– Это хорошо, доктор, – высокий пучок согласно качнулся. – Завтра прибудут несколько крейсеров Ассоциации – на всякий случай. А ганноган мы ждём в три ближайших суточных цикла по метрике М-63. Я был рад познакомиться с вами, Лу-Танни.
Пористая стена разошлась, открывая взорам фигуру Ту-Ропа, который терпеливо застыл у порога, ожидая подопечную. Она поднялась и медленно пошла к выходу. Была бы страусом – от всего услышанного сунула бы голову в песок! Но, даже ощущая душный страх при мыслях о будущем, она ясно понимала – этот мир – её мир. Старухе-войне с цепкими пальцами не удастся проложить пропасть между этой реальностью и попавшей в неё, как мушка в паутину, Татьяной Викторовной Незвановой.
– Что вас так заинтересовало в бедном докере?
Татьяна вздрогнула и открыла глаза. Подключившись к О, она проводила полное сканирование юмбаи, в надежде зацепить то, что смутило при первом осмотре – причину замедленной проводимости нейросигналов в оргсистемах.
Рядом стоял Ту-Ганн, с высоты огромного роста разглядывая её, как некое грязное пятнышко на идеально белом полу клиники.
Татьяна замешкалась. С одной стороны, ту дал ей разрешение подключаться к Управляющему Разуму клиники, не спрашивая у него. С другой – это была его клиника, и это мог быть его просчёт, последствия которого Татьяна не могла ни предвидеть, ни установить.
– Садитесь, Ту-Ганн, – со вздохом решилась она. – Если у вас есть время, я расскажу о том, что смущает меня в пациенте.
Ту взглянул на неё с неодобрительным удивлением, а затем вдруг улыбнулся во всю зубастую пасть.
– Вы кажетесь такой мягкой и слабой, доктор! – сказал он. – Но это видимость. Я с удовольствием выслушаю выкладки ученицы Лу-Тана. Однако позже. А сейчас пойдёмте со мной – вам нужно взглянуть на это!
К её удивлению, ни одна из ассистенток за доктором не последовала. Ту-Ганн спустился с пандуса и вошёл в незаметную дверь под ним. Пройдя длинный коридор, они оказались в небольшом вестибюле, в стенах которого Татьяна разглядела различных форм и видов костюмы ближней защиты, маски ти-рейтеров и шлемофоны.
– Зелёная зона доступа, – пояснил спутник. – Карантин, если хотите. Здесь находятся несколько жилых секторов с замкнутым циклом жизнеобеспечения – для инфицированных существ, своя операционная… и своя мертвецкая.
Стеновая панель сдвинулась, открывая доступ к защитным костюмам, два из которых были выдвинуты.
– Этот принадлежит одной из моих ассистенток, – пояснил Ту-Ганн, когда примерявшая костюм Татьяна поняла, что он ей длинноват. – Посещение станции представителями Землие было не предусмотрено.
Штанины смешно сложились гармошкой, внутри шлемофона сначала было душно, а затем костюм подстроился под объём её легких, и дышать стало легче.
– Зачем это? – удивилась Татьяна, дожидаясь пока Ту-Ганн застегнёт свой костюм. – К чему такие предосторожности? Мы будем иметь дело с инфекцией?
– И да, и нет! – ту поманил её за собой к белой двери, за которой оказался антисептический шлюз.
Несколько минут они постояли внутри, ожидая, пока О проверит состав воздуха, а затем вошли в широкое помещение, в котором стояло около десятка стат-боксов для консервации тел умерших. Подобными мобильными камерами обычно оборудовались межзвёздные корабли на случай гибели членов экипажа, верования которых не позволяли хоронить тела в космосе.
– Итак! – Ту-Ганн повёл рукой, словно дирижёр, начинающий концерт. – Здесь у нас существа разных рас, вероисповеданий, возраста и тому подобное, объединённых одним – видом кончины, наступившей внезапно.
– Причина смерти? – Татьяна остановилась около первого бокса, активировала панель управления, сделала верхнюю сферу прозрачной и заглянула внутрь.
