Волны качали медленно зарождающуюся льдину, несли к ногам Дарда, а позади кто-то одобрительно хлопал в ладоши. Вот мерзавец, а? Заслужил чьё-то одобрение.
Тут бы жизнь свою и Портера заработать, заслужить – вот в чём закавыка. Стихийники коварны, могут и прикончить, а там, в сторожке – Портер… один. Обездвиженный. Сходящий с ума от боли. А если вдруг ещё какой-нибудь щелезуб проберётся через лаз, оставшийся от сдохшей твари?
Сарвен Дард наполнился энергией и зашипел сквозь зубы – от избытка чужих и своих эмоций у него свело челюсти и зачесались уши. Останки оказались на берегу, череп вцепился в его башмак зубами. Стало видно, что некоторые кости кое-как соединены морскими наростами.
- Рыбак Моро, по имени Хекки Дью, время смерти – два года назад, - сказал Дард.
К останкам кинулось сразу несколько человек. Светловолосая бабонька, напротив, попятилась. Некромант поднял часть скелета, с черепом на куске хребта и грудной клеткой, и повернулся к зрителям лицом.
- Ну что, деревня! Готовы послушать, что скажет обманутый муж изменнице-жене? – спросил Сарвен, ощущая небывалый подъём, даже азарт. Как вино побежало по жилам, ей-же-ей.
- Готовы, - ответил старик Кормчий уверенно. – Прошу тебя, душа Хекки Дью, явись к нам из чертога Смерти и скажи нам, что ты думаешь по поводу измены твоей жены?
Над побережьем нависло молчание.
Затем в воздухе повеяло холодом. Над побережьем не было ни ветерка, но поток ледяного воздуха, пахнувший тленом, обдал разгорячённые лица присутствующих. Дард прикрыл воспалённые от морского ветра веки и увидел призрачное лицо – светлые брови и ресницы, плотно сомкнутые веки. Вокруг лица курился дым, иногда принимавший формы человеческих тел. Одно такое отделило от общей массы руку и голову. Открылся призрачный рот – прореха в дымном силуэте.
- Сссзачем тревожить прах мага? - послышался шёпот, который проник в уши каждого.
Люди дрогнули, некоторые зажали уши руками. Ха, как бы не так, этот голос услышат все, даже напрочь глухие!
- Дух Хекки Дью, скажи, что ты думаешь по поводу измены твоей жены? – повторил вопрос Кормчий. Его голос подрагивал, но в целом староста держался достойно.
Мерзавец Дэн – вот кто даже не дрогнул.
- Какое мне дело до живых? Пусссть творят что хотят, - прошипел всепроникающий голос. – Не тревожьте мёртвых по пусссстякам.
- Твоя жена, Швея… - не унимался Кормчий.
- Может жить как ей хххочетсся,- сказал дух Хекки. – Мёртвым не нушшшшны жёны.
Дард не выдержал напряжения и упал на колени. Слишком давнишний мертвец ему попался – тяжело удерживать так далеко ушедшую душу возле таких мельчайших останков. Всё так и плясало перед глазами. Кости мертвеца сами собой отползали к воде – их тянуло на место упокоения. Волны бежали навстречу останкам. Шёпот больше не слышался людям, но никто на это не жаловался.
- Полагаю, достаточно? – как сквозь подушку услышал некромант голос мерзавца. Посмотрел – Дэн уже подхватил светловолосую на руки.
- Достаточно. Но теперь ты должен остаться у нас навсегда, - высоким, громким голосом – ну как же, чтоб деревня вся слыхала! – крикнул староста.
Да когда же они уже кончат свою говорильню и придут на помощь к нему, Дарду? Упырёк бессильно лёг на песок. Там же Портер… один… неподвижный, на холодном полу…
Упырёк очнулся от того, что пёс лизал его лицо. Скулил, потявкивал, трогал за плечо передней лапой. На полу лежал брошенный войлочный плащ, рядом валялась лопата.
Сарвен обнял Портера, поцеловал в тёплую морду.
