Но додумать мысль не дали. Голоса стали раздаваться намного ближе, и я, кажется, даже стала понимать суть разговора.
Надо мной спорили два голоса: один густой и басистый, другой – высокий и пронзительный.
– Куда ее?– спрашивал высокий.
– Я забыл у герцога спросить,– отвечал басистый.– Думаю, что в темницу до разрешения вопроса.
– В темницу нельзя, обожжется. Там полы везде из каменной лавы. Давайте в одну из господских спален определим, там кровати огнеупорные.
– Да разве можно без приказа?– испугался басистый.– Герцог за самоуправство по головке не погладит.
– Так я сбегаю, спрошу.
– Ну, да, побежит он, а я значит один держать ее должен? Надрываться? Чай не вязанка дров. У меня поясницу уже лет сто как ломит,– забубнил обладатель глубокого баса.
Только мне уже перестали нравиться и этот голос, и его обладатель, ввиду нелицеприятного мнения о моем весе.
Я решила открыть глаза – все равно ведь не сплю. Открыла и сразу же завизжала. Мое тело держали два черта. Или не черта? Два здоровых мужика с кожей красного цвета, с горящими красными глазами и с рогами на голове.
Один был неимоверно худ и высок. Его цвет кожи я бы назвала коралловым, глаза горели карминово–красным, рожки аккуратно пробивали лоб.
Второй был пониже, раза в три шире своего напарника, имел кожу темно–малинового цвета, глаза насыщенного бардо и рога раза в три больше, чем у худого.
Вместе с громким визгом, я принялась брыкаться и извиваться. Ну, если это сон, то очень уж натуралистический! Срочно, срочно в церковь. Вот сейчас проснусь, оденусь и бегом в нее, родимую. Говорила мама мне, что все мое лицедейство попахивают ересью.
Руки у мужиков были сильные и цепкие, но ужас увиденного придавал мне сил. Да и толстый чертушка явно манкировал своими обязанностями, потому, что ноги у меня все–таки вырвались на свободу. Правда, до пола я не доставала, а висела сосиской в руках тощего.
Чтобы толстяк меня снова не схватил, я принялась колотить ногами в воздухе, фигурно выкидывая их в разные стороны, а сама тем временем еще включила в размашистые движения и руки.
Тонкий не растерялся, перехватил их и крепко придержал своими ручищами с длинными пальцами и черными когтями. Эти неописуемые длани оказались как раз перед моим носом. Я еще сильнее завизжала (слышал бы меня сейчас наш педагог по вокальному мастерству). И как бы мне не было противно, я все же наклонила голову и укусила эти ужасные лапища с грязными, как мне сначала показалось, ногтями.
Тонкий не ожил от меня такого подвоха, поэтому разжал руки, и я сползла по нему вниз. Сползти–то сползла, но сразу же обожглась, коснувшись ногами пола. В моих глазах запрыгали искры, я выдала нецензурное ругательство, и теперь уже сама прыгнула на тощего черта, схватившись обеими руками за его шею и поджав обожженные ноги.
– Ой, мамочки,– повторила я раз тридцать, приводя дыхание в порядок и нервно скуля между паузами.
–Ты пока на ноги не становись,– прогудел толстяк,– ты же босиком, вот и обожглась сразу. Мы тебя и держали поэтому.
– Ой, мамочки, вы кто?– продолжила я начатый разговор.
– Ягиус,– ответил толстяк.
– Амдусциас,– представился тощий.
– Ой, мамочки, а что вам от меня нужно?
Черти замешкались, нерешительно переглядываясь.
– Ты… эта…. Праздники организовать сможешь?– прогудел толстый черт (или мужик?).
– Ой, мамочки, конечно, смогу,– гордо ответила я.– Я же специалист.
Оба черта облегченно выдохнули и оскалились.
– Слава Тьме, она…
– Фу, герцог будет доволен.
Но мне, любознательной, ничего было не понятно. Если это сон, то почему мне так больно? Если не сон, то я сошла с ума?
– Кто вы?– задала я снова свой дурацкий вопрос, потому что предыдущие ответы мне ничего не объяснили.
– Так мы же уже сказали,– озадаченно проговорил толстяк,– я – Ягиус, а этот вон– Дуся.
