Лейви с шипением выдохнула.
– А мне… вообще… не до смеха… еле губами ворочаю…
– Помолчим?
– Нет… Помрём… тогда и… помолчим… Расскажи… ещё чтонибудь… Ами немного тихо пофыркала, размышляя, что бы такое рассказать. Сказка на ночь. Или уже на утро? Здесь это не имело большого значения.
– Хорошо! – начала она. – С вами информационноразвлекательная Амелия. Рубрика… Не знаю. Криминал. Больше ничего на ум не приходит. У меня сейчас все мысли заняты только этим. Это, наверное, уже профессиональное… Устроит? Тошнить не будет?
– Нет. Не больше чем… уже. Валяй…
– Слышала от Келе подробности о нападении?
Лейви слабо мотнула головой.
– Немного…
– Постараюсь кратко изложить тебе самое интересное… Со своей точки зрения.
И Ами постаралась. Лейви, внимательно слушая всё это с закрытыми глазами, немного отдохнула от разговора. Иногда Ами останавливалась, думая, что та уснула, но служивая моргала одним глазом, давая знак продолжать.
– По крайней мере, мы теперь знаем, что это люди. – резюмировала Ами. – Это радует. Хотя…
– …мощноваты для людей… – продолжила её слушательница. – То, что поменьше… Швырнуло меня… как эльфа!.. Зря я не начала с неё… с него… Не знаю.
– Ну да… А одинто точно человек. Был. Я его… убила. Только представь. Жуть! Ну и… хруст был… Бэээ. Фу, не хочу об этом много думать сейчас… Хорошо, я тогда была в аффекте…
Амелия, встревоженно выдохнув, поспешила перевести тему.
– А… Почему ты думаешь, все они – люди? – быстро спросила она Лейви. – Может, низкорослое было эльфой?
– Нет.. Я… говорила уже… Эльфа… пришла… бы одна… Разнесла весь участок… С тремято… с двумято с половиной… людьми… Без проблем… И взяла, что ей нужно… Да я бы… Сама ей… отдала. Что просит… Эльфа… Не задумает… плохого. Значит… так надо… Они поэтому… священны…
Лейви явно устала от длинной фразы, с трудом произносимой, плотно окружённым с одной стороны царапинами и синяками ртом.
– С двумя с половиной?! – фыркнула в ответ Ами. – Ну, спасибо… Я только недавно послала… обратно в участок Майло, который обо мне столь же нелестного мнения! Да я!.. Единственная кто…
Лейви сделала слабый останавливающий жест. Раскрасневшаяся от злости собеседница, пыхтя, умолкла.
– Я про… Келе. Ты… не гнуси… Я… никогда не считала тебя… слабее…
– Спасибо!!!
На глаза Амелии навернулись слёзы. В повреждённых растрескавшихся устах суровой Лейви это было просто комплиментищем.
– Ты… Крепкая болотница… Как… глина для котти…
Повисло молчание. Ами задержала дыхание, старалась не всхлипывать, но предательская слеза покатилась по щеке, вызывая жжение и покалывание во всех ссадинах по пути. Кантинка быстро стёрла её, тем самым вызвав новый приступ жжения.
– Думаю, и Майло… это понимает. – покосилась на собеседницу болееменее целым глазом Лейви.
– Незаметно! – облегчённо насупилась Амелия, переходя от тяжёлого чувства всецелодушевной благодарности к более простой обиде.
– Он… почемуто… бережёт тебя… что ли…
– Чтобы ему по шапке не попало. Затем и бережёт. Шапку свою. Разбитая сэльва хмыкнула, поморщившись.
– Хитрошляпый он… тип… Не отнять… Но… человек… неплохой…
– Всё равно я зла на него… Я хочу уважения как к равной, а не принижающей жалости, понимаешь? Давай лучше… Про другое!
Ами резко выдохнула, пытаясь сбросить злость.
– Продолжим криминальную хронику моего лекарского дайджеста! Похоже, самое щуплое существо руководило остальными. – вернула она недавнюю тему. – Я не успела многого рассмотреть. Шляпа у этого была какаято дурацкая… С длинным носом.
