Возможно, это произошло по причине моего позднего пробуждения. После ритуального двухчасового исполнения своих обязанностей по нормализации ситуации на подведомственной мне территории я в очередной раз рухнул в бассейн. Плавать не стал, а просто полежал вниз лицом на поверхности. Когда воздух в легких кончился, я проплыл до противоположного бортика, затем обратно. И решил, что пора заканчивать со своим бесполезным сидением в этом дворце, а выбраться в город, в люди, переехать временно в свою квартиру на Моховой, казавшуюся мне в этот момент после громады дворца уютной и почти родной. Сегодня до конца дня я намеревался провалять дурака, а утром следующего дня вызвать машину и направиться в город.
Я снова набрал номер Алены. На этот раз она сняла трубку и, поздоровавшись, скороговоркой произнесла, что перезвонит, как освободится. Весь разговор, точнее ее монолог, занял три секунды. На другом конце связи уже шли гудки, а я все держал смартфон возле уха.
День прошел уныло. Погода за окном стояла холодная и дождливая. Сосны качались от шквалистого ветра, несущегося с моря, усыпанного белыми барашками пены. Из-за промозглой погоды выходить на улицу не было желания. Я бродил по огромному дому, заглядывал в комнаты. Люди словно попрятались от меня. Никого не было видно, и было пустынно кругом. Один только раз попалась уборщица, но и та, завидев меня, поспешно скрылась в коридоре за углом. Чего они боятся, спрашивал я себя, или у них такая инструкция – не попадаться мне на глаза. Я вышел в громадный зал с двумя лестницами, по бокам ведущими на второй этаж. С потолка свисала замысловатая люстра из металла и стекла. Блестящий пол покрыт огромными белыми квадратами плитки. Плитка имела блестящую поверхность, но была не скользкой. Осмотрелся и двинулся дальше. Поблуждав по первому этажу, перешел на второй. За неделю все в доме стало привычным.
Вечером после ужина, когда уже стемнело, я сидел в кресле-качалке напротив камина в гостевом зале, смотрел в огонь и грустил. Опять это одиночество. Оно давило меня. Даже не смотря на изменения, произошедшие со мной, я продолжал чувствовать себя одиноким. Где-то были люди, которых я знал, даже тянулся, но все они жили параллельной жизнью со мной, словно те самые параллельные реальности, о существовании которых я теперь знал. Огонь облизывал крупные поленья, и те в ответ время от времени громко и весело щелкали, будто советовали мне успокоиться и взглянуть на жизнь позитивнее.
Я сидел, укрывшись теплым мягким пледом, и покачивал себя ногой в кресле-качалке. Свет в зале был потушен, помещение освещалось исключительно этим открытым огнем в камине. За окном царила полная темень, по подоконнику еле слышно барабанил дождь. Мне никак было не прогнать свою грусть. С самого детства я чувствовал себя одиноким. Еще в детском саду, играя с другими ребятами, мне казалось, что они играют друг с другом, но без меня, а я просто рядом тоже двигаю игрушки, составляю кубики, и мне лишь кажется, что мы это делаем все вместе. Все прояснялось и становилось на свои места, когда кто-то из ребят замечал у меня нужную ему игрушку и как ни в чем не бывало забирал ее, словно меня не было рядом, и начинал играть с ней. В редких случаях, если я возмущался, то мой одногруппник удивленно взирал на меня, мол, а ты откуда взялся, тебя вроде рядом не было. То же самое сопровождало меня всю жизнь. Даже те, с кем я, казалось, дружил, и те общались со мной постольку поскольку или по мере необходимости. Это можно было сказать и про Славу Никодимова и про Диму Синицына. Мама, конечно, другое дело, но она жила сейчас далеко от меня. С Аленой в последние дни творилось тоже что-то неладное. Мне очень хотелось узнать, что именно. Но пока мы не поговорим или не увидимся, а личная встреча лучше простого телефонного разговора, ничего не прояснится. Одиночество – противная штука, грызет человека изнутри, высушивает. Это на короткий период оно хорошо, особенно, после человеческой толчеи и стремительных событий, из-за которых требуется просто отдохнуть в тишине. Человеку очень трудно долго быть одному. За редким исключением, конечно.
