– Да. С воображаемым. Психиатр в больнице сказал, что это последствия травмы, – сказала тихо и быстро. – Это пройдёт. Прошу, шеф, дайте мне работать, иначе я просто умру.
– У тебя галлюцинации, – обвинил шеф. – Я слишком добр и разрешил тебе выйти на службу очень рано. В чём уже раскаиваюсь! Третий день пошёл – а уже иск!
– Это не совсем галлюцинации, – начала Ферра.
– Эрманика, это совсем галлюцинации. На сегодня ты освобождаешься от работы. Ты от неё вообще освобождаешься, пока не пройдёшь курс у штатного психотерапевта. И то, если он сочтёт, что ты не можешь вернуться к работе – так оно и будет. Поняла?
– Поняла, шеф Солто. А что тогда делать с рукой? Сегодня придут результаты экспертизы. Поскольку в дело оказался замешан актёр, нам не дадут просто так его закрыть.
– Рукой займутся другие, Ферра, – спокойно ответил начальник. – У нас есть люди, которые способны раскрутить этот клубочек. А тебе надо подумать о своем состоянии. Психика – это не шуточки.
В его голосе проскользнуло участие. Как Солто ни притворялся страшным ястребом, готовым растерзать любого – он был прежде всего человеком. И человеком неплохим.
– Пошли навестим психотерапевта, – сказал ди Маджио, посмеиваясь. – Мне вот интересно, увидит он меня или нет?
Шеф ушёл, а Ферра всё стояла у окна.
– Пошёл ты, – сказала она. – Вот зачем ты вмешиваешься и всё портишь?
– В детстве ты умело скрывала, что я есть, так почему не пользуешься этим умением сейчас? – хихикнул ди Маджио.
– Потому что тогда ты не был таким мудаком, – огрызнулась Ферра. – Ты мне помогал и вообще был как-то добрее. Ты не бесил в детстве!..
– Ну, теперь-то мы с тобой взрослые люди, – развёл руками ди Маджио. – И вопрос не в том, что я тебя достаю, а в том, почему ты каждый раз ведёшься на провокации.
Она изо всех сил сделала вид, что его не существует. Вообще и никогда.
Хватило до дверей психотерапевта. «Леона Аурелия Нетте-Дженца, кандидат психологических наук».
– Тю, – сказал ди Маджио, – такое имя, и всего лишь кандидат! Хочу профессора!
– Тебя не спрашивали, – сказала Ферра и постучалась.
– Войдите, – ответил низкий, приятный, какой-то даже оперный голос.
– Добрый день, я Эрманика Ферра, шеф Солто приказал мне зайти к вам, – отчеканила Ферра, входя.
В кресле у окна сидела весьма представительная дама в очках с тоненькой оправой. Ферра не была с нею знакома. Раньше место психотерапевта занимал старенький весёлый Кампана, который вообще мало в чём видел проблему. Вернее, он считал, что всё рассосётся само, главное, не отвлекаться от любимой работы. Штурмовик ты, детектив или патрульный, неважно, всё лечится работой, идите, вот вам справка. Если полицейский не спешил радоваться справке, у Кампаны были заготовлены какие-то беседы и шутки, и обычно спустя полчаса пациент хохотал вместе с доктором, после чего считался полностью исцелённым.
И хотя Ферра меньше всего сейчас хотела смеяться в компании с монументальной Нетте-Дженце, от справки она бы не отказалась. До смерти интересно было бы сейчас узнать, что там найдено и узнано по мёртвой руке…
– Вы только дайте мне справку, что я здорова, кама Нетте-Дженца, и я пойду. Доктор Кампана обычно так и дела, – выпалила Ферра в ответ на мягкое приветствие нового доктора.
– Альберто Кампана вышел на пенсию, – улыбнулась Леона Аурелия. – Пожалуйста, присядьте ненадолго. Как вам удобнее общаться? Может быть, будем называть друг друга по именам?
– Мне всё равно, – сказала Эрманика нетерпеливо. – Мне бы побыстрее.
– Хорошо, я вас не задерживаю, – психотерапевт плавно повела расслабленной кистью руки в сторону двери. – Можете идти.
– Но справка…
– Я не могу дать вам справку, пока не услышу, зачем она вам. На вид ведь не определишь ни проблему, ни её глубину, ни её…
– Запущенность? – немного резко спросила Ферра.
