Она рассчитывала, что разговор о возможных денежных перспективах отвлечёт сестёр от истинного смысла этого «путешествия». «На месте» она смогла бы им всё объяснить. Как-нибудь. Но только позже, сейчас девушка не была готова «выкладывать» сразу все карты. И Син не ожидала, что Гро сразу же обратит внимание на «Чашу», хотя следовало бы догадаться – Грослин всегда была самой умной и наблюдательной из них троих.
-- Ты действительно хочешь узнать об этом прямо сейчас? Это не может подождать, скажем, м-м-м… До послезавтра?
-- Я требую правду прямо сейчас, - твёрдым голосом произнесла Гро. Таким тоном, в детстве, она всегда «припирала к стенке» нашкодивших в чём-то сестёр. – Пойми, я не хочу весь оставшийся путь провести в неизвестности. Тем более, что ты должна была рассказать нам обо всём сразу же, как только мы помогли тебе бежать. Откладывание же тех или иных сведений каждый раз заканчивается для нас «сносом мозга». И страшным риском для жизни. Мне надоело играть с тобой в «угадай, кто следующий», Син. Поэтому выкладывай всё, что там у тебя в голове осталось – и мы вместе решим оставшиеся проблемы.
Син поняла, что деваться некуда, и, хотя это не входило в её изначальный план – решилась всё же «выложить» оставшуюся часть правды.
-- «Чёрная Чаша», - тихим голосом произнесла Син. В горле у неё вмиг пересохло, как будто прошлись наждачной бумагой. Каждое последующее слово причиняло девушке ощутимую, почти физическую боль. – «Чёрная Чаша» - это враждебный нам клан…
-- Кому это – «нам»? – уточнила Минни.
-- «Нам» - это клану «Снежная кость», - выдавила Син. – «Чаша» официально является вторым по силе кланом после нашего. В смысле магического могущества. Ну, это как «Масоны» против «Мормонов», - попыталась пояснить девушка.
-- И кто из вас кто? – с интересом спросила Грослин.
-- «Снежная кость» - это, условно говоря, «Мормоны». Сила «Чаши» слабеет с каждым годом – им не хватает сильных колдунов, но они виноваты в этом сами – кровосмесительные браки никогда не приводят ни к чему хорошему, - заключила синеглазая сестра Кроу.
-- Кровосмесительные? Ты имеешь в виду… Инцест? – с удивлением переспросила Гро.
Син взяла в руки тесёмки от картонной папки и начала усиленно наматывать их на указательный палец правой руки.
-- Да, они… Не хотели, чтобы их способности передавались «левым» людям, - пояснила девушка. – «Чаша» считает, что их Сила древнее, во много раз древнее, чем наша. И поэтому распространяться она должна только среди кровных родственников.
-- Но ведь… Постой. Если дед Кроу принадлежит к «Чаше», то тогда получается, что… - начала потихоньку соображать Минни.
-- Это значит, что он сам был колдуном и, судя по всему, зачатым в межродственных отношениях с кем-то из наших родных по отцовской линии. – Закончила за сестру Грослин.
Минни охнула. Она перекатилась на колени и во все глаза уставилась на Син:
-- Но мы ведь никогда не замечали за дедушкой ничего подобного. Я имею в виду – он же и виду не подавал, что владеет чем-то сверхъестественным! А как же мама, и папа – он, что же, тоже, получается, был колдуном? И всё знал? И ничего об этом не говорил – ни маме, ни нам?
Её глаза заблестели. Минни сморгнула, пытаясь прогнать навернувшиеся слёзы, но всё было тщетно – две мокрых дорожки уже успели оставить на её загорелой коже мутно-серые следы от размазанной туши.
-- Получается, мы всю свою жизнь прожили в одном сплошном, беспросветном обмане? – вымолвила она, закрывая ладонями лицо.
