А если стал порочен целый свет,
То был тому единственной причиной
Сам человек: лишь он источник бед,
Скорбей своих создатель он единый.
Данте Алигьери «Божественная комедия».
Авторское вступление, которое вы можете и не читать, потому что оно никак не влияет на нашу историю
Вы можете сказать, дорогой читатель: «Зачем автор взяла к юмористической книге такой серьезный эпиграф?».
А я вам отвечу: «Потому что автор – человек серьезный и хочет поговорить со своими читателями на серьезные темы». Но должна по секрету сказать вам, что герои и этой книги, и других моих книг, абсолютно не хотят слушаться автора и живут своей собственной жизнью, вечно влипая в какие–то переделки и передряги.
Автор сначала пробовала бороться с этим, но когда все попытки провалились, решила: «Пусть будет так, как будет».
Придумывая королевство Адус, она взяла за основу девять кругов Ада, описанных Данте в «Божественной комедии». Серьезная тема, предлагающая подумать о вечном… Но, как всегда, герои этой книги решили все по–своему, и опять подошли к серьезной теме с юмором, я бы даже сказала «с огоньком».
Ниже я приведу стройную систему устройства девяти кругов Ада так, как она была описана в «Божественной комедии» Данте. Все круги затронуты не будут, ограничимся только Восьмым и Девятым кругом. Но, если по ходу повествования, вам что–нибудь будет неясно, вы всегда сможете заглянуть на первую страницу и посмотреть, что к чему относится.
Итак, обратимся к первоисточнику:
Первый круг ада. В него попадали некрещёные младенцы и положительные люди, никак не проявившие себя в жизни.
Второй круг ада . В него попадают блудники, прелюбодеи и сладострастники.
Третий круг ада . В нём оказываются чревоугодники, гурманы и обжоры.
Четвёртый круг ада . В нем обитают жадины, скопидомы и расточительные люди.
Пятый круг ада . В нём обитают гневные и ленивые особы.
Шестой круг ада . Рассчитан на еретиков и лжеучителей.
Седьмой круг ада . Здесь томятся души тех, кто в той или иной мере совершил насилие. Причём седьмой круг делиться на три пояса:
Первый пояс. Для тиранов и разбойников.
Второй пояс. В нём располагаются самоубийцы, игроки и транжиры.
Третий пояс. Для богохульников, педерастов с лесбиянками, а так же лихоимцев.
Восьмой круг ада. В нем живут обманщики разных мастей, и он делится на десять рвов:
Первый ров. В нём заключены сводники и обольстители.
Второй ров. Здесь томятся льстецы.
Третий ров. Здесь обитают симонисты (люди, торгующие церковными должностями).
Четвёртый ров. Здесь живут колдуны, звездочёты, гадалки и волшебники.
Пятый ров. В нём томятся души мздоимцев и взяточников.
Шестой ров. Этот ров предназначен исключительно для лицемеров.
Седьмой ров. В нём сосредоточены воры.
Восьмой ров. Здесь пребывают лукавые советчики.
Девятый ров. В этом месте скорби разместились люди, сеющие смуту и раздор.
Десятый ров. Эта область предназначена только для фальшивомонетчиков.
Девятый круг. Он создан для предателей, и он делиться на пять поясов.
Первый пояс (пояс Каина). Здесь отбывают наказание те, кто совершили предательство родных.
Второй пояс (пояс Антенора). Тут заключены предатели своей Родины и своих единомышленников.
Третий пояс (пояс Толомея). В этом тёмном месте томятся души предателей друзей и сотрапезников.
Четвёртый пояс (пояс Джудекка). Тут обретаются предатели своих благодетелей человеческого и божественного величия.
Пятый пояс (пояс Сатана). Здесь отбывают наказание предатели земного и небесного. Девятый круг ада считается самым кошмарным и беспощадным наказанием за проступки совершённые человеком.
Наша история разворачивается в вымышленном королевстве Адус, которое по какой–то случайности устроено примерно так же, как и у Данте. На этом, впрочем, все совпадения заканчиваются.