У меня сейчас все есть для того, чтобы не скучать. Можно взять и нагнать в этот дворец уйму народа. Эта толпа будет делать все, что я захочу и прикажу. Разговаривать со мной, танцевать, петь и прочее. Они наполнят огромный дом шумом, суетой, весельем. Но я твердо знал, что вся эта круговерть будет происходить параллельно, рядом, но не со мной. Даже в этой чужой толпе я все равно буду одинок. Как всегда, с самого рождения.
Я почувствовал теплый мокрый комок во рту. Это я не заметил, как в порыве нахлынувшей на меня тоски схватил зубами и сжал угол укрывавшего меня пледа.
Огонь все так же весело горел. Я глядел на него, а он на меня. Мне было тепло и уютно, и я не заметил, как прямо в кресле, покачиваясь, уснул. В своем сне я продолжал сидеть на том же месте и смотреть в камин. Внезапно краем глаза я увидел у пола черное пятно. Я повернулся и разглядел в стене у пола круглую черную дыру размером с крупное яблоко. Через пару мгновений рядом с ней в темном углу образовалась еще одна такая же дыра, потом третья, четвертая. Эти черные отверстия появлялись одно за другим, пока не окружили меня по всему залу. Стояла тишина, в которой раздавался лишь треск поленьев в камине. В какой-то момент я заметил движение, и тут из всех дыр выглянули большие черные крысиные морды. Эти крысы не вылезали из нор, а просто торчали и таращились на меня, а я в оцепенении глазел на них и не знал, что делать.
Мой сон оборвался, когда я почувствовал, что меня кто-то куда-то несет. Посмотрев вверх, я увидел плывущий надо мной потолок. Скосив глаза, я рассмотрел три черные фигуры, держащие меня крепко, но бережно – один за ноги, второй обхватил туловище, а третий поддерживал голову, одной рукой закрыв мне рот. Вся троица двигалась бесшумно, и, насколько я мог разглядеть в сумерках темного коридора, все трое были мужчинами, одеты, словно ниндзи, в плотно облегающую черную одежду. Они очень спешили. Когда сон окончательно покинул меня, я попробовал вырваться из чужих рук, но не тут то было – меня держали железной хваткой, но не больно. При этом связан я не был. По пробегающему интерьеру я сориентировался и понял, что меня тащат в сторону спортивного зала. Я больше не сопротивлялся и просто висел безмолвным кулем и ждал дальнейших событий.
Трое незнакомцев в своей молчаливой поспешности казались нереальными существами из другого мира. Они реализовывали свой неизвестный мне замысел и для этого уже пересекали спортивный зал. Здесь было темно, но по выглядывающим из сумерек тренажерам я понимал, что за дверью сейчас появится бассейн. Либо они тащили меня именно туда, либо в следующие за ним помещения с расположившимися там банями. Никакого испуга в связи с возникшими обстоятельствами я не испытывал. Мне было любопытно, что будет дальше.
Носильщики миновали тренажерный зал, осторожно открыли дверь в огромное помещение с находившимся в нем не менее огромным бассейном, подошли со мной к прямоугольному водоему и замерли, будто бы прислушиваясь к звукам дворца. Было очень тихо, вода в бассейне не плескалась, словно уснула вместе со всем дворцом.
Все трое присели, уложив меня на пол, и продолжали крепко держать. Внезапно непонятно откуда появился четвертый человек, экипированный точно так же. Он подошел к стене и включил настенную лампу.
Вспыхнувший свет озарил большой зал и прямоугольник бассейна с застывшей в нем водой, пытаясь выскрести сумерки из дальних углов, а когда не смог этого сделать, то успокоился, удовлетворившись тем, что удалось отобрать у тьмы.
Человек, включивший свет, кивнул, и в тот же момент троица, прицепив к правой ноге и левой руке по браслету с гирей, подняли меня с пола, и перевалили через бортик бассейна. Нечто подобное я успел спрогнозировать, когда троица остановилась у бассейна. Я догадался, что скорее всего меня будут топить. Во мне тут же вскипело возмущение – это кто же посмел и кому это пришло в голову меня взять и убить, утопить как щенка! Особо раскручивать мысль мне было некогда, потому что, когда я рассердился, меня уже бросали в воду.
Падая в прохладную жидкость, я подумал, что в мыслях ничего не сконструировал, и меня ждет неизвестность – то ли я захлебнусь, то ли придет помощь. Не могу же я в начале своего нового пути просто так утонуть, тем самым глупо завершить свою жизнь.