В застывшей пене консервационного состава лежал спокойно, будто спал, пожилой проангел. Тонкие струйки крови застыли в углу его глаз, рта. Веки были милосердно закрыты и покой на лице вполне соответствовал сну, в котором – так гласили данные исследования, проведённого Ту-Ганном, смерть и настигла несчастного. Несмотря на приличный возраст, этот местный торговец мог бы жить ещё долго, если бы неизвестная причина в буквальном смысле слова не взорвала изнутри массу головного мозга, превратив её в кашу.
– Ох! – только и сказала Татьяна, когда Управляющий Разум вывел на сетчатку глаза картину поражения, полученную при первичном осмотре тела.
Движением ладони она погасила панель, одновременно с которой потух свет в боксе, и пошла по рядам, считывая информацию, заглядывая в консервационные «гробы». Не было смысла спрашивать Ту-Ганна о проведённых исследованиях – Управляющий Разум уже перечислил все мыслимые и немыслимые опыты, которые использовал доктор клиники М-63, желая узнать причину смерти. Дойдя до противоположного конца помещения, Татьяна остановилась у отдельно стоящего бокса, в котором были аккуратно размещены до сих пор мерцающие останки гока.
– Ох, – тяжко вздохнув, повторила она. – По-видимому, это и есть вторая причина, по которой меня пригласили на станцию? Тогда мне бы хотелось взглянуть на тело. Любое, из оставшихся целыми.
Ту-Ганн усмехнулся.
– Выбирайте, Лу-Танни. Думаю, они не против!
Поскольку большинство трупов принадлежали либо проангелам, либо юмбаи, Татьяна поколебалась мгновение, а затем решительно ткнула на стат-бокс, в котором покоился молоденький юмбаи Тоши – как гласила регистрационная запись – совсем недавно прибывший с родной планеты на М-63 в качестве практиканта-астрофизика.
– Мне понадобится Икринка… то есть вифер и набор инструментов для вскрытия.
Татьяна выжидающе посмотрела на Ту-Ганна. Тот ответил изумлённым взглядом.
– Вы собираетесь вскрывать телесную оболочку? Но зачем? Я делал полное и послойное сканирование, опыты и тесты по метрикам трёх различных систем. Разве что глубинный сканнинг мозга не получилось провести по причине генерализованного поражения последнего!
– Обязательно ознакомлюсь с вашими исследованиями, – спокойно ответила Татьяна. Проблема уже захватила её, а когда это случалось, спорить с ней не следовало. – Но хочу применить и свои. О, доставить стат-бокс в операционную и поместить тело в вифер с учётом зелёного кода опасности.
– Я хочу это видеть! – заявил Ту-Роп. – Вскрытие трупов умерших – обязательный обряд на вашей Землие?
– Скорее процедура, а не обряд, – поправила его Татьяна, следя за тем, как стат-бокс двинулся к дверям мертвецкой, ведомый гравитележкой. – И один из основных способов установления причин смерти. Наша медицина по сравнению с галактической находится на зачаточном уровне развития. Но, конечно, если сравнить, какие гигантские шаги она сделала по сравнению с прошлыми веками – мы молодцы!
В шлюзовой О подверг их вместе с боксом всевозможным видам дезинфекции, в холле отобрал защитные костюмы, после чего пропустил в операционную.
Стат-бокс подъехал к Икринке. Та изменила положение купола, полностью накрыла бокс, обеспечивая замкнутую стерильную атмосферу внутри. А затем втянула в себя платформу, на которой лежало тело.
Ту-Роп подвинул ближе глубокий мягкий стул, с явным намерением посидеть с комфортом – понаблюдать, чем невольно напомнил Татьяне Лу-Тана.
Она приступила к вскрытию, параллельно получая информацию от Управляющего Разума. Головомозг несчастного юмбаи, действительно, выглядел, как каша. На выведенных со СКАР-камеры изображениях было видно, что потеряли целостность сами клетки, а нервные пучки казались скрученными и порванными неведомой судорогой. Складывалось впечатление, будто мозг подвёргся воздействию направленного энергетического удара. «Разрушения» были неоднородны – в центральных нервных узлах сильнее, у границ – слабее.
