У них даже есть потребность быть любимыми и потребность заботиться. Имейте это ввиду. Мы, конечно, заложили в них базовые бытовые и социальные навыки и культурное воспитание, но вам все равно кое-чему придется его научить. И последнее. Наши клоны стерильны.
- Стерильны? – переспросила я.
- Да, стерильны. Дело в том, что при клонировании не удается безошибочно воспроизвести кариотип. А в каждом следующем поколении ошибки накладываются друг на друга… В общем, все последующие поколения рождаются нежизнеспособными. Поэтому мы сделали наших клонов стерильными. Родить от него не получится.
Я задумалась. Мне казалось, что все это будет как-то попроще. Майерс заметил мои колебания.
- Пока договор не подписан, вы можете передумать. Договор пока еще не вступил в силу.
- А есть какая-то инструкция?
- Помилуйте. Какая инструкция? Это же живой организм. Кнопочек у него нет. Ваши права и обязанности написаны в договоре. Скажу вам сразу – вы не имеете права жестоко обращаться с клоном, причинять ему физические повреждения и моральные страдания. Клон имеет право обратиться за помощью в студию. Вы обязаны полностью содержать клона. Но он имеет право устроиться на работу с вашего согласия. Согласие оформляется как дополнение к договору у нас. Вы обязаны не препятствовать оказанию медицинской помощи клону, если в ней возникнет необходимость. Мы со своей стороны гарантируем срок жизни клона не менее полутора лет. Эта гарантия не распространяется на несчастные случаи, произошедшие по вине самого клона или третьих лиц. Самоубийство, ДТП, стихийные бедствия, инфекционные заболевания, несчастные случаи в быту и на производстве… Ну и я уже говорил вам – вы имеете право вернуть клона, когда начнется его старение.
- А если он не захочет?
- А вы его не спрашивайте. Просто скажите ему, что его положат в больницу.
- Понятно…
Я подумала, оглянулась на дверь.
- А если… Если я разочаруюсь в нем? Что делать тогда?
- Мы предусмотрели и такой вариант. Вы можете вернуть его нам, но деньги вам не вернут. Если клон согласен, он может уйти в любом направлении и вести самостоятельную жизнь. Но это нежелательно, потому что они плохо приспособлены к условиям нашей жизни. Из тех, кто уходили, никто не выжил. Ну так что?
Я задумалась. Человек… Нет, какой это человек? На самом деле… Надо представить себе, что ты берешь кошку или собаку. Ответственность… Не больше, чем при выборе щенка. А этого даже к улице не придется приучать. В конце концов, зачем заглядывать в будущее, которое еще не наступило?
- Я согласна, - сказала я и поставила подпись на договоре.
- Ну, вот и отлично, - заулыбался Майерс. - Желаю счастья. Идите, он вас ждет.
Служащий подвел меня к какой-то двери, набрал код и открыл ее.
- Прошу вас.
Я вошла в большую комнату, в которой были развешаны репродукции известных художников и расставлены небольшие скульптуры. По центру - несколько диванчиков, как в музее. А у дальней стены, отставив в сторону ногу, стоял… Я сразу узнала его. Его невозможно было не узнать. Мое сердце часто забилось, голова слегка закружилась, в ноги вступила слабость. Что я ему сейчас скажу? Как он отреагирует на меня? Может, удрать, пока не поздно, и плевать на деньги? Но тут я услышала, как дверь за моей спиной закрылась. Он тоже услышал этот звук и повернулся. Бежать было некуда.
Некоторое время мы стояли, издали рассматривая друг друга. Он – с любопытством, я – со страхом. А потом он подошел ко мне. Он удивительно был похож на Бернса, только на двадцать с лишним лет моложе. Знакомые острые черты лица…Выдающиеся скулы... И эти карие глаза, так очаровавшие меня тогда, пятнадцать лет назад. Он был на диво хорош, а неуемная энергия молодости придавал ему еще больше очарования.
- Привет, - наконец, сказал он.