Вода надо мною схлопнулась, а я пошел ко дну бассейна, наблюдая через толщу воды прыгающий огонек настенной лампы и четыре человекообразные тени, вставшие у бассейна и наблюдавшие за моим погружением. Опять мелькнуло детское воспоминание о перебежке по льду в прейльском парке и мнимый вид со дна паркового водоема. Опустившись на дно бассейна в самой глубокой его части - три метра, я понял, что у меня скоро кончится воздух и нужно что-то предпринять. Если этого срочно не сделать, то, возможно, очень скоро произойдет мой переход в средний мир. Сначала, я попытался отцепить от себя гири, но не преуспел и сразу пришел к выводу, что это невозможно. На прицепленные к моим конечностям браслеты были надеты мягкие чехлы, очевидно, для того, чтобы не оставить следов на коже, гири имели прорезиненное покрытие, дабы не повредить днище бассейна и не допустить появления улик. Видимо, после того, как все кончится, мои недоброжелатели планировали снять с меня браслеты с гирями, зачистить следы и удалиться. Мне показалось преждевременным лишаться жизни, поэтому, теряя запас воздуха в легких, я напряг мозг, но больше ничего, кроме как позвать на помощь Юалла, в голову не пришло. Изо всех сил мысленно я воззвал к моему защитнику в надежде, что он немедленно придет на помощь прямо здесь, а не выйдет в земной мир в ванной комнате квартиры на Моховой.
Мой организм начал бороться за жизнь, выкручиваясь на дне бассейна и теряя силы, когда я сквозь толщу воды увидел несколько молниеносных движений. В воду упал и мимо меня опустился на дно с темным шлейфом темный круглый предмет. Мучаясь от нехватки кислорода, я все же повернул голову в сторону предмета и увидел, что рядом со мной на дне бассейна в темном облаке распространяющейся в воде кровяной взвеси лежит голова в маске. Я дернулся в сторону, мир перед глазами поплыл. Как во сне, я почувствовал, что меня кто-то извлекает из воды и кладет рядом с бортиком бассейна на плитку, возится с браслетами, сначала, на ноге, потом на руке.
В мутной голове отрывисто прозвучали слова Юалла:
- опасность миновала. Я здесь приберусь. На вас покушались.
- Кто? – еле понимая, что происходит, слабо проговорил я.
- Краснов обиделся. Не простил унижения, своего лежания на полу у губернатора. Поручил своему помощнику разобраться с вами. Убийцы хотели инсценировать несчастный случай в виде утопления.
- Понятно, - ответил я, лежа на полу, словно в забытье.
- Если нужна будет помощь – я буду находиться рядом, пока опасность не минует.
После этих слов, Юалл замолк. Некоторое время мне слышалась какая-то возня поблизости. Я пришел в себя, когда все звуки стихли.
Встав, я оглянулся, осмотрел помещение, бассейн. Никаких следов борьбы не наблюдалось. Голова со дна бассейна исчезла. Мокрая одежда неприятно облегала мое тело, поэтому я снял ее с себя, оставшись в трусах, и в таком виде вернулся в зал, из которого меня вынесли незнакомцы. Их след словно простыл. Ничто в коридоре и в зале не напоминало о произошедшем со мной событии.
Вот оно мое мнимое могущество, горько усмехнулся я про себя. Уязвим, как ребенок! Похоже, такому недотёпе, как я, требуется постоянное присутствие защитника из среднего мира.
Юалл предусмотрительно был невидим. Не хотел будоражить меня лишний раз своим видом, да и показываться внезапному зрителю тоже не собирался.
Я негодовал. Чертов толстосум! Негодяй и убийца! Не понравился ему человек, затаил злобу, пустил пыль в глаза своей заботой, а потом приказал отправить на тот свет! Я накручивал себя и еле сдерживался, чтобы не отправиться прямо сейчас посреди ночи ему мстить. В конечном итоге я успокоился, взял себя в руки и решил лечь спать, а уже после того, как высплюсь, тогда можно уже разобраться с этим «крупным предпринимателем», дабы продемонстрировать ему его неправоту. Присутствие Юалла рядом придавало мне уверенности и решимости.
Все произошедшее за последний час со мной казалось уже чем-то нереальным. Вообще многое из того, что случалось со мной в последнее время, представлялось мне элементами затянувшегося сна.
