На ногах мягкие сандалии и такие же серебряные ленты обхватывают стройные икры. Лицо со следами беспокойства, безукоризненной красоты, которой славятся светлые эльфы. Глаза вопросительно следят за приближающимся молодым лучником. Не доходя до трона, эльф устало упал на одно колено:
- Я принес плохие вести ваше величество, страж восстал, мы не смогли помешать ему.
- Где наследник, - глухо спросил Реналион - Лаирри ты должен был охранять его. - Отец жестко посмотрел на покрасневшего лучника.
- Постой, - взмахнула рукой Энедеренья, - ты потом отчитаешь своего сына Реналион, сейчас для нас важно, что случилось на Проклятой поляне.
- Мы не успели принести жертвы, и страж появился, сьер Ноярис потратил почти все силы, чтобы меня не поработил Амраахас, и я смог предупредить вас.
- Что стало с наследником? - Спросил уже другой советник, Сармалион который, судя по тонкой кольчуге, был воин.
- Последнее что я видел он напал на горгону.
Все присутствующие вздрогнули, а королева даже привстала с трона, но тут же взяла себя в руки и с дрожью в голосе спросила:
- Откуда в светлом лесу горгона, Лаирри рассказывай все по порядку.
И молоденький эльф начал рассказывать с того места, когда он из вонючей повозки вытянул обыкновенную женщину с зелеными, как дворцовая трава глазами. Когда он закончил говорить, королева кивнула и задумчиво сказала:
- Ты можешь идти Лаирри, мы решим, как наказать тебя. - И уже к своим приближенным - Сармалион и Реналион останьтесь все остальные можете быть свободны. Скоро я сообщу вам о том, что делать дальше.
Два советника приблизились к Энедеренье и почтительно склонили головы, а остальные недовольно удалились, сверкая зеленью глаз.
- Я надеюсь, что страж не убил всех, - устало сказала королева, - для нас каждый эльф большая потеря. Что вы можете предложить советники?
- Я считаю, - с излишней горячностью начал Реналион, - нужно послать три скиллы и попытаться убить стража.
- Ты забыл брат мой, что было в прошлые разы, когда страж оживал. На него не действует наша магия, он сильный менталист и настроен именно на нас эльфов. Ты хочешь, добавить к уже мертвым, последних сильных воинов?
- Что ты предлагаешь, там же наш наследник. - Зло выдохнул Реналион
- Зуллор его не принял он не Хранитель, если это было не так, я сам занял бы его место.
Королева слушая перепалку своих приближенных советников воинов и иногда любовников, качала одной ножкой и взвешивала все за и против. Наконец она взмахнула рукой и тихо заговорила:
- Сармалион ты поведешь одну скиллу на разведку, повторяю на разведку. В бой не вступать, если мой внук жив, - голос королевы дрогнул, - попытайтесь его спасти, но только если это не очень опасно. Вы должны вернуться живыми. Ты прав в том, что нам нельзя терять сильных воинов. Я попытаюсь войти в Зуллор и проследить, что там твориться. Ты Реналион иди к моему сыну и расскажи ему о горгоне, может непонятная любовь к этим тварям, заставит его покинуть свою башню.
Королева встала с трона, показывая, что разговор окончен, но Сармалион с тревогой остановил ее, дотронувшись к руке:
- Входить в Зуллор опасно, твоих сил может не хватить, на то чтобы произошло слиянии.
- Я знаю, но мы все рискуем и каждый должен делать то, что должен. - Энедеренья с мягкой улыбкой посмотрела на своих советников и, создав портал в свои покои, удалилась, оставив после себя чарующий цветочный аромат. Эльфы еще немного постояли в задумчивости, а потом, не глядя друг на друга пошли по своим поручениям.
Энедеренья отпустила фрейлин, которые с терпеливой настойчивостью сновали вокруг нее, предлагая свои услуги и глубоко вздохнув, вышла на широкий балкон. Простирающийся внизу зеленый океан, захватывал дыхание красотой и величественностью. Но королева давно не обращала внимание на великолепный вид с балкона все её мысли витали вокруг спасения единственного внука.
