- Устал? - Зигвард потрепал сына по плечу.
- Не то что бы, - Магнус не любил признавать за собой усталость, всегда держался бодро и не позволял себе жаловаться на тяжелый труд.
- Поезжай-ка с Нильсом в Арнгард.
- Это еще зачем? - недоуменно спросил Магнус. Торговля едва ли его привлекала, куда больше он любил ковать сталь да железо, однако понимал, что придется познакомиться и с торговыми делами, если он намерен торговать плодами своего труда. Впрочем, Магнус планировал нанять себе какого-нибудь паренька-подмастерья, который бы за него занимался тем, что ему не приходилось по душе.
- Астрид, - тихо произнес Зигвард.
- Уж не думаешь ли ты, что я ее там найду? - Магнус опустил поникший взгляд и тяжело вздохнул.
Пропажа названной сестры удручала и его. До боли в сердце ранили его мысли о том, что с ней сталось. Не хуже Зигварда Магнус понимал, что долгое отсутствие означало лишь одно — Астрид в руках королевских псов. Он долго ее искал. На следующий день, когда она не вернулась, он ранним утром схватил коня и помчался в лес. Его голос осип от долгих бессмысленных криков, но сестры он так и не нашел. Днем его ждала работа, но вечером Магнус вновь вернулся в лес. Безуспешно. Так продолжалось дня три, пока он окончательно не потерял надежду. Теперь же отец предлагал ему немыслимое — искать Астрид в Арнгарде.
- Нет, - на выдохе ответил Зигвард. - Я лишь хочу знать наверняка... - он опечалено посмотрел в сторону, так и не осмелившись сказать вслух то, что вертелось на языке.
Магнусу и не требовалось. Он прекрасно понимал, о чем думает отец, и сам просил богов избавить Астрид от тяжелой участи. Теперь же ему предлагали разузнать все у жителей столицы, если только сами они что-то слышали. Но услышит ли он — Магнус — что-то правдивое или будет выслушивать чьи-то домысли, выстроенные на слухах, которые ходят в народе? Как знать, быть может в столице люди знают больше, чем где бы то ни было.
- Хорошо, - Магнус согласно кивнул. Едва ли он готов был знать подробности участи Астрид, но отцу отказать не смел, тем более когда сам переживал о сестре. - Нильс едет завтра.
- Я знаю.
- Думаю, Освин меня отпустит.
- Не вижу причин для его отказа. Скажу матери, чтоб собрала тебя в дорогу. А ты пока садись. Тебе как обычно?
- Да.
- Привет, Магнус, - Герда, идущая в этот момент на кухню, остановилась, чтобы поздороваться с братом. Ростом она была ему по грудь, и Магнус, следуя излюбленной привычке, потрепал ее по волосам.
- Здравствуй, сестрица, - он улыбнулся ей. Мрачность исчезла с его лица, позволив довольству прийти на смену.
Хоть Герду у него никто не отнял.
Она была самой младшей в семье. Всего семнадцать, но уже такая красавица. Не удивительно, что Нильс так ее обхаживал: воздыхателей у Герды имелось не мало. Но она любила только его, а он все косо смотрел в сторону всякого, кто смел обличать свои притязания хотя бы одним взглядом.
- Сядешь с нами? - спросила Герда, рукой указывая туда, где сидел Нильс.
- Конечно, - Магнус проводил сестру взглядом и вновь тяжело вздохнул.
Они все пытались ей подыгрывать, не смея нарушить надежд на возвращение Астрид. А ему — Магнусу — предстояло узнать хоть что-нибудь о ее судьбе.
***
В прохладном вечернем воздухе витал терпкий аромат весенних садов. Небо было совсем ясным, и света луны хватало, чтобы видеть дорогу. Впрочем, в деревне еще никто не спал. Тут и там в окнах виделся свет зажженных свечей. Путник остановился возле одного из домишек, спросил у хозяина где ему искать постоялый двор и продолжил свой путь.