Где–то в королевстве Адус. Восьмой круг. Первый ров .
– Пусти, одоробло, пусти,– верещала Бригитта, кусая ядовитыми зубами руки держащих ее двух огромных охранников–церберов. Руки тех в мгновение ока покрывались кровоточащими язвами, наливались гноем и отваливались, правда, всего лишь на мгновение, чтобы в следующий миг вырасти вновь и замереть в смертельном захвате.
– Бри, девочка моя,– плачущим и уговаривающим тоном вещал стоящий тут же ее отец, герцог Сантан,– прекрати издеваться над папой. Папа плохого не посоветует. Папа лучше знает, что нужно его любимой дочурке.
Дочурка пыхтела, наливалась устрашающей краснотой, отдающей в багровость, своего и так не совсем бледного личика, и продолжала упрямо кусать охранников. Те стоически терпели, отращивали себе новые руки, но даже ни на мгновение не изменяли выражение преданных лиц–морд.
– Ну, чего ты взбесилась, Бри?– продолжал допрос любящий отец.– Все же хорошо. Подумаешь, не пригласили на королевский бал. Мы хоть завтра у себя устроим такой праздник, что все вокруг локти себе откусят, причем в самом прямом смысле. А папа твой поднапряжется и выпустит в сторону этих хамов пару–тройку смертельных проклятий. И Лихонелла с Дрыгеллой, твои подружки, уже сегодня к вечеру покроются неизлечимой коростой. Правда, против короля я ничего делать не буду. Тут уж, доча, сама понимаешь: наш великий и славный Адиус Девятый таких шуток не приветствует. Можешь остаться без любящего папулика. А остальных всех–всех прокляну.
Доча заинтересованно затихла, приоткрыв свой немаленький роток, и даже вырываться перестала на некоторое время, и папа, видя ее интерес к своим словам, развил данную тему.
– Твой папа не абы кто, доча, а правитель Восьмого круга Адуса, его Первого рва и свою значимость осмысляет. Не смог папа получить для тебя приглашение, ведь ты еще несовершеннолетняя. Как видишь, папа тоже дома остался и никуда не поехал.
При последних словах родителя Бригитта взвилась раненым драконом, зарычала устрашающе и принялась снова обкусывать руки держащих ее охранников. Один из них, не ожидав подвоха, выпустил дочурку из смертельного захвата, и та рванула в сторону высоких стрельчатых окон (что дальше собиралась делать девица непонятно– то ли прыгнуть вниз, то ли выглянуть на улицу и глотнуть свежего воздуха), таща второго гиганта за собой.
Лицо герцога Сантана искривилось в сожалеющей гримасе, он щелкнул костистыми перстами (именно перстами, так как длинные пальцы его были унизаны россыпью всевозможных колец и перстней), и дочура застыла на одном месте. По ее телу пробежала болезненная судорога, и красные глаза обвиняюще уставились на любящего родителя.
– Потерпи доченька, – тут же запричитал он,– папочка просто привяжет тебя к дому.
– Мне больно,– возмущенно отозвалась «доченька».– Прекрати свои фокусы, папа.
Герцог подошел ближе, положил костлявую руку на лоб дочери и дунул ей в лицо. Сноп ярких искр вырвался из его рта, и Бригитта затихла.
– Ну, вот и хорошо,– обрадовался любящий родитель.– А теперь мы поговорим. Отпусти ее, придурок,– рявкнул он на второго охранника, продолжающего крепко сжимать руку дочери,– идите все вон.
Могучие охранники–церберы поклонились и вышли, плотно закрыв за собой дверь.
– Присядь, доченька, присядь,– засуетился Сантан,– хочешь, прикажу принести твоего любимого огненного лимонадика? Вон взопрела вся.
Доча клацнула в его сторону челюстью и с независимым видом бухнулась в рядом стоящее кресло, прожигая родителя отнюдь не любящим взглядом.