- Ничего-ничего, мы ещё с ним поквитаемся, - пообещал он псу. – Мы ему припомним, как он нас отблагодарил за то, что мы с тобой спасли его жизнь, дали ему кров и одежду…
Некромант сел на пол, и тут услышал слабое звяканье. В кармане штанов обнаружился маленький кошель. Развязал – ну, не золото, конечно, серебро, но целая пригоршня. И записка: «Извини, трупарь. Может, тебя порадует то, что я отпустил твоего пса сразу, как только мы перенеслись к стихийникам? Д.»
Ну вот, и что теперь – не мстить?
Что человеку нужно, чтобы хоть на время оставить мысли о мести? Дэн прожил в крепости Моро около года. Первые недели они с Швеёй, помнится, почти не вылезали из кровати. Выбираться же из дома их заставляли разве что из-под палки. Впрочем, Кормчий сначала старался не заставлять их работать слишком много. Но всё когда-то заканчивается, и Дэна стали отправлять на обязательные работы то по очистке улиц от снега, то на рубку леса. Выходил он и на рыбный промысел в качестве помощника рыбаков. Раз или два в неделю Кормчий учил Дэна управлять стихиями. Оставался недоволен учеником, иногда в сердцах заявлял, что больше не будет с ним заниматься, но сменял гнев на милость.
- Стихией нельзя овладеть, - гневался Кормчий, - её не подчинишь. Даже самый слабый ветерок сильнее любого самого сильного человека. Даже самый мощный атлет кричит от боли, если его ранит металл или обжигает пламя. Мужчины ли, женщины ли – все тонут в ледяной воде или замерзают морозной ночью, оставшись без тепла. Не пытайся подчинить эти силы себе, не пытайся ими играть. Отринь все эмоции и стань стихией сам. И однажды ты растворишься в стихии.
«Вот куда деваются их старики!» - внезапно понял Дэн.
Но если он встречал человека, которому требовалась помощь мага ложи Боли, то помогал. О том, что его магию засекут ловцы, Дэн и думать забыл, полагаясь на защиту крепости стихийников: ведь те существовали на стороне закона, им разрешались чары! Разумеется, если они не вредят живым.
Помогал Дэн и щуплому некроманту, зачастившему с визитами в поселение Моро: то спину ломит, то ногу лопатой зашиб. Дошло до того, что Дард стал приходить просто так – в гости. За год он посетил их таким образом раз шесть. С детства Дэн не помнил гостей – если, конечно, не считать Светлых в доме Чезаре Роза. И не то чтобы он радовался посещениям Дарда, он его едва терпел, но сам факт того, что дом Швеи посещает не только Кормчий и всякие кумушки, грел измученную душу скрипача. «Что у тебя?» - спрашивал он, не снисходя до приветствий. Дард мялся, сообщал, что надорвал спину или что у него болит зуб. «Извини, но будет больно, трупарь!» - сообщал Дэн сурово. Лечить он не любил. Это оказалось куда как сложнее, чем причинять боль. Хотя с магией всегда так. Вон некроманту небось тоже пристукнуть кого-нибудь проще, чем поднять. Хотя как сказать? Глядя на щуплого Дарда, в жизни не скажешь, что ему хоть что-то даётся просто.
Временами Дэн думал, что счастлив. Он окреп, отъелся, нарастил мускулы. Его юношеское тело, раньше слишком хрупкое, а теперь гибкое и сильное, за год восстановилось после невзгод и лишений, хотя по сравнению со сверстниками из крепости Моро Дэнни и выглядел как тонкая хворостинка рядом с крепкими полешками. У него был дом, была жена. Кормчий провёл над ними обряд, они видели вдвоём со Швеёй множество снов. К великой досаде Кормчего, Швея пока не забеременела – предводитель людей Моро очень ждал, что у неё с Дэном будет хотя бы один мальчик. Но молодые супруги считали, что всё ещё впереди. По поручению Дэна Бочар Моро съездил в Сольме, где купил скрипку – простенькую, скромную как девочка, с тихим нежным голоском. Куда ей было до чёрной скрипки! Но она и слова дурного от Дэнни не услышала. В общем доме танцы устраивали теперь почти каждый месяц.
Да, Дэн мог бы считаться счастливым человеком. У него были любимая женщина, мудрый наставник, возможность заниматься магией. И музыка.
Но едва он успокаивался, как вспоминал маленького щуплого некроманта под окном, отчаянные желтовато-серые глаза и слова: «Он сказал, чтобы я убил тебя!»