Его богатые одежды могли бы навести на мысль, что он успешный торговец или представитель знатного рода. Но при нем не было ни товара, ни даже лошади. Он шел пешком. За спиной его, поверх бордового плаща весел плотный мешок с вещами. Сам он был среднего роста, светловолосый, не самого крепкого телосложения, однако же и не субтильный. Молодой, не старше тридцати.
Он шел весьма бодрым шагом для человека, которого утомила дорога. Зайдя в таверну, он огляделся по сторонам. Все столы были заняты. Тогда молодой человек подошел к столику, за которым сидели трое.
- Извините, что прерываю Ваш разговор, - весьма куртуазно начал он, оглядывая молодых людей, которые обратили все свое внимание на него. - Но, кажется, все места заняты. А мне очень хочется поужинать. Можно я присяду с вами?
- Конечно, - захмелевшим голосом ответил один из них. - Ты присаживайся. Мы гостям всегда рады. Ты сам откуда?
- Из Свердгарда, - присаживаясь на свободный стул, ответил путник.
- Ох, откуда тебя занесло. В Арнгард идешь?
- Есть кое-какие дела, - незнакомец лишь улыбнулся, явно не желая делиться подробностями.
- Торговец?
- Знахарь, - отвечал путник. - Миккель, - он протянул руку. Тот, что был самым пьяным, крепко сжал ее и долго не отпускал.
- Эггерт, - заплетаясь языком, произнес он.
Другие же, не успев захмелеть столь сильно, как их товарищ, с подозрением посмотрели на Миккеля. Им чудилось, что этот человек либо уже пособник короля, либо хочет им стать, раз проделал такой большой путь, лишь бы попасть в столичный Арнгард.
- Я не враг, - сообщил знахарь, верно разгадав взгляды тех, с кем сидел за одним столом. - Нужны кое-какие вещицы, которых нигде, кроме как в Арнгарде не достать.
- Ты осторожней. Королевские ищейки и доносчики там всюду, - высокий парень, до того смотревший на Миккеля с сильным подозрением, отпил из своей кружки, но бдительности не потерял. Незнакомец казался ему странным.
- Это мне известно, - кивнул знахарь. - Однажды их всех постигнет кара. И за то, что предали богов и за то, что угнетают людей. Узурпатор ответит за все, - он говорил тихо, не желая быть услышанным кем-либо еще. С такими речами следовало быть осторожней, не ровен час его могли выдать, но этот человек, будто не боялся ни доноса, ни поимки.
Тем временем в гостю подошел Зигвард, принял пожелания к ужину, а после оставил четверых молодых людей.
Взгляд Миккеля все еще горел огнем мести, какую он явно лелеял в своих мечтах, думая о короле. И Бергсвейн — тот, что прежде давал совет быть осторожней в столице, теперь совсем успокоился и более не смотрел на гостя с подозрением. Слова знахаря пришлись ему по нраву, как и его товарищу, который так не проронил ни слова. Эггерт уже совсем захмелел и теперь мирно посапывал, уронив голову на стол.
- Да услышат тебя боги, - только и сказал Бергсвейн.
- Ваша сила бы пригодилась, - сказал Миккель, окинув молодых людей оценивающим взглядом.
- Где? - непонимающе спросил Бергсвейн.
Тогда Миккель склонился над столом и понизил голос чуть ли не до шепота.
- В Сведгарде набирается ополчение.
- И много вас там? - заинтересованно спросил Бергсвейн, сам склоняясь над столом, лишь бы лучше слышать знахаря. В глазах его заполыхал огонек. Давно мечтающий о мятеже, он не осмеливался даже помышлять о том, чтобы поднять его здесь — в Бьёрнхэле. О городах же он мало что знал. Лишь иногда вместе с путниками в деревню приходили новости о том, что там-то и там-то был подавлен очередной мятеж. Но Бергсвейн был уверен, что стоит только ему отыскать верный путь, вступить в одно такое ополчение, и поднятый бунт несомненно окажется успешным.
- Пока что не очень, - признался Миккель. - Но мы принимаем каждого.
- В Свердгарде говоришь? - задумчиво протянул Бергсвейн и огладил щетинистый подбородок.
Миккель кивнул.