Син положила здоровую руку ей на плечо:
-- Это не совсем обман. Я же сказала, что «Чаша» сегодня – практически распалась. Как такового, этого сообщества уже нет. У дедушки, вероятно, уже и вовсе не было силы – она выдохлась, завершив на нём цикл своего существования. Всё, что осталось от «Чаши» - это пятеро дряхлых стариков, которые, впрочем, ещё обладают некоторыми возможностями. Но и те скоро исчезнут – нет «новой крови», - попыталась утешить сестру Син. – Что же до папы – я вообще склонна думать, что он ничего не знал о своём происхождении. Дед выбрал другую, человеческую жизнь. Ему ни к чему было «засорять» мозг своего сына знаниями, которые уже давно потеряли своё реальное воплощение в этом мире.
-- Но, Синайя, зачем-то ведь он написал это завещание. И, мне кажется, «Чёрная Чаша» упомянута здесь неспроста, - отметила Грослин. – Если бы дело касалось только наследства – зачем тогда было упоминать о «сообществе»? Тем более, что оно на грани вымирания? Нет, - покачала головой светловолосая сестра, - Здесь явно что-то нечисто, Син. И не думаю, что нам вообще стоит во всё это ввязываться.
Грослин со вздохом отложила бумаги. Синайя же откинулась на спину и начала перебирать воздух руками, словно рассуждая о чём-то сама с собой:
-- Никто не исключает наличие у деда особых возможностей, - рассуждала она, - Но он мог не пользоваться ими, считая их или ни на что не годными, или, банально, не подходящими ему по образу мыслей.
-- Что значит «не подходящими по образу мыслей»? – вскинула голову Минни.
-- Это когда твои способности напрямую несовместимы с твоей природой. Проще говоря, это означает, что ты не в силах их контролировать – сколько бы ни учился этому. Такое иногда бывает, в этом случае их вообще лучше не применять «на практике». Но я сейчас говорю о другом, - вернулась к своей мысли Син. – Я говорю, что, может быть, какие-то остатки силы у Балтимора всё-таки были. А раз так, то должна была остаться способность «заклинать» вещи – она для всех колдунов стандартная.
-- Что-то вроде «перечня обязательных бесплатных услуг» в больнице? – уточнила Гро.
Син коротко рассмеялась:
-- Странное сравнение, - сказала она. – Но, в целом, да – это что-то вроде того.
-- Ты тоже так умеешь? – спросила Минни на всякий случай.
-- Я – нет. Я же колдую нелегально. Только «на птичьих правах». А у «пиратской версии» и список возможностей жёстко ограничен, - пояснила сестра.
-- То есть суть в том, что теоретически Балтимор мог «заклясть» камни в могиле? – уточнила Грослин.
-- Переложить в них свою силу – возможно, - откликнулась на вопрос сестры Син. Она разглядывала светло-голубое небо. Утро стремительно наступало, а они так и не успели поспать. «Досадно», - подумала про себя Син.
-- Или просто «проклясть» их, - спокойно заметила Минни. – А что? –ответила она на укоряющий взгляд черноволосой сестры. - Наложил проклятье, и дожидайся себе спокойненько, пока случайный коп или неудачники, вроде нас, найдут камушки и все вместе сгинут с лица земли.
-- Может и так, - со вздохом произнесла Грослин. – Никто не знает, что было на уме у старого контрабандиста. Вполне возможно, что это – ловушка, и мы прямиком идём на собственную смерть. У меня уже голова идёт кругом от всего этого.
Грослин со стоном упала на спину, рядом с потухшим костром.
-- Эй, а я ведь, кажется, поняла, - почти вскрикнула Минни. – Склеп-то семейный, а, значит, тот, кто в нём лежит – тоже вполне может оказаться колдуном из нашего рода. – Минни откровенно радовалась своей догадке. – А это значит, что есть шанс «починить» Синайю, так ведь, девочки? Вот он – «старый колдун», которого ты ищешь, Син?
-- Ну, пока мне больше не на что надеяться, - негромко ответила младшая из сестёр. – В любом случае, если не получится со мной, так хоть вы двое будете иметь шанс на достойное существование в какой-нибудь тёплой и красивой стране.
