- Дэн, подойди ближе, - непослушными губами еле выговорил он.
Дэн подошёл, и Дард, превозмогая боль и онемение, с огромным трудом взял его левой, раненой, рукой за плечо. Нож в его правой руке скрипач увидел не сразу.
- Чтобы оживить одного, надо убить другого, - сказал Дард. – Иначе никак. Извини, Дэн… будет больно.
Дэн изменился в лице и отшатнулся, но сделать ничего не успел. Сарвен ударил его ножом прямо под сердце. Он даже не распробовал его смерть – острое наслаждение, полученное от этого удара, повлекло за собой эйфорию.
Потеряв к Дэнни интерес, Сарвен повернулся к Чезаре. Дух срастался с телом неохотно, и Дард понимал, почему: мерзавец Дэн свёл Роза с ума болью. Душа его осознавала, что, вернувшись, она застанет боль там же, в теле. Но вдохновение, овладевшее некромантом, диктовало порядок действий: вернуть душу, закрепить душу, успокоить тело, содрогнувшееся от соприкосновения с возвратившимся духом. А боль - не его забота. Боль, она пройдёт. Всё проходит, кроме смерти. Её иногда можно отсрочить, но она не пройдёт.
Всё ещё пребывая в восхитительной эйфории, любя всех и каждого, дрожа от счастья, Дард вернулся к телу Швеи, подхватил его на руки и исчез из форта. Он хотел похоронить её на кладбище в крепости Моро.
это была предпоследняя часть, впереди ещё одна - заключительная. И, пожалуй, она будет наиболее доброй, по меньшей мере в конце. Так что вы можете немножко выдохнуть
Дэн умер. Его больше не существовало.
Жаль только, что это не принесло Дарду никакого облегчения. Швея зря отдала мерзавцу свою драгоценную, словно жемчужина, жизнь.
Кормчий Моро, сам открывший ворота крепости перед некромантом, не помог и не посочувствовал Дарду. Он лишь забрал тело, обещав похоронить честь по чести, и спросил, что с Дэном. «С Утешителем Моро». Да, вот как он его назвал. Утешитель из Дэна был – как из Сарвена святой. «Он умер», - равнодушно ответил Дард Кормчему.
Староста деревни кивнул, принял от Сарвена имя Анстис – из уст в уста, и закрыл перед ним ворота. У Дарда всё это время текла из левой руки кровь. Не умея остановить её и даже не пытаясь перевязать заново, Сарвен побрёл пешком к своему старому кладбищу. Оно теперь казалось некроманту будущей могилой для него самого. Жаль, что нельзя лечь в ледяную землю и прикопать себя сверху самому, как одеялом укрыться.
Или – получится?
Но до тюремного кладбища Дард не дошёл. По пути ему встретилась полувымершая деревенька, где из живых, кажется, было всего несколько человек. Поветрие или переселение в более тёплые, хлебные края затронуло маленькую деревню – Сарвен не задумался над этим даже на секунду. Он лишь миновал несколько унылых, серых домишек и вышел к деревенскому кладбищу. В этих краях ещё царила зима, не то что на иртсанской границе. Дард сел на могильный холмик, сгрёб в ладонь грязноватый снег и приложил к ране. Снег таял, напитывался кровью, Дард набирал новые и новые горсти, пока кровь не начала останавливаться. Он осмотрелся, увидел покосившийся, приземистый, серый от старости деревянный храм и побрёл туда.
Храмы Спящего обычно-то не отличаются большой роскошью, а тут он и вовсе едва ли не разваливался на части. Окна, видимо, уже давно оставшиеся без стёкол, кто-то заколотил досками. Возможно, прихожане и не заглядывали сюда.
Дверь оказалась не заперта, и Сарвен вошёл внутрь, в тесный притвор, где пахло мышами и пылью. Толкнув следующую дверь, Дард не ожидал, что уронит её, и от грохота съёжился и замер, как застигнутый на месте преступления воришка. Но ничего не произошло, и некромант вошёл в храмовую часть. Здесь, очевидно, очень давно никто не служил службы, но у алтаря теплилась лампадка. Стало быть, сюда кто-то ходит, хотя бы долить масла да поправить фитиль. Сарвен подошёл к слабому источнику света и тепла, протянул правую руку – левая бессильно повисла. Лампадка мигнула, но не погасла. Лик Спящего, с улыбкой и плотно сомкнутыми веками, был грубо намалёван на досках стены. Ладони, сложенные под правой щекой, казались костлявыми, как у Смерти. Дард поискал её Лик – он должен был находиться напротив Спящего, но увидел лишь мумию, стоящую на коленях и прислонившуюся к стене лбом, спиною к некроманту.