- Точнее, на его окраине. Там лес. Королевские псы туда не ходят. А обучать тех, кто оружием не владеет, очень удобно, когда точно знаешь, что не будешь обнаруженным.
Бергсвейн все думал, а после поднялся и окликнул сына хозяина таверны.
- Магнус, подойди. Дело есть.
Астрид с досадой пнула собственную кровать и уселась на нее, широко расставив ноги. Облокотив о колени руки, она схватилась ими за лицо и устремила задумчивый взгляд в окно. Черные грозовые тучи сгущались, где-то вдалеке послышался глухой раскат грома и ветер заколыхал высокие деревья, уже поросшие листвой. Сейчас бы побегать по лесу, насладиться предгрозовой свежестью, но магические браслеты по-прежнему находились на ней. Всякий раз, когда ведьма применяла чары, они обжигали, словно огнем. Астрид было ясно, что магия Лисбет действует на нее именно благодаря этим оковам, но освободиться от них не представлялось возможным.
Иногда, развлечения ради, ведьма позволяла ей обращаться в зверя. Вернее сказать, приказывала. Но ни одно из этих обращений не дало Астрид возможности как-либо навредить Лисбет. Ведьма пристально следила за ней, верно предугадывая опасность, которая ее, судя по всему, не пугала. Она лишь забавлялась, звонко смеялась и почесывала рысь за ушком. Иными словами, Лисбет воспринимала Астрид, как домашнего питомца, о чем свидетельствовал кожаный ошейник на шее.
Астрид и его пыталась снять, но он, кажется, тоже был заколдован, потому как ни одна попытка его расстегнуть не увенчалась успехом.
- Веди себя хорошо, и я тебя ни в чем не обижу, - смеясь говорила ведьма. Но рысихе подчиняться не хотелось. Она всей душой возненавидела Лисбет, тем хуже, что возможности прикончить ее не имелось: ведьма была осторожна.
На ночь дверь ее комнаты запиралась чарами. Сколь долго не пыталась бы Астрид справится с замком, так ничего и не вышло. Магия была ей неподвластна. Тут бы в пору поддаться отчаянию, но Астрид не теряла надежды в один прекрасный день поквитаться за все унижения, но как именно добиться желаемого — не знала.
На ночь Астрид запирали в собственной комнате, примыкающей к спальне ведьмы. Комнатушка была не из просторных, однако всяко лучше подземных казематов. Мягкая кровать, свежее постельное белье и свежий воздух, проникающий через окно. Но Астрид не воспринимала это, как подарок и ни в коей мере не выказывала благодарности за избавление от заключения в карцере. Теперь положение ей виделось хуже, чем там — в каменной камере. Там было заключение, здесь же ее пытались сделать ручным зверем и всячески издевались в попытках приручить.
- Скучаешь? - донесся до Астрид бархатный голос ведьмы. Оперевшись спиной о дверной косяк, она скрестила руки на груди и смотрела на оборотня с самодовольной улыбкой. Казалось, она прекрасно сознавала, какого приходится Астрид, и испытывала от ее душевных терзаний немалое удовольствие.
Рысиха лишь метнула в ее сторону косой взгляд и раздраженно выдохнула. Появление ведьмы сулило лишь очередную порцию унижений, которая заключалась в исполнении ее прихотей.
- Я хочу прогуляться, - сообщила Лисбет, не отводя довольного взгляда от оборотня.
- Так иди, - недовольно пробурчала Астрид и снова уставилась в окно.
- Мне снова выгуливать тебя на цепи или сама пойдешь? - ведьма неспешным шагом приблизилась к рысихе, коснулась ладонью ее подбородка и приподняла его, чтобы взглянуть прямо в глаза.
Ненависть в глазах Астрид ее только забавляла. Она будто и не расценивала всерьез ее порывы вцепиться ей в горло, настолько была уверена в силе своей магии. А в последнем Астрид сомневаться не приходилось.