О, этот голос! Сколько раз я слышала его, замирая от томящего чувства любви! Этот тихий голос, такой приятный, завораживающий! Я почувствовала, что мое лицо полыхает.
- Привет, - с трудом переведя дыхание, ответила я. – Ты… Мы… В общем…
- Меня зовут Джонни, - сказал он. И его интонация выдала его с головой: он весьма мной заинтересован.
- Энн… Энн Уилсон.
Ах, ну что же сказать дальше?! "Я тебя купила"? Какое ужасное положение!
- Мне сказали, что теперь я буду жить у тебя.
Ах ты, моя умница! Ну конечно…
- Да… Джонни. Теперь ты будешь жить у меня. Идем!
По указателям мы вышли из комнаты через другую дверь и сразу оказались на улице. Прямо на парковке. Я прошла к машине. Джонни сосредоточенно топал за мной. Первый мандраж прошел, мне было интересно, как он поведет себя на улице, ведь ему от роду по сути год, даже меньше. Но Джонни уверенно открыл дверцу автомобиля и сел на заднее сиденье.
За прошедший год я развелась с мужем, продала квартиру на Манхеттене, купила скромный, но вполне симпатичный домик на окраине Лос-Анджелеса и открыла небольшой магазинчик одежды. В свой новый дом я и привезла Джонни. Мы вошли, я остановилась в прихожей, наблюдая за своим новым сожителем и ловя себя на мысли, что не представляю, что буду с ним делать. Чем дольше я наблюдала за ним, тем отчетливее понимала, что это совсем не то, как я себе представляла. Достаточно было того, что Джонни был слишком юн. Он был моложе меня на десять лет. И что прикажете мне делать с этим ребенком?
А Джонни с интересом осмотрел все комнаты в доме, посетил ванную и со вздохом бросил взгляд в сторону столовой. Понятно. Я пошла готовить ужин.
Пока он утолял голод, я наблюдала за ним. Самоуверенный. Живой. Просто излучает энергию. Если он точная копия Бернса, то, значит, и Бернс такой же… был двадцать лет назад. Сейчас Джонни Бернс – почтенный буржуа, обросший многомиллионным состоянием, недвижимостью и силиконом, чуть-чуть расплывшийся – сорок пять не шутка. А передо мной – мальчишка двадцати одного года. Я смотрела на Джонни, и двоякие чувства овладевали мной. С одной стороны, я видела перед собой объект своих мечтаний. Но с другой я отчетливо понимала, что, как ни крути, это не тот самый Джонни Бернс. Это другой человек, хотя его гены точь-в-точь повторяют гены Бернса, его волосы, глаза, губы, руки - точно такие же, как у Бернса, его отпечатки пальцев точно такие же, как у Бернса, и различить их вряд ли сможет даже экспертиза. Словно две монеты, которые невозможно отличить друг от друга, но, тем не менее - каждая индивидуальна и не является частью другой. У них разный опыт, и Джонни, сидящий у меня в столовой и с аппетитом поглощающий блинчики с кленовым сиропом, никогда не получит опыта, который есть у Джонни-настоящего. Одним словом, это другой человек.
Джонни отравил в рот последний блинчик, начал облизывать пальцы, но спохватился и взял салфетку.
- Чай, кофе? – спросила я.
- Кофе, если можно, - ответил он, поглядывая на меня чуть искоса. Мне стало не по себе. Конечно, ему сказали, что делают мужчина и женщина, оказавшись наедине. И, кажется, он этого ждет. Ну конечно, двадцать один, тестостерон бьет ключом… Спать я уложила его в небольшой комнатке, которая по проекту считалась детской, но у меня значилась комнатой для гостей. Он был несколько удивлен, но деликатно промолчал.