– А где мы? Почему вы в таком виде? У вас тематическая вечеринка?– мне, наконец–то пришла в голову светлая мысль.
Мужики озадаченно переглянулись.
– Мы в герцогстве Восьмого круга Первого рва,– после непродолжительного молчания, заговорил тощий.– Мы вам сейчас все объясним. Только разговор у нас будет не короткий, а я уже устал вас держать, и на пол не могу поставить – обожжетесь. Что будем делать, Ягиус?
– Ну, ладно, давай отнесем в свободную спальню,– наконец–то решился широкий.
И он потопал по коридору, озаренному светом факелов на стенах. Факелы? И воздух пахнет чем–то таким специфическим… Знакомый запах… Я напряглась. Точно. Так пахнет сера. Мои знания по химии, конечно, оставляли желать лучшего, но запах серы я все равно узнала.
Теперь меня нес только тощий (Дуся – какое смешное имя, кличка, наверное). Мы прошлись длинным коридором, пересекли большой холл и стали подниматься наверх по широкой лестнице.
Толстяк толкнул одну из железный дверей, и тощий внес меня в комнату, обставленную в стиле а ля готик.
Половину ее занимала большая черная кровать с черными же столбиками из почервленной бронзы и навершием в виде шатра из черного шелка. Сразу вспомнилась детская страшилка: « Черный, черный дом. Черные, черные двери…». Ну, и так далее… Место в углу занимал огромный камин с кованой решеткой. Узкие окна с красочными витражами вносили единственное яркое пятно в этот мрачный интерьер.
Тощий Дуся бережно опустил меня на кровать, и устало выдохнул. Толстяк Ягиус с разбегу бросился в кресло.
–Уф,– он вытер пот со лба,– устал я бегать как мальчишка по мирам–то. Дуся, дружочек,– он просительно уставился на молодого,– принеси огненной водички, горло промочить хочется. И доложи герцогу, что мы ждем его с заказом.
Тот, кого называли Дусей, кивнул и с готовностью бросился из комнаты. Мы с толстяком остались одни.
– Ну и…,– поторопила я его.– Объяснитесь… мммм… Ягиус. Это заказ? Должна признаться, что у вас тут все очень колоритно: вы молодцы, создали такие яркие образы, и над обстановкой поработал шикарный дизайнер, но я пока ничего не понимаю. Как я здесь оказалась? Да еще и в пижаме. Убей бог, не помню, как я вам открывала, как согласилась поехать с вами, да еще и в таком виде. Не похитили же вы меня, в конце концов?
Мужик заерзал в кресле и заблеял:
– Я–я–я даже не зна–а–аю как и сказать–то. Сейчас придет герцог и все–е–е тебе расскажет. И вот что – ты тут ничему не удивляйся и не перебивай его. Он этого не любит.
– М–м–м. А «Герцог» – это, конечно же, кличка? Может, лучше по имени–отчеству?
– Кличка? Какая кличка? Ты .. эта… не вздумай ему сказать об этом…Называй – герцог Сантан. Он у нас шутить не любит. Одна искра– и нет грешника, или за волосы – и в Лету. Сам сколько лет с ним работаю, а остерегаюсь– скор наш герцог на расправу–то, не дай Тьма в чем–то ему перечить.
Я в принципе знала таких заказчиков, которым лучше было не перечить, парочку раз вела юбилеи у таких «папиков». Они сами влезали во все мелочи, скрупулезно рассматривали мой сценарий, изображая из себя Полански и Джеймса Кэмерона в одном лице. Они сердито сдвигали брови, говорили свысока и всегда делали такие поправки, которые заставляли меня прилично попотеть. И спорить с ними было бесполезно.
Я и не спорила, потому что именно такие козлы платили вполне приличные деньги, а работа есть работа. Вот и сейчас я понятливо кивнула. Ягиус расслабился.
– И еще…,– он нерешительно продолжил,– ты должна знать, девонька: все что ты сегодня услышишь немного не того… ни этого… короче, ничему не удивляйся, и старайся исполнить все, что тебе прикажет герцог Сантан.
