Хоть вереск дикий расцветёт
И сладким горький станет мёд, -
Как вновь король в горах найдёт
Ту, что искал давно?
«А Джен – не любит короля!» -
О чём тогда поёт земля?
«Что на дворе – весна;
Пришёл к нам юношей Апрель,
Светлый и звонкий менестрель,
Высокий – до окна.»
Элоиза и Абеляр
- Входите, монсеньёр. Я Вас ждала...
(Глагол am?re в языке латинском -
Один лишь, кажется, и поняла...)
Прочёл ли, Пьер, ты до конца записку?!
- Нет, нет - молчите... - не отводит глаз
Она от лика, будто он - картина.
(Ах, Элоиза!... Он не стоил Вас,
Превознесённый выше Августина!)
Умолкла девушка - но за неё весны
Певучий, нежный голос отвечает:
- Ах, может быть, - бывают ярче сны.
Но лучше Абеляра - не бывает!
Tibi
"В её зрачках раздвоившись,
куда-то всадник проехал..."
(Федерико Гарсиа Лорка, "Цыганка-монахиня")
Шрифт готический, латинский, узкий,
Тонкие стволы олив и горы.
И вставал пейзаж изящный, грустный
В синей дымке, - клавесин в миноре…
Россыпью хрустальной, непрестанной
Звон, - то о прощеньи иль прощаньи?..
Слишком нежной памятью восстало
Из глубин души воспоминанье:
В сумерках ты проходил, мираж мой,
И перо – мишенью над беретом…
И часов старинных бой на башне
Возвещал расцвет перед рассветом.
Разворачиванье светлой ленты:
Ухо – ловит, сердце – в бусы нижет
Звук всё удаляющейся флейты
И шагов незримых, - берег ближе…
Уманил, - и повлеклась за тенью
Безответственно и без корысти.
Вздох и голос, - магия: смятенье.
И ресницы эти – словно кисти;
Трепет жилки на щеке под кожей… -
Дерзость свой устав забывшей птицы,
Как каприз – блаженному, быть может,
Хоть за откровение простится?..
А рукой витраж цветной – что боль мне? –
Не для воздаянья разбиваю,
И прошу поверить, что невольно
Я Судьбы ловушку воспеваю:
Близнецы сиамские в час горний,
Сращены гитара и гитана. –
Были скалы, был приморский город,
Каменные плиты у фонтана…
______________________________________________
Поручаю голубю приветы,
Но обратный адрес не оставлю:
Я тебя не обяжу к ответу,
Вновь тебя преследовать не стану…
Шпильбург
Как в немецком городе, –
Слушай, гость, без слов, –
Перезвон фарфоровых
Колоколов...
Полно фыркать, хмуриться!
Видишь, сам не свой,
Что на мирных улицах
И на мостовой
Тень от чьей-то царственной,
Незримой руки
Клетки чертит явственно –
Шахматной доски!
...Было время молодо,
Древности цвели;
Липы тёмным золотом
Плавились вдали…
О, глаза лазурные,
Голос – той, одной, -
Кудри белокурые,
Фартучек цветной!.. –
Беги, не запаздывай,
Душу не губи!
Люби сказки сказывать,
Слушать – не люби!
Слышишь речи звонкие,
Пьёшь, что польский мёд, -
И печалью тонкою
В кость клеймо войдёт!
Распустила длинные
Косы до земли
Madchen – Магдалиною
В детстве нарекли, -
И чарует страшною
Прелестью зимы.
И встают за башнями –
Мельницы, холмы…
Посыльного-гномика
В ночь, в метель, что ль, жду? -
К пряничному домику
Сквозь чащу иду…
Студенту с филистером
Завтра на дуэль;
Часы стеклом брызнули –
Последняя трель, -
В волосах запутались
Пылью ледяной…
В шарф, то ль в шлейф всё куталась –
Белый, кружевной…
Смесь принцессы с мальчиком,
Ангел и шалун.
Кровь на тонких пальчиках –
От клавира ль, струн?..
В дым свирельный прячется,
Нет её сильней,
Всё одна, обманщица –
Фея Лорелей…
Тавлея
«Играешь в шахматы ты скверно», -
Летит в огонь тавлея вся.
Хоть и не паж ты, мальчик верный,
Но всё же королева – я.