Так начался новый период моей жизни. Не скажу, чтобы Джонни сильно раздражал меня, но, если быть откровенной до конца, я была разочарована. Клон не оправдал моих надежд. Я мечтала видеть рядом с собой Мужчину, страстного, сильного духом и телом, который взял бы меня за руку и повел бы за собой… А получила зеленого юнца, который толком не представлял, как надо обходиться с женщиной, что говорить и как ухаживать за ней. Он занял пассивную позицию, а роль мамочки мне претила. И мое отношение к Джонни можно было выразить только одним словом: я его терпела. Это на самом деле похоже на то, как приобретаешь щенка. Сначала умиляешься, а затем, когда эйфория проходит, остается только его терпеть. И я на самом деле не воспринимала его как человека. Возможно, в этом сыграло значительную роль то, что Джонни слушался меня беспрекословно. "Вынеси мусор", "Помой машину", "Подмети дорожки" - стоило мне сказать это, как он тут же откладывал свои дела и шел работать. Вернувшись, он не оглашал дом требовательным "Когда будет обед?!", а садился перед телевизором и тихо ждал приглашения в столовую. Не знаю, было ли это послушание заложено в него, или это была личная черта Джонни-настоящего, переданная клону с генотипом. С каждым днем я все четче осознавала, что совершила ошибку. Потратила почти все свои сбережения впустую и вызвала к жизни вот это существо, с которым теперь не знала, что делать. О, если бы только можно было повернуть время вспять! Никогда, никогда, никогда я не обратилась бы в студию мистера Майерса…
Джонни жил у меня уже три месяца. Он вел себя тихо, ни на что не претендовал. Когда вечером я возвращалась с работы, дома меня ждал идеальный порядок и готовый ужин. Собственно, виделись мы с ним только в столовой. Я жила своей жизнью, он – своей. И для меня такое положение дел было максимально комфортным в сложившейся ситуации. Клоны живут два-два с половиной года. Надо просто потерпеть. А потом я верну его назад, он под тихую приятную музыку уйдет в свой клонский рай, а я уеду куда-нибудь подальше, чтобы все-таки попытаться устроить свою личную жизнь. Всего лишь два года! Надо просто потерпеть.
Я настолько отгородилась от Джонни, что почти перестала о нем думать. Он потихоньку жил в своей комнате, я виделась с ним только в столовой, приходя с работы. Клон научился неплохо готовить и избавил меня от всех кулинарных хлопот. Он накрывал на стол, молча прислуживал мне, и часто мы не перекидывались ни единым словом на протяжении нескольких дней.
Как-то в одно воскресенье меня окликнула моя соседка Джудит.
- Эй, Энни! Привет!
- Привет, Джудит! – отозвалась я, несколько удивленная таким вниманием - Джудит раньше не проявляла желания заговорить со мной даже о погоде.
- Что это за парень у тебя живет? - спросила она, как-то странно улыбаясь.
Парень?! Я едва не села прямо за газон.
- Это… Это мой брат.
- Не знала, что у тебя есть брат! - игриво заметила Джудит. - Красавчик! Женат?
О, Боже! Кажется, Джудит положила глаз на клона! Я посмотрела на нее. Джудит была немного моложе меня, года на два. О ее личной жизни я ничего не знала, во всяком случае, мужчин в ее доме я не видела.
- А сколько ему лет? – опять спросила Джудит.
- Ему лет? – переспросила я.
А сколько ему лет? Я лихорадочно соображала. Джонни живет у меня три месяца… Один месяц равен двум годам жизни… Шесть… Плюс двадцать один…
- Двадцать шесть. Нет, двадцать семь! – наконец, ответила я. – Да, двадцать семь.
- Ты не знаешь, сколько лет твоему брату? – с легкой насмешкой спросила Джудит. Кажется, она поняла, что здесь что-то не так.
- Он жил со своей матерью. Мы родные только по отцу. Мы давно не виделись с ним, я еще не привыкла.
Джудит кивнула, но это кивок означал "Так я тебе и поверила!".
- Извини, мне нужно идти, - заторопилась я. – Ждем гостей.
Джудит опять закивала, а я пошла в дом. В моей голове никак не могло уложиться то, что клон мог кому-то понравиться. "Он же… Он же…" Что "он же" я никак не могла придумать. Ну что "он же"?! И, кстати, где он?