Похоже, это был священник – в чёрном долгополом одеянии, в белой шапочке с маленькими полями. Дард подошёл ближе, глядя на волосы, напоминавшие паутину, коричневую сморщенную кожу шеи и рук. И закричал от неожиданности, когда мумия повернулась к нему лицом. Это был живой, но совершенно высохший старец. Как он оставался в живых в таком ужасном состоянии, Дард и предположить не мог.
- Веееечная жизнь, как вееееечный сон – благости, радости, - проблеяла мумия дребезжащим голосом. Дард узнал часть псалма о Великом Сне.
- Ты – живой? – некромант протянул дрожащую руку к старцу, не веря, что такое может жить.
Рука, схватившая его за запястье, была хоть и костлявая, но тёплая. Кожа на ощупь – как бумага, и силы в пальцах почти никакой, но Сарвен заглянул старцу в глаза и несколько успокоился. Вроде как не умертвие: глаза светло-голубые, с увеличенными зрачками, внимательные и настороженные. Живые.
- Ко-ко-ко-ко, - заклекотал старец. До Дарда не сразу дошло, что это смех. – Напугался, маленький?
Сарвен вырвал руку из цепких пальцев и пожал плечами.
- Я умираю, - пояснил он. – Какое мне дело?
- Где умираешь? Вот здесь? – тощая лапа мумии схватила Дарда за раненую руку, прямо над локтем, где пульсировала боль, и Дард не сдержался – заорал, как резаный. – Нет… живёшь. Хочешь, расскажу, как жить вечно?
- Зачем мне жить вечно? – сквозь зубы прошипел некромант. – Мне бы сдохнуть поскорее!
- Ко-ко-ко! Отличная идея! – старец осклабился, показывая острые, жутковатые тёмные зубы. – А то не ходит ко мне никто из прихожан, нет кровушки, нет смертушки – живу один, доживаю… Иди, иди сюда, дитя.
Сарвен Дард, который определённо не считал, что он «дитя», отшатнулся от старца прочь, но тот держал невероятно крепко. Он впивался своими костями в воспалённую мякоть руки, и казалось, что рана от этого становится ещё больше и кровавей.
- Да! Да, я хочу, чтобы ты рассказал! Научи меня, как жить вечно! – заорал Дард, брызгая слюной в сморщенное коричневое лицо старика.
И увидел Лик Смерти за его спиной. Лицо женщины с неправдоподобно прекрасными чертами лица. Большие глаза, окружённые тенями, длинные ресницы, светлые волосы, падающие на высокий лоб. В отличие от Лика Спящего, её нарисовали хорошо. Мягким, спокойным выражением лица Смерть напоминала Швею.
Старец ослабил хватку и разочарованно сказал:
- Но мне нужна будет кровь. Это просто так не работает.
Он отпустил Дарда, поднёс к глазам окровавленные пальцы и медленно, по одному, обсосал их.
Сарвен попятился, а потом, спотыкаясь, побежал.
- Стой, дитя! – вскричал старец горестно. – Я хочу научить тебя! Ты сможешь жить вечно и делать живым неживое! Даже давно неживое!
Дард остановился у самой двери в притвор. Взялся за ручку, но не удержался – обернулся.
- Я тоже могу. Я же некромант.
- Что ты там можешь? Заставить труп двигаться, как марионетку? А вот так – можешь?
Старец указал трясущимся пальцем на чашу, стоящую у алтаря. Чаша упала набок, и оттуда вывалилась крошечная горстка миниатюрных косточек. Поплевав на палец, пробормотав что-то, старик коснулся костей, и они зашевелились. Дард подошел ближе, чтобы получше увидеть, и за те несколько секунд, что он шёл, кости обросли сухожилиями, мышцами, а мышцы покрылись серой шёрсткой. Последними появились кожа на хвосте и маленькие черные глазки. Мышь принюхалась к пальцу старца, тычущему в её бархатистый бок, и укусила его. Старец отдёрнул руку, но тут же, хихикая, схватил зверька и ткнул им в Дарда.