Сама же Лисбет знала цену и себе, и своим способностям. Ее остерегались все, даже король, которому она прислуживала с давних пор, еще когда он был всего лишь вассалом свергнутого правителя. Боялся, но уважал, ни в чем не смея ей отказать. Даже в просьбе иметь ручного оборотня, подобно ему самому. Без всяких возражений Фостольф разрешил Лисбет забрать Астрид себе, вместо того, чтобы положить ее на жертвенный алтарь. Всяко лучше отказаться от одного оборотня, чем расстраивать, а уж тем более гневить могущественную ведьму. С ней следовало дружить, и король это понимал — вот почему он дозволял Лисбет больше, чем кому-либо. Даже королева не пользовалась ни такой милостью, ни таким почтением, как ведьма Его величества. Кое-кто даже был уверен, что между Фостольфом и Лисбет есть любовная связь, но слухи эти не имели ничего общего с реальностью. Даже если король и оценивал по достоинству красоту ведьмы, то сам он для нее был невзрачным. Сама она не раз способствовала его могуществу, но предпочитала оставаться в тени, лишь бы у нее имелось время на собственные развлечения. Иными словами корону на своей голове Лисбет не видела, но всячески помогала удержать власть Фостольфу, который потакал ее желаниям. Она и без королевского венца знала цену и своим силам и своему могуществу, в котором, как ей виделось самой, превосходила и короля, и некоторых его слуг, наделенных, подобно ей, определенными способностями. У Фостольфа имелись и советники и сенешали, но он в первую очередь спрашивал совета Лисбет по тому или иному вопросу.
Она же упивалась своей властью и позволяла быть рядом с королем лишь тем, кто ничем ее не раздражал. Впрочем, в верности слуг короля сомневаться не приходилось. Как правило, их добрая служба королю оборачивалась почтением и к его ведьме, вершащей больше, чем кто-либо мог себе представить. Ей доверялись все тайны Фостольфа, как и его переживания. А ей только и оставалось, что виртуозно манипулировать его пристрастиями и страхами, лишь бы не терять над ним власть. Он же в свою очередь ни в чем не отказывал ей и всякому велел быть послушным ведьме.
Все это было скучно. Куда больше Лисбет нравилась непокорность — вот почему ей захотелось завладеть Астрид. Вернее сказать, она находила удовольствие в собственных методах сокрушения чужой воли, и чем больше Астрид сопротивлялась, тем больше это забавляло ведьму.
Для оборотня же прихоти Лисбет оборачивались унижениями. Подчиняться она не хотела, но силы ведьмы вынуждали ее это делать.
- А зверек все злится, - Лисбет усмехнулась, обнаружив злость в глазах рысихи. - Кошечка с характером. Так и быть, разрешу тебе порычать на кого-нибудь и показать свои клыки. Думаю, Дольф для этого прекрасно подойдет. Он же плохо с тобой обращался, не так ли?
Ведьма засмеялась. А Астрид вновь почувствовала спазмы по всему телу от желания стать зверем. Пока Лисбет не снимет с них чары себе в угоду, она и не сможет обратиться.
- Кажется, я знаю, что тебе подарить. Скучаешь по своей семье, не так ли, кошечка?
Астрид невольно вздрогнула. Чего она боялась больше всего, так это того, что король отправит карательный отряд в родную деревню, чтобы наказать тех, кто столько лет скрывал у себя оборотня, не донося о нем королевским прислужникам. Не возникало никаких сомнений в том, что в первую очередь пострадают Юнссены, воспитывавшие ее, как своего ребенка. Достаться может и остальным за молчание. Таковы были порядки Фостольфа, узурпировавшего власть.
Астрид не говорила откуда она, но несложно было догадаться, что подозрение рано или поздно падет на родной Бьёрнхэл, так как он находится в непосредственной близости к Арнгарду и к тому самому лесу, где ей не посчастливилось наткнуться на королевских охотников.
- Боишься, - с довольством подметила Лисбет, уловив страх в ее глазах. - Давай-ка узнаем откуда ты.
Ведьма ласково провела по рукам Астрид, а после крепко сжала запястья, на которых находились магические браслеты. Через них она могла добиться от оборотня многого, не прибегая к посредству зелий и заклинаний. Ей достаточно было просто воспользоваться уже наложенными чарами, чтобы получить желаемое.