Я бросил мокрую одежду на полу у камина, а сам лег на диванчик, накрылся теплым пледом и моментально уснул. На этот раз никаких снов мне не снилось. Проспал я до десяти часов утра, потянулся в кровати, посмотрел на солнечный узор на стене, свидетельствующий о солнечном начале дня, вспомнил о ночных событиях, и во мне с новой силой пробудилось желание посчитаться с толстосумом, как я его окрестил. Я понимал, что он от меня никуда не денется.
Подойдя к шкафу, я достал один из халатов, надел его и в таком вот домашнем виде направился в столовую-ресторан. Не успел я разместиться за столом, как ко мне поспешно подошел официант и предложил варианты завтрака. Я попросил его соорудить просто яичницу с ветчиной и кофе с шоколадным круассаном. Официант ушел, а я взял пульт со стола и включил телевизор, расположенный передо мной на стене. Экран располагался далеко, но он имел размер кинотеатрального, поэтому картинка предстала будто прямо передо мной. Открылся один из основных государственных каналов, где пошла речь об успехах в экономике, о напряженной международной ситуации. Я не любил смотреть новости, которые нередко контрастировали с реальной жизнью, поэтому сразу же переключил на первый попавшийся канал. Оказался музыкальный. Шла запись концерта группы «АС DC» две тысячи десятого года. Акустика домашнего кинотеатра была впечатляющей – я сделал звук погромче, и у меня создалось впечатление, что я очутился прямо на концерте. Гитарист Янг с гитарой наперевес, взбрыкивая левой ногой, своим знаменитым ритмичным приставным шагом понесся по краю сцены. Мощная энергетика группы передавалась зрительской массе, которая принялась синхронно в такт музыке волноваться. Данное действо пробрало и меня – я даже не заметил, как, подобно неврастенику, принялся постукивать ногой в пол.
Мне принесли дымящуюся яичницу с ветчиной, обработанную неизвестной мне приправой, благодаря которой это элементарное блюдо превратилось в изысканное яство. Начав поглощать еду, я вызвал брелком управляющего. Тот явился через пять минут, когда я заканчивал поедать последний кусок ветчины.
- Что-то вы не торопились прийти на мой вызов, - заметил я, вытирая рот салфеткой.
Управляющий жердью высился надо мной.
- Вызов застал меня на третьем этаже, когда я распоряжался по поводу уборки, - волнуясь, ответил он и добавил, - прошу прощенья за задержку.
- Скажите, а вы ничего не видели или не слышали странного ночью в доме?
Управляющий сделал вид, будто на секунду задумался, но быстро ответил, что ничего странного он не видел и не слышал.
Я внимательно посмотрел ему прямо в лицо, и он потупился, отвел глаза.
Я снова набрал номер Алены. На этот раз она сняла трубку и, поздоровавшись, скороговоркой произнесла, что перезвонит, как освободится. Весь разговор, точнее ее монолог, занял три секунды. На другом конце связи уже шли гудки, а я все держал смартфон возле уха.
День прошел уныло. Погода за окном стояла холодная и дождливая. Сосны качались от шквалистого ветра, несущегося с моря, усыпанного белыми барашками пены. Из-за промозглой погоды выходить на улицу не было желания. Я бродил по огромному дому, заглядывал в комнаты. Люди словно попрятались от меня. Никого не было видно, и было пустынно кругом. Один только раз попалась уборщица, но и та, завидев меня, поспешно скрылась в коридоре за углом. Чего они боятся, спрашивал я себя, или у них такая инструкция – не попадаться мне на глаза. Я вышел в громадный зал с двумя лестницами, по бокам ведущими на второй этаж. С потолка свисала замысловатая люстра из металла и стекла. Блестящий пол покрыт огромными белыми квадратами плитки. Плитка имела блестящую поверхность, но была не скользкой. Осмотрелся и двинулся дальше. Поблуждав по первому этажу, перешел на второй. За неделю все в доме стало привычным.
Вечером после ужина, когда уже стемнело, я сидел в кресле-качалке напротив камина в гостевом зале, смотрел в огонь и грустил. Опять это одиночество. Оно давило меня. Даже не смотря на изменения, произошедшие со мной, я продолжал чувствовать себя одиноким. Где-то были люди, которых я знал, даже тянулся, но все они жили параллельной жизнью со мной, словно те самые параллельные реальности, о существовании которых я теперь знал. Огонь облизывал крупные поленья, и те в ответ время от времени громко и весело щелкали, будто советовали мне успокоиться и взглянуть на жизнь позитивнее.
