***
Спустя несколько дней Чезаре сидел в кабинете начальника форта в неудобном кресле, замотав шею поверх окровавленных бинтов тонким белым шарфом. Светло-серая униформа ловца из-за этого сидела неловко, так как высокий ворот нельзя было застегнуть по всем правилам. Линлор перебралась к отцу, матери и Терри, и каждый день обещала, что перенесётся к нему в форт вместе с сыном. Из Иртсана дули тёплые ветры, пахнущие весной, веяли жаром пустынь и запахом первоцветов. На душе Чезаре было тревожно и в то же время светло.
Маги ложи Боли, Бенволио и Фелия вошли к нему и уселись на скамью, словно ожидая чего-то. Чезаре из своего кресла наблюдал за магами, но не произносил ни слова. Фелия и Бенволио были сестрой и братом, и постоянно цеплялись к словам и поведению друг друга, словно глупые подростки. Но сейчас они лишь молчали и многозначительно переглядывались. Чезаре терпел.
В конце концов Фелия не выдержала и похвалилась:
- Я установила с ван Лиотом контакт.
- Что он говорит? – жадно спросил Чезаре.
- Ничего, - пожала плечами дама. – У вас нет табаку?
У неё на поясе, оказывается, висел тощеватый кисет. Роз даже не заметил его раньше, а сейчас ощутил острую зависть. У него имелся огромный запас табака – и всё разных сортов. И что толку? Курить он всё ещё не мог.
Роз выдвинул верхний ящик стола и достал оттуда заветный сундучок с множеством отделений. Поставил перед Фелией и картинным жестом откинул крышку. Глаза дамы загорелись, и она безошибочно выбрала коробочку с лучшим сортом для отдыха – «Белый цветок в ночи». Набила короткую трубочку тёмно-красного цвета, с наслаждением закурила, а потом, насмешливо глядя на выражение лица Роза, заметила:
- Не переживай, Чезаре Роз. Ещё дня два-три, и ты сможешь курить. Твоя рана уже почти затянулась.
Чезаре непроизвольно потрогал шарф.
- Боль и кровь – это лишь маленькое неудобство.
Бенволио кивнул.
- Давайте вернёмся к вопросу о контакте с Дэном, - попросил Чезаре. – Как он?
- Я починила его раны, восстановила кровоток. Вашим лекарям известно, что нельзя таким образом останавливать кровь? Ещё немного, и ваш пациент начал бы гнить. Не собиралась тревожить его душу, но, когда он смог нормально дышать – как откликнулся на магию сам. Я почувствовала его боль!
Фелия, торжествуя, пустила несколько колечек дыма прямо перед собой, и Бенволио скривился.
- Фелицата де Ниро, - сказал он, - вы ведёте себя, как простолюдинка.
- Фи, - сказала Фелия, - подумаешь. Я выше социальных условностей. А вот вы, дорогой брат, ведёте себя как зануда.
Чезаре бы расхохотался, не будь положение дел столь серьёзным.
- То есть это хорошо, что Дэнни чувствует боль? – спросил он. – Не хочу показаться невеждой, но…
- Он выходит из мёртвого сна, - пожала плечами дама. – Возвращается к жизни. Конечно, он делает это через боль. Разве тебе, Чезаре Роз, не было больно, когда этот ваш некромант вернул тебя?.. Роз?!
Прода от 21.07.2019, 10:12
Чезаре поймал себя на том, что любуется табачным дымом и старается вдохнуть его как можно больше. Несколько смутившись, он кивнул.
Он старался не вспоминать бой в форте. Эту безумную сумятицу, сводящую с ума боль, полное разъединение тела и духа, и острое ощущение разделения чужой смерти. Смерти Дэна. Ему показалось тогда, что боль он испытал именно поэтому. Дэнни стал взрослым, но Чезаре волей-неволей помнил его испуганным десятилетним мальчишкой, который пребывал в шоке от всего, что на него свалилось и цеплялся за Роза, так как больше было не за кого цепляться. Чезаре терпеливо разделял и страх, и отчаяние, и уныние, и боль Дэнни на протяжении четырёх лет, и заменил ему отца, когда стал учителем.
Да, он чувствовал боль и смерть Дэна как свою. А жив он лишь потому, что…
- Он остался жив, потому что успел разделить со мной момент оживления, - сказал Чезаре медленно.