Ты, робкий, в ночь и непогоду
Носил мне белые цветы, -
И вдруг уехал на два года…
Так чем мне поклянёшься ты?
Не стану мучить, синеглазый, -
Спою кансону в честь луны.
…О, забирай всю доску сразу:
Твои мне пешки не нужны!
* * *
Мирт и кипарис
Под горой сплелись,
И не разлучиться ветвям их, - надолго ль?..
Милый Арамис,
С миром удались:
Песню спеть хочу я – не тебе, но дороге.
Всё не тает клин
Журавлей вдали, -
Долго ль их сестре здесь томиться в неволе?
Звуки мандолин
За руку увели
Душу от земли, - чтоб ей не чувствовать боли…
Арамис поймёт:
Стало жаль – ему
Причинить, ужалив нечаянно, горе…
И в путь дальний тот
Посох я возьму, -
Он кустом миндальным окажется вскоре.
* * *
Лесного ореха пустая скорлупка
В ладони лежит, - всё сначала!
Я в нежности вновь растворилась, - так глупо…
И завтра – как прежде бывало –
Твой ласковый взгляд одарит меня светом,
Польётся, как музыка, голос…
А сердце всё помнит, всё любит – навеки! –
Уж зная, что любит – лишь образ.
Знал только клавесин…
Для чувства сердце закрыв
(Быть может, мимо пройдёт?..),
Я подбираю мотив
Наощупь, не зная нот.
Мечта паутинкой ввысь
Летит, - мне её не поймать…
Голос, уйди, не стучись, -
Зачем мне его вспоминать?
Вновь стану учить латынь,
Вязать бесконечный шарф… -
Средь светлых моих святынь
Осталась его душа.
Портрет
Я вставлю Вас в рамку, на стену повешу
И занавеской прикрою длинной…
(…И буду смотреть на Вас – каждый вечер,
И буду грусть перекладывать в рифмы…)
Но есть вероятность – довольно большая -
Что долго о Вас тосковать я не стану.
Подумаешь – голос… иль прядь золотая…
Ведь всё-таки Вы – не герой из романа!
Улыбка прыгает хитрою белкой:
Нет, всё хорошо, – я пока не влюбилась!..
Ну кто мне докажет, что он – не подделка?!
…Вот, лето прошло – и имя забылось.
BELLEZZA ANGELICA
«Не смертный образ очи мне пленил:
Очей прекрасных мир невозмутимый.
В душе моей любовь твой лик незримый –
Духовную, как он, - воспламенил».
(Микеланджело Буонаротти)
I
В Ваших кудрях запутались звёзды,
Ваши глаза – как горячий бархат,
Голос Ваш для обожанья создан…
Пью его с благоговейным страхом;
Мелких глоточков бег торопливый
Сердце моё превращает в птицу. -
Я б улетела в порыве стыдливом,
Но сил нет с тайной своей разлучиться.
Я не посмею внезапным признаньем
Вызов свой бросить душе Вашей чистой,
Только – восторженно и с любованьем
Лик вспоминаю Ваш иконописный…
II
Мне в руках не удержать
Улетающую душу:
То ли, вспыхнув, убежать,
То ль его молчанье слушать?
Можно дальше не шутить, -
Мне давно уж не до смеха…
Той лавине на пути
Цепь, замок ли – не помеха.
Неизбежный близок час;
Погрузилась в созерцанье:
Узкий лик и странных глаз
Тёмных тёплое мерцанье…
Новый камень на стене -
Не пробьются мудрых речи.
Поздно, - я уже во тьме.
…Очи у него, как свечи.
Снова, снова нежный плен,
Снова сладкое томленье…
Ночью – не вставать с колен!
(Задержись, о наважденье!)
III
Пойманными птицами томились
Смелые слова:
«Вы мне прошлой ночью снова снились, -
Снилась ли я Вам?..»
Вы мне нравитесь, и нет спасенья,
Нет пути назад. –
Ах, зачем я в этот день осенний
Встретила Ваш взгляд?!