– Вы присядьте, – снова предложила Леона Аурелия. – Поверьте, у меня самые удобные кресла во всём участке! Я привезла их из дома.
В голосе психотерапевта послышались лёгкие нотки самодовольства. И вообще вся она была какая-то… расслабленная и всем довольная. Аж завидно! И аккуратная стрижка вызывала раздражение, и огромные, красиво подведённые чёрные глаза. Ферра скрипнула зубами, а когда не помогло, принялась перебирать пальцами, словно играла на воображаемом пианино гаммы. Один палец за другим… металлическая конструкция магического ортеза еле слышно пощёлкивала. Это обычно успокаивало. Но сегодня в левом мизинце что-то слегка заедало и даже поскрипывало.
– Надо будет смазать, – прошептал ди Маджио, садясь на подлокотник расхваленного кресла и приглашая Ферру устроиться рядом.
Сесть-то она села, но на ди Маджио только зыркнула. Не хотелось тут застрять надолго с этой проблемой!
– Вы знаете, – сказала Ферра, – шеф меня вполне справедливо сюда отправил.
Тут она вздохнула и начала официальную часть:
– Итак, я пережила травмирующие события. Шеф Солто считает, что они повлияли… на мою жизнь и поведение. И что у меня из-за этих событий бывают… небольшие проблемы, – тут набранный в грудь воздух кончился, и Ферра, вобрав его побольше, зачастила: – Но только они не влияют на работу! А не работать я не могу! Иначе я вообще скачусь, а потом сдохну. Если для того, чтобы получить допуск, мне надо всё рассказать – я расскажу хоть сейчас!
Выпалила – и с ужасом подумала, что ничего ворошить ей не хочется. Воспоминания и так одолевали её ночами. И только Альтео ди Маджио своими тупыми шуточками и песенками удерживал Ферру от безумия. Ложился рядом, пел какую-нибудь глупую колыбельную. Иногда Ферра подпевала. Был бы он всегда таким – и не надо было бы от него избавляться.
– Я знаю, какие события вы имеете в виду, кама Ферра, – сказала Леона Аурелия, снимая очки, отчего её лицо стало мягче и даже немного добрее. – Сегодня мы о них говорить не будем. Просто расскажите немного о себе, как вы живёте, где, с кем.
Ферра резко выдохнула.
– Да нечего особо рассказывать. Отца нет, бабушка с дедом умерли, я живу в их доме. Дом хороший, но старый, нужен ремонт. Мать лежит в клинике уже третий год. Несколько лет назад она лечилась от запоя, потом снова принялась за дело… ну и теперь она тихая и мирная, словно кабачок на грядке. Понимаете, да? – Ферра неловко хихикнула.
Ей вдруг показалось: врач видит её насквозь, и дурацкая была попытка – делать вид, что насмехается над давящими на психику обстоятельствами. Поэтому Ферра снова стала перебирать пальцами. Проклятый мизинец поскрипывал.
– Понимаю, – спокойно сказала Леона Аурелия. – У меня тоже не всё всегда гладко с родителями.
– Спорим, она не поверит в то, что я существую, – сказал ди Маджио. – Если поверит – я тебе целую неделю являться не буду.
– Врёшь ты всё, – резко ответила Ферра и осеклась. – Простите, доктор.
– Расскажи ей про меня, – подначил ди Маджио.
– Я понимаю, – ещё спокойней сказала Нетте-Дженца. – У вас часто бывают срывы?
– У меня не бывает срывов, я обычно стараюсь держать себя в руках, – сказала Ферра. – Работа, мне дорога работа, но на службе надо, чтобы всё было под контролем. В первую очередь необходимо контролировать себя.
– Но вы же как-то отпускаете себя с поводка? – спросила доктор. – У вас есть друзья?
– Они погибли, – дрогнувшим голосом сказала Ферра.
– Это связано с теми травмирующими событиями, которые вы упоминали?
– Да.
– Тогда отложим разговор о них на некоторое время. Но мне бы хотелось ещё хоть что-нибудь узнать о вас. Вот после работы, вы приходите домой – чем занимаетесь? Может, с кем-то встречаетесь или рисуете? Есть какая-то отдушина, чтобы… снять напряжение?
Эрманика Ферра, Железная Фея, прикрыла глаза и сказала с глухим отчаянием:
– Я пою в душе. Прямо под струями воды.