- Не может быть. Он – Тёмный маг. Он не разделяет.
- Мой ученик, - со слабой тенью былого самодовольства произнёс Чезаре. – Да, мой. Я попытаюсь ещё раз связаться с Дардом.
- В этом нет нужды, - сказал молчаливый Бенволио. – Мы нашли мага ложи Смерти и призвали его. Он придёт из Иртсана. Думаю, дня через два – ему надо пересечь залив и пройти через полуостров Четыре Поля.
Чезаре вспомнил разноцветные поля-холмы, которые видел с дозорной башни, их красоту, и слабо улыбнулся. Другой берег реки Рахмаш поражал пестротой холмов – всех цветов юной зелени, а иногда красноватыми, или соломенно-жёлтыми, покрытыми диковинными цветами. Здесь, в скалах, таких цветов не росло.
- Но я попробую найти Сарвена Дарда, - сказал Чезаре после долгой паузы. – Всё-таки он – не какой-нибудь некромант, а знакомый Дэнни. Мне кажется, он нам как-то пригодится.
Когда Бенволио и Фелия покинули кабинет начальника форта, Чезаре взял в руку шкатулку с табаком «Белый цветок в ночи», открыл и принюхался. В прошлый раз у него не получилось связаться с Дардом просто так, поэтому не лучше ли будет войти в транс и попробовать более глубокий способ, чтобы установить контакт?
Чезаре огляделся по сторонам, будто подозревая, что за ним подглядывают. Ведь находясь в трансе, маг весьма уязвим. Поэтому он заперся изнутри на ключ. Лёг на пол и закрыл глаза.
Он увидел очень старые деревянные стены в слабом отсвете от маленькой печки, лампаду над алтарём, лежащую на боку серебряную чашу-потир. Увидел Лик Смерти, нарисованный на досках, и полустёртый Лик Спящего бога на противоположной стене. Должно быть, какой-то заброшенный храм. Увидел и Сарвена Дарда, распростёртого на полу. Контакт установился столь тесный, что Чезаре почувствовал, как гуляют по храму сквозняки. В руке Дард сжимал чётки, слабо постукивая ими об пол. Роз уловил ритм. Умеренный, чёткий – та. Та-та. Та. Та-та. Та. Та-та.
Понятно, Дард всё ещё пребывает в депрессии после смерти Швеи и, быть может, убийства Дэнни. Эти трое были связаны покрепче, чем маги одной ложи между собой. Теперь связь распалась. Упырёк нарушил её.
Чезаре проник в мысли Сарвена, желая заговорить с ним, и услышал голос Дэнни. Это было так неожиданно, что Роз едва не выпал из транса. Даже виски заломило, а во рту появился кисловатый привкус, как при приступе тошноты. Голос Дэна пел мелодию, под которую вела ритм рука Сарвена – та, та-та, та, та-та… Очень простую мелодию, короткую, постоянно повторяющуюся. И именно эта мелодия сводила Дарда с ума.
«Дэнни, малыш!» - не выдержал, сказал Чезаре. Но ответа не было.
Чезаре позвал ещё раз – назвав только имя. Дэнни!
И услышал ворчливый тенор Дарда:
- Уйдите из моей головы! Уй-ди-те! Пошли прочь!
- Сарвен Дард, - собравшись с духом, передал Чез, - я прошу тебя вернуться в форт как можно скорее. Прошу. Я обещаю ни в чём тебя не обвинять и не лишать свободы.
- Может, ты мне ещё и Швею вернёшь? – взвизгнул Дард. – Уходи, уходиииии!
Он схватил себя за голову и забился в судорогах. А голос Дэна не умолкал. И рука с чётками стучала по грязным доскам пола в том же ритме.
- Дэнни, ты сводишь его с ума. А без него мы не сможем вернуть тебя к жизни, - мягко сказал Чезаре. – Прошу, перестань.
Дэн не ответил. Возможно, он просто не мог ответить. Но, к огромному облегчению Дарда, он пропел ещё несколько тактов и замолчал. Теперь кричал только Дард – точнее, негромко повизгивал. И продолжал стучаться головой.
- Встань, - Чезаре окрикнул Сарвена как можно жёстче. – Встань и очнись! Он ушёл.
Сарвен Дард притих, словно не веря своим ощущениям.