Гм–м–м, «прикажет»… А у заказчика, однако, мания величия. Мне уже захотелось поскорее увидеть этого босса. Только я подумала об этом, дверь распахнулась, и в комнату быстрой походкой вошел высокий мужчина–черт, тем двоим под стать.
Черт – потому что тоже с рогами. Но это был какой–то очень харизматичный черт с обалденной фигурой: высокого роста, косая сажень в плечах, длинные накачанные ноги, волна черных блестящих волос, рассыпанных по плечам. И даже кожа цвета взбесившегося помидора и горящие рубиновые глаза его не портили. А как они такие радужки делают? Если линзы, то очень–очень профессиональные.
Я даже не успела встать с кровати, мужик зарычал:
– Не вставай, обожжешься. Ты нам нужна пока живой и здоровой.
Пока? Меня это слово слегка насторожило.
– Нам нужно что–то придумать для девчонки,– сказал Ягиус,– она здесь ходить не сможет.
– Я уже заказал ей сапоги из кожи провинившихся демонов,– обронил этот шикарный мужик.– В конце дня будут готовы. А сейчас пускай Дуся носит ее. В конце концов, я его назначил к ней в охрану, пусть охраняет.
Он с разбегу плюхнулся в кресло, стоящее у моей кровати, и уставился на меня своими рубиновыми глазами. И только тут я сообразила, что сижу в пижаме – в леггинсах и футболке перед полностью одетыми мужчинами. Мои оппоненты все были в сюртуках (правда, разного цвета), в брюках, заправленных в высокие начищенные сапоги. От образа ни на шаг!
Я прикрылась лежащим на кровати покрывалом и извинилась:
– Простите, я немного не одета. Не могу вспомнить, как я здесь оказалась. Не напомните?
Если босс такой властный, то лучше его не злить, но и пропустить тот факт, что его охранники меня похитили, я не могла. А как еще я оказалась в этом особняке в моей ночной пижаме? Ясное дело – похитили.
– Ты страдаешь расстройством памяти?– строго спросил альфа–самец, не понимая моих тонких намеков.
Мне пришлось сознаваться:
– Нервы, и все такое. Но, когда я работаю,– поспешила добавить я,– я умею держать себя в руках.
Вообще–то расстройством памяти я никогда не страдала, но у меня был один «пунктик»– не заморачиваться по мелочам и не оправдывать лично свою персону. Насильно мил не будешь – не нравлюсь как организатор– ищите другого.
Мужик с сомнением пожевал губами.
– А с детьми ты умеешь работать?
– А как же. У меня детская театральная студия в нашем Дворце культуры. Дети от шести до пятнадцати. А сколько вашему ребенку?
– Бригитте двести девяносто девять лет. Она очень чувствительная девочка.
Я поперхнулась. Мужик отыгрывал свою роль «от» и «до».
– Э–э–э, у нас будет детский праздник?
– Зачем?– Его брови удивленно поползли наверх.– Нам не нужен детский праздник. Моя дочь уже взрослая девушка. Юная, но взрослая. Тебе нужно подружиться с ней.
Я пока ничего не поняла, слишком уж путано изъяснялся этот «герцог». Факт с моим похищением я решила пропустить, итак заморочек достаточно. Придем к соглашению– хорошо, а нет– попрошу доставить назад в мою квартиру. Ну, не выставят же они меня за ворота в таком виде?
– Подождите, подождите,– я выставила вперед руку.– Давайте по–порядку: что вы хотите заказать? День рождения? Свадьбу? Может быть какой–нибудь корпоративный праздник?
Мужик озадаченно поднял брови.
– Корпоративный…,– с усилием произнес он.– Н–е–ет. Наверно, нет. Это вам решать, что бы такого сделать, чтобы развеселить мою дочь.
– Что значит развеселить? Я не текила, чтобы всех веселить. Мы массовики–затейники, как правило, народ не смешливый. Но вот организовать юмористический вечер– я могу. Написать смешной сценарий– я тоже могу. Сейчас среди молодежи модно организовывать стенд ап вечеринки. Не уверена, что найду много выступающих, но тоже можно попробовать. Что конкретно желаете?
Я принялась вслух вспоминать имена городских юмористов, мужики смотрели на меня с бараньим блеском во влажных красных глазах.