– Я тоже… заметила… да… Одежда… и украшения у них… вообще… какието… необычные…
Повисло молчание. Усталая раненная служивая выглядела уснувшей или засыпающей. Ами, подождав немного, начала вставать. Сэльва приоткрыла здоровый глаз. Тот выглядел, кажется, ещё краснее, чем был до этого. Видимо, от напряжения прожилки на нём вздулись. Да, спать Лейви сейчас нужно много. Лучше – почти всё свободное от приёма медикаментов время. Надо будет спросить у целительниц про частоту посещений…
– Ами…
– Да?
– Посиди… ешё.
– Хорошо.
– Мне впервые так… страшно. И одиноко…
– Я здесь.
Они помолчали ещё немного.
– Я не боюсь… Умереть… – вдруг продолжила разговор омиллька. – Хотя нет… Вру… На момент, когда всё ушло и погасло… я была… сплошным ужасом. Как это?.. И.. это… всё? Сейчас… закончится?.. Вот так… тупо?.. Хотя, по идее.. Что мне терять?.. Так посмотреть… пустая жизнь у меня. Сплю. Пью кофе. Брожу ночью по участку. Максимум по лесу. Все мои радости… Но. Почемуто… Это было… так страшно…
– Потому что гдето вокруг всё ещё есть мир. Ещё больше леса, запахов, свежесорванных мягких ягод и ядер орехов, сиреневого мха. Красивого города с уютным светом окошек и запахов кофе, витающего в вечернем свежем воздухе. Шершавая глина кружек, греющий свет на коже и мягкость земли в тёплый сезон. И во всём можно жить. Вместо узких глиняных стен каморки и духоты замкнутого пространства. Вместо черноты схлопывающегося мира и окончания всего этого…
Лейви слабо кивнула и продолжила.
– Жить… в компании… не только… своих мыслей. Ладно бы они ещё были весёлыми… Ушлёпки… мрачные… штуки… как болото. Паршивая… компания… А с другими… я… не оченьто… умею… общаться…
– Да я тоже. – согласно кивнула Амелия. – Иногда я думаю – я могла прийти в плотный мир при одном условии. Мне пообещали, что тут будет весело… Однако, следовало дослушать вторую часть о том, что развлекать при этом придётся себя самой… Ещё и трудиться налаживать коммуникацию тут и там, имея дело помимо внешнего со своим неприветливым внутренним миром. Мы так… не договаривались.
Амелия уставилась в пол и угрюмо замолчала. Она прекрасно понимала, о чём говорит Лейви.
– Знаешь… – продолжила сэльва. – Можно подумать… я вот сейчас… выйду из лекарни… и… ну всё, оп!.. обледенеть теперь… моя жизнь резко изменится… И никогда… не будет прежней… Не. Навряд ли… Скорее… всего… я опять… успокоюсь… и останусь… на том же месте… С тем же. Вот… Почему… так?..
– Я не знаю, Лейви. Может, мы ещё не созрели до перемен. Может, нам ещё недостаточно паршиво для того, чтобы мы встали и принялись крушить свои навозные коконы, слепленные вокруг себя своими же руками… Но, когда нам всё надоест – мы будем воистину неудержимыми. Это точно. Хотя бы… на какоето время. Но этого хватит.
Они помолчали ещё немного.
– Я… кажется… Засыпаю… Мне как будто легче оттого, что я эту… Высказала… Но… подожди уходить… пока я… совсем не усну… И… Приходи ещё… посидеть… Ами кивнула.
– Хорошо! Часто – не обещаю. Я сама ещё не в форме. Но буду к тебе периодически приползать. И вообще… Приходи сама, как в норму придёшь, я тут… рядом. Куда я сейчас далеко отползу.
– Иржи тут принёс нам обифрительных плющиков. Это хотя бы стоит того… чтобы пожить ещё немного.
– Да… совсем… чутьчуть…
Амелия посидела рядом, пока не услышала равномерно тяжёлое сипящее дыхание.
Лейви спала. Это хорошо. Чем больше моментов она проведёт сейчас в мирах без боли, тем лучше.
Самое время вернуться к Келе, успеть пообщаться. Ведь болотника скоро выпишут. Тогда как другая сэльва Лейви только очнулась. Может это всё же не расовое?
Хотя уровень полученных ими повреждений был неодинаков.