То – судьба, и по её приказу
Втайне мне страдать,
Для любой случайной, краткой фразы
Повода искать,
Грезить о сиянье тёпло-карем –
И бежать тотчас,
Как неумолимой Божьей кары,
Нежных Ваших глаз…
Против Вас мне не узнать уловок,
Сети не сплести,
И боюсь неосторожным словом
Рану нанести…
___________________________________
На прохладных светло-жёлтых листьях
Строчки в листопад,
Словно неотправленные письма,
Снам вослед летят…
IV
Дар свыше, бремя иль вина, -
Но всё же больше, чем влюблённость.
И до конца обречена
На вечную неразделённость…
Что ж, прелестью своей сестёр
Мне не затмить; иного рода -
Взойду, как Жанна, на костёр
И совершу великий подвиг… -
Не изменит свои черты
Ваш лик, не погрустнеют к ночи
Неповторимой красоты
Задумчивые Ваши очи. -
(И нет ответа на вопрос,
И капли на ресницах – гири…
Ах, кроме нежности и слёз,
Ничем не просияю в мире…)
V
Улиц вечерних струнам
Дарят янтарный ритм
Множественные луны –
Редкие фонари.
Тёмно-синие реки
Текут из-за хрупких ветвей… -
Тебе не узнать вовеки
О нежной грусти моей.
Детским моим молитвам
Отклика свыше нет…
Находка прерафаэлита –
Идея писать твой портрет.
Видимо, в испытанье
В форме слились одной –
Aнглийское звучанье,
Ангельский образ твой…
VI
« - Chers amis, auriez-vous l’obligeance
de ne plus prononcer ce nom en ma presence,
s’il vous plait?.. Merci d’avance.
Moi.»
(Frederic Beigbeder, «L’amour dure trois ans»)
Древнее имя – так пламенно-сладко,
Сотканное из старинной вязи…
Кем бы ты был в то время, - загадка:
Воином или князем?
Взгляд лишь чуть строже, - и кажется вечной,
Ширится мимолётная пропасть…
Трогательна и мила бесконечно
Глаз твоих робость.
Петь о тебе – всей природой птичьей
Рвётся душа порою...
Что для других – во языцех притча,
Лишь тебе не открою.
И – поклянусь стихами своими,
Полувсерьёз, полуиграя, -
В миг мой последний – лучистое имя
Прошепчу, умирая.
VII
«Скрыть не дано никакою эпохой,
Ни на одной из планет, -
Тщетно! – прорвётся во взглядах, во вздохах
То, чему имени нет.
Пламенем тихим прожжёт насквозь сердце,
Сколько его ни таи…» -
Как же не выдать – ни словом, ни жестом –
Радость и ужас свои?
Спастись напрасно спешу от кинжала,
Что настигает, звеня, -
Неотвратимое сладкое жало
Всё же коснулось меня…
VIII
Я зеркальцем серебряным играла
И уносилась в лёгкий мир мечты:
Оно непостижимо отражало
Далёкие и милые черты.
«Кто он – послушный паж из верной свиты,
Премудрый маг или коварный враг?» -
Пока мне будущее не открыто,
Но предречён к неведомому шаг.
Корите мои очи неустанно, -
Что приковало их, не объяснить,
Но видимое делает желанным
К душе незримой – тоньше света нить.
Сиянье тихое сквозь прелесть лика,
Зовёшься ты – Bellezza Angelica…
СОЛНЕЧНЫЙ ОСКОЛОК
Немая серенада
В сад густой, зелёный
Балкон тот выходит, -
Не хватает только сцен из романсеро.
Трепет длинных листьев
Да антифоны птичьи… -
Медленно, в тон им, вступает гитара.
В сладостную тайну
Уверенно, твёрдо
Струны за собою мечтаньем уводят. –
Без сопротивленья
В лучах плыву следом,
От всего отрешась, что не есть гитара…
Вечернего солнца
Тишина и мягкость;
Вздрагивают, точно дышат, листья пальмы…
Крысолов, лаская
Послушные струны,
Сердце окутал золотым покрывалом.
Страшней всех оружий –
Верно и умело
В сердце вонзаешь мелодии жало…
Оставь, сними сети
Гитарных заклятий,
Инквизитор души моей обольщённой!
И бегут по струнам,
И жгут моё сердце
Мириады крошечных раскалённых молний, -
Ещё, ещё каплю –
Умру от блаженства,
От любви душа расстанется с телом…
Сердце тянут, тянут
Мучительно-нежным
Томлением – струн лукавые волны;
В унисон гитаре
Колокол льётся… -
Боже, пожалей мою цыганскую душу!