- Посмотри, посмотри! Настоящая! Живая!
Некромант взял протянутую мышку и посадил себе на ладонь. Да, она была настоящая, живая. У Дарда защипало в глазах и носу.
- Если я дам тебе свою кровь – ты убьёшь меня или я останусь в живых? – уточнил он.
- Мне нужен ученик, дитя моё, очень нужен. Поэтому ты до сих пор живой. А раз ты до сих пор живой, то я пить сейчас не стану, а буду тебя учить. Потом ты найдешь себе учеников… и если правильно их воспитывать – то проживёшь ещё очень долго… а если неправильно – долго жить будет кто-то поудачливей тебя!
Некромант не очень понял эту речь.
Но ему было всё равно. Он хотел узнать секрет старика, постичь его, сделаться вечным и возродить к жизни Швею.
Они будут жить вдвоём. Вечно.
- Вечно, - последнее слово Дард произнёс вслух.
Впервые за долгое время он улыбнулся. Старец радостно заклекотал, потом схватил с ладони Дарда мышь и съел её.
Лик Смерти со стены загадочно улыбался улыбкой Швеи, и на душе у некроманта стало совсем светло.
Грохоча сапогами, в комнату, где лежал выздоравливающий Чезаре Роз, вбежал часовой – из тех, кто сегодня должен был стоять на воротах.
- Позвольте докладывать, эн Роз! – гаркнул изо всех сил.
Это их начальник Хемлик, покойник, так приучил.
Чезаре слабо кивнул, держась за повязку на горле. Она была влажная – видимо, рана опять открылась, едва он попробовал заговорить. Ну да ничего, сейчас придёт Лас Кассис, замечательный врач, прибывший из форта вместе с Гисли, да тут и задержавшийся. Много раненых. Очень много…
- Прибыли маги. Тёмные маги. Количеством три шту… три человека! Идут сюда! Скоро на мосту будут! – часовой вытянулся и сделал суровое лицо. – У нас так и не налажены магические контуры, эн Роз!
«Попроси его не орать», - передал Чезаре Линлор. Почему-то солдаты не-маги очень плохо воспринимали телепатические сигналы.
- Эн Роз приказывает не орать! У него не работает горло, но уши в порядке, – сказала Линлор негромко, но резко. И принялась передавать мысли Чезаре вслух. – Магов проводить сюда. Не оскорблять. Вести себя осторожно и вежливо. Проводить – как гостей, а не пленных. Ясно?
Не сводя с Чезаре вытаращенных глаз, солдатик покраснел и гаркнул:
- Ясно!
И прибавил уже тише:
- А мы их стрелять хотели.
- Никаких «стрелять», - ответила Линлор уже сама. – Они придут, помогут вылечить человека, спасшего эна Роза от смерти, и сразу уйдут.
Чезаре снова скривился, на этот раз от неуклюжего вранья Линлор. Дэнни не спас его от смерти. Всё было сложнее. И к тому же, неизвестно, чем сумеют помочь пришедшие на зов Дэна маги. Пришедшие, может быть, слишком поздно.
Сегодня Линлор была в красивом платье. Синем с белым воротничком, длинном – ниже щиколоток, и юбка со сборками. Где только нашла в этих краях такую красоту? Чезаре поудобнее устроился в подушках и взял жену за руку.
«Как Терри? Скучает?»
«Скучает! - ответила она. – Отец привезёт его в конце месяца, раньше никак!»
В конце Шестого Тёмного месяца! Когда уже будет почти весна. Когда здесь, на границе с Иртсаном, станет совсем тепло. И когда он, Чезаре Роз, согласно распоряжению Главы Комитета Эдварда Гисли выздоровеет и официально станет комендантом форта.