Время позднее и сэльв, вероятно, уже спит, как и положено приличным омилльцам в это время. Но проверить этот факт и сделать выводы по поводу уровня соответствия Келе образу приличного гражданина всё равно не мешает. Ами осторожно приблизилась к ширмам у его лежака.
– Заходи уже, не топчись. – послышалось изза них.
Рано Амелия приписала Келе добропорядочность. Хмыкнув, она с удовольствием последовала полученному указанию и, оказавшись внутри огороженного келеного лекарного пространства, примостилась на край его лежака. Сэльв сел, поджав ноги.
– Келе. Как тебе удалось так быстро восстановиться? – с ходу задала она всё тот же уже не в первый раз возникающий у неё вопрос. – Поделись секретом.
– Както… – пожал изящными, но крепкими и рельефными плечами служивый. – Не знаю… Я не задумывался над этим. Просто хорошо, что так получилось. Нет смысла и надобности анализировать это. Знал бы как – конечно, поделился бы. У меня нет ни прямой, ни косвенной цели делать так, чтобы ты или Лейви оставались здесь дольше нужного.
– Надеюсь, что так. И не задумывайся. В самом деле, так получается – и хорошо. Значит, ты просто пил жижу, которую тебе приносили? И дрых?
– И отдыхал, да. Плюс ко всему – мне досталось в последний раз меньше вашего. Мой полёт был не таким дальним.
– Если бы ты не дрыгался, то пострадал бы ещё меньше! – припомнила старую досаду Ами. – Всё равно всё это с самого начала выглядело безнадёжным.
– Но тыто дрыгалась?
– Я… болото… Ну да. Но я… И останусь тут подольше. Хорошо ещё, что здесь, а не в земле. Совсем надолго.
– Тем не менее ты так же, как и я, пыталась чтото сделать до последнего. Даже осознавая то, что всё безнадёжно. Но и другого выхода, в общемто, у нас не было.
– Ну… наверное, да…
«Чего уж теперь.»
– Не представляю, как ты вообще выжила. На службе, не умея ведьмовать… Для меня даже простая жизнь в таком виде выглядит как существование с зашкаливающим уровнем сложности.
– Да так и есть. А выжила так же, как и все остальные порядочные Кантина… Уворачиваясь от атак. Преимущественно.
– И отлично орудуя мебелью! – одобрительно улыбнулся Келе.
– Да, используя все подручные… – серьёзно кивнула та. – А иногда и маскируясь под них. При необходимости не привлекать внимание своего кантинского начальства. Однако, с Майло даже маскироваться не потребовалось – на нём это сработало автоматически и он воспринимал меня как мебель с самого начала…
Обратилась к старой обиде бывшая секретара.
– "Одолжённую "мебель" надо вернуть Кантину в пристойном виде!" – ехидно передразнила она начальника. – "Что «мебель» может сделать при операции захвата, кроме как мешаться"? "Мне не нужен в лесу стул"… И вообще, я в его участке превратилась в функцию… Один болотный майлов комфорт за мой счёт… И вот, виноват в моём дурном расположении духа был Майло… а вся моя накипевшая злость досталась тому нападавшему хмырю.... Надо же было хоть както привлечь к себе хоть чьёто внимание.
Неожиданно для себя резюмировала свою пространную речь уже потерявшая нить собственного повествования Ами.
– Занятные у тебя потребности. – весело хмыкнул Келе. – И интересные понятия о знаках внимания!
Служивая тихо хохотнула, охнув. Достойное замечание в продолжение её пространного бреда.
– Да, глуповато и незрело, согласна. На что в моём поведении регулярно указывает Майло.
– Майло не самый проницательный человек в участке… но иногда и он видит людей через свои хитрый прищур почти такими, какие они есть. Я не говорил тебе ничего, если что но он, скорее, считает… что хоть и напираешь ты покантински сильно, но соображаешь туговато… Потому он не оченьто охотно вовлекает тебя в некоторые дела. Я бы на его месте сделал поправку на то, что в нужный момент ты действуешь как надо.
«Ничего себе откровение…» Ами слегка опешила, но постаралась не подать вида.
Она кивнула. Информация не из приятных, но любопытная. Собирать мнения о себе не очень хорошая затея потому как они больше говорят о людях их высказывающих, но иногда бывает полезно увидеть себя с иного ракурса.