- Не то что бы, - Магнус не любил признавать за собой усталость, всегда держался бодро и не позволял себе жаловаться на тяжелый труд.
- Поезжай-ка с Нильсом в Арнгард.
- Это еще зачем? - недоуменно спросил Магнус. Торговля едва ли его привлекала, куда больше он любил ковать сталь да железо, однако понимал, что придется познакомиться и с торговыми делами, если он намерен торговать плодами своего труда. Впрочем, Магнус планировал нанять себе какого-нибудь паренька-подмастерья, который бы за него занимался тем, что ему не приходилось по душе.
- Астрид, - тихо произнес Зигвард.
- Уж не думаешь ли ты, что я ее там найду? - Магнус опустил поникший взгляд и тяжело вздохнул.
Пропажа названной сестры удручала и его. До боли в сердце ранили его мысли о том, что с ней сталось. Не хуже Зигварда Магнус понимал, что долгое отсутствие означало лишь одно — Астрид в руках королевских псов. Он долго ее искал. На следующий день, когда она не вернулась, он ранним утром схватил коня и помчался в лес. Его голос осип от долгих бессмысленных криков, но сестры он так и не нашел. Днем его ждала работа, но вечером Магнус вновь вернулся в лес. Безуспешно. Так продолжалось дня три, пока он окончательно не потерял надежду. Теперь же отец предлагал ему немыслимое — искать Астрид в Арнгарде.
- Нет, - на выдохе ответил Зигвард. - Я лишь хочу знать наверняка... - он опечалено посмотрел в сторону, так и не осмелившись сказать вслух то, что вертелось на языке.
Магнусу и не требовалось. Он прекрасно понимал, о чем думает отец, и сам просил богов избавить Астрид от тяжелой участи. Теперь же ему предлагали разузнать все у жителей столицы, если только сами они что-то слышали. Но услышит ли он — Магнус — что-то правдивое или будет выслушивать чьи-то домысли, выстроенные на слухах, которые ходят в народе? Как знать, быть может в столице люди знают больше, чем где бы то ни было.
- Хорошо, - Магнус согласно кивнул. Едва ли он готов был знать подробности участи Астрид, но отцу отказать не смел, тем более когда сам переживал о сестре. - Нильс едет завтра.
- Я знаю.
- Думаю, Освин меня отпустит.
- Не вижу причин для его отказа. Скажу матери, чтоб собрала тебя в дорогу. А ты пока садись. Тебе как обычно?
- Да.
- Привет, Магнус, - Герда, идущая в этот момент на кухню, остановилась, чтобы поздороваться с братом. Ростом она была ему по грудь, и Магнус, следуя излюбленной привычке, потрепал ее по волосам.
- Здравствуй, сестрица, - он улыбнулся ей. Мрачность исчезла с его лица, позволив довольству прийти на смену.
Хоть Герду у него никто не отнял.
Она была самой младшей в семье. Всего семнадцать, но уже такая красавица. Не удивительно, что Нильс так ее обхаживал: воздыхателей у Герды имелось не мало. Но она любила только его, а он все косо смотрел в сторону всякого, кто смел обличать свои притязания хотя бы одним взглядом.
- Сядешь с нами? - спросила Герда, рукой указывая туда, где сидел Нильс.
- Конечно, - Магнус проводил сестру взглядом и вновь тяжело вздохнул.
Они все пытались ей подыгрывать, не смея нарушить надежд на возвращение Астрид. А ему — Магнусу — предстояло узнать хоть что-нибудь о ее судьбе.
***
В прохладном вечернем воздухе витал терпкий аромат весенних садов. Небо было совсем ясным, и света луны хватало, чтобы видеть дорогу. Впрочем, в деревне еще никто не спал. Тут и там в окнах виделся свет зажженных свечей. Путник остановился возле одного из домишек, спросил у хозяина где ему искать постоялый двор и продолжил свой путь.
Его богатые одежды могли бы навести на мысль, что он успешный торговец или представитель знатного рода. Но при нем не было ни товара, ни даже лошади. Он шел пешком. За спиной его, поверх бордового плаща весел плотный мешок с вещами. Сам он был среднего роста, светловолосый, не самого крепкого телосложения, однако же и не субтильный. Молодой, не старше тридцати.