Последние слова Син произнесла почти шёпотом, после чего, пробормотав что-то невнятное, перевернулась на другой бок – отвернувшись таким образом от сестёр, и крепко заснула.
-- А? Что ты сказала? – переспросила Минни, но Син уже не слышала ни её, ни вообще ничего вокруг. Она настолько вымоталась, что её мозг, будто почувствовав «перерасход энергии», автоматически перешёл в «режим сна».
Минни посмотрела на Грослин – та тоже безмятежно улыбалась чему-то прекрасному, что видела в этот момент во сне.
-- Превосходно, - пробурчала себе под нос Минни. – Я тут сижу, переживаю вся, что мы, вероятнее всего, просто умрём по окончании данного «мероприятия», а они – отключились в самый интересный момент. Даже будильник завести не соизволили…
С этими словами, Минни порылась в кармане своих джинсов и извлекла оттуда на свет Божий ультратонкий сотовый телефон. «Чудо, что он цел и невредим – после такого-то», подумала девушка и потыкала в чувствительный экран мобильника. Тот пару раз «хрюкнул», но всё же загорелся, и на дисплее отчётливо высветились дата и время «10.00». «Так, значит времени у нас – два с половиной часа до отхода», - разговаривала сама с собой девушка, попутно заводя будильник на половину первого. «Попробую немного вздремнуть – вдруг повезёт?», - мрачно подумала про себя девушка, прекрасно осознавая, что после всей, услышанной сегодня информации – ей вряд ли удастся нормально заснуть. Однако стоило ей коснуться головой папки, которую она решила использовать в качестве подушки (тем более, что все документы уже были аккуратно сложены ею обратно внутрь) – как она «отключилась», и всё последующее время блуждала в кромешной тьме, пытаясь найти в ней хоть какой-то мало-мальский источник света. Но его почему-то не было.
***
Дон Ромирез сидел в своём старом кресле, уронив большую квадратную голову на руки. Он только что получил очередной выговор от МакДонахъю и теперь пытался сделать «отчаянный» выбор между чашкой кофе с цианидом, и девятимиллиметровой пулей в лоб. «Мне надоело слушать ваши жалкие оправдания, Доналд! – за полчаса до этого орал на него начальник, в гневе не стесняясь брызгать слюной. - ЦРУ уже не просто дышат нам в затылок, они нас готовы с дерьмом сожрать, только бы мы не раскрыли это дело самостоятельно! А вы предлагаете передать этих Кроу другому отделу??? Вы в своём уме, капитан?... В общем так, Ромирез: мне эти ваши сказки про паранормальную херню уже порядком поднадоели, но… Я даю вам ещё один – последний шанс: или вы выходите, наконец, на след этих соплячек, или можете попрощаться со своим значком и званием. Другого выбора у меня нет – подумайте, офицер». Это были его последние слова, прежде чем он, молча указав Ромирезу на дверь, с раздражением закурил дорогую кубинскую сигару. Мужчина сидел и думал о том, что, возможно, и вправду легче сдать это дело на хрен кому-нибудь из вышестоящих – тогда он с удовольствием поглядит, как они будут надрывать свою пятую точку, пытаясь найти то, что до сих пор непонятно – чем является.
С другой стороны, для Доналда это был уже, скорее, вопрос принципа, нежели нежелание довести дело до конца. Понятно, что он не собирался жертвовать карьерой из-за того, что пока не был в силах объяснить. Но он не один такой – вся спецгруппа готова была под присягой подтвердить, что в ту ночь они столкнулись с чем-то необъяснимым, сверхъестественным. Задача заключалась в другом – теперь, когда они точно знают, что сёстры (одна по крайней мере) – не люди, встаёт вопрос о том – как поймать не людей?