– Вы кого ко мне принесли?– Рявкнул главный на своих неглавных.– Почему она говорит загадками? Это точно та, по жребию?
Лица и тощего, и толстого покраснели на несколько оттенков, оба вскочили, вытянулись по стойке «смирно». Тощий скосил глаза на толстого и прошептал:
– Я вам говорил, Ягиус, что нужно было сразу ей все объяснить.
Толстый зашлепал нижней губой и подобострастно проговорил:
– Ваше темнейшество, она просто еще не в курсе всего. Мы подумали, что лучше вас никто не объяснит ей цель ее появления здесь. К тому же, здесь есть очень тонкие нюансы, насчет Бригитточки…. Вы как отец, расскажите все лучше нас.
Герцог на минуту напрягся, поднял свои красные глаза к потолку, подумал, а потом закивал головой.
– Так вы ей ничего не объяснили? Уф… А я уж думал, что она малость того… Ну, ладно. Начнем тогда по порядку. Я– герцог Восьмого круга Первого рва нашего королевства Адуса. У меня есть дочь, единственная и мною очень любимая. Ее зовут Бригитта. Ей в этом году исполнилось двести девяносто девять лет. Гмм… Девушка еще очень юна, и поэтому ее не пригласили в этом году на ежегодный королевский бал. Ну, она и психанула… Насмотрелась каких–то картинок у подружек и рвется Наверх в мир людей. Там, видите ли, весело и интересно. А мне что прикажете делать? Лишаться единственной дочери я не намерен. Я обещал ей, что устрою ей здесь веселье и развлечения. Вот за этим, собственно, вас и позвали.
Я слушала его речь, надеясь почерпнуть что–то для себя как руководство к действию, но мужик никак не хотел оставлять своей тайной игры, правил которой я пока не знала.
– Вы это серьезно?– На всякий случай уточнила я.– Я, конечно, понимаю, что у вас тут ролевые игры и могу к ним присоединиться (за отдельную плату, разумеется). Но режиссер – это как врач. Ему можно рассказать все. Давайте вы сбросите свои маски, и подробно расскажите мне … э–э–э … господин…
– Сантан,– услужливо подсказал тощий черт.– Еще можно –ваша темность и ваше темнейшество.
– Господин Сантан,– подхватила я (имя у мужика было явно не русским, что слегка поднапрягло),– что бы вы хотели устроить, и чем бы я смогла вам помочь?
– Устраивайте, что хотите, но сделайте так, чтобы моя Бригитта раздумала сбегать Наверх к людям.
– Наверх?– Мой вопрос выглядел слегка придурковатым.
– Наверх,– с апломбом повторил мужик.
– К людям?– Так же ошалело переспросила я.
– К людям. А что это вы все время переспрашиваете? У вас тугоухость или по каким–то другим причинам?
Я слегка обиделась, но постаралась не показать этого. Мне не нравилось здесь абсолютно все, но заказов не было, мужик был настроен серьезно и решительно, и я подумала, что одним этим заказом смогу возместить два, а то и три обычных.
–Хорошо,– произнесла я.– На дворе ноябрь. Какие у нас праздники в ноябре? Давайте подумаем. На День народного единства мы уже опоздали. Впереди День полиции и День работников Сбербанка. Вы случайно не имеете к этим ведомствам никакого отношения?
Все трое мотнули головами. Причем, тощий и толстый махнули с отрицательным позывом, а «герцог» махнул утвердительно.
– Имеете?– обрадовалась я. Так и думала, что у краснокожего или деньги, или власть.
– Ягиус,– произнес он с вопросительной интонацией,– у нас среди грешников есть эти, которых она назвала?
У толстого, как по мановению волшебной палочки, вдруг в руках оказался объемный свиток, который он тут же развернул и принялся просматривать.
– Из полиции немного. Они не нашего ведомства. Они все больше запугивают. А вот из Сбербанка много. Те больше очаровывают. Наши клиенты.
– А при чем тут Сбербанк?– нерешительно спросил тощий Дуся.– Вашей дочери вряд ли понравится привлечение грешников в ее развлечения.
– Да, при чем тут какой–то Сбербанк?– герцог закосил на меня своим рубиновым глазом.– Моя Бригитта грешниками вообще не интересуется. Или вы намекаете на что– то?