- Вы хотели меня видеть, матушка, - услышала Энедеренья за спиной, эльфийка вздрогнула и мысленно обозвала Реналиона, который явно схитрил и нечего не объясняя, отправил к ней ее сына. Она обернулась и взглянула на Тираниэля. Высокий даже для эльфов, с широкими плечами он больше походил на темного эльфа, если бы не зеленые глаза и светлые волосы. На лбу красовалась корона Хранителя, а на груди поверх нежной шелковой рубахи лежала широкая цепь из странного камня с летящей на когтистых крыльях, точеной фигуркой девушки. Энедеренья передернулась, увидев этот медальон, что не укрылось от глаз ее сына.
- Да сын мой я хотела сказать тебе, что страж Амраахас опять ожил и сейчас наверно убивает наших подданных.
Тираниэль равнодушно пожал плечами:
- Какая разница, когда умрут наши подданные, они давно мертвы.
- Там твой сын, - глухо сказала королева.
-У меня нет сына, - опять спокойный выводящий из себя даже королеву, голос.
- Не смей, - Энедеренья хотела залепить пощечину, но сын её остановил, сжал тонкую руку и откинул от себя словно ядовитую змею. Эльфийка потерла запястье:
- Вини меня, но не Мариуса. Я заставила тебя жениться второй раз, я виновата, что тебе пришлось повиноваться материнскому слову, - королева бессильно шептала, роняя слезы отчаянья, - но он твой сын и ему нужна твоя помощь.
- Матушка у меня нет сына и не было второй жены, - он жестко усмехнулся, - а то, что вы создали, ваши проблемы.
Энедеренья с немым ужасом смотрела на своего сына, не узнавая его. Перед ней стояло, жестокое чудовище, а самое страшное она сама его создала. После смерти первой жены сын категорически отвергал все ее попытки снова женить его и тогда она прибегла к самому последнему средству, материнскому слову. Всего лишь один раз могла мать что-то приказать или попросить у своего ребенка и тот должен это пожелание выполнить чего бы это ему не стоило. Энедеренье казалось, что она поступает правильно и сын, познав радость второго брака, обзаведясь детьми, снова станет тем жизнерадостным и полным идей эльфом. Но после того как новая жена забеременела, Тираниэль уединился в своей башне сказав матери, что свою роль он выполнил. А молодая эльфийка родила сына и скончалась, потеряв всю энергию. Древо не помогло ей не напитало силой, не уняла сильной боли от родовых мук. Это было страшной утратой, ученые маги после кропотливого изучения магических потоков Зуллора пришли к выводу, что древо гибнет. Больше не рождались дети. Королева не могла идти на жертвы меняя взрослых эльфиек на еще не рожденных детей.
Тираниэль уже приготовился уходить, когда услышал тихий голос за спиной:
- На Проклятой поляне появилась горгона. - Эльф резко повернулся, буравя взглядом сломленную мать. - Лаирри сказал, что ее захватили на Киприясе вместе с людьми, которых везли на жертвенный алтарь.
- Вы приносили в жертву людей? - Презрительно сказал Тираниэль.
- А что, я должна была приносить в жертву эльфов? Люди плодятся словно крысы, для них смерть десятка не заметна, когда для нас… - Энедеренья замолчала, сын поднял руку, не желая ее слушать прервал:
- Я пойду с Сарманиэлем, предупредите его. - И создав портал, удалился, даже не взглянув в сторону матери. Слезы катились по щекам королевы. Она стряхнула светящиеся крупинки влаги с лица и, взяв себя в руки повернулась к Зуллору, закрыла глаза и на мгновение перестала думать обо всем, что происходить вокруг. Слияние далось ей тяжело, несколько раз ей казалось, что она просто угаснет, потеряв последние силы, но по истечении большого времени королева вернулась в свое тело, которое резко согнулось в страшной агонии. Немного отдышавшись, она открыла глаза, которые были лишены белка и переливались зеленым пламенем:
- Не может быть, - шептали побелевшие губы, а скрюченные пальцы цеплялись за длинную траву.