– Любите петь? Но ведь это очень хорошо, – обрадовалась Нетте-Дженца.
– Да, наверное, – покивала Ферра. – Я в детстве представляла, что пою на сцене, играю какие-то роли из постановок… Мама, правда, говорила, что петь на сцене – это стыдное занятие, примерно как проституция. Её любимая присказка была: «Жизнь – это тебе не мюзикл!»
– А вы когда-нибудь кому-нибудь пели… то, что обычно поёте в душе? – спросила Леона Аурелия.
– Да, я…
Тут Ферра снова осеклась. Альтео ди Маджио поёрзал своим прекрасным задом по ручке кресла и настойчиво сказал:
– Расскажи ей про меня.
– Есть один парень, который знает весь мой, гм, репертуар, – она смущённо усмехнулась и покосилась в сторону ди Маджио. Обещал заткнуться на целую неделю? Ха! Сейчас устроим!
– Вот как! Это парень… с которым вы встречаетесь?
– И да, и нет. Он навещает меня время от времени.
– Но вы близки настолько, что вы ему пели?
– Да, мы очень близки, но она поёт мне только в душе, – охотно ответил ди Маджио.
– Я пою только в душе, – сказала Ферра, решив: пусть думает, что парень действительно есть.
Ей показалось, что Леона Аурелия облегчённо вздохнула.
– Вот и хорошо, – сказала, кивая и надевая очки обратно, – давайте немного поговорим о ваших отношениях.
– Она хочет побеседовать о чем-то позитивном, что у тебя есть, – радостно хлопнул в ладоши ди Маджио. – То есть обо мне!
Ферра не удержалась и зло бросила, не поворачиваясь к нему:
– У меня нет ничего позитивного, у меня нет отношений, у меня вообще никого и ничего нет, кроме бабушкиного дома и работы! А ты, раз уж она в тебя теперь верит, можешь проваливать, как и договаривались!
В кабинете стало очень тихо.
– С кем это вы… сейчас? – спросила психотерапевт после глубокой и долгой паузы. – Это то, о чём предупреждал меня кам Солто, да?
– Да! У меня есть воображаемый друг, – бросила Ферра, – но только он даже не друг, он навязчивый, мерзкий тип, который…
– Эй, я не мерзкий, – возразил Альтео и встал с кресла.
Сунул руки в карманы, обошёл Леону Аурелию и встал позади неё, руками изображая на голове Нетте-Дженцы большие уши.
– Воображаемый, – кивнула Леона Аурелия. – Тогда нужно немного магии… и чуточку усилий, чтобы увидеть его. Как его зовут?
– Альтео-поганец, – сказала Ферра мстительно.
– Вы его видите? Ну, обычно?
– И вижу, и слышу.
Ди Маджио корчил рожи. Ферра старалась не смотреть, как он кривляется.
Леона Аурелия уставилась на неё и вдруг указала пальцем куда-то за спинку кресла:
– Вот же он! Альтео, а я вас вижу!
– А я вас нет, – с дурашливо-кокетливыми интонациями сказал ди Маджио, который был всё ещё за спиною Нетте-Дженцы.
– Вы его не видите, доктор, – устало сказала Ферра. – Давайте на сегодня закончим. Вы хотели найти в моей жизни какой-то позитив, да? Его сейчас нет, и я не стремлюсь его отыскать. Как-нибудь появится сам, когда я немного… привыкну к этому, – она показала свои руки. – Ортезы у меня не так давно, пальцы пока болят без лекарств. Душевных ран у меня особых нет, от стресса я полностью оправилась. По крайней мере, так сказали в больнице. Иначе бы меня не выписали на службу. Так что, доктор, не надо ломать комедию…
– Я не ломаю комедию, – будто бы сдулась представительная Леона. – Я хочу вам помочь. Ну хорошо, вашего друга я действительно не увидела, у меня не слишком сильный магический дар. Однако я и без дара всего за несколько сеансов могу избавить вас от нежелательного соседа, раз уж он вас достаёт. Главное – сотрудничайте со мной, хорошо? Верьте мне. Я уже избавляла людей от их воображаемых личностей, субличностей, галлюцинаций и прочих… друзей, которых никто не видит.
– Вот как, – сказал Альтео. – Интересно будет посмотреть, как у неё получится! Соглашайся, Ника!