И всё внутри снова сжималось, завязывалось в узел и начинало звучать в сухом, резком ритме.
Но год прошёл быстро.
Светлые маги заявились вскоре после праздника Долгого сна, в тот день, когда Дэн отправился с Лесорубом Моро валить деревья. Нагрянули без предупреждения, усиленным отрядом из девяти человек, и сразу же рассредоточились на группы. Девятый – предводитель отряда – направился прямиком в дом Кормчего. Видный такой человек – довольно высокий, с приятным светлым лицом, с длинными русыми волосами. Зеленоватые глаза походили на две льдинки, горящие под лучами солнца не хуже хризолитов. Кормчий видел его не впервые, но запамятовал, как зовут эна офицера.
- За последние две недели в вашем районе участились случаи применения Тёмной магии, - сказал Светлый, выкладывая перед собой несколько листов с графиками и пачку незаполненных бланков с печатями. – Вот, взгляните, эн Моро. Видите, кривая вот здесь двинулась вверх!
- Плохая погода, - пожал плечами Кормчий. – Увы, нам тут несладко приходится, климат суровый, то буря, то снега не дождёшься, а то вдруг – представьте! – оттепель.
Светлый снял тонкие жёлтые перчатки и вытащил из кармана ручку-самописку с крошечной стеклянной колбой внутри. Чернила из колбы текли по узкой трубочке в металлическое перо. Кормчий с удивлением поглядывал на приспособление – его собственные медные перья, которые он трепетно коллекционировал, казались рядом с удивительной ручкой старинными причудливыми безделушками.
- А что вы скажете на всплески чужеродной для вас магии? Вот в прошлом году, почти сразу после плановой проверки – зафиксировано магическое вмешательство магии ложи Смерти, не имевшее последствий для живущих… Это что?
- Так это, было дело, мы приглашали некроманта для того, чтобы он поспособствовал… тут такое дело – у женщины одной муж утонул, а она снова замуж пожелала. Ну, чтобы душу-то живую не губить, мы, простите, попросили мага ложи Смерти с мёртвым поговорить насчёт этого.
Кормчий преданно уставился на мага честными голубыми глазами.
- Регистрацию я сам у него проверил, сразу же, он из поднадзорных, на службе у себя на хорошем счету, говорил… ничего сверх оплаченного он не делал. Так что, офицер, тут всё в порядке.
- Андерсон, - сказал офицер.
- Да, эн Андерсон, я вас припоминаю. Были у нас с инспекцией полтора года назад. Так ведь? Как эна Майя?
В отряде ловцов нередко присутствовали женщины. Их положение всегда вызывало возмущение Кормчего. Он слышал, что у Светлых они даже офицерами могут стать. И носят штаны! И красят ресницы и губы. Недопустимо, чтобы Андерсон и другие офицеры таскали сюда этих непристойных женщин. Потому-то Кормчий, поглядывая на двух стройных девиц из его селения, стоявших за сиденьем Андерсона, и напомнил об эне Майе, с которой старший офицер приезжал в прошлый раз.
- Хорошо. Вышла замуж, беременна. У меня и самого невеста, - ответил тот невозмутимо.
Беременна! Так и сказал. При девушках.
- Говорят, у вас тут новый человек поселился, - сказал Андерсон, делая пометки на одном из листов с печатями. Сверил свой список со списком Кормчего, приподнял брови. – Рядовой Кейла! Посмотрите, пожалуйста, в донесениях.
Крепкий, темноволосый паренёк достал из сумки письмо, сложенное вчетверо. Не подписанное. Кормчий коснулся бумаги, и уже понял, что она сделана умельцами его поселения. В письме печатными буквами говорилось о том, что некий Утешальщик Моро есть никто иной как Чёрный Скрипач.
- Откуда?..
- Принесли недавно, - сказал Андерсон, следя насмешливыми льдисто-зеленоватыми глазами за предводителем людей Моро.
Кормчий хорошо помнил, что за последние несколько дней из поселения отлучались лишь двое – Гребец Моро с сестрой, Полоскуньей. Стало быть, это она. Та, которая завидовала Швее.
- У нас новых людей нет, - сказал Кормчий. Он уже решил, что Дэна никому не отдаст.
- Утешальщика нет?