Ту-Роп встал и подошёл к Икринке, с интересом разглядывая представшую картину.
– Ма-а-айрами! – воскликнул он. – Вживую оно куда красочнее, чем картинки из вифера!
Татьяна неодобрительно покосилась на него, но ничего не ответила. Что-то не так было у погибшего с нервами, сохранившими частичную целостность. Для лучшего сосредоточения она закрыла глаза и сделала запрос о составе нервной ткани того самого юмбаи Гиши, что сейчас наверху заращивал переломы. Вот оно! Повышенный уровень изношенности клеток по всей протяжённости нервных путей! У лежащего перед ней юмбаи прижизненная картина была аналогичной: здоровые, но изношенные клетки. Будто у этих двоих они стремились во много раз быстрее преодолеть временные отрезки, нежели хозяева – собственные жизни. Будто для мозга и нервной системы время шло быстрее, чем для остального организма, к финалу катастрофически ускоряясь.
Наблюдая за её напряжённым лицом и расширившимся от волнения зрачками, Ту-Ганн счёл необходимым тоже подключиться к О и тут же получил все те выкладки, что пыталась сформулировать для себя Татьяна.
– Вы видите? – спросила она, отслеживая стадии повреждений, словно круги на воде расходившиеся от головомозга до периферических участков. – Та же картина у вашего пациента Гиши! Вот почему нейросигналы проходят медленнее! Это как раз то, о чём я хотела рассказать вам перед приходом сюда!
Словно подтверждая её слова, О вывел картинку аксона – неведомая сила в случае с Гиши изрядно потрепала его, а у умершего будто расплавила.
– Ранъель, – негромко сказал ту, и Татьяна поняла, что ассистентка слышит его. – Немедленно законсервируйте палату с юмбаи Гиши и выставьте зелёный код. Обеспечьте все необходимые процедуры.
– Это же не воздействие оружия, да? – Татьяна посмотрела на Ту-Ганна. – Вы проверяли подобную возможность?
– В случае с каждым из них, – кивнул ту. – Никаких следов воздействия. Если только…
– Если только, – в один голос с ним заговорила Татьяна, – это не какое-то запретное оружие типа транкастера, о котором нам ещё не известно!
Ту-Ганн рыкнул так, что Татьяна отшатнулась.
– Откуда вы знаете от транках, Лу-Танни?
– На мой Лазарет было совершено нападение. Один из нападающих оказался вооружён транкастером.
– А интересная идея! – восхитился ту. – Чёрные такаи на М-63! Представляю восторг командора по этому поводу! – и вдруг подозрительно посмотрел на Татьяну. – Я правильно понимаю, доктор, если вы знаете о транках, то должны знать и о Чёрных такаях?
– Я знаю, – любезно улыбнулась она. – Но не хотела бы углубляться в эти познания – они мне неприятны.
– Они никому неприятны! – буркнул Ту-Ганн и неожиданно добавил: – Командуйте, доктор!
– Что? – не поняла Татьяна Викторовна.
– Вы заслужили. Хотя я и обратил внимание на быстрое старение нервной ткани у юмбаи Гиши, но счёл это генетической особенностью организма. При этом не удосужился проверить геном и запросить данные по генетическим цепочкам его родни с Юмбы. Вы же соотнесли замедленное прохождение нервного сигнала с общим состоянием системы Гиши, и всё это – с состоянием нервной системы нашего трупа. Каковы будут дальнейшие действия?
– Я бы хотела проверить ваши исследования по всем имеющимся трупам. Обстоятельства смерти. События, предшествовавшие ей. Думаю, Ларрил проводил проверку по каждому случаю?
– Естественно. Он перерыл станцию по всем секторам. И сказал мне, что ничего не нашёл.
Татьяна удивлённо воззрилась на ту.
– Вы думаете, он скрыл от вас информацию?
– Это возможно, Лу-Танни. Думаю, с вами он будет откровеннее!
И опять Татьяна отвела взгляд. А в душе нарастало возмущение – глухое и неприязненное. Кому какое дело до их с Ларрилом отношений?