– Он говорит, что ему интересно, как это у вас выйдет, – мстительно сказала Ферра, а ди Маджио обрадовался и захлопал в ладоши. – И он называет меня Никой, а я терпеть этого не могу.
– Отчего же? Эрманика легко сокращается в Нику, – удивлённо сказала Леона Аурелия.
– Так меня звала мать, – пояснила Ферра. – Ей не нравилось имя, подобранное бабушкой.
– Понятно. Давайте в следующую нашу встречу поговорим о вашем детстве, – предложила психотерапевт. – А пока… Я скажу шефу Солто, что вас можно допускать до работы – до той части, которая не травмирующая и не опасная… И из-за которой вы не повредите другим. Идёт?
– Например? – не поняв, моргнула Ферра.
– Вы сможете работать с бумагами, отчётами, заняться аналитикой или дежурить на вахте. То есть я скажу, что вас можно не отстранять от службы, но работать вы будете не выходя из управления. Пусть подыщет вам какого-нибудь напарника, чтобы бегал на задания. Не воображаемого, – улыбнувшись, Леона Аурелия покосилась вправо, а именно там сейчас и стоял, делая вид, что говорит вместе с нею, Альтео ди Маджио.
На какую-то секунду их взгляды даже пересеклись, и Эрманике показалось, что Нетте-Дженца его увидела. Ди Маджио даже коснулся двумя пальцами полей шляпы и улыбнулся. Но в лице Аурелии ничего не изменилось. Она посмотрела туда лишь случайно.
– А с ним что делать? – спросила Ферра. – С воображаемым?
– Поговорим о нём на следующей встрече. Послезавтра. Хорошо? – ответила Леона Аурелия.
– Хорошо. Это лучше, чем о детстве, – быстро сказала Ферра и, прежде чем психотерапевт просекла свою же ошибку, вышла из кабинета.
– Она не профессионал. Давай найдём себе другую, – сказал ди Маджио. – Эта какая-то…
– Другой психотерапевт нам справку не даст, – ответила Ферра и тут же поправила сама себя. – Мне не даст.
– Ага, точно, зато мне даст, я-то нормальный.
– Ты воображаемый! Тебя никто не видит!
– Именно! Она меня не видит, хоть и притворяется, что видит, но изгнать берётся. Ну не смешно?
Но Эрманике было не до смеха.
– Я на службу не смеяться хожу, – отрезала она. – Если ты не отвяжешься от меня хотя бы на работе, я избавлюсь от тебя уже на следующем занятии. Ты обещал мне неделю тишины, так выполни обещание хотя бы на время работы. Понял?
– Понял-понял, – Альтео зашёл вперёд и выставил перед собой ладони в примиряющем жесте. Но Ферра просто прошла сквозь него, даже не поведя бровью.
Новичок был очень… сверкающий. Хотелось зажмуриться. Весеннее солнце с удовольствием смотрелось в каждую пуговицу и пряжку. Блестели начищенные ботинки, новенькие ремень и портупея, козырёк на фуражке, тёмно-карие глаза. Лицо парень как будто только-только вымыл с мылом, ак оно блестело. И волосы, когда он снял фуражку, оказались измазаны гелем до безобразия.
– Что ты ещё за чудо? – вздохнув, спросила Ферра у новичка, топтавшегося возле двери её кабинета.
То есть не вполне её, потому что кабинет был большой и приходилось его делить ещё с двумя детективами, и у каждого ещё по напарнику, но… в общем, это был кабинет Ферры, потому что она тоже там работала.
– Чиро, – пролепетал сверкающий парень. – То есть, извините, капитан Ферра… детектив… Простите. Стажёр я.
– Пошли, стажёр, – безнадёжно вздохнула Ферра. – Кто тебя учил рапортовать?
– Я могу, я… растерялся просто, – хлопнул длинными чёрными ресницами мальчишка и покраснел тёмным, густым, как сливовое варенье, румянцем.
– Чиро – а дальше как?
– Чиро… Чезаре Гатто, – был ответ.
– Мило, – сказала Ферра. – Итак, стажёр. Иди сейчас к шефу и скажи, что мне нужен более шустрый малый. И менее стеснительный.
– Я шустрый, – ещё гуще покраснел малец.
– Стажёр Чиро Гатто, командую тут я, – хотелось назвать его просто Котёнком, но Ферра сдержалась.