19 глава
Кап кап кап, от монотонного звука хотелось зарычать, тьфу нервы ни к черту. Опять пленница, только теперь вместе со мной в каменном мешке или колодце, все одно, сидят не только люди да гномы, а еще и эльфы. Интернационал блин. Хочется грязно ругаться и плеваться от злости на свою глупость. Конечно, можно сказать я не самая главная, и не отвечаю за всех, но по глазам других пленников вижу, считают виноватой меня. Вышла в лесок погулять, пропавших людей поискать. А то, что убить могут как- то в головушке, не укладывается. Как же… я пуп земли, блин.
Нас повязали как слепых котят. Ни магия эльфов, ни мой зеленый голем, не смогли помешать эриухам нас захватить. Что само по себе удивительно, ведь каннибалы не брали пленных… раньше не брали. Одно хорошо, здесь уже были пленники и олар Хорак пусть и сильно раненый, был жив. Сьер с горячностью ученого доказывал мне сейчас, что эриухам не свойственны те поступки, которые они совершают, но от этого легче не становиться. Мы сидим в каменной сырой темнице и конец у нас один. В огромный железный котел племени, который стоял посередине большого зала в каменных хоромах гномского князька. Еще один интересный исторический факт.
Скалистое гнездо, где мы сейчас находимся, было княжеством одного не слабого князька, Среброрукого Таба. Горы образуя не сомкнувшийся круг, имели внутри небольшое пространство, для земледелия из-за чего Скалистое гнездо считалось не преступным и могло выдерживать любую осаду, но княжество все равно пало. Говорят, что Таб сошел с ума и стал разрешать селиться в нижних штольнях шахт эриухам говоря, что они будут в скором времени хорошими шахтерами. Многим гномам это не нравилось. Князь был свергнут и его место занял племянник. Но его княжество продлилось один день. Из нижних штолен целыми полчищами полезли эриухи, они вырезали большую часть живших здесь гномов, а остальные разбрелись по близ лежащим государствам. При этих словах те несколько гномов, что разделяли с нами пленение, недовольно засопели. Все рассказанное, случилось почти сто лет назад, и что творилось все эти годы в Скалистом гнезде, никто не знал.
На нас напали неожиданно, голем взмахнул лапами лишь за секунду до атаки и с головой был обвешан гадкими тварями. Страж был силен, и очень много положил маленьких уродов, пока один из них, обвешанный костями, как погремушка стал плясать вокруг сражающегося Амраахаса и в какой - то момент, кинул в стража, склянку. Все эриухи со стража попадали, а он сам превратился в каменное изваянье. Вот так-то. Страж нес смерть эльфам и был не опасен эриухам. Меня тоже очень грамотно нейтрализовали, кинули откуда-то сверху вонючую сеть и та, сверкнув странными плетениями, вырубила меня всесильную. С другими попутчиками и горе спасателями поступили точно также, подыскав для каждого действенный способ захвата. Тупые эриухи будто точно знали с кем и как надо поступать. И вот сидим мы в темнице, ха-ха. Тут застонал олар и тихо дернул меня за руку, отвлекая от невеселых думок.
- Лиена, передай Кирен, что... - тут он закашлялся и отпустил мою руку, я нагнулась к нему и спокойно сказала:
- И не надейся, олар так быстро ты от меня не избавишься, я хочу на твоей свадьбе поплясать да детей ваших посмотреть.
- Какие дети сумасшедшая горгона, - зло зашипел сидевший рядом Марцел - мы скоро будем главное блюдо у эриухов.