Летняя гроза
Спуск крутой, и по ступеням
Светлый вихрится поток.
Не терпение, - кипенье:
За стрелой летит стрелок.
Воздух нежностью наполнен,
Дождь горячей льёт стеной,
И в разливе белых молний –
Лик крылатый надо мной…
Опаляющей уздою,
Всадник, тронул ты коня, -
Дерево перед грозою
Плавится в закате дня.
Ласточки
На небе ласточки видны;
Вот редкий танец парный. –
С диковинной голубизны,
Как плоский камень, падать…
Ещё немного, - точный миг,
Пока пробьётся голос, -
И хлынет чистый птичий крик
Разверзшегося горла.
В светлую глубину небес
Надежды крепкой знаком
Ласточка брошена, как крест
(А может быть, и якорь)…
Красота тончайшего мира
«Leurs ames se tiennent par la main».
(Frederic Beigbeder, «Vacances dans le coma»)
В солнечном растворяюсь тепле, -
Из меня не выйдет философ.
В стрекозином ищу крыле
Смысл Вселенной, ответ без вопросов.
Я опять на пределе бурь.
В глубине – так больно и мило…
Это лето, этот июль, -
Красота тончайшего мира…
Что же сбудется в том пути? –
Будем тихо за руку, как дети,
По тропинке узкой брести
Средь созвездий или соцветий…
Дымка стелется от венка, -
И творение, и даренье…
И прозрений тонкая ткань, -
Это прелесть иль откровенье?
ФУРГОНЧИК
Игра
«Будем благодарны не только за лица, но и маски.
Не только за честный привет, но и за лицемерие,
ибо оно прячет тяжёлые истины».
(У. М. Теккерей, «Виргинцы»)
По уши в краске. – Декораций
Всех не вмещает уж стена.
Ещё не виданных реакций
Лаборатория полна!
Развоплощение: видений
Разрозненных понёсся рой.
Перерождение, - рожденье
Иной материи, двойной.
Переключательство паролей,
Где каждый – автор и герой… -
Уже не я играю роли,
Уже меня играет – роль!
(Ах, убежать бы, - где указки
Не пригвоздят к асфальту сон!..)
Мне – создавать оазис сказки
Вне власти мест или времён.
К застывшим пальцам – лёд пошёл бы,
Боль утолит всех лучше – соль.
Огонь я заменила шёлком,
И клюквенный струится сок.
И взмах косы, - и взлом заколки…
«Смотрите, радуга горит!» -
Калейдоскоп на сто осколков
Рассёкся, как метеорит.
Зал на хлопки не слишком ласков. –
Ах, главное – лишь скрыть глаза!
Я в новом платье, в новой маске,
И вам поймать меня нельзя.
Эндшпиль под куполом
Испанская песнь водопад твой вниз
Зовёт, - и свет в зале погас…
Канатоходец парит, повис
Над бездной огромных глаз.
Зверёныш-крошка - зрачок остёр...
На муки себя готовь:
Ножом по сердцу, сама - в костёр, -
Цыганской души любовь!
Она не думает и не ждёт,
В ней бури спят до поры:
На корпию - платье при всех сорвёт.
Без слов ворвётся - и жизнь возьмёт,
Ведь собственный краткий ей век не в счёт...
Тут жерло, - ты ждал игры.
Она в ночь смерти - как Божий день,
Подёнкой летит на свет.
Не полусвет, о, не полутень, -
Полутонов здесь нет!
В кильватер туч и сплошных потерь,
В дар - эндшпиль, парад планет.
На счастье – чёрно-жёлтый шнурок
На смуглой шее её...
Но бархат осыплется тот – не в срок… -
Кому Карменсита поёт?
Кто из других тебе лучший родник
В ладонях своих принесёт?..
Вот тебе нежность её, возьми:
Красная глина – и лёд!
* * *
Прозрачен ты, как капелька дождя, -
Мой горный снег, останешься ты белым…
Как Себастьяна, не пронзят тебя
Ресниц моих отточенные стрелы.
Игрушкой ёлочной спускается серьга
До самого плеча от мочки уха.