Ромирез никогда не был склонен романтизировать происходящее с ним, и в сказки про вампиров и оборотней, а уж тем более – магию (на что, как ему казалось, этот «акт» походил больше всего) верил с трудом. Представить себе, что он – взрослый мужчина, будет сидеть с ружьём в засаде, или того хуже, обтёсывать кол в ожидании нападения нечисти – для Ромиреза было всё равно, что рано утром подкраситься и, вырядившись в платье одной из своих бывших подружек, выйти в таком виде на улицу. И после этого у всех на глазах купить кофе, а потом пойти на работу. В общем, факт полной бредовости данного расследования, как и факт столкновения его, офицера полиции и капитана спецподразделения, с потусторонними силами – был, то, что называется, налицо. Отсюда – вопрос о способе самоубийства в данной ситуации, был, как нельзя более, уместен.
Пытаясь оторваться от странных мыслей, офицер взглянул на свои наручные часы. Большой круглый циферблат, выполненный в классическом стиле, отливал серебром – его поверхность была отполирована часовщиком до блеска, поэтому мужчина частенько использовал эти часы одновременно и в качестве зеркала. Обычно, ему хватало быстрого поверхностного взгляда, чтобы понять – следует ему побриться сегодня вечером или нет. На этот раз ответ был отрицательным, что, как правило, являлось исключением из правила. Стрелки указывали на половину третьего, что странно – он точно помнил, как их группа возвращалась домой на рассвете. Когда же он выходил из дома – солнце стояло где-то в районе девяти часов, не позже. Из любопытства, он сравнил время на своём хронометре с показаниями маленьких электронных часов, стоявших на одной из полок в кабинете. Те показывали ровно половину первого. «Какого…», только и успел подумать Ромирез, когда в дверь без стука влетел капитан Хоспек – его помощник по этому делу, работающий в соседнем – Третьем Участке. Он любезно предоставил свою помощь в ведении расследования, тем более, что был первым заочным свидетелем бесчинства Синайи Кроу, пытаясь, в тот раз, помочь Доналду через портативное переговорное устройство.
Берни Хоспек был отличным детективом, и не раз помогал Ромирезу в распутывании довольно «пикантных» делишек. Порой Доналд считал, что если бы Берни не стал полицейским – он бы обязательно написал книгу о том, как поймать преступника без ведома его самого, и обязательно получил бы за это Пулитцеровскую Премию. Сейчас Хоспек, запыхавшись от долгого бега (всё-таки он бежал сюда от самой полицейской автостоянки-«отстойника» для машин, подозреваемых в угоне или участии в каком-либо преступлении) бесцеремонно плюхнулся на стул, стоявший по соседству с креслом офицера Ромиреза. Лицо у него было красное как у свежеприготовленного омара, а седые усы казались спутанными, впрочем, как и его «воздушная», такая же сизо-серая, шевелюра.
-- Ты уж прости, что без приглашения, Дон. Но тут такое дело – думаю, нам пора заводить в штате личного экстрасенса. По-другому, как «телепортацией» нашу с тобой хрень и не назовёшь, - прогудел низким густым басом Хоспек.
-- Что там опять у нас? – со стоном переспросил Дон.
-- Да вот, есть у меня для тебя две новости: одна дерьмовая, а вторая, так сказать – полное говно. Выбирай, - вежливо предложил пожилой мужчина и сделал рукой пригласительный жест в сторону бумаг, зажатых в его правой руке.
Ромирез с отчаянием бросил на стол карандаш, который до этого бессознательно теребил пальцами левой руки.
-- Так чего ты ждёшь? Давай уж, начнём сразу со второго, - произнёс он усталым тоном.
Кивнув, Хоспек веером разложил перед Доналдом имеющиеся у него документы. На фотографиях с места ночного происшествия красовалась стоянка позади мотеля. На одном из фото на ней стояла пара одиноких машин, среди которых «засветилась» и бледно-зелёная малолитражка сестёр Кроу. На второй, сделанной на полчаса позже первой – машины уже не было. Словно она там и не останавливалась.
-- Та-а-к, - протянул Ромирез. Он старался сохранять присутствие духа, хотя на самом деле в этот момент с удовольствием разорвал бы фотографии на мелкие клочки.