– Ничего не хочу,– с ненавистью исподлобья выговорила она.– Я почти совершеннолетняя. Мне столько же лет, сколько Лихонелле с Дрыгеллой. Однако же, их папочки добились приглашения на королевский бал. А ты только говоришь, что любишь меня, а сам, а сам…,– она закусила губу, пытаясь не показать отцу злых кровавых слез.
Сантан потер затылок, глубоко вздохнув, уселся в кресло напротив дочери и принялся объяснять:
– Они постарше тебя, Бри. Тебе двести девяносто девять только–только исполнилось, а этим пигалицам по месяцу до трехсот осталось. Просто им сделали исключение. Да и папаши их прощелыги отменные. У Дрыгеллы отец повелитель Второго Рва льстецов. А, как говорится, не подмажешь – не поедешь. Кто ж лесть в наше время не любит? Он так оплел нашего короля ее паутиной, что Адиус Девятый на многие его выходки смотрит сквозь пальцы. А у Лихонеллы папа повелитель Десятого Рва фальшивомонетчиков. А без денег сейчас никуда, даже и без фальшивых…. Зато твой папа – честный обольститель и сводник. Искр из адского пламени не хватает, но и постоять за себя умеет…
– Ага, умеет он,– ворчливо отозвалось «папино сокровище»,– ничего ты не можешь. Понасобирал к себе в герцогство всякое отребье – взгляд бросить некуда, а как я роман попыталась крутануть с Альфонсикусом, так ты всех собак своих клыкастых на него спустил. Эх, жаль его, красивый был, зараза.
Герцог замахал своими костистыми дланями.
– Мы тебе лучше найдем, сокровище мое. Зачем тебе этот вертлявый недоносок? Только и умел, что пыль в глаза пускать. К тому же – грешник. Нам с грешниками нельзя того–самого. Слава Тьме, твой папочка вовремя узнал про ваши шуры–муры.
– А где мне опыта набираться, если ты мне ничего не разрешаешь?– плачущим голосом прогундосила Бригитта.– Вон у Дрыгеллы уже три романа было. И ее папа ей не запрещал, как ты мне. Да и к Лихонелле граф какой–то ходит с визитами. Они на драконах летают, два раза на Огненную Лаву ездили купаться, и вообще весело проводят время. А я, как дура, сижу здесь в замке с тобой.
– Бри, ты еще молода. Зачем тебе замуж?– Огорчился папочка.– Замуж выйти не напасть, как бы замужем не пропасть. Шаг ответственный: один раз, и на всю жизнь.
– Чья бы корова мычала,– отбрила языкатая дочь,– сам три раза женился.
– Так я ж вдовел,– развел руками Сантан,– и потом мне уже две тысячи лет. Три раза за две–то тысячи – это немного будет.
– Отец,– перешла на официальный тон Бригитта,– ты меня знаешь: сказала, что сбегу – значит, сбегу. Вся эта твоя привязка меня не удержит. На все твои замочки, у меня свои ключики имеются.
– Знаю, знаю, вся в меня,– проворчал несчастный отец.– Давай поговорим спокойно. Чего ты хочешь? Говори ясно. Обмозгуем, что можно сделать.
Бригитта, видя, что отец готов идти на компромиссы, вскочила с кресла, обвила шею папочки красными ручищами, размером и весом каждая как нога племенного быка, и заворковала в волосатое ухо родителя:
– Мне скучно, пап. У тебя на Первом Рве никаких развлечений. Обольстителям обольщать меня ты запретил, сводники сами десятой дорогой обходят. Драконы в нашем герцогстве затрапезные какие–то (того и глади от старости сдохнут). Летают не больше часа, и все норовят обратно в стойло прилететь, огненного пламени хлебануть. Что прикажешь делать умной девушке в самом расцвете лет? Куда силы и энергию девать? А там Наверху очень интересная жизнь. Мне недавно Лихонелла новый прибор показывала, смотривайзер называется. Вот там у них Наверху жизнь так жизнь. Много, правда, рассмотреть я не успела, помехи какие–то появились, но то, что я увидела – это сказка…,– и Бригитта мечтательно закатила глаза…
– Подумаешь, интересная жизнь,– папенька поджал и без того тонкие губы,– а где они все эти грешники после такой интересной жизни оказываются… сама знаешь…
Но дочу было не переубедить.