– У тебя галлюцинации, – обвинил шеф. – Я слишком добр и разрешил тебе выйти на службу очень рано. В чём уже раскаиваюсь! Третий день пошёл – а уже иск!
– Это не совсем галлюцинации, – начала Ферра.
– Эрманика, это совсем галлюцинации. На сегодня ты освобождаешься от работы. Ты от неё вообще освобождаешься, пока не пройдёшь курс у штатного психотерапевта. И то, если он сочтёт, что ты не можешь вернуться к работе – так оно и будет. Поняла?
– Поняла, шеф Солто. А что тогда делать с рукой? Сегодня придут результаты экспертизы. Поскольку в дело оказался замешан актёр, нам не дадут просто так его закрыть.
– Рукой займутся другие, Ферра, – спокойно ответил начальник. – У нас есть люди, которые способны раскрутить этот клубочек. А тебе надо подумать о своем состоянии. Психика – это не шуточки.
В его голосе проскользнуло участие. Как Солто ни притворялся страшным ястребом, готовым растерзать любого – он был прежде всего человеком. И человеком неплохим.
– Пошли навестим психотерапевта, – сказал ди Маджио, посмеиваясь. – Мне вот интересно, увидит он меня или нет?
Шеф ушёл, а Ферра всё стояла у окна.
– Пошёл ты, – сказала она. – Вот зачем ты вмешиваешься и всё портишь?
– В детстве ты умело скрывала, что я есть, так почему не пользуешься этим умением сейчас? – хихикнул ди Маджио.
– Потому что тогда ты не был таким мудаком, – огрызнулась Ферра. – Ты мне помогал и вообще был как-то добрее. Ты не бесил в детстве!..
– Ну, теперь-то мы с тобой взрослые люди, – развёл руками ди Маджио. – И вопрос не в том, что я тебя достаю, а в том, почему ты каждый раз ведёшься на провокации.
Она изо всех сил сделала вид, что его не существует. Вообще и никогда.
Хватило до дверей психотерапевта. «Леона Аурелия Нетте-Дженца, кандидат психологических наук».
– Тю, – сказал ди Маджио, – такое имя, и всего лишь кандидат! Хочу профессора!
– Тебя не спрашивали, – сказала Ферра и постучалась.
– Войдите, – ответил низкий, приятный, какой-то даже оперный голос.
– Добрый день, я Эрманика Ферра, шеф Солто приказал мне зайти к вам, – отчеканила Ферра, входя.
Прода от 21.03.2025, 19:15
В кресле у окна сидела весьма представительная дама в очках с тоненькой оправой. Ферра не была с нею знакома. Раньше место психотерапевта занимал старенький весёлый Кампана, который вообще мало в чём видел проблему. Вернее, он считал, что всё рассосётся само, главное, не отвлекаться от любимой работы. Штурмовик ты, детектив или патрульный, неважно, всё лечится работой, идите, вот вам справка. Если полицейский не спешил радоваться справке, у Кампаны были заготовлены какие-то беседы и шутки, и обычно спустя полчаса пациент хохотал вместе с доктором, после чего считался полностью исцелённым.
И хотя Ферра меньше всего сейчас хотела смеяться в компании с монументальной Нетте-Дженце, от справки она бы не отказалась. До смерти интересно было бы сейчас узнать, что там найдено и узнано по мёртвой руке…
– Вы только дайте мне справку, что я здорова, кама Нетте-Дженца, и я пойду. Доктор Кампана обычно так и дела, – выпалила Ферра в ответ на мягкое приветствие нового доктора.
– Альберто Кампана вышел на пенсию, – улыбнулась Леона Аурелия. – Пожалуйста, присядьте ненадолго. Как вам удобнее общаться? Может быть, будем называть друг друга по именам?
– Мне всё равно, – сказала Эрманика нетерпеливо. – Мне бы побыстрее.
– Хорошо, я вас не задерживаю, – психотерапевт плавно повела расслабленной кистью руки в сторону двери. – Можете идти.
– Но справка…
– Я не могу дать вам справку, пока не услышу, зачем она вам. На вид ведь не определишь ни проблему, ни её глубину, ни её…
– Запущенность? – немного резко спросила Ферра.
– Вы присядьте, – снова предложила Леона Аурелия. – Поверьте, у меня самые удобные кресла во всём участке! Я привезла их из дома.