– Тут шляпошный болотник прав… Иногда я и в самом деле цепенею, размышляя, что должна или не должна, что будет правильно, а что нет… Вместо того чтобы просто действовать так, как подсказывает мне нутро и обстоятельства, но… – Ами отвлекаясь на то, что увидела в щель между ширмами. – Ой, смотри! Киона у моего лежака. С чашей. Кажется, мне пора!
– Давай, увидимся. – кивнул в ответ Келе.
Ами, насколько позволяла остаточная хромота, поспешила к месту, где её ждала глава лекарни. Такую важную значительную персону не следует заставлять долго ждать.
– Как твои дела? – участливо осведомилась та.
– Не знаю, что и сказать… – выдохнула пациентка, переводя дыхание. – Я… наговорилась за сейсвет вусмерть. Со внешними источниками звука и информации, представляешь?! Уже который свет… Они поведали мне много такого… О чём никогда не скажут те, что внутри. И даже о том, о чём я предпочла бы не знать… Кстати, об этих, в голове. Они почти не разговаривают! Или нас максимум двое "дома". Не все из нас выжили при нападении что ли? То, что происходит, уже больше похоже на самый обычный разговор с собой. А не на разноголосый бардак, вещающий одновременно со всех сторон сразу. На анализ которого у моего ума, вероятно, нет сейчас сил. Мы отсекли их? Не знаю, что и думать… Вот так дела.
Киона молча выслушала этот бессвязный поток речи и, кивнув, помолчала ещё немного перед тем, как задать вопрос.
– Скучаешь по ним? – весело улыбнулась она.
– Да не особо. – задумчиво нахмурилась Ами. – Особенно по критикующим… совсем не скучаю.
– Вот, знаешь… Как вернутся – критикующих совсем гони! Это же твоя голова. Наведи свой порядок.
Ами испытующе прищурилась, глядя на главную целительницу.
– У меня сейсвет вечерний свет откровенности и получения интересной информации… Поиграй со мной в него тоже, пожалуйста. И… только не говори, что считаешь меня нормальной. Каждая наша с тобой беседа приводит меня в ступор.... Ты первая, кто говорит со мной об этих вещах так… спокойно.
– А почему нет? У меня своя реальность, у тебя – своя. И обе одинаково имеют право на существование. И всё, что происходит в твоей – твоя правда. Чем бы оно не казалось из моей. Да и знаешь… Даже если приплетать какието сторонние обычно весьма условные стандарты. По… омилльским "меркам" психических проблем у тебя нет. Может, только поведенческие… Да и то не такие большие, чтобы сама жизнь не скорректировала их естественным образом. И вообще. Запомни одно. «Нормальных» нет. И забудь об этом манипуляторском термине.
– Твоя правда. Посмотреть на вас, сэльв, так любая не впишется в кантинские "нормы" ну никак. Видела я одну омилльку, которая очень старалась. И "нормальной" её при этом уж точно никто не назвал бы… В самом деле все эти понятия и нормы… ну очень уж относительны, да. И имеют договорную основу. На теории я всё это знаю, но на практике работают инстинкты и рефлексы и мне всё равно часто бывает гнусяцки стыдно что я – это я. Ситуация из разряда «простите, что я есть». И «простите, что я несовершенна».
– Потому что в утилитарно настроенном обществе ты именно не нужна такой, какая ты есть. Ты не нужна живой, ты нужна удобной и чётко исполняющей какието желательные функции. Потому… Попробуй… придушить инстинкты самосохранения, кричащие тебе о том, что тебя сейчас выкинут в холодный лес из тёплой семьи и города и… болотно банально прозвучит, но я не знаю, как ещё это сказать… принять себя. Может, получится не сразу, но, главное, не оставлять попыток. Это тот случай, когда количество переходит в качество. Больше одобрений себя – лучше внутренняя ситуация. А пока ты над этим работаешь – попробуй поискать более комфортные для себя условия. И да, помни, что пока не создашь комфорт внутри – снаружи идеала всё равно не будет. Не совпадут шаблоны.
– Ага, это точно. Где ни окажись – всегда чтото да не так. В Кантине не ценили, здесь – не уважают… Но я жила бы тут. В Омилле в целом мне гораздо комфортнее. До сих пор было.