– Какое вам дело до наших с Ларрилом отношений? – неожиданно для себя спросила она, по-прежнему не глядя на Ту-Ганна.
Тот покачался с мыска на пятку. Были бы в шкуре ту карманы, наверняка засунул бы в них руки с глубокомысленно-насмешливым видом.
– Бог позволяет каждому из нас идти своей дорогой, доктор, – медленно заговорил он. – Единственной. Верной. У каждой расы так же есть свой вектор движения. Негоже смешивать вектора вопреки воле божьей! Рано или поздно вы поплатитесь за это…
Татьяна быстро подавила подступающее негодование и успокоила занывшее сердце. Ту-Ганн имел право на собственное мнение. Оно и было верным – но только для него самого!
– Я думаю по-другому, – она взглянула на него потемневшими глазами. – А моя расплата не должна вас беспокоить, доктор, так же, как и мои отношения с кем бы то ни было.
Доктор смотрел на неё, нахмурившись. Кончики белых клыков показались из-под верхней губы.
– Но почему-то беспокоит! – рявкнул он.
– Это ваши проблемы! – ответила Татьяна и сама себе удивилась. Раньше смолчала бы или ушла прочь. А нынче…
Вспомнились горячечные ночные поцелуи, сила рук проангела… И нежные прикосновения его крыльев. Пришло понимание того, что никому и ничему, кроме Лазарета, не будет позволено встать между ними!
Татьяна отвернулась от ту, продолжающего сверлить её взглядом глубоко посаженных глаз, и сосредоточилась на работе.
– О, транспортируй тело обратно. И доставь номер первый из мертвецкой.
– Будете вскрывать всех? – удивился Ту-Ганн. – Это работа не для такого хрупкого существа, как вы!
– Вы ничем не поможете, – пожала Татьяна плечами, наблюдая, как Икринка трепещет, растягиваясь, чтобы вновь накрыть стат-бокс. – У вас нет необходимых хирургических навыков. Ассистировать мне будет О. А вас я попрошу запросить у командора информацию о наличии полевых сред в местах обнаружения тел. Насколько я знаю, они должны были снять все контуры. Конкретно меня интересуют виды и мощности излучений, которые избирательно воздействуют на клеточные стенки. И еще уточните у него, пожалуйста, какой вид запрещённого оружия наносит подобные повреждения, и какова вероятность его появления на М-63. Ступайте.
Она проговорила это спокойно и чётко, вовсе не обращая внимание на оскаливающегося ту. Однако тот не стал перечить. Ещё раз окинул её фигурку уничижительным – с высоты его роста – взглядом, и покинул помещение.
Несмотря на помощь ассистирующих щупов, которым приходилось уделять повышенное внимание, полостное вскрытие само по себе было тяжёлой физической работой. Татьяна Викторовна проработала до поздней ночи, а потом неожиданно осознала, что силы кончились. Среди умерших не оказалось ни одного ту. Лишь проангелы и юмбаи. То, что осталось от единственного попавшего в эту компанию гока, она оставила напоследок. Когда поняла, что руки начали дрожать, а пальцы, сомкнувшиеся на рукояти лучевого скальпеля, его вовсе не чувствуют – свернула последнее исследование и устало опустилась в кресло, в котором ранее сидел Ту-Ганн. Несколько минут сидела с закрытыми глазами, а под веками всплывали картины вскрытия, оргсистемы, хитросплетения кровеносных сосудов, сероватые сети гравинейров проангелов и мерцающие зелёным внутренние вместилища головомозга юмбаи. Причину гибели нервной системы следовало искать именно в мозге. В случае с пока ещё живым юмбаи Гиши процесс старения нервных клеток начинался в базальных ганглиях и оттуда распространялся по всей системе, захватывая и крупные узлы, и периферические нейросети. Но пока он не достигал некоей критической точки – ничего не происходило. Создавалось впечатление, что в нейросетях копилась неизвестная энергия, чтобы потом резким выбросом, сжигающим нервную ткань, привести её владельцев к мгновенному летальному исходу.