Да, это слово только убедило Кормчего, что автор доноса – Полоскунья Моро, завистница и ревнивица. А ведь нехорошо чужое счастье рушить. Спящий осудит.
- Такого нет, - сухо ответил Кормчий.
- Списки жителей где?
Скрепя сердце, Кормчий положил перед ловцами тонкую стопку бумаги.
- Утешитель Моро, - ногтем мизинца подчеркнул Андерсон. – А говоришь, нет. Долго ли здесь живёт?
- Долго, - соврал Кормчий.
- И откуда же взялся?
- В миру жила одна из наших женщин, отлученка. Она умерла, а её сын пришёл к нам, - сдержанно пояснил Кормчий.
- Пойдем-ка навестим его, - сказал Андерсон.
Швея сидела за штопкой огромной старой кофты, которую любила иногда надевать дома. В дверь постучали – но, не дожидаясь, когда она подойдёт и отопрёт, кто-то магией отодвинул засов. Вошёл Кормчий, а за ним следом – сразу несколько гостей, и при их виде у неё сердце оборвалось. Ловцы! Да как много…
- Хотите чаю? – дрогнувшим голосом сказала Швея.
- Швея Моро, - отодвинув плечом Кормчего, подошёл к ней главный ловец. Она поняла, что главный – не по нашивкам, а по лицу. Видела она его раз или два, и всё с разными ловцами. И всегда он командовал ими. – Где твой муж, Швея?
- А вы в общем доме бы посмотрели, там вывешено, - растерянно ответила Швея. – Я ведь и не помню… или перед крепостной стеной снег чистит, или на вырубку пошёл с лесорубами. Знали бы, что вы будете спрашивать – дома бы остался…
Светлый взял её пальцами в перчатках за подбородок, так и впился ледяными колючими глазами в её лицо. Швея помертвела. Страшно ей стало этих глаз, этого холодного беспощадного лица.
- А ты ведь вдова была, Швея? У тебя ещё прозвище было – Смерть? – спросил он. – Как же это твой мёртвый муж разрешил тебе спать с другим мужчиной?
Швея попыталась высвободиться, но офицер держал её подбородок цепко и не отпускал.
- Так вот потому и позвали некроманта, - засуетился Кормчий. – Жалко было её, вот и позвали.
«Они не знают, кто такой Утешитель, - передал он ей мысленно. – Знают, что жил в миру и пришёл к нам, что сын Алесты. Но больше – ничего!»
Швея не ответила ему и даже не подала никакого знака. Боялась, что мысли прочитают и другие. Или на лице её что-то такое увидят.
Главный Светлый, наконец, отпустил её.
- Двое сторожат здесь, - сказал он, - двое пусть сходят к воротам, посмотрят, кто там нынче снег чистит. Чёрный Скрипач – он нездешнего вида парень. Смотрите, кто выглядит не так, как эти. Высокий он, стройный, молодой. Волосы чёрные, глаза карие. Рядовой Деми - к общему дому. Проверь, где этот парень работает. Остальные могут пока отдыхать.
- Вам лучше в гостевом доме посидеть, эн Андерсон, - тут же встрял Кормчий. – Там и тепло, и удобно.
- Хорошо. Пусть она идёт с нами, - велел главный. – А то ещё удерёт и предупредит этого вашего Утешителя.
Он вдруг схватил Швею за затылок и на секунду больно сжал. Швея не крикнула, не ахнула – сжала губы и переждала боль. Это она умела.
- Это чтобы и мысленно не могла предупредить, - сообщил Светлый. – Я закрыл твой разум от него. И ты, старик, не ходи никуда. Боюсь я, нечисто тут у вас с этим вашим Утешителем.
Швея переглянулась со старым предводителем. Ей очень хотелось, чтобы он передал Дэну, что его хотят арестовать. Но тот, всё поняв по её глазам, лишь покачал головой.
- Всё-таки мы держим вас вот здесь, - Светлый показал Кормчему кулак.
Тот глубокомысленно заметил:
- Ставя на реке Зелли плотину, люди тоже думали, что держат её вот здесь, - и показал кулак в ответ.
У кормчего Моро были крупные, широкие, короткопалые руки, а у Светлого – аккуратные, небольшие, с тонкими пальцами. Руки аристократа. Потому и кулак у стихийника выглядел куда внушительней. Ловец помрачнел.