Надо мной спорили два голоса: один густой и басистый, другой – высокий и пронзительный.
– Куда ее?– спрашивал высокий.
– Я забыл у герцога спросить,– отвечал басистый.– Думаю, что в темницу до разрешения вопроса.
– В темницу нельзя, обожжется. Там полы везде из каменной лавы. Давайте в одну из господских спален определим, там кровати огнеупорные.
– Да разве можно без приказа?– испугался басистый.– Герцог за самоуправство по головке не погладит.
– Так я сбегаю, спрошу.
– Ну, да, побежит он, а я значит один держать ее должен? Надрываться? Чай не вязанка дров. У меня поясницу уже лет сто как ломит,– забубнил обладатель глубокого баса.
Только мне уже перестали нравиться и этот голос, и его обладатель, ввиду нелицеприятного мнения о моем весе.
Я решила открыть глаза – все равно ведь не сплю. Открыла и сразу же завизжала. Мое тело держали два черта. Или не черта? Два здоровых мужика с кожей красного цвета, с горящими красными глазами и с рогами на голове.
Один был неимоверно худ и высок. Его цвет кожи я бы назвала коралловым, глаза горели карминово–красным, рожки аккуратно пробивали лоб.
Второй был пониже, раза в три шире своего напарника, имел кожу темно–малинового цвета, глаза насыщенного бардо и рога раза в три больше, чем у худого.
Вместе с громким визгом, я принялась брыкаться и извиваться. Ну, если это сон, то очень уж натуралистический! Срочно, срочно в церковь. Вот сейчас проснусь, оденусь и бегом в нее, родимую. Говорила мама мне, что все мое лицедейство попахивают ересью.
Руки у мужиков были сильные и цепкие, но ужас увиденного придавал мне сил. Да и толстый чертушка явно манкировал своими обязанностями, потому, что ноги у меня все–таки вырвались на свободу. Правда, до пола я не доставала, а висела сосиской в руках тощего.
Чтобы толстяк меня снова не схватил, я принялась колотить ногами в воздухе, фигурно выкидывая их в разные стороны, а сама тем временем еще включила в размашистые движения и руки.
Тонкий не растерялся, перехватил их и крепко придержал своими ручищами с длинными пальцами и черными когтями. Эти неописуемые длани оказались как раз перед моим носом. Я еще сильнее завизжала (слышал бы меня сейчас наш педагог по вокальному мастерству). И как бы мне не было противно, я все же наклонила голову и укусила эти ужасные лапища с грязными, как мне сначала показалось, ногтями.
Тонкий не ожил от меня такого подвоха, поэтому разжал руки, и я сползла по нему вниз. Сползти–то сползла, но сразу же обожглась, коснувшись ногами пола. В моих глазах запрыгали искры, я выдала нецензурное ругательство, и теперь уже сама прыгнула на тощего черта, схватившись обеими руками за его шею и поджав обожженные ноги.
– Ой, мамочки,– повторила я раз тридцать, приводя дыхание в порядок и нервно скуля между паузами.
–Ты пока на ноги не становись,– прогудел толстяк,– ты же босиком, вот и обожглась сразу. Мы тебя и держали поэтому.
– Ой, мамочки, вы кто?– продолжила я начатый разговор.
– Ягиус,– ответил толстяк.
– Амдусциас,– представился тощий.
– Ой, мамочки, а что вам от меня нужно?
Черти замешкались, нерешительно переглядываясь.
– Ты… эта…. Праздники организовать сможешь?– прогудел толстый черт (или мужик?).
– Ой, мамочки, конечно, смогу,– гордо ответила я.– Я же специалист.
Оба черта облегченно выдохнули и оскалились.
– Слава Тьме, она…
– Фу, герцог будет доволен.
Но мне, любознательной, ничего было не понятно. Если это сон, то почему мне так больно? Если не сон, то я сошла с ума?
– Кто вы?– задала я снова свой дурацкий вопрос, потому что предыдущие ответы мне ничего не объяснили.
– Так мы же уже сказали,– озадаченно проговорил толстяк,– я – Ягиус, а этот вон– Дуся.