Он не договорил, потому что получил хороший такой тычок, от рядом сидящего Мариуса, но на мою благодарственную улыбку, тот лишь зло ощерился. Вот уж непримиримый. Ладно, прощаю тебя, нельзя не прощенным умирать. Хотя, чего это я, фиг вам называется, мне еще пожить охота и много чего интересного узнать.
Темница была круглая с высоким сводом потолка, на котором фосфоресцировал разросшийся глубинный гриб, освещая помещение слабым светом. Там же находилось круглое отверстие, через решетку которого доносился многоголосый гул. Сейчас маленький пяточек камеры было полностью захвачен лежащими эльфами, которые почему-то плохо переносили замкнутое каменное пространство и хором болели клаустрофобией. Лишь трое гномов и люди чувствовали себя прекрасно. Женщин среди людей уже не было, кроме меня конечно. Они погибли в бою.
Стены нашей тюрьмы были сделаны из интересного материала, как сказал Дроб терибия. Он не пропускал магические энергии внутрь и не выпускал наружу. Из такого камня делали кандалы для магов. Раньше. Сейчас такого камня почти не осталось в мире. Ведь главные шахты по его добычи были на материке Симус, с которым не было налажено сообщение.
Не знаю, сколько времени мы находились в каменном мешке. Иногда сверху сыпались какие-то ошметки каши и приходилось бегать по головам и ловить протухшую еду, чтобы хоть как-то пережить время плена. Эльфы демонстративно отказывались от сыпавшейся на головы 'манны' но когда злой Дроб прочитал им лекцию на тему как выжить в экстремальных условиях, изнеженные создание уже пытались впихивать в себя то, что кидали нам наши тюремщики. Воды здесь было в достатке и выкопав не глубокую ямку в земле мы по очереди пили вонючую воду. Я старалась не думать о том, сколько всякой дряни приходилось впихивать в свой многострадальный желудок. Отключала все знания о микробах и прочих паразитах, желающих поселиться в теле. Еще была ужасная проблема с туалетом, но потерпев очень много времени, я плюнула на стыд и в противоположной от водопоя стороне выкопала еще одну ямку побольше. Затем позаимствовала несколько длинных рубах у эльфов и сделала занавес, цепляя их за острые осколки стены. А что бы не так стесняться пела громкие песни. Вот сколько стыдобы было, но жизнь такая штука, ко всему привыкаешь. Туалет стал служить нашему тюремному сообществу и скоро даже эльфы перестали дожидаться, когда все заснут и пряча глаза терялись за занавесом.
Конечно за то время что мы просидели вместе возник «больничный синдром» почти все поделились своими бедами и обидами. Даже почему Мариус меня не любит я узнала из его сбивчивого рассказа. Потом он почему-то опять затих, но уж бешеной ненависти в его зеленых глазах не наблюдалось. И на том спасибо. Оказывается, у его папочки, первой женой горгона была. При родах умерла. Что не удивительно, ведь светлые и темные не могут иметь потомство, или могут, но со смертельным исходом. А вот у второй жены родился сынок, но эльфийка тоже умерла, прям черный вдовец, и папа Мариуса его не признал и жизнью сына не интересовался, это он конечно зря. Эльфенок и так маму потерял, а без отцовской любви вроде как сирота остался. Я конечно папу Мариуса обозвала не хорошими словами и ему даже вроде полегчало. О жизни эльфов много узнала, но конечно все смогла понять ведь сейчас всем трудно, а чтоб легче было надо помогать друг другу, а не топтать других лишь бы выжить.
Сьер Ноярис правду говорил, что уже сто лет не рождались дети у эльфов. Кстати Мариус был последним, кто появился в Запретном лесу. После мора и нашествия хаоса магический фон на Алоре пребывал в полнейшей неразберихе. Нити силы были искорёжены и перемешаны между собой, так что многие попытки магичить на высшем уровне приводили к еще более плачевным последствиям. Эльфы жили на всех материках, но единственное живое древо жизни осталась лишь на Ллироу. Сообщение проходило через сеть порталов, которые питали сами эльфы. Долгое время ллироуские эльфы пытались восстановить магические порталы, но без обратной связи это было невозможно.