Тут бы жизнь свою и Портера заработать, заслужить – вот в чём закавыка. Стихийники коварны, могут и прикончить, а там, в сторожке – Портер… один. Обездвиженный. Сходящий с ума от боли. А если вдруг ещё какой-нибудь щелезуб проберётся через лаз, оставшийся от сдохшей твари?
Сарвен Дард наполнился энергией и зашипел сквозь зубы – от избытка чужих и своих эмоций у него свело челюсти и зачесались уши. Останки оказались на берегу, череп вцепился в его башмак зубами. Стало видно, что некоторые кости кое-как соединены морскими наростами.
- Рыбак Моро, по имени Хекки Дью, время смерти – два года назад, - сказал Дард.
К останкам кинулось сразу несколько человек. Светловолосая бабонька, напротив, попятилась. Некромант поднял часть скелета, с черепом на куске хребта и грудной клеткой, и повернулся к зрителям лицом.
- Ну что, деревня! Готовы послушать, что скажет обманутый муж изменнице-жене? – спросил Сарвен, ощущая небывалый подъём, даже азарт. Как вино побежало по жилам, ей-же-ей.
- Готовы, - ответил старик Кормчий уверенно. – Прошу тебя, душа Хекки Дью, явись к нам из чертога Смерти и скажи нам, что ты думаешь по поводу измены твоей жены?
Над побережьем нависло молчание.
Затем в воздухе повеяло холодом. Над побережьем не было ни ветерка, но поток ледяного воздуха, пахнувший тленом, обдал разгорячённые лица присутствующих. Дард прикрыл воспалённые от морского ветра веки и увидел призрачное лицо – светлые брови и ресницы, плотно сомкнутые веки. Вокруг лица курился дым, иногда принимавший формы человеческих тел. Одно такое отделило от общей массы руку и голову. Открылся призрачный рот – прореха в дымном силуэте.
- Сссзачем тревожить прах мага? - послышался шёпот, который проник в уши каждого.
Люди дрогнули, некоторые зажали уши руками. Ха, как бы не так, этот голос услышат все, даже напрочь глухие!
- Дух Хекки Дью, скажи, что ты думаешь по поводу измены твоей жены? – повторил вопрос Кормчий. Его голос подрагивал, но в целом староста держался достойно.
Мерзавец Дэн – вот кто даже не дрогнул.
- Какое мне дело до живых? Пусссть творят что хотят, - прошипел всепроникающий голос. – Не тревожьте мёртвых по пусссстякам.
- Твоя жена, Швея… - не унимался Кормчий.
- Может жить как ей хххочетсся,- сказал дух Хекки. – Мёртвым не нушшшшны жёны.
Дард не выдержал напряжения и упал на колени. Слишком давнишний мертвец ему попался – тяжело удерживать так далеко ушедшую душу возле таких мельчайших останков. Всё так и плясало перед глазами. Кости мертвеца сами собой отползали к воде – их тянуло на место упокоения. Волны бежали навстречу останкам. Шёпот больше не слышался людям, но никто на это не жаловался.
- Полагаю, достаточно? – как сквозь подушку услышал некромант голос мерзавца. Посмотрел – Дэн уже подхватил светловолосую на руки.
- Достаточно. Но теперь ты должен остаться у нас навсегда, - высоким, громким голосом – ну как же, чтоб деревня вся слыхала! – крикнул староста.
Да когда же они уже кончат свою говорильню и придут на помощь к нему, Дарду? Упырёк бессильно лёг на песок. Там же Портер… один… неподвижный, на холодном полу…
Упырёк очнулся от того, что пёс лизал его лицо. Скулил, потявкивал, трогал за плечо передней лапой. На полу лежал брошенный войлочный плащ, рядом валялась лопата.
Сарвен обнял Портера, поцеловал в тёплую морду.
- Ничего-ничего, мы ещё с ним поквитаемся, - пообещал он псу. – Мы ему припомним, как он нас отблагодарил за то, что мы с тобой спасли его жизнь, дали ему кров и одежду…
Некромант сел на пол, и тут услышал слабое звяканье. В кармане штанов обнаружился маленький кошель. Развязал – ну, не золото, конечно, серебро, но целая пригоршня. И записка: «Извини, трупарь. Может, тебя порадует то, что я отпустил твоего пса сразу, как только мы перенеслись к стихийникам? Д.»