Я сидел, укрывшись теплым мягким пледом, и покачивал себя ногой в кресле-качалке. Свет в зале был потушен, помещение освещалось исключительно этим открытым огнем в камине. За окном царила полная темень, по подоконнику еле слышно барабанил дождь. Мне никак было не прогнать свою грусть. С самого детства я чувствовал себя одиноким. Еще в детском саду, играя с другими ребятами, мне казалось, что они играют друг с другом, но без меня, а я просто рядом тоже двигаю игрушки, составляю кубики, и мне лишь кажется, что мы это делаем все вместе. Все прояснялось и становилось на свои места, когда кто-то из ребят замечал у меня нужную ему игрушку и как ни в чем не бывало забирал ее, словно меня не было рядом, и начинал играть с ней. В редких случаях, если я возмущался, то мой одногруппник удивленно взирал на меня, мол, а ты откуда взялся, тебя вроде рядом не было. То же самое сопровождало меня всю жизнь. Даже те, с кем я, казалось, дружил, и те общались со мной постольку поскольку или по мере необходимости. Это можно было сказать и про Славу Никодимова и про Диму Синицына. Мама, конечно, другое дело, но она жила сейчас далеко от меня. С Аленой в последние дни творилось тоже что-то неладное. Мне очень хотелось узнать, что именно. Но пока мы не поговорим или не увидимся, а личная встреча лучше простого телефонного разговора, ничего не прояснится. Одиночество – противная штука, грызет человека изнутри, высушивает. Это на короткий период оно хорошо, особенно, после человеческой толчеи и стремительных событий, из-за которых требуется просто отдохнуть в тишине. Человеку очень трудно долго быть одному. За редким исключением, конечно.
У меня сейчас все есть для того, чтобы не скучать. Можно взять и нагнать в этот дворец уйму народа. Эта толпа будет делать все, что я захочу и прикажу. Разговаривать со мной, танцевать, петь и прочее. Они наполнят огромный дом шумом, суетой, весельем. Но я твердо знал, что вся эта круговерть будет происходить параллельно, рядом, но не со мной. Даже в этой чужой толпе я все равно буду одинок. Как всегда, с самого рождения.
Я почувствовал теплый мокрый комок во рту. Это я не заметил, как в порыве нахлынувшей на меня тоски схватил зубами и сжал угол укрывавшего меня пледа.
Огонь все так же весело горел. Я глядел на него, а он на меня. Мне было тепло и уютно, и я не заметил, как прямо в кресле, покачиваясь, уснул. В своем сне я продолжал сидеть на том же месте и смотреть в камин. Внезапно краем глаза я увидел у пола черное пятно. Я повернулся и разглядел в стене у пола круглую черную дыру размером с крупное яблоко. Через пару мгновений рядом с ней в темном углу образовалась еще одна такая же дыра, потом третья, четвертая. Эти черные отверстия появлялись одно за другим, пока не окружили меня по всему залу. Стояла тишина, в которой раздавался лишь треск поленьев в камине. В какой-то момент я заметил движение, и тут из всех дыр выглянули большие черные крысиные морды. Эти крысы не вылезали из нор, а просто торчали и таращились на меня, а я в оцепенении глазел на них и не знал, что делать.
Мой сон оборвался, когда я почувствовал, что меня кто-то куда-то несет. Посмотрев вверх, я увидел плывущий надо мной потолок. Скосив глаза, я рассмотрел три черные фигуры, держащие меня крепко, но бережно – один за ноги, второй обхватил туловище, а третий поддерживал голову, одной рукой закрыв мне рот. Вся троица двигалась бесшумно, и, насколько я мог разглядеть в сумерках темного коридора, все трое были мужчинами, одеты, словно ниндзи, в плотно облегающую черную одежду. Они очень спешили. Когда сон окончательно покинул меня, я попробовал вырваться из чужих рук, но не тут то было – меня держали железной хваткой, но не больно. При этом связан я не был. По пробегающему интерьеру я сориентировался и понял, что меня тащат в сторону спортивного зала. Я больше не сопротивлялся и просто висел безмолвным кулем и ждал дальнейших событий.
Трое незнакомцев в своей молчаливой поспешности казались нереальными существами из другого мира. Они реализовывали свой неизвестный мне замысел и для этого уже пересекали спортивный зал. Здесь было темно, но по выглядывающим из сумерек тренажерам я понимал, что за дверью сейчас появится бассейн. Либо они тащили меня именно туда, либо в следующие за ним помещения с расположившимися там банями. Никакого испуга в связи с возникшими обстоятельствами я не испытывал. Мне было любопытно, что будет дальше.