Татьяна Викторовна ещё немного посидела, вытянув ноги, откинув голову на спинку кресла и жалея, что находится не в стенах Лазарета.
Пористая стена разошлась, открывая взорам фигуру Ту-Ропа, который терпеливо застыл у порога, ожидая подопечную. Она поднялась и медленно пошла к выходу. Была бы страусом – от всего услышанного сунула бы голову в песок! Но, даже ощущая душный страх при мыслях о будущем, она ясно понимала – этот мир – её мир. Старухе-войне с цепкими пальцами не удастся проложить пропасть между этой реальностью и попавшей в неё, как мушка в паутину, Татьяной Викторовной Незвановой.
***
– Что вас так заинтересовало в бедном докере?
Татьяна вздрогнула и открыла глаза. Подключившись к О, она проводила полное сканирование юмбаи, в надежде зацепить то, что смутило при первом осмотре – причину замедленной проводимости нейросигналов в оргсистемах.
Рядом стоял Ту-Ганн, с высоты огромного роста разглядывая её, как некое грязное пятнышко на идеально белом полу клиники.
Татьяна замешкалась. С одной стороны, ту дал ей разрешение подключаться к Управляющему Разуму клиники, не спрашивая у него. С другой – это была его клиника, и это мог быть его просчёт, последствия которого Татьяна не могла ни предвидеть, ни установить.
– Садитесь, Ту-Ганн, – со вздохом решилась она. – Если у вас есть время, я расскажу о том, что смущает меня в пациенте.
Ту взглянул на неё с неодобрительным удивлением, а затем вдруг улыбнулся во всю зубастую пасть.
– Вы кажетесь такой мягкой и слабой, доктор! – сказал он. – Но это видимость. Я с удовольствием выслушаю выкладки ученицы Лу-Тана. Однако позже. А сейчас пойдёмте со мной – вам нужно взглянуть на это!
К её удивлению, ни одна из ассистенток за доктором не последовала. Ту-Ганн спустился с пандуса и вошёл в незаметную дверь под ним. Пройдя длинный коридор, они оказались в небольшом вестибюле, в стенах которого Татьяна разглядела различных форм и видов костюмы ближней защиты, маски ти-рейтеров и шлемофоны.
– Зелёная зона доступа, – пояснил спутник. – Карантин, если хотите. Здесь находятся несколько жилых секторов с замкнутым циклом жизнеобеспечения – для инфицированных существ, своя операционная… и своя мертвецкая.
Стеновая панель сдвинулась, открывая доступ к защитным костюмам, два из которых были выдвинуты.
– Этот принадлежит одной из моих ассистенток, – пояснил Ту-Ганн, когда примерявшая костюм Татьяна поняла, что он ей длинноват. – Посещение станции представителями Землие было не предусмотрено.
Штанины смешно сложились гармошкой, внутри шлемофона сначала было душно, а затем костюм подстроился под объём её легких, и дышать стало легче.
– Зачем это? – удивилась Татьяна, дожидаясь пока Ту-Ганн застегнёт свой костюм. – К чему такие предосторожности? Мы будем иметь дело с инфекцией?
– И да, и нет! – ту поманил её за собой к белой двери, за которой оказался антисептический шлюз.
Несколько минут они постояли внутри, ожидая, пока О проверит состав воздуха, а затем вошли в широкое помещение, в котором стояло около десятка стат-боксов для консервации тел умерших. Подобными мобильными камерами обычно оборудовались межзвёздные корабли на случай гибели членов экипажа, верования которых не позволяли хоронить тела в космосе.
– Итак! – Ту-Ганн повёл рукой, словно дирижёр, начинающий концерт. – Здесь у нас существа разных рас, вероисповеданий, возраста и тому подобное, объединённых одним – видом кончины, наступившей внезапно.
– Причина смерти? – Татьяна остановилась около первого бокса, активировала панель управления, сделала верхнюю сферу прозрачной и заглянула внутрь.