- Через несколько дней в форт прибудет некромант из Иртсана. Я хочу, чтобы ты тоже пришёл, Сарвен Дард. Это в твоих интересах. Иначе я попрошу твоего друга вернуться в твой мозг.
- Он… мне… не друг, - проскулил Дард тоненько. – Он убил её.
- Мне очень жаль, что девочка погибла, - честно сказал Чезаре. – Она была очень хорошая, славная девушка. Но Дэн её не убивал. Если не хочешь приходить, объясни хотя бы одну вещь.
- Какую? – слабо спросил Сарвен Дард. Кажется, он начал понемногу приходить в себя.
- Два года назад – ты ведь встретился с ним, когда он бежал из тюрьмы? Он просто сбежал или было что-то необычное?
- Как сказать, - Дард вроде бы призадумался. Полежал, барабаня пальцами по полу – по счастью, без определённого ритма. И наконец сказал:
- Мне показалось, что это был случай самовоскрешения. Портер… моя собака… Портер завыл по нему, как будто по покойнику, и я точно помню, что чувствовал его смерть. Но притащил в свою сторожку – и увидел, что парень вполне живой.
- Это может быть важным для его исцеления?
- Откуда мне знать, Роз. Я не маг Боли. Исцеление давно умерших меня не волнует, - тон Дарда стал сухим, очень сухим.
- И всё-таки я бы хотел, чтобы ты вернулся в форт Рахмаш.
- А я бы не хотел, - ответил Упырёк ещё равнодушнее. – Уходи, Роз.
Чезаре задержался в его сознании ещё на секунду, оглядывая тёмное храмовое помещение глазами Дарда. Затем он вышел из транса. И тут же, не поднимаясь с пола, передал Керлиссу в Сольме запрос – узнать о заброшенных храмах в окрестностях города. Сарвен Дард вполне жив и относительно здоров, хоть и немного повредился в уме. Что ж, вытащить его оттуда, узнав координаты, наверно, будет несложно.
Прода от 23.07.2019, 07:53
Обещанный Бенволио некромант прибыл через пять дней, а не через два. Очень загорелый, с выгоревшими на солнце добела волосами, просмолённый и просоленный, некромант походил на морского волка, а не на представителя своей ложи. Он щурил глаза, постоянно поддёргивал рукава порыжелой, а некогда красной фуфайки, он постоянно находился в движении. В маленькой палате, где лежал Дэнни, сразу стало тесно от его присутствия, хотя кроме него, туда вошли только Роз и Конрад.
- Агне Йозеф, - представился некромант весело. У него был звонкий голос, и все гласные он произносил нараспев.
Прежде всего Агне осмотрел самого Чезаре, очень заинтересовавшись им.
- Забавный сплав, - заметил Агне, обходя мага то справа, то слева. Несмотря на свои медвежьи размеры, двигался он легко, ловко и плавно. – В тебя вложили слишком много разных эмоций, а ты их и не отпустил, и не разделил. Ты как суп с кучей овощей!
Роз непонимающе уставился на некроманта, ожидая объяснений. Но их не последовало. Тогда Чезаре указал на кровать с Дэнни. Тот стал ещё тоньше и невесомей, как будто постепенно выгорал и истаивал в лучах иртсанского солнца.
- Я не вижу его среди мёртвых, в сонме Смерти, - сказал Агне. – Но я слышу, как он поёт.
- Не может он петь. Он ни на что не реагирует, не говорит, не чувствует, - сказал ван Конрад. – Правда, моя коллега говорит, что он ощущает боль. Но мне так не показалось…
- Один некромант сказал мне, что этот человек однажды уже умер. Но пришёл в себя сам. Второй раз его ранили, а потом убили несколько дней назад, - заторопился рассказывать Чезаре. – Тогда его тоже никто не воскрешал. Я предположил бы, что, будучи наполовину обученным Светлым, Дэн разделил со мной возвращение к жизни… и сам поднял себя.
Некромант со скучным лицом подошёл поближе к Дэну и взял его за руку – слабую, податливую, болезненно-тонкую. Со следами чьих-то зубов на тонких музыкальных пальцах.
- Вот эта человеческая развалина? Подняла себя сама? В таком случае, почему он не собрал себя заново? – фыркнул Агне.
Чезаре принялся рассказывать Агне, как было дело, но некромант приложил к сухим, белёсым губам загрубевший палец и страшным шёпотом шикнул:
- Тссс!
