Дымка красного тумана стремительно истаивала, создавая вокруг нас своеобразный ореол.
Я ведь почти упала тогда.
Почти.
Несмотря на обещающий взгляд, на душу Артеша, что рвалась вперед его тела, на кажущуюся бездонной пропасть, я все понимала. Понимала, что упаду и он не успеет, физически не сможет спасти меня. Я глубже и глубже увязала в густой черноте, что царила внизу. Но с упорством утопающего цеплялась за обещания, что щедро дарил мне Артеш. Своим взглядом.
- Я не хочу умирать, - беззвучным шорохом сорвалось с моих губ.
- НЕТ!!!!! - но быстрее падать – уже не лететь, увы, нет, - Артеш просто был не в силах.
- Прости….
Глаз не закрыла, не сдалась, боролась, не принимала с покорностью судьбу, цепляясь пальцами за воздух, чернь, обрывки тумана, что красными змеями стал наползать на меня со всех сторон.
Красного тумана?
Боль ворвалась в спину внезапно. Упала? Нет, еще парила. Но меж лопаток с проворностью мощной буровой установки начала вкручиваться расплавленная металлическая спираль. Грубой нарезки, с тупым наконечником. Она вгрызалась ровно меж позвонков, намечая тоннель в неизвестность, запуская по нервам-струнам, мышцам, венам, костям жидкий азот. Холод, но обжигающий, сжигающий. По рукам от плеч до кончиков пальцев электрическими мерзкими угрями поползи невидимые твари. Воздух в легких закончился. Перед глазами опустили плотный темный занавес.
Я провалилась в космос. Свой, личный, где были только я – его центр – и планеты, что за время жизненного пути я кропотливо, с усердием начинающего ученика гончарной мастерской, ваяла из мягкой глины моих надежд и разочарований. Маленькие, большие, гиганты. Одни ближе, другие дальше, а некоторые и вовсе где-то за пределами моего космического пространства, в метеоритном потоке чьих-то разрушенных мечт, идеалов, фантазий.
Звезда на перерождении. Яркая, насыщенная, распластавшая в стороны кровавые туманные крылья. Как у бабочки, феи. Они извивались, формировались, впаивались в кожу, кости, сердце. Они тянули меня в сторону. Но может вниз. Или вверх. Тянули с силой, с криком, с настойчивостью, выдирая с корнем из космоса, что столько лет был мои домом, моей привычной жизнью, моим всем.
«Что ты хочешь?» - знакомый голос, девичий, тонкий.
Схватилась руками за ближайшую планету. Крошечную, мою первую, детскую мечту о розовом пони. Держалась, не отпускала.
- Жить, - шепнула в ответ, отпуская на волю скопившиеся под веками слезы.
«Что ты хочешь?!!» - глупые вопросы глупого ребенка. Зачем все это? Боль неприятно воском застыла меж лопаток. Казалось, шевельнусь, и все тело начнет трескаться и осыпаться в вакуум подо мной.
- Любить, - настаивала я. Ответы необходимы, я чувствовала это.
«Отпусти…» - ласковое пожелание.
- НЕТ! - сильнее вцепилась в родное и близкое.
«Ты создашь новое, начнешь все заново, с ним. Отпусти!»
С ним?
Артеш.
- Твои крылья были прекрасны. Жаль, что они так скоро стали исчезать, - нежное прикосновение его губ к месту под моим ухом. Чувственно, трепетно, щекотно.
- Они спасли меня. Не дали упасть, - улыбнулась я.
- Увижу Шарэттэ, обязательно скажу ей спасибо. За этот дар. За тебя, твою жизнь, твою улыбку. За шанс. Еще один шанс, которого я не заслужил.
Руки Артеша осторожно, почти невесомо, переместились выше, накрыли судорожно сжатые мною в кулаки ладони. Успокаивая, подбадривая, возбуждая. Длинные пальцы провели по кромке покрывала, разрядом тока нарисовали прямую к ключице, а потом выше, по шее, коснулись подбородка. Я слушала его дыхание, повиновалась его рукам, что повернули мое лицо, подставляя губы под ожидаемый и такой желанный поцелуй. Наш первый поцелуй. Бережный, волнительный, ослепительный.