Я нашла Джонни на заднем дворе. Босой, в одних джинсах, он колол дрова для барбекю. За лето он загорел, и под смуглой кожей при каждом его движении играли мышцы. Тут он выпрямился, и я даже на миг задержала дыхание. Джонни сильно изменился за эти три месяца. Он раздался в плечах и в груди, и теперь в его фигуре не было мальчишеской неуклюжести. Его руки налились силой, а движения стали уверенные и слегка небрежные. Забавный мальчик превратился в красивого и очень привлекательного мужчину. Просто удивительно, что до сих пор под моими окнами не выстроилась очередь из девиц, желающих завести с ним знакомство. И как же я это прошляпила? Меня потянуло к нему, как магнитом. Мне хотелось прикоснуться к его спине, почувствовать силу мышц, бархатистость кожи… Услышав мои шаги, Джонни обернулся.
Как же он хорош! Он возмужал и выглядел сейчас лет на двадцать восемь. Его кожа уже не была по-младенчески нежной, но в этой грубоватости тоже была своя прелесть. От него пахло дымом и каким-то одеколоном… Это непостижимо! Тут, у меня под боком, расцвело такое сокровище, а я едва не прохлопала ушами! Как же я могла забыть, чей он клон? Ведь рано или поздно он приблизится по стати к своему оригиналу, и тогда… А ведь какая-то задрыга едва не увела его у меня!
- Привет, Джонни, - сказала я.
- Привет, - ответил он. Безусловно, он почувствовал что-то витающее в воздухе, но еще не понял, что именно.
- О, сколько дров ты переколол! – мой голос дрожал, и мне никак не удавалось побороть волнения. - Ты знаешь, у меня столько работы… Дела идут… Что-то нам с тобой никак не удается поговорить, отдохнуть… Может, пойдем, выпьем вина? Посидим, поговорим… Мне кажется, ты устал.
Ну же, давай, давай! Соображай! Я все карты дала тебе в руки! Ну…
Джонни чуть помедлил, потом прислонил к поленнице колун. Я повернулась и пошла в дом. И услышала, как он двинулся следом за мной.
Нет ничего восхитительней, чем ощущение захватывающего тебя, кружащего, сводящего с ума романа! Я не хотела расставаться с Джонни ни на минуту, и если бы не работа, то мы, скорей всего, уехали бы куда-нибудь на Карибы или Гавайи. Но я не могла бросить свой магазин, который набирал обороты, и, надо сказать, весьма удачно. Каждое утро мы прощались долгим сладострастным поцелуем и каждый вечер проводили вместе. Так хорошо мне еще не было. Это была какая-то безумная эйфория, а сознание того, что я все-таки одержала верх над Джудит, придавало моим чувствам особую пикантность. Мы проводили фантастические вечера и нередко успокаивались часам к четырем утра, утомленные болтовней, ласками и вином. Джонни ничем не отличался от обычного мужчины. Собственно, он и был самым обычным мужчиной, и порой я даже жалела, что упустила три месяца жизни с ним. "Не надо было смущаться его молодостью, в конце концов, для него это не принципиально", - думала я, наблюдая за тем, как Джонни расчесывает влажные после душа волосы. Вот он опустил руку, всмотрелся в отражение, встряхнул головой и, довольный собой, улыбнулся и повернулся ко мне. "Надо будет заказать себе второго", - подумала я и стала собираться на работу.
Работа… Поначалу она мне нравилась. Мне удалось взять в аренду уже прикормленное помещение. Не так давно его освободил один очень известный модельер – присмотрел себе местечко в центре и в три раза больше. Я как раз проходила мимо, когда он на прощание пожимал руку владельцу здания. К счастью, тугодумство не было моей чертой, и я мгновенно сориентировалась в ситуации. Через час мы с арендодателем за чашечкой прекрасного кофе уже дружески болтали в его кабинете о том, о сем, а у меня в сумочке лежал подписанный договор на аренду. Дела сразу пошли хорошо. Я продавала одежду молодых дизайнеров, с которыми не хотели иметь дела престижные бутики Беверли Хилса, ориентированные на таких монстров как Кензо или Армани. Но многие вещи были просто уникальны, кто-то же должен давать шанс начинающим. У меня в штате были три попеременно работающих девушки-консультантки.