– Сказала убегу – значит, убегу,– упрямо возразила она.
Сантан всплеснул руками:
– Глупая девчонка. Да после твоего побега обратной дороги уже не будет. Жизнь себе в тысячу раз сократишь, да и я позора не оберусь. Как на меня после этого король Адиус Девятый посмотрит?
– Ты только и думаешь, что о своей карьере, папенька,– капризно протянула доча.– Тебе плевать на свое родное чадо, а еще говорил, что любишь меня больше жизни…
– Так я же о тебе забочусь, бесценная моя. Так уж получилось, что одна ты у меня тьма в окошке. Наследница, так сказать. Вот лет через сто найдем тебе подходящую партию…
– Не хочу через сто лет,– заблаговала дочь,– хочу сейчас. Годы уходят.
– Хорошо,– вздохнул отец, – давай договариваться: ты остаешься в родном доме и никуда не пытаешься сбежать, а я тебе здесь устраиваю веселую жизнь.
– Да?– недоверчиво спросила Бригитта.– А какую?
– Веселую,– неопределенно помахал в воздухе руками ее папаша,– ты не пожалеешь.
– Я уже жалею, что сбежать не дали,– проворчала Бригитта и тяжело вздохнула.– Ладно, все равно ведь не отпустишь. Я хочу, чтобы мне было очень весело и интересно жить весь этот ближайший год до моего трехсотлетия. Хочу в ближайшие месяц – два побывать при дворе короля Адиуса Девятого. Хочу, чтобы Лихонелла и Дрыгелла мне завидовали самой черной завистью, какая только есть на нашем Темном свете. И вообще, хочу праздника. У нас на Восьмом круге Первого рва уже около пятидесяти лет ничего подходящего не было. Последний раз я оторвалась на своем двухсотпятидесятилетии. Мы тогда славно с Лихонеллой и Дрыгеллой тайком напились огненного пойла и спалили пару драконьих ангаров. Подумаешь… Драконы–то в огне не горят, все живехонькие остались. За что ты тогда меня наказал, папенька? Ума не приложу…
Герцог всплеснул руками.
– Так вы вместе с ангарами около ста подотчетных грешников спалили и с десяток отборных охранников моих. Правда, самых дурных, тех, которые в огонь полезли, не натеревшись перед этим желчью василиска.
– Зато весело было,– упрямо возразила дочь,– лет десять потом вспоминали.
– Угу, вы вспоминали с подружками и веселились, а я тогда получил люлей от Адиуса за то, что подотчетное имущество не смог сохранить. Еле списал все по факту. Короче, сейчас я все придумаю сам, а ты мне дашь обещание, что сбегать не будешь, будешь хорошо кушать и слушаться папочку.
Бригитта оценивающе посмотрела на протянутую руку, свела бровки домиком, что–то прикинула в уме и пошла в ответную атаку:
– Хорошо. Но и ты мне должен будешь пообещать: а) не позже, чем через неделю для меня начнется эта самая «веселая жизнь», не успеешь что–либо придумать, значит, сам меня отпустишь, еще и поможешь перебраться Наверх к людям; б) я хочу побывать при дворе короля Адиуса Девятого не позже, чем через два месяца от сегодняшнего дня, и слушать ничего не хочу, как это сделать – придумывай сам; в) это самое важное – не знаю как, не знаю, каким способом, но я хочу, чтобы у нас в герцогстве было настолько интересно и занимательно, что и Лихонелла, и Дрыгелла завидовали бы мне самой черной завистью. Вот так, папочка!
– Подожди, подожди, доча, и а), и б), и в)… Не многовато ли будет?
– В самый раз,– с победной улыбкой произнесла Бригитта.– Сам хотел, что бы я: а) не сбегала, б) хорошо кушала и в) слушала папочку. Баш на баш.