Я отпустила. Расцепила руки, расслабилась, повинуясь силе крыльев, что уносили меня из моего старого мира в мир новый. Сквозь слезы наблюдала я за космическими телами, планетами – моими заветными пожеланиями и мечтами. Будет не просто, но я создам другие. Как создавала уже сейчас.
Артеш
Рассветные сумерки прочно обосновались за окном. Я раздвинул портьеры, впуская холодный свет в комнату. Спать не хотелось, мысли и воспоминания кипели в голове, не давая и на миг покоя и умиротворения. Я не мог поверить, что все закончилось, в принципе закончилось, и моя Ромашка сейчас со мной, а не в руках безумца из другой Галактики или даже Вселенной. Хотя, закончилось ли все…
Маша спала, завернувшись в несколько пледов, которыми мама завалила мою кровать. По-прежнему не могла согреться. Из тряпичного кокона выглядывали только ее аккуратный носик и копна волос, что окончательно вырвались из пут заколки и алым веером распластались по подушкам.
Сжал в кулаки руки. С силой, до боли в костяшках пальцев. Надеюсь, Шарэттэ одобрит мой выбор, потому что, не смотря ни на что, менять его я не намерен. Или Ромашка, или уже никто. У родителей еще есть Дан, пусть он продолжает великую династию Шонов. Он сможет, просто пока молод и не опытен. Да и должной мотивации к этому у него до сих пор не имелось.
Перевел взгляд на улицу. Под кустами у ближайшего дерева горит два взгляда. Любопытных и наивных. Нашел ведь дорогу обратно. А идти далеко. Но пришел, не отступил. Извини, малыш, но всю ее я тебе не отдам. Но частично вниманием, по-видимому, поделиться придется. Дааааа, про ручных Журок этот мир еще не слышал, удивительно.
- Полагаю, ты определился?
Вздрогнул от неожиданности и резко развернулся. Что за Шэтт!!!
В темном провале камина, на последнем прогорающем полешке сидела миниатюрная девочка. Или все же девушка. Она, как и лепестки-огоньки рядом, переливалась и сверкала. Хрупкие ручки и ножки, огненные волосы, охватывающие ее стан до самых пят, полупрозрачные крылышки за спиной, словно у весенних навязчивых насекомых, атакующих едва распустившиеся первые бутоны в саду. Она болтала в воздухе босыми ножками и помахивала удерживаемой в маленькой ладошке палочкой с искоркой на вершине.
Внешность экстравагантная, необычная, непривычная, но без сомнений о том, кто это может быть: «Шарэттэ!»
- Так, ты определился?
- Да! К чему такой образ на этот раз? - не удержался я от вопроса. Нет, правда, невероятно интересно.
- Этот? - провела пальчиками по локонам, что прикрывали излишне интригующие детали ее обнаженного тела, - не обращай внимание. Пари проиграла…
- Ааа…
- Так, что с выбором то? - перебила меня Шарэттэ и указала смешной палочкой на спящую Ромашку.
- Выбор сделан. Это Маша.
- Хм.
- Я его менять не буду, даже если Маша случайная, другой мне не нужно!
- Категорично, - одобрительно протянула Богиня. Мини-Богиня, на сегодня. Ее крылышки затрепетали, рядом пляшущие лепестки пламени потянулись к ней, будто это дополнительный источник энергии, но Шарэттэ отмахнулась от них и те смиренно прильнули к дереву на своем месте.
- И что будет дальше? - не спеша подошел к камину и присел около него на корточки. Внимательно вгляделся в глаза той, от которой сейчас целиком и полностью зависела моя судьба.
- Дальше? - задумчиво повторила капризная малышка (ничего в этом мире не меняется). Однако что должно быть дальше, узнать мне оказалось не суждено, поскольку в этот самый момент Шарэттэ встрепенулась, вытянулась и посмотрела на дверь. Я оглянулся, но там никого не было. - Дальше придется вернуться домой, Артеш, и поспеши, иначе может быть поздно.