– А мне… вообще… не до смеха… еле губами ворочаю…
– Помолчим?
– Нет… Помрём… тогда и… помолчим… Расскажи… ещё чтонибудь… Ами немного тихо пофыркала, размышляя, что бы такое рассказать. Сказка на ночь. Или уже на утро? Здесь это не имело большого значения.
– Хорошо! – начала она. – С вами информационноразвлекательная Амелия. Рубрика… Не знаю. Криминал. Больше ничего на ум не приходит. У меня сейчас все мысли заняты только этим. Это, наверное, уже профессиональное… Устроит? Тошнить не будет?
– Нет. Не больше чем… уже. Валяй…
– Слышала от Келе подробности о нападении?
Лейви слабо мотнула головой.
– Немного…
– Постараюсь кратко изложить тебе самое интересное… Со своей точки зрения.
И Ами постаралась. Лейви, внимательно слушая всё это с закрытыми глазами, немного отдохнула от разговора. Иногда Ами останавливалась, думая, что та уснула, но служивая моргала одним глазом, давая знак продолжать.
– По крайней мере, мы теперь знаем, что это люди. – резюмировала Ами. – Это радует. Хотя…
– …мощноваты для людей… – продолжила её слушательница. – То, что поменьше… Швырнуло меня… как эльфа!.. Зря я не начала с неё… с него… Не знаю.
– Ну да… А одинто точно человек. Был. Я его… убила. Только представь. Жуть! Ну и… хруст был… Бэээ. Фу, не хочу об этом много думать сейчас… Хорошо, я тогда была в аффекте…
Амелия, встревоженно выдохнув, поспешила перевести тему.
– А… Почему ты думаешь, все они – люди? – быстро спросила она Лейви. – Может, низкорослое было эльфой?
– Нет.. Я… говорила уже… Эльфа… пришла… бы одна… Разнесла весь участок… С тремято… с двумято с половиной… людьми… Без проблем… И взяла, что ей нужно… Да я бы… Сама ей… отдала. Что просит… Эльфа… Не задумает… плохого. Значит… так надо… Они поэтому… священны…
Лейви явно устала от длинной фразы, с трудом произносимой, плотно окружённым с одной стороны царапинами и синяками ртом.
– С двумя с половиной?! – фыркнула в ответ Ами. – Ну, спасибо… Я только недавно послала… обратно в участок Майло, который обо мне столь же нелестного мнения! Да я!.. Единственная кто…
Лейви сделала слабый останавливающий жест. Раскрасневшаяся от злости собеседница, пыхтя, умолкла.
– Я про… Келе. Ты… не гнуси… Я… никогда не считала тебя… слабее…
– Спасибо!!!
На глаза Амелии навернулись слёзы. В повреждённых растрескавшихся устах суровой Лейви это было просто комплиментищем.
– Ты… Крепкая болотница… Как… глина для котти…
Повисло молчание. Ами задержала дыхание, старалась не всхлипывать, но предательская слеза покатилась по щеке, вызывая жжение и покалывание во всех ссадинах по пути. Кантинка быстро стёрла её, тем самым вызвав новый приступ жжения.
– Думаю, и Майло… это понимает. – покосилась на собеседницу болееменее целым глазом Лейви.
– Незаметно! – облегчённо насупилась Амелия, переходя от тяжёлого чувства всецелодушевной благодарности к более простой обиде.
– Он… почемуто… бережёт тебя… что ли…
– Чтобы ему по шапке не попало. Затем и бережёт. Шапку свою. Разбитая сэльва хмыкнула, поморщившись.
– Хитрошляпый он… тип… Не отнять… Но… человек… неплохой…
– Всё равно я зла на него… Я хочу уважения как к равной, а не принижающей жалости, понимаешь? Давай лучше… Про другое!
Ами резко выдохнула, пытаясь сбросить злость.
– Продолжим криминальную хронику моего лекарского дайджеста! Похоже, самое щуплое существо руководило остальными. – вернула она недавнюю тему. – Я не успела многого рассмотреть. Шляпа у этого была какаято дурацкая… С длинным носом.