Он шел весьма бодрым шагом для человека, которого утомила дорога. Зайдя в таверну, он огляделся по сторонам. Все столы были заняты. Тогда молодой человек подошел к столику, за которым сидели трое.
- Извините, что прерываю Ваш разговор, - весьма куртуазно начал он, оглядывая молодых людей, которые обратили все свое внимание на него. - Но, кажется, все места заняты. А мне очень хочется поужинать. Можно я присяду с вами?
- Конечно, - захмелевшим голосом ответил один из них. - Ты присаживайся. Мы гостям всегда рады. Ты сам откуда?
- Из Свердгарда, - присаживаясь на свободный стул, ответил путник.
- Ох, откуда тебя занесло. В Арнгард идешь?
- Есть кое-какие дела, - незнакомец лишь улыбнулся, явно не желая делиться подробностями.
- Торговец?
- Знахарь, - отвечал путник. - Миккель, - он протянул руку. Тот, что был самым пьяным, крепко сжал ее и долго не отпускал.
- Эггерт, - заплетаясь языком, произнес он.
Другие же, не успев захмелеть столь сильно, как их товарищ, с подозрением посмотрели на Миккеля. Им чудилось, что этот человек либо уже пособник короля, либо хочет им стать, раз проделал такой большой путь, лишь бы попасть в столичный Арнгард.
- Я не враг, - сообщил знахарь, верно разгадав взгляды тех, с кем сидел за одним столом. - Нужны кое-какие вещицы, которых нигде, кроме как в Арнгарде не достать.
- Ты осторожней. Королевские ищейки и доносчики там всюду, - высокий парень, до того смотревший на Миккеля с сильным подозрением, отпил из своей кружки, но бдительности не потерял. Незнакомец казался ему странным.
- Это мне известно, - кивнул знахарь. - Однажды их всех постигнет кара. И за то, что предали богов и за то, что угнетают людей. Узурпатор ответит за все, - он говорил тихо, не желая быть услышанным кем-либо еще. С такими речами следовало быть осторожней, не ровен час его могли выдать, но этот человек, будто не боялся ни доноса, ни поимки.
Тем временем в гостю подошел Зигвард, принял пожелания к ужину, а после оставил четверых молодых людей.
Взгляд Миккеля все еще горел огнем мести, какую он явно лелеял в своих мечтах, думая о короле. И Бергсвейн — тот, что прежде давал совет быть осторожней в столице, теперь совсем успокоился и более не смотрел на гостя с подозрением. Слова знахаря пришлись ему по нраву, как и его товарищу, который так не проронил ни слова. Эггерт уже совсем захмелел и теперь мирно посапывал, уронив голову на стол.
- Да услышат тебя боги, - только и сказал Бергсвейн.
- Ваша сила бы пригодилась, - сказал Миккель, окинув молодых людей оценивающим взглядом.
- Где? - непонимающе спросил Бергсвейн.
Тогда Миккель склонился над столом и понизил голос чуть ли не до шепота.
- В Сведгарде набирается ополчение.
- И много вас там? - заинтересованно спросил Бергсвейн, сам склоняясь над столом, лишь бы лучше слышать знахаря. В глазах его заполыхал огонек. Давно мечтающий о мятеже, он не осмеливался даже помышлять о том, чтобы поднять его здесь — в Бьёрнхэле. О городах же он мало что знал. Лишь иногда вместе с путниками в деревню приходили новости о том, что там-то и там-то был подавлен очередной мятеж. Но Бергсвейн был уверен, что стоит только ему отыскать верный путь, вступить в одно такое ополчение, и поднятый бунт несомненно окажется успешным.
- Пока что не очень, - признался Миккель. - Но мы принимаем каждого.
- В Свердгарде говоришь? - задумчиво протянул Бергсвейн и огладил щетинистый подбородок.
Миккель кивнул.