- Стерильны? – переспросила я.
- Да, стерильны. Дело в том, что при клонировании не удается безошибочно воспроизвести кариотип. А в каждом следующем поколении ошибки накладываются друг на друга… В общем, все последующие поколения рождаются нежизнеспособными. Поэтому мы сделали наших клонов стерильными. Родить от него не получится.
Я задумалась. Мне казалось, что все это будет как-то попроще. Майерс заметил мои колебания.
- Пока договор не подписан, вы можете передумать. Договор пока еще не вступил в силу.
- А есть какая-то инструкция?
- Помилуйте. Какая инструкция? Это же живой организм. Кнопочек у него нет. Ваши права и обязанности написаны в договоре. Скажу вам сразу – вы не имеете права жестоко обращаться с клоном, причинять ему физические повреждения и моральные страдания. Клон имеет право обратиться за помощью в студию. Вы обязаны полностью содержать клона. Но он имеет право устроиться на работу с вашего согласия. Согласие оформляется как дополнение к договору у нас. Вы обязаны не препятствовать оказанию медицинской помощи клону, если в ней возникнет необходимость. Мы со своей стороны гарантируем срок жизни клона не менее полутора лет. Эта гарантия не распространяется на несчастные случаи, произошедшие по вине самого клона или третьих лиц. Самоубийство, ДТП, стихийные бедствия, инфекционные заболевания, несчастные случаи в быту и на производстве… Ну и я уже говорил вам – вы имеете право вернуть клона, когда начнется его старение.
- А если он не захочет?
- А вы его не спрашивайте. Просто скажите ему, что его положат в больницу.
- Понятно…
Я подумала, оглянулась на дверь.
- А если… Если я разочаруюсь в нем? Что делать тогда?
- Мы предусмотрели и такой вариант. Вы можете вернуть его нам, но деньги вам не вернут. Если клон согласен, он может уйти в любом направлении и вести самостоятельную жизнь. Но это нежелательно, потому что они плохо приспособлены к условиям нашей жизни. Из тех, кто уходили, никто не выжил. Ну так что?
Я задумалась. Человек… Нет, какой это человек? На самом деле… Надо представить себе, что ты берешь кошку или собаку. Ответственность… Не больше, чем при выборе щенка. А этого даже к улице не придется приучать. В конце концов, зачем заглядывать в будущее, которое еще не наступило?
- Я согласна, - сказала я и поставила подпись на договоре.
- Ну, вот и отлично, - заулыбался Майерс. - Желаю счастья. Идите, он вас ждет.
Служащий подвел меня к какой-то двери, набрал код и открыл ее.
- Прошу вас.
Я вошла в большую комнату, в которой были развешаны репродукции известных художников и расставлены небольшие скульптуры. По центру - несколько диванчиков, как в музее. А у дальней стены, отставив в сторону ногу, стоял… Я сразу узнала его. Его невозможно было не узнать. Мое сердце часто забилось, голова слегка закружилась, в ноги вступила слабость. Что я ему сейчас скажу? Как он отреагирует на меня? Может, удрать, пока не поздно, и плевать на деньги? Но тут я услышала, как дверь за моей спиной закрылась. Он тоже услышал этот звук и повернулся. Бежать было некуда.
Некоторое время мы стояли, издали рассматривая друг друга. Он – с любопытством, я – со страхом. А потом он подошел ко мне. Он удивительно был похож на Бернса, только на двадцать с лишним лет моложе. Знакомые острые черты лица…Выдающиеся скулы... И эти карие глаза, так очаровавшие меня тогда, пятнадцать лет назад. Он был на диво хорош, а неуемная энергия молодости придавал ему еще больше очарования.
- Привет, - наконец, сказал он.
О, этот голос! Сколько раз я слышала его, замирая от томящего чувства любви! Этот тихий голос, такой приятный, завораживающий! Я почувствовала, что мое лицо полыхает.