– Я тоже… заметила… да… Одежда… и украшения у них… вообще… какието… необычные…
Повисло молчание. Усталая раненная служивая выглядела уснувшей или засыпающей. Ами, подождав немного, начала вставать. Сэльва приоткрыла здоровый глаз. Тот выглядел, кажется, ещё краснее, чем был до этого. Видимо, от напряжения прожилки на нём вздулись. Да, спать Лейви сейчас нужно много. Лучше – почти всё свободное от приёма медикаментов время. Надо будет спросить у целительниц про частоту посещений…
– Ами…
– Да?
– Посиди… ешё.
– Хорошо.
– Мне впервые так… страшно. И одиноко…
– Я здесь.
Они помолчали ещё немного.
– Я не боюсь… Умереть… – вдруг продолжила разговор омиллька. – Хотя нет… Вру… На момент, когда всё ушло и погасло… я была… сплошным ужасом. Как это?.. И.. это… всё? Сейчас… закончится?.. Вот так… тупо?.. Хотя, по идее.. Что мне терять?.. Так посмотреть… пустая жизнь у меня. Сплю. Пью кофе. Брожу ночью по участку. Максимум по лесу. Все мои радости… Но. Почемуто… Это было… так страшно…
– Потому что гдето вокруг всё ещё есть мир. Ещё больше леса, запахов, свежесорванных мягких ягод и ядер орехов, сиреневого мха. Красивого города с уютным светом окошек и запахов кофе, витающего в вечернем свежем воздухе. Шершавая глина кружек, греющий свет на коже и мягкость земли в тёплый сезон. И во всём можно жить. Вместо узких глиняных стен каморки и духоты замкнутого пространства. Вместо черноты схлопывающегося мира и окончания всего этого…
Лейви слабо кивнула и продолжила.
– Жить… в компании… не только… своих мыслей. Ладно бы они ещё были весёлыми… Ушлёпки… мрачные… штуки… как болото. Паршивая… компания… А с другими… я… не оченьто… умею… общаться…
– Да я тоже. – согласно кивнула Амелия. – Иногда я думаю – я могла прийти в плотный мир при одном условии. Мне пообещали, что тут будет весело… Однако, следовало дослушать вторую часть о том, что развлекать при этом придётся себя самой… Ещё и трудиться налаживать коммуникацию тут и там, имея дело помимо внешнего со своим неприветливым внутренним миром. Мы так… не договаривались.
Амелия уставилась в пол и угрюмо замолчала. Она прекрасно понимала, о чём говорит Лейви.
– Знаешь… – продолжила сэльва. – Можно подумать… я вот сейчас… выйду из лекарни… и… ну всё, оп!.. обледенеть теперь… моя жизнь резко изменится… И никогда… не будет прежней… Не. Навряд ли… Скорее… всего… я опять… успокоюсь… и останусь… на том же месте… С тем же. Вот… Почему… так?..
– Я не знаю, Лейви. Может, мы ещё не созрели до перемен. Может, нам ещё недостаточно паршиво для того, чтобы мы встали и принялись крушить свои навозные коконы, слепленные вокруг себя своими же руками… Но, когда нам всё надоест – мы будем воистину неудержимыми. Это точно. Хотя бы… на какоето время. Но этого хватит.
Они помолчали ещё немного.
– Я… кажется… Засыпаю… Мне как будто легче оттого, что я эту… Высказала… Но… подожди уходить… пока я… совсем не усну… И… Приходи ещё… посидеть… Ами кивнула.
– Хорошо! Часто – не обещаю. Я сама ещё не в форме. Но буду к тебе периодически приползать. И вообще… Приходи сама, как в норму придёшь, я тут… рядом. Куда я сейчас далеко отползу.
– Иржи тут принёс нам обифрительных плющиков. Это хотя бы стоит того… чтобы пожить ещё немного.
– Да… совсем… чутьчуть…
Амелия посидела рядом, пока не услышала равномерно тяжёлое сипящее дыхание.
Лейви спала. Это хорошо. Чем больше моментов она проведёт сейчас в мирах без боли, тем лучше.
Самое время вернуться к Келе, успеть пообщаться. Ведь болотника скоро выпишут. Тогда как другая сэльва Лейви только очнулась. Может это всё же не расовое?
Хотя уровень полученных ими повреждений был неодинаков.