В голосе психотерапевта послышались лёгкие нотки самодовольства. И вообще вся она была какая-то… расслабленная и всем довольная. Аж завидно! И аккуратная стрижка вызывала раздражение, и огромные, красиво подведённые чёрные глаза. Ферра скрипнула зубами, а когда не помогло, принялась перебирать пальцами, словно играла на воображаемом пианино гаммы. Один палец за другим… металлическая конструкция магического ортеза еле слышно пощёлкивала. Это обычно успокаивало. Но сегодня в левом мизинце что-то слегка заедало и даже поскрипывало.
– Надо будет смазать, – прошептал ди Маджио, садясь на подлокотник расхваленного кресла и приглашая Ферру устроиться рядом.
Сесть-то она села, но на ди Маджио только зыркнула. Не хотелось тут застрять надолго с этой проблемой!
– Вы знаете, – сказала Ферра, – шеф меня вполне справедливо сюда отправил.
Тут она вздохнула и начала официальную часть:
– Итак, я пережила травмирующие события. Шеф Солто считает, что они повлияли… на мою жизнь и поведение. И что у меня из-за этих событий бывают… небольшие проблемы, – тут набранный в грудь воздух кончился, и Ферра, вобрав его побольше, зачастила: – Но только они не влияют на работу! А не работать я не могу! Иначе я вообще скачусь, а потом сдохну. Если для того, чтобы получить допуск, мне надо всё рассказать – я расскажу хоть сейчас!
Выпалила – и с ужасом подумала, что ничего ворошить ей не хочется. Воспоминания и так одолевали её ночами. И только Альтео ди Маджио своими тупыми шуточками и песенками удерживал Ферру от безумия. Ложился рядом, пел какую-нибудь глупую колыбельную. Иногда Ферра подпевала. Был бы он всегда таким – и не надо было бы от него избавляться.
– Я знаю, какие события вы имеете в виду, кама Ферра, – сказала Леона Аурелия, снимая очки, отчего её лицо стало мягче и даже немного добрее. – Сегодня мы о них говорить не будем. Просто расскажите немного о себе, как вы живёте, где, с кем.
Ферра резко выдохнула.
– Да нечего особо рассказывать. Отца нет, бабушка с дедом умерли, я живу в их доме. Дом хороший, но старый, нужен ремонт. Мать лежит в клинике уже третий год. Несколько лет назад она лечилась от запоя, потом снова принялась за дело… ну и теперь она тихая и мирная, словно кабачок на грядке. Понимаете, да? – Ферра неловко хихикнула.
Ей вдруг показалось: врач видит её насквозь, и дурацкая была попытка – делать вид, что насмехается над давящими на психику обстоятельствами. Поэтому Ферра снова стала перебирать пальцами. Проклятый мизинец поскрипывал.
– Понимаю, – спокойно сказала Леона Аурелия. – У меня тоже не всё всегда гладко с родителями.
– Спорим, она не поверит в то, что я существую, – сказал ди Маджио. – Если поверит – я тебе целую неделю являться не буду.
– Врёшь ты всё, – резко ответила Ферра и осеклась. – Простите, доктор.
– Расскажи ей про меня, – подначил ди Маджио.
– Я понимаю, – ещё спокойней сказала Нетте-Дженца. – У вас часто бывают срывы?
– У меня не бывает срывов, я обычно стараюсь держать себя в руках, – сказала Ферра. – Работа, мне дорога работа, но на службе надо, чтобы всё было под контролем. В первую очередь необходимо контролировать себя.
– Но вы же как-то отпускаете себя с поводка? – спросила доктор. – У вас есть друзья?
– Они погибли, – дрогнувшим голосом сказала Ферра.
– Это связано с теми травмирующими событиями, которые вы упоминали?
– Да.
– Тогда отложим разговор о них на некоторое время. Но мне бы хотелось ещё хоть что-нибудь узнать о вас. Вот после работы, вы приходите домой – чем занимаетесь? Может, с кем-то встречаетесь или рисуете? Есть какая-то отдушина, чтобы… снять напряжение?
Эрманика Ферра, Железная Фея, прикрыла глаза и сказала с глухим отчаянием:
– Я пою в душе. Прямо под струями воды.
Прода от 24.03.2025, 19:29
– Любите петь? Но ведь это очень хорошо, – обрадовалась Нетте-Дженца.