- Привет, - с трудом переведя дыхание, ответила я. – Ты… Мы… В общем…
- Меня зовут Джонни, - сказал он. И его интонация выдала его с головой: он весьма мной заинтересован.
- Энн… Энн Уилсон.
Ах, ну что же сказать дальше?! "Я тебя купила"? Какое ужасное положение!
- Мне сказали, что теперь я буду жить у тебя.
Ах ты, моя умница! Ну конечно…
- Да… Джонни. Теперь ты будешь жить у меня. Идем!
По указателям мы вышли из комнаты через другую дверь и сразу оказались на улице. Прямо на парковке. Я прошла к машине. Джонни сосредоточенно топал за мной. Первый мандраж прошел, мне было интересно, как он поведет себя на улице, ведь ему от роду по сути год, даже меньше. Но Джонни уверенно открыл дверцу автомобиля и сел на заднее сиденье.
За прошедший год я развелась с мужем, продала квартиру на Манхеттене, купила скромный, но вполне симпатичный домик на окраине Лос-Анджелеса и открыла небольшой магазинчик одежды. В свой новый дом я и привезла Джонни. Мы вошли, я остановилась в прихожей, наблюдая за своим новым сожителем и ловя себя на мысли, что не представляю, что буду с ним делать. Чем дольше я наблюдала за ним, тем отчетливее понимала, что это совсем не то, как я себе представляла. Достаточно было того, что Джонни был слишком юн. Он был моложе меня на десять лет. И что прикажете мне делать с этим ребенком?
А Джонни с интересом осмотрел все комнаты в доме, посетил ванную и со вздохом бросил взгляд в сторону столовой. Понятно. Я пошла готовить ужин.
Пока он утолял голод, я наблюдала за ним. Самоуверенный. Живой. Просто излучает энергию. Если он точная копия Бернса, то, значит, и Бернс такой же… был двадцать лет назад. Сейчас Джонни Бернс – почтенный буржуа, обросший многомиллионным состоянием, недвижимостью и силиконом, чуть-чуть расплывшийся – сорок пять не шутка. А передо мной – мальчишка двадцати одного года. Я смотрела на Джонни, и двоякие чувства овладевали мной. С одной стороны, я видела перед собой объект своих мечтаний. Но с другой я отчетливо понимала, что, как ни крути, это не тот самый Джонни Бернс. Это другой человек, хотя его гены точь-в-точь повторяют гены Бернса, его волосы, глаза, губы, руки - точно такие же, как у Бернса, его отпечатки пальцев точно такие же, как у Бернса, и различить их вряд ли сможет даже экспертиза. Словно две монеты, которые невозможно отличить друг от друга, но, тем не менее - каждая индивидуальна и не является частью другой. У них разный опыт, и Джонни, сидящий у меня в столовой и с аппетитом поглощающий блинчики с кленовым сиропом, никогда не получит опыта, который есть у Джонни-настоящего. Одним словом, это другой человек.
Джонни отравил в рот последний блинчик, начал облизывать пальцы, но спохватился и взял салфетку.
- Чай, кофе? – спросила я.
- Кофе, если можно, - ответил он, поглядывая на меня чуть искоса. Мне стало не по себе. Конечно, ему сказали, что делают мужчина и женщина, оказавшись наедине. И, кажется, он этого ждет. Ну конечно, двадцать один, тестостерон бьет ключом… Спать я уложила его в небольшой комнатке, которая по проекту считалась детской, но у меня значилась комнатой для гостей. Он был несколько удивлен, но деликатно промолчал.