Вчерашнее прощание с недругом далось Розу тяжело. Гисли появился на другой день после схватки в форте. Было это шесть дней назад. Перенёсся он, ещё будучи начальником Центрального участка и вторым заместителем Главы Комитета, эна Ирмиса, но за заслуги в Рахмаше король его почти тут же повысил, а Ирмиса сместил. Чезаре не жалел бывшего начальника, о котором от Линлор слышал только нелестные оценки. Но возвращение на эту должность Эдварда Гисли воспринял тяжело. Тем более, хитрец устроил всё очень ловко: подсуетился, как говорится. С ним связался опекун несовершеннолетнего Кора Тэллина, встревоженный тем, что юноша не отвечает ему с помощью магии. Всплеск магии, и Светлой и Тёмной, тем временем в форте получился немалый, и окрестные ловцы тоже принялись сигналить Главе. Тот, по словам Гисли, страшно растерялся. Эдвард вызвался отправиться в Рахмаш сам, и тут же передал королю, что Чезаре Роз тяжело ранен при стычке с Тэллином, в теле которого духом-подселенцем засел бывший камергер. Всё это рассказала Гисли Линлор, и Чезаре подозревал, что дело не обошлось без гнусных манипуляций. Эдвард на самом деле сотворил единственное благо, приведя с собой врача, но Грету Кешузу все представил весьма хитро: дескать, распутал дело самостоятельно, и Чезаре с Линлор направил в форт, и вообще вся идея проверить Сола Тэллина якобы принадлежала ему.
И вот результат: Гисли вернулся к должности, всегда манившей его, а Чезаре назначили комендантом форта. Подальше от Азельмы, разумеется, чтобы уж наверняка был подальше от Эдварда. Линлор удалось скрыть от Гисли, что один из раненых на самом деле является его неудачливым убийцей, иначе тот непременно попытался бы поквитаться с Дэнни. Чезаре тоже досталось милостей от Гисли – тот признался, что если бы мог, то довёл бы дело стрелка, попавшего в Чезаре, до конца. И заодно пообещал долгое разбирательство в связи с тем, что Чезаре и Линлор таскали с собой разыскиваемого преступника, Дарда, который вместе с Чёрным Скрипачом обвинялся в смерти ловцов. Следы их на месте преступления имелись, и немало. Так мало того, что они укрывали Дарда – они его в конце концов упустили. В связи с назначением Чезаре на должность Гисли тоже высказал сожаления – мол, таким, как Чезаре Роз, надлежит в тюрьме гнить, а не возвращаться на службу, но против королевской воли он пойти не сумел.
И всё в таком духе. Когда Гисли, наконец, убрался из форта, Чезаре почувствовал себя хуже. Рана, уже затянувшаяся, вдруг открылась, причиняя сильную боль. Врач Кассис, оставшийся в форте, чтобы помочь нуждающимся, только руками разводил. Говорил, что это результат нервного потрясения, но Чезаре ему не верил. Скорее – Гисли под конец беседы всё-таки подкинул ему чар, которые ухудшили состояние раны. Ласу Кассису хватало дел и без «сложных» пациентов, которыми являлись Чезаре и Дэнни. Раненых пограничников и ловцов во главе с неизвестно как выжившим старшим офицером Шерисом насчитывали десять человек. Чезаре был рад, что Шерис выжил, но ещё не навещал его.
При помощи Линлор и своего ловца, Фогио, Чезаре поднялся с кровати и медленно, чуть ли не ползком, дошёл до комнаты Дэна. Под госпиталь выделили одно из общежитий форта, где до того селились семейные солдаты и работники – повара, конюхи, плотники и прочий люд. Чезаре уже доложили, что расселили их в неудобный барак и что семьи эти недовольны. Но о создании госпиталя распорядился Гисли именем короля, и Лас Кассис поддерживал мнение о том, что раненые заслужили самое удобное помещение в форте. Впрочем, удобства тут были условные. Ни водопровода, ни канализации, всё как в прошлом веке.
Но зато раненые и больные могли разместиться каждый на своей кровати и не более, чем по трое, в каждой комнате. Кроме Чезаре, Дэна и Шериса.
Свою комнату Чезаре уже намеревался освободить и перебраться в управу.
До палаты Дэнни он добрался, когда туда уже входили три Тёмных мага. Двое мужчин и одна женщина. Чезаре приготовился было вести переговоры мысленно, но один из гостей, узколицый и смуглый, прижал палец к его шее, к месту, где бинты уже насквозь промокли от крови, и к Розу вернулся голос.