-- Мы же вроде посылали туда отряд сразу же после всей этой стычки на заднем дворе, разве нет? И автоэвакуатор должен был прибыть не позднее, чем через пятнадцать минут после «вызова», - уточнил офицер.
-- Ты действительно хочешь узнать об этом прямо сейчас? Это не может подождать, скажем, м-м-м… До послезавтра?
-- Я требую правду прямо сейчас, - твёрдым голосом произнесла Гро. Таким тоном, в детстве, она всегда «припирала к стенке» нашкодивших в чём-то сестёр. – Пойми, я не хочу весь оставшийся путь провести в неизвестности. Тем более, что ты должна была рассказать нам обо всём сразу же, как только мы помогли тебе бежать. Откладывание же тех или иных сведений каждый раз заканчивается для нас «сносом мозга». И страшным риском для жизни. Мне надоело играть с тобой в «угадай, кто следующий», Син. Поэтому выкладывай всё, что там у тебя в голове осталось – и мы вместе решим оставшиеся проблемы.
Син поняла, что деваться некуда, и, хотя это не входило в её изначальный план – решилась всё же «выложить» оставшуюся часть правды.
-- «Чёрная Чаша», - тихим голосом произнесла Син. В горле у неё вмиг пересохло, как будто прошлись наждачной бумагой. Каждое последующее слово причиняло девушке ощутимую, почти физическую боль. – «Чёрная Чаша» - это враждебный нам клан…
-- Кому это – «нам»? – уточнила Минни.
-- «Нам» - это клану «Снежная кость», - выдавила Син. – «Чаша» официально является вторым по силе кланом после нашего. В смысле магического могущества. Ну, это как «Масоны» против «Мормонов», - попыталась пояснить девушка.
-- И кто из вас кто? – с интересом спросила Грослин.
-- «Снежная кость» - это, условно говоря, «Мормоны». Сила «Чаши» слабеет с каждым годом – им не хватает сильных колдунов, но они виноваты в этом сами – кровосмесительные браки никогда не приводят ни к чему хорошему, - заключила синеглазая сестра Кроу.
-- Кровосмесительные? Ты имеешь в виду… Инцест? – с удивлением переспросила Гро.
Син взяла в руки тесёмки от картонной папки и начала усиленно наматывать их на указательный палец правой руки.
-- Да, они… Не хотели, чтобы их способности передавались «левым» людям, - пояснила девушка. – «Чаша» считает, что их Сила древнее, во много раз древнее, чем наша. И поэтому распространяться она должна только среди кровных родственников.
-- Но ведь… Постой. Если дед Кроу принадлежит к «Чаше», то тогда получается, что… - начала потихоньку соображать Минни.
-- Это значит, что он сам был колдуном и, судя по всему, зачатым в межродственных отношениях с кем-то из наших родных по отцовской линии. – Закончила за сестру Грослин.
Минни охнула. Она перекатилась на колени и во все глаза уставилась на Син:
-- Но мы ведь никогда не замечали за дедушкой ничего подобного. Я имею в виду – он же и виду не подавал, что владеет чем-то сверхъестественным! А как же мама, и папа – он, что же, тоже, получается, был колдуном? И всё знал? И ничего об этом не говорил – ни маме, ни нам?
Её глаза заблестели. Минни сморгнула, пытаясь прогнать навернувшиеся слёзы, но всё было тщетно – две мокрых дорожки уже успели оставить на её загорелой коже мутно-серые следы от размазанной туши.
-- Получается, мы всю свою жизнь прожили в одном сплошном, беспросветном обмане? – вымолвила она, закрывая ладонями лицо.
Син положила здоровую руку ей на плечо:
-- Это не совсем обман. Я же сказала, что «Чаша» сегодня – практически распалась. Как такового, этого сообщества уже нет. У дедушки, вероятно, уже и вовсе не было силы – она выдохлась, завершив на нём цикл своего существования. Всё, что осталось от «Чаши» - это пятеро дряхлых стариков, которые, впрочем, ещё обладают некоторыми возможностями. Но и те скоро исчезнут – нет «новой крови», - попыталась утешить сестру Син. – Что же до папы – я вообще склонна думать, что он ничего не знал о своём происхождении. Дед выбрал другую, человеческую жизнь. Ему ни к чему было «засорять» мозг своего сына знаниями, которые уже давно потеряли своё реальное воплощение в этом мире.