Кармен я, милый, и плясать меня
И сладким горький станет мёд, -
Как вновь король в горах найдёт
Ту, что искал давно?
«А Джен – не любит короля!» -
О чём тогда поёт земля?
«Что на дворе – весна;
Пришёл к нам юношей Апрель,
Светлый и звонкий менестрель,
Высокий – до окна.»
Элоиза и Абеляр
- Входите, монсеньёр. Я Вас ждала...
(Глагол am?re в языке латинском -
Один лишь, кажется, и поняла...)
Прочёл ли, Пьер, ты до конца записку?!
- Нет, нет - молчите... - не отводит глаз
Она от лика, будто он - картина.
(Ах, Элоиза!... Он не стоил Вас,
Превознесённый выше Августина!)
Умолкла девушка - но за неё весны
Певучий, нежный голос отвечает:
- Ах, может быть, - бывают ярче сны.
Но лучше Абеляра - не бывает!
Tibi
"В её зрачках раздвоившись,
куда-то всадник проехал..."
(Федерико Гарсиа Лорка, "Цыганка-монахиня")
Шрифт готический, латинский, узкий,
Тонкие стволы олив и горы.
И вставал пейзаж изящный, грустный
В синей дымке, - клавесин в миноре…
Россыпью хрустальной, непрестанной
Звон, - то о прощеньи иль прощаньи?..
Слишком нежной памятью восстало
Из глубин души воспоминанье:
В сумерках ты проходил, мираж мой,
И перо – мишенью над беретом…
И часов старинных бой на башне
Возвещал расцвет перед рассветом.
Разворачиванье светлой ленты:
Ухо – ловит, сердце – в бусы нижет
Звук всё удаляющейся флейты
И шагов незримых, - берег ближе…
Уманил, - и повлеклась за тенью
Безответственно и без корысти.
Вздох и голос, - магия: смятенье.
И ресницы эти – словно кисти;
Трепет жилки на щеке под кожей… -
Дерзость свой устав забывшей птицы,
Как каприз – блаженному, быть может,
Хоть за откровение простится?..
А рукой витраж цветной – что боль мне? –
Не для воздаянья разбиваю,
И прошу поверить, что невольно
Я Судьбы ловушку воспеваю:
Близнецы сиамские в час горний,
Сращены гитара и гитана. –
Были скалы, был приморский город,
Каменные плиты у фонтана…
______________________________________________
Поручаю голубю приветы,
Но обратный адрес не оставлю:
Я тебя не обяжу к ответу,
Вновь тебя преследовать не стану…
Шпильбург
Как в немецком городе, –
Слушай, гость, без слов, –
Перезвон фарфоровых
Колоколов...
Полно фыркать, хмуриться!
Видишь, сам не свой,
Что на мирных улицах
И на мостовой
Тень от чьей-то царственной,
Незримой руки
Клетки чертит явственно –
Шахматной доски!
...Было время молодо,
Древности цвели;
Липы тёмным золотом
Плавились вдали…
О, глаза лазурные,
Голос – той, одной, -
Кудри белокурые,
Фартучек цветной!.. –
Беги, не запаздывай,
Душу не губи!
Люби сказки сказывать,
Слушать – не люби!
Слышишь речи звонкие,
Пьёшь, что польский мёд, -
И печалью тонкою
В кость клеймо войдёт!
Распустила длинные
Косы до земли
Madchen – Магдалиною
В детстве нарекли, -
И чарует страшною
Прелестью зимы.
И встают за башнями –
Мельницы, холмы…
Посыльного-гномика
В ночь, в метель, что ль, жду? -
К пряничному домику
Сквозь чащу иду…
Студенту с филистером
Завтра на дуэль;
Часы стеклом брызнули –
Последняя трель, -
В волосах запутались
Пылью ледяной…
В шарф, то ль в шлейф всё куталась –
Белый, кружевной…
Смесь принцессы с мальчиком,
Ангел и шалун.
Кровь на тонких пальчиках –
От клавира ль, струн?..
В дым свирельный прячется,
Нет её сильней,
Всё одна, обманщица –
Фея Лорелей…
Тавлея
«Играешь в шахматы ты скверно», -
Летит в огонь тавлея вся.
Хоть и не паж ты, мальчик верный,
Но всё же королева – я.