Роз в растерянности умолк.
- Идите отсюда все, идите, - замахал некромант руками. – Не бойтесь, не угроблю я его. Вы мне работать мешаете.
Чезаре помедлил, но ван Конрад взял его под локоть и чуть ли не силой вывел из комнаты.
- …не чувствует, говорят… вот бездари! А? – услышал Роз, прежде чем Конрад закрыл дверь.
Вот так. Их выставили.
- И кто тут главный? – тихонько спросил Чезаре у ван Конрада.
И тот в ответ сморщил лицо, будто отведал клюквы – улыбнулся.
***
…он пробирался по обледенелой земле, с которой ветер слизывал снег, он шёл между могильными холмами и низкими памятниками-пирамидками. Он спотыкался и падал, но вставал раз за разом и падал снова. Одетый лишь в тюремную робу до колен, ветхую и местами рваную, да в парусиновые тапочки, воняющий после сточной трубы. Со слипшимися и смёрзшимися длинными волосами, хлещущими по лицу. Он шёл, а когда не смог идти – полз.
И чувствовал, что сейчас умрёт, что сердце вот-вот остановится, но сердце было метрономом, который не давал его внутренней мелодии закончиться, остановиться. Музыка в голове звучала по кругу, не кончаясь, повинуясь мерному ритму. Сердце отсчитывало такты. Упрямое, злое сердце, жаждущее мести и справедливости.
Ветер захлестнул его так сильно, что сбил дыхание. Из последних сил нарисовав в воздухе вспыхнувший и погасший знак ложи Боли, он упал лицом в мёрзлую землю, едва присыпанную снегом. Метроном сломался. Да, точно, метроном давно сломался. Тот самый, старинный, созданный для столичной музыкальной школы, где учились дед, отец и старший брат…
Но музыка в его голове не должна была умереть. Музыку ведь не сломаешь? Если ты давно научился держать ритм – разве ты, музыкант, не сумеешь играть дальше без метронома?
Музыка, как птенец в скорлупе, ткнулась, толкнулась и пробилась наружу. Он приподнялся на локтях, выискивая хотя бы слабый свет. И увидел его – тусклый фонарь, бросающий отсветы на человека в длинной одежде.
- Что ты такое? – услышал он сквозь музыку. – Не помню, чтобы я сегодня поднимал дохляка!
Сердце-метроном снова сломалось, и на этот раз музыка на какое-то время замолкла. Без неё стало совсем плохо и темно. Холодно, как же холодно, помогиииите… Он вытолкнул последний вздох сквозь зубы и промычал первые ноты заледеневшим горлом. Метроном снова принялся отсчитывать такты. Вот так-то, так-то, так, так-так… так, так-так. Его внутренняя музыка была слишком упрямой, чтобы заглохнуть в такой вонючей дыре, как эта…
Музыка становилась громче, крепче, уверенней.
И тут её прервал голос Чезаре:
- Дэнни, ты сводишь его с ума! Без него мы не сможем вернуть тебя к жизни.
Он очень удивился и даже прервал мелодию, но на этот раз метроном не подвёл, продолжал размеренное тиканье. Но в безмолвии от этого методичного звука стало очень скучно и печально. Тогда он возобновил пение, и забылся в нём, растворился почти полностью. Как хорошо…
Но однажды он услышал, как чей-то не лишённый мелодичности голос поёт эту мелодию. Довольно правильно, хотя и с какими-то варварскими вариациями. Голос сипловатый, с «песком», не слишком высокий, но и недостаточно низкий. Поёт с воодушевлением и даже какой-то молитвенной торжественностью. Поёт так, что хочется вторить. Да ещё и, кажется, похлопывает ладонями по коленям – такой чёткий, приятный звук, куда лучше, чем метроном.
Он слабо шевельнул губами. Увы, горло так пересохло, что, похоже, музыка останется где-то между вдохом и выдохом, на грани тишины и звука.
Тогда он решил хотя бы посмотреть на того, кто услышал его мелодию и теперь поёт на свой лад, и пошёл на звук. Шёл долго – до тех пор, пока незнакомый голос не стал оглушительным. Тут он запел сам – неожиданно звонко, а потом открыл глаза.
***
Дард стоял на коленях перед алтарём. Он был полностью согласен с отцом Штаваном – путь человека, желающего жить вечно, непрост.