- Я принес плохие вести ваше величество, страж восстал, мы не смогли помешать ему.
- Где наследник, - глухо спросил Реналион - Лаирри ты должен был охранять его. - Отец жестко посмотрел на покрасневшего лучника.
- Постой, - взмахнула рукой Энедеренья, - ты потом отчитаешь своего сына Реналион, сейчас для нас важно, что случилось на Проклятой поляне.
- Мы не успели принести жертвы, и страж появился, сьер Ноярис потратил почти все силы, чтобы меня не поработил Амраахас, и я смог предупредить вас.
- Что стало с наследником? - Спросил уже другой советник, Сармалион который, судя по тонкой кольчуге, был воин.
- Последнее что я видел он напал на горгону.
Все присутствующие вздрогнули, а королева даже привстала с трона, но тут же взяла себя в руки и с дрожью в голосе спросила:
- Откуда в светлом лесу горгона, Лаирри рассказывай все по порядку.
И молоденький эльф начал рассказывать с того места, когда он из вонючей повозки вытянул обыкновенную женщину с зелеными, как дворцовая трава глазами. Когда он закончил говорить, королева кивнула и задумчиво сказала:
- Ты можешь идти Лаирри, мы решим, как наказать тебя. - И уже к своим приближенным - Сармалион и Реналион останьтесь все остальные можете быть свободны. Скоро я сообщу вам о том, что делать дальше.
Два советника приблизились к Энедеренье и почтительно склонили головы, а остальные недовольно удалились, сверкая зеленью глаз.
- Я надеюсь, что страж не убил всех, - устало сказала королева, - для нас каждый эльф большая потеря. Что вы можете предложить советники?
- Я считаю, - с излишней горячностью начал Реналион, - нужно послать три скиллы и попытаться убить стража.
- Ты забыл брат мой, что было в прошлые разы, когда страж оживал. На него не действует наша магия, он сильный менталист и настроен именно на нас эльфов. Ты хочешь, добавить к уже мертвым, последних сильных воинов?
- Что ты предлагаешь, там же наш наследник. - Зло выдохнул Реналион
- Зуллор его не принял он не Хранитель, если это было не так, я сам занял бы его место.
Королева слушая перепалку своих приближенных советников воинов и иногда любовников, качала одной ножкой и взвешивала все за и против. Наконец она взмахнула рукой и тихо заговорила:
- Сармалион ты поведешь одну скиллу на разведку, повторяю на разведку. В бой не вступать, если мой внук жив, - голос королевы дрогнул, - попытайтесь его спасти, но только если это не очень опасно. Вы должны вернуться живыми. Ты прав в том, что нам нельзя терять сильных воинов. Я попытаюсь войти в Зуллор и проследить, что там твориться. Ты Реналион иди к моему сыну и расскажи ему о горгоне, может непонятная любовь к этим тварям, заставит его покинуть свою башню.
Королева встала с трона, показывая, что разговор окончен, но Сармалион с тревогой остановил ее, дотронувшись к руке:
- Входить в Зуллор опасно, твоих сил может не хватить, на то чтобы произошло слиянии.
- Я знаю, но мы все рискуем и каждый должен делать то, что должен. - Энедеренья с мягкой улыбкой посмотрела на своих советников и, создав портал в свои покои, удалилась, оставив после себя чарующий цветочный аромат. Эльфы еще немного постояли в задумчивости, а потом, не глядя друг на друга пошли по своим поручениям.
Энедеренья отпустила фрейлин, которые с терпеливой настойчивостью сновали вокруг нее, предлагая свои услуги и глубоко вздохнув, вышла на широкий балкон. Простирающийся внизу зеленый океан, захватывал дыхание красотой и величественностью. Но королева давно не обращала внимание на великолепный вид с балкона все её мысли витали вокруг спасения единственного внука.