Ты, робкий, в ночь и непогоду
Носил мне белые цветы, -
И вдруг уехал на два года…
Так чем мне поклянёшься ты?
Не стану мучить, синеглазый, -
Спою кансону в честь луны.
…О, забирай всю доску сразу:
Твои мне пешки не нужны!
* * *
Мирт и кипарис
Под горой сплелись,
И не разлучиться ветвям их, - надолго ль?..
Милый Арамис,
С миром удались:
Песню спеть хочу я – не тебе, но дороге.
Всё не тает клин
Журавлей вдали, -
Долго ль их сестре здесь томиться в неволе?
Звуки мандолин
За руку увели
Душу от земли, - чтоб ей не чувствовать боли…
Арамис поймёт:
Стало жаль – ему
Причинить, ужалив нечаянно, горе…
И в путь дальний тот
Посох я возьму, -
Он кустом миндальным окажется вскоре.
* * *
Лесного ореха пустая скорлупка
В ладони лежит, - всё сначала!
Я в нежности вновь растворилась, - так глупо…
И завтра – как прежде бывало –
Твой ласковый взгляд одарит меня светом,
Польётся, как музыка, голос…
А сердце всё помнит, всё любит – навеки! –
Уж зная, что любит – лишь образ.
Знал только клавесин…
Для чувства сердце закрыв
(Быть может, мимо пройдёт?..),
Я подбираю мотив
Наощупь, не зная нот.
Мечта паутинкой ввысь
Летит, - мне её не поймать…
Голос, уйди, не стучись, -
Зачем мне его вспоминать?
Вновь стану учить латынь,
Вязать бесконечный шарф… -
Средь светлых моих святынь
Осталась его душа.
Портрет
Я вставлю Вас в рамку, на стену повешу
И занавеской прикрою длинной…
(…И буду смотреть на Вас – каждый вечер,
И буду грусть перекладывать в рифмы…)
Но есть вероятность – довольно большая -
Что долго о Вас тосковать я не стану.
Подумаешь – голос… иль прядь золотая…
Ведь всё-таки Вы – не герой из романа!
Улыбка прыгает хитрою белкой:
Нет, всё хорошо, – я пока не влюбилась!..
Ну кто мне докажет, что он – не подделка?!
…Вот, лето прошло – и имя забылось.
BELLEZZA ANGELICA
«Не смертный образ очи мне пленил:
Очей прекрасных мир невозмутимый.
В душе моей любовь твой лик незримый –
Духовную, как он, - воспламенил».
(Микеланджело Буонаротти)
I
В Ваших кудрях запутались звёзды,
Ваши глаза – как горячий бархат,
Голос Ваш для обожанья создан…
Пью его с благоговейным страхом;
Мелких глоточков бег торопливый
Сердце моё превращает в птицу. -
Я б улетела в порыве стыдливом,
Но сил нет с тайной своей разлучиться.
Я не посмею внезапным признаньем
Вызов свой бросить душе Вашей чистой,
Только – восторженно и с любованьем
Лик вспоминаю Ваш иконописный…
II
Мне в руках не удержать
Улетающую душу:
То ли, вспыхнув, убежать,
То ль его молчанье слушать?
Можно дальше не шутить, -
Мне давно уж не до смеха…
Той лавине на пути
Цепь, замок ли – не помеха.
Неизбежный близок час;
Погрузилась в созерцанье:
Узкий лик и странных глаз
Тёмных тёплое мерцанье…
Новый камень на стене -
Не пробьются мудрых речи.
Поздно, - я уже во тьме.
…Очи у него, как свечи.
Снова, снова нежный плен,
Снова сладкое томленье…
Ночью – не вставать с колен!
(Задержись, о наважденье!)
III
Пойманными птицами томились
Смелые слова:
«Вы мне прошлой ночью снова снились, -
Снилась ли я Вам?..»
Вы мне нравитесь, и нет спасенья,
Нет пути назад. –
Ах, зачем я в этот день осенний
Встретила Ваш взгляд?!