Дэн подошёл, и Дард, превозмогая боль и онемение, с огромным трудом взял его левой, раненой, рукой за плечо. Нож в его правой руке скрипач увидел не сразу.
- Чтобы оживить одного, надо убить другого, - сказал Дард. – Иначе никак. Извини, Дэн… будет больно.
Дэн изменился в лице и отшатнулся, но сделать ничего не успел. Сарвен ударил его ножом прямо под сердце. Он даже не распробовал его смерть – острое наслаждение, полученное от этого удара, повлекло за собой эйфорию.
Потеряв к Дэнни интерес, Сарвен повернулся к Чезаре. Дух срастался с телом неохотно, и Дард понимал, почему: мерзавец Дэн свёл Роза с ума болью. Душа его осознавала, что, вернувшись, она застанет боль там же, в теле. Но вдохновение, овладевшее некромантом, диктовало порядок действий: вернуть душу, закрепить душу, успокоить тело, содрогнувшееся от соприкосновения с возвратившимся духом. А боль - не его забота. Боль, она пройдёт. Всё проходит, кроме смерти. Её иногда можно отсрочить, но она не пройдёт.
Всё ещё пребывая в восхитительной эйфории, любя всех и каждого, дрожа от счастья, Дард вернулся к телу Швеи, подхватил его на руки и исчез из форта. Он хотел похоронить её на кладбище в крепости Моро.
это была предпоследняя часть, впереди ещё одна - заключительная. И, пожалуй, она будет наиболее доброй, по меньшей мере в конце. Так что вы можете немножко выдохнуть
Прода от 13.07.2019, 06:31
ЧАСТЬ 11. МУЗЫКА И ПУТЬ
Дэн умер. Его больше не существовало.
Жаль только, что это не принесло Дарду никакого облегчения. Швея зря отдала мерзавцу свою драгоценную, словно жемчужина, жизнь.
Кормчий Моро, сам открывший ворота крепости перед некромантом, не помог и не посочувствовал Дарду. Он лишь забрал тело, обещав похоронить честь по чести, и спросил, что с Дэном. «С Утешителем Моро». Да, вот как он его назвал. Утешитель из Дэна был – как из Сарвена святой. «Он умер», - равнодушно ответил Дард Кормчему.
Староста деревни кивнул, принял от Сарвена имя Анстис – из уст в уста, и закрыл перед ним ворота. У Дарда всё это время текла из левой руки кровь. Не умея остановить её и даже не пытаясь перевязать заново, Сарвен побрёл пешком к своему старому кладбищу. Оно теперь казалось некроманту будущей могилой для него самого. Жаль, что нельзя лечь в ледяную землю и прикопать себя сверху самому, как одеялом укрыться.
Или – получится?
Но до тюремного кладбища Дард не дошёл. По пути ему встретилась полувымершая деревенька, где из живых, кажется, было всего несколько человек. Поветрие или переселение в более тёплые, хлебные края затронуло маленькую деревню – Сарвен не задумался над этим даже на секунду. Он лишь миновал несколько унылых, серых домишек и вышел к деревенскому кладбищу. В этих краях ещё царила зима, не то что на иртсанской границе. Дард сел на могильный холмик, сгрёб в ладонь грязноватый снег и приложил к ране. Снег таял, напитывался кровью, Дард набирал новые и новые горсти, пока кровь не начала останавливаться. Он осмотрелся, увидел покосившийся, приземистый, серый от старости деревянный храм и побрёл туда.
Храмы Спящего обычно-то не отличаются большой роскошью, а тут он и вовсе едва ли не разваливался на части. Окна, видимо, уже давно оставшиеся без стёкол, кто-то заколотил досками. Возможно, прихожане и не заглядывали сюда.
Дверь оказалась не заперта, и Сарвен вошёл внутрь, в тесный притвор, где пахло мышами и пылью. Толкнув следующую дверь, Дард не ожидал, что уронит её, и от грохота съёжился и замер, как застигнутый на месте преступления воришка. Но ничего не произошло, и некромант вошёл в храмовую часть. Здесь, очевидно, очень давно никто не служил службы, но у алтаря теплилась лампадка. Стало быть, сюда кто-то ходит, хотя бы долить масла да поправить фитиль. Сарвен подошёл к слабому источнику света и тепла, протянул правую руку – левая бессильно повисла. Лампадка мигнула, но не погасла. Лик Спящего, с улыбкой и плотно сомкнутыми веками, был грубо намалёван на досках стены. Ладони, сложенные под правой щекой, казались костлявыми, как у Смерти. Дард поискал её Лик – он должен был находиться напротив Спящего, но увидел лишь мумию, стоящую на коленях и прислонившуюся к стене лбом, спиною к некроманту.