– Да, наверное, – покивала Ферра. – Я в детстве представляла, что пою на сцене, играю какие-то роли из постановок… Мама, правда, говорила, что петь на сцене – это стыдное занятие, примерно как проституция. Её любимая присказка была: «Жизнь – это тебе не мюзикл!»
– А вы когда-нибудь кому-нибудь пели… то, что обычно поёте в душе? – спросила Леона Аурелия.
– Да, я…
Тут Ферра снова осеклась. Альтео ди Маджио поёрзал своим прекрасным задом по ручке кресла и настойчиво сказал:
– Расскажи ей про меня.
– Есть один парень, который знает весь мой, гм, репертуар, – она смущённо усмехнулась и покосилась в сторону ди Маджио. Обещал заткнуться на целую неделю? Ха! Сейчас устроим!
– Вот как! Это парень… с которым вы встречаетесь?
– И да, и нет. Он навещает меня время от времени.
– Но вы близки настолько, что вы ему пели?
– Да, мы очень близки, но она поёт мне только в душе, – охотно ответил ди Маджио.
– Я пою только в душе, – сказала Ферра, решив: пусть думает, что парень действительно есть.
Ей показалось, что Леона Аурелия облегчённо вздохнула.
– Вот и хорошо, – сказала, кивая и надевая очки обратно, – давайте немного поговорим о ваших отношениях.
– Она хочет побеседовать о чем-то позитивном, что у тебя есть, – радостно хлопнул в ладоши ди Маджио. – То есть обо мне!
Ферра не удержалась и зло бросила, не поворачиваясь к нему:
– У меня нет ничего позитивного, у меня нет отношений, у меня вообще никого и ничего нет, кроме бабушкиного дома и работы! А ты, раз уж она в тебя теперь верит, можешь проваливать, как и договаривались!
В кабинете стало очень тихо.
– С кем это вы… сейчас? – спросила психотерапевт после глубокой и долгой паузы. – Это то, о чём предупреждал меня кам Солто, да?
– Да! У меня есть воображаемый друг, – бросила Ферра, – но только он даже не друг, он навязчивый, мерзкий тип, который…
– Эй, я не мерзкий, – возразил Альтео и встал с кресла.
Сунул руки в карманы, обошёл Леону Аурелию и встал позади неё, руками изображая на голове Нетте-Дженцы большие уши.
– Воображаемый, – кивнула Леона Аурелия. – Тогда нужно немного магии… и чуточку усилий, чтобы увидеть его. Как его зовут?
– Альтео-поганец, – сказала Ферра мстительно.
– Вы его видите? Ну, обычно?
– И вижу, и слышу.
Ди Маджио корчил рожи. Ферра старалась не смотреть, как он кривляется.
Леона Аурелия уставилась на неё и вдруг указала пальцем куда-то за спинку кресла:
– Вот же он! Альтео, а я вас вижу!
– А я вас нет, – с дурашливо-кокетливыми интонациями сказал ди Маджио, который был всё ещё за спиною Нетте-Дженцы.
– Вы его не видите, доктор, – устало сказала Ферра. – Давайте на сегодня закончим. Вы хотели найти в моей жизни какой-то позитив, да? Его сейчас нет, и я не стремлюсь его отыскать. Как-нибудь появится сам, когда я немного… привыкну к этому, – она показала свои руки. – Ортезы у меня не так давно, пальцы пока болят без лекарств. Душевных ран у меня особых нет, от стресса я полностью оправилась. По крайней мере, так сказали в больнице. Иначе бы меня не выписали на службу. Так что, доктор, не надо ломать комедию…
– Я не ломаю комедию, – будто бы сдулась представительная Леона. – Я хочу вам помочь. Ну хорошо, вашего друга я действительно не увидела, у меня не слишком сильный магический дар. Однако я и без дара всего за несколько сеансов могу избавить вас от нежелательного соседа, раз уж он вас достаёт. Главное – сотрудничайте со мной, хорошо? Верьте мне. Я уже избавляла людей от их воображаемых личностей, субличностей, галлюцинаций и прочих… друзей, которых никто не видит.
– Вот как, – сказал Альтео. – Интересно будет посмотреть, как у неё получится! Соглашайся, Ника!