Носильщики миновали тренажерный зал, осторожно открыли дверь в огромное помещение с находившимся в нем не менее огромным бассейном, подошли со мной к прямоугольному водоему и замерли, будто бы прислушиваясь к звукам дворца. Было очень тихо, вода в бассейне не плескалась, словно уснула вместе со всем дворцом.
Все трое присели, уложив меня на пол, и продолжали крепко держать. Внезапно непонятно откуда появился четвертый человек, экипированный точно так же. Он подошел к стене и включил настенную лампу.
Вспыхнувший свет озарил большой зал и прямоугольник бассейна с застывшей в нем водой, пытаясь выскрести сумерки из дальних углов, а когда не смог этого сделать, то успокоился, удовлетворившись тем, что удалось отобрать у тьмы.
Человек, включивший свет, кивнул, и в тот же момент троица, прицепив к правой ноге и левой руке по браслету с гирей, подняли меня с пола, и перевалили через бортик бассейна. Нечто подобное я успел спрогнозировать, когда троица остановилась у бассейна. Я догадался, что скорее всего меня будут топить. Во мне тут же вскипело возмущение – это кто же посмел и кому это пришло в голову меня взять и убить, утопить как щенка! Особо раскручивать мысль мне было некогда, потому что, когда я рассердился, меня уже бросали в воду.
Падая в прохладную жидкость, я подумал, что в мыслях ничего не сконструировал, и меня ждет неизвестность – то ли я захлебнусь, то ли придет помощь. Не могу же я в начале своего нового пути просто так утонуть, тем самым глупо завершить свою жизнь.
Вода надо мною схлопнулась, а я пошел ко дну бассейна, наблюдая через толщу воды прыгающий огонек настенной лампы и четыре человекообразные тени, вставшие у бассейна и наблюдавшие за моим погружением. Опять мелькнуло детское воспоминание о перебежке по льду в прейльском парке и мнимый вид со дна паркового водоема. Опустившись на дно бассейна в самой глубокой его части - три метра, я понял, что у меня скоро кончится воздух и нужно что-то предпринять. Если этого срочно не сделать, то, возможно, очень скоро произойдет мой переход в средний мир. Сначала, я попытался отцепить от себя гири, но не преуспел и сразу пришел к выводу, что это невозможно. На прицепленные к моим конечностям браслеты были надеты мягкие чехлы, очевидно, для того, чтобы не оставить следов на коже, гири имели прорезиненное покрытие, дабы не повредить днище бассейна и не допустить появления улик. Видимо, после того, как все кончится, мои недоброжелатели планировали снять с меня браслеты с гирями, зачистить следы и удалиться. Мне показалось преждевременным лишаться жизни, поэтому, теряя запас воздуха в легких, я напряг мозг, но больше ничего, кроме как позвать на помощь Юалла, в голову не пришло. Изо всех сил мысленно я воззвал к моему защитнику в надежде, что он немедленно придет на помощь прямо здесь, а не выйдет в земной мир в ванной комнате квартиры на Моховой.
Мой организм начал бороться за жизнь, выкручиваясь на дне бассейна и теряя силы, когда я сквозь толщу воды увидел несколько молниеносных движений. В воду упал и мимо меня опустился на дно с темным шлейфом темный круглый предмет. Мучаясь от нехватки кислорода, я все же повернул голову в сторону предмета и увидел, что рядом со мной на дне бассейна в темном облаке распространяющейся в воде кровяной взвеси лежит голова в маске. Я дернулся в сторону, мир перед глазами поплыл. Как во сне, я почувствовал, что меня кто-то извлекает из воды и кладет рядом с бортиком бассейна на плитку, возится с браслетами, сначала, на ноге, потом на руке.
В мутной голове отрывисто прозвучали слова Юалла:
- опасность миновала. Я здесь приберусь. На вас покушались.
- Кто? – еле понимая, что происходит, слабо проговорил я.
- Краснов обиделся. Не простил унижения, своего лежания на полу у губернатора. Поручил своему помощнику разобраться с вами. Убийцы хотели инсценировать несчастный случай в виде утопления.
- Понятно, - ответил я, лежа на полу, словно в забытье.
- Если нужна будет помощь – я буду находиться рядом, пока опасность не минует.
