, но лишнего внимания привлекать не стремились.
Остальная стайка расселась вокруг - кто на сундуке, кто на стуле, а кто - и вовсе на полу, подложив под себя свернутое одеяло.
- "Ска-за-ни-е о спя-щем ко-ро-ле", - прочел Метти. И полилась неспешная история. Мальчик читал медленно и запинаясь, но дети и не думали жаловаться: только Метти умел раскрывать тот волшебный, невероятный мир, который скрывался за черными значками, похожими на раздавленных жучков. Мир, в котором жил красивый, умный и очень гордый король, который одну за другой отверг трех прекраснейших принцесс, потому что ни одну из них не считал достойной себя.
Он не боялся их мести - пусть каждая из принцесс и была одарена магией, но у каждой ее было слишком мало. Однако король недооценил женскую обиду. Прежде ревнивые соперницы, теперь они объединили свои силы и вместе создали колдовское зелье, которое поднесли обидчику на охоте. Когда беспечный король утолил им жажду, он впал в оцепенение. Лишь поцелуй самой безобразной женщины на свете мог спасти его. Но разве осмелится уродина поцеловать гордого короля, который велит казнить ее сразу же после того, как очнется?
Торжествующие принцессы поместили его тело в гроб из прозрачного яжерита на вершине холма.
Ни голод, ни жажда не беспокоили его, но он не мог пошевелить ни рукой, ни ногой, даже прикрыть свои глаза. Сквозь полуопущенные веки он видел все, что происходило вокруг. Годы текли мимо, и король, наблюдая, с каждым днем становился все мудрее. Он научился видеть ложь, скрытую под дюжиной покровов полуправды, он стал различать скрытые желания и цели людей, ощущать связь всех явлений и предсказывать их далекие последствия, видеть внутреннюю сущность каждого человека.
Но годы текли - и король оставался недвижим. Его королевство, оставленное без правителя, было разодрано алчными соседями, замок стоял пустой, крестьяне страдали от поборов и неурожаев. А к холму все реже забредали люди.
Но вот однажды на вершину поднялась девушка. Одна половина лица ее была полностью изуродована шрамами от ожогов, глаз закрыт бельмом, волосы на голове были редкими, сквозь них проглядывала кожа, покрытая коростой. Левая рука была похожа на птичью лапу - на ней было только три скрюченных пальца, тоже пострадавших от огня. Девушка шла, прихрамывая и скособочившись, дыхание с хрипом вырывалось из ее груди. Несомненно, это была одна из уродливейших женщин на свете.
- Мне все равно нечего терять, а тебе я помочь смогу. Не могу я думать о том, как ты лежишь тут один. Я попробую тебя спасти, пусть ты меня и убьешь потом, - прошептала она и с трудом сдвинула яжеритовую крышку. А затем склонилась над гордым королем и поцеловала его в губы.
Но король уже давно перестал быть гордым, а вместо ума - обрел мудрость. За мгновения поцелуя он увидел душу девушки - прекрасную, чистую, переливающуюся отблесками радуги и свежестью утреннего луга, наполненную добротой и состраданием. Ведь даже свое отвратительное уродство она получила, спасая в пожаре младших братишек. Девушка отобрала их жизни у огня, но тот все равно взял свою дань - в виде красоты и здоровья.
Король открыл глаза и восхищенно посмотрел на безобразное лицо спасительницы. А та зажмурилась и сжалась, ожидая неминуемой кары.
- Как ты прекрасна! - искренне произнес король.
Он снова поцеловал ее, а после назвал своей женой и спустился с холма, чтобы вернуть к жизни свое королевство.
Теперь он знал, как тяжело живется простому люду - и старался облегчить его жизнь. Его решения были справедливыми и разумными. Он больше не слушал сладких речей придворных, разогнал обманщиков и дармоедов, оставив при дворе только разумных и честных людей. Страна стала богатеть и крепнуть. Понемногу король вернул все свои земли и даже присоединил новые. Люди благословляли мудрого короля, земля плодоносила, по полям бродили тучные стада...
Наконец, вернув своей стране былое величие, король устроил праздничный пир и пригласил к себе всех трех коварных принцесс. Годы не прошли для них даром. Одна полюбила баловать себя сладостями и стала похожа на пивную бочку, другая вечно на все и всех обижалась и хмурилась - ее лицо раньше времени покрылось глубокими морщинами, а третью вечно все раздражало, и она стала худой и желтой от постоянного разлития желчи. Нет, они все еще были красивы, но, увы, от их прежнего юного очарования остались только воспоминания. А души были исковерканы придворными интригами, мелкой местью и подлостью.
Король посмотрел на них и сказал:
- Я вижу то, какими вы стали и понимаю: я был совершенно прав, когда решил, что ни одна из вас меня недостойна.
Но не успели принцессы разразиться протестующими злыми возгласами, король им низко, до пола поклонился, так, как никогда не должен кланяться ни один король, и продолжил:
- Но я благодарен вам, благодарен от всей души за вашу месть! Только она помогла мне стать настоящим. Только она позволила обрести истинную мудрость. И только она помогла мне найти мою прекрасную, добрую и самоотверженную супругу.
С этими словами он подвел к принцессам свою уродливую жену. И его глаза светились такой любовью, когда он смотрел на нее, что девушка, освещенная отблесками этой любви, казалась красивейшей из женщин.
А вот лица прекрасных принцесс, искаженные от зависти и злобы, стали невероятно уродливыми.
Метти читал медленно, запинаясь, мучительно вспоминая буквы. Некоторые длинные и незнакомые слова ему приходилось разбирать долгое время. Но остальные дети слушали, затаив дыхание. Чтение продолжалось несколько часов. Когда окошко перестало давать свет, дети занавесили его одеялом, перебрались к очагу и затеплили лучину. Время от времени Асси подносила чтецу кружку с отваром и тот благодарно кивал, промачивая пересохшее горло.
Перед детьми возникали образы сказания - гордый король, вредные принцессы, уродливая девушка с прекрасной душой... Услышав окончание истории, все облегченно расхохотались.
- Все же справедливость существует, - задумчиво произнесла Кари.
- Ха! - в ответ хмыкнула Асси, - справедливость! Может, для королей она и есть, но уж никак не для нас!