Ну вот, и что теперь – не мстить?
***
Что человеку нужно, чтобы хоть на время оставить мысли о мести? Дэн прожил в крепости Моро около года. Первые недели они с Швеёй, помнится, почти не вылезали из кровати. Выбираться же из дома их заставляли разве что из-под палки. Впрочем, Кормчий сначала старался не заставлять их работать слишком много. Но всё когда-то заканчивается, и Дэна стали отправлять на обязательные работы то по очистке улиц от снега, то на рубку леса. Выходил он и на рыбный промысел в качестве помощника рыбаков. Раз или два в неделю Кормчий учил Дэна управлять стихиями. Оставался недоволен учеником, иногда в сердцах заявлял, что больше не будет с ним заниматься, но сменял гнев на милость.
- Стихией нельзя овладеть, - гневался Кормчий, - её не подчинишь. Даже самый слабый ветерок сильнее любого самого сильного человека. Даже самый мощный атлет кричит от боли, если его ранит металл или обжигает пламя. Мужчины ли, женщины ли – все тонут в ледяной воде или замерзают морозной ночью, оставшись без тепла. Не пытайся подчинить эти силы себе, не пытайся ими играть. Отринь все эмоции и стань стихией сам. И однажды ты растворишься в стихии.
«Вот куда деваются их старики!» - внезапно понял Дэн.
Но если он встречал человека, которому требовалась помощь мага ложи Боли, то помогал. О том, что его магию засекут ловцы, Дэн и думать забыл, полагаясь на защиту крепости стихийников: ведь те существовали на стороне закона, им разрешались чары! Разумеется, если они не вредят живым.
Помогал Дэн и щуплому некроманту, зачастившему с визитами в поселение Моро: то спину ломит, то ногу лопатой зашиб. Дошло до того, что Дард стал приходить просто так – в гости. За год он посетил их таким образом раз шесть. С детства Дэн не помнил гостей – если, конечно, не считать Светлых в доме Чезаре Роза. И не то чтобы он радовался посещениям Дарда, он его едва терпел, но сам факт того, что дом Швеи посещает не только Кормчий и всякие кумушки, грел измученную душу скрипача. «Что у тебя?» - спрашивал он, не снисходя до приветствий. Дард мялся, сообщал, что надорвал спину или что у него болит зуб. «Извини, но будет больно, трупарь!» - сообщал Дэн сурово. Лечить он не любил. Это оказалось куда как сложнее, чем причинять боль. Хотя с магией всегда так. Вон некроманту небось тоже пристукнуть кого-нибудь проще, чем поднять. Хотя как сказать? Глядя на щуплого Дарда, в жизни не скажешь, что ему хоть что-то даётся просто.
Временами Дэн думал, что счастлив. Он окреп, отъелся, нарастил мускулы. Его юношеское тело, раньше слишком хрупкое, а теперь гибкое и сильное, за год восстановилось после невзгод и лишений, хотя по сравнению со сверстниками из крепости Моро Дэнни и выглядел как тонкая хворостинка рядом с крепкими полешками. У него был дом, была жена. Кормчий провёл над ними обряд, они видели вдвоём со Швеёй множество снов. К великой досаде Кормчего, Швея пока не забеременела – предводитель людей Моро очень ждал, что у неё с Дэном будет хотя бы один мальчик. Но молодые супруги считали, что всё ещё впереди. По поручению Дэна Бочар Моро съездил в Сольме, где купил скрипку – простенькую, скромную как девочка, с тихим нежным голоском. Куда ей было до чёрной скрипки! Но она и слова дурного от Дэнни не услышала. В общем доме танцы устраивали теперь почти каждый месяц.
Да, Дэн мог бы считаться счастливым человеком. У него были любимая женщина, мудрый наставник, возможность заниматься магией. И музыка.
Но едва он успокаивался, как вспоминал маленького щуплого некроманта под окном, отчаянные желтовато-серые глаза и слова: «Он сказал, чтобы я убил тебя!»
И всё внутри снова сжималось, завязывалось в узел и начинало звучать в сухом, резком ритме.
Но год прошёл быстро.