После этих слов, Юалл замолк. Некоторое время мне слышалась какая-то возня поблизости. Я пришел в себя, когда все звуки стихли.
Встав, я оглянулся, осмотрел помещение, бассейн. Никаких следов борьбы не наблюдалось. Голова со дна бассейна исчезла. Мокрая одежда неприятно облегала мое тело, поэтому я снял ее с себя, оставшись в трусах, и в таком виде вернулся в зал, из которого меня вынесли незнакомцы. Их след словно простыл. Ничто в коридоре и в зале не напоминало о произошедшем со мной событии.
Вот оно мое мнимое могущество, горько усмехнулся я про себя. Уязвим, как ребенок! Похоже, такому недотёпе, как я, требуется постоянное присутствие защитника из среднего мира.
Юалл предусмотрительно был невидим. Не хотел будоражить меня лишний раз своим видом, да и показываться внезапному зрителю тоже не собирался.
Я негодовал. Чертов толстосум! Негодяй и убийца! Не понравился ему человек, затаил злобу, пустил пыль в глаза своей заботой, а потом приказал отправить на тот свет! Я накручивал себя и еле сдерживался, чтобы не отправиться прямо сейчас посреди ночи ему мстить. В конечном итоге я успокоился, взял себя в руки и решил лечь спать, а уже после того, как высплюсь, тогда можно уже разобраться с этим «крупным предпринимателем», дабы продемонстрировать ему его неправоту. Присутствие Юалла рядом придавало мне уверенности и решимости.
Все произошедшее за последний час со мной казалось уже чем-то нереальным. Вообще многое из того, что случалось со мной в последнее время, представлялось мне элементами затянувшегося сна.
Я бросил мокрую одежду на полу у камина, а сам лег на диванчик, накрылся теплым пледом и моментально уснул. На этот раз никаких снов мне не снилось. Проспал я до десяти часов утра, потянулся в кровати, посмотрел на солнечный узор на стене, свидетельствующий о солнечном начале дня, вспомнил о ночных событиях, и во мне с новой силой пробудилось желание посчитаться с толстосумом, как я его окрестил. Я понимал, что он от меня никуда не денется.
Подойдя к шкафу, я достал один из халатов, надел его и в таком вот домашнем виде направился в столовую-ресторан. Не успел я разместиться за столом, как ко мне поспешно подошел официант и предложил варианты завтрака. Я попросил его соорудить просто яичницу с ветчиной и кофе с шоколадным круассаном. Официант ушел, а я взял пульт со стола и включил телевизор, расположенный передо мной на стене. Экран располагался далеко, но он имел размер кинотеатрального, поэтому картинка предстала будто прямо передо мной. Открылся один из основных государственных каналов, где пошла речь об успехах в экономике, о напряженной международной ситуации. Я не любил смотреть новости, которые нередко контрастировали с реальной жизнью, поэтому сразу же переключил на первый попавшийся канал. Оказался музыкальный. Шла запись концерта группы «АС DC» две тысячи десятого года. Акустика домашнего кинотеатра была впечатляющей – я сделал звук погромче, и у меня создалось впечатление, что я очутился прямо на концерте. Гитарист Янг с гитарой наперевес, взбрыкивая левой ногой, своим знаменитым ритмичным приставным шагом понесся по краю сцены. Мощная энергетика группы передавалась зрительской массе, которая принялась синхронно в такт музыке волноваться. Данное действо пробрало и меня – я даже не заметил, как, подобно неврастенику, принялся постукивать ногой в пол.
Мне принесли дымящуюся яичницу с ветчиной, обработанную неизвестной мне приправой, благодаря которой это элементарное блюдо превратилось в изысканное яство. Начав поглощать еду, я вызвал брелком управляющего. Тот явился через пять минут, когда я заканчивал поедать последний кусок ветчины.
- Что-то вы не торопились прийти на мой вызов, - заметил я, вытирая рот салфеткой.
Управляющий жердью высился надо мной.
- Вызов застал меня на третьем этаже, когда я распоряжался по поводу уборки, - волнуясь, ответил он и добавил, - прошу прощенья за задержку.
- Скажите, а вы ничего не видели или не слышали странного ночью в доме?
Управляющий сделал вид, будто на секунду задумался, но быстро ответил, что ничего странного он не видел и не слышал.
Я внимательно посмотрел ему прямо в лицо, и он потупился, отвел глаза.