Время позднее и сэльв, вероятно, уже спит, как и положено приличным омилльцам в это время. Но проверить этот факт и сделать выводы по поводу уровня соответствия Келе образу приличного гражданина всё равно не мешает. Ами осторожно приблизилась к ширмам у его лежака.
– Заходи уже, не топчись. – послышалось изза них.
Рано Амелия приписала Келе добропорядочность. Хмыкнув, она с удовольствием последовала полученному указанию и, оказавшись внутри огороженного келеного лекарного пространства, примостилась на край его лежака. Сэльв сел, поджав ноги.
– Келе. Как тебе удалось так быстро восстановиться? – с ходу задала она всё тот же уже не в первый раз возникающий у неё вопрос. – Поделись секретом.
– Както… – пожал изящными, но крепкими и рельефными плечами служивый. – Не знаю… Я не задумывался над этим. Просто хорошо, что так получилось. Нет смысла и надобности анализировать это. Знал бы как – конечно, поделился бы. У меня нет ни прямой, ни косвенной цели делать так, чтобы ты или Лейви оставались здесь дольше нужного.
– Надеюсь, что так. И не задумывайся. В самом деле, так получается – и хорошо. Значит, ты просто пил жижу, которую тебе приносили? И дрых?
– И отдыхал, да. Плюс ко всему – мне досталось в последний раз меньше вашего. Мой полёт был не таким дальним.
– Если бы ты не дрыгался, то пострадал бы ещё меньше! – припомнила старую досаду Ами. – Всё равно всё это с самого начала выглядело безнадёжным.
– Но тыто дрыгалась?
– Я… болото… Ну да. Но я… И останусь тут подольше. Хорошо ещё, что здесь, а не в земле. Совсем надолго.
– Тем не менее ты так же, как и я, пыталась чтото сделать до последнего. Даже осознавая то, что всё безнадёжно. Но и другого выхода, в общемто, у нас не было.
– Ну… наверное, да…
«Чего уж теперь.»
– Не представляю, как ты вообще выжила. На службе, не умея ведьмовать… Для меня даже простая жизнь в таком виде выглядит как существование с зашкаливающим уровнем сложности.
– Да так и есть. А выжила так же, как и все остальные порядочные Кантина… Уворачиваясь от атак. Преимущественно.
– И отлично орудуя мебелью! – одобрительно улыбнулся Келе.
– Да, используя все подручные… – серьёзно кивнула та. – А иногда и маскируясь под них. При необходимости не привлекать внимание своего кантинского начальства. Однако, с Майло даже маскироваться не потребовалось – на нём это сработало автоматически и он воспринимал меня как мебель с самого начала…
Обратилась к старой обиде бывшая секретара.
– "Одолжённую "мебель" надо вернуть Кантину в пристойном виде!" – ехидно передразнила она начальника. – "Что «мебель» может сделать при операции захвата, кроме как мешаться"? "Мне не нужен в лесу стул"… И вообще, я в его участке превратилась в функцию… Один болотный майлов комфорт за мой счёт… И вот, виноват в моём дурном расположении духа был Майло… а вся моя накипевшая злость досталась тому нападавшему хмырю.... Надо же было хоть както привлечь к себе хоть чьёто внимание.
Неожиданно для себя резюмировала свою пространную речь уже потерявшая нить собственного повествования Ами.
– Занятные у тебя потребности. – весело хмыкнул Келе. – И интересные понятия о знаках внимания!
Служивая тихо хохотнула, охнув. Достойное замечание в продолжение её пространного бреда.
– Да, глуповато и незрело, согласна. На что в моём поведении регулярно указывает Майло.
– Майло не самый проницательный человек в участке… но иногда и он видит людей через свои хитрый прищур почти такими, какие они есть. Я не говорил тебе ничего, если что но он, скорее, считает… что хоть и напираешь ты покантински сильно, но соображаешь туговато… Потому он не оченьто охотно вовлекает тебя в некоторые дела. Я бы на его месте сделал поправку на то, что в нужный момент ты действуешь как надо.
«Ничего себе откровение…» Ами слегка опешила, но постаралась не подать вида.
Она кивнула. Информация не из приятных, но любопытная. Собирать мнения о себе не очень хорошая затея потому как они больше говорят о людях их высказывающих, но иногда бывает полезно увидеть себя с иного ракурса.