Прода от 19.06.2019, 09:31
***
Светлые маги заявились вскоре после праздника Долгого сна, в тот день, когда Дэн отправился с Лесорубом Моро валить деревья. Нагрянули без предупреждения, усиленным отрядом из девяти человек, и сразу же рассредоточились на группы. Девятый – предводитель отряда – направился прямиком в дом Кормчего. Видный такой человек – довольно высокий, с приятным светлым лицом, с длинными русыми волосами. Зеленоватые глаза походили на две льдинки, горящие под лучами солнца не хуже хризолитов. Кормчий видел его не впервые, но запамятовал, как зовут эна офицера.
- За последние две недели в вашем районе участились случаи применения Тёмной магии, - сказал Светлый, выкладывая перед собой несколько листов с графиками и пачку незаполненных бланков с печатями. – Вот, взгляните, эн Моро. Видите, кривая вот здесь двинулась вверх!
- Плохая погода, - пожал плечами Кормчий. – Увы, нам тут несладко приходится, климат суровый, то буря, то снега не дождёшься, а то вдруг – представьте! – оттепель.
Светлый снял тонкие жёлтые перчатки и вытащил из кармана ручку-самописку с крошечной стеклянной колбой внутри. Чернила из колбы текли по узкой трубочке в металлическое перо. Кормчий с удивлением поглядывал на приспособление – его собственные медные перья, которые он трепетно коллекционировал, казались рядом с удивительной ручкой старинными причудливыми безделушками.
- А что вы скажете на всплески чужеродной для вас магии? Вот в прошлом году, почти сразу после плановой проверки – зафиксировано магическое вмешательство магии ложи Смерти, не имевшее последствий для живущих… Это что?
- Так это, было дело, мы приглашали некроманта для того, чтобы он поспособствовал… тут такое дело – у женщины одной муж утонул, а она снова замуж пожелала. Ну, чтобы душу-то живую не губить, мы, простите, попросили мага ложи Смерти с мёртвым поговорить насчёт этого.
Кормчий преданно уставился на мага честными голубыми глазами.
- Регистрацию я сам у него проверил, сразу же, он из поднадзорных, на службе у себя на хорошем счету, говорил… ничего сверх оплаченного он не делал. Так что, офицер, тут всё в порядке.
- Андерсон, - сказал офицер.
- Да, эн Андерсон, я вас припоминаю. Были у нас с инспекцией полтора года назад. Так ведь? Как эна Майя?
В отряде ловцов нередко присутствовали женщины. Их положение всегда вызывало возмущение Кормчего. Он слышал, что у Светлых они даже офицерами могут стать. И носят штаны! И красят ресницы и губы. Недопустимо, чтобы Андерсон и другие офицеры таскали сюда этих непристойных женщин. Потому-то Кормчий, поглядывая на двух стройных девиц из его селения, стоявших за сиденьем Андерсона, и напомнил об эне Майе, с которой старший офицер приезжал в прошлый раз.
- Хорошо. Вышла замуж, беременна. У меня и самого невеста, - ответил тот невозмутимо.
Беременна! Так и сказал. При девушках.
- Говорят, у вас тут новый человек поселился, - сказал Андерсон, делая пометки на одном из листов с печатями. Сверил свой список со списком Кормчего, приподнял брови. – Рядовой Кейла! Посмотрите, пожалуйста, в донесениях.
Крепкий, темноволосый паренёк достал из сумки письмо, сложенное вчетверо. Не подписанное. Кормчий коснулся бумаги, и уже понял, что она сделана умельцами его поселения. В письме печатными буквами говорилось о том, что некий Утешальщик Моро есть никто иной как Чёрный Скрипач.
- Откуда?..
- Принесли недавно, - сказал Андерсон, следя насмешливыми льдисто-зеленоватыми глазами за предводителем людей Моро.
Кормчий хорошо помнил, что за последние несколько дней из поселения отлучались лишь двое – Гребец Моро с сестрой, Полоскуньей. Стало быть, это она. Та, которая завидовала Швее.
- У нас новых людей нет, - сказал Кормчий. Он уже решил, что Дэна никому не отдаст.
- Утешальщика нет?
Да, это слово только убедило Кормчего, что автор доноса – Полоскунья Моро, завистница и ревнивица. А ведь нехорошо чужое счастье рушить. Спящий осудит.