– Он говорит, что ему интересно, как это у вас выйдет, – мстительно сказала Ферра, а ди Маджио обрадовался и захлопал в ладоши. – И он называет меня Никой, а я терпеть этого не могу.
– Отчего же? Эрманика легко сокращается в Нику, – удивлённо сказала Леона Аурелия.
– Так меня звала мать, – пояснила Ферра. – Ей не нравилось имя, подобранное бабушкой.
– Понятно. Давайте в следующую нашу встречу поговорим о вашем детстве, – предложила психотерапевт. – А пока… Я скажу шефу Солто, что вас можно допускать до работы – до той части, которая не травмирующая и не опасная… И из-за которой вы не повредите другим. Идёт?
– Например? – не поняв, моргнула Ферра.
– Вы сможете работать с бумагами, отчётами, заняться аналитикой или дежурить на вахте. То есть я скажу, что вас можно не отстранять от службы, но работать вы будете не выходя из управления. Пусть подыщет вам какого-нибудь напарника, чтобы бегал на задания. Не воображаемого, – улыбнувшись, Леона Аурелия покосилась вправо, а именно там сейчас и стоял, делая вид, что говорит вместе с нею, Альтео ди Маджио.
На какую-то секунду их взгляды даже пересеклись, и Эрманике показалось, что Нетте-Дженца его увидела. Ди Маджио даже коснулся двумя пальцами полей шляпы и улыбнулся. Но в лице Аурелии ничего не изменилось. Она посмотрела туда лишь случайно.
– А с ним что делать? – спросила Ферра. – С воображаемым?
– Поговорим о нём на следующей встрече. Послезавтра. Хорошо? – ответила Леона Аурелия.
– Хорошо. Это лучше, чем о детстве, – быстро сказала Ферра и, прежде чем психотерапевт просекла свою же ошибку, вышла из кабинета.
– Она не профессионал. Давай найдём себе другую, – сказал ди Маджио. – Эта какая-то…
– Другой психотерапевт нам справку не даст, – ответила Ферра и тут же поправила сама себя. – Мне не даст.
– Ага, точно, зато мне даст, я-то нормальный.
– Ты воображаемый! Тебя никто не видит!
– Именно! Она меня не видит, хоть и притворяется, что видит, но изгнать берётся. Ну не смешно?
Но Эрманике было не до смеха.
– Я на службу не смеяться хожу, – отрезала она. – Если ты не отвяжешься от меня хотя бы на работе, я избавлюсь от тебя уже на следующем занятии. Ты обещал мне неделю тишины, так выполни обещание хотя бы на время работы. Понял?
– Понял-понял, – Альтео зашёл вперёд и выставил перед собой ладони в примиряющем жесте. Но Ферра просто прошла сквозь него, даже не поведя бровью.
Прода от 26.03.2025, 19:36
ГЛАВА 3. Котёнок
Новичок был очень… сверкающий. Хотелось зажмуриться. Весеннее солнце с удовольствием смотрелось в каждую пуговицу и пряжку. Блестели начищенные ботинки, новенькие ремень и портупея, козырёк на фуражке, тёмно-карие глаза. Лицо парень как будто только-только вымыл с мылом, ак оно блестело. И волосы, когда он снял фуражку, оказались измазаны гелем до безобразия.
– Что ты ещё за чудо? – вздохнув, спросила Ферра у новичка, топтавшегося возле двери её кабинета.
То есть не вполне её, потому что кабинет был большой и приходилось его делить ещё с двумя детективами, и у каждого ещё по напарнику, но… в общем, это был кабинет Ферры, потому что она тоже там работала.
– Чиро, – пролепетал сверкающий парень. – То есть, извините, капитан Ферра… детектив… Простите. Стажёр я.
– Пошли, стажёр, – безнадёжно вздохнула Ферра. – Кто тебя учил рапортовать?
– Я могу, я… растерялся просто, – хлопнул длинными чёрными ресницами мальчишка и покраснел тёмным, густым, как сливовое варенье, румянцем.
– Чиро – а дальше как?
– Чиро… Чезаре Гатто, – был ответ.
– Мило, – сказала Ферра. – Итак, стажёр. Иди сейчас к шефу и скажи, что мне нужен более шустрый малый. И менее стеснительный.
– Я шустрый, – ещё гуще покраснел малец.
– Стажёр Чиро Гатто, командую тут я, – хотелось назвать его просто Котёнком, но Ферра сдержалась.