Так начался новый период моей жизни. Не скажу, чтобы Джонни сильно раздражал меня, но, если быть откровенной до конца, я была разочарована. Клон не оправдал моих надежд. Я мечтала видеть рядом с собой Мужчину, страстного, сильного духом и телом, который взял бы меня за руку и повел бы за собой… А получила зеленого юнца, который толком не представлял, как надо обходиться с женщиной, что говорить и как ухаживать за ней. Он занял пассивную позицию, а роль мамочки мне претила. И мое отношение к Джонни можно было выразить только одним словом: я его терпела. Это на самом деле похоже на то, как приобретаешь щенка. Сначала умиляешься, а затем, когда эйфория проходит, остается только его терпеть. И я на самом деле не воспринимала его как человека. Возможно, в этом сыграло значительную роль то, что Джонни слушался меня беспрекословно. "Вынеси мусор", "Помой машину", "Подмети дорожки" - стоило мне сказать это, как он тут же откладывал свои дела и шел работать. Вернувшись, он не оглашал дом требовательным "Когда будет обед?!", а садился перед телевизором и тихо ждал приглашения в столовую. Не знаю, было ли это послушание заложено в него, или это была личная черта Джонни-настоящего, переданная клону с генотипом. С каждым днем я все четче осознавала, что совершила ошибку. Потратила почти все свои сбережения впустую и вызвала к жизни вот это существо, с которым теперь не знала, что делать. О, если бы только можно было повернуть время вспять! Никогда, никогда, никогда я не обратилась бы в студию мистера Майерса…
Джонни жил у меня уже три месяца. Он вел себя тихо, ни на что не претендовал. Когда вечером я возвращалась с работы, дома меня ждал идеальный порядок и готовый ужин. Собственно, виделись мы с ним только в столовой. Я жила своей жизнью, он – своей. И для меня такое положение дел было максимально комфортным в сложившейся ситуации. Клоны живут два-два с половиной года. Надо просто потерпеть. А потом я верну его назад, он под тихую приятную музыку уйдет в свой клонский рай, а я уеду куда-нибудь подальше, чтобы все-таки попытаться устроить свою личную жизнь. Всего лишь два года! Надо просто потерпеть.
Я настолько отгородилась от Джонни, что почти перестала о нем думать. Он потихоньку жил в своей комнате, я виделась с ним только в столовой, приходя с работы. Клон научился неплохо готовить и избавил меня от всех кулинарных хлопот. Он накрывал на стол, молча прислуживал мне, и часто мы не перекидывались ни единым словом на протяжении нескольких дней.
Как-то в одно воскресенье меня окликнула моя соседка Джудит.
- Эй, Энни! Привет!
- Привет, Джудит! – отозвалась я, несколько удивленная таким вниманием - Джудит раньше не проявляла желания заговорить со мной даже о погоде.
- Что это за парень у тебя живет? - спросила она, как-то странно улыбаясь.
Парень?! Я едва не села прямо за газон.
- Это… Это мой брат.
- Не знала, что у тебя есть брат! - игриво заметила Джудит. - Красавчик! Женат?
О, Боже! Кажется, Джудит положила глаз на клона! Я посмотрела на нее. Джудит была немного моложе меня, года на два. О ее личной жизни я ничего не знала, во всяком случае, мужчин в ее доме я не видела.
- А сколько ему лет? – опять спросила Джудит.
- Ему лет? – переспросила я.
А сколько ему лет? Я лихорадочно соображала. Джонни живет у меня три месяца… Один месяц равен двум годам жизни… Шесть… Плюс двадцать один…
- Двадцать шесть. Нет, двадцать семь! – наконец, ответила я. – Да, двадцать семь.
- Ты не знаешь, сколько лет твоему брату? – с легкой насмешкой спросила Джудит. Кажется, она поняла, что здесь что-то не так.
- Он жил со своей матерью. Мы родные только по отцу. Мы давно не виделись с ним, я еще не привыкла.
Джудит кивнула, но это кивок означал "Так я тебе и поверила!".
- Извини, мне нужно идти, - заторопилась я. – Ждем гостей.
Джудит опять закивала, а я пошла в дом. В моей голове никак не могло уложиться то, что клон мог кому-то понравиться. "Он же… Он же…" Что "он же" я никак не могла придумать. Ну что "он же"?! И, кстати, где он?