В застывшей пене консервационного состава лежал спокойно, будто спал, пожилой проангел. Тонкие струйки крови застыли в углу его глаз, рта. Веки были милосердно закрыты и покой на лице вполне соответствовал сну, в котором – так гласили данные исследования, проведённого Ту-Ганном, смерть и настигла несчастного. Несмотря на приличный возраст, этот местный торговец мог бы жить ещё долго, если бы неизвестная причина в буквальном смысле слова не взорвала изнутри массу головного мозга, превратив её в кашу.
– Ох! – только и сказала Татьяна, когда Управляющий Разум вывел на сетчатку глаза картину поражения, полученную при первичном осмотре тела.
Движением ладони она погасила панель, одновременно с которой потух свет в боксе, и пошла по рядам, считывая информацию, заглядывая в консервационные «гробы». Не было смысла спрашивать Ту-Ганна о проведённых исследованиях – Управляющий Разум уже перечислил все мыслимые и немыслимые опыты, которые использовал доктор клиники М-63, желая узнать причину смерти. Дойдя до противоположного конца помещения, Татьяна остановилась у отдельно стоящего бокса, в котором были аккуратно размещены до сих пор мерцающие останки гока.
– Ох, – тяжко вздохнув, повторила она. – По-видимому, это и есть вторая причина, по которой меня пригласили на станцию? Тогда мне бы хотелось взглянуть на тело. Любое, из оставшихся целыми.
Ту-Ганн усмехнулся.
– Выбирайте, Лу-Танни. Думаю, они не против!
Поскольку большинство трупов принадлежали либо проангелам, либо юмбаи, Татьяна поколебалась мгновение, а затем решительно ткнула на стат-бокс, в котором покоился молоденький юмбаи Тоши – как гласила регистрационная запись – совсем недавно прибывший с родной планеты на М-63 в качестве практиканта-астрофизика.
– Мне понадобится Икринка… то есть вифер и набор инструментов для вскрытия.
Татьяна выжидающе посмотрела на Ту-Ганна. Тот ответил изумлённым взглядом.
– Вы собираетесь вскрывать телесную оболочку? Но зачем? Я делал полное и послойное сканирование, опыты и тесты по метрикам трёх различных систем. Разве что глубинный сканнинг мозга не получилось провести по причине генерализованного поражения последнего!
– Обязательно ознакомлюсь с вашими исследованиями, – спокойно ответила Татьяна. Проблема уже захватила её, а когда это случалось, спорить с ней не следовало. – Но хочу применить и свои. О, доставить стат-бокс в операционную и поместить тело в вифер с учётом зелёного кода опасности.
– Я хочу это видеть! – заявил Ту-Роп. – Вскрытие трупов умерших – обязательный обряд на вашей Землие?
– Скорее процедура, а не обряд, – поправила его Татьяна, следя за тем, как стат-бокс двинулся к дверям мертвецкой, ведомый гравитележкой. – И один из основных способов установления причин смерти. Наша медицина по сравнению с галактической находится на зачаточном уровне развития. Но, конечно, если сравнить, какие гигантские шаги она сделала по сравнению с прошлыми веками – мы молодцы!
В шлюзовой О подверг их вместе с боксом всевозможным видам дезинфекции, в холле отобрал защитные костюмы, после чего пропустил в операционную.
Стат-бокс подъехал к Икринке. Та изменила положение купола, полностью накрыла бокс, обеспечивая замкнутую стерильную атмосферу внутри. А затем втянула в себя платформу, на которой лежало тело.
Ту-Роп подвинул ближе глубокий мягкий стул, с явным намерением посидеть с комфортом – понаблюдать, чем невольно напомнил Татьяне Лу-Тана.
Она приступила к вскрытию, параллельно получая информацию от Управляющего Разума. Головомозг несчастного юмбаи, действительно, выглядел, как каша. На выведенных со СКАР-камеры изображениях было видно, что потеряли целостность сами клетки, а нервные пучки казались скрученными и порванными неведомой судорогой. Складывалось впечатление, будто мозг подвёргся воздействию направленного энергетического удара. «Разрушения» были неоднородны – в центральных нервных узлах сильнее, у границ – слабее.
Ту-Роп встал и подошёл к Икринке, с интересом разглядывая представшую картину.