- Точнее, на его окраине. Там лес. Королевские псы туда не ходят. А обучать тех, кто оружием не владеет, очень удобно, когда точно знаешь, что не будешь обнаруженным.
Бергсвейн все думал, а после поднялся и окликнул сына хозяина таверны.
- Магнус, подойди. Дело есть.
Глава 3. Против воли
Астрид с досадой пнула собственную кровать и уселась на нее, широко расставив ноги. Облокотив о колени руки, она схватилась ими за лицо и устремила задумчивый взгляд в окно. Черные грозовые тучи сгущались, где-то вдалеке послышался глухой раскат грома и ветер заколыхал высокие деревья, уже поросшие листвой. Сейчас бы побегать по лесу, насладиться предгрозовой свежестью, но магические браслеты по-прежнему находились на ней. Всякий раз, когда ведьма применяла чары, они обжигали, словно огнем. Астрид было ясно, что магия Лисбет действует на нее именно благодаря этим оковам, но освободиться от них не представлялось возможным.
Иногда, развлечения ради, ведьма позволяла ей обращаться в зверя. Вернее сказать, приказывала. Но ни одно из этих обращений не дало Астрид возможности как-либо навредить Лисбет. Ведьма пристально следила за ней, верно предугадывая опасность, которая ее, судя по всему, не пугала. Она лишь забавлялась, звонко смеялась и почесывала рысь за ушком. Иными словами, Лисбет воспринимала Астрид, как домашнего питомца, о чем свидетельствовал кожаный ошейник на шее.
Астрид и его пыталась снять, но он, кажется, тоже был заколдован, потому как ни одна попытка его расстегнуть не увенчалась успехом.
- Веди себя хорошо, и я тебя ни в чем не обижу, - смеясь говорила ведьма. Но рысихе подчиняться не хотелось. Она всей душой возненавидела Лисбет, тем хуже, что возможности прикончить ее не имелось: ведьма была осторожна.
На ночь дверь ее комнаты запиралась чарами. Сколь долго не пыталась бы Астрид справится с замком, так ничего и не вышло. Магия была ей неподвластна. Тут бы в пору поддаться отчаянию, но Астрид не теряла надежды в один прекрасный день поквитаться за все унижения, но как именно добиться желаемого — не знала.
На ночь Астрид запирали в собственной комнате, примыкающей к спальне ведьмы. Комнатушка была не из просторных, однако всяко лучше подземных казематов. Мягкая кровать, свежее постельное белье и свежий воздух, проникающий через окно. Но Астрид не воспринимала это, как подарок и ни в коей мере не выказывала благодарности за избавление от заключения в карцере. Теперь положение ей виделось хуже, чем там — в каменной камере. Там было заключение, здесь же ее пытались сделать ручным зверем и всячески издевались в попытках приручить.
- Скучаешь? - донесся до Астрид бархатный голос ведьмы. Оперевшись спиной о дверной косяк, она скрестила руки на груди и смотрела на оборотня с самодовольной улыбкой. Казалось, она прекрасно сознавала, какого приходится Астрид, и испытывала от ее душевных терзаний немалое удовольствие.
Рысиха лишь метнула в ее сторону косой взгляд и раздраженно выдохнула. Появление ведьмы сулило лишь очередную порцию унижений, которая заключалась в исполнении ее прихотей.
- Я хочу прогуляться, - сообщила Лисбет, не отводя довольного взгляда от оборотня.
- Так иди, - недовольно пробурчала Астрид и снова уставилась в окно.
- Мне снова выгуливать тебя на цепи или сама пойдешь? - ведьма неспешным шагом приблизилась к рысихе, коснулась ладонью ее подбородка и приподняла его, чтобы взглянуть прямо в глаза.
Ненависть в глазах Астрид ее только забавляла. Она будто и не расценивала всерьез ее порывы вцепиться ей в горло, настолько была уверена в силе своей магии. А в последнем Астрид сомневаться не приходилось.