- Вы хотели меня видеть, матушка, - услышала Энедеренья за спиной, эльфийка вздрогнула и мысленно обозвала Реналиона, который явно схитрил и нечего не объясняя, отправил к ней ее сына. Она обернулась и взглянула на Тираниэля. Высокий даже для эльфов, с широкими плечами он больше походил на темного эльфа, если бы не зеленые глаза и светлые волосы. На лбу красовалась корона Хранителя, а на груди поверх нежной шелковой рубахи лежала широкая цепь из странного камня с летящей на когтистых крыльях, точеной фигуркой девушки. Энедеренья передернулась, увидев этот медальон, что не укрылось от глаз ее сына.
- Да сын мой я хотела сказать тебе, что страж Амраахас опять ожил и сейчас наверно убивает наших подданных.
Тираниэль равнодушно пожал плечами:
- Какая разница, когда умрут наши подданные, они давно мертвы.
- Там твой сын, - глухо сказала королева.
-У меня нет сына, - опять спокойный выводящий из себя даже королеву, голос.
- Не смей, - Энедеренья хотела залепить пощечину, но сын её остановил, сжал тонкую руку и откинул от себя словно ядовитую змею. Эльфийка потерла запястье:
- Вини меня, но не Мариуса. Я заставила тебя жениться второй раз, я виновата, что тебе пришлось повиноваться материнскому слову, - королева бессильно шептала, роняя слезы отчаянья, - но он твой сын и ему нужна твоя помощь.
- Матушка у меня нет сына и не было второй жены, - он жестко усмехнулся, - а то, что вы создали, ваши проблемы.
Энедеренья с немым ужасом смотрела на своего сына, не узнавая его. Перед ней стояло, жестокое чудовище, а самое страшное она сама его создала. После смерти первой жены сын категорически отвергал все ее попытки снова женить его и тогда она прибегла к самому последнему средству, материнскому слову. Всего лишь один раз могла мать что-то приказать или попросить у своего ребенка и тот должен это пожелание выполнить чего бы это ему не стоило. Энедеренье казалось, что она поступает правильно и сын, познав радость второго брака, обзаведясь детьми, снова станет тем жизнерадостным и полным идей эльфом. Но после того как новая жена забеременела, Тираниэль уединился в своей башне сказав матери, что свою роль он выполнил. А молодая эльфийка родила сына и скончалась, потеряв всю энергию. Древо не помогло ей не напитало силой, не уняла сильной боли от родовых мук. Это было страшной утратой, ученые маги после кропотливого изучения магических потоков Зуллора пришли к выводу, что древо гибнет. Больше не рождались дети. Королева не могла идти на жертвы меняя взрослых эльфиек на еще не рожденных детей.
Тираниэль уже приготовился уходить, когда услышал тихий голос за спиной:
- На Проклятой поляне появилась горгона. - Эльф резко повернулся, буравя взглядом сломленную мать. - Лаирри сказал, что ее захватили на Киприясе вместе с людьми, которых везли на жертвенный алтарь.
- Вы приносили в жертву людей? - Презрительно сказал Тираниэль.
- А что, я должна была приносить в жертву эльфов? Люди плодятся словно крысы, для них смерть десятка не заметна, когда для нас… - Энедеренья замолчала, сын поднял руку, не желая ее слушать прервал:
- Я пойду с Сарманиэлем, предупредите его. - И создав портал, удалился, даже не взглянув в сторону матери. Слезы катились по щекам королевы. Она стряхнула светящиеся крупинки влаги с лица и, взяв себя в руки повернулась к Зуллору, закрыла глаза и на мгновение перестала думать обо всем, что происходить вокруг. Слияние далось ей тяжело, несколько раз ей казалось, что она просто угаснет, потеряв последние силы, но по истечении большого времени королева вернулась в свое тело, которое резко согнулось в страшной агонии. Немного отдышавшись, она открыла глаза, которые были лишены белка и переливались зеленым пламенем:
- Не может быть, - шептали побелевшие губы, а скрюченные пальцы цеплялись за длинную траву.