То был тому единственной причиной
Сам человек: лишь он источник бед,
Скорбей своих создатель он единый.
Данте Алигьери «Божественная комедия».
Авторское вступление, которое вы можете и не читать, потому что оно никак не влияет на нашу историю
Вы можете сказать, дорогой читатель: «Зачем автор взяла к юмористической книге такой серьезный эпиграф?».
А я вам отвечу: «Потому что автор – человек серьезный и хочет поговорить со своими читателями на серьезные темы». Но должна по секрету сказать вам, что герои и этой книги, и других моих книг, абсолютно не хотят слушаться автора и живут своей собственной жизнью, вечно влипая в какие–то переделки и передряги.
Автор сначала пробовала бороться с этим, но когда все попытки провалились, решила: «Пусть будет так, как будет».
Придумывая королевство Адус, она взяла за основу девять кругов Ада, описанных Данте в «Божественной комедии». Серьезная тема, предлагающая подумать о вечном… Но, как всегда, герои этой книги решили все по–своему, и опять подошли к серьезной теме с юмором, я бы даже сказала «с огоньком».
Ниже я приведу стройную систему устройства девяти кругов Ада так, как она была описана в «Божественной комедии» Данте. Все круги затронуты не будут, ограничимся только Восьмым и Девятым кругом. Но, если по ходу повествования, вам что–нибудь будет неясно, вы всегда сможете заглянуть на первую страницу и посмотреть, что к чему относится.
Итак, обратимся к первоисточнику:
Первый круг ада. В него попадали некрещёные младенцы и положительные люди, никак не проявившие себя в жизни.
Второй круг ада . В него попадают блудники, прелюбодеи и сладострастники.
Третий круг ада . В нём оказываются чревоугодники, гурманы и обжоры.
Четвёртый круг ада . В нем обитают жадины, скопидомы и расточительные люди.
Пятый круг ада . В нём обитают гневные и ленивые особы.
Шестой круг ада . Рассчитан на еретиков и лжеучителей.
Седьмой круг ада . Здесь томятся души тех, кто в той или иной мере совершил насилие. Причём седьмой круг делиться на три пояса:
Первый пояс. Для тиранов и разбойников.
Второй пояс. В нём располагаются самоубийцы, игроки и транжиры.
Третий пояс. Для богохульников, педерастов с лесбиянками, а так же лихоимцев.
Восьмой круг ада. В нем живут обманщики разных мастей, и он делится на десять рвов:
Первый ров. В нём заключены сводники и обольстители.
Второй ров. Здесь томятся льстецы.
Третий ров. Здесь обитают симонисты (люди, торгующие церковными должностями).
Четвёртый ров. Здесь живут колдуны, звездочёты, гадалки и волшебники.
Пятый ров. В нём томятся души мздоимцев и взяточников.
Шестой ров. Этот ров предназначен исключительно для лицемеров.
Седьмой ров. В нём сосредоточены воры.
Восьмой ров. Здесь пребывают лукавые советчики.
Девятый ров. В этом месте скорби разместились люди, сеющие смуту и раздор.
Десятый ров. Эта область предназначена только для фальшивомонетчиков.
Девятый круг. Он создан для предателей, и он делиться на пять поясов.
Первый пояс (пояс Каина). Здесь отбывают наказание те, кто совершили предательство родных.
Второй пояс (пояс Антенора). Тут заключены предатели своей Родины и своих единомышленников.
Третий пояс (пояс Толомея). В этом тёмном месте томятся души предателей друзей и сотрапезников.
Четвёртый пояс (пояс Джудекка). Тут обретаются предатели своих благодетелей человеческого и божественного величия.
Пятый пояс (пояс Сатана). Здесь отбывают наказание предатели земного и небесного. Девятый круг ада считается самым кошмарным и беспощадным наказанием за проступки совершённые человеком.
***
Наша история разворачивается в вымышленном королевстве Адус, которое по какой–то случайности устроено примерно так же, как и у Данте. На этом, впрочем, все совпадения заканчиваются.