– А где мы? Почему вы в таком виде? У вас тематическая вечеринка?– мне, наконец–то пришла в голову светлая мысль.
Мужики озадаченно переглянулись.
– Мы в герцогстве Восьмого круга Первого рва,– после непродолжительного молчания, заговорил тощий.– Мы вам сейчас все объясним. Только разговор у нас будет не короткий, а я уже устал вас держать, и на пол не могу поставить – обожжетесь. Что будем делать, Ягиус?
– Ну, ладно, давай отнесем в свободную спальню,– наконец–то решился широкий.
И он потопал по коридору, озаренному светом факелов на стенах. Факелы? И воздух пахнет чем–то таким специфическим… Знакомый запах… Я напряглась. Точно. Так пахнет сера. Мои знания по химии, конечно, оставляли желать лучшего, но запах серы я все равно узнала.
Теперь меня нес только тощий (Дуся – какое смешное имя, кличка, наверное). Мы прошлись длинным коридором, пересекли большой холл и стали подниматься наверх по широкой лестнице.
Толстяк толкнул одну из железный дверей, и тощий внес меня в комнату, обставленную в стиле а ля готик.
Половину ее занимала большая черная кровать с черными же столбиками из почервленной бронзы и навершием в виде шатра из черного шелка. Сразу вспомнилась детская страшилка: « Черный, черный дом. Черные, черные двери…». Ну, и так далее… Место в углу занимал огромный камин с кованой решеткой. Узкие окна с красочными витражами вносили единственное яркое пятно в этот мрачный интерьер.
Тощий Дуся бережно опустил меня на кровать, и устало выдохнул. Толстяк Ягиус с разбегу бросился в кресло.
–Уф,– он вытер пот со лба,– устал я бегать как мальчишка по мирам–то. Дуся, дружочек,– он просительно уставился на молодого,– принеси огненной водички, горло промочить хочется. И доложи герцогу, что мы ждем его с заказом.
Тот, кого называли Дусей, кивнул и с готовностью бросился из комнаты. Мы с толстяком остались одни.
– Ну и…,– поторопила я его.– Объяснитесь… мммм… Ягиус. Это заказ? Должна признаться, что у вас тут все очень колоритно: вы молодцы, создали такие яркие образы, и над обстановкой поработал шикарный дизайнер, но я пока ничего не понимаю. Как я здесь оказалась? Да еще и в пижаме. Убей бог, не помню, как я вам открывала, как согласилась поехать с вами, да еще и в таком виде. Не похитили же вы меня, в конце концов?
Мужик заерзал в кресле и заблеял:
– Я–я–я даже не зна–а–аю как и сказать–то. Сейчас придет герцог и все–е–е тебе расскажет. И вот что – ты тут ничему не удивляйся и не перебивай его. Он этого не любит.
– М–м–м. А «Герцог» – это, конечно же, кличка? Может, лучше по имени–отчеству?
– Кличка? Какая кличка? Ты .. эта… не вздумай ему сказать об этом…Называй – герцог Сантан. Он у нас шутить не любит. Одна искра– и нет грешника, или за волосы – и в Лету. Сам сколько лет с ним работаю, а остерегаюсь– скор наш герцог на расправу–то, не дай Тьма в чем–то ему перечить.
Я в принципе знала таких заказчиков, которым лучше было не перечить, парочку раз вела юбилеи у таких «папиков». Они сами влезали во все мелочи, скрупулезно рассматривали мой сценарий, изображая из себя Полански и Джеймса Кэмерона в одном лице. Они сердито сдвигали брови, говорили свысока и всегда делали такие поправки, которые заставляли меня прилично попотеть. И спорить с ними было бесполезно.
Я и не спорила, потому что именно такие козлы платили вполне приличные деньги, а работа есть работа. Вот и сейчас я понятливо кивнула. Ягиус расслабился.
– И еще…,– он нерешительно продолжил,– ты должна знать, девонька: все что ты сегодня услышишь немного не того… ни этого… короче, ничему не удивляйся, и старайся исполнить все, что тебе прикажет герцог Сантан.
Гм–м–м, «прикажет»… А у заказчика, однако, мания величия. Мне уже захотелось поскорее увидеть этого босса. Только я подумала об этом, дверь распахнулась, и в комнату быстрой походкой вошел высокий мужчина–черт, тем двоим под стать.