Сама же Лисбет знала цену и себе, и своим способностям. Ее остерегались все, даже король, которому она прислуживала с давних пор, еще когда он был всего лишь вассалом свергнутого правителя. Боялся, но уважал, ни в чем не смея ей отказать. Даже в просьбе иметь ручного оборотня, подобно ему самому. Без всяких возражений Фостольф разрешил Лисбет забрать Астрид себе, вместо того, чтобы положить ее на жертвенный алтарь. Всяко лучше отказаться от одного оборотня, чем расстраивать, а уж тем более гневить могущественную ведьму. С ней следовало дружить, и король это понимал — вот почему он дозволял Лисбет больше, чем кому-либо. Даже королева не пользовалась ни такой милостью, ни таким почтением, как ведьма Его величества. Кое-кто даже был уверен, что между Фостольфом и Лисбет есть любовная связь, но слухи эти не имели ничего общего с реальностью. Даже если король и оценивал по достоинству красоту ведьмы, то сам он для нее был невзрачным. Сама она не раз способствовала его могуществу, но предпочитала оставаться в тени, лишь бы у нее имелось время на собственные развлечения. Иными словами корону на своей голове Лисбет не видела, но всячески помогала удержать власть Фостольфу, который потакал ее желаниям. Она и без королевского венца знала цену и своим силам и своему могуществу, в котором, как ей виделось самой, превосходила и короля, и некоторых его слуг, наделенных, подобно ей, определенными способностями. У Фостольфа имелись и советники и сенешали, но он в первую очередь спрашивал совета Лисбет по тому или иному вопросу.
Она же упивалась своей властью и позволяла быть рядом с королем лишь тем, кто ничем ее не раздражал. Впрочем, в верности слуг короля сомневаться не приходилось. Как правило, их добрая служба королю оборачивалась почтением и к его ведьме, вершащей больше, чем кто-либо мог себе представить. Ей доверялись все тайны Фостольфа, как и его переживания. А ей только и оставалось, что виртуозно манипулировать его пристрастиями и страхами, лишь бы не терять над ним власть. Он же в свою очередь ни в чем не отказывал ей и всякому велел быть послушным ведьме.
Все это было скучно. Куда больше Лисбет нравилась непокорность — вот почему ей захотелось завладеть Астрид. Вернее сказать, она находила удовольствие в собственных методах сокрушения чужой воли, и чем больше Астрид сопротивлялась, тем больше это забавляло ведьму.
Для оборотня же прихоти Лисбет оборачивались унижениями. Подчиняться она не хотела, но силы ведьмы вынуждали ее это делать.
- А зверек все злится, - Лисбет усмехнулась, обнаружив злость в глазах рысихи. - Кошечка с характером. Так и быть, разрешу тебе порычать на кого-нибудь и показать свои клыки. Думаю, Дольф для этого прекрасно подойдет. Он же плохо с тобой обращался, не так ли?
Ведьма засмеялась. А Астрид вновь почувствовала спазмы по всему телу от желания стать зверем. Пока Лисбет не снимет с них чары себе в угоду, она и не сможет обратиться.
- Кажется, я знаю, что тебе подарить. Скучаешь по своей семье, не так ли, кошечка?
Астрид невольно вздрогнула. Чего она боялась больше всего, так это того, что король отправит карательный отряд в родную деревню, чтобы наказать тех, кто столько лет скрывал у себя оборотня, не донося о нем королевским прислужникам. Не возникало никаких сомнений в том, что в первую очередь пострадают Юнссены, воспитывавшие ее, как своего ребенка. Достаться может и остальным за молчание. Таковы были порядки Фостольфа, узурпировавшего власть.
Астрид не говорила откуда она, но несложно было догадаться, что подозрение рано или поздно падет на родной Бьёрнхэл, так как он находится в непосредственной близости к Арнгарду и к тому самому лесу, где ей не посчастливилось наткнуться на королевских охотников.
- Боишься, - с довольством подметила Лисбет, уловив страх в ее глазах. - Давай-ка узнаем откуда ты.
Ведьма ласково провела по рукам Астрид, а после крепко сжала запястья, на которых находились магические браслеты. Через них она могла добиться от оборотня многого, не прибегая к посредству зелий и заклинаний. Ей достаточно было просто воспользоваться уже наложенными чарами, чтобы получить желаемое.