ГЛАВА 1
Где–то в королевстве Адус. Восьмой круг. Первый ров .
– Пусти, одоробло, пусти,– верещала Бригитта, кусая ядовитыми зубами руки держащих ее двух огромных охранников–церберов. Руки тех в мгновение ока покрывались кровоточащими язвами, наливались гноем и отваливались, правда, всего лишь на мгновение, чтобы в следующий миг вырасти вновь и замереть в смертельном захвате.
– Бри, девочка моя,– плачущим и уговаривающим тоном вещал стоящий тут же ее отец, герцог Сантан,– прекрати издеваться над папой. Папа плохого не посоветует. Папа лучше знает, что нужно его любимой дочурке.
Дочурка пыхтела, наливалась устрашающей краснотой, отдающей в багровость, своего и так не совсем бледного личика, и продолжала упрямо кусать охранников. Те стоически терпели, отращивали себе новые руки, но даже ни на мгновение не изменяли выражение преданных лиц–морд.
– Ну, чего ты взбесилась, Бри?– продолжал допрос любящий отец.– Все же хорошо. Подумаешь, не пригласили на королевский бал. Мы хоть завтра у себя устроим такой праздник, что все вокруг локти себе откусят, причем в самом прямом смысле. А папа твой поднапряжется и выпустит в сторону этих хамов пару–тройку смертельных проклятий. И Лихонелла с Дрыгеллой, твои подружки, уже сегодня к вечеру покроются неизлечимой коростой. Правда, против короля я ничего делать не буду. Тут уж, доча, сама понимаешь: наш великий и славный Адиус Девятый таких шуток не приветствует. Можешь остаться без любящего папулика. А остальных всех–всех прокляну.
Доча заинтересованно затихла, приоткрыв свой немаленький роток, и даже вырываться перестала на некоторое время, и папа, видя ее интерес к своим словам, развил данную тему.
– Твой папа не абы кто, доча, а правитель Восьмого круга Адуса, его Первого рва и свою значимость осмысляет. Не смог папа получить для тебя приглашение, ведь ты еще несовершеннолетняя. Как видишь, папа тоже дома остался и никуда не поехал.
При последних словах родителя Бригитта взвилась раненым драконом, зарычала устрашающе и принялась снова обкусывать руки держащих ее охранников. Один из них, не ожидав подвоха, выпустил дочурку из смертельного захвата, и та рванула в сторону высоких стрельчатых окон (что дальше собиралась делать девица непонятно– то ли прыгнуть вниз, то ли выглянуть на улицу и глотнуть свежего воздуха), таща второго гиганта за собой.
Лицо герцога Сантана искривилось в сожалеющей гримасе, он щелкнул костистыми перстами (именно перстами, так как длинные пальцы его были унизаны россыпью всевозможных колец и перстней), и дочура застыла на одном месте. По ее телу пробежала болезненная судорога, и красные глаза обвиняюще уставились на любящего родителя.
– Потерпи доченька, – тут же запричитал он,– папочка просто привяжет тебя к дому.
– Мне больно,– возмущенно отозвалась «доченька».– Прекрати свои фокусы, папа.
Герцог подошел ближе, положил костлявую руку на лоб дочери и дунул ей в лицо. Сноп ярких искр вырвался из его рта, и Бригитта затихла.
– Ну, вот и хорошо,– обрадовался любящий родитель.– А теперь мы поговорим. Отпусти ее, придурок,– рявкнул он на второго охранника, продолжающего крепко сжимать руку дочери,– идите все вон.
Могучие охранники–церберы поклонились и вышли, плотно закрыв за собой дверь.
– Присядь, доченька, присядь,– засуетился Сантан,– хочешь, прикажу принести твоего любимого огненного лимонадика? Вон взопрела вся.
Доча клацнула в его сторону челюстью и с независимым видом бухнулась в рядом стоящее кресло, прожигая родителя отнюдь не любящим взглядом.