Похоже, это был священник – в чёрном долгополом одеянии, в белой шапочке с маленькими полями. Дард подошёл ближе, глядя на волосы, напоминавшие паутину, коричневую сморщенную кожу шеи и рук. И закричал от неожиданности, когда мумия повернулась к нему лицом. Это был живой, но совершенно высохший старец. Как он оставался в живых в таком ужасном состоянии, Дард и предположить не мог.
- Веееечная жизнь, как вееееечный сон – благости, радости, - проблеяла мумия дребезжащим голосом. Дард узнал часть псалма о Великом Сне.
- Ты – живой? – некромант протянул дрожащую руку к старцу, не веря, что такое может жить.
Рука, схватившая его за запястье, была хоть и костлявая, но тёплая. Кожа на ощупь – как бумага, и силы в пальцах почти никакой, но Сарвен заглянул старцу в глаза и несколько успокоился. Вроде как не умертвие: глаза светло-голубые, с увеличенными зрачками, внимательные и настороженные. Живые.
- Ко-ко-ко-ко, - заклекотал старец. До Дарда не сразу дошло, что это смех. – Напугался, маленький?
Сарвен вырвал руку из цепких пальцев и пожал плечами.
- Я умираю, - пояснил он. – Какое мне дело?
- Где умираешь? Вот здесь? – тощая лапа мумии схватила Дарда за раненую руку, прямо над локтем, где пульсировала боль, и Дард не сдержался – заорал, как резаный. – Нет… живёшь. Хочешь, расскажу, как жить вечно?
- Зачем мне жить вечно? – сквозь зубы прошипел некромант. – Мне бы сдохнуть поскорее!
- Ко-ко-ко! Отличная идея! – старец осклабился, показывая острые, жутковатые тёмные зубы. – А то не ходит ко мне никто из прихожан, нет кровушки, нет смертушки – живу один, доживаю… Иди, иди сюда, дитя.
Сарвен Дард, который определённо не считал, что он «дитя», отшатнулся от старца прочь, но тот держал невероятно крепко. Он впивался своими костями в воспалённую мякоть руки, и казалось, что рана от этого становится ещё больше и кровавей.
- Да! Да, я хочу, чтобы ты рассказал! Научи меня, как жить вечно! – заорал Дард, брызгая слюной в сморщенное коричневое лицо старика.
И увидел Лик Смерти за его спиной. Лицо женщины с неправдоподобно прекрасными чертами лица. Большие глаза, окружённые тенями, длинные ресницы, светлые волосы, падающие на высокий лоб. В отличие от Лика Спящего, её нарисовали хорошо. Мягким, спокойным выражением лица Смерть напоминала Швею.
Старец ослабил хватку и разочарованно сказал:
- Но мне нужна будет кровь. Это просто так не работает.
Он отпустил Дарда, поднёс к глазам окровавленные пальцы и медленно, по одному, обсосал их.
Сарвен попятился, а потом, спотыкаясь, побежал.
- Стой, дитя! – вскричал старец горестно. – Я хочу научить тебя! Ты сможешь жить вечно и делать живым неживое! Даже давно неживое!
Дард остановился у самой двери в притвор. Взялся за ручку, но не удержался – обернулся.
- Я тоже могу. Я же некромант.
- Что ты там можешь? Заставить труп двигаться, как марионетку? А вот так – можешь?
Старец указал трясущимся пальцем на чашу, стоящую у алтаря. Чаша упала набок, и оттуда вывалилась крошечная горстка миниатюрных косточек. Поплевав на палец, пробормотав что-то, старик коснулся костей, и они зашевелились. Дард подошел ближе, чтобы получше увидеть, и за те несколько секунд, что он шёл, кости обросли сухожилиями, мышцами, а мышцы покрылись серой шёрсткой. Последними появились кожа на хвосте и маленькие черные глазки. Мышь принюхалась к пальцу старца, тычущему в её бархатистый бок, и укусила его. Старец отдёрнул руку, но тут же, хихикая, схватил зверька и ткнул им в Дарда.