– Ма-а-айрами! – воскликнул он. – Вживую оно куда красочнее, чем картинки из вифера!
Татьяна неодобрительно покосилась на него, но ничего не ответила. Что-то не так было у погибшего с нервами, сохранившими частичную целостность. Для лучшего сосредоточения она закрыла глаза и сделала запрос о составе нервной ткани того самого юмбаи Гиши, что сейчас наверху заращивал переломы. Вот оно! Повышенный уровень изношенности клеток по всей протяжённости нервных путей! У лежащего перед ней юмбаи прижизненная картина была аналогичной: здоровые, но изношенные клетки. Будто у этих двоих они стремились во много раз быстрее преодолеть временные отрезки, нежели хозяева – собственные жизни. Будто для мозга и нервной системы время шло быстрее, чем для остального организма, к финалу катастрофически ускоряясь.
Наблюдая за её напряжённым лицом и расширившимся от волнения зрачками, Ту-Ганн счёл необходимым тоже подключиться к О и тут же получил все те выкладки, что пыталась сформулировать для себя Татьяна.
– Вы видите? – спросила она, отслеживая стадии повреждений, словно круги на воде расходившиеся от головомозга до периферических участков. – Та же картина у вашего пациента Гиши! Вот почему нейросигналы проходят медленнее! Это как раз то, о чём я хотела рассказать вам перед приходом сюда!
Словно подтверждая её слова, О вывел картинку аксона – неведомая сила в случае с Гиши изрядно потрепала его, а у умершего будто расплавила.
– Ранъель, – негромко сказал ту, и Татьяна поняла, что ассистентка слышит его. – Немедленно законсервируйте палату с юмбаи Гиши и выставьте зелёный код. Обеспечьте все необходимые процедуры.
– Это же не воздействие оружия, да? – Татьяна посмотрела на Ту-Ганна. – Вы проверяли подобную возможность?
– В случае с каждым из них, – кивнул ту. – Никаких следов воздействия. Если только…
– Если только, – в один голос с ним заговорила Татьяна, – это не какое-то запретное оружие типа транкастера, о котором нам ещё не известно!
Ту-Ганн рыкнул так, что Татьяна отшатнулась.
– Откуда вы знаете от транках, Лу-Танни?
– На мой Лазарет было совершено нападение. Один из нападающих оказался вооружён транкастером.
– А интересная идея! – восхитился ту. – Чёрные такаи на М-63! Представляю восторг командора по этому поводу! – и вдруг подозрительно посмотрел на Татьяну. – Я правильно понимаю, доктор, если вы знаете о транках, то должны знать и о Чёрных такаях?
– Я знаю, – любезно улыбнулась она. – Но не хотела бы углубляться в эти познания – они мне неприятны.
– Они никому неприятны! – буркнул Ту-Ганн и неожиданно добавил: – Командуйте, доктор!
– Что? – не поняла Татьяна Викторовна.
– Вы заслужили. Хотя я и обратил внимание на быстрое старение нервной ткани у юмбаи Гиши, но счёл это генетической особенностью организма. При этом не удосужился проверить геном и запросить данные по генетическим цепочкам его родни с Юмбы. Вы же соотнесли замедленное прохождение нервного сигнала с общим состоянием системы Гиши, и всё это – с состоянием нервной системы нашего трупа. Каковы будут дальнейшие действия?
– Я бы хотела проверить ваши исследования по всем имеющимся трупам. Обстоятельства смерти. События, предшествовавшие ей. Думаю, Ларрил проводил проверку по каждому случаю?
– Естественно. Он перерыл станцию по всем секторам. И сказал мне, что ничего не нашёл.
Татьяна удивлённо воззрилась на ту.
– Вы думаете, он скрыл от вас информацию?
– Это возможно, Лу-Танни. Думаю, с вами он будет откровеннее!
И опять Татьяна отвела взгляд. А в душе нарастало возмущение – глухое и неприязненное. Кому какое дело до их с Ларрилом отношений?
– Какое вам дело до наших с Ларрилом отношений? – неожиданно для себя спросила она, по-прежнему не глядя на Ту-Ганна.