-- Но, Синайя, зачем-то ведь он написал это завещание. И, мне кажется, «Чёрная Чаша» упомянута здесь неспроста, - отметила Грослин. – Если бы дело касалось только наследства – зачем тогда было упоминать о «сообществе»? Тем более, что оно на грани вымирания? Нет, - покачала головой светловолосая сестра, - Здесь явно что-то нечисто, Син. И не думаю, что нам вообще стоит во всё это ввязываться.
Грослин со вздохом отложила бумаги. Синайя же откинулась на спину и начала перебирать воздух руками, словно рассуждая о чём-то сама с собой:
-- Никто не исключает наличие у деда особых возможностей, - рассуждала она, - Но он мог не пользоваться ими, считая их или ни на что не годными, или, банально, не подходящими ему по образу мыслей.
-- Что значит «не подходящими по образу мыслей»? – вскинула голову Минни.
-- Это когда твои способности напрямую несовместимы с твоей природой. Проще говоря, это означает, что ты не в силах их контролировать – сколько бы ни учился этому. Такое иногда бывает, в этом случае их вообще лучше не применять «на практике». Но я сейчас говорю о другом, - вернулась к своей мысли Син. – Я говорю, что, может быть, какие-то остатки силы у Балтимора всё-таки были. А раз так, то должна была остаться способность «заклинать» вещи – она для всех колдунов стандартная.
-- Что-то вроде «перечня обязательных бесплатных услуг» в больнице? – уточнила Гро.
Син коротко рассмеялась:
-- Странное сравнение, - сказала она. – Но, в целом, да – это что-то вроде того.
-- Ты тоже так умеешь? – спросила Минни на всякий случай.
-- Я – нет. Я же колдую нелегально. Только «на птичьих правах». А у «пиратской версии» и список возможностей жёстко ограничен, - пояснила сестра.
-- То есть суть в том, что теоретически Балтимор мог «заклясть» камни в могиле? – уточнила Грослин.
-- Переложить в них свою силу – возможно, - откликнулась на вопрос сестры Син. Она разглядывала светло-голубое небо. Утро стремительно наступало, а они так и не успели поспать. «Досадно», - подумала про себя Син.
-- Или просто «проклясть» их, - спокойно заметила Минни. – А что? –ответила она на укоряющий взгляд черноволосой сестры. - Наложил проклятье, и дожидайся себе спокойненько, пока случайный коп или неудачники, вроде нас, найдут камушки и все вместе сгинут с лица земли.
-- Может и так, - со вздохом произнесла Грослин. – Никто не знает, что было на уме у старого контрабандиста. Вполне возможно, что это – ловушка, и мы прямиком идём на собственную смерть. У меня уже голова идёт кругом от всего этого.
Грослин со стоном упала на спину, рядом с потухшим костром.
-- Эй, а я ведь, кажется, поняла, - почти вскрикнула Минни. – Склеп-то семейный, а, значит, тот, кто в нём лежит – тоже вполне может оказаться колдуном из нашего рода. – Минни откровенно радовалась своей догадке. – А это значит, что есть шанс «починить» Синайю, так ведь, девочки? Вот он – «старый колдун», которого ты ищешь, Син?
-- Ну, пока мне больше не на что надеяться, - негромко ответила младшая из сестёр. – В любом случае, если не получится со мной, так хоть вы двое будете иметь шанс на достойное существование в какой-нибудь тёплой и красивой стране.
Последние слова Син произнесла почти шёпотом, после чего, пробормотав что-то невнятное, перевернулась на другой бок – отвернувшись таким образом от сестёр, и крепко заснула.