19 глава
Кап кап кап, от монотонного звука хотелось зарычать, тьфу нервы ни к черту. Опять пленница, только теперь вместе со мной в каменном мешке или колодце, все одно, сидят не только люди да гномы, а еще и эльфы. Интернационал блин. Хочется грязно ругаться и плеваться от злости на свою глупость. Конечно, можно сказать я не самая главная, и не отвечаю за всех, но по глазам других пленников вижу, считают виноватой меня. Вышла в лесок погулять, пропавших людей поискать. А то, что убить могут как- то в головушке, не укладывается. Как же… я пуп земли, блин.
Нас повязали как слепых котят. Ни магия эльфов, ни мой зеленый голем, не смогли помешать эриухам нас захватить. Что само по себе удивительно, ведь каннибалы не брали пленных… раньше не брали. Одно хорошо, здесь уже были пленники и олар Хорак пусть и сильно раненый, был жив. Сьер с горячностью ученого доказывал мне сейчас, что эриухам не свойственны те поступки, которые они совершают, но от этого легче не становиться. Мы сидим в каменной сырой темнице и конец у нас один. В огромный железный котел племени, который стоял посередине большого зала в каменных хоромах гномского князька. Еще один интересный исторический факт.
Скалистое гнездо, где мы сейчас находимся, было княжеством одного не слабого князька, Среброрукого Таба. Горы образуя не сомкнувшийся круг, имели внутри небольшое пространство, для земледелия из-за чего Скалистое гнездо считалось не преступным и могло выдерживать любую осаду, но княжество все равно пало. Говорят, что Таб сошел с ума и стал разрешать селиться в нижних штольнях шахт эриухам говоря, что они будут в скором времени хорошими шахтерами. Многим гномам это не нравилось. Князь был свергнут и его место занял племянник. Но его княжество продлилось один день. Из нижних штолен целыми полчищами полезли эриухи, они вырезали большую часть живших здесь гномов, а остальные разбрелись по близ лежащим государствам. При этих словах те несколько гномов, что разделяли с нами пленение, недовольно засопели. Все рассказанное, случилось почти сто лет назад, и что творилось все эти годы в Скалистом гнезде, никто не знал.
На нас напали неожиданно, голем взмахнул лапами лишь за секунду до атаки и с головой был обвешан гадкими тварями. Страж был силен, и очень много положил маленьких уродов, пока один из них, обвешанный костями, как погремушка стал плясать вокруг сражающегося Амраахаса и в какой - то момент, кинул в стража, склянку. Все эриухи со стража попадали, а он сам превратился в каменное изваянье. Вот так-то. Страж нес смерть эльфам и был не опасен эриухам. Меня тоже очень грамотно нейтрализовали, кинули откуда-то сверху вонючую сеть и та, сверкнув странными плетениями, вырубила меня всесильную. С другими попутчиками и горе спасателями поступили точно также, подыскав для каждого действенный способ захвата. Тупые эриухи будто точно знали с кем и как надо поступать. И вот сидим мы в темнице, ха-ха. Тут застонал олар и тихо дернул меня за руку, отвлекая от невеселых думок.
- Лиена, передай Кирен, что... - тут он закашлялся и отпустил мою руку, я нагнулась к нему и спокойно сказала:
- И не надейся, олар так быстро ты от меня не избавишься, я хочу на твоей свадьбе поплясать да детей ваших посмотреть.
- Какие дети сумасшедшая горгона, - зло зашипел сидевший рядом Марцел - мы скоро будем главное блюдо у эриухов.
Он не договорил, потому что получил хороший такой тычок, от рядом сидящего Мариуса, но на мою благодарственную улыбку, тот лишь зло ощерился. Вот уж непримиримый. Ладно, прощаю тебя, нельзя не прощенным умирать. Хотя, чего это я, фиг вам называется, мне еще пожить охота и много чего интересного узнать.