- Посмотри, посмотри! Настоящая! Живая!
Некромант взял протянутую мышку и посадил себе на ладонь. Да, она была настоящая, живая. У Дарда защипало в глазах и носу.
- Если я дам тебе свою кровь – ты убьёшь меня или я останусь в живых? – уточнил он.
- Мне нужен ученик, дитя моё, очень нужен. Поэтому ты до сих пор живой. А раз ты до сих пор живой, то я пить сейчас не стану, а буду тебя учить. Потом ты найдешь себе учеников… и если правильно их воспитывать – то проживёшь ещё очень долго… а если неправильно – долго жить будет кто-то поудачливей тебя!
Некромант не очень понял эту речь.
Но ему было всё равно. Он хотел узнать секрет старика, постичь его, сделаться вечным и возродить к жизни Швею.
Они будут жить вдвоём. Вечно.
- Вечно, - последнее слово Дард произнёс вслух.
Впервые за долгое время он улыбнулся. Старец радостно заклекотал, потом схватил с ладони Дарда мышь и съел её.
Лик Смерти со стены загадочно улыбался улыбкой Швеи, и на душе у некроманта стало совсем светло.
Прода от 15.07.2019, 09:29
***
Грохоча сапогами, в комнату, где лежал выздоравливающий Чезаре Роз, вбежал часовой – из тех, кто сегодня должен был стоять на воротах.
- Позвольте докладывать, эн Роз! – гаркнул изо всех сил.
Это их начальник Хемлик, покойник, так приучил.
Чезаре слабо кивнул, держась за повязку на горле. Она была влажная – видимо, рана опять открылась, едва он попробовал заговорить. Ну да ничего, сейчас придёт Лас Кассис, замечательный врач, прибывший из форта вместе с Гисли, да тут и задержавшийся. Много раненых. Очень много…
- Прибыли маги. Тёмные маги. Количеством три шту… три человека! Идут сюда! Скоро на мосту будут! – часовой вытянулся и сделал суровое лицо. – У нас так и не налажены магические контуры, эн Роз!
«Попроси его не орать», - передал Чезаре Линлор. Почему-то солдаты не-маги очень плохо воспринимали телепатические сигналы.
- Эн Роз приказывает не орать! У него не работает горло, но уши в порядке, – сказала Линлор негромко, но резко. И принялась передавать мысли Чезаре вслух. – Магов проводить сюда. Не оскорблять. Вести себя осторожно и вежливо. Проводить – как гостей, а не пленных. Ясно?
Не сводя с Чезаре вытаращенных глаз, солдатик покраснел и гаркнул:
- Ясно!
И прибавил уже тише:
- А мы их стрелять хотели.
- Никаких «стрелять», - ответила Линлор уже сама. – Они придут, помогут вылечить человека, спасшего эна Роза от смерти, и сразу уйдут.
Чезаре снова скривился, на этот раз от неуклюжего вранья Линлор. Дэнни не спас его от смерти. Всё было сложнее. И к тому же, неизвестно, чем сумеют помочь пришедшие на зов Дэна маги. Пришедшие, может быть, слишком поздно.
Сегодня Линлор была в красивом платье. Синем с белым воротничком, длинном – ниже щиколоток, и юбка со сборками. Где только нашла в этих краях такую красоту? Чезаре поудобнее устроился в подушках и взял жену за руку.
«Как Терри? Скучает?»
«Скучает! - ответила она. – Отец привезёт его в конце месяца, раньше никак!»
В конце Шестого Тёмного месяца! Когда уже будет почти весна. Когда здесь, на границе с Иртсаном, станет совсем тепло. И когда он, Чезаре Роз, согласно распоряжению Главы Комитета Эдварда Гисли выздоровеет и официально станет комендантом форта.