-- А? Что ты сказала? – переспросила Минни, но Син уже не слышала ни её, ни вообще ничего вокруг. Она настолько вымоталась, что её мозг, будто почувствовав «перерасход энергии», автоматически перешёл в «режим сна».
Минни посмотрела на Грослин – та тоже безмятежно улыбалась чему-то прекрасному, что видела в этот момент во сне.
-- Превосходно, - пробурчала себе под нос Минни. – Я тут сижу, переживаю вся, что мы, вероятнее всего, просто умрём по окончании данного «мероприятия», а они – отключились в самый интересный момент. Даже будильник завести не соизволили…
С этими словами, Минни порылась в кармане своих джинсов и извлекла оттуда на свет Божий ультратонкий сотовый телефон. «Чудо, что он цел и невредим – после такого-то», подумала девушка и потыкала в чувствительный экран мобильника. Тот пару раз «хрюкнул», но всё же загорелся, и на дисплее отчётливо высветились дата и время «10.00». «Так, значит времени у нас – два с половиной часа до отхода», - разговаривала сама с собой девушка, попутно заводя будильник на половину первого. «Попробую немного вздремнуть – вдруг повезёт?», - мрачно подумала про себя девушка, прекрасно осознавая, что после всей, услышанной сегодня информации – ей вряд ли удастся нормально заснуть. Однако стоило ей коснуться головой папки, которую она решила использовать в качестве подушки (тем более, что все документы уже были аккуратно сложены ею обратно внутрь) – как она «отключилась», и всё последующее время блуждала в кромешной тьме, пытаясь найти в ней хоть какой-то мало-мальский источник света. Но его почему-то не было.
***
Дон Ромирез сидел в своём старом кресле, уронив большую квадратную голову на руки. Он только что получил очередной выговор от МакДонахъю и теперь пытался сделать «отчаянный» выбор между чашкой кофе с цианидом, и девятимиллиметровой пулей в лоб. «Мне надоело слушать ваши жалкие оправдания, Доналд! – за полчаса до этого орал на него начальник, в гневе не стесняясь брызгать слюной. - ЦРУ уже не просто дышат нам в затылок, они нас готовы с дерьмом сожрать, только бы мы не раскрыли это дело самостоятельно! А вы предлагаете передать этих Кроу другому отделу??? Вы в своём уме, капитан?... В общем так, Ромирез: мне эти ваши сказки про паранормальную херню уже порядком поднадоели, но… Я даю вам ещё один – последний шанс: или вы выходите, наконец, на след этих соплячек, или можете попрощаться со своим значком и званием. Другого выбора у меня нет – подумайте, офицер». Это были его последние слова, прежде чем он, молча указав Ромирезу на дверь, с раздражением закурил дорогую кубинскую сигару. Мужчина сидел и думал о том, что, возможно, и вправду легче сдать это дело на хрен кому-нибудь из вышестоящих – тогда он с удовольствием поглядит, как они будут надрывать свою пятую точку, пытаясь найти то, что до сих пор непонятно – чем является.
С другой стороны, для Доналда это был уже, скорее, вопрос принципа, нежели нежелание довести дело до конца. Понятно, что он не собирался жертвовать карьерой из-за того, что пока не был в силах объяснить. Но он не один такой – вся спецгруппа готова была под присягой подтвердить, что в ту ночь они столкнулись с чем-то необъяснимым, сверхъестественным. Задача заключалась в другом – теперь, когда они точно знают, что сёстры (одна по крайней мере) – не люди, встаёт вопрос о том – как поймать не людей?
Ромирез никогда не был склонен романтизировать происходящее с ним, и в сказки про вампиров и оборотней, а уж тем более – магию (на что, как ему казалось, этот «акт» походил больше всего) верил с трудом. Представить себе, что он – взрослый мужчина, будет сидеть с ружьём в засаде, или того хуже, обтёсывать кол в ожидании нападения нечисти – для Ромиреза было всё равно, что рано утром подкраситься и, вырядившись в платье одной из своих бывших подружек, выйти в таком виде на улицу. И после этого у всех на глазах купить кофе, а потом пойти на работу. В общем, факт полной бредовости данного расследования, как и факт столкновения его, офицера полиции и капитана спецподразделения, с потусторонними силами – был, то, что называется, налицо. Отсюда – вопрос о способе самоубийства в данной ситуации, был, как нельзя более, уместен.