– Тут шляпошный болотник прав… Иногда я и в самом деле цепенею, размышляя, что должна или не должна, что будет правильно, а что нет… Вместо того чтобы просто действовать так, как подсказывает мне нутро и обстоятельства, но… – Ами отвлекаясь на то, что увидела в щель между ширмами. – Ой, смотри! Киона у моего лежака. С чашей. Кажется, мне пора!
– Давай, увидимся. – кивнул в ответ Келе.
Ами, насколько позволяла остаточная хромота, поспешила к месту, где её ждала глава лекарни. Такую важную значительную персону не следует заставлять долго ждать.
– Как твои дела? – участливо осведомилась та.
– Не знаю, что и сказать… – выдохнула пациентка, переводя дыхание. – Я… наговорилась за сейсвет вусмерть. Со внешними источниками звука и информации, представляешь?! Уже который свет… Они поведали мне много такого… О чём никогда не скажут те, что внутри. И даже о том, о чём я предпочла бы не знать… Кстати, об этих, в голове. Они почти не разговаривают! Или нас максимум двое "дома". Не все из нас выжили при нападении что ли? То, что происходит, уже больше похоже на самый обычный разговор с собой. А не на разноголосый бардак, вещающий одновременно со всех сторон сразу. На анализ которого у моего ума, вероятно, нет сейчас сил. Мы отсекли их? Не знаю, что и думать… Вот так дела.
Киона молча выслушала этот бессвязный поток речи и, кивнув, помолчала ещё немного перед тем, как задать вопрос.
– Скучаешь по ним? – весело улыбнулась она.
– Да не особо. – задумчиво нахмурилась Ами. – Особенно по критикующим… совсем не скучаю.
– Вот, знаешь… Как вернутся – критикующих совсем гони! Это же твоя голова. Наведи свой порядок.
Ами испытующе прищурилась, глядя на главную целительницу.
– У меня сейсвет вечерний свет откровенности и получения интересной информации… Поиграй со мной в него тоже, пожалуйста. И… только не говори, что считаешь меня нормальной. Каждая наша с тобой беседа приводит меня в ступор.... Ты первая, кто говорит со мной об этих вещах так… спокойно.
– А почему нет? У меня своя реальность, у тебя – своя. И обе одинаково имеют право на существование. И всё, что происходит в твоей – твоя правда. Чем бы оно не казалось из моей. Да и знаешь… Даже если приплетать какието сторонние обычно весьма условные стандарты. По… омилльским "меркам" психических проблем у тебя нет. Может, только поведенческие… Да и то не такие большие, чтобы сама жизнь не скорректировала их естественным образом. И вообще. Запомни одно. «Нормальных» нет. И забудь об этом манипуляторском термине.
– Твоя правда. Посмотреть на вас, сэльв, так любая не впишется в кантинские "нормы" ну никак. Видела я одну омилльку, которая очень старалась. И "нормальной" её при этом уж точно никто не назвал бы… В самом деле все эти понятия и нормы… ну очень уж относительны, да. И имеют договорную основу. На теории я всё это знаю, но на практике работают инстинкты и рефлексы и мне всё равно часто бывает гнусяцки стыдно что я – это я. Ситуация из разряда «простите, что я есть». И «простите, что я несовершенна».
– Потому что в утилитарно настроенном обществе ты именно не нужна такой, какая ты есть. Ты не нужна живой, ты нужна удобной и чётко исполняющей какието желательные функции. Потому… Попробуй… придушить инстинкты самосохранения, кричащие тебе о том, что тебя сейчас выкинут в холодный лес из тёплой семьи и города и… болотно банально прозвучит, но я не знаю, как ещё это сказать… принять себя. Может, получится не сразу, но, главное, не оставлять попыток. Это тот случай, когда количество переходит в качество. Больше одобрений себя – лучше внутренняя ситуация. А пока ты над этим работаешь – попробуй поискать более комфортные для себя условия. И да, помни, что пока не создашь комфорт внутри – снаружи идеала всё равно не будет. Не совпадут шаблоны.
– Ага, это точно. Где ни окажись – всегда чтото да не так. В Кантине не ценили, здесь – не уважают… Но я жила бы тут. В Омилле в целом мне гораздо комфортнее. До сих пор было.