- Такого нет, - сухо ответил Кормчий.
- Списки жителей где?
Скрепя сердце, Кормчий положил перед ловцами тонкую стопку бумаги.
- Утешитель Моро, - ногтем мизинца подчеркнул Андерсон. – А говоришь, нет. Долго ли здесь живёт?
- Долго, - соврал Кормчий.
- И откуда же взялся?
- В миру жила одна из наших женщин, отлученка. Она умерла, а её сын пришёл к нам, - сдержанно пояснил Кормчий.
- Пойдем-ка навестим его, - сказал Андерсон.
***
Швея сидела за штопкой огромной старой кофты, которую любила иногда надевать дома. В дверь постучали – но, не дожидаясь, когда она подойдёт и отопрёт, кто-то магией отодвинул засов. Вошёл Кормчий, а за ним следом – сразу несколько гостей, и при их виде у неё сердце оборвалось. Ловцы! Да как много…
- Хотите чаю? – дрогнувшим голосом сказала Швея.
- Швея Моро, - отодвинув плечом Кормчего, подошёл к ней главный ловец. Она поняла, что главный – не по нашивкам, а по лицу. Видела она его раз или два, и всё с разными ловцами. И всегда он командовал ими. – Где твой муж, Швея?
- А вы в общем доме бы посмотрели, там вывешено, - растерянно ответила Швея. – Я ведь и не помню… или перед крепостной стеной снег чистит, или на вырубку пошёл с лесорубами. Знали бы, что вы будете спрашивать – дома бы остался…
Светлый взял её пальцами в перчатках за подбородок, так и впился ледяными колючими глазами в её лицо. Швея помертвела. Страшно ей стало этих глаз, этого холодного беспощадного лица.
- А ты ведь вдова была, Швея? У тебя ещё прозвище было – Смерть? – спросил он. – Как же это твой мёртвый муж разрешил тебе спать с другим мужчиной?
Швея попыталась высвободиться, но офицер держал её подбородок цепко и не отпускал.
- Так вот потому и позвали некроманта, - засуетился Кормчий. – Жалко было её, вот и позвали.
«Они не знают, кто такой Утешитель, - передал он ей мысленно. – Знают, что жил в миру и пришёл к нам, что сын Алесты. Но больше – ничего!»
Швея не ответила ему и даже не подала никакого знака. Боялась, что мысли прочитают и другие. Или на лице её что-то такое увидят.
Главный Светлый, наконец, отпустил её.
- Двое сторожат здесь, - сказал он, - двое пусть сходят к воротам, посмотрят, кто там нынче снег чистит. Чёрный Скрипач – он нездешнего вида парень. Смотрите, кто выглядит не так, как эти. Высокий он, стройный, молодой. Волосы чёрные, глаза карие. Рядовой Деми - к общему дому. Проверь, где этот парень работает. Остальные могут пока отдыхать.
- Вам лучше в гостевом доме посидеть, эн Андерсон, - тут же встрял Кормчий. – Там и тепло, и удобно.
- Хорошо. Пусть она идёт с нами, - велел главный. – А то ещё удерёт и предупредит этого вашего Утешителя.
Он вдруг схватил Швею за затылок и на секунду больно сжал. Швея не крикнула, не ахнула – сжала губы и переждала боль. Это она умела.
- Это чтобы и мысленно не могла предупредить, - сообщил Светлый. – Я закрыл твой разум от него. И ты, старик, не ходи никуда. Боюсь я, нечисто тут у вас с этим вашим Утешителем.
Швея переглянулась со старым предводителем. Ей очень хотелось, чтобы он передал Дэну, что его хотят арестовать. Но тот, всё поняв по её глазам, лишь покачал головой.
- Всё-таки мы держим вас вот здесь, - Светлый показал Кормчему кулак.
Тот глубокомысленно заметил:
- Ставя на реке Зелли плотину, люди тоже думали, что держат её вот здесь, - и показал кулак в ответ.
У кормчего Моро были крупные, широкие, короткопалые руки, а у Светлого – аккуратные, небольшие, с тонкими пальцами. Руки аристократа. Потому и кулак у стихийника выглядел куда внушительней. Ловец помрачнел.