– Ничего не хочу,– с ненавистью исподлобья выговорила она.– Я почти совершеннолетняя. Мне столько же лет, сколько Лихонелле с Дрыгеллой. Однако же, их папочки добились приглашения на королевский бал. А ты только говоришь, что любишь меня, а сам, а сам…,– она закусила губу, пытаясь не показать отцу злых кровавых слез.
Сантан потер затылок, глубоко вздохнув, уселся в кресло напротив дочери и принялся объяснять:
– Они постарше тебя, Бри. Тебе двести девяносто девять только–только исполнилось, а этим пигалицам по месяцу до трехсот осталось. Просто им сделали исключение. Да и папаши их прощелыги отменные. У Дрыгеллы отец повелитель Второго Рва льстецов. А, как говорится, не подмажешь – не поедешь. Кто ж лесть в наше время не любит? Он так оплел нашего короля ее паутиной, что Адиус Девятый на многие его выходки смотрит сквозь пальцы. А у Лихонеллы папа повелитель Десятого Рва фальшивомонетчиков. А без денег сейчас никуда, даже и без фальшивых…. Зато твой папа – честный обольститель и сводник. Искр из адского пламени не хватает, но и постоять за себя умеет…
– Ага, умеет он,– ворчливо отозвалось «папино сокровище»,– ничего ты не можешь. Понасобирал к себе в герцогство всякое отребье – взгляд бросить некуда, а как я роман попыталась крутануть с Альфонсикусом, так ты всех собак своих клыкастых на него спустил. Эх, жаль его, красивый был, зараза.
Герцог замахал своими костистыми дланями.
– Мы тебе лучше найдем, сокровище мое. Зачем тебе этот вертлявый недоносок? Только и умел, что пыль в глаза пускать. К тому же – грешник. Нам с грешниками нельзя того–самого. Слава Тьме, твой папочка вовремя узнал про ваши шуры–муры.
– А где мне опыта набираться, если ты мне ничего не разрешаешь?– плачущим голосом прогундосила Бригитта.– Вон у Дрыгеллы уже три романа было. И ее папа ей не запрещал, как ты мне. Да и к Лихонелле граф какой–то ходит с визитами. Они на драконах летают, два раза на Огненную Лаву ездили купаться, и вообще весело проводят время. А я, как дура, сижу здесь в замке с тобой.
– Бри, ты еще молода. Зачем тебе замуж?– Огорчился папочка.– Замуж выйти не напасть, как бы замужем не пропасть. Шаг ответственный: один раз, и на всю жизнь.
– Чья бы корова мычала,– отбрила языкатая дочь,– сам три раза женился.
– Так я ж вдовел,– развел руками Сантан,– и потом мне уже две тысячи лет. Три раза за две–то тысячи – это немного будет.
– Отец,– перешла на официальный тон Бригитта,– ты меня знаешь: сказала, что сбегу – значит, сбегу. Вся эта твоя привязка меня не удержит. На все твои замочки, у меня свои ключики имеются.
– Знаю, знаю, вся в меня,– проворчал несчастный отец.– Давай поговорим спокойно. Чего ты хочешь? Говори ясно. Обмозгуем, что можно сделать.
Бригитта, видя, что отец готов идти на компромиссы, вскочила с кресла, обвила шею папочки красными ручищами, размером и весом каждая как нога племенного быка, и заворковала в волосатое ухо родителя:
– Мне скучно, пап. У тебя на Первом Рве никаких развлечений. Обольстителям обольщать меня ты запретил, сводники сами десятой дорогой обходят. Драконы в нашем герцогстве затрапезные какие–то (того и глади от старости сдохнут). Летают не больше часа, и все норовят обратно в стойло прилететь, огненного пламени хлебануть. Что прикажешь делать умной девушке в самом расцвете лет? Куда силы и энергию девать? А там Наверху очень интересная жизнь. Мне недавно Лихонелла новый прибор показывала, смотривайзер называется. Вот там у них Наверху жизнь так жизнь. Много, правда, рассмотреть я не успела, помехи какие–то появились, но то, что я увидела – это сказка…,– и Бригитта мечтательно закатила глаза…
– Подумаешь, интересная жизнь,– папенька поджал и без того тонкие губы,– а где они все эти грешники после такой интересной жизни оказываются… сама знаешь…
Но дочу было не переубедить.