Черт – потому что тоже с рогами. Но это был какой–то очень харизматичный черт с обалденной фигурой: высокого роста, косая сажень в плечах, длинные накачанные ноги, волна черных блестящих волос, рассыпанных по плечам. И даже кожа цвета взбесившегося помидора и горящие рубиновые глаза его не портили. А как они такие радужки делают? Если линзы, то очень–очень профессиональные.
Я даже не успела встать с кровати, мужик зарычал:
– Не вставай, обожжешься. Ты нам нужна пока живой и здоровой.
Пока? Меня это слово слегка насторожило.
– Нам нужно что–то придумать для девчонки,– сказал Ягиус,– она здесь ходить не сможет.
– Я уже заказал ей сапоги из кожи провинившихся демонов,– обронил этот шикарный мужик.– В конце дня будут готовы. А сейчас пускай Дуся носит ее. В конце концов, я его назначил к ней в охрану, пусть охраняет.
Он с разбегу плюхнулся в кресло, стоящее у моей кровати, и уставился на меня своими рубиновыми глазами. И только тут я сообразила, что сижу в пижаме – в леггинсах и футболке перед полностью одетыми мужчинами. Мои оппоненты все были в сюртуках (правда, разного цвета), в брюках, заправленных в высокие начищенные сапоги. От образа ни на шаг!
Я прикрылась лежащим на кровати покрывалом и извинилась:
– Простите, я немного не одета. Не могу вспомнить, как я здесь оказалась. Не напомните?
Если босс такой властный, то лучше его не злить, но и пропустить тот факт, что его охранники меня похитили, я не могла. А как еще я оказалась в этом особняке в моей ночной пижаме? Ясное дело – похитили.
– Ты страдаешь расстройством памяти?– строго спросил альфа–самец, не понимая моих тонких намеков.
Мне пришлось сознаваться:
– Нервы, и все такое. Но, когда я работаю,– поспешила добавить я,– я умею держать себя в руках.
Вообще–то расстройством памяти я никогда не страдала, но у меня был один «пунктик»– не заморачиваться по мелочам и не оправдывать лично свою персону. Насильно мил не будешь – не нравлюсь как организатор– ищите другого.
Мужик с сомнением пожевал губами.
– А с детьми ты умеешь работать?
– А как же. У меня детская театральная студия в нашем Дворце культуры. Дети от шести до пятнадцати. А сколько вашему ребенку?
– Бригитте двести девяносто девять лет. Она очень чувствительная девочка.
Я поперхнулась. Мужик отыгрывал свою роль «от» и «до».
– Э–э–э, у нас будет детский праздник?
– Зачем?– Его брови удивленно поползли наверх.– Нам не нужен детский праздник. Моя дочь уже взрослая девушка. Юная, но взрослая. Тебе нужно подружиться с ней.
Я пока ничего не поняла, слишком уж путано изъяснялся этот «герцог». Факт с моим похищением я решила пропустить, итак заморочек достаточно. Придем к соглашению– хорошо, а нет– попрошу доставить назад в мою квартиру. Ну, не выставят же они меня за ворота в таком виде?
– Подождите, подождите,– я выставила вперед руку.– Давайте по–порядку: что вы хотите заказать? День рождения? Свадьбу? Может быть какой–нибудь корпоративный праздник?
Мужик озадаченно поднял брови.
– Корпоративный…,– с усилием произнес он.– Н–е–ет. Наверно, нет. Это вам решать, что бы такого сделать, чтобы развеселить мою дочь.
– Что значит развеселить? Я не текила, чтобы всех веселить. Мы массовики–затейники, как правило, народ не смешливый. Но вот организовать юмористический вечер– я могу. Написать смешной сценарий– я тоже могу. Сейчас среди молодежи модно организовывать стенд ап вечеринки. Не уверена, что найду много выступающих, но тоже можно попробовать. Что конкретно желаете?
Я принялась вслух вспоминать имена городских юмористов, мужики смотрели на меня с бараньим блеском во влажных красных глазах.
– Вы кого ко мне принесли?– Рявкнул главный на своих неглавных.– Почему она говорит загадками? Это точно та, по жребию?