Пытаясь оторваться от странных мыслей, офицер взглянул на свои наручные часы. Большой круглый циферблат, выполненный в классическом стиле, отливал серебром – его поверхность была отполирована часовщиком до блеска, поэтому мужчина частенько использовал эти часы одновременно и в качестве зеркала. Обычно, ему хватало быстрого поверхностного взгляда, чтобы понять – следует ему побриться сегодня вечером или нет. На этот раз ответ был отрицательным, что, как правило, являлось исключением из правила. Стрелки указывали на половину третьего, что странно – он точно помнил, как их группа возвращалась домой на рассвете. Когда же он выходил из дома – солнце стояло где-то в районе девяти часов, не позже. Из любопытства, он сравнил время на своём хронометре с показаниями маленьких электронных часов, стоявших на одной из полок в кабинете. Те показывали ровно половину первого. «Какого…», только и успел подумать Ромирез, когда в дверь без стука влетел капитан Хоспек – его помощник по этому делу, работающий в соседнем – Третьем Участке. Он любезно предоставил свою помощь в ведении расследования, тем более, что был первым заочным свидетелем бесчинства Синайи Кроу, пытаясь, в тот раз, помочь Доналду через портативное переговорное устройство.
Берни Хоспек был отличным детективом, и не раз помогал Ромирезу в распутывании довольно «пикантных» делишек. Порой Доналд считал, что если бы Берни не стал полицейским – он бы обязательно написал книгу о том, как поймать преступника без ведома его самого, и обязательно получил бы за это Пулитцеровскую Премию. Сейчас Хоспек, запыхавшись от долгого бега (всё-таки он бежал сюда от самой полицейской автостоянки-«отстойника» для машин, подозреваемых в угоне или участии в каком-либо преступлении) бесцеремонно плюхнулся на стул, стоявший по соседству с креслом офицера Ромиреза. Лицо у него было красное как у свежеприготовленного омара, а седые усы казались спутанными, впрочем, как и его «воздушная», такая же сизо-серая, шевелюра.
-- Ты уж прости, что без приглашения, Дон. Но тут такое дело – думаю, нам пора заводить в штате личного экстрасенса. По-другому, как «телепортацией» нашу с тобой хрень и не назовёшь, - прогудел низким густым басом Хоспек.
-- Что там опять у нас? – со стоном переспросил Дон.
-- Да вот, есть у меня для тебя две новости: одна дерьмовая, а вторая, так сказать – полное говно. Выбирай, - вежливо предложил пожилой мужчина и сделал рукой пригласительный жест в сторону бумаг, зажатых в его правой руке.
Ромирез с отчаянием бросил на стол карандаш, который до этого бессознательно теребил пальцами левой руки.
-- Так чего ты ждёшь? Давай уж, начнём сразу со второго, - произнёс он усталым тоном.
Кивнув, Хоспек веером разложил перед Доналдом имеющиеся у него документы. На фотографиях с места ночного происшествия красовалась стоянка позади мотеля. На одном из фото на ней стояла пара одиноких машин, среди которых «засветилась» и бледно-зелёная малолитражка сестёр Кроу. На второй, сделанной на полчаса позже первой – машины уже не было. Словно она там и не останавливалась.
-- Та-а-к, - протянул Ромирез. Он старался сохранять присутствие духа, хотя на самом деле в этот момент с удовольствием разорвал бы фотографии на мелкие клочки.
-- Мы же вроде посылали туда отряд сразу же после всей этой стычки на заднем дворе, разве нет? И автоэвакуатор должен был прибыть не позднее, чем через пятнадцать минут после «вызова», - уточнил офицер.