Вчерашнее прощание с недругом далось Розу тяжело. Гисли появился на другой день после схватки в форте. Было это шесть дней назад. Перенёсся он, ещё будучи начальником Центрального участка и вторым заместителем Главы Комитета, эна Ирмиса, но за заслуги в Рахмаше король его почти тут же повысил, а Ирмиса сместил. Чезаре не жалел бывшего начальника, о котором от Линлор слышал только нелестные оценки. Но возвращение на эту должность Эдварда Гисли воспринял тяжело. Тем более, хитрец устроил всё очень ловко: подсуетился, как говорится. С ним связался опекун несовершеннолетнего Кора Тэллина, встревоженный тем, что юноша не отвечает ему с помощью магии. Всплеск магии, и Светлой и Тёмной, тем временем в форте получился немалый, и окрестные ловцы тоже принялись сигналить Главе. Тот, по словам Гисли, страшно растерялся. Эдвард вызвался отправиться в Рахмаш сам, и тут же передал королю, что Чезаре Роз тяжело ранен при стычке с Тэллином, в теле которого духом-подселенцем засел бывший камергер. Всё это рассказала Гисли Линлор, и Чезаре подозревал, что дело не обошлось без гнусных манипуляций. Эдвард на самом деле сотворил единственное благо, приведя с собой врача, но Грету Кешузу все представил весьма хитро: дескать, распутал дело самостоятельно, и Чезаре с Линлор направил в форт, и вообще вся идея проверить Сола Тэллина якобы принадлежала ему.
И вот результат: Гисли вернулся к должности, всегда манившей его, а Чезаре назначили комендантом форта. Подальше от Азельмы, разумеется, чтобы уж наверняка был подальше от Эдварда. Линлор удалось скрыть от Гисли, что один из раненых на самом деле является его неудачливым убийцей, иначе тот непременно попытался бы поквитаться с Дэнни. Чезаре тоже досталось милостей от Гисли – тот признался, что если бы мог, то довёл бы дело стрелка, попавшего в Чезаре, до конца. И заодно пообещал долгое разбирательство в связи с тем, что Чезаре и Линлор таскали с собой разыскиваемого преступника, Дарда, который вместе с Чёрным Скрипачом обвинялся в смерти ловцов. Следы их на месте преступления имелись, и немало. Так мало того, что они укрывали Дарда – они его в конце концов упустили. В связи с назначением Чезаре на должность Гисли тоже высказал сожаления – мол, таким, как Чезаре Роз, надлежит в тюрьме гнить, а не возвращаться на службу, но против королевской воли он пойти не сумел.
И всё в таком духе. Когда Гисли, наконец, убрался из форта, Чезаре почувствовал себя хуже. Рана, уже затянувшаяся, вдруг открылась, причиняя сильную боль. Врач Кассис, оставшийся в форте, чтобы помочь нуждающимся, только руками разводил. Говорил, что это результат нервного потрясения, но Чезаре ему не верил. Скорее – Гисли под конец беседы всё-таки подкинул ему чар, которые ухудшили состояние раны. Ласу Кассису хватало дел и без «сложных» пациентов, которыми являлись Чезаре и Дэнни. Раненых пограничников и ловцов во главе с неизвестно как выжившим старшим офицером Шерисом насчитывали десять человек. Чезаре был рад, что Шерис выжил, но ещё не навещал его.
При помощи Линлор и своего ловца, Фогио, Чезаре поднялся с кровати и медленно, чуть ли не ползком, дошёл до комнаты Дэна. Под госпиталь выделили одно из общежитий форта, где до того селились семейные солдаты и работники – повара, конюхи, плотники и прочий люд. Чезаре уже доложили, что расселили их в неудобный барак и что семьи эти недовольны. Но о создании госпиталя распорядился Гисли именем короля, и Лас Кассис поддерживал мнение о том, что раненые заслужили самое удобное помещение в форте. Впрочем, удобства тут были условные. Ни водопровода, ни канализации, всё как в прошлом веке.
Но зато раненые и больные могли разместиться каждый на своей кровати и не более, чем по трое, в каждой комнате. Кроме Чезаре, Дэна и Шериса.
Свою комнату Чезаре уже намеревался освободить и перебраться в управу.
Прода от 16.07.2019, 08:52
До палаты Дэнни он добрался, когда туда уже входили три Тёмных мага. Двое мужчин и одна женщина. Чезаре приготовился было вести переговоры мысленно, но один из гостей, узколицый и смуглый, прижал палец к его шее, к месту, где бинты уже насквозь промокли от крови, и к Розу вернулся голос.