Лица и тощего, и толстого покраснели на несколько оттенков, оба вскочили, вытянулись по стойке «смирно». Тощий скосил глаза на толстого и прошептал:
– Я вам говорил, Ягиус, что нужно было сразу ей все объяснить.
Толстый зашлепал нижней губой и подобострастно проговорил:
– Ваше темнейшество, она просто еще не в курсе всего. Мы подумали, что лучше вас никто не объяснит ей цель ее появления здесь. К тому же, здесь есть очень тонкие нюансы, насчет Бригитточки…. Вы как отец, расскажите все лучше нас.
Герцог на минуту напрягся, поднял свои красные глаза к потолку, подумал, а потом закивал головой.
– Так вы ей ничего не объяснили? Уф… А я уж думал, что она малость того… Ну, ладно. Начнем тогда по порядку. Я– герцог Восьмого круга Первого рва нашего королевства Адуса. У меня есть дочь, единственная и мною очень любимая. Ее зовут Бригитта. Ей в этом году исполнилось двести девяносто девять лет. Гмм… Девушка еще очень юна, и поэтому ее не пригласили в этом году на ежегодный королевский бал. Ну, она и психанула… Насмотрелась каких–то картинок у подружек и рвется Наверх в мир людей. Там, видите ли, весело и интересно. А мне что прикажете делать? Лишаться единственной дочери я не намерен. Я обещал ей, что устрою ей здесь веселье и развлечения. Вот за этим, собственно, вас и позвали.
Я слушала его речь, надеясь почерпнуть что–то для себя как руководство к действию, но мужик никак не хотел оставлять своей тайной игры, правил которой я пока не знала.
– Вы это серьезно?– На всякий случай уточнила я.– Я, конечно, понимаю, что у вас тут ролевые игры и могу к ним присоединиться (за отдельную плату, разумеется). Но режиссер – это как врач. Ему можно рассказать все. Давайте вы сбросите свои маски, и подробно расскажите мне … э–э–э … господин…
– Сантан,– услужливо подсказал тощий черт.– Еще можно –ваша темность и ваше темнейшество.
– Господин Сантан,– подхватила я (имя у мужика было явно не русским, что слегка поднапрягло),– что бы вы хотели устроить, и чем бы я смогла вам помочь?
– Устраивайте, что хотите, но сделайте так, чтобы моя Бригитта раздумала сбегать Наверх к людям.
– Наверх?– Мой вопрос выглядел слегка придурковатым.
– Наверх,– с апломбом повторил мужик.
– К людям?– Так же ошалело переспросила я.
– К людям. А что это вы все время переспрашиваете? У вас тугоухость или по каким–то другим причинам?
Я слегка обиделась, но постаралась не показать этого. Мне не нравилось здесь абсолютно все, но заказов не было, мужик был настроен серьезно и решительно, и я подумала, что одним этим заказом смогу возместить два, а то и три обычных.
–Хорошо,– произнесла я.– На дворе ноябрь. Какие у нас праздники в ноябре? Давайте подумаем. На День народного единства мы уже опоздали. Впереди День полиции и День работников Сбербанка. Вы случайно не имеете к этим ведомствам никакого отношения?
Все трое мотнули головами. Причем, тощий и толстый махнули с отрицательным позывом, а «герцог» махнул утвердительно.
– Имеете?– обрадовалась я. Так и думала, что у краснокожего или деньги, или власть.
– Ягиус,– произнес он с вопросительной интонацией,– у нас среди грешников есть эти, которых она назвала?
У толстого, как по мановению волшебной палочки, вдруг в руках оказался объемный свиток, который он тут же развернул и принялся просматривать.
– Из полиции немного. Они не нашего ведомства. Они все больше запугивают. А вот из Сбербанка много. Те больше очаровывают. Наши клиенты.
– А при чем тут Сбербанк?– нерешительно спросил тощий Дуся.– Вашей дочери вряд ли понравится привлечение грешников в ее развлечения.
– Да, при чем тут какой–то Сбербанк?– герцог закосил на меня своим рубиновым глазом.– Моя Бригитта грешниками вообще не интересуется. Или вы намекаете на что– то?