То – судьба, и по её приказу
Втайне мне страдать,
Для любой случайной, краткой фразы
Повода искать,
Грезить о сиянье тёпло-карем –
И бежать тотчас,
Как неумолимой Божьей кары,
Нежных Ваших глаз…
Против Вас мне не узнать уловок,
Сети не сплести,
И боюсь неосторожным словом
Рану нанести…
___________________________________
На прохладных светло-жёлтых листьях
Строчки в листопад,
Словно неотправленные письма,
Снам вослед летят…
IV
Дар свыше, бремя иль вина, -
Но всё же больше, чем влюблённость.
И до конца обречена
На вечную неразделённость…
Что ж, прелестью своей сестёр
Мне не затмить; иного рода -
Взойду, как Жанна, на костёр
И совершу великий подвиг… -
Не изменит свои черты
Ваш лик, не погрустнеют к ночи
Неповторимой красоты
Задумчивые Ваши очи. -
(И нет ответа на вопрос,
И капли на ресницах – гири…
Ах, кроме нежности и слёз,
Ничем не просияю в мире…)
V
Улиц вечерних струнам
Дарят янтарный ритм
Множественные луны –
Редкие фонари.
Тёмно-синие реки
Текут из-за хрупких ветвей… -
Тебе не узнать вовеки
О нежной грусти моей.
Детским моим молитвам
Отклика свыше нет…
Находка прерафаэлита –
Идея писать твой портрет.
Видимо, в испытанье
В форме слились одной –
Aнглийское звучанье,
Ангельский образ твой…
VI
« - Chers amis, auriez-vous l’obligeance
de ne plus prononcer ce nom en ma presence,
s’il vous plait?.. Merci d’avance.
Moi.»
(Frederic Beigbeder, «L’amour dure trois ans»)
Древнее имя – так пламенно-сладко,
Сотканное из старинной вязи…
Кем бы ты был в то время, - загадка:
Воином или князем?
Взгляд лишь чуть строже, - и кажется вечной,
Ширится мимолётная пропасть…
Трогательна и мила бесконечно
Глаз твоих робость.
Петь о тебе – всей природой птичьей
Рвётся душа порою...
Что для других – во языцех притча,
Лишь тебе не открою.
И – поклянусь стихами своими,
Полувсерьёз, полуиграя, -
В миг мой последний – лучистое имя
Прошепчу, умирая.
VII
«Скрыть не дано никакою эпохой,
Ни на одной из планет, -
Тщетно! – прорвётся во взглядах, во вздохах
То, чему имени нет.
Пламенем тихим прожжёт насквозь сердце,
Сколько его ни таи…» -
Как же не выдать – ни словом, ни жестом –
Радость и ужас свои?
Спастись напрасно спешу от кинжала,
Что настигает, звеня, -
Неотвратимое сладкое жало
Всё же коснулось меня…
VIII
Я зеркальцем серебряным играла
И уносилась в лёгкий мир мечты:
Оно непостижимо отражало
Далёкие и милые черты.
«Кто он – послушный паж из верной свиты,
Премудрый маг или коварный враг?» -
Пока мне будущее не открыто,
Но предречён к неведомому шаг.
Корите мои очи неустанно, -
Что приковало их, не объяснить,
Но видимое делает желанным
К душе незримой – тоньше света нить.
Сиянье тихое сквозь прелесть лика,
Зовёшься ты – Bellezza Angelica…
СОЛНЕЧНЫЙ ОСКОЛОК
Немая серенада
В сад густой, зелёный
Балкон тот выходит, -
Не хватает только сцен из романсеро.
Трепет длинных листьев
Да антифоны птичьи… -
Медленно, в тон им, вступает гитара.
В сладостную тайну
Уверенно, твёрдо
Струны за собою мечтаньем уводят. –
Без сопротивленья
В лучах плыву следом,
От всего отрешась, что не есть гитара…
Вечернего солнца
Тишина и мягкость;
Вздрагивают, точно дышат, листья пальмы…
Крысолов, лаская
Послушные струны,
Сердце окутал золотым покрывалом.
Страшней всех оружий –
Верно и умело
В сердце вонзаешь мелодии жало…
Оставь, сними сети
Гитарных заклятий,
Инквизитор души моей обольщённой!
И бегут по струнам,
И жгут моё сердце
Мириады крошечных раскалённых молний, -
Ещё, ещё каплю –
Умру от блаженства,
От любви душа расстанется с телом…
Сердце тянут, тянут
Мучительно-нежным
Томлением – струн лукавые волны;
В унисон гитаре
Колокол льётся… -
Боже, пожалей мою цыганскую душу!