И исчезла.
Слова возмущения застряли в моем горле. Что имела в виду Шарэттэ? Почему необходимо возвращаться домой?
Стук в дверь, громкий и подозрительный. Внутри заворочалось неприятное чувство, что хороших новостей никто мне не принес.
Ромашка от стука не проснулась. Она лишь глубже окапалась в своих одеялах. За дверью я обнаружил отца, он был явно обеспокоен и встревожен.
- Даннешь прислал сообщение. Вторую землянку отравили. Она очень плоха, сын боится, что она не переживет следующий день.
Шэтт!
Глава двадцать вторая
Ромашка
Никогда в жизни мне еще не приходилось так быстро бежать. Я не спринтер. Мне свойственны больше спокойные забеги ко вполне определенной цели, в которых у меня не имелось ровным счетом никаких соперников. Но сейчас, в эту минуту, секунду, я бежала, не жалея сил и здоровья. И у меня имелся соперник, очень сильный, безжалостный, хладнокровный соперник. Смерть. И побороться за жизнь дорогого мне человека придется ожесточенно, и я это сделаю. Вступлю, с высокой долей вероятности, в заранее проигрышную партию, но ни на миг не отступлю.
Привалившись спиной к холодной стене станции перемещения, я часто и жадно задышала, заталкивая в легкие настолько огромные порции кислорода, насколько это вообще было возможно. Поскольку это всего лишь пару минут передышки, а после новый забег. Я должна успеть. Мы должны успеть.
Артеш стоял рядом со мной, удерживая одной рукой обе наши сумки. Он был сосредоточен, серьезен, дышал, не в пример мне, тихо и размеренно, но это не потому, что он остался холоден к возникшей ситуации, я знала, это не так, а потому, что был сильнее и выносливее меня. Думаю, для него по жизни спринтерские забеги до скоротечной цели не являлись редкостью.
Характерный писк приборов дал понять, что мы на месте. Теплая ладонь моего – во всех смыслах этого слова – мужчины крепко сжала мою ладонь. Опора, поддержка, сила. Без нее я уже вряд ли смогу. Последний рывок.
В дом Артеша ворвались ураганом, что едва не снес с петель входную дверь. Ураганом, что, не успев войти в свою наивысшую силу, разбился о ледяную стену безмолвия, царившую в помещениях.
На самой низкой ступени лестницы, соединявшей верхние этажи с холлом и гостиной, сидел Дан. Сломанная и выброшенная охладевшим хозяином кукла-марионетка. Голова низко опущена. Руки упали вниз между колен, кончики пальцев упирались в голое истертое дерево под ними. Мир контрастов во враз постаревшем теле: бледная, практически белая кожа, темные волосы, черные одежды и распластавшиеся по спине кожаным саваном крылья.
- Нет, - нет, не верю, что мы опоздали.
Даннеш вздрогнул, но голову не поднял. Ссутулился еще больше, сжался, закутываясь в свой личный саван глубже.
- Нет, - упала на колени рядом с парнем, пытаясь заглянуть ему в глаза.
- Прости, - прошептали бескровные губы. Лишь они были видны мне. Остальное лицо укуталось в собственные тени горечи и боли. - Прости…
- Где Ангел? - осторожный вопрос, заданный Артешем, вырвал меня из паутины страха, в которую я начала стремительно проваливаться после слов Дана. - Где Ангел!??
- Она умерла? - уточнила я.
Даннеш отрицательно покачал головой. Выдохнула и вскочила на ноги. Я успела, должна успеть, я не допущу, чтобы с Ангелом случилось что-либо ужасное и не поправимое.
Комната Гели находилась на втором этаже и по планировке и содержанию являлась зеркальным отражением моей собственной.
Сестра лежала на кровати, укрытая тонким покрывалом. Бледное лицо с едва заметным горячечным румянцем на щеках, тонкие белые руки, растрепавшиеся огненные волосы на светлом материале. Бескровные губы плотно сомкнуты, глаза прикрыты, и, очевидно, Ангел видела что-то странное или даже страшное в своем бреду, поскольку под веками быстро и хаотично перемещались в разных направлениях зрачки.