Тот покачался с мыска на пятку. Были бы в шкуре ту карманы, наверняка засунул бы в них руки с глубокомысленно-насмешливым видом.
– Бог позволяет каждому из нас идти своей дорогой, доктор, – медленно заговорил он. – Единственной. Верной. У каждой расы так же есть свой вектор движения. Негоже смешивать вектора вопреки воле божьей! Рано или поздно вы поплатитесь за это…
Татьяна быстро подавила подступающее негодование и успокоила занывшее сердце. Ту-Ганн имел право на собственное мнение. Оно и было верным – но только для него самого!
– Я думаю по-другому, – она взглянула на него потемневшими глазами. – А моя расплата не должна вас беспокоить, доктор, так же, как и мои отношения с кем бы то ни было.
Доктор смотрел на неё, нахмурившись. Кончики белых клыков показались из-под верхней губы.
– Но почему-то беспокоит! – рявкнул он.
– Это ваши проблемы! – ответила Татьяна и сама себе удивилась. Раньше смолчала бы или ушла прочь. А нынче…
Вспомнились горячечные ночные поцелуи, сила рук проангела… И нежные прикосновения его крыльев. Пришло понимание того, что никому и ничему, кроме Лазарета, не будет позволено встать между ними!
Татьяна отвернулась от ту, продолжающего сверлить её взглядом глубоко посаженных глаз, и сосредоточилась на работе.
– О, транспортируй тело обратно. И доставь номер первый из мертвецкой.
– Будете вскрывать всех? – удивился Ту-Ганн. – Это работа не для такого хрупкого существа, как вы!
– Вы ничем не поможете, – пожала Татьяна плечами, наблюдая, как Икринка трепещет, растягиваясь, чтобы вновь накрыть стат-бокс. – У вас нет необходимых хирургических навыков. Ассистировать мне будет О. А вас я попрошу запросить у командора информацию о наличии полевых сред в местах обнаружения тел. Насколько я знаю, они должны были снять все контуры. Конкретно меня интересуют виды и мощности излучений, которые избирательно воздействуют на клеточные стенки. И еще уточните у него, пожалуйста, какой вид запрещённого оружия наносит подобные повреждения, и какова вероятность его появления на М-63. Ступайте.
Она проговорила это спокойно и чётко, вовсе не обращая внимание на оскаливающегося ту. Однако тот не стал перечить. Ещё раз окинул её фигурку уничижительным – с высоты его роста – взглядом, и покинул помещение.
Несмотря на помощь ассистирующих щупов, которым приходилось уделять повышенное внимание, полостное вскрытие само по себе было тяжёлой физической работой. Татьяна Викторовна проработала до поздней ночи, а потом неожиданно осознала, что силы кончились. Среди умерших не оказалось ни одного ту. Лишь проангелы и юмбаи. То, что осталось от единственного попавшего в эту компанию гока, она оставила напоследок. Когда поняла, что руки начали дрожать, а пальцы, сомкнувшиеся на рукояти лучевого скальпеля, его вовсе не чувствуют – свернула последнее исследование и устало опустилась в кресло, в котором ранее сидел Ту-Ганн. Несколько минут сидела с закрытыми глазами, а под веками всплывали картины вскрытия, оргсистемы, хитросплетения кровеносных сосудов, сероватые сети гравинейров проангелов и мерцающие зелёным внутренние вместилища головомозга юмбаи. Причину гибели нервной системы следовало искать именно в мозге. В случае с пока ещё живым юмбаи Гиши процесс старения нервных клеток начинался в базальных ганглиях и оттуда распространялся по всей системе, захватывая и крупные узлы, и периферические нейросети. Но пока он не достигал некоей критической точки – ничего не происходило. Создавалось впечатление, что в нейросетях копилась неизвестная энергия, чтобы потом резким выбросом, сжигающим нервную ткань, привести её владельцев к мгновенному летальному исходу.
Татьяна Викторовна ещё немного посидела, вытянув ноги, откинув голову на спинку кресла и жалея, что находится не в стенах Лазарета.