Летняя гроза
Спуск крутой, и по ступеням
Светлый вихрится поток.
Не терпение, - кипенье:
За стрелой летит стрелок.
Воздух нежностью наполнен,
Дождь горячей льёт стеной,
И в разливе белых молний –
Лик крылатый надо мной…
Опаляющей уздою,
Всадник, тронул ты коня, -
Дерево перед грозою
Плавится в закате дня.
Ласточки
На небе ласточки видны;
Вот редкий танец парный. –
С диковинной голубизны,
Как плоский камень, падать…
Ещё немного, - точный миг,
Пока пробьётся голос, -
И хлынет чистый птичий крик
Разверзшегося горла.
В светлую глубину небес
Надежды крепкой знаком
Ласточка брошена, как крест
(А может быть, и якорь)…
Красота тончайшего мира
«Leurs ames se tiennent par la main».
(Frederic Beigbeder, «Vacances dans le coma»)
В солнечном растворяюсь тепле, -
Из меня не выйдет философ.
В стрекозином ищу крыле
Смысл Вселенной, ответ без вопросов.
Я опять на пределе бурь.
В глубине – так больно и мило…
Это лето, этот июль, -
Красота тончайшего мира…
Что же сбудется в том пути? –
Будем тихо за руку, как дети,
По тропинке узкой брести
Средь созвездий или соцветий…
Дымка стелется от венка, -
И творение, и даренье…
И прозрений тонкая ткань, -
Это прелесть иль откровенье?
ФУРГОНЧИК
Игра
«Будем благодарны не только за лица, но и маски.
Не только за честный привет, но и за лицемерие,
ибо оно прячет тяжёлые истины».
(У. М. Теккерей, «Виргинцы»)
По уши в краске. – Декораций
Всех не вмещает уж стена.
Ещё не виданных реакций
Лаборатория полна!
Развоплощение: видений
Разрозненных понёсся рой.
Перерождение, - рожденье
Иной материи, двойной.
Переключательство паролей,
Где каждый – автор и герой… -
Уже не я играю роли,
Уже меня играет – роль!
(Ах, убежать бы, - где указки
Не пригвоздят к асфальту сон!..)
Мне – создавать оазис сказки
Вне власти мест или времён.
К застывшим пальцам – лёд пошёл бы,
Боль утолит всех лучше – соль.
Огонь я заменила шёлком,
И клюквенный струится сок.
И взмах косы, - и взлом заколки…
«Смотрите, радуга горит!» -
Калейдоскоп на сто осколков
Рассёкся, как метеорит.
Зал на хлопки не слишком ласков. –
Ах, главное – лишь скрыть глаза!
Я в новом платье, в новой маске,
И вам поймать меня нельзя.
Эндшпиль под куполом
Испанская песнь водопад твой вниз
Зовёт, - и свет в зале погас…
Канатоходец парит, повис
Над бездной огромных глаз.
Зверёныш-крошка - зрачок остёр...
На муки себя готовь:
Ножом по сердцу, сама - в костёр, -
Цыганской души любовь!
Она не думает и не ждёт,
В ней бури спят до поры:
На корпию - платье при всех сорвёт.
Без слов ворвётся - и жизнь возьмёт,
Ведь собственный краткий ей век не в счёт...
Тут жерло, - ты ждал игры.
Она в ночь смерти - как Божий день,
Подёнкой летит на свет.
Не полусвет, о, не полутень, -
Полутонов здесь нет!
В кильватер туч и сплошных потерь,
В дар - эндшпиль, парад планет.
На счастье – чёрно-жёлтый шнурок
На смуглой шее её...
Но бархат осыплется тот – не в срок… -
Кому Карменсита поёт?
Кто из других тебе лучший родник
В ладонях своих принесёт?..
Вот тебе нежность её, возьми:
Красная глина – и лёд!
* * *
Прозрачен ты, как капелька дождя, -
Мой горный снег, останешься ты белым…
Как Себастьяна, не пронзят тебя
Ресниц моих отточенные стрелы.
Игрушкой ёлочной спускается серьга
До самого плеча от мочки уха.
Кармен я, милый, и плясать меня