Темница была круглая с высоким сводом потолка, на котором фосфоресцировал разросшийся глубинный гриб, освещая помещение слабым светом. Там же находилось круглое отверстие, через решетку которого доносился многоголосый гул. Сейчас маленький пяточек камеры было полностью захвачен лежащими эльфами, которые почему-то плохо переносили замкнутое каменное пространство и хором болели клаустрофобией. Лишь трое гномов и люди чувствовали себя прекрасно. Женщин среди людей уже не было, кроме меня конечно. Они погибли в бою.
Стены нашей тюрьмы были сделаны из интересного материала, как сказал Дроб терибия. Он не пропускал магические энергии внутрь и не выпускал наружу. Из такого камня делали кандалы для магов. Раньше. Сейчас такого камня почти не осталось в мире. Ведь главные шахты по его добычи были на материке Симус, с которым не было налажено сообщение.
Не знаю, сколько времени мы находились в каменном мешке. Иногда сверху сыпались какие-то ошметки каши и приходилось бегать по головам и ловить протухшую еду, чтобы хоть как-то пережить время плена. Эльфы демонстративно отказывались от сыпавшейся на головы 'манны' но когда злой Дроб прочитал им лекцию на тему как выжить в экстремальных условиях, изнеженные создание уже пытались впихивать в себя то, что кидали нам наши тюремщики. Воды здесь было в достатке и выкопав не глубокую ямку в земле мы по очереди пили вонючую воду. Я старалась не думать о том, сколько всякой дряни приходилось впихивать в свой многострадальный желудок. Отключала все знания о микробах и прочих паразитах, желающих поселиться в теле. Еще была ужасная проблема с туалетом, но потерпев очень много времени, я плюнула на стыд и в противоположной от водопоя стороне выкопала еще одну ямку побольше. Затем позаимствовала несколько длинных рубах у эльфов и сделала занавес, цепляя их за острые осколки стены. А что бы не так стесняться пела громкие песни. Вот сколько стыдобы было, но жизнь такая штука, ко всему привыкаешь. Туалет стал служить нашему тюремному сообществу и скоро даже эльфы перестали дожидаться, когда все заснут и пряча глаза терялись за занавесом.
Конечно за то время что мы просидели вместе возник «больничный синдром» почти все поделились своими бедами и обидами. Даже почему Мариус меня не любит я узнала из его сбивчивого рассказа. Потом он почему-то опять затих, но уж бешеной ненависти в его зеленых глазах не наблюдалось. И на том спасибо. Оказывается, у его папочки, первой женой горгона была. При родах умерла. Что не удивительно, ведь светлые и темные не могут иметь потомство, или могут, но со смертельным исходом. А вот у второй жены родился сынок, но эльфийка тоже умерла, прям черный вдовец, и папа Мариуса его не признал и жизнью сына не интересовался, это он конечно зря. Эльфенок и так маму потерял, а без отцовской любви вроде как сирота остался. Я конечно папу Мариуса обозвала не хорошими словами и ему даже вроде полегчало. О жизни эльфов много узнала, но конечно все смогла понять ведь сейчас всем трудно, а чтоб легче было надо помогать друг другу, а не топтать других лишь бы выжить.
Сьер Ноярис правду говорил, что уже сто лет не рождались дети у эльфов. Кстати Мариус был последним, кто появился в Запретном лесу. После мора и нашествия хаоса магический фон на Алоре пребывал в полнейшей неразберихе. Нити силы были искорёжены и перемешаны между собой, так что многие попытки магичить на высшем уровне приводили к еще более плачевным последствиям. Эльфы жили на всех материках, но единственное живое древо жизни осталась лишь на Ллироу. Сообщение проходило через сеть порталов, которые питали сами эльфы. Долгое время ллироуские эльфы пытались восстановить магические порталы, но без обратной связи это было невозможно.