И ни звука.
Черствая, бездушная тишина.
Приблизилась к кровати вплотную. Хотела присесть, притронуться, обнять, удержать в своих руках хрупкий стан моего родного человечка, но не смогла сделать этого, лишь сейчас обратив внимание на еще одних обитателей комнаты. На груди Гели, в ее ногах, по краям постели, прижав своими тельцами светлое покрывало, лежали меховые зеленые комочки. У некоторых виднелись ушки, пушистые хвостики, любопытные носики (вместе и по отдельности). «Нагрудный» подозрительно взирал на меня исподлобья своими черными круглыми глазками, но на мое приближение никак не отреагировал и позицию не сменил.
- Это шуши? - донесся от двери тихий голос Дана.
- Что? - не поняла я. Обернулась на Артеша, поднявшегося следом за мной и стоявшего сейчас рядом, посмотрела в поисках разъяснений увиденного на Даннеша.
- Шуши, - подтвердил Артеш, - это зверьки, местные, обитают в парках и садах, питаются пыльцой из цветов. Вообще, они безобидны и не опасны, но при этом невероятно дикие и на руки не идут. В первый раз вижу такое, если честно, - он указал рукой на меховушек, вольготно разместившихся вокруг.
Вновь взглянула на сестру, на прилипшую к ней местную живность, и решительно потянулась к тому, кто лежал на ее груди, прямо над сердцем. Может, это они тянут из нее силы, ее жизнь, а не какой ни яд?
- Не делай этого, - в тот момент, когда я почти коснулась пальцами невозмутимого звереныша, недалеко от меня раздался тонкий девичий голосок. Испуганно одернула руку.
- Почему? - спросил Артеш.
Он не удивился неожиданно прозвучавшему в помещении вопросу, спокойно и выжидательно смотрел куда-то в район ног лежащей Ангелины.
Это шуши говорят? Присмотрелась. Нет, судя по всему, нет.
- Они ее удерживают в этом мире, - пояснил голосок. Я подошла ближе, опустилась на колени и взглянула на кроху, уютно восседавшую на голове самого крупного шуша, прямо между его острых ушек. Укутавшись в длинные распущенные волосы, она, зажав коленями собственные ладони, грустно взирала на Ангела. Возле нее, в короткой шерстке, лежала волшебная палочка со звездочкой на вершине.
- Фея? - спросила в надежде на чудо.
- Шарэттэ, - уточнил Артеш. Сухо и без всякой веры в чудеса.
- Ты спасешь ее? - пусть не фея, но у нее же имеется волшебная палочка, она может, она Богиня, она…
- Нет…
Мне кажется, в этот момент все присутствующие явно расслышали ломкий звук, с которым мое сердце в груди разломилось на две половины.
- Но почему?
- В тот день на Землю я пришла только за одним человеком, которому было суждено трагически погибнуть, - грустно улыбнулась мне Шарэттэ. - И это была ты. Твоя сестра должна была остаться в своем мире, но она с такой силой уцепилась за тебя перед переносом, что совершенно невероятным для меня образом практически слилась с твоей душой, сутью, и я не смогла разъединить вас. Но все же перемещала через миры я тебя, а потому здесь и сейчас находиться всего лишь некий «образ» Ангелины, ее часть, а настоящая она по-прежнему на Земле. Вероятно, без сознания, но живая и живущая именно там, - кроха взяла в руки свою палочку и поднялась на ноги, огненные волосы заструились вокруг тела малышки, - Я не имею возможности спасти твою сестру, поскольку спасать по сути некого. Она будет жить, но не на этой планете. Шуши – они, кстати, тоже не коренные жители, а в некотором роде пришельцы – удерживают ее «образ», но надолго их не хватит. Ангела нужно отпустить, чтобы она смогла вернуться домой. Понимаешь?
Нужно. Обязательно. Отпустить.
- Нет!
Ударом тяжелого молота резкое и решительное отрицание грохнуло в комнате. Взглянула на Дана: он также стоял в дверном проеме, не заходя в помещение, и цепко смотрел на Гелю.