Я нашла Джонни на заднем дворе. Босой, в одних джинсах, он колол дрова для барбекю. За лето он загорел, и под смуглой кожей при каждом его движении играли мышцы. Тут он выпрямился, и я даже на миг задержала дыхание. Джонни сильно изменился за эти три месяца. Он раздался в плечах и в груди, и теперь в его фигуре не было мальчишеской неуклюжести. Его руки налились силой, а движения стали уверенные и слегка небрежные. Забавный мальчик превратился в красивого и очень привлекательного мужчину. Просто удивительно, что до сих пор под моими окнами не выстроилась очередь из девиц, желающих завести с ним знакомство. И как же я это прошляпила? Меня потянуло к нему, как магнитом. Мне хотелось прикоснуться к его спине, почувствовать силу мышц, бархатистость кожи… Услышав мои шаги, Джонни обернулся.
Как же он хорош! Он возмужал и выглядел сейчас лет на двадцать восемь. Его кожа уже не была по-младенчески нежной, но в этой грубоватости тоже была своя прелесть. От него пахло дымом и каким-то одеколоном… Это непостижимо! Тут, у меня под боком, расцвело такое сокровище, а я едва не прохлопала ушами! Как же я могла забыть, чей он клон? Ведь рано или поздно он приблизится по стати к своему оригиналу, и тогда… А ведь какая-то задрыга едва не увела его у меня!
- Привет, Джонни, - сказала я.
- Привет, - ответил он. Безусловно, он почувствовал что-то витающее в воздухе, но еще не понял, что именно.
- О, сколько дров ты переколол! – мой голос дрожал, и мне никак не удавалось побороть волнения. - Ты знаешь, у меня столько работы… Дела идут… Что-то нам с тобой никак не удается поговорить, отдохнуть… Может, пойдем, выпьем вина? Посидим, поговорим… Мне кажется, ты устал.
Ну же, давай, давай! Соображай! Я все карты дала тебе в руки! Ну…
Джонни чуть помедлил, потом прислонил к поленнице колун. Я повернулась и пошла в дом. И услышала, как он двинулся следом за мной.
Нет ничего восхитительней, чем ощущение захватывающего тебя, кружащего, сводящего с ума романа! Я не хотела расставаться с Джонни ни на минуту, и если бы не работа, то мы, скорей всего, уехали бы куда-нибудь на Карибы или Гавайи. Но я не могла бросить свой магазин, который набирал обороты, и, надо сказать, весьма удачно. Каждое утро мы прощались долгим сладострастным поцелуем и каждый вечер проводили вместе. Так хорошо мне еще не было. Это была какая-то безумная эйфория, а сознание того, что я все-таки одержала верх над Джудит, придавало моим чувствам особую пикантность. Мы проводили фантастические вечера и нередко успокаивались часам к четырем утра, утомленные болтовней, ласками и вином. Джонни ничем не отличался от обычного мужчины. Собственно, он и был самым обычным мужчиной, и порой я даже жалела, что упустила три месяца жизни с ним. "Не надо было смущаться его молодостью, в конце концов, для него это не принципиально", - думала я, наблюдая за тем, как Джонни расчесывает влажные после душа волосы. Вот он опустил руку, всмотрелся в отражение, встряхнул головой и, довольный собой, улыбнулся и повернулся ко мне. "Надо будет заказать себе второго", - подумала я и стала собираться на работу.
Работа… Поначалу она мне нравилась. Мне удалось взять в аренду уже прикормленное помещение. Не так давно его освободил один очень известный модельер – присмотрел себе местечко в центре и в три раза больше. Я как раз проходила мимо, когда он на прощание пожимал руку владельцу здания. К счастью, тугодумство не было моей чертой, и я мгновенно сориентировалась в ситуации. Через час мы с арендодателем за чашечкой прекрасного кофе уже дружески болтали в его кабинете о том, о сем, а у меня в сумочке лежал подписанный договор на аренду. Дела сразу пошли хорошо. Я продавала одежду молодых дизайнеров, с которыми не хотели иметь дела престижные бутики Беверли Хилса, ориентированные на таких монстров как Кензо или Армани. Но многие вещи были просто уникальны, кто-то же должен давать шанс начинающим. У меня в штате были три попеременно работающих девушки-консультантки.