– Сказала убегу – значит, убегу,– упрямо возразила она.
Сантан всплеснул руками:
– Глупая девчонка. Да после твоего побега обратной дороги уже не будет. Жизнь себе в тысячу раз сократишь, да и я позора не оберусь. Как на меня после этого король Адиус Девятый посмотрит?
– Ты только и думаешь, что о своей карьере, папенька,– капризно протянула доча.– Тебе плевать на свое родное чадо, а еще говорил, что любишь меня больше жизни…
– Так я же о тебе забочусь, бесценная моя. Так уж получилось, что одна ты у меня тьма в окошке. Наследница, так сказать. Вот лет через сто найдем тебе подходящую партию…
– Не хочу через сто лет,– заблаговала дочь,– хочу сейчас. Годы уходят.
– Хорошо,– вздохнул отец, – давай договариваться: ты остаешься в родном доме и никуда не пытаешься сбежать, а я тебе здесь устраиваю веселую жизнь.
– Да?– недоверчиво спросила Бригитта.– А какую?
– Веселую,– неопределенно помахал в воздухе руками ее папаша,– ты не пожалеешь.
– Я уже жалею, что сбежать не дали,– проворчала Бригитта и тяжело вздохнула.– Ладно, все равно ведь не отпустишь. Я хочу, чтобы мне было очень весело и интересно жить весь этот ближайший год до моего трехсотлетия. Хочу в ближайшие месяц – два побывать при дворе короля Адиуса Девятого. Хочу, чтобы Лихонелла и Дрыгелла мне завидовали самой черной завистью, какая только есть на нашем Темном свете. И вообще, хочу праздника. У нас на Восьмом круге Первого рва уже около пятидесяти лет ничего подходящего не было. Последний раз я оторвалась на своем двухсотпятидесятилетии. Мы тогда славно с Лихонеллой и Дрыгеллой тайком напились огненного пойла и спалили пару драконьих ангаров. Подумаешь… Драконы–то в огне не горят, все живехонькие остались. За что ты тогда меня наказал, папенька? Ума не приложу…
Герцог всплеснул руками.
– Так вы вместе с ангарами около ста подотчетных грешников спалили и с десяток отборных охранников моих. Правда, самых дурных, тех, которые в огонь полезли, не натеревшись перед этим желчью василиска.
– Зато весело было,– упрямо возразила дочь,– лет десять потом вспоминали.
– Угу, вы вспоминали с подружками и веселились, а я тогда получил люлей от Адиуса за то, что подотчетное имущество не смог сохранить. Еле списал все по факту. Короче, сейчас я все придумаю сам, а ты мне дашь обещание, что сбегать не будешь, будешь хорошо кушать и слушаться папочку.
Бригитта оценивающе посмотрела на протянутую руку, свела бровки домиком, что–то прикинула в уме и пошла в ответную атаку:
– Хорошо. Но и ты мне должен будешь пообещать: а) не позже, чем через неделю для меня начнется эта самая «веселая жизнь», не успеешь что–либо придумать, значит, сам меня отпустишь, еще и поможешь перебраться Наверх к людям; б) я хочу побывать при дворе короля Адиуса Девятого не позже, чем через два месяца от сегодняшнего дня, и слушать ничего не хочу, как это сделать – придумывай сам; в) это самое важное – не знаю как, не знаю, каким способом, но я хочу, чтобы у нас в герцогстве было настолько интересно и занимательно, что и Лихонелла, и Дрыгелла завидовали бы мне самой черной завистью. Вот так, папочка!
– Подожди, подожди, доча, и а), и б), и в)… Не многовато ли будет?
– В самый раз,– с победной улыбкой произнесла Бригитта.– Сам хотел, что бы я: а) не сбегала, б) хорошо кушала и в) слушала папочку. Баш на баш.
